Текст книги "Участковый: Назад в СССР 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 30
Попытка прорыва

От увенчанного деревянными куполами, покосившегося строения, веяло потусторонним холодком. И хотя чёрных отростков на бревенчатых стенах заметно не было, входить в распахнутые настежь ворота церквушки, по собственной воле, уж точно не хотелось.

Физической опасности, не ощущалось, но внутри провалившейся во тьму церквушки, будто подстерегало нечто ужасно лютое. Когда наш отряд просеменил мимо, я невольно вспомнил про первый советский ужастик «ВИЙ». В той прошлой жизни, ещё в детстве, в определённые моменты его просмотра, у меня возникали схожие чувства.

Воронцов заметил, что я не свожу глаз с тёмного провала, и недовольно покачал головой.

– Лейтенант, советую лишний раз не засматриваться. А то может привидится нечто, заставляющее заглянуть внутрь – предупредил он.

– А что не так с этой церквушкой? – спросил Кац, явно заинтересовавшись словами хранителя.

– Да в этом месте всё не так. На каждом, даже самом мелком фрагменте нашего мира, лежит печать горя, ужаса и множества смертей. Большинство объектов, на первый взгляд не опасны. В них можно зайти и даже найти нечто полезное. Но некоторые строения, к примеру, как эта церквушка, лучше обходить стороной.

– И что опасного таится внутри? – продолжил расспрашивать док.

– Артём Абрамович, туда лучше вообще не заходить. А то чудится там сильно любопытствующим, всякое-разное, иной раз доводящее до помешательства. Физической опасности внутри никакой нет. Назад все выходят нормально, но не все из них в своём уме надолго остаются. Только я таких свихнувшихся господ, парочку лично видел. Один практически сразу агрессивен стал и на своих товарищей, начал с ножом кидаться. Увы, но успокоить его так и не смогли. В итоге Граф психа лично в расход пустил. Со вторым поначалу вроде всё нормально было. А потом он во тьму по своей воле ушёл. Просто сказал, что ему надо и навсегда исчез где-то там. – Воронцов указал в сторону неизведанных территорий.

Когда мы прошли мимо церкви, я последний раз заглянул в распахнутые ворота, и мне почудилась, стоявшая на пороге, обнажённая девушка, со свечой в руке. Не позволив себе задержаться и рассмотреть лицо незнакомки, я отвернулся. В тот же миг в спину ударил нечеловеческий зов. Затылок окатило ледяной волной. Видимо, обитающей в церквушке силе, очень не понравилось, что я прошёл мимо.

Мы продолжали своё путешествие, нарезая извилистый зигзаг, вокруг обширной территории, занятой графской усадьбой. И на каждом повороте нас встречало нечто новое.

Посреди покрытого брусчаткой, куска улицы, стояла взорванная карета. Тел, пострадавших рядом не было, но свежей крови на вывернутых взрывом булыжниках вокруг хватало.

– Лейтенант, не вздумай наступить в одну из кровавых луж – тут же предупредил Воронцов.

Я не стал спрашивать почему, но подметил, что даже искорки жизненной энергии, держатся подальше от незасыхающих лужиц. А когда мы удалились достаточно, вокруг кареты появились двигающиеся тени людей и лошадей, постоянно повторяющие одни и те же действия.

А ещё через сотню метров, выбранный Воронцовым маршрут провёл нас по пролёту железнодорожного моста, имеющего на себе явные следы крушения крупного врезавшегося объекта. Здесь мне почудилось, что я явственно слышу эхо пароходного гудка.

Группы крестьянских хат, с размещёнными на небольшом пустыре виселицами, сменяли вполне современные строения, со следами многочисленных взрывов на стенах. А часть чугунолитейного цеха, граничила с окопами, рядами колючей проволоки и железобетонным дотом. И всё это собиралось в подобие улочек. Воронцов обходил места, оплетённые чёрными отростками.

Нежить на пути тоже встречалась, но не в опасных количествах и не особо быстрая. Так что для упокоения одиночных мертвяков, нам вполне хватало ударов саблей и прикладом автомата.

После каждого такого столкновения Кац пытался задать Воронцову парочку свежих вопросов, но тот жестами давал понять, что пока отвечать некогда. И только иногда, он кратко предупреждал о том, чего лучше не делать, и указывал на наиболее опасные места, которые лучше обойти.

