Текст книги "Мясник"

Автор книги: Игорь Крутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Чья это хата? – небрежно поинтересовался Генка, с любопытством оглядываясь.

– Моя, – коротко ответила ему Вероника.

Ничего объяснять дальше она не стала.

Хорошая квартира, – проговорила Таня. – И мы будем здесь жить?

– Будем жить. – Веронику нельзя было назвать многословной.

Однокомнатная квартира с большой просторной светлой кухней была совершенно пуста. Даже элементарные табуретки отсутствовали. Абсолютно голые стены.

– А на чем мы будем спать? – спросила Таня.

Генка загоготал.

– Не знаю, как вы, – сообщил он, заливисто хохоча, – а нам с Андрюхой найдется на чем спать. Он – на Таньке, а я… – он вдруг смолк, споткнувшись на полуслове.

Вероника смотрела на него такими глазами, что ему стало не по себе, и это еще мягко сказано – не по себе.

Обращаясь к Генке, но было видно, что все это она говорит и для Тани с Андреем, Вероника очень тихо, отделяя слово от слова, сказала:

– Значит, так, да? Значит, по-твоему, я обыкновенная подстилка. Да?

– Ты чего… – попробовал отшутиться Генка. – Я же так, для смеху, ты чего…

– Ах, для смеху… – кивнула Вероника и стала медленно приближаться к нему. – Значит, ты надо мной в моем же доме посмеяться решил, так?

Генка понял, что сейчас в их компании Ч может запросто смениться командир. Моментально понял. Драться с этой сумасшедшей стервой нельзя ни в коем случае. Победит он – невелика победа. Победит

она – все, сливай воду. Все равно, считай, что опетушили тебя.

Так что это даже не смена лидера – это чуть ли не судьбы сейчас решаются. Всех четверых.

– А ну молчать, стерва!!! – что было сил заорал он. – Что ты ко мне лезешь со своими бабскими заморочками?! Пошутить нельзя?! Ты мне, сука, зубы не показывай! Я их у тебя живо вырву. Будешь тут выступать…

Вероника вдруг успокоилась. Может быть, подействовала на нее речь Генки, а может, она решила пока не опережать события, подумала, что ее время все равно придет, пока не нужно обострять отношения. Все-таки они только что приехали.

– Ладно, – кивнула она. – Мне просто не нравится, когда меня называют подстилкой. Можешь не орать, никто не собирается с тобой базарить.

У Генки от сердца отлегло. Что бы там ни было, он боялся этой странной девчонки, была в ней какая-то сумасшедшинка, которую он никак не мог понять. Кто она такая?! Ведь до сих пор никто из них не знал, кто она такая. Откуда взялась такая, вся из себя загадочная?

И. Крутов

Ничего, решил про себя Генка, погоди у меня. Придет время, я все про тебя узнаю. А пока, понял он, нельзя давать ей волю. Сделать это трудно, но возможно. Нужно только время от времени напоминать ей,

кто в их команде хозяин, и ни на секунду не отпускать вожжи.

– Почему ты ничего об этой хате не рассказывала? – грубым тоном спросил он Веронику.

Та пожала плечами.

– Ты не спрашивал.

Да, подумал Генка, с этой сукой ухо надо держать востро. Приручить ее будет трудно. Не по зубам она тебе, Генка. Ладно, там посмотрим.

Таня с восхищением смотрела на свою новую подругу. И откуда в ней столько смелости, столько уважения к самой себе и решимости защитить себя?

Андрюха никак не мог понять, где же он допустил ошибку. Та самая Таня, которая еще сегодня ночью была его, которая впервые в жизни трахнулась – с ним трахнулась, с Андрюхой! – девчонка, которой он сломал сегодня целку, вообще не смотрит в его сторону. Он привык, что после таких дел «телки» сами виснут у него на шее. Он знал, что стоит сломать бабе целку, как, считай, с ней можно делать все что угодно, теперь она никуда от пацана не денется, будет делать все, что ей скажут, в глаза преданно смотреть, только бы угодить ему, только бы не бросил ее.

МЯСНИК

А эта? Ведет себя с ним так, будто не он, а она ему целку сломала. Странная она какая-то, ей-Богу, странная. Не похожая ни на кого. Ничего, думал он. Обломаем.

