Текст книги "Вторая колыбель"

Автор книги: Игорь Ласьков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

XII

– Удаление до объекта 4 730 000 км, скорость 430 000 км/ч! Выход в расчетную точку через 6 часов 47 минут! – доложил оператор станции прицеливания. Дежурный офицер, майор российских ракетных войск стратегического назначения Якушев запросил его:

– Отклонение от расчетной траектории?

– В пределах нормы. Стрелять нужно сейчас. – ответил оператор.

– Первая установка – пуск! – скомандовал майор лейтенанту, "сидевшему" на "красной" кнопке. Непонятно, с чьей подачи кнопку пуска ракет стали называть красной, хоть она и была такого же черного цвета, что и остальные. Лейтенант откинул предохранительный колпачок, и нажал кнопку. С одного из свободных причальных доков, со смонтированной на нем пусковой установки, сошла и ушла в черноту космоса ракета, призванная спасти все живое на Земле от гибели. Станцию немного потрясло мелкой дрожью от ее мощных двигателей. Все на станции, у кого была возможность, прильнули к иллюминаторам. Ракета быстро удалялась, превратившись сначала в сияющий шар, а затем в мерцающую точку, пока не растворилась в бездне космоса. До поражения цели ей предстояло пролететь почти семь часов, несмотря на скорость, почти вшестеро большую скорости звука. Ко времени, когда расстояние от ракеты до точки поражения астероида будет 9 000 км, ее головные части разделятся, и все шесть боеголовок выстроятся таким образом, что каждая последующая будет способна поразить астероид (или его крупный осколок), если предыдущей не удастся это сделать. Для выстраивания на курс поражения каждая боеголовка была запрограммирована индивидуально, и каждая должна будет провести индивидуальный маневр торможения и отклонения. Только одна тормозиться не будет, и на полной скорости понесется к Фаэтону. Ей и было предназначено нанести первый удар. В случае необходимости каждую боеголовку можно было корректировать в ручном режиме, что повышало вероятность поражения. И на самый крайний случай, если ни одна из боеголовок первой ракеты не попадет в цель, через час и семь минут после первой будет пущена вторая ракета. Она должна будет встретиться с астероидом на кратчайшем расстоянии его пролета мимо Марса. Если и она "промажет", на орбитальной станции, висящей на околоземной орбите, тоже были установлены две ракеты с ядерными боеголовками. Но стрелять по астероиду оттуда было не очень удобно, т. к. астероид несся на сумасшедшей скорости прямо в лоб станции. Из-за огромных взаимных скоростей и малых допусков угловых перемещений малейшая погрешность в наводке ракеты могла оказаться роковой. А из-за малого расстояния на вторую попытку времени уже не оставалось. Так что попасть надо было первой же ракетой и возле Марса. Всем, кто принимал участие в подготовке этой миссии, оставалось только надеяться, что все пройдет, как было запланировано. Все данные на всех этапах подготовки многократно проверялись, вносились необходимые коррекции, но… у двух главных руководителей миссии: Франка Ноймана из Европейского космического агентства (ESA) и Альберта Ландау (праправнука легендарного академика Льва Ландау) из Российского института космических исследований нет-нет, да закрадывались сомнения, а все ли правильно рассчитано, все ли учтено. Цена ошибки была бы огромна, ведь человечество никогда еще не сталкивалось с такой реальной опасностью своего уничтожения. Теперь оставалось лишь ждать.

– Произошло разделение головной части ракеты! – доложил оператор станции прицеливания. Шесть боеголовок разделились, и начали каждая свой маневр, согласно программе. Лишь одна устремилась к астероиду без маневров и торможений. На каждой боеголовке был установлен радиомаячок, по сигналу которого на станции можно было определить, нуждается ли данная боеголовка в коррекции траектории.

– Коррекция первой боеголовке…., второй боеголовке…, третьей… – оператор ввел значения коррекции для каждой боеголовки. Маленькие рулевые двигатели на боеголовках включились на мгновения, отработав коррекцию каждой. По окончании маневра все боеголовки выстроились на курсах сближения с астероидом, о чем оператор доложил майору Якушеву.

– Шесть минут восемь секунд до поражения! – сказал оператор.

