Текст книги "Наследие проклятой королевы (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Игорь Осипов
Бабье царство. Книга 3: Наследие проклятой королевы

Пролог

– Это они во всём виноваты! – прокричала женщина с красным, обожжённым кислотой лицом.

Она стояла над тельцем потеряйца и орала на него. Окончательно умерший сухонький карлик лежал скрюченным поверх десятка тел подобных ему созданий и ответить не мог, но женщине и не нужен был ответ, ей требовалось высвободить те слова, что скопились в ней за последнее время. – Это всё из-за не рождённых под светом Небесной Пары! Слышишь?! Это они! Их нужно убить! Всех!

Женщина замолчала и, тяжело дыша, поглядела куда-то вдаль.

– Нет, – прошептала она. – Надо раздавить логово, из которого они выползли. Тогда ни один из них больше не придёт. Ты слышишь? Да-а-а. Ты прав, – продолжала она вести диалог с мертвецом. – Но сила в ключах иссякла, надо придумать, как наполнить их снова.

Женщина, которую звали Арсе́лией, поглядела на зажатые в её ладонях половинку бронзовых ножниц и сделанные из ясеня пяльцы. Старшая сестра умела наполнять их своими чарами, вливать в них силу, но секрет не успела передать, и всё из-за пришлых.

Женщина едва спаслась, когда потеря́йцы поволокли её в лес, словно бродячие собаки добычу, чтоб зарыть заживо, как кость про запас. Но в ключе Кая ещё оставалась крупица, и потому потеряйцы мертвы, а она нет.

Арселия, превозмогая боль телесную от ран и боль душевную от гибели старшей сестры, разорванной халумарскими чарами, подобрала ключи и сохранила их. Она больше не имела ничего, и лишь месть пылала в её душе, как пылает ослепший глаз и горит обожжённая едким зельем кожа.

– Да, ты прав, – продолжила женщина. – Надо найти способ заткнуть ту бездну, из которой лезут прокля́тые халума́ри. Надо набраться сил и терпения.

Арселия улыбнулась похожей на оскал улыбкой и сплюнула на тела потеряйцев, а потом пошла прочь от того места, где чуть не была погребена заживо, где погибли все её сёстры, где возликовали халумари. Это будет их последнее ликование, особенно для этого выродка с глазами цвета льда.

Глава 1. Предложения, от которых сложно отказаться

– Ты хочешь дуэли?! Ты получишь её! – громко прокричала Клэр, немного небрежно и в то же время понтови́то выставив вперёд пистолет. Взгляд её был насмешлив и бесстрашен… ну, во всяком случае, она очень старалась, чтоб всё так и выглядело.

Мы с Андрюхой переглянулись, прервав распределение многострадальных аккумуляторов на уцелевшие и пригодные только для отливания солдатиков из порванных в лоскуты свинцовых пластин.

После боя с дементэ прошло ровно две недели. За это время мы успели отдалиться от места стычки и проверить ещё два проклятых места. Одно оказалось фальшивым – всего лишь старым заброшенным охотничьим домиком, где когда-то повесилась одна из знатных леди. Имени её уже никто не помнил, и с тихим суеверным шёпотом называли просто непокойной графиней. Но на поверку домик не фонил вообще ничем, а вместо призрака – всего лишь стая летучих собак, облюбовавших это место как хорошее убежище. Редкие в этих краях рукокрылые, весом с таксу и имеющие два метра в размахе крыльев были совершенно безобидны, так как питались исключительно растительной пищей, иногда залетая достаточно далеко, чтобы воровать фрукты в садах. Но, как говорится, у страха глаза велики.

Второе место было проклятым, и вот там вредный дух старого мельника раздолбал нам аккумуляторы, приняв их за сундучки с золотом – этот призрачный маразматик хотел зарыть их как клад, но Катарина успешно отогнала этого призрачного пенсионера, после чего тот долго осыпал нас издали проклятиями.

И вот теперь мы стояли и смотрели на Клэр.

– Юра, что это за очередная придурь? – тихо спросил лейтенант.

– Понты, Андрюха.

– Что? – не поняв, переспросил товарищ.