В результате всё это нам позволило преодолеть без всякой стрельбы около двух километров. И когда я сам захотел узнать, сколько нам ещё топать, хранитель неожиданно замер и к чему-то прислушался. Затем он рванул в сторону, при этом указывая на вход в пожарную каланчу. Подбежав ближе, Воронцов первым нырнул внутрь и приказал нам сделать то же самое.

– Придётся здесь немного пересидеть – объяснил он, когда мы устроились на втором этаже, возле небольшого окошка.

– И от кого мы здесь прячемся? – поинтересовался я, желая узнать, чего ждать.

– Я чую ползущего червя – коротко ответил хранитель, но заметив наши округлившиеся глаза, принялся объяснять. – Самый ближайший из доступных путей, до второй червоточины, ведёт через отрезок каменной набережной. Рядом в канале периодически проползает огромный чёрный отросток, похожий на червя. Однажды я попался, и он меня едва не утащил в один из бездонных провалов. Не знаю, как я смог тогда отбиться, но теперь чувствую его приближение.

– И много здесь водится подобной потусторонней мерзости? – спросил Кац.

– Различной хищной пакости, здесь хватает. Этот червь и та тварь со щупальцами, в столовой графского дворца, это только цветочки. Ещё имеются чёрные топи, выплёвывающие из своего нутра нечто ползучее. Сгустки тьмы ползают небыстро, но, если ужалят. Человеческое тело в течение пары минут превращается в едва шевелящееся желе. Кроме этого, здесь есть бездонные провалы, оплетённые липкой паутиной. Она затягивает внутрь любого вляпавшегося ротозея. Здесь много всякого, готового либо разделать невнимательного путника, либо высосать его мозг через прокол в черепе.

– Антон Львович, а вы далеко смогли забираться во время своих исследований? – не выдержав, спросил любопытный Кац.

– Не особо. Граф знает про окружающее пространство намного больше меня. Однажды, ещё до революции, он сам сел за руль первого, загнанного через арку автомобиля и отвёз меня от червоточины, километров на восемь. – Воронцов указал примерное направление их поездки.

– И что вы там увидели?

– По пути много чего нехорошего. А на краю этого острова, собранного из кусочков нашей реальности, нас остановила обширный отрезок древней засеки, с насыпью, окружённой частоколом. За периметром находится холм с торчавшими из него деревянными идолами. А ещё дальше раскинулся чёрный лес, сплошь оплетённый шевелящимся морем отростков. Ещё на пределе зрительного восприятия я заметил пирамидальные каменные строения, необычного вида. Одного взгляда на это всё хватило, чтобы понять, находящееся за периметром, намного опаснее сконцентрировано здесь.

– Интересно. А как это всё здесь вообще сохранилось? Ведь некоторым деревянным постройкам явно больше четырёх или пяти сотен лет. Они давно должны были сгнить и развалиться – подметил док.

– Здесь ничего не гниёт, и даже мёртвая плоть повреждается только во время движения нежити.

– А я бы с удовольствием взглянул на окружающий нас лес и те зиккураты – неожиданно признался Кац.

– Док, если мы не сможем выбраться, то я обязательно тебя свожу на экскурсию – пообещал я.

– Тогда я пойду с вами – сказал Воронцов и ухмыльнулся.

– Интересно, а Графиня выслала кого-нибудь в погоню за нами? – спросил док после небольшой паузы.

– За нами идут капитан Понамарёв, со своими вооружёнными до зубов волкодавами. Но особо нам их опасаться не следует. Похоже, хранитель озёрного портала не шибко рвётся в бой. Нас он чувствует, но обходит все опасные зоны седьмой дорогой и чересчур часто останавливается для исследования территории. Вот и сейчас, группа Пономарёва замерла в семистах метрах от нас. Наверняка старый чёрт решил, что мы ему засаду готовим.

– А мы собираемся устраивать ему засаду? – спросил я, когда закончил набивать в рожковый магазин для ППШ, последние патроны из холщового мешочка.

– Нет. Для засады, имеющегося у нас арсенала, маловато будет. – Воронцов демонстративно похлопал по укороченному прикладу образа двустволки. – И вообще, нам бы с вами сейчас лучше поспешить. Чем больше простаиваем, тем меньше шансов добраться без осложнений. Мой личный опыт подсказывает, эта аномалия шибко не любит тех, кто не спешит.

