Текст книги "Мясник"

Автор книги: Игорь Крутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

После случая с крысой Ада испугалась:

она вдруг поняла, что следующими работами ее возлюбленного (да, да, возлюбленного, а как же иначе, ведь она действительно любит его!) вполне могут оказаться «Цианистый калий» или «Гильотина». В каждой шутке есть доля шутки, но и в каждой истине есть своя доля истины.

Она решила исчезнуть из жизни Виталия. Но не смогла. Сначала пряталась несколько дней у подруг. Встревожившись, он ее разыскивал. Затем поиски прекратились, но она сама не выдержала и позвонила ему. Незнакомый женский голос ответил, что Виталия нет в городе.

– Как нет? – удивилась Ада, позабыв даже спросить, с кем разговаривает.

– Так, – туманно ответили ей.

– А где же он?

– Не знаю, – последовал ответ.

И повесили трубку.

Ада промучилась еще несколько дней. В мастерскую были отправлены лучшие подруги – сама Ада идти боялась, вспоминая крысу на животе, – но не добились никакого результата. Женский голос из-за закрытой двери сообщил, что Виталия нет – уехал.

Тогда она решилась начать поиски. Зачем? Что бы объясниться. А что объясняться, твердил ей внутренний голос. Этот человек издевался над тобой как хотел. Мучил тебя. Сводил с ума своей работой. Унижал тебя…Неправда, отвечала самой себе Ада. Он боготворит меня. Он любит меня. Я ему нужна. И только я, а не другая. Именно поэтому он берет меня в свою работу… И я найду его. Найду во что бы то ни стало. Вечером. Ночью. Когда угодно!

С этими мыслями Ада оделась и, оставив записку родителям, вышла на улицу…

Ноги сами привели ее на ту остановку, где впервые они встретились. Вот здесь она стояла и ловила машину. Подняла руку. Левую? Нет, правую. Он был на белом «Мерседесе»…

Ада машинально подняла руку, когда увидела вдалеке бейый автомобиль. Когда машина подъехала ближе и мужчина, сидевший за рулем, спросил, куда ее подвезти, она вдруг растерялась. Ехать в мастерскую? Куда?

– Вы будете садиться или нет? – нетерпеливо спросил мужчина.

– Да, – наконец решилась Ада.

– Куда?

– На Алтуфьевское шоссе, – уверенно сказала Ада, неожиданно вспомнив, что там живет один из многочисленных приятелей Виталия. – Недалеко от универсама «Лесково»

– Там, где «Будапешт»? – уточнил мужчина.

– Да, это рядом. Я вам покажу.

– Поехали. Я хорошо знаю этот район, – странным голосом добавил мужчина, но Ада не обратила на это внимания —

она слишком была занята своими проблемами.

Машина плавно тронулась – это была белая «Нива», а за рулем сидел Хлынов…

Заманить девчонку в подъезд оказалось пустяковым делом. Хлынов сказал Аде, что ему надо заправиться, а деньги он, к сожалению, забыл дома. Но совсем рядом, по пути, живет его друг, у которого можно разжиться бензином.

– Может быть, проще деньгами? – подумала вслух Ада. По пути они познакомились и болтали почти дружески.

– Конечно, Ада, деньгами проще! – улыбнулся Хлынов. – Но если бы вы знали этого скрягу.

– Он настоящий скряга? 13 жизни не видела скряг.

– Самый настоящий. Жуткий. Такой страшный, что я вас даже не буду знакомить, – пошутил Хлынов.

Ада улыбнулась в ответ. Ей было легко с этим странным человеком. Чем-то он неуловимо напоминал ей Виталия. Но чем?..

– Он скупает бензин бочками и хранит их на лоджии, – продолжал тем временем Хлынов. – Экономит…

– Правда? – искренне удивилась Ада. – Зачем ему столько бензина?

– А… Он покупает его по низкой цене, а продает, когда бензин дорожает. Поняла?

– Нет. У него что, не все дома?

– У него дома только бензин. – Хлынов достал из багажника несколько канистр и какие-то свертки.

– Но ведь инфляция… – пыталась понять действия неизвестного ей человека Ада, но Хлынов вежливо остановил ее:

– Ада, помоги мне, пожалуйста, нажми на кнопку лифта. – Он смущенно пожал плечами, показав на занятые вещами руки.

– Да, да, конечно!

Ада вызвала лифт, а когда створки с неприятным скрежетом распахнулись, Хлынов неожиданно ударил ее по шее. Ударил профессионально, точно и расчетливо, так, что девочка мгновенно «отключилась»…

Ада очнулась в ванной. Весь дальнейший кошмар происходил, как в полусне.