– Короче, – сказал он вслух, чтоб все

слышали. – Мы с Танькой спим на кухне, а вы в комнате. Как-нибудь разместимся.

– Ты что, прям сейчас спать собрался? – спросила его Таня. – Может, в Москву поедем?

– Можно и в Москву, – возбужденно проговорила Вероника, снова лихорадочно горя глазами. – Сюда я вас привезла, чтобы показать, где мы будем жить, а в Москве слишком много ментов. Здесь нормально, никто не тронет, это наш штаб будет, и от сюда мы будем делать свои набеги, здесь отдыхать и разрабатывать планы.

– Какие планы? – спросила удивлен но Таня.

– Каждый вечер мы будем договариваться, что делать на следующий день, объяснила ей Вероника. – Чтобы потом проблем не было.

– Каких проблем? – не понимала Таня

– Это тебя пусть не касается, – ответил ей Генка. – Пока… – успокоил он Таню, видя, что та порывается что то возразить. – Раз ты поехала с нами, значит, ты нам поверила и понимаешь, что все будет о’кей. И не спрашивай пока ничего. Таня коротко взглянула в сторону Андрея и, усмехнувшись, сказала – Да уж. Поверила.

Вероника сразу поняла, что она имела в < виду.

Да ладно тебе, – насмешливо проговорила она. – Что случилось то? Ну, сломали целку, ну и что? И слава Богу! Нашла о чем жалеть.

Таня смотрела на нее и размышляла, сказать, о чем она думает, или нет? Не надо, решила она, не поймут все равно.

Она тряхнула волосами и спросила:

– Ну что? Едем мы в Москву или нет?

– Едем! – оживилась Вероника.

Андрей пожал плечами и посмотрел на

своего командира. Генка покачал головой.

– Нет, – сказал он, – не едем.

Если бы Вероника сказала – останемся, он бы, наверное, сказал – едем!

– И что мы будем здесь делать?! – закипая от злости, спросила Вероника. – Трахаться?

– Матрацы искать, – отрубил Генка.

– Я уже все мозги себе надумал.

– Значит, мозгов маловато, – заметил Акимов. – Так! Москва, как тебе известно, город довольно большой.

– Спасибо, что напомнил.

– Искать ее в этом огромном городе – дело безнадежное. Согласен?

– А ты что предлагаешь? – спросил Никита. – Искать ее в оперативных сводках?!

– Тихо-тихо, – поднял вверх ладони Петр. – Никто так вопрос не ставит. Что, ты считаешь, я должен предпринять?

– Не знаю. Тебе виднее.

– Заявление будешь писать?

– А надо?

– Да вроде бы надо, – задумчиво произнес Петр. – Только по закону ты должен был это сделать по месту жительства. В Горске.

– Петр!

– Спокойно. Я же не отсылаю тебя никуда. Заявление ты на всякий случай напишешь. Попробую по своим каналам. Вообще я, кажется, придумал.

– Что ты придумал? – у Никиты затеплилась надежда: он знал, что если Акимов что-то придумывает, это серьезно. И значит, есть надежда, что выход будет найден. Так по крайней мере было, когда они работали вместе.

Петр снова немного помолчал, обдумывая что-то, а потом сказал Котову:

– Семену позвонить нужно.

– Семену? – переспросил Никита. – Безрукову?

– Да, – кивнул Петр.

Семен Безруков был их третьим товарищем. Втроем после школы милиции они пришли в МУР, втроем проходили стажировку, втроем набирались опыта в оперативной работе. Их всегда было трое – Никита, Петр и Семен. Три мушкетера без д’Артаньяна – так их называли сослуживцы.

«Нам д’Артаньян не нужен, – сказал как-то Семен, – каждый из нас д’Артаньяном станет, если понадобится».

– Как он? – спросил Акимова Никита. – Роет землю под ногами воров?

– Нормально Семен, что ему сделается? – ответил Петр. – Только кого он там ловит, ему виднее. Он теперь у нас частный сыщик.

– Уволили его, что ли? – ахнул Никита.

– Почему – уволили? – пожал плечами Акимов. – Сам ушел. Он у нас теперь во всех смыслах самостоятельный.

Офис у Безрукова был в самом центре Москвы – на Тверской.

– Ничего себе, – покачал головой Никита, когда они вошли в сверкающий холл. – Не частное агентство, а посольство какое-то.