Через пару минут червь уполз, и мы продолжили движение к порталу. Описанный Воронцовым отрезок набережной, проскочили без происшествий. А затем снова принялись плутать между различных архитектурных объектов, проходя то по мощёным булыжником улочкам, то по грунтовым дорогам.

И чем дальше мы продвигались, тем чаще приходилось отбиваться от нежити. Теперь мертвяки двигались заметно шустрее, и один из них едва не добрался до зазевавшегося дока.

Желания лезть внутрь всевозможных строений ни у кого не возникало. Но каждый из объектов, будь то перрон железнодорожного вокзала, с навеки замершим паровозом, либо весьма приличный дом, со статуями атлантов, поддерживающих ажурные балконы, навевали смутные воспоминания. Казалось, что я это всё уже видел в нашей реальности, и если напрячься, то можно вспомнить, что ужасного произошло в этих местах.

И всё-таки пострелять, нам пришлось, когда из наполовину разрушенного взрывом здания вывалилась большая группа стремительно передвигающихся мертвяков. Я разрядил в их головы остатки дискового магазина. Воронцов дважды перезаряжал обрез.

– А вот теперь они точно знают, где мы – сказал хранитель после того, как мы отбились от наката нежити.

Когда Воронцов договорил, я на подсознательном уровне почувствовал, что мы добрались до нужного нам объекта, и принялся обшаривать окружающее пространство лучом фонаря.

Это был стометровый кусок зубчатой, крепостной стены с одинокой округлой башней. Всё это было сложено из белого камня и явно грубо вырвано из крупного оборонительного сооружения.

– Неужели это часть древней кремлёвской стены? – предположил док, когда мы подобрались поближе.

Воронцов утвердительно кивнул.

– Это одна из артиллерийских башен, про существование которой забыли ещё во времена Ивана Третьего.

– Так может, и библиотека царя Ивана Грозного где-то поблизости спрятана? – спросил разволновавшийся док.

– Граф говорил, что в те времена сюда много разного провалилось. Про библиотеку Грозного тоже упоминал, но, правда, она где-то здесь или нет, я не в курсе.

Обойдя башню, мы попытались пройти между стеной графского имения и каменной башней. Но дорогу нам преградили заросли чёрных отростков. Они полностью оплетали крышу усадьбы с этой стороны, спускались и частично переходили на башню. Причём в этих зарослях, постоянно что-то подозрительно копошилось.

– А вот этих зарослей, я раньше здесь не видел – уверил Воронцов после того, как всё внимательно осмотрел. Затем он указал лучом фонарика на видневшийся в просвете, просторный расчищенный участок, находящийся перед крепостной стеной, с другой стороны. – Видите, там на стене тёмное пятно. Именно к нему приклеен портал в арке. И для того чтобы попытаться прорваться на нашу сторону, нам нужно туда попасть.

– А если обойти стеночку с другой стороны? – предложил я, и Воронцов отрицательно покачал головой.

– С другой не получится. Крепостная стена обрывается, прямиком в один из провалов. Там везде липкая паутина. Не знаю, кто её плетёт, но, если в неё вляпаешься, выбраться шансов никаких.

– А если попробовать пролезть через дыру? – предложил Кац, и луч его фонарика высветил пролом в башне, находящийся на высоте трёх метров, прямо у нас над головой.

– Этого лаза здесь раньше не было – с подозрением заметил Воронцов

Затем он замер и начал к чему-то принюхиваться. Видимо, он опять чувствовал нечто своё. Подойдя к башне, он приказал, чтобы мы не шевелились, и прижал ухо к одному из огромных каменных блоков, составляющих её основание. Больше минуты хранитель к чему-то прислушивался, а затем заговорил.

– Это Граф. Похоже, эта старая лярва добилась того, чего хотела. Я снова слышу его голос.

– Это как? – не понял я.

– А вот так. Его повреждённый мозг снова ожил.

– И что он говорит – спросил Кац.

– Он угрожает всем, кто его предал, Графине и лично мне. – Выдав скупые объяснения, Воронцов оскалился, словно загнанный в угол зверь. – А ведь в сорок первом году, когда фрицы стояли под Москвой, у меня был шанс до него добраться повторно и завершить начатое. Теперь я жалею, что не сделал этого и отправился на фронт.