В той самой ванной, где совсем недавно была замучена Рита. Теперь на ее месте была Ада. Теперь ее руки и ноги были скованы наручниками. Теперь она была подвешена к металлическому кольцу. Теперь перед ней стоял голый Хлынов…

Вернее, не стоял – присев на корточки, он вынимал из чемоданчика инструменты патологоанатомов.

В мозг девочки расплавленной лавой медленно втекали слова Хлынова:

– Малыш, так нечестно… Ты хочешь выйти из игры… А этого делать нельзя…

Нельзя оставлять меня одного… Нельзя выходить из игры… Ты должен быть все время со мной…

ЭТО медленно выпускало его из плена.

Постепенно приходя в себя, Хлынов огляделся. Стены были забрызганы кровью, на дне ванны валялись куски мяса, к специальному кольцу был подвешен искромсанный труп. Кто это был? Человек или животное? Как его звали? Как ее звали?.. Кажется, это была девочка. Ада… Ада? Точно, Ада. Теперь Ада в раю. Хотя, если следовать ассоциации, то получается, что Ады попадают в ад, а Раи – в рай. Впрочем, ему, Хлынову, все равно…

Человек – это обычный кусок мяса. Вот он, смотрите, висит на кольце. И повесил его не Создатель. Повесил его Хлынов. Созданный по образу и подобию Божьему. Ха-ха! Подобие. Образ. Какие только слова не придумали эти чертовы схоласты, чтобы оправдаться, почувствовать себя выше всей остальной природы. Нет! Вот вам! Вот! Вот! Хлынов вас вернет на землю. В грязь. В жижу. В почву. К тем самым простым инстинктам, которые и правят миром. К желанию есть. К желанию убивать. К желанию подминать под себя самку.

Все. Точка. Не думать об этом. Вот она, его жертва. Какая по счету? Четвертая?.. Да, четвертая! Жертва Создателю. Тому

самому, загадочному в своих неисповедимых путях. Тому, кто создал его, Хлынова.

Он резко поднялся, с металлическим звоном упала на пол листовая пила. Хлынов аккуратно поднял ее, положил в чемоданчик, предварительно обретев мокрой тряпкой. Огляделся.

Родионов, облокотись на руль, смотрел на подъезд, где исчез хозяин «Нивы».

– Да ты гляди, – ткнул он в бок напарника. – Кончай ночевать.

– Га? – тяжело выдохнул напарник, на этот раз уже другой, сорокалетний хохол, в прошлом боксер-тяжеловес. – Кто?..

– Тихо! – прикрикнул на него Родионов. – Вон! Смотри вперед. Видишь, идет уже к своей «Ниве»…

– А мне баба приснилась, – охотно поделился боскер-тяж. – Сисястая, сучка!

– Я тебе дам сисястую, – сплюнул Родионов (ну что за напарники попадаются – то юнец-желтороток, то вот этот, самец какой-то!)

– Такую здесь не достанешь, – продолжал хохол. – За такой куда-нибудь на Мадагаскар ехать нужно.

– Е-к-л-м-н! – выругался Родионов. – Ты будешь следить или нет?!

– Буду, буду! Не кипятись… – Хохол демонстративно потер глаза. – Слушай, а чего это он таскает?

– А я знаю?!.. Зашел с девчонкой и вещами, а выходит… Ты же сам видишь.

– Я вижу, что малявки с ним нет.

– Это и я вижу!

– И где же она? Где эта маленькая шлюшка?

– А бес ее знает… Погоди! – Родионов четко доложил начальству, что произошло за последние несколько часов (а что произошло, ничего особенного – сидели и ждали, как последние мудаки!) и что он теперь видит перед собой. Начальство что-то лаконично ответило, и Родионов передал напарнику, что их скоро сменят.

Цедило! – обрадовался хохол, он присмотрелся к белой «Ниве». – А ведь он сейчас рванет! Гляди, браток…

– Вижу, – выдавил из себя Родионов. – Никуда он от нас не денется.

«Нива» ехала странным маршрутом: заезжала в какие-то старые дворы, кружила вокруг свалок, несколько раз пересекла Яузу. В одном месте «Нива» едва не столкнулась с «жигуленком», в котором сидели Родионов и хохол, но пронесло – Хлынов не обратил на встречу особенного внимания, посчитав ее обычной случайностью…

– Что же он делает? – размышлял вслух хохол, не понимая маневров Хлыно-ва. – Следы заметает? Непохоже…

Родионов помалкивал. Все эти странные перемещения «объекта» нравились

ему, как больному зубу бормашина. Действительно, чего он кружит? На отрыв от предполагаемой слежки это было ни похоже.