– Да, – кивнул Акимов. – Развернулся он неплохо.

Они вошли в кабинет Семена, минуя многочисленных охранников. Кабинет оказался пуст.

– А где же хозяин? – растерянно оглянулся по сторонам Акимов.

– Вышел, наверное, – предположил Никита.

– Куда вышел? – удивился Акимов. – Я же слышал, как он сказал в селектор: «Пусть войдут!» Куда ж теперь-то делся?

– Погоди-ка, – сказал Никита. – Одну минуту. Щас я его, змея, заловлю.

Освещение в кабинете было весьма не обычное. Казалось, день давно уже пошел на убыль, а здесь незаметно никаких признаков сумерек, хотя электричество включено не было. Да, странно. В комнате светло как днем, хотя на улице смеркалось, а электричество не горит.

Никита обратил внимание на обилие зеркал. Расположены они были на первый взгляд довольно хаотично, но в этом, казалось бы, хаосе проглядывалась определенная закономерность. Даже, сказал бы Никита, – стройность.

– Зеркала, – проговорил Никита.

Акимов огляделся повнимательней и расплылся в широкой улыбке.

– Ну ты, змей, – сказал он. – Давай, выходи на люди. А то я тебе все твои стекляшки порушу.

– А что, ведь порушишь, – спокойно

произнес Семен и моментально материализовался, как волшебник. Только что никого не было – и вдруг появился.

– Как догадался? – спросил он у Никиты уже после того, как они трижды расцеловались.

– Да зеркала же, – пожал плечами тот. – Понятно, что ты их не для себя поставил.

– Это меня в Мюнхене научили, – объяснил Семен. – Специально ихний специалист приезжал, чтобы поставить их, как надо. Здорово придумано, да? Вроде ты в комнате и вроде тебя нет. Невидимка.

– Обычный фокус, – сказал Никита. – Ты мне нужен, Семен.

– Ого! – отозвался тот. – Что ж ты только сейчас объявился, змей-горыныч? До этого я тебе вроде как не нужен был, да? Хорошо ты, наверное, жил, коли друга своего старого не вспомнил ни разу.

– Семен…

– Ну? – спросил он. – Что случи-лось-то?

Выслушав короткий рассказ Никиты, он кивнул и без паузы, как будто решал такие проблемы по десять раз на дню, тут же заявил:

– Понял. Можешь быть спокоен. Никуда она не денется. Я думал, все гораздо хуже, а тут семечки. С этим мы в два счета справимся.

– Вот так, да? – сказал Акимов.

– А ты думал, – отозвался Семен. —

Это тебе не МУР, понимаешь… Здесь профессионалы работают.

Акимов промолчал.

– И что ты собираешься делать? – спросил у Семена Никита.

– Мы этот город раком поставим, – пообещал Семен. – Перевернем все вверх дном.

– Каким образом? – усмехнулся Акимов.

– Моя забота, – успокоил его Семен. – У меня есть средства, связи, деньги, в конце концов. Я же говорю тебе – это солидная организация, не какой-то там занюханный МУР. Понял?

– Слушай, ты это кончай, – горячо заговорил Петр. – Кто у тебя работает, а?

– У меня профессионалы… – начал было Семен, но Петр его перебил.

– А откуда они взялись, твои хваленые профессионалы? С улицы, что ли?! Все – из МУРа!

– Ну, не все…

– Хорош! – прекратил их спор Никита. – Чё вы делите?

– А чё он… – огрызнулся Петр.

– Слушай, – улыбнулся ему Семен. – Ты что, серьезно? Я же шучу. Ты что – меня впервые видишь?!

– Пошел ты со своими шуточками! – сказал ему оскорбленный Акимов.

Никита понял, что ему пора снова вмешиваться, иначе друзья горло друг другу перегрызут.

– Я не понял, – сказал он, – мы ищем Таню, или вы так и будете дурью маяться?

– Вот, – сказал Семен. – Я только-только хотел перейти к делу, но меня отвлекли несознательные товарищи. Короче: сегодня завершаю одну операцию. Все мои люди на местах. А как только все закончится, поставлю им новую задачу.

– Какую? – спросили в один голос Петр и Никита.

– Если честно – пока не знаю, – признался Семен. – То есть я еще не знаю подробностей. Но к вечеру все буду знать. Мне нужно только обмозговать кое-что.