– А почему он на графиню наезжает? – не понял я.

– По этому поводу могу сказать одно. Она вообще зря затеяла его оживление.

Едва Воронцов договорил, по всем поверхностям пробежалась волна, словно от землетрясения. После этого чёрные отростки активно зашевелились, а частички жизненной силы, заметались, словно потеряв ориентир для движения.

В тот же миг из темноты выскочил мертвяк, получивший из обреза хранителя двойную порцию картечи в верхнюю часть туловища.

– А это что такое? – спросил Кац.

– Не знаю, но мне это тоже не нравится. Нам надо ускориться. – Воронцов указал на дыру в башне.

Первым в пролом забрался я, осмотрел круговую артиллерийскую галерею с парой пушечек и приготовленными к стрельбе крупнокалиберными гаковницами, времён правления Ивана третьего. У лестницы, ведущей выше, лежали мумифицированные тела нескольких стрельцов. Вездесущие отростки оплетали бойницы, но шевелящейся нежити я не заметил.

После того как забрались остальные, мы взошли по каменной лестнице до следующего уровня и добраться до выхода на крепостную стену. И в тот момент, когда я высунулся, чтобы всё осмотреть, над головой вдребезги разлетелось витражное окно. А затем со стороны графского дворца, ударил луч прожектора.

Пулемётная очередь прошлась по каменным зубцам стены, заставив нас нырнуть обратно. А затем раздался не совсем человеческий смех, от которого по телу пробежался нервный озноб.

– Это Граф? – спросил я, и Воронцов часто закивал. – И как он смог сюда подобраться?

– Я не знаю – раздражённо ответил Воронцов. – Эта часть его дворца никем не исследована. В самом начале я смог пробежать по крыше, но только один раз. Все, кто совался сюда, потом, не возвращались.

Выглянув из бойницы, я смог рассмотреть покрытую зарослями стену и огромный выбитый витраж. В этот проём при желании мог заехать грузовик.

На краю образовавшегося балкона стояли двое, облачённые в военную форму советского образца, бронежилеты и каски сферы, с забралами, закрывающими лица. Один держал прожектор и сосредоточенно водил лучом по стене и башне. Второй целился вниз из пулемёта Калашникова. При этом окружавшие их отростки вели себя словно ожившие змеи и пытались отползти подальше от проёма.

Расстояние до выбитого окна, было метров тридцать, так что можно попробовать их достать из автомата. Однако я не уверен, что смогу кого-то хотя бы ранить. Свинцовые пистолетные пули ППШ– 41 это не то, что способно пробить современную защиту. К тому же у меня их осталось в рожковом магазине, только на две длинных очереди.

– Как-то немного обидно. Ведь нам осталось только спуститься вниз и можно пробовать открыть портал – проговорил стоявший рядом доктор Кац.

Посмотрев туда, куда он указывал, я увидел целую лестницу, по которой легко спуститься с крепостной стены. Теперь это всё, как и выход из башни, было под прицелом боевиков Графа.

– Не факт, что мы вообще смогли бы открыть червоточину и пробиться наружу. Ворота в арке. Если они пристёгнуты к стене, то выйти здесь не удастся.

– Антон Львович, а почему вы раньше нас не предупредили? – возмутился Кац.

– Просто не хотел лишать вас последнего призрачной надежды – ответил хранитель, и в этот момент на балкончике появилась Графиня.

Вот только выглядела она совсем не как победительница. Одежда изорвана. Правая сторона лица превращена в сплошную ссадину. Из повреждённой глазницы сочится кровь. А длинные костлявые пальцы, стоявшего позади человека, грубо сжимали изящную шею и дёргали французскую гостью как тряпичную куклу.

– А я ведь, эту французскую дуру, несколько раз предупреждал – прошипел оценивший зрелище Воронцов.

А едва он договорил, мы услышали скрипучий и необычайно мощный, чужой голос, словно прошедший через усиливающий звук ретранслятор.

– Антоша, ты меня очень сильно разочаровал – слова, произнесённые Графом, ударили по ушам, невольно вызывая нервную дрожь. При этом все отростки тьмы, находящиеся в пределе нашей видимости, конвульсивно задёргались.

– Ну всё, сейчас этот проснувшийся урод начнёт меня склонять перейти на тёмную сторону – предрёк Воронцов и оттеснил нас от бойницы.