– Нужна ли еще коррекция курсов? – спросил майор.

– Нет, пока все боеголовки лежат на курсе столкновения! – ответил оператор. На большом экране радара было еле видно шесть выстроившихся в почти идеальную линию маленьких точек, к которым с большой скоростью приближалась седьмая, крупная. Все, кто был в комнате, затаив дыхание, следили за их сближением.

XIII

От холода уже немели пальцы, надо было куда-то прятаться и как-то согреваться, а иначе ведь можно и замерзнуть. Таня вспомнила про грузовой отсек; хоть он и не был герметичен, но там можно спрятаться хотя бы от всепроникающего песка. Но прежде надо было добраться до баллонов с воздухом на задней стенке кабины. Ведь собственного запаса воздуха в гермокостюме почти не было; она дышала сейчас своим же выдыхаемым воздухом, прошедшим через фильтры регенерации, вмонтированные в капсулы в шлеме. Человек при дыхании использует только около 4 процентов кислорода, так что в выдыхаемом воздухе его еще предостаточно. Правда, в нем резко возрастает содержание углекислого газа, что затрудняет дыхание отработанным воздухом повторно. А в третий раз использовать выдыхаемый воздух уже и вовсе нельзя; содержание углекислого газа в нем становится неприемлемым. Фильтры регенерации в гермокостюме частично решали эту проблему, поглощая углекислый газ, но только на полчаса от силы. Дальше все равно надо было пополнять запас воздуха. Таня вылезла из полурасплющенной кабины, стараясь не выронить фонарик. Зайдя сзади кабины, она принялась шарить среди разных механизмов и приспособлений. Открыв дверцу одного из отсеков, она обнаружила баллоны со сжатым воздухом. Тут же был и редуктор для понижения давления и шланг с резьбовым разъемом для подключения к шлему гермокостюма. Совсем недавно Таня проходила обязательный два раза в год инструктаж по использованию кислородного оборудования в экстренных условиях, поэтому ей не составило труда быстро подключить баллон и шланг к редуктору, а шланг к гермокостюму. Осторожно открыв вентиль баллона, она выставила давление до необходимого. Воздух пошел в шлем, дышать сразу стало ощутимо легко. Заметив время открытия баллона, Таня начала искать путь проникновения в грузовой отсек. Долго его искать не пришлось, сорвавшаяся с растяжек и креплений дробилка пробила в отсеке приличную дыру. Волоча за собой баллон, воздухом из которого она дышала; а также еще один запасной, и ящик с набором инструментов, Таня пролезла в дыру, и очутилась в кромешной тьме отсека. Наощупь открыв ящик, она вытащила фонарик; и, включив его, принялась шарить лучом по передней стенке отсека. Где-то на ней должна была быть розетка электропитания, и она решила попробовать подключить систему подогрева гермокостюма, или как ее называли остряки – «грелку», к ней. Гермокостюм, помимо фильтров регенерации воздуха, имел еще и систему подогрева, сделанную на основе электрогрелки. Из-за этой его особенности остряки называли его «геронтокостюмом». Теплоэлементы в виде тонких токопроводящих волокон были вшиты внутри многослойной ткани гермокостюма. На левом боку, в специальном кармане помещался шнур трехметровой длины с вилкой, которую можно было воткнуть в любой унифицированный низковольтный разъем на борту любой марсианской техники. Питалась система подогрева от бортовой сети напряжением 24 В, а через понижающий преобразователь напряжения ее можно было подключить и к обычной сети напряжением 110 В. Вскоре Таня нашла панель розеток, и воткнула в нее вилку питающего шнура на гермокостюме. Через минуту она почувствовала тепло от грелки в кистях рук и ступнях ног, а чуть позже и в других частях тела. По счастью, электропроводка от батареи аккумуляторов, идущая в грузовой отсек, не оборвалась, в отличие от идущей в кабину. Таня вздохнула с облегчением: впервые с момента аварии хоть что-то на вездеходе работало. И благодаря этому ее шансы остаться в живых существенно повышались. По крайней мере, в течение нескольких часов ей не грозила смерть от удушья или от холода. Только бы хватило воздуха в баллонах и заряда батарей, только бы хватило!

XIV

За всего пять месяцев своего президентства Стив Глендейл успел «достичь» многого. Под предлогом борьбы нации за выживание и связанной с ней экономией средств Америка вышла из участия во многих международных программах. Для «марсиан» самым существенным было почти половинное сокращение участия США в программах освоения Марса. Полностью свернуть свое участие в марсианских программах американцы не решились; осознавая, что их место займет кто-нибудь другой. Это чуть не поставило под угрозу проект «Фаэтон»; но, к счастью, Россия, Китай, Индия, Бразилия и некоторые европейские страны увеличили ассигнования в марсианские программы; и в проект «Фаэтон» в том числе. В руководстве этих стран ширилось понимание того, что человечество не сможет долго оставаться на Земле, если не хочет исчезнуть как вид. Меняющийся к худшему климат планеты сам собой навевал мысли о том, что надо ускорять освоение Марса. И главным бичом здесь представлялись даже не глобальное потепление и засуха, пусть из-за них прекратили существование многие страны. В конце концов в умеренных широтах, где располагалось большинство экономически развитых стран, жить было все-таки более-менее сносно. Выращивать урожай можно было и опресняя морскую воду, где не хватало пресной. Да, это стоило немалых денег, но развитые страны все-таки могли это себе позволить. Да, сокращалась среда обитания и человека, и животных, но все-таки на планете было достаточно места; и было тепло, даже жарко во многих местах. Но еще в 20-м веке палеозоологи и ботаники выяснили, что Земля периодически переживала периоды великих оледенений, перемежающихся периодами потеплений. Последний период потепления длился около 10 тысяч лет, и начало сознательной жизни человечества пришлось на самый конец его. Наступившее во второй половине 21-го века глобальное потепление несколько отодвигало новый ледниковый период, но не избавляло от него. Он неизбежно наступит, пусть через два-три или несколько столетий, но наступит обязательно. И сможет ли человечество пережить его, а если сможет, то какая его часть; и на каком уровне развития окажется после него? Опять-таки, в случае катастрофы глобального масштаба, типа падения крупного астероида, жизнь на Земле могла прекратиться внезапно. Все это заставляло людей мыслящих задумываться о колонизации Марса, как единственной более-менее подходящей для высших форм земной жизни планеты Солнечной системы. Все эти доводы представлялись разумными, в том числе и Глендейлу, но он пришел к власти на волне изоляционистских настроений беднейшей части общества, и уже не мог так просто повернуть вспять. Чтобы остаться в Белом Доме, приходилось и дальше идти по тупиковой дорожке изоляционизма. Поэтому когда ученые NASA ошиблись в расчетах, и предсказали очень низкую вероятность столкновения Фаэтона с Землей; он уцепился за эти выводы, и использовал их для сворачивания американского участия во многих марсианских программах. Лишь когда Фаэтон приблизился к Марсу, и его траектория была просчитана с высокой точностью, и стало ясно, что он лежит на курсе столкновения с Землей, лишь тогда Глендейл с неохотой признал свой просчет. Свалив всю вину на NASA, он теперь всячески поддерживал участие Америки в космических программах, но…все больше на словах. Средства, изъятые из финансирования исследований космоса, были перераспределены между экологическими, техническими и гуманитарными проектами. Это дало определенные результаты, хоть и не очень впечатляющие; и позволило Глендейлу упрочить свои позиции внутри страны. Развязав через своих друзей-медиамагнатов безудержную кампанию по самовосхвалению, он стал национальным мессией в глазах бедной и беднейшей части избирателей, которым не было дела ни до чего, кроме собственного выживания. Славословия Глендейлу раздавались со страниц чуть ли не каждой газеты, из эфира каждого выпуска новостей. Но в его планах было стать единоличным и безраздельным властителем Америки, а для этого одних славословий было недостаточно. Чтобы быть таким властителем, надо было обладать какими-то жизненно важными ресурсами, распределяя которые по своему усмотрению можно было наказывать непокорных и поощрять покладистых. И такими ресурсами в нынешних условиях были продовольствие и вода.