– Что? – снова в один голос спросили друзья.

– Никита, – Семен предостерегающе поднял руку. – Ты меня сейчас не доставай, ладно? Считай, что ты мой клиент, и с этой минуты я все беру на себя. Я так привык, понял?

– Клиентом твоим, наверное, накладно быть, а, Семен? – спросил Никита. —

Я ведь не потяну. Дорого берешь-то?

– Навалом! – сообщил ему Семен. – Мои профессионалы стоят очень дорого, но они того стоят, поверь мне.

– Вот я и говорю, нет у меня таких

денег, чтоб заплатить твоим волкам, – по-вторил Никита.

– А тебе повезло, – усмехнулся Семен. – Как раз сегодня у моей фирмы благотворительный день. Раз в году мы выполняем какое-нибудь дело бесплатно. Абсолютно.

Никита все понял и усмехнулся.

– А не разоришься?

– Исключено! – твердо заявил Безруков. – Наоборот. Это, как правило, окупается сторицей.

– И давно у тебя это повелось? – спросил Петр.

– С сегодняшнего дня, – не моргнув глазом, ответил Семен. – Так я не понял, – передразнил он Никиту. – Мы ищем Танечку или так и будем дурью маяться? – Что с тобой? – пригляделась к ней Вероника. – Потекла, что ли? В каком смысле? – не поняла Таня. Ну, месячные, что ли? – Нет, – смутилась Таня. – Почему именно – месячные? Просто…Голова болит. Вероника нетерпеливо мотнула головой. – Ничего страшного, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Голова болит – жопе легче будет. Слышала такую народную мудрость? Слышала. И Ну, вот и собирайся. Андрей смотрел куда то в сторону. Что-то мне не хочется никуда идти, – сказала Таня, когда остальные уже собрались выходить из квартиры, чтобы ехать «покорять» Москву.

она повернула к нему голову в надежде, что тот поддержит ее. Но он прятал глаза.

Генка насмешливо произнес:

– Я знаю, почему у тебя башка трещит.

– Почему? – беспомощно спросила Таня.

– Да трахаться ты хочешь, – засмеялся Генка. – Сколько ты из себя целку ни строй, а организм своего требует. Любишь ты это дело, а признаться не хочешь.

– Козел ты, Каюмов, – ответила ему Таня. – У тебя скоро крыша на этой почве поедет.

– Мне-то что? – пожал тот плечами. – Я когда захочу, тогда и трахну кого захочу. Для меня это не проблема.

Таня махнула рукой.

– Короче, вы идите, – сказала она. – А я тут побуду. Поесть вам приготовлю, картошки начищу.

Генка посмотрел на Андрея. Тот растерянно пожал плечами. Но Вероника была несогласна. нет, – сказала она. – С нами пойдет.

Таня уже и так поняла, что идти все

равно придется. Иначе не отстанут. Она давно пожалела, что связалась с этими недоумками. Но и оставаться дома тоже было невмоготу. Ладно, там посмотрим.

– Черт с вами!

Матрацы они нашли на удивление быстро. Они их даже не искали. Загадочная Вероника просто сказала, что отлучится на некоторое время, а через полчаса пришла,

волоча с собой два вполне приличных спальных мешка.

– Молодец! – похвалил ее Генка. – Откуда?

– От верблюда, – буркнула Вероника, предпочитая не вдаваться в подробности.

Генка не рискнул повышать голос и требовать к себе уважения. Он давно уже решил про себя по пустякам с этой бабой не базарить, только если борзеть начнет. Ну ее на фиг, базарить с ней! Мало ли на что она способна. Квартира у нее откуда-то, матрацы из-под земли достает. Прямо Бермудский треугольник какой-то.

Почему именно Бермудский треугольник, он не понимал. Он не любил разгадывать загадки.

Только теперь до него дошло, что Вероника что-то ему говорит.

– Что? – переспросил он.

– Я говорю, базарчик тут рядом, – повторила ему Вероника. – Куни картошки, хлеба, помидоров. Не голодными же спать ложиться.

Ему не понравилось, что его посылают за продуктами, как последнюю «шестерку». Послать Андрея, что ли? Тому это тоже вряд ли понравится. Но нужно же марку держать. Эдак и вправду можно «шестеркой» стать. Такие дела быстро делаются.

Он уже открыл рот, чтобы послать А] щ-рея, но тот его опередил.