Между тем Граф продолжал вещать.

– А я ведь считал тебя своим преемником, способным продолжить строить новое общество настоящих людей после того, как я уйду на покой. Мы должны были стать властителями сначала этого жалкого государства, а затем и всего мира. Но вместо этого ты меня предал. И произошло это в тот момент, когда должен был всецело поддержать.

Выслушав претензии Графа, Воронцов зло оскалился и принялся выкрикивать ответ в бойницу.

– Ваше превосходительство, можете так не стараться. На меня ваша чушь больше не действует. Если бы я тогда не остановили тьму, то ты утопил улицы Москвы в крови. Граф, я знаю, ты жаждал только одного, увеличить свои владения на этой стороне и дорваться до реальной власти в разваливающейся Российской империи.

– Предатель! – гневный выкрик возродившегося хозяина аномалии, заставил стены вздрогнуть. – Воронцов, я ведь чувствовал, что тебе нельзя оставлять жизнь, но в момент нашей первой встречи почему-то дал слабину.

– Это мне не надо было хвататься за появившуюся из червоточины руку и спасать сорвавшегося с катушек упыря. – Воронцова не проняло содрогание башни, и он ответил Графу достойно, недрогнувшим голосом. – Граф, признайся, ведь ты вампир и жаждешь только одного, получить всё. И ради этого ты готов принести в жертву всех своих помощников.

– Когда я получу всё, те, кто останется в живых, будут рядом со мной и станут властителями этого мира! – гневно ответил Граф.

– Не верю. Ладно я, устроил на тебя покушение, но зачем ты со своей спасительницей так поступил. Ведь если бы она не вернулась, то ты до сих пор валялся на зассаном матрасе, с наполовину снесённой взрывом головой и пускал слюни.

Стоя за плечом Воронцова, я заметил, как пальцы Графа ещё крепче обхватили женскую шею, видимо, реагируя на высказанное замечание. А затем он и вовсе приподнял графиню, заставив её встать на цыпочки.

– Она заслужила этой участи – прорычал граф и приподнял её ещё выше. – Шестьдесят три года, это слишком долгий период ожидания, для того, кто находится на краю бездонной пропасти. Всё это время я был в настоящем аду. Мог видеть всё, что происходит вокруг, но не мог на что-то повлиять. Я видел, как бывшие рабы строят это недогосударство. Видел, как приходит в упадок всё, что я строил сотни лет. Во время второй мировой у меня появлялась надежда, что орды европейских рыцарей всё это снесут, но и она не оправдалась. Однако теперь, когда я вернул своё тело, я смогу взять всё в свои руки, и используя появившиеся трещины, развалить и растереть в порошок, проклятый СССР.

Буквально выплюнув последние слова, граф встряхнул свою жертву, словно она ничего не весила, и в гневе швырнул её вниз. Графиня вскрикнула, приложилась о крепостную стену. Послышался хруст ломающихся костей, а затем её тело упало на площадку, находящуюся перед тёмным пятном.

Разумеется, всё наше внимание было приковано к этому действу. Не знаю, как я почувствовал, что это отвлекающий момент. Вместо того чтобы глазеть на едва трепыхающееся, изломанные тело, я развернулся и направил ствол автомата на лестницу, ведущую к артиллерийской галерее, нижнего яруса башни.

Очередь пуль, сбила каску с высунувшейся головы капитана Понамарёва, а затем его труп клюнул носом вперёд. Следующего я достал, когда он начал стрелять в ответ.

Мне помогло опередить противника только то, что автомат «ППШ» был банально короче автоматического карабина «СКС». Так что, когда выпущенные в меня пули грызли известняковые блоки, в десяти сантиметрах правее, мои лупили кучно по бронежилету и незащищённым местам на теле моего преемника из прошлой жизни. Его я тоже сразу опознал.

Не без удовольствия, добив опознанных врагов, контрольными очередями в голову, я спустился по лестнице в стрелковую галерею, и в этот момент, по лазу забарабанили пули, дав понять, что снаружи башни кто-то остался.

– Так вот зачем всё это представление. Граф хотел нас банально отвлечь и убрать руками своих прислужников – проговорил спустившийся за мной Воронцов.

– Выходит Граф, реально боится, что мы доберёмся до портала и откроем его – озвучил я свои догадки, и хранитель кивнул, соглашаясь.

