Текст книги "Наследие проклятой королевы (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

Я кивнул: а чего здесь неясного? Типовой инструктаж по технике безопасности: не направляй оружие на людей и животных, не трогай провод, не используй неисправные инструменты, не запускай незнакомые файлы с чужой флешки.

– Жду ответа, – тихо произнесла Лукреция. – Ты понял?

– Да.

– «Да, маэстра»! – повысила голос волшебница.

– Да… маэстра, – с улыбкой повторил я за магессой.

***

Инфант Лага Роха стоял на холме. С него виднелась столица, утопавшая в лучах закатного солнца, а в десяти шагах складывали вещи во вьючные сумки два тёмных создания: Сагре́нта и Бестафу́р. Большой буйвол, шкура которого представляла собой нечто похожее на лоскутное одеяло, сшитое из клочков шкур быков разных пород: рыжее, белое, чёрное, серое. Виднелись грубые стежки, сделанные толстой бечёвкой. В глазницах тлели оранжевые угольки, вложенные в опустевшие глазницы. С рогов четвероного великана свисали на верёвках черепа людей, псоглавых и прочих разумных.

Инфант едва заметно улыбнулся: во-первых, грань между днём и ночью – тот естественный отрезок времени, когда тёмные и светлые духи могут говорить без излишнего осуждения, во-вторых, демоны сильны, но тоже могут нуждаться в материальных вещах. Самому инфанту нужны санпила́р и озеро, этим же – вьючный буйвол и сумки с вещами, в основном волшебными. Печати на сумках горели пурпуром.

Мускулистый Бестафур держал в руках кольцо абискойны. Четверть сотни таких же – плату за нынешнее грязное дельце – сейчас складывала в сумку его супруга.

– Мы все сделали, как ты сказал, – прорычал он низким басом, столь непривычным для мужчин, не рождённых под светом Небесной Пары.

Демон приподнял вещицу и поднёс к лицу, а потом закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Кольцо вспыхнуло белым светом, словно уголь, на который в кузнице подули из мехов, а потом погас. Погас насовсем, ибо опустел. Наполнить можно, но не при этих падших во тьму. Брезгливо.

– Сила! – прорычал демон. – Обожаю лёгкую и доступную силу! Не всё же охотиться на мелких тварей Гнилого Березняка. Из них силу приходится долго-долго выжимать. И силы в них мало.

– Зачем вы погнали халумари днём, да ещё и по одной из главных улиц Коруны? – продолжая улыбаться, спросил инфант.

Он улыбался, потому что приходил к мысли, будто проклят. И его проклятие – тупые, непутёвые и самовольные помощники. Раз за разом приходится общаться с глупцами. Инфант даже начал бояться того мига, когда попадётся умный, просто не знал, как ним будет разговаривать. Впрочем, выбирать особо не из чего. Значит, придётся работать с тем, что имеется. Эти хотя бы могут сдержать жажду крови – даром, что ли, до переворота Изохеллы состояли в терции бога войны? Потом мир сменился, боги – тоже. Сагре́нта и Бестафу́р оказались позади колесницы, и догнать уже не удавалось. Место оказалось занятым. Многие сошли с ума, а эти смогли удержаться, уйдя со света во тьму. Хотя тогда и разделения на свет тьму ещё не было.

– Мы сделали всё, как сказал. Никого не убили. Послание донесли в точности. Следов, что могут вывести на тебя, не оставили.

– Не оставили? Имущество магистрата и посольства халумари в руинах. И вы назвали им моё имя. Это так вы не оставляете следов?

– Охотник тоже может знать, что в лесу живут олени. Он даже их мог слышать, но если следов нет, то выследить животных по следу нельзя.

Инфант вздохнул. Придётся перепроверить, чтобы точно следов не было. Они солдаты, а не лазутчики. Хозяин Кровавого Озера согнул руку, и на выставленную на уровне груди ладонь упали ещё три абискойны, которые он тут же кинул наёмнику от мира тьмы.

– Это задаток, чтоб вас можно было найти, если пригодитесь.

– Приятно иметь дело! – улыбнулся широким клыкастым ртом Бестафур.