– За тем лесочком пролегает оживлённый тракт. Ещё полдня пути, и мы выйдем к пригороду Коруны.

– И что?

– Столица, Андрей. Это в захолустном Керенборге все дремучие, а в вольном Галлипосе рулят торговые гильдии и цеха, всем пофиг на знать, там купцы сами кому угодно форы дадут в нарядах, да и порядки там иные. Здесь же пафоса на каждом углу побольше, чем в нашей златоглавой.

Тем временем Клэр топнула ногой.

– Не так!

Она шмыгнула носом, провела под ним пальцем и снова вскинула пистолет, взведя курок направив оружие на воображаемого противника и.

– Прочь с дороги, безродина, – понизив голос и придав ему хрипотцу, проговорила юная графиня, а потом снова топнула ногой и закричала: – Линда, тащи зеркало!

Мы оглянулись. Из палатки выскочила пухленькая оруженоска, неся большое и дорогущее, по местным меркам, зеркало размером с поднос. Обычной крестьянке такое не по карману: крестьянка может рассчитывать максимум на полированную сковородку. Мещанка, сиречь простая горожанка, будет довольствоваться обычным кусочком чуть больше смартфона, и то с кривым стеклом. Зеркала ведь раньше делали так: в форму заливали расплавленное олово, потом лили стекло. Поскольку температура плавления диоксида кремния выше, чем у этого металла, он застывал первым. Далее олово сливали, а форму переворачивали, оставляя прозрачную стекляшку, которая по мере остывания выравнивалась на оловянной глади. Сверху этого заливали серебро, которому тоже нужно меньше жара, чем стеклу. Работа кропотливая, серебро дорого, да и нужные технологии для качественного зеркала были очень сложные на то время. А ведь пользовались не каменным углём, а древесным.

И, да, вспомнил: оруженоску действительно звали Линдой. До сих пор не пойму, зачем Ребекка согласилась её взять.

– Бегу, бегу, Ваше Сиятельство!

Оруженоска вскочила и встала в пяти шагах перед Клэр, держа в руках зеркало.

Юная графиня сделала пол-оборота, поглядев на себя в профиль, а потом повернулась другим боком. Недовольно засопев, поправила кружевной ворот, свисавший поверх горже́та (стальной манишки, надеваемой поверх кольчуги или гамбезо́на для защиты шеи и ключиц от ударов сверху). Белый ворот смотрелся не совсем уместно, но если здесь такая мода, то почему бы и нет?

Тем временем Клэр изогнула бровь и снова подняла пистолет, направив его на зеркало – в общем, типичный понтующийся подросток.

Но вот загвоздка, не только она готовилась к столице. Все солдатки, кроме часови́ц, бегали туда-сюда с тряпками в руках, а некоторые только в одних панталонах, заставив Андрюху нервно сглотнуть. В лагере стоял шум и гам. Кто-то доставал длинными щипцами из костра угли и клал в чугунный утюг, кто-то шоркал в небольшом деревянном тазу накидку-сюрко́, добавив в воду мыла.

По лагерю с радостным лаем носился Малыш, таская большую палку. Он порой бросал её и с жалобным скулежом садился возле кашеварки, выпрашивая кость, а, зарыв угощение, снова принимался бегать по поляне с дубинкой.

Каторжанка теперь делила вахту с дезертиршами, и они посменно водили бычка по кличке Дизель по кругу, а тот приводил в действие электрогенератор. За две недели все как-то привыкли к такому благу цивилизации, как лампочка Ильича, или, как они её теперь называли, лампа́ра да Или́ччи.

Отдельные женщины сидели с кругляшами полированного олова размером с блюдце, заменяющими им полноценные зеркала, и натирали лица белилами.

– Может, я торгашом заделаюсь, – пробурчал Андрей, – буду косметику сюда возить. Озолочусь.

Я ухмыльнулся, а потом повернулся на громкий возглас леди Ребекки, адресованный свой помощнице:

– Герда! Где ты?!