– Вот только мы туда точно не доберёмся – проговорил вынырнувший из сумрака Кац и начал указывать то вверх, то вниз. – Теперь мы точно окружены. Сверху пулемётчик не даст нам высунуть нос из башни, а снизу следопыты графа, контролируют единственный путь отступления.

– Эх, была бы у нас пара гранат – проговорил я, и наши с Воронцовым взгляды одновременно упали на дюжину бочонков с порохом, обильно залитых жёлтым воском. – Антон Львович, ты подумал о том же? – спросил я.

Хранитель утвердительно кивнул.

– Во тьме, почти везде сухо. Однажды в одном из домов, я обнаружил заряженный мушкет, времён Петра первого и смог из него выстрелить.

Вскрыв один из бочонков, мы немного отсыпали дымного пороха и проверили его. На вес содержимое каждого бочонка, не меньше пяти килограмм. Порох был сухой и охотно вспыхнул от загоревшейся спички.

– План, так себе – изрёк доктор Кац, когда мы при помощи моих спичек и найденных в берендейках мумифицированных стрельцов, фузейных фитилей, приготовили бочонки к подрыву.

– Другого варианта у нас нет – сказал я, и в этот момент со всех сторон снова загремел голос Графа.

– Я даю вам пять минут, для того чтобы вы всё хорошенько обдумали и вышли добровольно. В свою очередь, обещаю, что не стану вас наказывать сразу. Возможно, вы мне ещё пригодитесь – милостиво пообещал Граф, и в этот момент я подсознательно понял, что несмотря на показное спокойствие, он куда-то спешит.

– Лейтенант, ты тоже заметил его тщательно скрытую нервозность? – спросил у меня Воронцов.

– Такое ощущение, что само время пребывания здесь, его начинает поджимать.

Воронцов прижал ухо к стене, и к чему-то прислушался. Простоял так около минуты, а потом посмотрел на нас так, словно открыл для себя нечто новое.

– Портал в катакомбах под комбинатом. Я его по-прежнему ощущаю. Он готов захлопнуться в любой момент, как только прекратится донорское вливание жизненной энергии. Похоже, древняя сволочь чувствует, что мы можем открыть альтернативный путь наружу, и почему-то очень страшится этого.

– Так вот что так беспокоит нашего Графа. Он боится потерять то, что к нему вернулось полчаса назад.

– Похоже, нам пора попробовать, это проверить.

Воронцов взвесил два приготовленных фугаса. Я поднял третий бочонок и представил, как поджигаю фитиль и пытаюсь подкинуть его на десяток метров вверх.

– Боюсь, мы не успеем закинуть в окно даже один из них. Едва мы выскочим на стену, нас снимет пулемётчик – печально предрёк я.

– Думаю, Артём Абрамович не откажется нас поддержать беспокоящим врагов огнём из бойницы. Я проверил наши трофеи. В газовый поршень автомата Калашникова попала пуля, но карабин «СКС» заряжен и готов к стрельбе. В подсумке убитого ещё три запасных обоймы по десять патронов.

– Боюсь, стрельба из карабина, тех, кто держит башню под прицелом, не особо впечатлит – с сомнением изрёк Кац, и я согласно кивнул.

Затем док указал лучом фонарика на деревянную стойку с приготовленными к использованию гаковницами. Пять из них имели длинные стволы, более чем в два метра с приваренным крюком, для зацепа и снижения отдачи. Шестой образец была два раза короче. Видимо, половину ствола оторвало во время первых попыток использования и древний образец огнестрельного оружия укоротили.

– А если мне пулемётчика вот этим шугануть – предложил доктор Кац.

Среагировав на это, Воронцов взял древнее оружие и принялся его осматривать.

– А ведь это идея – согласился он.

Хранитель вскрыл стоявший рядом ящик. Внутри обнаружились крупные свинцовые пули и берендейка с собранными в перевязь патронами. В закрытых пробками деревянных трубочках находился приготовленные стрельцами заранее навесы пороха. Воронцову это всё было явно знакомо, так что он принялся умело заряжать древний крепостной самопал.

– Пуля огромная, двадцать пять миллиметров. Калибр почти как в зенитном автомате «Шилки». Дымного пороха в заряде хватает. По идее, если сработает, то с сорока шагов, никакой бронежилет не поможет – уверил Воронцов и повесил на шею доктора Каца тлеющий фитиль.