Инфант не ответил. Он был не в восторге от собеседников, но деваться некуда.

Глава 7. Магия не в прок

– Попробуй ещё раз, – наставительно произнесла Лукреция, глядя не меня. – Ты должен представить огонь, ты должен ощутить его, словно он настоящий. Собери всю свою волю и воплоти.

– Ощути силу, Люк, – пробурчал я по-русски и вытаращился на чернеющий фитилёк погасшей свечи.

Задание простое – зажечь его. Но не всё так просто. Эти школы магии, а если быть точнее, то стили, как в кун-фу, меня окончательно выбили из колеи. Аж голова закипела! Что я ожидал: чары – это просто набор приказов для волшебной палочки, словно в фильме про мальчика-волшебника. Правильно читаешь заклинание и взмахиваешь рукой или палочкой – и заклинание само активируется. Как вариант – система навыков и уровней, как в компьютерной игре. Оказалось, что всё куда сложнее. Стиль птицы подразумевал работу с воображаемыми фамильярами – птичками стихий. Конкретно сейчас огненная птаха должна была где-нибудь по моему приказу найти огонь, принести его в клюве и тем самым воспламенить фитиль. Но сначала эту птицу нужно создать. Рассчитанная на детей мето́да призвана приучить юных пользоваться колдовской силой фактически сразу, но со мной это не работало.

Конечно же, Лукреция не поняла моей цитаты.

– Нет, ты должен прочитать заклинание огня на свече – «фуэго ен велла». Повторяй его и одновременно с этим постарайся поймать непослушную птицу.

– Не могу. Не получается, – ответил я, водя в воздухе руками, словно пытался поймать комара ночью в темной комнате. Воображение отказывалось создавать даже саму маленькую колибри. И, конечно же, ни о какой материализации не крохотного огненного создания не шло речи.

– Хорошо, попробуем школу паука. Но она сложнее.

Лукреция села рядом со мной и положила руки запястьями на край столешницы, растопырив пальцы, и казалось, она держит в руках невидимый надувной шарик.

– Паук. Он прядёт мироздание. Все пауки – помощники великого Сола, мужа дающей жизнь Шаны. Представь, что это восьмилапое создание – часть тебя. По твоему зову он возьмёт твою силу и исполнит твою волю. Прикажи ему зажечь свечу.

– Разве это изменение мира? – пробурчал я и оглянулся на сидящую у окна Катарину.

Храмовница медленно-медленно, чтоб не шуметь, чистила пистолеты. Она даже высунула язык от усердия, но при этом не забывала бросать в мою сторону частые взгляды. И хотя девушка старалась не шуметь и не мешать, все равно шомпол с шелестом ходил туда-сюда и с лёгким стуком касался ствола. Рядом на полотенце лежали кусочки кремня, кусочки кожи и собственно замок от пистолета.

– Огня не было, и вот он появился, – продолжала лекцию Лукреция. – Это ли не изменение мироздания? Пусть оно мало, но ведь есть.

– Не уверен, что получится, – ответил я и потёр лицо.

Я уже перестал верить, что вообще наделён способностью к магии. Наверное, все – и Акварель, и ведьмы – ошиблись.

– Получится, – со вздохом ответила волшебница и протянула руку к свече. – Фуэго ен велла.

Свеча вспыхнула, словно была обита бензином. Сразу после этого волшебница дунула на неё, гася. От чёрного кончика толстой бечёвки вверх потянулась струйка пахнущего перегретым воском дыма.

– Пробуй ещё раз, – произнесла магесса. – Вытяни руки. Представь паука, который снимает с твоих пальцев нити силы, ползёт по свече и начинает ткать огонь. Нити силы трутся друг о друга, так твои ладони становятся горячее, если тереть одну о другую.

Я сжал губы и снова вытянул пальцы в сторону многострадальной свечи. Ну как так – волшебница костёр зажигает усилием воли, а я не могу несчастную свечку подпалить!

Лукреция тоже вытянула руки. Она словно подстраховывала, словно была готова подхватить падающие с моих пальцев искры. Мы почти что касались друг друга.

Молчавшая всё это время Катарина нарочито громко клацнула шомполом в стволе пистолета и отрывисто кашлянула.

– Сама будешь учить, – проронила Лукреция, не оборачиваясь к храмовнице, но всё же отвела свои руки от моих.

Я снова натужился, словно сидел на горшке, и уставился выпученными глазами на кончик фитиля.

– Фуэго эн велла, – процедил сквозь сжатые зубы. – Где этот долбаный паук?!

– Не лопни, – со вздохом произнесла волшебница. – Слова должны происходить из самой твоей сути, а не из груди. Сердце – вот что рождает чары.

– Не получается! – ответил я, возможно, излишне резко.

– «Не получается, маэстра», – тут же поправила меня Лукреция и легонько стукнула ладонью по столешнице, а затем достала из своей сумочки записную книжку, начала бормотать под нос и листать страницы.

– Псу под хвост всё это… – произнёс я по-русски и добавил на местном: – Маэстра. Может, какая-нибудь другая школа имеется? А то я от усердия только на стул нагажу, но не зажгу даже пылинку пороха.

– Ищу, – пробурчала Лукреция, начав водить пальцем по литрам бумаги. – Давай попробуем школу Лозы. Я в ней не сильна, но может быть, у тебя получится. Пробуем. Поднеси к свече руки, представь, что ты хочешь разжечь спрятанную в глубине сажи незримую искру. Она уже тлеет, но пока не видно. Раздуй её. Взрасти пламя.

Я вытянул руку, закрывая ладонью несуществующий огонёк от несуществующего сквозняка, а потом начал осторожно дуть. От вдохов и выдохов даже голова закружилась, но всё равно пока ничего не получалось.

– Заклинание тоже надо? – шёпотом спросил я, не отрывая взгляда от своей цели.

– В школе Лозы устные заклинания не столь обязательны. Ты заменяешь слова своими действиями и жестами. Марта – последовательница этой Школы, а она вообще немая. Но если хочешь, то можешь помочь и словами. Только в этом случае они будут скорее мешать, чем помогать.

Я легонько кивнул и снова подул на фитилёк. Снова закружилась голова. Дул я долго и усердно, а когда выдохся, то уже совсем разочаровался в своих возможностях. Магия не хотела открывать мне свои тайны.

– Надо перерыв, маэстра. И кофейку попить. Мы за всю дорогу ни разу не прикоснулись к нашему запасу. А там и кофе, и картошка, и прочие вкусности.

– Вкусности? – как-то неуверенно спросила Лукреция и поморщилась.

– Вкусности, – кивнул и добавил: – Вы ведь не трогали ничего? А то сырой картошкой можно отравиться, особенно побегами.

– Как – отравиться? – переспросила волшебница, побелев как мел. У окна застыла с открытым ртом и шомполом в руках Катарина, а секунду спустя дверь с грохотом распахнулась, и в неё ворвались Урсула с Мартой, которые стопроцентно подслушивали всё это время, приложив уши к тонкой двери.

– Юн спадин! – заревела дурным голосом мечница и упала на колени. – Юн спадин, что же теперь будет?! Неужто все помрём?!

Я услышал, как шумно сглотнула слюну храмовница, и заметил краем глаза, что магесса покачнулась на своём стуле и чуть не упала в обморок.

– Кажись, уже умираю, – пролепетала тем временем Урсула, прижав руки к животу, а потом запричитала во весь голос: – Не хочу так умира-а-ать! Лучше бы это было отравленное вино!

– Бли-и-ин! – процедил я, рухнув лицом на стол. Они всё-таки залезли без спроса в НЗ! Придётся выкручиваться. Всё ругал Андрея, что он глупости делает, а сам попал в такую же дурацкую ситуацию. – Много съели?

– Каждый укусил по разу, но клубни невкусные, потому даже не проглотили.

Я с облегчением выдохнул, встал, подошёл к своему сундуку с вещами и начал в нём рыться. На самом дне нашёлся запас кофе в жестяной банке. Как говорится, опять будем импровизировать. Достав напиток, протянул его испуганной Марте.

– Свари этот волшебный порошок в небольшом котле, так, чтоб воды было по кубку на каждого, а порошка – по полпальца на конце ножа.

Сельская ведьма схватила банку и в сопровождении Урсулы умчалась – наверное, на графскую кухню.

– Так мы не умрём? – тихо спросила Лукреция, раскрыв веер и начав себя им обмахивать. На лице волшебницы поселилось облегчение.

– Самое большее – на горшке подольше будете сидеть, – ответил я и снова уставился на свечку. Та никак не хотела сдаваться перед моим могуществом и воспламеняться адским пламенем. В голове крутились вопросы без ответов. Самым главным был: «Какого хрена не получается?!»

Я несколько раз проиграл запись с магодетектора, отфильтровав всё, что могло бы помешать понять ошибку. На графиках отчётливо выделялся тихий монотонный сигнал, похожий на белый шум, совпадающий с наложением ритмов головного мозга друг на друга. То есть что-то, что местными называется магической сутью, а профессор Глушков именовал магическим симбионтом, а если проще, то магобионтом. И это что-то синхронизировалось с биоритмами. Что это даёт? А ничего. Вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия. Проще говоря, пока нет статистики, бесполезно в этом копаться.

Я зло забарабанил пальцами по столу. Фитиль не сдавался и не желал загораться. Но, блин, это же метода рассчитана на семилетних детей! Я что, хуже, что ли?

Остаётся только народная медицина, пардон, возможность действовать только местными способами. Но по характеру сигнала я могу отследить, на правильном пути или нет.

Но нужно задать пару наводящих вопросов.

– Маэстра, а чем отличаются школы магии между собой? Не птичками и зверями, а самой сутью?

Лукреция в этот момент жадно пила воду из медного кубка и на мой вопрос ответила не сразу.

– Особой разницы для опытной волшебницы нет, – начала она после того, как вытерла губы льняной салфеткой. – Я порой даже не задумываюсь, какую школу применяю для обыденного колдовства. Хотя с новыми заклинаниями приходится помучиться. Но если подумать, то разница есть. Чтобы зажечь свечу, лучше школа птицы. Птица далеко летит, и можно уже не думать о свече – само всё сделается. Если надо делать зачаруньку, то лучше школа паука. Я всегда представляю сложные чары как большую паутину. Но иногда можно совмещать с птицей, тогда сразу будет и плетение, и певчая трель.

Волшебница пожала плечами и добавила.

– «Аси́ эс-комо функтона эль-мунто». («Так устроен мир»).

– Ясно, – пробормотал я и задал новый вопрос: – А слова заклинаний сразу даются?

Лукреция снова пожала плечами.

– Дело ведь не в словах. Без слов просто приходится сильнее сосредотачиваться на колдовстве, к тому же они не дают чарам возникнуть самим по себе. Ведь магесса или маг создают чары силой воли и мастерством воображения. Порой ты не хочешь чар, а они сами делаются. А если силы воли и воображения не дано, то и сильный дар не поможет. Как говорила тётка Кассия, «Если у тебя есть холст, кисти и краски, ты ещё не художница. Если у тебя есть перо и бумага, ты ещё не поэтесса. Если есть деньги, ты ещё не купчиха. Дар нужно развивать».

Она замолчала, а я закусил губу. Получается, слова в заклинании не только пусковой механизм, но ещё и предохранитель. И если в биополе мага живёт симбионт, то слова заклинания равноценны командам для собаки «фу!», «фас!», «апорт!», «место!». Зубрёжка волшебных слов – просто-напросто дрессировка этого самого симбионта. Не знаю, как это может пригодиться, но это очень ценное замечание для понимания механизма колдовства.

Я вздохнул и снова пододвинулся к столу, но на этот раз не для колдовства. Из стоящей рядом со стулом сумки я достал листок бумаги, тонкую-тонкую гелевую ручку и маленький полиэтиленовый пакетик с замком zip-lock, в который можно сунуть письмо, не боясь, что почтовая птица попадёт под дождь, а донесение размоет.

После того как одна из посланных карт памяти сгорела из-за атмосферных помех, я решил продублировать донесение ещё и в бумажном варианте, но просто написать по-русски – маловато. Нужно закодировать сообщение.

Немного почесав в затылке, мысленно продиктовал системе донесение.

«Настоящим докладываю, что во время выполнения задания по разведке потенциально опасных для дислоцированных на Реверсе войск и научного контингента имел место контакт с представителем местного потустороннего оппозиционного движения. Он потребовал выполнить ряд требований, перечисленных ниже. Взамен он готов выступить в качестве осведомителя, однако при неблагоприятном стечении обстоятельств способен на применение физической силы. Боевые возможности в полной мере продемонстрированы при атаке на представителей Земли в городе Коруна. Требования заключаются в применении магических печатей и запечатывании шести объектов, поименованных «местами силы», где с его слов живут тёмные боги, а также передать ему два боевых артефакта – «Ключ Кая» и «Ключ Мирассы». Ключи в данный момент находятся у радикально настроенного местного жителя, предположительно участвовавшего в атаке на отряд в районе Золотого Ручья. Возможности оружия описаны в предыдущем рапорте. Со слов вышедшего на меня лица радикал имеет целью заключить союз с тёмными богами и уничтожить прибывших на Реверс землян. Мотивы радикала неизвестны. Мотив вышедшего на меня лица предположительно корыстный – показать свою полезность перед вышестоящими, отсюда следует, что вышестоящие заинтересованы в присутствии Землян, и явных препятствий с их стороны не последует. Кроме того инквизиция начала расследование нападения на представительство. Особое внимание обращено на артефакт «абискойна», найденный на месте нападения и представляющий собой кольцо диаметром два с половиной – три сантиметра, предположительно выполненное из благородных металлов. Артефакт запрещён к свободному использованию. Докладываю на ваше решение. Дата. Время. Место доклада – усадьба графа да Кашона под Коруной».

После диктовки я приказал произвести архивирование файла ZIP-архивом и добавить пароль. Номер пароля, согласно книге ключей, задал в простейшем QR-коде. А потом наступила самая муторная часть задачи: так как принтера не было, пришлось высунуть язык и долго записывать на маленькой бумажке весь получившийся файл побайтово. А ведь это полторы тысячи чисел. Но дальше – больше: пришлось даже рисунок кода рисовать авторучкой. Я аж взмок от усердия. Благо, система вывела в дополненной реальности поверх бумаги готовое изображение, и осталось его просто кропотливо обвести, как в детской раскраске.

И только поставив под всем этим безобразием свою подпись, я смог выдохнуть с облегчением. Осталось только отправить соколиной почтой, и к вечеру донесение будет у генерала. В том, что местные его не прочитают, я был полностью уверен, так как такую ерунду даже земляне не вскроют без нужного оборудования.

Откинувшись на спинку стула, я увидел удивлённое лицо Лукреции, которая подглядывала за тем, как пишу донесение.

– Это ваша письменность? – тихо спросила она, вытянув шею.

Я не стал врать и сказал, как есть.

– Нет. Это наша тайнопись.

– И что там написано?

Я покачал головой, мол, не скажу, затем осторожно скрутил листок бумаги в трубочку и сунул в пакетик, а после вернулся к свече.

Раз методика требует предельной концентрации и максимального воображения, будем пробовать. Обняв руками несчастный восковый столбик, я закрыл глаза и представил себе тлеющую искорку. Вот от неё исходит дымок, вот она вспыхивает, язычок огня начинает мерно гореть, изредка колыхаясь от моего дыхания. Огонёк тёплый и приятный, он даёт ощущение покоя. На столешницу, стены и мои руки падает мягкий желтоватый свет. Отражение огонька в стоящем на столе медном кубке повторяет движение за язычком, словно уличный мим. Ну же, огонёк, появись! я уже представил тебя, будто наяву. Нужна всего лишь искорка.

Я приоткрыл один глаз и поглядел на фитиль в надежде, что он горит. Но ничего. Даже дыма не было.

– Не получается, – проронил я, потёр лицо руками и встал с места, скрипнув стулом.

– Пробуй ещё. У юных магов порой получается только после двудесятой попытки, – наставительно произнесла Лукреция, глядя при этом в свою записную книжку.

Она казалась расстроенной. Наверное, думала, что учить магии так же дело, как и колдовать. Но это как с вождением машины: сам можешь водить на ура, а вот натаскать на экзамен родственника очень тяжело. Люди специально учатся быть преподавателями, и далеко не все осваивают это благородное ремесло: кому-то не хватает терпения, кому-то – мозгов. Так и сейчас. Имея богатый опыт собственно в магии, Лукреция никогда не заводила учеников.

– Давай попозже, – произнёс я. – Сама видишь, не получается.

– Пробуй ещё. – наставительно протянула, Магесса отложила свою записную книжку и подняла со стола веер.

– Ну, не получается, – пробормотал я и вздохнул.

– Сядь! Колдуй! – зло нахмурив брови и насупившись, прокричала Лукреция. Быстро же она заводится, буквально с пол-оборота! Если пошла в тётку, то туго мне придётся!

А волшебница на этом не остановилась. Она сильно стукнула меня веером по макушке, отчего у меня сами собой слёзы навернулись на глаза, а потом указала своим пыточным орудием на место перед свечкой.

– Не встанешь, пока не будет искры, которая зажжёт свечу, даже если на это три дня уйдёт! И не забывай добавлять слово «маэстра»!

– Хорошо, маэстра! – закричал я в ответ, уже не в силах терпеть такое издевательство. – Искра – значит, искра! У меня и так уже искры из глаз посыпались от твоего веера! Щас соберу и подпалю ими эту проклятую свечку!

– Собери! Зажги! – снова закричала волшебница и замахнулась своим орудием пыток.

Тоже мне, доминанта в садо-мазо нашлась! Так и хочется вырвать веер из её рук и швырнуть в угол!

– Щас соберу! – в очередной раз огрызнулся я, а потом встал, состроил рожу, как у самурая с японских гравюр, и принялся ловить руками несуществующие искры из глаз. А когда якобы ловил очередную искру, подносил сложенные коробочкой ладони к лицу и подглядывал в щёлочку, высунув язык.

– Ничего! – выдал я после пяти попыток вердикт.

– Шут! – коротко бросила Лукреция и добавила: – Если не для себя, хотя бы для своей женщины постарайся ради приличия.

Эти слова окатили меня, словно холодной водой из ведра. Я опустил руки и сел обратно на стул, а потом пододвинул свечу поближе и глянул на Катарину, которая уже дочистила пистолеты и сейчас занималась навеской пороха на маленьких аптечных весах. Перед девушкой на полотенце, ставшем серым от смазки, пороха и свинца, лежали свинцовые пули, пыжи и маленькие серебряные гирьки с долями унции.

– Маэстра, а другого задания нет? Может быть, получится монету, например, двинуть силой воли или духа вызвать.

– Духа вызвать несложно. От него потом сложно избавиться, – буркнула Лукреция, а потом быстро подошла к моей кровати и поискала перо на подушке. Когда нашла, вернулась и положила на стол. – Поставь между пером и собой ладонь. Читай заклинание «вьюло дель полво» – «полёт пылинки». Думай, что дуешь на неё, и та летит.

Я попытался. Честно попытался, но и здесь тоже не получилось. Пёрышко упрямо оставалось на своём месте, и хотелось реально дунуть, чтоб не видеть этого позорища. Дети колдуют, а у меня не получается!

– Да пошло всё к чёрту! – повысил я голос и стукнул кулаком по столешнице. – Всё это без толку. Эти заклинания не дают ничего, кроме пафоса. Нахрен оно мне не нужно! Я лучше буду добывать огонь палочками, как пещерные люди. Буду трением разгонять молекулы, а не магией. И все эти долбаные искры не могут существовать сами по себе. Искра – это раскалённый кусочек материи, а если нет материи, то и искры нет. Точка. Наука против всей этой магии.

– Наука против магии? – опешила Лукреция, а Катарина замерла с ложечкой и порохом в руках. – Как это против?

Волшебница вытянула палец в сторону свечи. Ей не нужно было даже слова произносить, но фитиль вспыхнул.

– Не знаю, что и кто против, – продолжила магесса, – но ты сам себе вбил в голову, что это невозможно, потому и не получается. Пробуй ещё раз.