XV

Две точки на экране радара быстро сближались: помельче – боеголовка, покрупнее – астероид. Все присутствующие в комнате, затаив дыхание, наблюдали за их сближением. Вот они слились, и точка их слияния замигала красным. У всех вырвался возглас ликования: астероид был взорван прямым попаданием. Вместо точек возникло пятно сплошной засветки. Это было облако мелких осколков, образовавшихся после взрыва. Оператор увеличил масштаб, чтобы отследить крупные осколки. Осколки размером свыше 5 м тоже представляли опасность, но уже только при прямом попадании в населенный пункт или другой подобный крупный объект. Таких осколков после взрыва оказалось 17, их размер лежал в пределах от 5 до 50 м. Оператор попробовал перенацелить остальные пять боеголовок на самые крупные из них, но их скорость была слишком велика, и все боеголовки прошли мимо. Майор Якушев было дал указание оператору на подрыв зарядов поблизости от осколков, но академик Ландау остановил его. Взрыв поблизости мог скорее не расколоть их, а просто столкнуть с траектории. Но это отклонение скорее всего будет недостаточным, чтобы осколоки не попали в Землю. Их просто рассеет по большой площади, что увеличит вероятность попадания в крупные населенные пункты или важные промобъекты. А сейчас они с большой вероятностью кучно упадут куда-то на относительно небольшой площади. И если это попадание случится в океан или в малонаселенный регион, разрушений и жертв может не быть вовсе, либо они будут минимальны. Указать точное место падения осколков было невозможно из-за множества случайных факторов, как скорость осколка, угол его вхождения в атмосферу, процессы в ней в этом месте и в это время, вращение Земли. Удар осколка поперечником 20 м мог оставить в земле кратер до полукилометра в диаметре. Можно представить, что осталось бы, попади он в большой город. А если еще учесть разрушения от взрывной волны… Оставалось только уповать, что они не упадут на густонаселенные регионы. Взрыв несколько замедлил крупные осколки, поэтому когда боеголовки второй ракеты вышли в расчетную зону поражения, осколки еще не достигли ее. Слишком сильно изменить курс боеголовок было невозможно, так как на них не было маршевых двигателей, только корректирующие. Поэтому все боеголовки второй ракеты ушли дальше, еще до того, как осколки достигли зоны поражения. Дав им пролететь подальше от Марса, оператор дал команду на подрыв; и все боеголовки, включая неиспользованые с первой ракеты, самоликвидировались.