– Пошли на пару, – предложил он, поднимаясь с пола.

«Да, это лучше, – с облегчением подумал Генка. И врага не наживаю, и марку держу».

– Пошли.

Оставшись наедине с Вероникой, Таня спросила, чуть поколебавшись:

– Слушай, Вероника, а почему ты только два матраца принесла? Больше не было, да? Может, мне сходить и попросить? Ты только скажи, у кого?

Вероника в недоумении уставилась на нее:

– А зачем тебе?

– Ну… – замялась Таня. – Нас же все-таки четверо, правда? Конечно, вы с Генкой можете и на одном матраце, но мы с Андреем…

– А чо – вы с Андреем? Дворяне, что ли?

– Нет, при чем тут дворяне? – возразила Таня.

Вероника протянула к ее носу указательный палец с грязным ногтем и внушительно сказала:

– Короче, Танюха, – казалось, что у нее никогда не бывает никаких сомнений. – Так не делается. Ты уже Андрюхе дала в поезде? Дала. Сломал он тебе целку? Сломал. Так что делай, что тебе говорят, и не строй из себя девочку. Поздно.

– В поезде он меня изнасиловал, – возразила Таня.

Вероника снова удивленно на нее посмотрела.

– А какая разница? – спросила она, пожимая плечами.

Таня поняла, что спорить бесполезно.

– В общем, так, – сказала она. – Дала я или не дала, теперь уже об этом говорить поздно.

– Ну! – воскликнула Вероника. – А я тебе о чем говорю три часа?!

– Но больше я ему давать не собираюсь, – спокойно добавила Таня.

– Что?! – выпрямилась Вероника и так грозно посмотрела на Таню, что той стало не по себе.

– Больше я ему давать не собираюсь, – повторила она тем не менее довольно твердо.

Вероника покачала головой и почмокала губами.

– Ну ты ва-аще! – проговорила она. – Только не получится это у тебя.

– Получится!

– Не-а! – качала та головой. – И знаешь, почему?

– Почему?

Вероника приблизилась к ней почти вплотную и стала говорить ей прямо в лицо, губами чуть не касаясь ее подбородка.

– А потому, – говорила она, – что ты воображаешь себя хер знает кем, и от этого могут быть неприятности у нас всех. Блядью, конечно, быть нехорошо, но хуже целки вообще никого нет, понятно. Если ты будешь из себя корчить Снегурочку, я первая дам тебе по мозгам, а потом еще и за ноги держать буду, пока Андрюха тебя

драть будет. А будешь кочевряжиться – и Генке скажу, чтобы дрючил тебя, пока не поумнеешь. Он согласится, с радостью согласится, я его, мудака, хорошо знаю.

Таня была потрясена.

– Слушай, – еле выговорила она. – Тебе-то это зачем надо?! Тебе-то что?!

– А то! – ответила ей Вероника. – Генка будет меня трахать, сколько ему захочется, а Андрюха соплями давиться? В итоге он ко мне полезет. Мне это надо – с двумя мужиками спать, а ты в это время что делать будешь?! Потом Андрюха с Генкой базарить начнут, и все из-за того, что какая-то сикуха честь свою бережет.

Таня молчала.

– Ну? – спросила ее Вероника. – Поняла теперь?

– Поняла, – ответила Таня.

– И что решила?

– А что решать? И так и так трахнут.

– Это точно. Ну?

– Что – ну?

– Что решила-то? – не унималась Вероника.

– Да дам я ему, дам, успокойся.

МЯСНИК

– Надо не только давать уметь, – заявила вдруг Вероника. – Минет делать можешь?

Таня расхохоталась.

– Ты чего? – удивилась Вероника.

– Да так, – давясь смехом, говорила Таня, – вспомнила. То ты сватала нас, то

заставляешь регулярно ему отдаваться, а теперь вот про минет заговорила.

– Ну и что? – не понимала Вероника. – Нормально же.

– Про минет пусть и не мечтает, – посмеивалась Таня.

– Ну и дура, – сказала ей Вероника.

– Это еще почему?

– Поймешь когда-нибудь.

Глава четвертая

А потом произошло то, чего она совсем не ожидала.

В эту ночь она стала женщиной по-настоящему.

Как же это случилось? Как это вообще могло случиться?!