Рыцарша вышла из палатки в нижнем платье, сложив руки на выступающем животике, и что-то мне подсказывало, что на третьем с копейками месяце беременности пузо должно быть не столь большим. Впрочем, ситуация сразу разрешилась, когда сержантка подбежала к своей госпоже с охапкой свежего сена. Рыцарша сразу задрала подол, явив нам панталоны и небольшую подушечку, привязанную к лямкам. Эта подушечка имитировала большой срок. Герда осторожно добавила сена и поправила его.

Вспомнились лекции по местным обычаям. В нашем средневековье женщины специально делали подкладки, чтоб создать иллюзию беременности, дабы избавиться от косых взглядов в приличном обществе – мол, бесплодная жена хуже хромой, слепой и беззубой кошки. Здесь же, на Реверсе, правило было не столь категоричным, и таким вот способом убивали сразу двух зайцев: во-первых, подчёркивали статус, а во-вторых, беременную вряд ли вызовут на дуэль, да и ожидать подвоха не станут до самого последнего момента, когда в горло уткнётся острие клинка или в лицо поглядит щербатым от частого использования дулом пистолет со взведённым курком. Но такая мода распространена на западе страны, откуда родом Ребекка, а вот в Доггерла́нде такого не было.

– Пора и нам сменить дружную одёжку на выданный со склада костюм, – произнёс я.

– Будешь пудрить носик? – ухмыльнулся Андрюха, а я улыбнулся и покачал головой.

– Мы для них – халумари, полупри́зраки, то есть почти эльфы. И так сойдёт – без помады, туши и пудры.

Лейтенант молча залип на молодую солдатку, которая суетилась неподалёку по форме номер раз, то есть то́плесс, и растрясала стираную ками́зу. Кружевные панталоны были чистенькие и явно свежие, а не тасканные почти месяц по полям и сражениям. Что сказать, бабы везде бабы, и если кто-то скажет, что в стране победившего феминизма живут одни зачуха́нки, притворяющиеся мужла́нками, не поверю. Они будут напускать на себя суровый вид, стыдливо пряча в сундуке новенькое бельё и украшения. Невозможно вытравить из женской сути миллионы лет эволюции ни магией, ни религией. А всякие крайности брать в расчёт не буду.

Солдатка заметила пристальный взгляд Андрея и поправила причёску, а потом поглядела на свои груди, проверяя, всё ли с ними в порядке. Товарищ вздохнул, а нас не стеснялись именно потому, что здесь матриархат, да и мы для них не совсем люди. Мы – полупри́зраки.

– Юн спадин! – раздалось сзади, а когда я повернулся, то передо мной стояла тётя Урсула в доспехе. – Ну как? Добрая я женщина али нет? – коварно произнесла она, а потом развела в стороны руки и медленно повернулась, давая себя разглядеть со всех сторон. На поясе – одинокий пистолет, рог с пороховницей, шитые мешочек с пулями и кошелёк, явно из одного комплекта, ибо видна работа одной и той же мастерицы, а ещё большой охотничий нож. На правом бедре – ножны из тиснёной кожи с деревянным «ульти́ма эспера́нза», то есть последней надеждой. На перевязи – резные деревянные бандалье́рки с порохом. На левом плече – короткий плащ, оставляющий правые плечо и руку свободными. Широкоплечая женщина в самом расцвете сил повернулась спиной, за которую были закинуты ножны с двуручником, длинная рукоять которого торчала над правым плечом, совсем как у киношного ведьмака. На ногах – высокие сапоги с резными отворотами, совсем как у разбойницы из старого советского мультфильма «Бременские музыканты».

– Да, вроде, красиво, – пробормотал я, не зная, что ответить женщине.

– Эх, юн спадин, все вы мужчины одинаковые! – выдохнула Урсула. – Токмо о красоте думаете!

Я пожал плечами. А наша телохранительница неуловимым движением ухватилась за рукоять меча и выхватила оружие из-за спины. Я сперва опешил, так как не представлял, как такое возможно – длины рук не хватит. Это же не кино, где актёру статисты помогут, в бою каждая доля секунды дорога. А потом расхохотался, сообразив, что вижу перед собой.

Урсула держала не полный меч, а хорошо заточенную половинку клинка с рукоятью от двуручника.

– Я́си, юн спадин, я придумала? – уперев левую руку в бок и прищурившись, спросила наёмница. – Все будут думать, что длинный, а он вона какой.

Урсула легко подкинула обломок меча, а когда тот совершил несколько оборотов и начал падать, подхватила и сделала быстрый восходящий удар. Если учесть силу отнюдь не хрупкой наёмницы, брюхо плохо защищённого недруга уже было бы вспорото, да и мелкую шпагу таким легко сломать. А если возьмётся обеими руками, то получится хороший такой дрын с эффектом рычага, можно даже кость крошить через поддоспешник и кольчугу.

– Великолепно! – ответил я, а тётя Урсула убрала обломок за спину и небрежно так спросила.

– Эта, юн спадин, я его за серебрушку выторговала. Не оплатишь расходы из казны?

– И когда успела?! – изумился я. – Не помню, чтоб мы мимо людного места проходили.

– Да не-е-е, юн спадин. – Женщина всплеснула руками и скорчила физиономию, мол, не берите в голову. – Ещё в Галлипосе купила, всё думала, где приспособить.

– Она его в подполе охотничьего домика нашла, где мы безуспешно искали призрака непокойной графини. Был спрятан под битыми горшками! – раздался из фургона, возле коего мы стояли, голос Катарины, которая тоже наводила марафет.

– Цыц, кошка! – рявкнула через плечо наёмница, а потом виновато улыбнулась. – Юн спадин, ну, дай серебрушку на кувшин доброго вина и свиной окорок с яичницей.

– Дам, – ответил я и улыбнулся.

В этом и есть вся тётя Урсула: пройдоха, но профи отменная, да и не скучно с ней. А наёмница убрала обломок за спину, сделала шаг назад, отвела левую руку, сунув под днище фургона, а потом потянула. Это оказался её родной двуручный клинок, взятый обратным хватом, он со свистом рассёк воздух, сделал круг и теперь был направлен остриём в сторону воображаемого неприятеля, подхваченный теперь уже обеими руками. Прям, затейница, а не старая солдатка!

– Линда, щит неси и голову псоглавого! – снова раздался голос Клэр, а потмо я услышал своё имя: Господин Юрий!

– Да что ей надо? – пробурчал я под нос, выждал паузу, словно поправлял манжеты, и только потом направился к этой юной особе. Негоже сразу нестись сломя голову, могут подумать нелестное. Ну и что, что она графиня? Зато я – халумари, да ещё и эсквайр, сиречь доверенный эльф.

– Да, моя госпожа, – с натянутой улыбкой спросил я и сделал лёгкий поклон. Сейчас не было никакого настроения отвечать на вопросы взбалмошной девушки. Со своими проблемами бы разобраться, особенно после недавних событий, когда я готов согласно поговорке дуть не только на холодную воду, обжёгшись на горячей, а ещё и снег палкой потрогать, не кипяток ли он.

Клэр водила головой, глядя в зеркало, любуясь похожим на стальной коготь керамби́том, которой я ей подарил. Нож свисал на чёрном силиконовом шнуре, продетом через широкое кольцо на конце рукояти, располагался аккурат над фамильным гербом графини – вставшим на дыбы грифоном. А потом девушка приложила к голове ободок, стилизованный под забрало от шлема. Ширина вещицы, явно выкованной из качественной стали, гравированной растительными узорами и инкрустированной золотыми заклёпками, была всего два пальца. Восемь тонких вертикальных прорезей тоже достались по наследству от боевого доспеха. В общем, дай женщине железяку, она и её приспособит как украшение. На Земле тоже девушки крали из мужского гардероба элементы одежды и переделывали под себя, и, знаете, это им идёт. Но здесь имелись именно две линии – рабочая и боевая и чисто декоративная. Положение быть сильным полом обязывало.

– Ну как вам? – пристально взглянув на меня, спросила Клэр. Она ждала похвалы, и я не стал отказывать ей в мелкой радости.

– Очень хорошо подходит к золочёному доспеху и подчёркивает лицо.

Честно говоря, фразу я позаимствовал из сериала, который когда-то смотрела моя мама (уже и названия не помню). А вообще, мне были не интересны все эти наряды. Я сейчас думал о том, как не накосячить в очередной раз. И магия. Раз уж сказали, что я теперь маг, надо с этим разобраться до самого конца, и на базу пока докладывать не буду. Не хочу, чтоб отозвали и начали ставить опыты, как на лабораторной мыши.

А вот Лукрецию нужно взять за… за что там можно взять волшебницу, чтоб стала репетиторшей по колдовскому искусству? Насколько я знаю Лукрецию, нужно предложить денег. Много денег, но это можно внести в смету, начальство не должно отказать в паре золотых в месяц, особенно если укажу, что это на научно-представительские расходы.

Клэр согнула руки в локтях, пошевелила бёдрами, отчего доспех и снаряжение на поясе слегка звякнули, щёлкнула пальцами в лучших испанских традициях, после чего игривым движением перекинула через плечо косу с ярко-красной атласной лентой. Кстати, шёлк они в отличие от земного средневековья изобрели независимо от Китая, вот только используют не гусениц, а пауков-шелкопрядов. Их целые фермы есть на севере страны, поближе к болотистым местам, где комаров побольше, при этом все такие мануфактуры находятся под личным патронажем королевы, а особам незнатного происхождения шёлк носить вовсе запрещено. У пауков собирают коконы с яйцами, оставляя самых лучших на племя, и называют ткань не атласной, так как это арабское слово, а брилано́ссо – сверкающей. Впрочем, персы в этом мире тоже есть, и верят они также в Небесную Пару, да и как не верить в то, что есть на самом деле? И здесь даже неправильно говорить о вере, скорее – о поклонении всем известным божествам и почитании заветов и традиций предков, хотя у них есть посланники высших сил, именуемые, как и на Земле, ангелами, что в переводе и означает «посланцы».

– Не приму отказа, – заговорила Клэр, снова глянув в зеркало, – если предложу вам поселиться в особняке моего отца.

– В особняке? – тихо переспросил я, неподдельно изумившись.

– Да, у отца под Кору́ной есть земли и особняк с садом. Сейчас он пустует, и мы можем позволить себе остановиться там. Я уже известила прислугу о нашем визите.

– Почту за честь, – ответил я и сделал лёгкий поклон.

Да и какой дурак откажется от нормального дома, если есть выбор: непонятно какая гостиница или же особняк?

– А ещё я требую. Да, требую. Чтобы вы сопровождали меня при визитах в город.

Я кивнул: здесь не отвертеться, и ситуацию лучше не нагнетать.

– С вашего позволения, – произнёс я и снова поклонился, а потом направился к своему фургону. При этом заметил, что из фургона за мной наблюдала Катарина. Перехватив мой взгляд, храмовница спряталась внутри, а потом легко, как кошка, вынырнула и элегантно потянулась, тоже позируя передо мной. Похоже, они сговорились, к тому же ревность толкала девушку переплюнуть графиню, а это сложно, если ты простая наёмница-телохранительница, а соперница – знатная богатая особа.

Поэтому девушка выбрала совершенно другую стратегию. Вместо доспеха на ней была белая-белая накидка-сюрко, накинутая поверх кольчуги и льняного поддоспешника, при этом скроены они так, что левое плечо оголено, как на вечернем платье, а на правом был ажурный декоративный наплечник. Он был выкован из мягкого железа, а внутри контура вырублены отверстия, размером с ноготь каждое, складывающиеся в нечто похожее на пчелиные соты. Под наплечником виднелась сложенная в несколько раз и тщательно прошитая толстыми нитями льняная подкладка. Один кожаный сыромятный ремешок с медными застёжками проходил через грудь под правой подмышкой, второй – под левой, фиксируя этот то ли элемент декора, то ли облегчённую до состояния стриптиза часть боевого доспеха. Нижняя сегментированная часть наплечника, сделанная по схеме «рачий хвост» и прикрывающая руку от плеча до локтя, была выкована из красной меди с таким же сотовым узором, но без отверстий, а просто фигурно отчеканена.

Поверх этой вечерней бальной кольчуги с льняной камизой и оголённым плечом был надет узкий и, по сути, ничего не закрывающий стальной горжет со знаком Небесной Пары между ключицами. Такой, если и спасёт отчего-то, то только ключицу от удара оглоблей.

– Блин, бабы, как всегда, всё испортят! – прошептал я на русском и улыбнулся: как говорится, горбатого могила исправит, а женщину не исправит даже могила.

Катарина, не поняв русской речи, приняла мою улыбку за похвалу, потянулась к фургону и вытянула перевязь под пистолеты, метательные ножи и бандальерки с порохом.

– Не поможешь?

Я кивнул. Девушка широко улыбнулась и отстегнула часть наплечника, а я просунул под ним перевязь. Катарина сама прекрасно могла выполнить такую процедуру, но женские хитрости никто не отменял.

– А где те доспехи, что тебе выдали? – как бы невзначай спросил я.

– Ну-у-у, – протянула Катарина, отведя глаза и посмотрев куда-то вверх. – Они все – с отчеканенными знаками Ордена, а я не состою в Ордене, и меня могут за это прилюдно высечь, заковать в колодки на целую седмицу и выставить на площади: побьют, камнями закидают, да и темно там ночью – вдруг кто-то из пьяни, пользуясь моим униженным и обессиленным положением, пристроится сзади. Ведь даже нож не воткнёшь в наглеца. Поэтому я решила одеться так – нам всё равно не придётся на поле ратном с недругом сталкиваться. А случайной воровке я и так руки оторву.

Катарина поправила вторую перевязь (с ножнами от фальшио́на) и быстрым движением вдела в собранные в шесть косичек волосы ободок, тоже стилизованный под поднятое забрало, разве что прорези были две горизонтальные с очень тонким серебряным нано́сником, да и заклёпки тоже были серебряные.

Я вздохнул: в чём-то девушка права, а наши пиарщики лоханулись.

Храмовница взъерошила мне волосы и пошла в сторону кухни, где готовилась похлёбка. Что-что, а аппетит у воительницы был отнюдь не как у Дюймовочки.

Проводив её взглядом, а заодно заметив сидящую на небольшой табуретке возле своей повозки и перебирающую украшения Лукрецию, я пробормотал:

– Надо налаживать мосты и учиться магии. Чую, дерьма много глотну.

Плюнув на ладонь и пригладив волосы, я залез в фургон. Действительно, надо переодеться. Но переодеться было не суждено. Запрыгнув и опустив полог тента, я застыл в напряжении, чувствуя, как сердце забилось от выброса адреналина, а мозг начал лихорадочно искать пути к отступлению.

В двух шагах от меня на ящике сидел юноша в алой тунике – инфант Ла́га Ро́ха (Кровавого озера).

Он неспешно поднял руки и приложил палец к губам.

Я поискал глазами точку опоры и медленно сел на скамейку, расположенную у правого борта фургона.

– Ты хочешь научиться магии? – тихо спросил инфант, и от его слов повеяло не только холодом, но и чем-то ещё – наверное, тайной. А напускать на себя тень загадочного и неведомого и при этом до жути опасного инфант умел превосходно.

Пришлось пожать плечами, соображая, что будет дальше.

– Я предлагаю сделку, – прошептал дух. – Ты поможешь мне, я помогу тебе.

– А можно сперва услышать, что хочешь ты?

Дух надменно улыбнулся и поднял ладонь, и над ней возникла иллюзия: клинок, похожий на половинку ножниц.

– Узнаешь? – спросил инфант.

Я кивнул: ещё бы не узнать! Этой вещью меня чуть не отправили в иной мир, и это не Землю имею в виду, а преисподнюю.

– Этот ключ, – заговорил дух, – обладает большой силой, и его крайне необходимо вернуть в храм Небесной Пары. Но вернуть не так просто, и поэтому нужно сделать так, чтоб им нельзя было воспользоваться.

– А… – начал, было, я, но инфант вскинул вторую руку, и мне пришлось замолчать.