Буря начала постепенно стихать, все реже и реже подсыпая песок в Танину «нору». «Грелка» перестала работать минут десять назад; видимо, батарея была повреждена и разрядилась раньше положенного. От перспективы замерзнуть Тане стало не по себе. К тому же, от долгого сидения в одноообразных позах тело затекло, и Таня решила вылезти и немного размяться. Возле входа в отсек прилично насыпало, и ей пришлось расчистить проем, выгребая песок руками. Пока она этим занималась, буря утихла совсем. Таня вылезла, волоча за собой баллон с воздухом. Вообще-то, на спине была специальная сетка для него, но без посторонней помощи всунуть его туда было невозможно. Вездеход лежал на боку, на треть занесенный песком, как туша гигантского ископаемого животного. Кабину занесло наполовину, и Таня порадовалась, что на вездеходе был грузовой отсек. Пусть и с пробоиной, но он был достаточно большим, чтобы обеспечить укрытие от песка. Солнце опустилось низко к горизонту, и над ним…. синевой пылал закат. В марсианской атмосфере даже в ее спокойном состоянии из-за малой силы тяжести постоянно висела взвесь мельчайшей пыли. Днем она придавала небу оранжево-желтый оттенок, а на восходе или закате Солнца рассеивала лучше синий цвет, поэтому марсианские восходы и закаты полыхали синевой. Само же Солнце из-за в полтора раза большего расстояния, чем до Земли, на Марсе выглядело в две трети своего «земного» размера. Земля же с Марса, как внутренняя по отношению к нему планета, была видна перед восходом и после заката как яркая зеленоватая звезда, возле которой легко можно различить желтоватую и более тусклую звездочку Луны. Самой же яркой планетой на небе Марса была Венера, после нее – Юпитер, четыре самых больших спутника которого можно видеть невооруженным глазом. Земля по яркости была третьей. С заходом Солнца резко похолодало, и вскоре холод марсианской ночи стал пробирать сквозь гермокостюм. Действовать надо было быстро, чтобы не замерзнуть до прихода помощи. Таня вспомнила, что часто видела в «бардачке» в кабинах вездеходов сигнальные ракеты и осветительные факелы; из тех, что не нуждаются в кислороде и горят даже под водой. Обычно они лежали над водительским местом. Но водительское место было засыпано песком, и надо было откопать его. Лопата обычно крепилась к задней стенке кабины, где Таня ее без труда и нашла. Проберясь через проем выбитого лобового стекла в кабину, и подвесив фонарик за крючок, Таня принялась выбрасывать песок наружу. В полусплющенной кабине было тесно, к тому же, баллон и шланг стесняли движения, поэтому дело продвигалось медленно. Но зато от постоянных движений Таня согрелась. По мере раскопок она вдруг вспомнила, что где-то в углу кабины лежит тело Алекса, и ее охватил суеверный страх. Убеждая себя, что мертвых бояться не надо, она стала копать осторожнее, подготавливая себя к неприятной находке. Как она ни готовилась, но когда лопата ткнулась во что-то мягкое, она ее выронила и отпрянула. Преодолев приступ тошноты, она принялась выкапывать тело из толщи песка. Когда Алекс был выкопан, переборов страх и постоянно бормоча, что мертвых бояться не нужно, она приподняла его за подмышки, и перевалила в проем лобового стекла. Стараясь не наступить на него, она вылезла наружу, и, волоча труп мелкими рывками, оттащила его от кабины. Отдышавшись и запомнив, где лежал Алекс, она полезла обратно в кабину. «Бардачок» был теперь досягаем, открыв его и посветив внутрь фонариком, Таня нашла там две пачки ракет и пачку факелов. Там же был и пистолет-ракетница. Взяв это все, Таня вылезла наружу. Посветив себе фонариком, она открыла пачку с ракетами, вытащила одну и зарядила ее в ракетницу. Подняв ее вертикально над головой, как учили ее на спасатели на инструктаже, она выстрелила вверх. Шипя и оставляя дымный след, ракета взмыла в ночное небо. Когда она достигла верхней точки своей траектории, прямо в этом месте, как показалось Тане, вдруг вспыхнула яркая вспышка, как будто ракета взорвалась. От неожиданности Таня даже присела. Но нет, звука разрыва не последовало, ракета продолжала висеть, медленно опускаясь и заливая все вокруг ярким оранжевым светом. Вспышка же превратилась в огненный шар, висящий высоко в небе, быстро расширяющийся и тускнеющий. Ничего не понимая, Таня недоуменно смотрела на этот шар, неизвестно откуда и как взявшийся. Это был тот самый взрыв ядерной боеголовки, уничтоживший Фаэтон. Волею случая выстрел Таниной ракетницы и взрыв точно совпали по времени. К тому же, Таня оказалась почти под местом взрыва, практически точно в месте его проекции на поверхность Марса.

XVI

Одной из важнейших задач своего президентства еще до прихода к власти Глендейл провозгласил борьбу с коррупцией и злоупотреблениями в распределении продовольствия и воды. Как в 20-м и отчасти в 21-м веках в мире шла борьба за обладание нефтью; так в 22-м, веке почти постоянных природных катаклизмов, борьба шла за обладание землями, пригодными для агропроизводства, и водными ресурсами. Любая страна, у которой сохранились более-менее значительные площади пригодной для агропроизводства земли; и способная обеспечивать продовольствием не только себя, уже пыталась диктовать свои условия. Между мелкими странами стали нередки войны за обладание землями, пригодными для возделывания, а также из-за воды. Крупные страны (в особенности, ядерные державы) воздерживались от войн, понимая, что такая война может поставить точку в их истории. Рынок продовольствия стал вторым по объемам прибылей в мире после рынка энергоресурсов. Само же продовольствие стало предметом всевозможных спекуляций и махинаций в той или иной степени во всем мире. Не обошла эта напасть и Америку. Особенно велика была доля махинаций с распределением продовольствия в «шантитаунах». С самого начала там заниматься этим стали криминальные группировки, которые только и держали как-то в повиновении весь тамошний разномастный сброд. Сразу вскоре после образования «шантитаунов» волна насилия и преступлений оттуда стала распространяться и на более благополучные и даже респектабельные районы городов. Полиция оказалась не в силах обуздать это, и пришлось прибегнуть к помощи армии и национальной гвардии. Но после того, как в нескольких стычках солдатами были убиты лидеры двух криминальных группировок национального масштаба, по стране прокатилась волна беспорядков. Особенно кровопролитными и жестокими они были в Чикаго и Филадельфии. Разразились настоящие уличные бои, грозившие перекинуться на благополучные кварталы. Властям пришлось ввести в города войска, блокировать мятежные районы и жестоко подавить беспорядки. Понимая, что одними только драконовскими мерами проблему не решить, власти решили пойти на компромисс с мафией. В августе 2107 года в Чикаго состоялась секретная встреча представителя президента по национальной безопасности с главарями самых крупных группировок. Осознавая, что криминал имеет самую широкую подпитку и поддержку в трущобах, власть пообещала не трогать мафию; потребовав взамен установить контроль над «шантитаунами», разграничив с криминалом сферы влияния. Сочтя такой вариант лучше войны на уничтожение, мафия приняла условия власти. После «Большого Чикагского сходняка», как его окрестили сами воры в законе, относительный порядок в «шантитаунах» был установлен, и власть вздохнула спокойнее. Криминальные группировки действительно установили в них «контролируемый беспредел», как его окрестили журналисты. Жизнь там текла по своим, полукриминальным (а то и вовсе откровенно криминальным) законам; но главные мафиози сдерживали ярость масс, давая всем отщипнуть немного от большого пирога дотаций, поставляемых властью. Сами же лидеры криминала уже давно переселились из трущоб в дорогие дома в престижных районах и стали респектабельными людьми. Во время своей предвыборной кампании Глендейл тоже встречался с верхушкой мафии, заводя полезные связи с теми, кто имел реальный вес в преступном мире. Он попросил у них финансовую поддержку и содействие в предвыборной агитации в «шантитаунах». Взамен пообещал ключевые «серые» посты в своем правительстве, налоговые льготы для их легального бизнеса и легализацию нелегального. А самое главное – пообещал отдать им на откуп все поставки продовольствия в «шантитауны», не забыв при этом и себя. А это был такой лакомый кусок, от которого мафия отказаться не могла.

XVII

Дежурный наблюдатель смены на башне наблюдения Звездного не заметил вспышку взрыва, уничтожившего Фаэтон. Его внимание было целиком захвачено вспышкой Таниной сигнальной ракеты. Они уже долго ждали ее, эту ракету. Когда пять часов назад им поступило сообщение о пропавшем вездеходе, с которым не было радиосвязи, они поняли, что надеяться теперь можно было только на сигнальные ракеты. Как назло, тут же поднялась сильнейшая буря, снизившая видимость до трех-пяти метров. Оставалось только ждать, когда она кончится; и уповать, что те двое на вездеходе догадаются пострелять ракетами после бури. К моменту получения сообщения о вездеходе он был в пути уже больше часа, и должен был быть где-то в радиусе 15 км от поселка. С такого расстояния ракету уже было видно с башни наблюдения. Если, конечно, у водителя хватило ума остановиться, и не ехать дальше во время бури. Иначе он мог, заблудившись, заехать бог знает куда, и уже никакие ракеты им не помогут. Тем более, что дорога с рудника Титаниум-Крик, откуда ехал вездеход, петляла и разветвлялась в ложбине между невысоких холмов, преграждавших видимость и оптическим приборам, и радару на крыше башни. Заметив пуск ракеты, старший смены нажал кнопку отстрела серии сигнальных ракет с пусковой установки на крыше. Установка стреляла мощными осветительными ракетами, взлетающими на 600 м и заливающими светом большую площадь вокруг, по ракете каждые три минуты. Тут же он доложил о замеченном пуске ракеты и о направлении на него диспетчеру поисково-спасательной службы. Диспетчер дал указание дежурному расчету ПСС занять места в вездеходах и ждать. Дежурная смена из шести человек (трое спасателей, включая водителя, и трое парамедиков) помчалась в ангар к спасательному вездеходу. Он был несколько больше обычного грузового, оснащен пассажирским отсеком с реанимационной станцией и набором первой помощи, и манипулятором на поворотной платформе на корме вездехода. Манипулятор выполнял целый ряд функций с различными насадками: от крана и лебедки до мощных гидравлических ножниц, режущих металл обшивки кабин. Чтобы управлять всей этой машинерией, вездеход был оснащен двойным комплектом батарей с повышенной емкостью. Наблюдатели на башне решили подождать вторую ракету, чтобы дать спасателям более точное указание направления. Вторая ракета не заставила долго себя ждать, и они засекли точное направление на место пуска.

– Башня-командиру расчета спасателей: ракета замечена в районе Сноу Хиллз, приблизительно в 10–12 километрах от поселка, по азимуту 96 градусов! – дал указание наблюдатель. Сноу Хиллз (Снежные Холмы) были грядой невысоких холмов на востоке от поселка, а названы они были так потому, что зимними ночами на них часто выпадал иней, и издалека они были похожи на заснеженные. Снег же на Марсе иногда шел зимой, но испарялся еще в атмосфере, не успев достичь поверхности.

– Башня, вас понял! Выезжаем немедленно! – ответил командир расчета спасателей. Вездеход въехал в шлюзовую камеру ангара. Мощные насосы быстро откачали воздух, открылись ворота, и вездеход, включив фары и прожектор на крыше, ринулся в долину, по петляющей между холмов дороге; пыля, как отряд средневековой конницы в атаке.

От холода Таню уже колотило так, что зуб на зуб не попадал. Пальцы не слушались, и она с трудом зарядила третью ракету в ракетницу. Зарядив же ее, она так и не смогла нажать спуск, пальцы были как не ее. Тут она заметила, помимо периодически отстреливаемых где то за грядой невысоких холмов осветительных ракет, еще и пуск зеленой и желтой сигнальной ракеты. По международному цветовому коду у спасателей это означало: «Пуск вашей ракеты замечен, оставайтесь на месте!». Нужда в пуске третьей ракеты отпала, и Таня немного успокоилась. Теперь надо было срочно спасать пальцы, не то вполне реально было их отморозить. «Грелка» уже давно не работала, и ничего лучшего, чем колотить кистями рук по бедрам, приплясывая на месте, ей не пришло в голову. Хорошо было бы пробежаться, но она была измождена от усталости, да и шланг с баллоном сковывали движения. Постепенно от движений и поколачиваний кровообращение стало восстанавливаться и руки согреваться. Но стало трудно дышать, и Таня не могла понять, почему. Она не так давно сменила баллон, заметив время; и запаса воздуха должно было хватить еще как минимум на пару часов. Но дышать почему-то стало так трудно, как будто воздух весь вышел, и она дышала только тем, что оставалось в гермокостюме. Это было тем более странно, что стрелка на редукторе баллона показывала нормальное рабочее давление. Таня не знала, что этим она была обязана оплошности оператора аппарата зарядки воздушных баллонов, как эта должность называлась официально; или «продавца воздуха», как его прозвали остряки. Воздух (как для заправки баллонов, так и частично для дыхания всего поселения) отбирался под куполом теплицы, где концентрация кислорода, выработанного растениями, была максимальной. Зачастую, особенно если воздух отбирался сразу после полива растений, его влажность была высокой, иногда до 90 %. Дальше воздух поступал в лабораторию на анализ состава и влажности, после чего (в зависимости от результатов) его состав и влажность доводились до оптимального. Влажность воздуха для заправки баллонов не должна была превышать 30 %, особенно если баллон предполагалось использовать снаружи, при отрицательной температуре. Иначе влага начинала намерзать изнутри на стенках тонких трубок редуктора при достижении давления, близкого к земному атмосферному. Со временем этот лед мог совсем закупорить тонкие трубки, и тогда доступ воздуха прекращался. На этот случай предусмотрительные водители вездеходов держали в ящике в кабине запасной редуктор, но Алекс был не из таких. Да и Таня не знала таких тонкостей, и вряд ли догадалась бы заменить редуктор, даже если бы запасной имелся. Фильтры регенерации в Танином гермокостюме уже были перенасыщены углекислотой, и плохо справлялись со своей задачей. Сознание Тани временами начинало мутнеть, она усилием воли заставляла себя соображать. В общем, из-за оплошности «продавца воздуха», не проверившего его влажность; и из-за бесшабашности Алекса перед Таней встала реальная перспектива задохнуться еще до того, как замерзнуть, хоть помощь уже была близко. Решив снова заменить баллон, Таня побрела было к вездеходу, шатаясь и едва волоча ноги. Но уровень углекислого газа уже приблизился к отметке, при которой наступает потеря сознания, и она рухнула навзничь метрах в пяти от вездехода.