И. Крутов

Наверное, все из-за того страшного по своей сути и обыденного по форме разговора, который был у них, когда они обсуждали предстоящий день: что и как будут завтра делать. Когда Генка, Вероника и Андрей спокойно распределяли роли, Таим наотрез отказалась выполнять все их инструкции и даже попробовала усовести ть, образумить ребят, но ничего у нее не получилось. Вероника вскочила, заорала, Генка уже вполне серьезно настроился, как он выразился, «дать ей по башке для науки», но тут вмешался Андрей и заявил Генке и Веронике, что они слишком много хотят от девчонки, которая еще совсем недавно была

примерной доченькой своих родителей. Ничего, сказал он им, все образуется, но постепенно, так что нечего гнать волну, а то и он плюнет на все их договоры. И пусть, мол, Вероника сядет на место, а то у него уже в глазах мелькает.

Таня понимала, что Андрей спас ее на какое-то время, но рано или поздно нужно будет делать то, что и все, но она была ему благодарна. Может быть, думала она, он действительно любит ее, в конце концов, это ведь не секрет, что он уже минимум дважды спасал ее.

И стала убеждать себя, что не такой уж он в сущности и плохой, что ей еще повезло. Просто он может любить только так. Откуда ему знать, что вовсе не так хотела она лишиться девственности, что совсем не так представляла себе, как это произойдет.

А потом, уйдя от всей компании в ванную и запершись там, она думала совсем трезво, оспаривая себя, да он никогда и не сможет себе представить, что ей нужно. Он бандит и самец, и больше ничто. И никогда ее не поймет.

Ах, вот как, понимания тебе захотелось, усмехалась вторая ее половина, сочувствия…Что ты хочешь от не слишком грамотного парня, когда тебя отец то собственный не понимает, хотя вроде бы умный человек, родной, тем более не просто отец – он был недавно кем то вроде лучшей подруги, лучшего друга, – а потом? Понимает он тебя, да?

Но рано или поздно, снова возражала она себе, дети с родителями расстаются – такой уж закон. Неважно, как они расстаются. Кто-то умирает, кто-то расходится, но с родителями всю жизнь прожить все равно никак не получится. А тут человек, который будет с тобой всю жизнь, так ведь? Ведь он ни с чем не посчитался, защищая тебя, и будет идти с тобой по жизни рука об руку, всегда?

Да брось ты, чуть не засмеялась она вслух, что ты вообразила себе? Кто сейчас так рассуждает? Неужели ты действительно думаешь, что с одним человеком можно прожить всю жизнь? Смотри не скажи об этом кому-нибудь, засмеют тебя люди.

Да почему я должна думать, как все люди?! Пусть думают, что хотят! Я – такая, как я есть, и раз я так думаю, значит, все так и есть. По крайней мере для меня. И пусть катятся!

Она почувствовала, что запутывается окончательно. К черту, сказала она себе. С этой минуты не раздумываю, не канючу, не комплексую. Делаю только то, что хочу. Чем, в конце концов, я хуже этой Вероники?

Она разделась и встала под душ. Про себя она уже все решила.

Когда она вышла из ванной, Генка, Вероника и Андрей смотрели на нее почему-то с испугом. Или ей это показалось? Все

равно глаза у них были не такие, как обычно. Чего-то они явно не понимали.

– Спать хочу, – сказала она твердым голосом. – Андрей, ты идешь?

Хорошо сказала. С достоинством. Да еще так, словно они с Андреем десять лет как женаты. О чем думаешь, сразу же одернула она себя, не будь дурой.

Андрей вскочил с места.

– Ага, – поспешно ответил он.

Она молча кивнула, повернулась ко всем спиной и пошла на кухню, где уже лежал приготовленный для нее с Андреем матрац. Около самой двери она обернулась и посмотрела на троицу, которая чуть остолбенело глядела ей вслед.

Вероника вдруг ощерила зубы и, вытянув руку, показала ей большой палец. И совершенно неожиданно на Таню вдруг напало хулиганское какое-то веселье. Она подмигнула Веронике и показала ей язык.

Вероника опешила, Андрей растерялся, а Генка оглушительно захохотал.

