Текст книги "Участковый: Назад в СССР 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 28
Штурм

Я отлично понимал, что порывистые действия Воронцова, могли оказаться игрой. А в том, что хранитель отличный актёр, сомнений не имелось. Ведь в прошлой жизни я чувствовал, когда люди врут, но его за долгие годы раскусить так и не сумел.

Воспоминания о былом промелькнули в сознании, вызвав разумные сомнения. Однако я всё равно заставил себя снять палец со спускового крючка. Последний раз, взглянув на прижавшегося к колонне Воронцова, я нырнул в укрытие и указал Кацу на галерею, ведущие к закрытому порталу.

– Артём Абрамович, бегом в тупик. И давай сейчас обойдётся без препирательств. Если увидишь приближение кого-то чужого, стреляй на поражение не раздумывая. Пощады от людей Графини нам всё равно ожидать не приходится, так что их тоже жалеть не стоит.

Док явно хотел возразить, но я посмотрел на него так, что он осёкся на полуслове. А затем Кац развернулся и быстро посеменил в сторону запечатанной червоточины.

Сзади рвануло в тот момент, когда мечущийся из стороны в сторону, луч фонаря дока, миновал десяток парных колонн и скрылся за изгибом галереи. Несмотря на то что я выполнил все советы Воронцова, взрывная волна прибила пыльным мешком. А после того, как я огляделся, краем глаза заметил гермодверь, впечатавшуюся в стену, всего в десяти метрах от моего укрытия.

Перестав зажимать уши, я снова взялся за автомат. Не включая фонарь, высунулся из-за колонны и увидел клубы пыли и разбросанные куски тлеющей изоляции.

А уже в следующую секунду из оставшегося без преграды, дверного проёма, ударил сноп света, проткнувший пылевую завесу. Я попытался прицелиться в его источник, намереваясь лишить противников прожектора, но в этот момент из-под луча заработал пулемёт. Судя по характерному звуку, это был армейский ПК.

Длинные очереди ударили по стенам и колоннам, заставив заскочить назад. В щеку тут же впился осколок кирпича, выбитый из ближайшей стены. Во время обстрела, мозг получил адреналиновый прилив и начал воспринимать, прикрывающую тело каменную колонну, за которой при желании могли укрыться мы с доком вдвоём, как тонкий столбик, едва защищающий позвоночник. Это заставило вжаться в камни.

В прежней жизни в меня несколько раз стреляли. А во время одной из Чеченских командировок, по нашей колонне, неплохо прошлись из крупнокалиберного пулемёта «Корда». Но это происходило не в замкнутой кишке подземной катакомбы, а на открытом воздухе. К тому же рядом нашлось укрытие в виде густого подлеска. Видимо, поэтому всё воспринималось совсем по-другому. Сейчас же, только зажатые в кулак яйца, не позволили словить паническую атаку, и не кинуться бежать сломя голову вслед за доком.

Взяв себя в руки, я попытался прикинуть, какого объёма пулемётная лента разряжается противником в нашу сторону. Судя по затрачиваемому пулемётчиком времени, он соединил вместе две двухсотки. В процессе обстрела десятки каменных осколков прилетели в меня. Большинство сдержала, плотная одежда и лишь пара оцарапали кожу.

А когда пулемёт замолчал и оглушительный грохот очередей, перестал разноситься многократным эхом под сводами галерее, со стороны противника заработали два или три автомата Калашникова.

Выругавшись про себя, я снова вжался в колонну, мигом поняв, что это и есть штурмующая катакомбы группа спецов. Судя по частым коротким очередям, не позволяющим высунуться из-за колонны, группа состоит из профессиональных военных. Сразу подумалось, что при таком обилии современного автоматического оружия, у напавшего противника в наличии могут иметься гранаты. После этого моё укрытие показалось совсем уж несостоятельным.

Размышляя о том, что делать, я оглядывался по сторонам, пытаясь определить по мечущимся лучам фонарей, где именно сейчас находятся приближающиеся противники.

– Поручик, я пустой! Прикрой меня справа! – раздавшиеся возгласы одного из врагов, дали понять, что он вплотную подобрался к первой паре колонн, находящихся в пятнадцати метрах отсюда.

Затем я услышал, как выпал на каменный пол пустой магазин и с правой стороны по моей колонне и стене заработала одиночными, автоматическая винтовка. Судя по знакомым звукам, карабин «СКС». И как только это произошло, я понял, это мой шанс достать хоть кого-то из штурмовиков на дистанции.

