Текст книги "Наследие проклятой королевы (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

– Помочь? – тихо спросил я.

– Я сама, – немного резковато ответила девушка, и тут же, зло зарычав, и оторвалась от занятия: – Юрий, твои гирьки, у них мера ведь не боли унций?

– Граммы, – отозвался я и тут же пояснил: – Это халумарские меры веса. Я Лукреции и Клэр уже показывал.

Катарина скрипнула зубами, поджала губы и снова прилипла к снаряжению патронов, подглядывая на свиток с переводом инструкции.

– Помочь? – повторил я вопрос, на который девушка не ответила и лишь отрывисто вздохнула.

Но молчания хватило ненадолго.

– Юрий, а если капусиль намокнет, он будет поджигать?

– Капсюль? Будет.

– А там маленький кремень спрятан?

– Нет.

– Но он же искры высекает, да ещё и с громким стуком.

– Там нет кремня.

– Понятно. Тогда там волшебство.

– Там нет волшебства. Там химия.

И снова усердной вид с высунутым языком и

Навеска пороха далась ей быстро, а вот закатка края гильз к Нагану под конус с помощью специального станка – с трудом. Реверс ещё был не знаком с понятием унитарный патрон, и Катарина сейчас являлось одной из первопроходчиц.

– Деревня! – раздался внезапно приглушённый крик. Его подхватили и начали передавать по цепочке. Я встал и вынырнул из повозки, откинув тент и вцепившись в дугу. Действительно, деревня. Я как-то пропустил часть происходящего, и признаки цивилизации возникли внезапно, зато не редкими домиками, а сразу, словно кто-то провёл границу межу, отделяя дикие территории от освоенных человеком земель. Вот и сейчас взгляду предстали сразу пять ветряных мельниц, расположенных на холмах. Сразу преставился герой Сервантеса идальго Дон Кихот Ламанчский, атакующий великанов, размахивающих здоровенными ручищами. Над горизонтом показались шпиль ратуши, украшенный знаменем вольного шира, и остроконечная крыша храма Небесной Пары, увенчанная святым знаком. Дорога пролегала между жёлтых скошенных полей, где крестьянки с усердием складывали в стога солому, оставшуюся после обмола зерна. Дорогу нам уступали многочисленные возы с корзинами, тюками и сеном. Деревенские жительницы при виде графских знамён кланялись, но не сильно усердно, а только из опасения, что знатная особа попадётся с чрезмерным гонором, и проще переломиться самому, чем потом хребет переломают бабищи из охраны.

Ясное голубое небо с редким белыми облаками и двумя солнцами, далёкий лесок, синее-синее поле с поздно цветущим льном, скорее всего, второго урожая, и многочленные стога прямо-таки просились на полотна в стиле Шишкина. Стрёкот кузнечиков, пение полевых пташек и лёгкий шелест травы сливались в единый концерт дикой природы. Запахом скошенных трав и сухого сена хотелось наслаждаться бесконечно. А откуда-то ветром доносился аромат свежего хлеба. Идиллия, однако.

Я глянул на высунувшегося вслед за мной Чужика. Полоса отчуждения вокруг проклятых земель являлась распространённой на Реверсе тенденцией. Люди боялись селиться рядом с обителями сумасшедших богов и полчищ кровожадных тварей. Тот же Гнилой Березняк имел такую полосу примерно в десять километров и неудивительно, что мы на своём пути почти не встречали торговцев и прочий бродячий люд – лишь самые отчаянные пытались проскочить мимо подобных мест в надежде сократить дорогу. А мест было немало. Вот и возникали на карте густонаселённого Королевства белые кляксы.

– Дель-кампо-вацо! – прокричала какая-то солдатка название городка, которое на русский можно перевести примерно как Пустополь!

– Сто-о-о-ой! Распряга-а-а! – громко и протяжно распорядилась Герда.

Конечно, это не она сама так решила, это ей приказала леди Ребекка.

Я глянул на Катарину, которая потянулась, разминая затёкшую спину. А следом в идиллию ворвалась тётя Урсула.

– Юн спадин! – прокричала она с нотками паники в голосе, – Юн, спадин!

– Что? – с лёгкой ухмылкой отозвался я, ибо на паникующую мечницу невозможно было смотреть без улыбки.