Андрей был нежным, совсем не таким, как той ночью в поезде. Теперь, когда ему не приходилось отстаивать свои мужские права, он казался совсем другим. Таня была ошеломлена. Никто еще не прикасался к ней ТАК.Словно завтра их обоих уведут на расстрел, а сегодня они прощались друг с другом. И в какой то миг она поняла, что этот грубый парень с ладонями размером в совковую лопату действительно ее – любит!

Он даже не гладил ее тело, он будто целовал его руками. Таню подхватила волна и понесла, понесла, а у нее не было ни желания, ни сил сопротивляться этому течению. А потом медленно-медленно, но неотвратимо стало надвигаться ЭТО. Она не понимала, что с ней происходит: как будто и воздуха не хватало и в то же время будто бы и хорошо, а внутри тоже происходило что-то неслыханное, словно кто-то поднимал ее, поднимал в небеса, и голова не кружилась, нет, просто куда-то стремилась, в какой-то немыслимый космос, и в какой-то миг она подумала, что умрет сию минуту, если что-то ей еще неведомое не произойдет прямо сейчас, и ЭТО произошло. Волна невыносимого блаженства, и сразу за ней – другая нахлынула на нее, она задрожала всем телом и услышала чей-то отчаянный вопль, словно кто-то очень сильно страдал и звал на помощь.

Постепенно она стала приходить в себя. Андрей лежал, придавив ее своим телом, и тяжело дышал ей в левое ухо. Ей было хорошо, даже замечательно, тело ее было как новое, она ощущала каждую его клеточку. Она могла бы сейчас взлететь, но почему-то не взлетала, а только лежала на спине, слушала тяжелое дыхание Андрея, смотрела в потолок и бессмысленно улыбалась.

И тут заговорил Андрей:

– Ну ты даешь! – сказал он, восстанавливая дыхание. – Никто еще подо мной так не орал.

– Я кричала? – удивившись, спросила она.

– Ага.

Она поняла, что вопль, который она слышала, был ее собственным.

И улыбнулась:

– Мне было так хорошо…

– Тебе понравилось, да? – Андрей явно напрашивался на комплимент. – А мне вообще никогда так хорошо не было.

Она засмеялась. Нет, ей было удивительно! А она еще сомневалась, любит ли ее этот парень! Любит, любит, еще как любит! Ему с ней хорошо! А ей – с ним! И раз у них так, значит, они всегда будут вместе.

Потому что иначе все бессмысленно.

В электричке они парами сели напротив друг друга: Генка с Вероникой и Андрей с Таней. Девочки сидели около окна.

Вероника пожирала глазами проносившийся мимо окон пейзажа. Остальные, впрочем, тоже. Глаза Вероники снова горели странным огнем.

– Бойся, Москва, – снова прошептала она. – Чума идет.

Таня вспомнила, что то же самое она говорила и в поезде. Она усмехнулась.

– Ты, что ли, чума? – спросила она у Вероники и была удивлена тем, что за этим произошло.

Вероника бросила на нее быстрый злой взгляд.

– Заткнись, если тебя никто ни о чем не спрашивает, поняла? – процедила она сквозь зубы. – А то я как начну сейчас тебя расспрашивать – долго ответы искать будешь.

Таня даже растерялась.

– Какие же вопросы ты мне можешь задать? – спросила она и спохватилась, но было уже поздно.

– Каки-и-ие? – протянула Вероника и сладко потянулась.

Таня уже догадывалась, какие приблизительно вопросы сейчас от нее получит. И не ошиблась.

– Ты сколько раз сегодня кончила, а? – Вероника спрашивала ее чуть лениво, уверенная, что загоняет Таню в краску, что сейчас эта девчонка, которая в последнее время начала слишком много на себя брать, сейчас эта дура расплачется и станет ее просить, чтобы та прекратила, не задавала ей такие ужасные вопросы. – Минет еще не научилась делать? Орала ты будь здоров!

Но Таня уже была не той девочкой. Перед Вероникой теперь сидела совсем другая девочка, совсем другая. Перед ней сидела молодая и красивая, знающая себе цену женщина.

Таня спокойно ей улыбнулась.

– А ты что-то вообще ночью молчала, – ответила она, улыбаясь прямо в лицо Веронике. – Что так? Совсем не кончала? Ослаб,

что ли, Генка? Так только попроси – могу тебе Андрюху одолжить. А то заболеешь еще.

Генка не обижался, он прекрасно знал себе цену и понимал, что происходит: эти бабы сейчас вцепятся друг другу в волосы. Интересно, как Таня собирается драться с этой каратисткой? Или на Андрея надеется?