XVIII

Выпуски новостей всех телеканалов мира на все лады обсуждали одну новость – предстоящее падение осколков Фаэтона на Землю. Данные орбитального телескопа «Коперник» окончательно рассеяли всякие сомнения в их столкновении с Землей. Осколки Фаэтона через трое с половиной суток должны были достичь Земли. По данным с «Коперника» была смоделирована примерная траектория их падения. По ней наибольшая вероятность падения приходилась вдоль линии, начинающейся у восточного побережья Японии, далее проходящей по северо-восточным провинциям Китая, южной Сибири, средней полосе европейской части России, балтийскому и североморскому побережью Европы, через Атлантический океан по северо-восточным штатам США, через все США до Калифорнии, и далее через Тихий океан аж до Австралии. Предсказать точное место падения было невозможно из-за удаленности, малого размера осколков, их большой скорости и сложности влияния атмосферы и вращения Земли на их траекторию. Новость, конечно, неприятная и держащая весь мир в напряжении, но при самом худшем исходе только семнадцати населенным пунктам могло не повезти. И то, если все осколки угодят в густонаселенную зону. Если же они упадут где-то в безлюдной местности или в океан, жертв могло вообще не быть. В любом случае, это было несравнимо с тем, что случилось бы, упади Фаэтон целым на Землю. Практически всему живому было бы гарантировано вымирание если не напрямую от взрыва, то от его последствий. Но и сейчас… многих людей охватила паника, и они ринулись из городов в сельскую местность, как будто осколки специально выбирали себе целями крупные города. Призывы властей не сеять панику и спокойно ждать далеко не всегда имели эффект. Кое-кто решил спрятаться под землей: в пещерах, заброшенных шахтах и бункерах. От прямого попадания крупного осколка это не спасло бы, но в случае падения поблизости их шансы уцелеть были существенно выше. Однако, без специальной подготовки и знаний многие нашли там свою смерть, заблудившись или получив фатальные увечья по неопытности. Один известный ученый в интервью по телевидению высказал мысль, что в случае падения крупных осколков в прибрежной зоне океана это может спровоцировать гигантские цунами, способные смыть прибрежные города. В связи с этим неплохие шансы уцелеть были в открытом океане, а особенно хорошие – у пассажиров авиалайнеров, совершающих длительные межконтинентальные рейсы. Это вызвало ажиотажный спрос на океанские круизы и межконтинентальные перелеты. Люди были готовы плыть и лететь куда угодно, лишь бы подальше от суши. Морские и авиалинии сделали за эти дни такую прибыль, какую они обычно делали за квартал. Также огромные прибыли сделали страховые компании. Люди страховали в эти дни все: свою жизнь и жизнь животных, дома, имущество, автомобили. Страховые компании охотно шли на сделки, понимая, что никто не может достоверно предсказать место падения осколков и ущерб от этого. К сожалению, этого не понимали многие из суеверных и внушаемых людей, обратившихся к разного рода и калибра гадалкам и предсказателям. Конечно же, им нагадали, что осколки упадут где-то далеко, и они не пострадают. Люди ушли домой успокоенные и… с облегченными кошельками. Самые же трагические последствия массовых психозов имели акты массовых самоубийств, самосожжений в нетрадиционных и авторитарных религиозных сектах. Лидеры этих сект благословляли рядовых членов на самоубийство, провозглашая осколки астероида карой господней и началом апокалипсиса. При этом далеко не все из лидеров возглавили свою паству в этих актах самопожертвования и очищения перед господом. Вот так, еще до своего падения на Землю Фаэтон начал счет своим жертвам.