Текст книги "Участковый: Назад в СССР 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 24

Как я и обещал Зине, мы смогли провести с ней ночью немного времени. А в пять часов утра я повёл её домой. Правда, без сложностей не обошлось. Не дойдя до подъезда полсотни метров, Зина остановилась и, надув губки, предъявила претензию.

– Саша, я видела, как ты залез в новенькую шестёрку, этой профурсетки – выпалила девушка, и я понял, почему она хоть и старалась быть страстной, но периодически напрягалась.

– Значит, ты следила за мной – деланно возмутился я и выдавил из себя самую искреннюю улыбку, на которую был способен.

– И ничего я не следила. Просто вышла на балкон и случайно увидела.

– Ну я же говорю, следила. И кстати, почему это ты называешь профурсеткой, секретаршу директора нашего комбината?

– Да потому что она вся, такая из себя модная и чересчур красивая. А ещё, хоть и молоденькая, но у неё уже имеются и квартира, и машина, и связи. Да наша заведующая универсамом, по её звонку, сразу начинает собирать сумки, полные дефицитных деликатесов. Грузит это в машину мужа, и тот отвозит провиант на дачу Егорову. Это Леночка крутит всеми как хочет. Пользуется положением начальника и его авторитетом. А сама, а сама…

Зина от возмущения, чуть не захлебнулась словами.

– Зин, да не ревнуй ты. С Леночкой я по делам ездил. Считай, я тоже для директора Егорова что-то типа деликатесного продукта. Короче, налаживаю связи как могу. И кстати, нам, его положение и авторитет тоже могут в будущем пригодится.

Постаравшись успокоить Зину, я взял её за руку и повёл к подъезду. Та пару раз фыркнула, но упрямиться больше не стала. Она явно хотела узнать, что у меня за дела с Егоровым. А я, вместо объяснений, зажал её в подъезде, дав понять, что про это сейчас разговаривать не намерен.

В итоге проводы завершились нормально. Я знал, что серьёзного разговора всё равно не избежать, но сейчас точно не до этого. К тому же я пока ещё так и не определился, в каких рамках стоит ограничить наши с Зиной отношения.

А вернувшись домой, я сразу заснул. Правда, спал недолго и уже через два с половиной часа прибыл в родное РОВД. Мне предстояло выйти на первое дневное дежурство, после «вынужденного» отдыха от службы.

Встретили меня нормально. Кипишь, по поводу братьев Сафроновых, давно прошёл. Дело раскрыто. Преступники обезврежены. Начальство разных уровней, итогами экспресс-расследования вполне удовлетворено. И даже прокурорше, наверняка дали по рукам, чтобы не мутила воду. Я знал, что претензий ко мне остались в РОВД только у майора Гамалеева. Ну ничего, придёт время, я и с ним разберусь.

На разводе личного состава, начальник уголовного розыска меня намеренно игнорировал, при этом надавав заданий другим участковым. Я знал, что эта лафа долго не продлится, но сейчас был ему благодарен.

Прибыв в опорник, я, наконец, смог коротко переговорить с капитаном Исаевым. Старший инспектор отдела участковых, не стал меня припахивать. Вместо этого он усадил меня за стол, разбирать накопившиеся бумаги.

За столом я благополучно и приземлился. А пока я разгребал кипу макулатуры, думал о намеченной на вечер акции.

Сведя имеющуюся в наличие информацию воедино, решил, что Воронцова брать за яйца нужно именно сегодня. Ведь может так случиться, что завтра уже будет поздно. К тому же судьба Наташки, новой подруги Кошеля, висела на волоске. Конечно, можно полагаться, что мною всё просчитано и девушку рано или поздно привезут в дом инженеров. Но я-то знал, излишняя самоуверенность до добра никого не доводит.

До десяти я разбирал бумажки. А когда все разошлись, о себе дала бессонная ночь, и я задремал, прямо за столом. Разбудили меня где-то через час, шумный посетитель. Я услышал, доносящийся из приёмной опорника знакомый голос, требующий нечто непонятное у капитана, Исаева и поспешил тому на помощь.

Выйдя в приёмную, увидел крайне ревнивого гражданина, стоявшего за деревянной перегородкой. Он, эмоционально жестикулируя, указывал на женский, глянцевый ридикюль и что-то доказывал начавшему закипать Исаеву. Заметив моё появление, гражданин тут же переключился на меня.

– Товарищ участковый, вас-то я и искал. Вот, принёс вам стопудовую улику. Пожалуйста, проверьте – потребовал ревнивец и указал на ридикюль.

Дав понять Исаеву, что разберусь, я с подозрением осмотрел женский аксессуар.

– Что там у вас? – спросил я.

– Вот смотрите, здесь на глянцевой поверхности, остались чёткие отпечатки пальцев любовника моей жены. Надо их срочно снять.

– Зачем? – спросил я, уже предполагая, каким будет ответ.

– Тогда мы сможем узнать, кто он – выпалил возмущённый муженёк.

Тревожного пассажира потряхивало от переполняемых его эмоций. Подняв ридикюль одним пальцем, я откинул часть стойки и указал на дверь отдельного кабинета, занимаемого участковыми. Заведя ревнивца внутрь, прикрыл за ним дверь.

– Значит, ты хочешь, чтобы милиция занялась поисками мифического любовника твоей жены? – с нажимом поинтересовался я.

– Да. Милиция обязана помогать гражданам. И он не мифический. Я час назад случайно поймал её в километре от работы. А затем, обнаружил на сумочке отпечатки мужских пальцев.

– Гражданин, а ты знаешь, что в базе данных МВД СССР хранятся отпечатки пальцев, только лиц, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности. Или ты хочешь, чтобы мы бросили все дела и принялись откатывать отпечатки пальцев всем половозрелым мужчинам, замеченным в радиусе километра от твоей жены? Да это даже как идея, звучит по дебильному.

Мои доводы и тон, подействовали отрезвляюще. Взяв ветошь, я решительно стёр с глянцевой поверхности отпечатки, а когда мужчина попытался вскочить, толкнул его назад на стул.

– Сидеть! – рявкнул я. – Отвечай! Где сейчас твоя жена?

– Я запер её дома.

– Наверняка устроил прилюдный скандал и тащил по улице.

– Нет. Я не могу орать при всех. Просто отвёл домой за руку и запер на ключ.

– Я сейчас отправлюсь в вашу квартиру, и если обнаружу на теле супруги хотя бы один синяк, то тогда пеняй на себя – пригрозил я.

Подняв ревнивца за шкирку, я вывел его из опорника и повёл на адрес проживания. Гражданин резко сник и после пары предупреждений, перестал уверять, что жену и пальцем не трогает.

А буквально через пятнадцать минут, в обычной типовой квартире, обнаружилась молодая женщина, которая, воспользовавшись вынужденным заточением, хлопотала по хозяйству.

– С вами всё нормально? – спросил я и, заведя ревнивца на кухню, прикрыл за ним дверь.

– Да.

– Он вас бьёт?

– Нет, что вы. А это. – Она указала на ридикюль. – У Володи периодически бывают приступы ревности, на пустом месте. Иногда хватает за руку, тянет домой и уже здесь может выговаривать часами, пока не успокоится.

– Вы даёте ему какой-то повод, так себя вести или он сам его находит?

– Повод, не даю. Зная своего Володю, по пути с работы захожу только в магазин и сразу домой. Из-за этого даже в очереди за дефицитными товарами не могу постоять. В гости или кино, ходим вместе. Даже подруги и родня навещают меня только при Володе. А отпечатки, которые он заметил, это наверняка он же утром и оставил, когда обыскивал содержимое сумочки.

Поговорив с супругой ревнивца, я выяснил, что он берёт все свои претензии из головы. Таких же, как она, я видел насквозь. Изменами там даже и не пахло. А вот железное терпение молоденькой, симпатичной женщины, через пару лет, начнёт ржаветь.

А пока она продолжала, всё это терпеть и явно не собиралась от него уходить. В этой ситуации могла помочь только медицина.

Решив помочь, я позвонил матери в регистратуру и узнал, что у них уже полгода, как стажируется молодой психолог, специализирующийся на неявных психических отклонениях. Специалист собирал материалы для докторской диссертации. Именно к нему я парочку дистанционно и записал.

Супруга ревнивца всё слышала и с готовностью согласилась, отправиться на приём прямо сейчас. Затем я сообщил об этом поникшему муженьку. Тот принялся отрицательно мотать головой, но, когда я сказал, что найду за что его посадить на пятнадцать суток, со своей участью смирился.

Отправив парочку в поликлинику, я максимально грозно предупредил, что проверю, и побрёл домой. В опорник возвращаться больше не собирался. Сейчас на часах почти одиннадцать, так что меня наверняка сегодня больше никуда не дёрнут. Пора пообедать, а затем навестить Кошеля с дедом и узнать, как у них дела. Ещё хорошо бы пару часов поспать, до намеченной на вечер акции.

Ещё на подходе к квартире, я услышал, как разрывается телефонный аппарат. Взбежав по лестнице, распахнул дверь и услышал в трубке, встревоженный голос Кошеля.

– Иваныч, машина скорой! Она подъезжала к арке, как ты и предупреждал – скороговоркой выпалил парень.

– Так успокойся. Скорая помощь ещё там?

– Нет, пятнадцать минут назад уехала. А я сразу кинулся вызванивать тебя по всем номерам.

– Кого конкретно ты видел и что они там делали?

– Приехал водитель. Высокий и здоровый парень. С ним каким-то мужик в белом халате.

– Медик?

– Нет. Халат, так, только для прикрытия. Сапоги офицерские. Полевая форма виднеется и портупея с кобурой.

– Что они там делали?

– К ним выходил мужик в светлом костюме. Я его знаю. Он в доме инженеров давно живёт. Кажется, на втором этаже. Они долго разговаривали. О чём-то спорили. Да так орали, что я даже кое-что расслышал.

Я сразу понял, кто именно приезжал к Воронцову и пожалел, что лично не застал посетителей.

– Хорошо, Гена. Подробности расскажешь при встрече. А сейчас возвращай в комнату к старику и продолжай следить. Я постараюсь прийти побыстрее.

– Давай, Иваныч, я жду. И сумку прихвати. А то я тут тебе принёс кое-чего, из того, что ты просил.

До меня мигом дошло, про что Кошель говорит.

– Ты принёс железки, прямо к Старику?

– Да. Приходи и забирай.

В трубке прерывисто загудело, а я ещё пару секунд стоял, не зная, что делать, отругать или похвалить парня. Поняв, что смогу принять решение только на месте, я схватил спортивную сумку и оставив внутри кое-что для объёма, пулей выскочил из квартиры, так и не пообедав.

А через двадцать пять минут я уже стоял на пороге комнаты старика и смотрел, как они с Кошелем на пару, с удовольствием поглощают гречневую кашу. При этом на столе стояла парящая кастрюля, распространяющая аромат тушёнки и жареного лука.

Кроме этого, я заметил открытую банку солёных огурцов, гранёные стаканы с чаем и топорно нарезанные бутерброды с колбасой и сыром. А чуть дальше, между стопками газет и журналов, сгрудились свёртки с пряниками, конфетами, сушками и вафлями.

Кошель правильно выполнил моё задание. Ну а старик выглядел очень довольным.

– Хорошо сидите. А я с утра ничего не ел. Может угостить кашкой? – попросил я после того, как поздоровался.

Разумеется, мне не отказали, так что через пять минут я сидел рядом и уплетал ароматную кашу, наваленную Кошелем, в глубокую алюминиевую миску.

Старик был доволен как слон, дорвавшийся до телеги с фруктами. Кошеля называл Геночкой внучком и охотно общался на любые темы. С гордостью показывал мне подаренные шоколадки и благодарил за угощение. После обеда он напился чая, забрался на диван и почти сразу уснул.

– Ну Гена, рассказывай, что ты расслышал? – наконец потребовал я, когда дед засопел.

– Да я мало услышал – предупредил парень. – Военный, что-то требовал у местного. А тот всё в отказ шёл. Из-за этого они едва друг друга за грудки не схватили. Увидев это, из скорой вышел водила и встал между ними. И только после того, как военный снова пригрозил и упомянул какую-то Графиню, мужик в светлом костюме пообещал, что всё будет готово не раньше, чем через сутки.

– Значит, сутки. Это хорошо – проговорил я, осознав, что времени у нас достаточно.

– И чего тут хорошего? – не понял Кошель.

– Хорошо, что всё идёт по плану – уклончиво ответил я.

– Иваныч, а эта скорая помощь как-то связана с возможным вызволением из беды моей Наташки? – не успокоился парень.

– Скорее да, чем нет. Но то, что она здесь появилась, это точно хороший знак – уверил его я.

Кошель понимал, что я многое скрываю, но принимал эти правила игры. Ведь я его за время своего пребывания в теле дяди Саши ни разу не подводил. Думаю, с подобным отношением он в жизни сталкивался нечасто.

– Ну давай показывай, что ты там за железо мне принёс.

Среагировав, парень вытянул из-за стола обычный картофельный мешок и, раскрыв его, вытянул увесистый свёрток, промасленной бумаги. Уже по форме определив, что именно лежит внутри, я присвистнул.

Развернув бумагу и тряпки, я выложил на табуретку советский автомат «ППШ-41» с деревянным прикладом. Два барабанных и один секторный магазин. Кроме этого, внутри обнаружился немецкий пистолет «Люггер P-08» в штатной офицерской кобуре. И только пощупав стволы, я осознал, до какой степени Кошель мне доверяет, раз принёс сюда всё это опасное добро.

Между тем парень указал на магазины.

– Я их сам патронами снаряжал. Оба дисковых родные, так что подгонять к автомату не надо. Но при стрельбе за них лучше не хвататься, иначе можно перекос патрона словить. Короткими очередями ППШ шмаляет отлично. С пятидесяти шагов, бутылки лупит, только в путь. Как длинными стреляет, я не знаю. Пока не пробовал. Что с Люггером, тоже не в курсе. Батя пистоль брать не разрешал. Да к нему и патронов мало, всего пять штук. – Обрисовав ситуацию, Кошель выложил на стол холщовый мешочек с сотней дополнительных патронов для автомата.

Разрядив пистолет, я разобрал его и оценил состояние. Из Люггера последний раз стреляли при царе Горохе, тогда же видимо его и чистили. Немного спасал дело свининой жир, которым было обильно смазано оружие.

Всего пять патронов к Люггеру, это, конечно, мало, но для доктора Каца думаю, достаточно. Да и мне будет спокойнее, если у него появится оружие.

Разобрав автомат, я выяснил, что ППШ последний раз чистили ещё при Иосифе Виссарионовиче. А смазывали всё тем же свиным жиром. Это удивило, так как маслёнка и средства для чистки, на дне мешка тоже обнаружилась.

Высказав Кошелю своё недовольство, насчёт состояния стволов, я принялся тщательно чистить оружие. Парень смотрел с явным интересом. Это навело меня на мысль, что при нём, это всё никогда не разбиралось.

Собрав всё, обратно, я проверил действие механики и сложил оружие сначала в мешок, а затем в спортивную сумку. А когда я уже хотел пойти домой, чтобы продолжить сборы, снаружи послышался шум подъезжающего автомобиля.

Несколько слоёв тюли, прикрывавшие просвет в занавесках, позволяли вести наблюдения за переулком незаметно. Выглянув наружу, я увидел знакомую скорую помощь и вскрыв сумку, вытянул оттуда автомат. Кошель увидел, как я заряжаю ППШ, и напрягся.

Первым из Рафика выбрался незнакомый худощавый мужчина в плаще. Следом выскочил тот самый военный, что открывал портал у лесного озера. Последней появилась Графиня. Псевдо француженка была облачена в белый халат и медицинскую шапочку, но я всё равно её сразу узнал.

Остановившись в арке, вся троица начала чего-то ждать. И только мой преемник из прошлой жизни, майор Иващенко, остался сидеть за рулём. Он внимательно следил за въездом в переулок через зеркало заднего вида и при этом держал на коленях пистолет.

Прибывшие члены тайного общества вели себя странно. Так, словно оказались на чужой территории. Сразу вспомнились девяностые. Обычно именно подобным образом вели себя братки, прибывшие на стрелку с кем-то очень серьёзным.

А через несколько минут появился Воронцов. Этот тоже явно чего-то опасался и потому остановился в глубине арки. После этого начался разговор. Мне было мало что слышно, и только эхо, гуляющее под арочным сводом, доносило до меня обрывки фраз.

Из того что услышал, я понял, что Графиня давит аргументами, на хранителя портала. Требуя немедленного доступа в катакомбы под комбинатом. Воронцов слушал, но упорно не соглашается пойти навстречу. Военный помогал давить Графине, а незнакомец в плаще, периодически усмирял его пыл.

Если честно, то заряженный автомат в руках, действовал на мою психику нехорошо. Очень хотелось отодвинуть штору и, выбив окно, расстрелять всех слишком задержавшихся на этом свете ублюдков. Думаю, одного дискового магазина, снаряжённого 71 патроном, мне для этого вполне бы хватило.

Вот бы Кошель удивился, если бы я сейчас принялся поливать длинными очередями арку и машину скорой помощи. Интересно, а как бы подобное поведение милиционера в форме, восприняли обычные советские граждане и моё начальство. Наверняка все бы подумали, что я свихнулся.

Я достаточно легко подавил в себе желание, разобраться с гадами прямо сейчас. А в тот момент, когда накалившийся до предела разговор оппонентов подошёл к своему логическому концу, я почти полностью расслышал последние фразы, громко произнесённые сторонами.

– Воронцов, мы легко сможем всё это забрать силой – пригрозила Графиня, выйдя из себя.

– А вы не боитесь, что портал без хранителя надолго схлопнется – ответил Воронцов. – Я же сказал, что впущу вас. Но ключик от ворот вы получите, только тогда, когда всё будет готово, и не минутой раньше.

Графине явно не хотелось отступать, но что-то удержало её от необдуманных действий. Немного поигравшись с Воронцовым в гляделки, она резко развернулась. Сделала пару шагов к машине, а затем снова крутанулась и принялась выплёвывать в сторону оппонента, слова, перемешанные с угрозами.

Как только всё будет готово, немедленно отзвонитесь. Первый, должен успеть взять то, что ему причитается. Он слишком долго ждал и теперь должен выжить. А если этого не произойдёт, я обещаю, вы, Воронцов, обязательно поплатитесь. Запомните, я смогу сделать так, что вы навсегда останетесь в этом проклятом доме и не сможете выйти даже за эту чёртову арку.

Высказав всё, Графиня вместе со спутниками быстро забралась в машину. А затем скорая помощь укатила. При этом, когда Рафик разворачивался, военный не успел закрыть заднюю дверцу, и я смог рассмотреть внутренности скорой. Никаких медицинских саркофагов там не обнаружилось.

После того как оппоненты укатили, Воронцов вышел из арки и внимательно осмотрел переулок. В этот момент я явственно почувствовал надвигающуюся опасность и отпрянул к стене, при этом продолжив следить через отражение в открытой форточке.

Осмотрев окна, хранитель червоточины удалился, а я принялся собирать все кусочки информации воедино, пытаясь просчитать, что будет дальше. Здесь явно что-то готовилось. И, кстати, это же подтверждали предупреждения Леночки, секретарши директора комбината. Она это всё почувствовала заранее.

Судя по последним фразам, Графиня собирается помочь выжить какому-то «Первому». Что это за первый? Я так и не понял. Но я понял одно: если это намечено на завтра, то брать Воронцова за жабры нужно обязательно сегодня же вечером.

Перед тем как уйти, я ещё раз предупредил Кошеля, чтобы он ни в коем случае никуда самостоятельно не лез. Как мне кажется, парень проникся моим настроем и понял, что тут всё очень серьёзно.

А уже спустившись на первый этаж, я увидел телефон. Не выдержав, я набрал доктору Кацу в морг и ничего не объясняя, назначил встречу в семь, прямо здесь.

Глава 25
Воронцов

Наши сборы напоминали подготовку диверсионной группы к десантированию. Оружие, амуниция, инструмент, камера и спецодежда. Всё это было упаковано в портфель дока и спортивную сумку, сложенные в комнате старичка. Отужинавший дед, давно отвернулся к стене и теперь храпел. Кошель же с подозрением поглядывал на приготовления.

– Ты точно больше никого не видел? – ещё раз спросил я у парня.

– После отъезда скорой всё было спокойно. За целый день в переулок заехало всего пару машин. Местные шлялись туда-сюда, но это как обычно, с работы и на работу. Да здесь даже ватаги пацанов с общаг, предпочитают за домами собираться. Странно. Я как-то раньше этого не замечал.

Мы с Кацем переглянулись. Само это место, заставляло задуматься о многом. В Царском переулке не размещалось ни одной организации, заведения общепита или магазина. В центральном проезде, между домами, за время существования Советской власти, даже деревья не высадили. На фоне бурного озеленения, на других улицах микрорайона, это выглядело необычно.

А если учесть, что в доме инженеров жили только бездетные пары и одинокие старики, то это не могло не вызывать подозрений. Кстати, местные почему-то предпочитали не появляться в центральном проезде, ведущем в тупик. Многие обходили его со стороны дворов.

Кошель был прав, в прошлой жизни, это всё меня почему-то не цепляло, а теперь казалось вопиюще подозрительным. Непонятно одно, как я, расследуя серию убийств, игнорировал все эти факторы и воспринимал их как данность. Ведь стоило поискать получше, и я мог обнаружить много интересного уже тогда. Однако каждый раз, нечто неосязаемое отводило глаза, не позволяя сконцентрировать внимание на подозрительных мелочах.

Я искал серийного убийцу где угодно, но только не здесь. А своего вечного свидетеля Воронцова, воспринимал как одушевлённый инструмент, фиксирующий события. За все годы общения, я ни разу не задал ему правильных вопросов. Надеюсь, сегодня мне удастся это упущение исправить.

Едва я подумал о Воронцове, смотревший в окно Кошель замахал рукой, привлекая внимание.

– Тот мужик в светлом костюме, он снова появился – скороговоркой выпалил парень, и я аккуратно заглянул в щель между шторами.

Внизу увидел Воронцова. Тот бодро шагал к выходу из переулка. В руках скомканная авоська.

– Похоже, выдвинулся в универсам за провиантом – сделал вывод я. – Артём Абрамович, а ведь это именно то, чего мы ждали.

– Сейчас восьмой час. Через полчаса магазин закроется, так что у нас с тобой, Саша, очень мало времени – мигом посчитал Кац и постучал по циферблату наручных часов.

– Ну тогда пора выдвигаться. Как говорится, «раньше сядем, раньше выйдем». – Я, закинув на плечо увесистую спортивную сумку, и посмотрел на Кошеля. – Гена, главное – никуда не лезь. Сиди здесь и следи за переулком. Лампочки в комнате не включай, это нарушит светомаскировку. А если увидишь, что кто-то подозрительный появился, попробуй позвонить по этому номеру.

Я положил на стол листок с номером телефона квартиры Воронцова.

– Если не ответим, не волнуйся, значит, так надо. Проследи, сколько сможешь, а потом спокойно уходи домой.

Кошель кивнул, и мы с доком выбрались из коммунальной квартиры. Выйдя во двор, обошли дом и перебежали дорогу. Войдя в арку, я снова почувствовал остаточные эманации потустороннего сквознячка. И только сейчас понял, что его здесь по идее не должно быть, ведь до портала в катакомбах, отсюда, несколько сотен метров.

Возможно это какой-то выверт этого места? Или я сам себя так накрутил психологически, что теперь чувствую странности именно здесь?

Сейчас из окна кухни, на втором этаж, за аркой никто не наблюдал, так что мы смогли незамеченными пересечь квадратный дворик и нырнуть в открытый подвал дома. Включив фонарики, проскочили по заранее выбранному маршруту и через вскрытую дощатую дверь, одного из подвальных отсеков, добралась до винтовой лесенки. По ней, мы проникли в скрытую за капитальными перегородками, часть парадного подъезда.

Здесь я притормозил и направил луч фонаря на спускающийся ниже туннель.

– Это подземный ход, ведущий в катакомбы с порталом – объяснил я Кацу.

– Да тут на мотоцикле с коляской можно проехать. Основательно сделано. Похоже, это построили примерно в одно время с комбинатом.

– Если учесть, что хозяин мануфактуры был хранителем червоточины, то сам выбор места, для размещения производства, далеко не случаен.

Кац кивнул, соглашаясь с моей теорией.

Добравшись, по остаткам парадной лестницы до господских дверей квартиры, некогда занимающей весь второй этаж, я осмотрел следы старого взлома и вытащил фомку. Воткнув стальной клин в щель, между полотном и косяком, навалился всем телом. Как я и предполагал, дверь была заперта, только на язычок. Именно его то, я смог вжать обратно в повреждённый замок.

Открыв проход, упёрся в фальшивую стену, но вскоре обнаружил, что её можно сдвинуть в сторону. После того как я это сделал, мы очутились в части коридора, расположенной прямо перед гостиной.

По сути дела, после перепланировки дома, от огромной квартиры осталась только эта гостиная, кабинет и т-образный коридор с кухней.

А ведь я проходил по этому коридору множество раз, но небольшая ниша с фальшивой стеной, вечно загруженная старой рухлядью, ни разу не привлекла моё внимание. Снова обругав себя за преступную близорукость, я указал доку на большой круглый стол, стоящий посреди гостиной.

– Артём Абрамович, пока складывай все наши пожитки – вот сюда.

Скинув рюкзак с сумкой, я вытащил одноразовый инъектор и сдёрнул колпачок. Разгрузившийся Кац, проделал то же самое. Кроме этого, он открыл клапан пистолетной кобуры, надетой прямо на брючный ремень.

– Для подстраховки – сказал он.

После этого док остался на пороге гостиной, а я, дойдя до двери, встал под вешалкой. Минуты ожидания тянулись долго. И когда я уже подумал, что Воронцов сегодня может не вернуться, за дверью послышались торопливые шаги.

Затем загремела связка ключей, и один из них провернулся в замке. А через секунду дверь распахнулась наружу. Скудный свет из подъезда, разогнал сумрак в коридоре. Внутрь вошёл мужчина в светлом костюме.

Воронцов повернулся ко мне спиной и потянулся к выключателю на стене, а я, воспользовавшись этим, ринулся в атаку. Обхватив его торс, я воткнул инъектор в шею и вжал клапан. Это совпало с щелчком выключателя.

Вспыхнул свет, и противник неожиданно ловко, оттолкнулся ногой от стены. Резко подавшись назад, он сбросил сумку и явно решил опрокинуть меня на спину. Одновременно с этим его затылок попытался достать мой нос.

Действовал он грамотно, и, если бы не моя хорошая физическая форма, засада могла закончиться плохо для напавшей стороны. Всего за секунду, Воронцов смог вывернуться из захвата и двинул локтем мне в челюсть. Я же, с трудом увернувшись, отскочил к вешалке и ударил его ногой вбок, не дав сократить дистанцию.

Мой удар был воспринят стойко. А уже через мгновение, в руке развернувшегося Воронцова, сверкнул нож.

– Опять ты! – возмущённо воскликнул противник, узнав меня, и ринулся вперёд, явно намереваясь прирезать.

Отступать было некуда, так что пришлось принимать удар. Клинок пошёл снизу вверх, целясь в живот. Но я успел схватить запястье противника. Одновременно с этим, пробил справа, попав Воронцову в левый глаз.

Неплохой удар, лишь немного его дезориентировал. А затем мои руки вцепились в кулак с ножом, а лобная кость впечаталась в его сжатые зубы.

Воронцов не отпустил клинок и влепил мне справа в ухо. В голове зазвенело, а когда он размахнулся, чтобы ударить снова, сбоку подскочил Кац и ловко воткнул Воронцову инъектор под лопатку.

Я не знаю, почему так долго не активировалась первая доза препарата, но вторая дала о себе знать практически мгновенно. Рука противника, буквально повисла плетью, и мне удалось вытряхнуть нож из разжавшегося кулака. После этого я завалил на пол дёргающегося Воронцова, и сев сверху, прижал его руки к паркету.

Его глаза бешено вращались, он пыхтел и сопел, но сопротивляться больше не мог.

– Док, дверь! – приказал я, и стоявший у стены Кац, рванул к входу в квартиру.

Схватив с пола большую связку ключей, док профессионально их подобрал и закрыл массивную дверь на два замка. При этом он оставлял ключи в личинках и ломал их. Затем Кац накинул цепочку и закрыл дверь на крючки, фиксирующие деревянное полотно сверху и снизу. Теперь, если кто-то захочет проникнуть в квартиру из подъезда, ему придётся буквально прорубать себе путь топором.

Дотащив Воронцова до гостиной, я осмотрел большие окна, выходящие на балкон, находящийся на парадной стороне здания. И только сейчас понял, что мы наделали слишком много шума. Конечно, звукоизоляция в доме инженеров была отличной, но устраивать допрос с пристрастием здесь, точно не стоит. Ибо мне очень не хотелось увидеть на пороге квартиры своих коллег, вызванных соседями из-за шума.

– Артём Абрамович, бери все наши причиндалы и давай за мной в подвал.

Я потащил Воронцова по полу, к спуску в подземную галерею, а уже через десять минут наша процессия добралась до покрытых ржавчиной гермодверей. Кац подобрал ключ и открыл запор. Затем обнаружил рубильник и включил цепочку помаргивающих лампочек, осветивших подземную галерею.

Заперев за нами гермодверь, док достал кинокамеру и всё запечатлел. После этого наша процессия продолжила продвигаться в сторону комбината. По пути нам встретились две кирпичные перегородки с проходами в виде гермодверей. Не знаю от кого, здесь нагородили столько преград, но, когда за третьей по счёту перегородкой, мы обнаружили баррикаду из металлолома с бойницами, я начал ощущать перманентную опасность.

По моим расчётам, баррикада находилась под ткацким цехом. А следующая гермодверь нас привела к подобию большой шлюзовой камеры, приспособленной под наблюдательный пункт.

Внутри помещения стоял диван, полка с книгами, кресло и стол с парой стульев. На стене и полу ковры, а на столе зелёная лампа для чтения и телефонный аппарат. Дотащив Воронцова до ковра, я включил лампу и, сняв трубку, услышал телефонные гудки.

– Саша, я заметил провода на потолке галереи. Скорее всего, аппарат запараллелен с домашним телефоном, находящемся в квартире Воронцова – предположил доктор Кац.

– Это хорошо. Значит, в случае появления названных гостей, Кошель сможет нас предупредить.

– Аномалия находится там? – спросил Кац и указал на следующую гермодверь с вделанным глазком.

– Судя по пройденному нами расстоянию, там каменная галерея, а в её конце закрытый портал.

– Саша, ты мне потом покажешь катакомбы?

– Обязательно, но для начала нам нужно допросить этого хмыря. – Я указал на мычащего Воронцова. – Кстати, долго он ещё будет пребывать в этом состоянии?

– Двойная доза препарата. Думаю, он придёт в себя не раньше чем через два часа – предположил Кац, и в этот момент Воронцов перестал бешено вращать зрачками и сфокусировал осоловевший взгляд на настольной лампе.

Это заставило нас ускориться. Древнее кресло для задуманного подошло идеально. Усадив Воронцова в него, я сначала привязал торс к спинке, а затем принялся приматывать руки и ноги к ножкам кресла и подлокотникам.

А пока мы занимались подготовкой Воронцова, его взгляд становился всё осмысление. Покончив с его стреноживанием, я принялся обыскивать помещение, а Кац снова взялся за камеру.

Полка оказалась заставлена литературой, напечатанной до революции. По большей части здесь стояли труды Маркса и Энгельса, Ницше и Шопенгауэра. Имелись политические, философские и экономические памфлеты, малоизвестных авторов. Больше половины книг были на иностранных языках.