Он посмотрел на товарища и увидел, что тот еле сдерживается от смеха. Правильно, думал Андрей, очень уж разошлась его подруга, пора бы ей понять, что остальные здесь тоже не лыком шиты.

А Вероника аж рот раскрыла от неожиданности. Ничего себе Снегурочка!

– Ты это мне?! – все еще надеясь на то, что Таня бросится сейчас же извиняться, проговорила она. – Ты вот то, что сейчас сказала, – мне?!

– Тебе, тебе, – улыбалась ей Таня.

Но ей дорого давалась эта улыбка. Она понимала, что Вероника сейчас взбешена и может пойти на все, только бы удержать свой пошатнувшийся авторитет. Но и уступать она не собиралась. Если дать сейчас слабину – все потом на тебе будут ездить постоянно.

Андрей и Генка с интересом наблюдали, что предпримет Вероника дальше.

Андрей не поможет, внезапно подумала Таня, не поможет, в их мире «западаю» вмешиваться в бабские дела. Даже если он и захочет помочь, его остановит Генка. И в принципе, наверное, это правильно. Но что

она может сделать против Вероники?! Та ведь дерется не хуже любого мальчишки, а то и получше. Ей стало страшно.

Да пусть только попробует, почувствовала вдруг незнакомую доселе ярость. Мало ли что она там умеет! Да я ее за руку схвачу, навалюсь всем телом – посмотрим, что она сможет мне сделать!

Таня сразу успокоилась. Ничего, говорила она себе, главное – не бояться. И все будет хорошо. Главное – не бояться…

Вероника стала медленно подниматься с места. Таня напряглась. Вероника только начинала свое движение, от которого Тане не было спасения, как бы она себя ни уговаривала и ни убеждала, когда вдруг в вагоне раздался громкий удивленный возглас:

– Чума?!

Вероника застыла. Глаза ее метнулись в глубь вагона, откуда раздался этот голос, рот раскрылся, кулак разжался.

– Чума! Ты откуда взялась?!

К ним приближались двое здоровых бритоголовых «качков». Чума смотрела на них, не в силах вымолвить ни слова.

И. Крутов

Генка с Андреем проследили за ее взглядом, увидели противника и встали. Двое «качков» подошли вплотную. Один из них, повыше ростом, поманил пальцем Веронику.

– Иди сюда, маленькая какашка, – приказал он ей.

– Уйди, Кузнец, – хрипло попросила его Вероника. – По-хорошему прошу, уйди.

Кузнец засмеялся.

– Ты – по-хорошему? – протянул он. – Что-то новое. А это – твои новые друзья, да? – он внимательно оглядел Генку, оценивающим взглядом посмотрел на Андрея, а по Тане только небрежно скользнул глазами.

Генка вдруг широко улыбнулся.

– Вы кто, ребята? – дружелюбно спросил он. – Давайте знакомиться. – Он сделал шаг вперед и оказался в проходе, рядом с Кузнецом и его другом, – меня зовут Геннадий Каюмов.

Кузнец презрительно усмехнулся и скосил взгляд вниз, на руку, которую ему протягивал Генка. Этого оказалось достаточно. В этот же момент Генка почти без замаха врезал ему выпрямленными пальцами левой руки прямо по кадыку. И, никого больше не приглашая, не оглядываясь на поверженного Кузнеца, бросился на второго.

Андрей тоже не стоял на месте. Как только Генка открыл в улыбке свой рот, он понял, что за этим последует. Ему оставалось только ждать своей очереди. Генке не надо было звать его за собой. Андрей хорошо знал свое дело, и понимали они друг друга даже не с полуслова или полувзгляда – в такие минуты они как бы становились единым целым.

Андрей на ходу, проносясь мимо хрипевшего Кузнеца, мыском ботинка ударил его в то место, где кончается шея и начинается скула. Кузнец рухнул и больше не вставал, а Андрей уже спешил на помощь Генке.

Второй противник был достойным соперником, и если бы не помощь друга, Генке пришлось бы плохо. Но вмешательство Андрея решило исход дела, и вот они уже ногами стали добивать поверженного «быка», когда в вагон ворвался еще один страшный вопль. Даже не вопль – это был рев, от которого на голове волосы ходуном заходили: