Текст книги "Поединок"

Автор книги: Игорь Крутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

4

Со стороны все происходящее напоминало театральное представление. Смесь театра теней и театра абсурда. Гремучую смесь…

Вот Ло.

А вот – эти.

Тени, тени. Может быть, она их знакомая, подумал Дервиш, но тут же отогнал эту глупую мысль. Нет, какая, к черту, знакомая!

На знакомую не бросаются с таким сладострастным животным криком. Знакомую не лапают за грудь сразу в четыре руки. От знакомой не получают таких сокрушительных затрещин…

Надо было вмешаться, но Дервиш медлил.

Снова перед глазами мелькнула знакомая до боли картинка: каменная гряда, тяжелый подъем, быстрый взгляд назад – не видит ли кто? – и очередь. Тяжелая, как многопудовая лавина. Которая погребает всех. От первого пацана до последнего…

Лишь бы никто не обернулся!

Никто не успел. Никто. Спасибо, Господи, хоть в этот раз ты доказал, что есть. Спасибо еще раз…

До Дервиша донесся взбешенный крик Рюмина. Ло царапнула его по лицу.

Пора!

Девчонка попалась упрямая. Не девчонка, а кусок колючей проволоки…

– Куда ты денешься? – попытался резонно заметить Насос, но язык, отягощенный алкоголем, соврал, предал, пустил такого петуха, что главарь даже смутился.

И тут на помощь ему пришел Рюмин, но Ло была начеку. Чуть отклонилась в сторону и мазнула изо всех сил по прыщавой роже. Парень завизжал от боли и ярости. Темная кровь мгновенно выступила из пяти длинных царапин…

– Тварь!

– Во дает…

– Ну что же вы стоите?! Бейте ее, бейте?!

Насос лишь усмехнулся недобро, эта строптивая шлюха стала ему нравиться. Но все еще хотелось мира, а не войны.

– Кончай выпендриваться, сучка…

– Да я вам яйца поотрываю! – завопила Ло.

Где же ее ухажер? Куда делся этот молчаливый слабак?

Предательская слабость внезапно охватила ноги. Ло почувствовала, что еще немного, и она рухнет перед этими ублюдками. Рухнет? Ну уж нет!

– Вот вам, козлы! Люди, где же вы?! – Она беспомощно обернулась.

В слепых ночных окнах высоток не было видно ни огонька. Машина, в сторону которой направился Дервиш всего несколько минут назад, не подавала признаков жизни….

– Уроды! Все уроды! – бессильно прошептала Ло. – Небось смотрите с балконов, твари, представления ждете… Ждете, как девчонку насиловать будут…

И в это мгновение сильный удар ногой в живот заставил ее поперхнуться фразой.

Ло перекатилась через спину, несколько раз тяжело выдохнула, приходя в себя. И резко встала на четвереньки, в каждую секунду ожидая нового удара. Но удара почему-то не последовало. Она с удивлением подняла голову и увидела чудо.

Чудо застыло в пространстве в виде странной, нереальной фотографии…

Четыре насильника замерли в воздухе. Именно в воздухе – ноги ни у одного из них не касались земли.

Здоровенный Насос откинулся назад, смешно зависая грузным телом, его голова была неестественно вывернута набок, глаза выпучены, а рот сведен судорогой боли. Милый Суслик, поджав ноги, вертелся волчком вокруг своей оси, и его испуганный взгляд косил куда-то в черное небо, где поблескивали холодные огоньки звезд. Мрачный Рюмин схватился обеими руками за живот, согнулся от нестерпимой боли и заваливался вперед в каком-то странном поклоне. А Дима застыл в прыжке…

Итак, все четыре насильника замерли в воздухе, а между ними тем временем остывала молния.

Вот контуры фотографии проявились, и Ло увидела, что это был человек. Тот самый молчун, который ее «снял».

Он стоял на одной ноге, как стоят в балете, выполняя сложную «ласточку», широко раскинув в стороны руки – одну чуть выше, другую чуть ниже.