После этого он подвёл дока к бойнице и объяснил, как правильно установить гаковницу и произвести выстрел. Всё было готово. А когда мы заняли позицию возле выхода из башни на крепостную стену, камни снова содрогнулись от загремевшего голоса хозяина аномалии.

– Мне надоело ждать – зло изрёк Граф, и в этот момент позади заскворчал дымный порох, вспыхнувший у запального отверстия гаковницы.

И только через секунду, явно с запозданием, позади нас раздался настоящий взрыв. И в этот самый миг мы с Воронцовым выскочили наружу. При этом я был уверен, что гаковницу разорвало в руках дока, при попытке выстрелить.

Отступать было поздно, так что я просто с силой провёл коробком по прикрученным к запалу спичкам и сделав раскручивающее фугас движение, вокруг своей оси, швырнул бочонок в окно так, словно он был легкоатлетическим диском для метания. И только в этот момент я заметил, что ранее стоявшего на краю пулемётчика, откинуло внутрь помещения. А осветитель, ранее направлявший на крепостную стену луч прожектора, стреляет в нас из пистолета.

Первым, до выбитого витража, долетел фугас, брошенный Воронцовым. Врезавшись в остатки мебели, он упал, так и не взорвавшись. Затем рядом шлёпнулся мой, охваченный пламенем бочонок.

Третий бочонок, Воронцову помешала швырнуть попавшая в него пуля. В результате брошенный фугас попал в стену на три метра ниже цели и разлетевшись, превратился в огненный шар. Огонь опалил извивающиеся отростки тьмы, а когда огонь опал, я заметил в оконном проём ещё одного автоматчика.

Он прицелился в меня и в этот момент рванули наши самодельные фугасы. Взрыв разметал остатки витражей, сбросив людей графа вниз. А мы в это время неслись к лестнице, ведущей на площадку. Когда мы спустились, из башни выскочил доктор Кац.

Вытянув трофейный стилет, я переступил через изломанное тело графини и с силой провёл остриём по своей левой ладони. А когда с неё заказала кровь, приложил пятерню к тёмному пятну, обрисовывающему контур перехода на крепостной стене.

В этот момент я почувствовал идущую от портала вибрацию, но никаких иных изменений не заметил. Подскочивший сзади Воронцов, оторвал от свежего пулевого ранения руку и тоже приложился к закрытой червоточине, но и это не дало никаких результатов. Мы переглянулись и в этот момент услышали смех, торжествующего победу Графа.

– Наивные, вы и правда думали, что вам удастся меня перехитрить – выкрикнул он.

– Похоже, у нас не получилось – выпалил спустившийся со стены доктор Кац и принялся осматривать стену.

Граф продолжал хохотать, явно наслаждаясь происходящим, и в тот момент, когда я подумал, что теперь нам уж точно не выбраться, к его смеху неожиданно присоединилась Графиня, лежавшая у наших ног.

– Наивные идиоты – прохрипела она, при этом выплёвывая сгустки крови из перекошенного рта. А уже в следующее мгновение в её руке появился пистолет, вырванный из остатков рваной одежды.

Не знаю, как раненый Воронцов успел среагировать, но, в тот момент, когда французская гостья нажала на спусковой крючок, он вырвал из ножен саблю и, ловко крутанув клинком, отсёк ей руку. Одновременно с выстрелом, из обрубка вырвался фонтан крови и ударил в крепостную стену. Я почувствовал удар в грудь, пошатнулся и наверняка упал бы, но подскочивший док поддержал меня.

А буквально через секунду поверхность под ногами зашаталась и моё тело окатил с ног до головы знакомый сквознячок. После этого вся наша троица уставилась на портальный переход, начавший расползаться по поверхности крепостной стены в том месте, куда попала кровь графини.

– Уходите! – рявкнув приказ, Воронцов вырвал из рук доктора Каца карабин.

– А ты? – возмущённо спросил я.

– А у меня здесь осталось ещё одно дельце – ответил хранитель и до того, как кто-то из нас успел среагировать, со всех сил толкнул нас в чёрный зев, раскрытого портала.

И в этот последний момент пребывания на тёмной стороне я понял, что покуда Граф жив, Воронцов в наш мир не вернётся.