– Наполнить чарами ключ Кая можно только в некоторых местах силы. Для этого нужно объединить усилия смертного и божества. Таково правило, установленное Небесной Парой, и оно незыблемо. Но светлые боги никогда не захотят его наполнить, ибо эта вещь предназначена для убийства бессмертных. Остаются только тёмные боги, те, что сейчас в опале и ссылке. И та, кто сейчас обладает этим ключом, наверняка направится к одному из этих мест, чтоб заключить сделку с тёмными, ибо другого выхода у неё нет, и хорошо, если ошибаюсь, и она просто зароет ключ в неприметном месте до лучших времён.

– Но…

– Слушай и не перебивай! – огрызнулся инфант. – Я дам тебе печати, числом шесть. Они подобны санпила́ру – ими тоже могут воспользоваться только смертный и бессмертный, объединившись заодно. Надо запечатать те места ссылки тёмных духов, а после уже отправимся искать сам ключ.

– Но почему я?

– Скажем так: я тебе поверил. Проверил и поверил. К тому же ваша миссия и так заключается в том, чтобы посетить разные обители бессмертных. Это не вызовет подозрений.

– А тебе какая выгода?

– Выгода… – пробормотал инфант и замолчал на секунду. – Я возвышусь перед лицом старших богов, остановив возможную угрозу сложившемуся миропорядку, а ты получишь всё, что надо для изучения искусства колдовства. Твоим учителем станет не только волшебница-торговка, но и я. Но при условии, что обо мне никому не скажешь ни слова. По рукам?

Я опустил глаза на протянутую ладонь инфанта. Предложение, конечно, заманчивое, но подводных камней в нём столько, что можно всё пузо ободрать, и хорошо, если не останешься в одном из этих мест насовсем в виде искорёженного трупа.

– А гарантии?

– Моего слова, данного именем Небесной Пары, хватит?

– Может быть, но хватит ли у нас сил? – переспросил я, вспоминая события у Золотого Ручья. Если тёмные боги сравнимы по силе Акварели, то придётся очень туго. А ведь та себя считала даже очень светлой и гуманной по отношению к людям.

– К каждому месту силы мы будем готовиться отдельно, и к тому времени твои возможности возрастут, – со вздохом ответил дух. Его усталость от разговора тоже была напускной, не стал бы он заводить речь о таком важном мероприятии, а, значит, наверняка продумал всё наперёд. А уж свою выгоду точно не упустит.

– Хорошо, – произнёс я в ответ. – Но я не буду давать никаких клятв, а если посчитаю, что не справлюсь с заданием, поверну назад.

Инфант улыбнулся.

– Я пока предлагаю мёдом, но если будешь мешкать, специально затягивая время, спрошу и мечом.

Я нахмурился. «Мечом и мёдом» – аналог нашей поговорки «кнутом и пряником». И если пряник ясен, то столкнуться с кнутом такого сильного божества не очень-то и хотелось. Но если он начал на меня информационную атаку, отвертеться не получится.

– Когда приступать?

– Не так быстро. Сперва вы отдохнёте в столице, наберётесь сил, а уж потом понесёте печати в разные стороны королевства, – улыбнулся дух, противореча сам себе. Или его слова о спешности – это в масштабе десятилетий?

– Ага, понесём, как Фродо кольцо всевластия до вулкана, – добавил я по-русски и ухмыльнулся.

Инфант откинулся назад, не поняв сарказма, а потом улыбнулся и исчез. От неожиданности я даже вздрогнул. В то же время по полу зазвенели кругляшки, похожие на медные монеты грубой чеканки, а ещё, подняв клубы пыли, хлопнулся на доски небольшой томик с пожелтевшей бумагой, потрескавшейся от старости кожаной обложкой и прилипшей к ней паутиной.

Наклонившись, я прочитал еле видное тиснёное название «Эль а́рта дель фуэ́го», что в переводе означает «Искусство огня».

– Это задаток и пустые печати, – раздался голос из пустоты, отчего я снова вздрогнул, а потом снова вы́матерился на великом и могучем русском языке.

Ну что же, я клятв не давал, а от даров глупо отказываться. И чует моя задница, ждать кнута долго не придётся…