Прошло мгновение. Другое…

И Ло вдруг поняла, что «фотография» кончилась и сейчас должно начаться «кино». Вернее, его продолжение…

Когда взбешенный Суслик ударил ногой девушку, Дервиш был уже совсем рядом. Он прикрыл на секунду глаза, расслабился. А затем автоматически (сколько лет тренировок!) занял нужную точку в пространстве.

Занял. Выдохнул воздух. Сконцентрировался.

Позвал негромко:

– Эй!

Парни удивленно обернулись.

И тогда Дервиш взорвался…

Удар правой ногой пришелся Насосу по шее, свернул ее мягко в сторону, вызвав дикую боль в районе сонной артерии, заставил парня подпрыгнуть в направлении удара, чтобы хоть как-то смягчить эту самую боль.

Суслик получил двойной удар в подбородок – кистью, затем локтем, – его тщедушное тело оказалось слишком легким, он завертелся юлой, чувствуя, как крошатся во рту сломанные зубы, завыл, захлебнулся кровью, которая вдруг заполнила гортань.

Рюмину короткий, разящий удар пришелся в ту самую болевую точку, которая находится чуть ниже солнечного сплетения; удар был настолько силен и страшен, что еще бы немного, и Дервиш просто-напросто порвал бы ему мышцы живота.

Диме досталось меньше всего, его Дервиш инстинктивно отметил как самого слабого противника…

Дервиш на мгновение застыл в нелепой позе, похожей на «ласточку», но прошла доля секунды, затем другая, и он вновь собрался.

Теперь началось «кино»…

Сначала Дервиш повернулся к Насосу – первым всегда надо отключать вожака. Пока парень падал на него в странном изгибе (туда-сюда, как червяк), Дервиш прошелся по нему, как боксер проходится по «груше». Серия ударов оказалась ужасной, но еще более ужасными были звуки рассекаемой плоти…

А Рюмин в это время все еще продолжал падать…

Дервиш обернулся к Суслику. Достал ногой в пах (вопль) и в ухо (вопль смолк) и еще раз рукой – двойной удар в область сердца. Если бы он бил в полную силу, то результат был бы более плачевным. От таких ударов (если бьют мастера) останавливается работа сердечной мышцы…

А Рюмин все еще продолжал падать…

Диме хватило одного тычка, чтобы он, страшно и пронзительно крича (больше от испуга, чем от боли), распластался на газоне, врезавшись головой в бордюрный камень…

А Рюмин падал…

Дервиш мельком взглянул на Ло. Отметил ее удивление, страх и даже какую-то ярость в глазах. Ладно, с ней потом разберемся, кажется, цела. Так где же у нас последний?

Рюмин наконец упал.

Но тотчас вскочил, выставил вперед руку, в которой была зажата короткая электрошоковая дубинка…

Электрошок? Вздор. Справлялись и не с такими штучками. А про электронную удавку ты слышал, мальчик, а про микросеть?..

Рюмин сморщился, прижал руку к солнечному сплетению. Правильно, болит, машинально подумал Дервиш, она у тебя и должна болеть. А вот сейчас заболит челюсть…

Раз!

И печень…

Два!

И почки…

Три, четыре!

И наконец шея. Но теперь уже надолго…

Пять!

Застонав, Рюмин рухнул на асфальт бесформенной массой.

Дервиш замер. Выдохнул тяжело. Опустил дрожавшие от возбуждения руки. Прикрыл глаза. Какой-то странный красный цвет стал наполнять его изнутри.

Ничего, ничего, сейчас это пройдет…

– Ты что-то сказал? – вдруг донеслось до него.

Дервиш открыл глаза.

Перед ним стояла Ло.

– Нет.

– Я подумала… – Не закончив, она замолчала.

Некоторое время они стояли молча.

Поверженные противники не шевелились. Лишь Насос негромко стонал. Затем дернулся, сделал попытку подняться…

Надо бы его вырубить, вяло подумал Дервиш, но ничего не сделал. Не хотелось.

Лишь притянул к себе Ло и впился в ее губы.

Как будто хотел напиться…

Всю ночь они любили друг друга.

Страстно, самозабвенно…

С дикими животными криками, от которых могли проснуться соседи – Дервиш снимал крохотную квартирку в дрянном панельном доме.

Такого мужчины у Ло еще не было.

Она никак не могла понять, что же в нем особенного. Ну, сильный, ну, умелый, ну, нежный… Это все уже ей встречалось. Десятки, сотни раз. Во всевозможных вариациях…

Дервиш был другим.

Каким?

Без сомнения, он был мужчиной. Во всех определениях этого слова. Но не в тех, вымученных, которые стараются дать поп-идолы и прочие телезвезды, когда их «пытают» журналисты различных ток-шоу… В каких?

Ло не знала. И не хотела знать.

Ей было хорошо.

Очень хорошо.

Очень…

Когда утром Дервиш проснулся, Ло уже не было. Как не было и всех его наличных денег. Она просто-напросто обокрала его, как поступала со многими клиентами, если предоставлялась такая возможность. Это происходило вовсе не от того, что Ло была тварью или законченной клептоманкой. Для нее обокрасть клиента было так же просто и естественно, как официантке обсчитать посетителя.

Просто. Естественно.

Как бы положено.

Дервиш метнулся к тайнику, где лежал аванс, полученный от Силантьева. Слава Богу, эти деньги Ло не нашла.

Глава 7
ДРОЗДОВ

Племянницы Старика. – Андрей Егорович подвергается порке. – Иван избегает смертельной опасности. – Дроздов в ярости. – Кто взорвал бочки с горючим? – Дроздов проверяет Шмелева на прочность. – Битва. – Дроздов и его команда. – Дроздов требует шампанского. – Таинственная капсула. – Шмелев действует. – Тост Дроздова. – У себя в квартире.

1

Шмелев стал настолько своим человеком у Старика, что это начинало нешуточно его утомлять.

Он окончательно поселился в доме Андрея Егоровича и с тоской порой вспоминал свою грязную квартирку, которая, впрочем, уже давно имела вполне приличный вид. Ремонт пошел на пользу стенам, но не принес никаких зримых выгод самому хозяину. Иван всерьез и надолго поселился у Старика.

За день до того, как взрыв потряс всю эту шарагу до основания, Иван стал свидетелем такого, чего он никак не ожидал от Андрея Егоровича.

В пятикомнатной квартире Старика жили две молоденькие девушки. Андрей Егорович представил их Ивану как своих племянниц, и не верить этому у Ивана до поры не было оснований.

В тот день основания не доверять Старику в этом щекотливом вопросе появились.

Несмотря на то что Иван жил здесь, своего ключа у него не было – всегда открывала дверь какая-нибудь из племянниц. Или Юля, блондинка, или Неля, брюнетка. На этот раз дверь была почему-то открыта, и Иван, толкнув ее, вошел в квартиру.

Сначала он не понял, в чем дело. Какие-то крики, стоны. Голос кричавшего был тонким, визгливым, на самой высокой ноте. Девушки? Нет, голос один и не может принадлежать ни одной из этих изящных особ. Старик? Но если он имеет одну из своих «племянниц», то чего орет, как будто его плетью избивают? Впрочем, кто его знает, может, он таковой вот в любви. Немолодой ведь уже человек.

Тут Иван услышал голос одной из девушек, Нели:

– Куда ползешь, пес?! А ну, тварь, раздвинь ноги?!

Интересно, удивился Иван. К кому это обращаются? К мужчине или женщине? Если к женщине – то почему «пес»?! Если к мужчине – то почему «раздвинь ноги»?!

В следующее мгновение он услышал крик, полный боли, но какой-то странный крик, какой-то странной боли: в этом безумном крике слышалось наслаждение. И Иван был уверен, что кричит Старик.

– Тебе мало, скотина?! – слышал Иван голос другой девушки, Юли. – Получи!

Подойдя ближе к двери, за которой творилось непонятное, Иван явственно услышал какой-то свист, а потом противный звук, который получается, когда ремнем бьют по голой спине.

За дверью плакал Старик!

– Пощадите меня, умоляю вас, пощадите! Прошу вас, пожалуйста!

– Ты еще вякаешь, урод! – закричала Юля. – Заткнись, подстилка собачья!

И снова – свист, и снова – удар. И снова – вскрики и всхлипывания Старика.

Его держат, понял Иван. Какие-то бугаи держат, а девочки почему-то изгаляются. Бежать за помощью? Сколько их? Рисковать жизнью из-за Старика? У тебя с головой все в порядке, Иван?!

Но он уже с пистолетом в руке вламывался в комнату.

– Стоять! – что было сил заорал он, ломая дверь.

И в изумлении остановился, словно ему с размаху врезали прямо в челюсть.

Девушки были одеты своеобразно. Обе – в черных чулках и кожаных трусиках. Неля была в черном бюстгальтере, а грудь Юли была полностью обнажена. Обе держали в руках плети. И обе испуганно смотрели на Ивана.

У Старика руки были сзади скованы наручниками, и он был абсолютно голый, только на шее почему-то болтался галстук. Когда Иван ворвался, он

стоял на коленях, но при появлении своего телохранителя резво вскочил на ноги и бешено засверкал глазами.

– Ты что?! – зарычал он на Ивана. – Ты… Кто тебе позволил?! Как ты… Как ты посмел?!

– Старик, – отступая на шаг назад, проговорил Иван, – ты уверен, что ты в порядке?

– Вон!!! – заорал Старик. – Немедленно вон!

Иван пожал плечами

– Я же не знал, что у тебя такие проблемы, – сказал он. – Мог бы и не скрывать, кстати. Я такие вещи вполне понимаю. Пока.

Он повернулся, чтобы уйти, и услышал за спиной голос Старика:

– Обожди там. Я сейчас выйду.

Иван кивнул и закрыл за собой дверь. Почти тут же он услышал, как в комнате, которую он только что покинул, заверещали девушки. Они заплакали, закричали в голос, запросили пощады:

– Андрей Егорович, миленький, пожалейте!

Иван сплюнул от омерзения. Совсем сбрендил старик…

Старик вышел из комнаты раскрасневшийся, но чем-то неуловимо довольный. В руке он сжимал плеть, которую, как только вышел, тут же отбросил прочь.

– О том, что видел, ни слова, – предупредил он Ивана.

Тот кивнул в знак согласия – могила, мол. Старик внимательно на него посмотрел, а потом, вздохнув, сказал:

– Ты молодец, Ваня. Правильно себя ведешь. Если бы ты не произнес тех слов там, в комнате, не быть бы тебе живому. Можно сказать, тебе грозила смертельная опасность, но ты с честью вышел из того испытания. Потом мы с тобой поговорим о сексуальных извращениях, а пока забудь обо всем, что видел. Если хоть слово кто-то от тебя услышит – я тебя по столу размажу. Понял?

– Понял, – кивнул Иван.

– Вот и молодец, – удовлетворенно сказал ему Старик.

Реакция – великое дело. Иван похвалил себя за то, что молниеносно нашел именно те слова, которые успокоили Старика.

До поры до времени его лучше не дразнить. А то, что время это близко, Иван не сомневался.

И оно грянуло уже на следующий день И как грянуло – на всю Москву!

2

Глеб Сергеевич был в ярости.

До этого Иван видел его только один раз. Старик не мог не представить единственному человеку, который имел на него влияние, своего лучшего бойца. Но на Дроздова Иван не произвел впечатления, и Старик с облегчением заявил своему начальнику, что Шмелев будет его личным телохранителем. Глеб Сергеевич пожал тогда плечами:

– Бери его, если надо. – И разговор на этом был закончен

Сегодня же на Дроздова было больно смотреть.

– Они что?! – бушевал он с пеной у рта. – Не понимают, с кем связались? Пугать меня собрались?! Не знают, с кем имеют дело?

– Кого ты имеешь в виду, Глеб^? – спросил его Старик. – Это не братва, и ты хорошо это знаешь

– Вот именно! – не мог успокоиться Дроздов. – Вот именно, что не братва. Братва на такие вещи не пойдет. Ты что, не понял?! Это же показательный взрыв!

– Показательный? – переспросил Старик.

Дроздов уставился на него в недоумении. Вздохнув, он устало проговорил:

– Кажется, ты теряешь квалификацию, Старик. Пораскинь мозгами

– Почему ты решил, что это показательный взрыв? – упрямо повторил свой вопрос Старик.

– Потому что! – заорал на него Дроздов – Пугают они меня, вот что! Чего они добились этим взрывом, кроме того, что пожгли мое горючее? Что я, горючего себе больше не достану?! А?!

– Действительно, – пробормотал Старик. – Странно все это.

– Давят они на меня, понимаешь? – поспокойней заговорил Дроздов. – Как бы намекают: гляди, Дроздов, не блатуй, живо успокоим.

– Кто?

– ФСБ, – совсем уже спокойно отвечал Старику Дроздов. – ФАПСИ, Служба безопасности Президента. Мало ли кто?! Тебе мало?

– Зачем?

Дроздов даже растерялся.

– То есть как зачем? – проговорил он, не спуская со Старика цепких глаз. – Ты что, издеваешься?! Я же говорю – пугают они меня!

Старик покачал головой.

– Нет, – пробормотал он. – Что-то не то здесь. Если бы это ОНИ пугали – нашли бы методы другие. Не они это. Чувствую, что не они.

– Да? – недоверчиво смотрел на него Дроздов. – А кто же тогда? Братья уголовники?

– Нет, – покачал головой Старик. – Подумать тут надо. Пораскинуть мозгами.

– Ну вот ты и пораскинь, – сказал ему Дроздов. – А иначе зачем ты мне тут нужен? Ты сюда для того и приставлен, чтобы мозгами раскидывать.

Старик кивнул.

– Ладно. – Он показал Ивану глазами на выход. – Пошли, Ваня.

– Нет! – сказал вдруг Дроздов. – Шмелев останется со мной. Он мне нужен.

– Как? – растерялся Старик.

– А что? – удивился Дроздов. – Зачем он тебе сейчас? А у меня к нему дело есть.

Старик с тревогой посмотрел на Ивана. Тот успокаивающе прикрыл веки: не беспокойся, мол, Старик, не выдам я твои садомазохистские наклонности.

Андрей Егорович пожал плечами и вышел.

Первое время после его ухода Дроздов внимательно изучал лицо Ивана.

– Много слышал о тебе хорошего, – сказал он наконец. – Ты действительно такой отличный боец, как о тебе говорят? Или преувеличивают? А?

– А ты испытай меня, – спокойно посоветовал ему Иван.

Дроздов вдруг широко улыбнулся.

– А что? – сказал он. – Это хорошая мысль. Что поставишь на кон?

Иван пожал плечами.

– Ну, пара штук долларов у меня найдется, – ответил он.

Дроздов засмеялся.

– Пара тысяч?! – переспросил он, вытирая выступившие от смеха слезы. – Большая цифра. Только мне деньги не нужны. Вот ведь какое дело.

– Чего же ты хочешь?

Дроздов подошел к нему вплотную.

– Тебя, – сказал он. – Победишь – проси чего хочешь. Хоть миллион. Долларов, естественно. Проиграешь – будешь моим рабом. Согласен?

Свихнулись они тут все на садомазохизме, подумал Иван. Что Старик, что этот.

– И против кого же я буду драться? – спросил он. – Против паровоза?

Дроздов захохотал.

– Конечно! – воскликнул он. – Конечно, против паровоза, против кого же еще! Кто еще сможет тебе противостоять? А?

Он вплотную приблизил свое лицо к лицу Ивана и внятно ответил:

– Против меня.

Иван удивленно на него посмотрел. Лет Дроздову было где-то за сорок. Движения у него, конечно, легкие не по годам, но чтобы идти против профессионала… Дроздов не мог не знать, откуда Иван в конце концов пришел к нему.

Он ничего не понимал.

– Без оружия? – уточнил он. – Голыми руками?

– И ногами, – кивнул Дроздов. – Ну, как? Согласен?

Иван колебался. Здесь был явно какой-то подвох. Но он никак не мог понять, что именно задумал этот Дроздов. В любом случае выбор у него был небольшой.

– Согласен, – сказал он.

– Отлично! – обрадовался Дроздов. – Просто здорово!

Иван не разделял его радости, но ничем не выдавал своего состояния.

– Слово мое крепкое, – сказал Дроздов. – Но, чтобы ты не сомневался, напишем по записке. Ты пишешь, что с этой минуты принадлежишь мне душой и телом. А я пишу расписку в том, что взял у тебя миллион долларов, который обязуюсь тебе отдать в любое время, удобное для тебя. Кто побеждает, тот становится обладателем обеих записок.

– Хорошо, – кивнул Иван. – Каждый пишет и оставляет записку у себя. Кто побеждает – берет ее у поверженного. Нормально?

– Более чем, – улыбался Дроздов. – С тобой приятно иметь дело, Ваня. Приступим?

– Приступим, – согласился Иван.

Они взяли со стола Дроздова листы бумаги, ручки и быстро написали то, что было нужно. Потом каждый дал противнику прочитать написанное и, сложив листок, положил в карман.

Они освободили место в комнате, в которой, кроме них, не было больше никого. Все было готово к бою.

Дроздов сказал:

– Начнем, пожалуй.

Иван внимательно посмотрел на него и поразился перемене, случившейся с его противником.

Перед ним стоял совсем другой человек: сильный, волевой, жестокий.

Даже больше, подумал Иван.

Перед ним стояло живое воплощение Смерти.

Этот бой Иван будет вспоминать всю свою жизнь…

В самом начале ему пришлось очень плохо. Он едва успевал ставить блоки, перехватывать удары, которые сыпались на него, казалось, со всех сторон. Он вертелся вокруг своей оси со скоростью бешено вращающейся юлы и ошеломленно понимал, что такого противника ему не удавалось встречать никогда. Этот Дроздов умел все. И было такое ощущение, что он умел не просто все, а абсолютно все! И это было так непонятно, так поразительно, что первое время Иван и не помышлял об атаке, а только отчаянно оборонялся, призывая на помощь все свое умение и мастерство.

Это было очень сложно – выдержать напор Дроздова.

А тот не без удивления повторял время от времени:

– Неплохо! Совсем неплохо! Ты хорошо учился, Ваня! Очень неплохо!

И с новой силой возобновлял атаки.

Иван понял, что мало что может противопоставить Дроздову. Главное – не пропустить, не позволить тому нанести решающий удар. Дроздов пьет и много курит, и Иван надеялся, что рано или поздно тот встанет. И тогда…

Но надежды Ивана не оправдывались. Дроздов был неутомим. Он работал словно машина, и Шмелев с отчаянием подумал о том, что вот и на него нашелся человек. И вдруг…

Вдруг Дроздов отпрыгнул в сторону и с ходу крикнул:

– Предлагаю ничью!

Это было так неожиданно, что Иван почти что опешил. Быстро взяв себя в руки, не спуская с Дроздова глаз, он осторожно спросил:

– Это ловушка?

Вместо ответа Дроздов сел на пол и невинно посмотрел на Ивана:

– Ты же не будешь бить сидячего? Можешь разорвать свою записку.

Иван сделал шаг назад, вынул из кармана записку и, разорвав ее на мельчайшие, не восстанавливаемые кусочки, развеял их по сторонам. Дроздов тем временем свою просто сжег в огне зажигалки.

Иван подошел к Глебу Сергеевичу и сел напротив него. Он смотрел на Дроздова совершенно круглыми глазами.

– Ты откуда все это умеешь? – спросил он.

Дроздов погрозил ему пальцем.

– Хамите, мальчиша, – певуче проговорил он. – Могут же быть у босса от подчиненного маленькие тайны, а? Соблюдай субординацию, приятель.

Иван как бы понял свою ошибку и резво вскочил на ноги.

– Прошу прощения, босс, – быстро проговорил он.

– Да ладно, – махнул тот рукой. – Я же все понимаю. – Он тоже встал на ноги. – С сегодняшнего дня ты у меня в подчинении. На Старика наплюй. Бедняга доживает последние дни. К сожалению.

– Как так? – не понял Иван. – Болен он, что ли?

Дроздов кивнул.

– Болен, – согласился он. – И очень тяжело болен. Я тебя предупредил.

– Понял, – сказал Иван.