Я тяжело вздохнул и ответил.

– Не могу. Не получается.

– Не получается школа лозы – пробуй школу паука. Нет, придумай свою школу! – рявкнула Лукреция.

– Ага, щас! – огрызнулся я, поелозил на стуле и ехидно продолжил, сомкнув большой и указательный палец. – Вот сейчас с помощью несуществующей линзы сфокусирую энергию своего долбаного биополя и буду ею муравьёв выжигать, как дебил! А ещё глаза от усердия лопнут! Вот, смотри! Маэстра, блин! – Я держал руку со сложенными в кольцо пальцами, зло поглядывая на доски стола.

Лукреция протяжно вздохнула и ехидно улыбнулась.

– Не важно, какую школу ты выберешь, главное – чтоб смог поверить в свои силы и начал управлять ими, – ответила она, а потом покачала головой. – Я отправлю письмо госпоже Агате, посоветуюсь, вечером попробуем ещё.

***

Странное такое понятие – «терроризм». Для простого народа это очень редкостное дерьмо, а вот для политиков всех мастей – знатное удобрение. На почве борьбы с ним многие политики выросли в должностях, званиях, рейтингах. Для некоторых это бизнес или просто статистика.

Генерал не любил ни сам терроризм, ни тех, кто на нем паразитирует. С одними долго воевал по всему миру, на вторых слишком уж насмотрелся. Приедут на базу, проведут конференцию и первым же бортом в столицу – медали и ордена клянчить да политические бонусы зарабатывать. Аж тошно!

Но ситуация сложилась так, что приходится пользоваться моментом и брать борьбу с терроризмом на вооружение в своих целях.

Пётр Алексеевич оглядел комнату профессора Глушкова, превращённую в импровизированный штаб координации сил в борьбе с сектантами, подпольными магами-диссидентами и разного рода экстремистами. У стены стоял и разглядывал плакаты с лозунгами хозяин поместья архивариус Круга Винсент да Лаура. Пухленький мужчина заложил руки за спину и деловито щурился. Текст был переведён на местный и потому понятен, но вот сам стиль текста местным в диковинку, так как лозунги были не в ходу. Под двумя колонками параллельными колонками красовались яркие, выполнение земными художниками картинки. Одна изображала озлобленную маньячку, обвешанную всевозможными амулетами, с кривыми зубами, хищными чертами лица и окровавленным ножом в скрюченных пальцах – в общем, типичную террористку с поправкой на местные условия. На другой картинке была изображена маленькая девочка, стоявшая рядом с прямо-таки ангельской инквизиторшей и показывавшая пальцем на закутанную в чёрный плащ сгорбленную фигуру. Фигура блестела глазами, как нечисть, а в руках у неё был большой стеклянный бутыль. На бутыле – этикетка с черепом и перекрещенными костями, а под ногами – туманная фигура клыкастого и зубастого духа. Это уже малефесса с тёмными богами. Если заменять инквизиторшу милиционером, девочку сделать пионеркой, а вместо малефессы намалевать расхитителя социалистической собственности или недобитого фашиста, то ничего кардинально не изменится.

Третий плакат изображал доблестную городскую стражу. Рядом с плакатом три женщины из прислуги осторожно двигали стол с макетом. Да-да, с тем самым макетом, на котором маленький паровозик катался по тоненьким рельсам по схематично изображённым городам. Но сейчас это уже не игрушечный стенд, а настоящий план. В стенд воткнуты флажки с указанием важных объектов и прочее.

– Артём Васильевич, – позвал профессора генерал.

Светило науки сидел перед компьютером с видом нахохлившегося хомяка, которого выгнали из норы. Степень недовольства по стобалльной шкале достигала двухсот баллов. Ещё бы, было тихое уютное место, а превратили в какой-то балаган!

Профессор молча поглядел на начальника. На экране горела не научная работа, а обычный пасьянс-«косынка». Весь вид Артёма изображал фразу: «Что тебе надобно, старче?»

– От нашего объекта икс не приходило ничего?

– Пётр Алексеевич… – начал вместо ответа профессор, поглядев на служанку, которая сняла ширму с кровати и начала вешать другую, с гербом прогрессорства: человекоподобные лица Солнца и Месяца, совмещённые в одном круге, как в старинных гравюрах. Все это на фоне большой распахнутой книги, а над ними – голубь с флешкой мира в клюве.

Впрочем, генерал понимал недовольство Глушкова. Учёный привык к тихой лаборатории, распорядку дня и собственному пространству. А вот генерал был боевым и воспринимал все это как роскошь. Он ещё помнил, как спали в полях, прижавшись друг к другу, чтоб не замёрзнуть, и слушали далёкие выстрелы. Штаб с печкой-«буржуйкой», кроватями дежурной смены, расставленными рядом с большим рабочим столом с расстеленной картой. Все жили там же, где и работали. Грели сухие пайки и кипятили в котелках воду, писали донесения и распоряжения, пили коньяк, а порой и мутную самогонку прямо там, на месте. Сейчас генерал даже слегка ностальгировал.

– Я вас внимательно слушаю, Артём Васильевич.

– Зачем все это? – обведя взглядом изменившееся помещение, спросил Глушков. – Зачем этот терроризм, зачем вы притащили Ночных охотниц?

– Бей врага его же оружием! – ухмыльнулся генерал.

– Врага? – не понял профессор.

– Я про замминистра. Вы представляете, он всюду лезет, везде мешает! Везде с ним бегает фотограф и щелкает в фотогеничных позах. Весь штаб замучился делать ему цветные слайды для совещаний. И сидит, рассказывает по полтора часа, как в его руках вселенные обсирались, ни слова по делу. Зато требует дорожные карты разведки проклятых мест, разведки недр и контактов с местными.

– И вы решили в отместку мешать уже мне? – сухо спросил профессор.

– Я решил сбежать. Вот бы ещё придумать, как бы его занять чем-нибудь полезным! Винсент, – позвал генерал хозяина особняка. Как-то так получилось, что начальник базы и архивариус спелись, даже величают теперь друг друга без приставок «господин», а по имени. – Винсент, – повторил генерал, – можно одному герцогу создать проклятие недержания, чтоб он с горшка весь день не слезал?

– Можно, – с ухмылкой ответил архивариус Круга. – Но если инквизиция узнает, что мы без разрешения поколдовали над знатными особами, придётся отвечать перед судом. А у такой особы, как герцог, обязательно есть несколько придворных магов для защиты от покушений со стороны других родов и проклятий простого народа.

– А если подсунуть ему какую-нибудь дурочку и налить приворотного зелья? – не унимался генерал.

– Можно, – опять кивнул пухленький Винсент. – Но только в том случае, если вы возьмёте всю ответственность на себя. А вы о ком, кстати?

– Да так, есть один, – отмахнулся генерал и снова заговорил с профессором: – Леночку с ее отрядом я вывел из плана заданий. Отряд сильно потрепали, а здесь организуем вторую резервную группу быстрого реагирования, совмещённую с охраной штаба антитеррора. Для девочек спокойное красивое место, сад, пруд, свежий воздух и хорошие люди будут, как санаторий. Кстати, Артём Васильевич, я там вам на стол положил папку с документами.

– Что там?

– Вы же светило науки. И там я накидал предложений по оптимизации. А то ведь аналитики на земле мыслят космическими категориями, а я считаю, что нужно что-то не сложнее автомата Калашникова. В общем, мы уже закопали сервера на глубину пять метров, помех стало меньше. И зафиксировали нейлоновыми тросами обычные метеозонды с гелием на высоте триста метров. На зондах, в том числе, аппаратура связи. А я ещё предлагаю использовать не только дроны, раз на Реверсе вся электроника горит, но ещё и обычный пилотируемый биплан-кукурузник. Я даже площадку для взлёта-посадки подыскал, будет совмещена со стадионом для роты охраны базы. Такой самолёт и в разведке хорош, и, кстати, наши инженеры на коленке собрали авиабомбу со взрывателем того типа, что применил Юрка со своим бабьим царством на Золотом Ручье. Добавили мощный литиевый аккумулятор и свечу накаливания. Бомба в четверть тонны гарантированно уложит любого мага в радиусе ста метров.