– Спадин Андрэ сказал, чё если я буду совсем везде с блогом на привязи ходить, то у меня тараканы в голове заведутся. А я его тока на льняной шнур повесила. И даже не на кожаный ремешок.

– Блог?

– Ну, блог, – проканючила Урсула, подняв пересол собой экшен-камеру.

Я через силу подавил смех. Теперь ясно: слово «блог» крепко-накрепко прицепилась к гаджету.

– Не заведутся. Он шутит.

– А это тады чё? – жалобно продолжила мечница, протянула вторую руку и раскрыла ладонь. На ней действительно оказался здоровенный таракан размером со спичечный коробок. Таракан отчаянно пытался вырваться, а ещё он пищал, как мышь-истеричка в капкане.

За моей спиной показались сразу двое: Катарина с любопытством на лице и Чужик. Демонёнок начал передразнивать насекомое, и от этого дуэта хотелось заткнуть уши.

– Не пойму, он настоящий, или это дух-страх? – произнесла храмовница, протянув к насекомому руку. – Вроде бы настоящий.

– Юн спади-и-н, – начала очередную жалобу Урсула, – они же теперь все мозги съедя-я-я-ят. Как я буду без мозгов думать и ходить? Я же дорогу домой забуду. Заберите-е-е у меня бло-о-ог. Он проклят.

– Тьфу ты, – тихо выругался я. Вот на кой чёрт Андрюха опять всякие байки распускает, не подумав, будто его истерика леди Ребекки с бактериями в кружке речной воды ничему не научила. Это же средневековые жители, они же многие вещи буквально воспринимают.

Тем временем из фургонов начали разгружать свёрнутые палатки и прочее имущество. Возле повозки с оружейным контейнером и прикрытой чехлом пушки выставили караул. Видимо, решили, что тащить весь отряд в Пустополь непозволительно, и солдатки уподобились экипажу корабля, вставшего на якорь в порту. Теперь будут отпускать в увольнение по очереди, чтоб не в ущерб охране лагеря. Но знать, разумеется, остановится на самом лучшем постоялом дворе. В этом случае я причислял к знати и себя, ибо был эсквайром, и в этом имелись несомненные плюсы.

– А в городишке-то хоть один постоялый двор имеется? – спросил я, глянув на верхушки городских построек.

– Пустополь стоит на живом тракте, – ответила Урсула, вытянув руку с тараканом, но не решаясь отбросить насекомое в сторону, – половина жителей кормятся с мимиохожего народу. Вторая половина возит в Коруну сено и корма для скота, льняную пряжу и зерно. Тута поля знатные.

– Ясно, – произнеся и снова поглядел на притихшего таракана в руках мечницы. – Да выкинь ты его.

– Не могу. А вдруг он злой и мстительный дух.

Я вздохнул и отдал мысленную команду системе:

«Провести анализ показаний магодетекторов на предмет наличия сигнатур».

«Принято, – отозвалась цифровая помощница и тут же дала ответ: – Сигнатур не выявлено».

«Система, определи видовую принадлежность объекта, расположенного по линии взгляда».

«Принято. Определено. Таракан гигантский мадагаскарский, он же шипящий. Вероятность обитания в текущей местности не более семи процентов».

Я снов вздохнул. Уж если здесь обитают южноамериканские летучие мыши – вампиры и африканские звери, то таракану тоже удивляться не стоит, но вот в совпадения верилось с трудом. Скорее всего, Андрюха наткнулся на таракана, потом подшутил над Урсулой, и подложил ей бедное насекомое.

В стороне раздались крики. Я вытянул шею и вгляделся.

– Господин барон! – донёсся до меня до предела возмущённый возглас леди Ребекки. – При всем уважении к вам, не позволю позорить дворянский титул столь нелепыми нарядом! Хоть вам и триста лет, но вы не выживший из ума старик, который писается в кровати, как малое дитя! И не полоумный калека на ступенях храма!

– Нормальная одежда, – огрызнулся генерал, делая вид, что его этот маскарад не касается.

– Господин барон! Я не ровня вашему титулу, но вы не чужой человек!

– Я не оденусь в эту петушиную хрень! – проорал Пётр Алексеевич по-русски. И пусть рыцарша не поняла ни слова, но уловила интонации.

– Господин барон, прошу пройти в фургон, чтоб не при простолюдинках ругаться.

Ребекка указала рукой на свою повозку и наклонила в глубоком кивке голову, которую оставила в нижнем положении. А когда генерал, стиснув кулаки, залез в фургон, переменилась в голосе, став ласковой, но в тоже время твёрдой в словах.

– Клэр, дитя моё, помоги.

И они исчезли. Через пять минут из повозки выпрыгнул пунцовый Пётр Алексеевич.

– Твою мать! – заорал он. – Вернусь на базу, прикажу сделать подарок в виде двух шарикоподшипников на цепочках! И чтоб бились друг о друга при каждом шаге! Пусть под платья подвесят! Бля, бабы со стальными яйцами!

Судя по реплике, две барышни уломали несгибаемого офицера старой закалки.

– Юра! – закричал генерал, увидев меня, – Неси свои запасные кружева и попугайский наряд! Твою мать, я же не прогрессор, я боевой офицер, а буду одеваться как клоун на выпасе!

– Не налезет. Я меньше вас.

– Андрей! – после секундной заминки заорал начальник.

Наблюдающие это зрелище солдатки ехидно заулыбались. Для них это выглядело, как сюзерен песочит вассалов, что вполне вписывалось в реалии Реверса.

Вышедшая из повозки Катарина не дождалась завершения шоу, а удалилась до ближайшего лесочка. Возница забрала тягового бычка и Манчу и повела их в сторону от лагеря, где трава ещё не была вытоптана.

Я же решил воспользоваться уединением и тоже переодеться. Тем более, что Урсула тоже ретировалась, не желая оказываться между выясняющей отношения знатью. И таракана с собой прихватила.

Вспышка сигнатур застала меня врасплох, равно как и две большие фигуры, сидящие в повозке.

Бестафур, а это был он, неспешно взял мою глефу и задумчиво начал крутить ее в руках. Можно сказать, излишне задумчиво.

Сагрента вытянула ноги и откинула голову назад, уперевшись затылком в дугу фургона.

Я же застыл, соображая, чтоб этим двоим надо. Неужели мстить станут.

– Халумари, – тихим басом заговорил демон, – знаешь, сколько сил нужно затратить, чтобы перевоплотиться в животное, а потом снова стать собой?

– Я вроде бы с вами расплатился. Или вам мало? Разочарую, больше дать ничего не могу.

Я старался говорить тихо, чтоб ненароком не разозлить столь опасных созданий, одновременно думая, что можно сделать дальше. Уж если они захотят поживиться за мой счёт, то не отстанут, как типовые гопники. И, кажется, придётся посвятить себя Небесной Паре, чтоб иметь крышу от потусторонних уголовников.

– А знаешь, сколько отступных мы отдали Инфанту Лага Роха? – продолжал демон. – Почти все, что имели. И все это из-за одного вопроса, который нас очень интересует. Хочешь знать, что за вопрос?

Я не кинул и не покачал головой. Не было смысла. Раз уж сказали риторическое «А», сами скажут и «Б».

Бестафур сделал драматическую паузу и продолжил мысль.

– Скажи, халумари, какие боги стоят за вами?

Я облизал пересохшие губы, а когда под полог заглянула Катарина, медленно покачал головой, мол, не надо, а то девушка уже потянулась за оружием.

– Если вы боитесь мести, то сейчас вам никто мстить не будет. Вы можете не бояться.

– Я и не боюсь, – хрипло засмеялся демон, а когда запал смеха кончился, отложил в сторону моё оружие и наклонился вперёд, оперившись локтями на свои колени. От этого он стал похож на киношного Халка. Впрочем, ярости и силы у него было не меньше.

– Халумари, мы уверены, что места богов-покровителей вашего народа в это самое время и на этих самых землях пустуют.

Я молча глядел, не понимая, к чему клонит Бестафур.

Демон ещё больше растянулся в улыбке.

– А раз пустует, то никто не мешает нам занять два местечка, покуда не набежали другие желающие.

– Акварель, – тихо произнёс я, пытаясь выдать хоть какую-нибудь отмазку. Ну вот не представлял, как эти двое станут нашими покровителями.

– Речная полоумная? Она не помешает нам. Пусть строит свою плотину и роет серебришко.

Демон тихо стукнул кулаком себя по колену. И достал из воздуха небольшую фигурку, больше похожую на полуметровый деревянный фалоимитатор с вырезанным на головке члена клыкастым лицом. Гоблины в мультиках и играх и то лучше рисуют.

– Это будет наш санпилар.

– Я не знаю… – получилось выдавить в ответ.

– А ты пока обдумай детали сделки, не бычка же покупаешь, а с будущими богами разговариваешь. Но только не долго, а то тебя уже ждут всякие неприятности. А мы бы очень пригодились.

– Какие неприятности?

– Не скажу. Но мы не причём, оно само так складывается, но мы очень бы пригодились.

Бестафур исчез сразу же, а вот после Сагренты ещё некоторое время в воздухе висела жутковатая улыбка, словно от знаменитого чеширского кота.

– Развейся, отдохни, смертный, – произнесла томным голосом эта улыбка.

Только когда и она окончательно растаяла, я позволил себе выдохнуть и поглядеть на хмурую Катарину. Кажется, приключения только начинаются.

Глава 23. Шаг во свет и шаг во мрак

Генерал через отборный мат всё же нахлобучил на себя парадный костюм с гербом, кружевами, золотыми пряжками и пуговицами, шёлковыми завязками на куртке и белоснежной сорочки. При этом к краповому берету с помощью броши было прикреплено перо фазана, ставшее компромиссом между простотой и требующееся от барона пышности.

На груди теперь красовался подвешенный на золотой же цепочке жетон прогрессора: на аверсе перо и книга, а на реверсе Солнце с Месяцем в профиль, сделанные в виде человеческих лиц и совмещённые в одном и том же круге. Но синий жилет более подобал магу, нежели барону. Ему уместнее было бы иметь красный, но, увы, не было.

– Нахрен нам нужны эти демонюки? – грубо спросил Пётр Алексеевич, держа в руке вилку с куском мяса.

Малый совет мы организовали на первом этаже постоялого двора, занятого со слов хозяйки ещё двумя группами постояльцев. Трёхэтажное заведение котировалось по местным меркам как четырёхзвёздочный отель у нас, в том плане, что при необходимости можно было арендовать на срок пребывания временного слугу для бытовых нужд и походов по лавочкам. Цена на двор была выше средней, но других свободных мест в этом городишке не осталось. Праздник, однако, и со всех прилегающих деревень прибывали желающие побывать на ярмарке и праздничном фестивале. А это были не только крестьянские семьи разной степени зажиточности, но и купцы, мелкие помещицы с семьями, священнослужительницы и чиновницы разных сортов и чинов.

Поздний ужин мы совмещали с совещанием на первом этаже, где кухня совмещалась с обеденным залом вполне приличного вида. Всё вычищено и вымыто до блеска. Пол по обыкновению этих мест не дощатый, а земляной, покрытый отборной брусчатой, по которой ходить было достаточно приятно. Пол был прохладен, что пришлось кстати после дневной жары, и даже открытый очаг не добавлял духоты.

В военный совет входили: генерал, я, Андрей, Клэр, Ребекка, Лукреция, Катарина и Лена. При первом нашем появлении на пороге таверны хозяйка увидела гербы знатных особ и в панике забегала, давая затрещины прислуге. Из закромов сразу же нашлись и вино, и свежие овощи, и мясо. На огонь сразу же возник новенький медный, а не чугунный, котёл, в котором начали готовить похлёбку с мясом, где оное составляло чуть ли не половину объёма. А целый золотой чаевых расшевелил прислугу настолько, что на белую скатерть на столе меняли уже третий раз, а хозяйка ловила каждый наш взгляд с видом вышколенного метрдотеля. При этом она тактично держала дистанцию, ведь невежливо подслушивать разговоры господ, можно и головы лишиться.

Одна наша соседка, приличного вида матрона, сидела в дальнем углу и наслаждалась яичницей, вином и живой музыкой, которую самозабвенно наигрывала парочка юнцов: один с мандолиной, другой – совсем ещё малец лет восьми, вооружённый бубном.

Между ней и нами, точно посередине зала разместились Урсула с дочкой и Герда. К ним подсели две здоровенные бабищи-вышибалы. На столе рядом с большим подносом мяса и хлеба и литровыми глиняными кружками с очень слабеньким пивом, которое употребляют так же, как на Земле квас, легли кинжалы, пистолеты и мушкетон. Завязался шумный диалог, первую скрипку в котором вела, конечно же, Урсула.

– …вишенку, значит, за сто шагов сбивает. Во чё значит халумарская работа…, – донеслось до меня. Недоверчивые вышибалы придирчиво крутили один из образцов оружия в руках. Одна из них удивлённо качала головой, мол, токая работа. А мечница совсем уж разошлась, начав рассказывать, как они бились против полчищ на Золотом Ручье.

– Они не отстанут, – пробурчал я, глянув на сидящего возле моих ног Чужика. Монстр уже даже не шкодил, так как ему кинул аж два самодельных кольца, наполненных силой.

– А я говорила, – покачала в воздухе пальцем Лукреция, – духа несложно призвать, сложно от него потом избавиться.

– Знаю, маэстра, – снова пробурчал я и уставился на армейский котелок с водой, который стоял передо мной. Я держал по бокам от него ладони и пытался сосредоточиться.

– Юра! Зачем тебе котелок? Сейчас и так воды дадут, – огрызнулся Пётр Алексеевич и отправил в рот кусок мяса.

– Хога́р инвизи́бра, – проговорил я на старом диалекте и пояснил: – Незримый очаг. Воду грею.

– Магией?

– Угу.

– Ну, хоть какая-то от тебя польза, будешь кипятить воду для чая и для бритья, а то холодной бриться уже устал.

Я бросил взгляд на начальника. Что-то он какой-то нервный последнее время. Первое время вообще навеселе был, а сейчас словно старый ворчливый дед.

– Значит, по демонам предлагаю послать их подальше, – продолжил своё ворчание генерал. – Это, само собой, мощные боевые единицы, но слишком уже непредсказуемые, прям как обезьяны с гранатой.

– Обезьяна с гранатой, это мой Чужик, а демоны – ребята посерьёзнее, – снова покачал я головой. Вода всё никак не закипала, и я потрогал её пальцем. Тёпленькая. Градусов сорок.

– Всё равно.

Пётр Алексеевич нанизал другой кусок мяса на вилку и выдал следующую реплику:

– Катарина, подскажи, неужели признание этих двух… потусторонних существ не является ересью. У вас же есть великая Небесная Пара, – генерал явно хотел назвать демонов более грубо, но поостерёгся, так как за обзывательство твари могут запросто сделать тёмную.

Вместо храмовницы, слово взял я.

– Вы смотрите с точки зрения аврамистических религий, где есть Господь Бог, Аллах или Яхве, и точка. Все остальные от лукавого, и даже святые не более чем доска почёта для мучеников и праведников. Но Реверс в этом плане посередине между античной мифологией и Китаем. В последнем до сих пор имеет место такое явление, когда старейшина деревни может объявить выговор местному божку за неудовлетворительное исполнение обязанностей, и до сих пор множеству богов делают подношения в виде сжигания на алтарях бумажных денег. В случае Реверса небесная пара совмещает в себе роли высших божеств и носителя идеологии, коим, например, в буддизме является собственно Будда. Он у них очень уважаемый, но не единственный небожитель. В целом религия Реверса отражает феодальные устои: есть Небесная Пара; есть её свита из лояльных божеств, как у королевы есть знать; есть независимые, но признающие ее высшую власть богини и боги, как вальные герцоги, графы и бароны; есть воинство из рыцарш и простых духов-кнехтов.

– Что-то я не видел местечковых положительных персонажей, – снова пробурчал недовольный генерал. – Может, их и нет вовсе.

– Есть, – вклинилась в разговор Катарина, тут же поправившись: – Есть, Ваша Милость. Я всегда посещаю храмы и места поклонение разных покровителей. А Коруне благоволит сама Небесная Пара.

– Совсем беспредельщики, – пробурчал Андрюха и добавил: – Полстолицы разнесли под самым носом у высших сил.

– Небесная Пара в мелочные неурядицы не вмешивается. Люди должны вдохновляться Шаной и Солом, а не уповать на их помощь в уборке травы под окнами, – насупилась Катарина.

– Ничего себе мелочные, – снова пробурчал лейтенант.

– Да не, – усмехнулся генерал, – здравые боги. Тоже понимают вред от принципа «Культ Карго».

Я слегка улыбнулся и угукнул, а Ребекка и Клэр молчали. Одна из соображения, что не её это дело вмешиваться в обсуждение потусторонних сил, а вторая просто трескала кровяные колбаски, проголодавшись с дороги, но при этом поглядывала на генерала с живым интересом, как на мудрого старца. А у ног графини лежал и грыз косточку Малыш. Хозяйка даже не подумала намекнуть, что пёс в заведении нежелателен.

– Ну, Юра, – снова заговорил начальник, – что думаешь?

– Не знаю, тащ генерал. Но полагаю, что основать культ не так-то легко. Катюша, расскажи.

Девушка коротко кивнула и заговорила, играя роль консультанта по религиозным вопросам:

– Для того чтоб объявить духа покровителем рода, селения или рода нужно выпросить разрешение у высшей власти. Только мать-настоятельница храма Небесной Пары в Коруне может дать такое разрешение, посему только знать может иметь покровителя способно только лишь самые богатые рода или города. Остальные выбирают покровителей из давно признанных божеств.

Пётр Алексеевич нахмурился и некоторое время сидел молча. Катарина долго спрашивала, почему я обращаюсь к нему именно «товарищ генерал» или в разговорном сокращении «тащ генерал», на что я смог только пожать плечами и выдать придуманную на ходу отговорку, что это в его положении и чине равнозначно обращению «ваша милость» или «ваше сиятельство».

Вскоре начальник выдал идею:

– Юра, сделаем хитрый ход конём.

– Кем? – тут же задала вопрос Клэр.

– Конём, это такой быстрый зверь в наших краях. Как зебра, только без полосок.

– А-а-а, ясно, – протянула графиня, – а зачем ей полоски стёрли?

Генерал тяжело вздохнул и натужно улыбнулся:

– Он родился таким.

Клэр продолжила есть, а генерал вернулся в русло изложения идеи:

– Надо, чтоб кто-то из нас на всякий случай заручился покровительством местных божеств. А поскольку мне это нахрен не надо, а Андрей не маг, то этим кем-то будешь ты. Вдобавок думаю, будет полезным зажёнить тебя за местную деву. Какую-нибудь со способностями. Например, Лукрецию.

– Как Лукрецию? – выпучила глаза Катарина, – почему Лукрецию?

Храмовница побледнела, потом покраснела, и снова побледнела, а затем встала с места и упала на колени перед Петром Алексеевичем.

– Ваша Милость Юрия, не губите! Он же её не любит! Не давайте благословения на их брак!

Все в таверне замолчали, и даже менестрели прекратили играть и уставились на девушку. Я же посмотрел на хитрый прищур генерала. Мда, такой жирный троллинг с его стороны получился, что сейчас до харакири со стороны Катарины дойдёт. Или инфаркт у Лукреции, она хоть и могла дать отказ, но если будет наставить целый барон, а его непременно поддержит и графиня, отпереться не получится. Средневековье, оно такое. Браки вершились не на небесах, а на подобных сходках, и зачастую мнения молодых не спрашивали от слова «совсем». Опять шутка вышла из-под контроля.

Чтоб не отстать от этого балагана, я тоже встал на колени перед начальником и зачитал переделанную на реверсивный манер реплику Джульетты из бессмертной пьесы Шекспира:

О, генерал, скорей, чем стать мне ведьмы мужем,

Вели мне спрыгнуть со стены той башни,

Пошли меня к разбойницам в вертеп,

В змеиный лог, свяжи одною цепью

С ревущими медведями меня

Иль на всю ночь запри меня в мертвецкой,

Наполненной гремящими костями

И грудами безглазых черепов,

Зарой меня ты в свежую могилу

И с мертвецом в один закутай саван —

Всё, всё, о чём, лишь слушая, трепещешь,

Всё сделаю без страха, чтоб остаться

Возлюбленной я верным мужем.

– Придурки, – процедил генерал, – шуты гороховые. Встаньте. Встаньте, я сказал!

Катарина, до сих пор бледная, как моль, вскочила и тут же грохнулась обратно.

– Ваша Милость, я хоть и небогата и незнатна, прошу руки вашего эсквайра! Честным клинком готова я заслужить ваше согласие. Он всецело ваш.

Я почесал в затылке. Кажется, шутка действительно зашла слишком далеко. Особенно если учитывать полное отсутствие чувство юмора у девушки-львицы.

– Да итить твою мать, – тихо выругался Пётр Алексеевич, когда храмовница схватила его за руку и припала губами к перстню.

– Я вас заклинаю, Ваша Милость!

– Бля, – продолжил начальник, – как я буду перед Москвой отчитываться?

Он выпученными глазами таращился на Катарину, прижавшуюся лбом к тыльной стороне его ладони и шепчущую мольбы Небесной Паре, и проронил вердикт:

– Юра, это, ты пиши рапорт на разрешение брака с местной жительницей. Три таких рапорта недавно подписал, думаю, и четвёртый пройдёт.

Я же стоял и молча глядел перед собой. Катарина хорошая девушка, но я как-то представлял это событие иначе. Не знаю, чего хотел, может, просто боялся признаться себе в трусости перед серьёзными отношениями, но раз так получилось, то придётся принимать решение.

– Да, Ваша Милость, – произнёс я на местный манер.

– Ты сам-то чего хочешь?

– Я боюсь, что никогда больше не увижу Землю, и в то же время боюсь, что проект прикроют, и меня отзовут. Ей же нельзя со мной. Она там потеряет свою силу. А вдруг она без силы совсем умрёт? Я боюсь выбора между этими двумя крайностями.

Генерал вздохнул.

– Ближайшее время проект точно не прикроют, а если свернут прогрессоров, переведу тебя к себе на другую должность. У меня уже трое купили дома в Керенборге и зажёнились за местных дам. Так же и ты сделаешь. К тому же ты первый маг-землянин, тебя точно от реверса не отлучат без очень весомых причин. Готов?

Я молча глядел перед собой. В голове была каша. Перед глазами рождались картинки. Двухэтажный домик на окраине средневекового городишки, из окон которого виднелась земная база. Маленький мальчонка, играющий в куклы. Высокая девчурка с деревянным мечом. Беременная третьим Катарина. Сам я у плиты, а рядом тазик с замоченными пелёнками.

– Я… наверное… только я срочно буду прогрессировать этот мир… ну… хотя бы Керенборг… И мальчик у меня будет обращаться с пистолетом не хуже местных девочек, – делая долгие паузы между предложениями, ответил я. – Рай, может быть и в шалаше, но он станет ещё больше раем, если в нём будет висеть хотя бы одна лампочка, а стирать вещи – машинка.

– Хорошо, Юра, – произнёс генерал по-русски, – что я должен ответить? А то она мне сейчас руку либо зацелует до дыр, либо сломает.

– Скажите, что даёте разрешение на наш брак.

Пётр Алексеевич кивнул и положил свободную руку на плечо храмовницы.

– Дитя, я благословляю вас.

– Благодарю, Ваша Милость! – зарычала Катарина и начала целовать руку генерала.

– Всё, хватит. Отпусти. Не позорь мою седую голову. Тем более, коллеги смотрят.

Я поднял глаза на генерала, а тот кивнул куда-то в сторону. Повернувшись, увидел стоящего на лесенке на второй этаж Василия Лучкина. Молодой этнограф стоял с кувшином, обутый в домашние тапки и одетый в бриджи оранжевого цвета и сорочку. Со своим немного вечно растерянным внешним видом и круглыми очками, Василий был больше похож на местного мужичка, чем я или Андрей. При этом он всего на год старше меня.

– Здра жлаю, тащ генерал, – робко потянул коллега-прогрессор.

– Вася! Иди к нам! – закричал Пётр Алексеевич и выкрутил руку из хватки Катарины. Та же так и осталась стоять на коленях, на этот раз радостно, и даже блаженно улыбаясь. – Трактирщица, ещё одну порцию закуски и вина! Вася, ты каким судьбами?!

Этнограф огляделся и неспешно подошёл к нашему столику.

– Да я хожу по селениям, собираю поверья и суеверия. Это в рамках программы по борьбе с проклятыми местами. А помимо этого разношу каталоги с земными товарами, все крупные бренды на этом рекламы делают. У всех похожий слоган: «Нам доступны даже другие миры». А ещё, представьте себе, я даже нечисть видел, представляете, хорошо, что мне провожатых дали толковых, иначе бы не выжил.

«Ага, нечисть он видел, – подумалось мне. – А что тогда видел я?»

Вася поставил на стол кувшин и с немым вопрос в глазах поглядел на меня и храмовницу, коленопреклонённых перед генералом.

– Юра, – прошептал он, – это что за шоу?

– Это не шоу. Это всё взаправду.

Василий сел и тут же с опаской отодвинулся от Чужика, который с противным шипением протянул в его сторону своё драгоценное пустое осиное гнездо.

– Во какой видный жених! – раздался за спиной голос Урсулы. – А как он демонов вокруг пальца обвёл! А ещё он на короткой ноге с Инфантом Кровавого Озера! А ещё он дерётся наравне с храмовницей!

– Брешешь! – воскликнула бабенция-вышибала.

– Да пусть от меня Двуликая отвернётся! – прокричала в ответ Урсула и осенила себя знаком богини. – Про рыжую Джинджер слыхала? Так он её отмутузил! Шпагу видишь у него? Это еёйная! Прямо из рук вырвал!

– Да не верю!

Женщина только и успела договорить, как раздался быстрый топот бегущего по лестнице человека, и Урсул, а вслед за ней и Глория с Гердой похватали оружие и направили его на лесенку на второй этаж. А на нижней ступеньке стояла в чём мать родила, уперев руки в боки, Джинджер собственной персоной. Психованная разбойница злобно зыркнула на меня и выставила перед собой ладонь.

– Просто отдай, – процедила она. – И ты должен передо мной извиненья и бочку вина должен.

Я быстро положил руку на рукоять пистолета и резко встал. Увидев мой поступок, и лена сняла с предохранителя свой пистолет-пулемёт.

– Не буду я извиняться, – тихо, но твёрдо ответил я. – И ничего я тебе не должен.

Джинджер медленно подошла ко мне. Разбойницу не остановил даже вид десятка стволов, направленных в её сторону. Даже фальшион в руках Катарины не заставил смутиться.

Рыжая остановилась в шаге от меня и ткнула мне в грудь пальцем. И выглядело это немного абсурдно: голая девка и я, ткнувший ей в ответ стволом пистолета между сисек.

– Ты должен отдать мне клинок и извиниться, – прорычала Джинджер.

– А может, я просто отрежу и набью соломой твою поганую голову?! – прорычала Катарина, отведя руку с фальшионом для удара.

– Цыц, кошка, мы сейчас в одной терции. Во-первых, у меня есть индульгенция. Во-вторых, я теперь работаю на друга твоего жениха, и даже рекомендации от ордена имею. Так что брысь. А ты отдай мне мой клинок! – повысила голос безбашенная рыжая. – Он мой!

– Тихо, – улыбнулся я, – отдам после праздника. Оставлю в своей комнате у стеночки стоять. Сама заберёшь, когда уедем.

– Ты… ты издеваешься?!

– Да! – прокричал я в ответ и поглядел на выпучившего глаза этнографа. – Хороша парочка, лиса Алиса и кот Базилио. Дуримара не хватает и Карабаса-Барабаса с Буратино.

Василий криво улыбнулся и показал пальцем через плечо.

– Там здоровая такая с худым пареньком, я женщину антибиотиками пичкаю.

– Барбара, между прочим, тебе жизнь спасла, когда всадила стрелу в ту дуру, которая кась`те ароха ал`абисма (чуть не швырнула тебя в бездну), – ехидно произнесла Джинджер, – там, на Золотом Ручье. Потом расскажу, когда клинок отдашь, извинишься и вина нальёшь.

Рыжая изящно развернулась, отчего ворох её огненных волос взметнулся и попал мне в лицо, и подошла к столику.

– Знаешь, кошка, я не хуже тебя. У меня теперь тоже халумари есть.