Отсчитав ровно десять выстрелов противника, я заставил себя выглянуть из-за колонны и выпустил короткую очередь в подсвеченный прожектором силуэт. В тот же миг послышался вскрик, и того, кого назвали поручиком, упал. А затем по тому месту, где я только что стоял, заработал пулемёт.

На этот раз он бил расчётливо, короткими очередями, по пять-шесть патронов. Не позволяя высунуть носа с правой стороны. В то же время слева работали два «АК-47», высекая искры из колонны.

Я знал, что штурмовая группа неуклонно приближается слева, и приготовился её встречать. Однако из-за того, что они точно знали моё местоположение, я понимал, теперь от них не отбиться.

Значит, придётся продавать свою жизнь как можно дороже.

Мысленно смирившись с тем, что должно произойти в течение ближайшей минуты, я приготовился оторваться от колонны и опустошить остатки магазина в штурмовиков. И в тот момент, когда понял, что пора действовать, за спиной послышался грозный выкрик, сопровождающийся характерными звуками ударов холодным оружием.

Отскочив от колонны, я изменил угол видимости и узрел следующую картину. Воронцов, рубил саблей пару автоматчиков, причём делал это мастерски. Если бы не объёмные бронежилеты и каски старого образца, то он бы их разделал за несколько секунд. А так десяток ударов только рассекли предплечье одному из врагов. Второй противник выставил для защиты автомат и тут же остался без четырёх пальцев, на правой руке.

В тот момент, когда я увидел эту картину, хранитель прекратил рубить по каскам и оружию, и сделав выпад, словно шпагой, воткнул раненому врагу остриё сабли в горло. Воспользовавшись отвлечением Воронцова на своего товарища, оставшийся без пальцев штурмовик, отскочил к стенке, и перекинул автомат под левую руку, явно намереваясь пустить в хранителя очередь. Но тут уже я оказался быстрее.

Прижав штампованный кожух охладителя ППШ к колонне, я выпустил три короткие очереди, стараясь стрелять отсечками по два-три патрона. Первые три пули попали противнику в бронежилет, заставив его дёрнуться и промахнуться в Воронцова. Вторая очередь прошлась по стене рядом с его головой. А третья угодила туда, куда надо. Голову штурмовика пробило навылет, при этом сбив каску.

Немного с запозданием среагировав на нападение, пулемётчик поменял сектор обстрела и начав работать по нам с Воронцовым. Не знаю, как хранитель успел отскочить с линии огня, но перед тем как ему удалось это сделать, он успел подхватить с каменного пола автомат, выпавший из рук убитого. Рванув в мою сторону, Воронцов забежал за соседнюю колонну. Увидел направленный на него ствол ППШ и недовольно покачал головой.

– Лейтенант, не спеши. Пристрелить меня чуть позже ещё успеешь. А сейчас давай-ка вприпрыжку, бегом вон туда – грозно прорычав приказ, хранитель указал на изгиб подземной галереи, за которым пару минут назад скрылся доктор Кац.

Идея убраться из-под пулемётного обстрела, мне показалась неплохой, так что я не стал упираться, и, перестав целиться в Воронцова, рванул в указанном направлении. При этом стараясь держаться левой стороны катакомб, прикрываемой от пулемётных очередей, смещающимся рядом колонн.

Я слышал, как Воронцов бежит следом. И хотя по-прежнему ему не доверял, пришлось мириться с присутствием завладевшего оружием, старинного врага. Мы остановились там, где изгиб галереи не позволял даже шальным пулям до нас добраться. Отсюда открывался вид на тупик с закрытым порталом.

– Здесь мы попытаемся пристрелить ещё парочку прихлебателей Графини. Ну а в тупике у нас последний рубеж – предрёк хранитель.

– Надеюсь, это их остановит – проговорил я, и Воронцов ухмыльнулся.

– Лейтенант, даже не надейся. Сейчас Графиня собрала здесь всех самых отъявленных головорезов. У неё сейчас не меньше дюжины тех, кто готов залезть в самое пекло.

– В связи с этим, я не понимаю одного. А зачем им это нужно? – усомнился я.

– Они надеются, что возвращение Графа, вернёт им былое величие. Многих из них он лично инициировал и дал вечную жизнь. Ввёл в круг избранных и приставил к разным червоточинам.

– А разве сейчас они не рискуют всё это потерять?

– Риск – благородное дело. Тем более Графиня, не скупясь, раздала кучу обещаний, тем, кто остался в строю. К тому же пока мы с тобой смогли вывести из игры только двоих.

– Кажется, я подстрелил ещё одного – поправил я.

– Подстрелил, это не значит убил. Думаю, даже тот офицер, которому я проткнул саблей шею, сможет выжить.

– Это как? – не понял я.

– А вот так – ответил Воронцов.

Повернувшись, он задрал окровавленную рубаху и показал два свежих пулевых ранения. Кровь уже перестала течь, так что я сумел рассмотреть раны.

– Аномалия. Её близость придаёт сил и останавливает любой кровоток из тел инициированных. К тому же моё тело не дряхлело с годами, а двести лет только укреплялось. Такие, как я намного выносливее и живучее обычных людей. Лейтенант, я думаю, ты, и сам уже почувствовал увеличение своих возможностей.

– Значит, стрелять лучше в голову или сердце.

Я озвучил свою догадку, и Воронцов ухмыльнулся.

– Против Графа и это не помогло. Но тот, кому ты снёс полчерепа, точно испустил дух. Я это почувствовал.

– Убить ещё парочку. И что это нам даст? – поинтересовался я.

– Враги начнут роптать. Графине придётся пойти на формальные переговоры с нами – ответил Воронцов.

– И что дадут, эти формальные переговоры?

– Ничего, кроме мизерного шанса, пристрелить эту французскую суку.

Отделив смотанные изолентой магазины от АК-47, Воронцов воткнул в автомат, забитый под завязку магазин и принялся умело выщёлкивать патроны из неполного, явно проверяя боезапас трофейного оружия. Посчитав вслух до пятнадцати, он принялся заряжать патроны обратно.

И только во время этого действа, я вспомнил, что рожковый магазин ППШ наполовину пуст. Поспешно поменяв его на полный барабанный, я принялся вынимать патроны из подсумка и добивать полупустой магазин.

– А что нам даст убийство Графини? – спросил я Воронцова, когда он закончил снаряжать магазин.

– Только моральное удовлетворение. Те, кто пришёл с ней, всё равно попытаются закончить дело, чего бы им это ни стоило. Уж больно ярки их воспоминания о былом могуществе. Самое главное, чего хотят, эти чёртовы, энергетические наркоманы, это стабильно получать порции свежей жизненной энергии из жертв. Я им достичь такой стабильности долгое время мешал.

– Выходит, нам отсюда точно не выбраться – сказал я, и Воронцов утвердительно кивнул.

– Лейтенант, я же говорил. Ты выбрал неправильное время, для того чтобы на меня наехать.

– А если нам уйти через червоточину? – предложил я, и Воронцов отрицательно покачал головой.

– Меня не просто так называют хранителем нулевой аномалии. После того как Граф превратился в клиента овощебазы, я остался единственным, кто настроен на аномалию. Это невозможно объяснить с научной точки зрения, но я чувствую, когда именно она позволит открыть проход внутрь. Так вот, я смогу открыть портал только через десять-двенадцать часов. И никак не раньше. – Воронцов тяжко вздохнул. – Но даже если бы я смог, открыть путь на ту сторону прямо сейчас, то там бы нас ожидали сотни пустышек, бродящие по каменному лабиринту.

– Потусторонняя нежить. Интересно, а как она функционирует с точки зрения современной медицины? – неожиданно спросил Кац, появившийся из-за колонны.

Я зыкнул на доктора, оставившего свой пост у портала.

– Артём Абрамович, ну тут ничего сложного. Нечто, живущее во тьме, на той стороне, высасывающее жизненную силу из живых и поднимает тела после смерти. А затем их оплетают, материализовавшиеся отростки истинной тьмы. Со временем они заменяют в телах нежити нервную систему, на нечто иное. Пару раз, я лично производил трепанацию черепа и препарировал мозг ходячего мертвяка. Так вот, основная его часть, превращена в пузырь, наполненный чёрной жижей. Всё это оплетено шевелящимися отростками, начинающими истлевать под воздействием не только ультрафиолета, но и просто яркого света. Видимо, из-за этого, до момента визуального контакта с живыми, нежить инстинктивно избегает входа в освещённые зоны. А если, к примеру, взять мертвяка и выпустить его в наш мир, посреди солнечного дня, то он либо найдёт укрытие, либо буквально через полчаса загнётся и перестанет функционировать. Подобные эксперименты тоже проводились.

Доктор Кац явно намеревался задать следующий вопрос, но в этот момент я почувствовал приближение противника. Хранитель тоже встрепенулся и указал доку на тупик.

– Артём Абрамович, возвращайтесь туда. А то скоро здесь станет жарко.

– Хорошо, я уйду – согласился док и выставил перед нами две пузатые бутылки, с плотно замотанными тканью горлышками. – Конечно, это коньяк, а не настоящий коктейль Молотова, но надеюсь, что это вам хоть немного поможет.

Я с Воронцовым одновременно благодарно кивнули, и док отправился обратно в тупик, к месту казни жертв тайного общества.

На этот раз штурмовая группа попыталась подобраться, используя темноту как прикрытие. Освещающий галерею прожектор неожиданно потух, и от колонны к колонне начали поочерёдно перебегать, едва заметные тени.

Двигались враги почти беззвучно. И если бы не моё зрительное восприятие, сильно изменившееся, после путешествия во тьму, то я бы точно ничего не рассмотрел. Однако то, что надо я увидел. Воронцов тоже заметил врагов.

– Они в пяти рядах колонн от нас. Справа двигаются трое – предупредил он.

– Слева вижу ещё троих. На следующей перебежке их надо попытаться завалить, иначе не вывезем.

– Согласен – проговорил Воронцов. – Если подберутся ближе, заработает пулемёт, и они нас зажмут.

Высунувшись каждый из-за своей колонны, мы, прицелившись и когда тени снова пришли в движение, выпустили по несколько коротких очередей. Я подстрелил минимум одного. В секторе огня Воронцова кто-то вскрикнул. Враг начал отвечать буквально через секунду, и всё это быстро превратилось в яростную перестрелку.

Пока явного преимущества не у нас, не у противника не имелось. Но я знал, совсем скоро, у нас начнёт таять боезапас. У штурмовиков подобной проблемы нет.

Выпустив половину барабана ППШ, я попал ещё в кого-то. В ответ получил несколько осколков в плечо и лицо, от разбившейся об колонну, свинцовой пули. Это заставило вернуться в укрытие. Судя по выругавшемуся в голос Воронцову, его тоже задели.

Встав за свою колонну, хранитель сменил магазин на забитый наполовину и закинул автомат за спину. Затем он схватил бутылку и вытянул из кармана бензиновую зажигалку.

– Я кидаю, сначала справой стороны. Ты стреляешь – предложил он.

– Давай! Я готов.

Едва я подтвердил свою готовность, Воронцов тут же поджог и метнул первую бутылку.

Бросок был хорош. Пузатая ёмкость разбилась о стену в двадцати метрах от нас, и её содержимое, тут же ярко вспыхнуло, высветив пару противников.

Выбрав того, что стоял прямо перед факелом пылающего коньяка, я выпустил в силуэт длинную очередь, патронов на десять.

Затем тот же фортель мы проделали с левой стороны галереи. На этот раз бутылка угодила в колонну, точно над головой стреляющего штурмовика и окатила его горящими брызгами.

Он вспыхнул как факел и заметался, а я выпустил в этот факел остатки дискового магазина. При этом в ответ словил винтовочную пулю, срикошетившую от колонны и вырвавшую кусок мяса с рёбер.

После этого враг начал отступать.

– Нам тоже пора выдвигаться на последний рубеж – сказал Воронцов, при этом пытаясь подвязать кровоточившую руку.

– А может, ещё раз попробуем задержать их здесь? – предложил я, но хранитель отрицательно покачал головой.

– Нет. Похоже, гранат у них с собой нет, иначе бы они давно нас ими закидали. Но думаю, во время следующего наката, люди Графини их чем-то заменят. К примеру, катнут в нашу сторону и взорвут баллон с пропаном. Или соорудят эрзац гранаты из тротиловых шашек, фитильных взрывателей, изоленты и гвоздей. Так что лейтенант, чтобы снизить возможный урон, от всех этих штук, дистанция нам поважнее будет.

Доводы Воронцова показались весомыми, так что я побрёл вслед за ним. Бок, в том месте, где я лишился куска мяса, сильно болел, но особо не кровоточил.

А на подходе к запечатанной червоточине, боль начала заметно притупляться. Включив фонарик, доктор Кац быстро нас осмотрел и первым делом принялся перевязывать левую руку Воронцову.

Я же уселся на камень, ранее служивший для умерщвления жертв, и в тот же миг явственно почувствовал потусторонний сквознячок, пронизывающий тело со спины.

Пока Кац обрабатывал и перевязывал наши раны, все молчали. После этого я достал пустой барабанный магазин и, разобрав его, принялся снаряжать патронами из холщового мешочка. И тут Артём Абрамович не выдержал и задал первый вопрос.

– Скольких из них вы убили? – спросил он.

– Если считать с тем штурмовиком в каске, что издох в первой стычке, мы наглухо завалили троих. Ещё четверо на какое-то время выведены из строя. Но для того чтобы люди Графини взбунтовались и ушли, этого явно мало. Здесь в тупике, у нас шансов повторить нечто подобное не будет. Максимум чего достигнем, доведём счёт трупов до пяти или шести.

Перспективы были невесёлыми, но всё равно, после того как мы вернулись к червоточине, меня не отпускало чувство, что я что-то упускаю. И в тот момент, когда я, включив фонарик, начал осматривать стены и потолок, со стороны врагов послышался женский голос, будто специально приправленный нарочито французским акцентом.

– Антуан, я не думала, что ты посмеешь встать на сторону убийц моего брата.

Эхо голоса Графини, отразилось от сводов галереи, повторив претензию несколько раз.

– Елизавета, извини, но ты не оставила мне выбора – выкрикнул в ответ Воронцов.

– Помогать нашим врагам, это огромная ошибка. А ведь ты мог снова стать одним из его апостолов.

Графиня явно имела в виду своего супруга. Выслушав её, Воронцов зло оскалился.

– Лиза, неужели ты до сих пор веришь, что сможешь вернуть к жизни, тот кусок гниющего трупа, что остался от Графа.

– Да. Сегодня он вернётся к жизни и исполнится то, что предсказано – пафосно заявила Графиня.

– Лиза, пожалуйста, не смеши меня. – Воронцов хохотнул в голос, явно желая поддеть собеседницу. – Ты используешь в качестве оракула, директора психиатрической лечебницы, который желает одного, избавиться от своего бывшего хозяина, теперь ставшего для него обузой.

– Ты не имеешь права так говорить о Глебе Петровиче. Он ещё ни разу не ошибался. Все его предсказания точны и верны. И я уверена, он прав, утверждая, что наше общество обязательно возродится и ещё сможет прибрать к рукам, эту никчёмную страну зарвавшихся коммуняк. Так что советую тебе пойти нам навстречу. Сдать убийц моего брата и сдаться самому на милость победителям. Со своей стороны, я обещаю, что больше никогда не буду обвинять тебя в участии в покушении на Графа. Ты будешь жить долго и останешься хранителем нулевой аномалии.

– Значит, хочешь усадить меня навсегда в инвалидное кресло и сделать своим рабом? Нет уж, так не пойдёт. Лиза, а может, поторгуемся? – предложил Воронцов, и я невольно напрягся.

– Антуан, кажется, ты меня неправильно понял. Я сейчас не торгуюсь, а выставляю тебе ультиматум. Если откажешься, то я тебя использую в качестве обычной жертвы – заявила Графиня ледяным тоном, и я понял, что она сейчас не блефует.

А после того, как она замолчала со стороны портала по мне снова ударила волна потустороннего холода.

– Ну и что будем делать? – спросил доктор Кац.

– Сдаться и стать жертвой этой французской шлюхи? Нет, не хочу – порывисто ответил Воронцов, но я уловил, что где-то очень глубоко он немного сомневается.

– А может, всё-таки попробуем открыть портал? – предложил я.

Среагировав на это, Воронцов ухмыльнулся.

– Я уже говорил. Это возможно сделать только через десять часов. К тому же сам процесс открытия портала, далеко не прост. Нужна близость правильной жертвы. А ещё сочетание нескольких факторов.

– А тех, кого мы убили? Если их использовать, в качестве жертв?

– Использовать в качестве доноров, тела инициированных, можно в течение часа после смерти. Но ещё раз повторяю, открыть портал сейчас попросту невозможно – уверенно возразил Воронцов.

– Ну это мы сейчас проверим – ответил я и порывисто вскочил с камня для жертвоприношений.

Подойдя к той самой стене, я сместил повязку, прикрывающую бок и, ковырнул свежую рану. Из неё на ладонь тут же брызнула горячая кровь. После этого я повторил то, что делал капитан, хранитель озёрной червоточины. Размазал кровь по вибрирующей и немного тёплой стене.

Затем, включив фонарик, отошёл к камню для жертвоприношений и принялся водить лучом по кирпичной кладке. Шла секунда за секундой, но ничего не происходило. Капельки крови просто стекали вниз, не производя никакого эффекта.

– Лейтенант, а я тебе говорил. Пока не время. Да и далеко не каждому инициированному позволено тьмой открывать порталы – проговорил Воронцов, и, как только его голос затих, из-под кирпичей начала струиться тьма. Она словно нехотя растекалась в пятно, бесследно поглощающее любой свет.