– Не нравится он мне, – поделился Родионов.

– И мне тоже.

– Ближе бы подойти…

– Не стоит. Разок чуть не вмазались, – разумно заметил хохол.

Родионов кивнул: что верно, то верно. Ближе не подойдешь…

В одном месте – старый двор, арка, улица, освещенная причудливыми фонарями, – им удалось встать так, что можно было проследить за действиями «объекта» во время остановки.

– Смотри, – громко зашептал хохол. – Да он же прячет!

– Вижу…

– Смотри, смотри!

– Да заткнись ты! – посоветовал Родионов хмуро.

Он увидел, как Хлынов бросил – прямо на ходу, лишь слегка притормозив, – в мусорный бак какой-то предмет. И тотчас, дав газу, выехал со двора…

– Ну что же ты?! Уйдет!

Родионов медлил, не решаясь продолжать слежку. Конечно же, есть инструкция и тому подобное. И надо вызвать группу, а уж она, группа, сама разберется с этим таинственным пакетом. Но… Всегда хочется самому прикоснуться к тайне. Самому!

Ведь в этом и есть тот самый настоящий, полный кайф, который всегда достается кому-то другому. Почему не тебе? Иди, посмотри, и хрен с ней, со слежкой, и наплевать на все инструкции…

Хохол продолжал зудеть под ухом, ныл про то, что Хлынов уходит, что им уже его не догнать, что он не виноват, а виноват-то как раз этот дебильный Родионов, этот заторможенный Родионов, этот пришибленный Родионов, этот…

– Ша! – рявкнул Родионов на напарника.

И направил машину во двор.

Находка поразила Родионова. Видел он и раньше трупы, видел и отрезанные головы в горячих точках, видел и мертвых детишек… Здесь было другое. Улыбка – вот чему изумился Родионов. Она была спокойной, даже чуть застенчивой. Как будто ее специально пририсовали к этой страшной отрезанной голове. Голове девочки. Той самой, что несколько часов назад вошла в подъезд с Хлыновым…

Только два человека знали до самого конца тайну Олега Васильевича Хлынова: генерал ФСБ Харитон и профессор специальной лаборатории того же ведомства тихий, неприметный Плеханов…

Харитон и Плеханов давно знали друг друга – когда-то учились в одном военном училище.

– Володя, – первым представился могучий Харитон и протянул руку.

– Илья, – чуть заикаясь сказал Плеханов.

– Поступать?

– Да.

– Не ссышь?

– Ч-что?

Харитон едва улыбнулся такой простоте нравов. Они встретились на вступительных экзаменах, почти голые, в длинном коридоре, заполненном такими же, как они, почти голыми абитуриентами, – предстоял очередной этап медосмотра.

– Ладно, не ссы, прорвемся, – добродушно заметил Харитон. – Ты откуда?

– Я и не боюсь, – краснея, ответил Плеханов. – Мы с мамой приехали из Шклова.

– Откуда?!

– Из Ш-ш-ш-клова, – с натугой прошипел Илья.

– С мамой?! – еще больше поразился Харитон.

– Д-да…

– Ну ты даешь, вояка!

– А ч-ч-то тут так-к-к-к-ого?

– Ничего т-т-ту-тт-т такого не-е-е-е-т, – ответил Харитон. – Из Шклова так из Шклова. Бывает – не повезло!

– Кому?

– Что – кому?

– Кому это не повезло? – в голосе Ильи послышались нотки раздражения, и он даже перестал от волнения заикаться.

– Тебе, – ухмыльнулся грубый Харитон.

– Мне?

– Да. Тебе. Не. Повезло, – внятно и очень обидно произнес Володя Харитон. Когда хотел, он мог вывести человека из себя в течение одной минуты. А зачастую – хватало и пол минуты…

Илья нахмурился. Огляделся. Не слышал ли кто. Затем выпалил:

– Сам дурак!

– Повтори…

– Ты слышал!

– А я говорю, повтори, – грозно потребовал Харитон.

– Нет!

– Ну?..

– Я сказал – нет!

– А я сказал – да!

– Нет!..

– Да!..

– НЕТ! – заорал Илья. – Я ДВАЖДЫ НЕ ПОВТОРЯЮ!

Харитон вскочил. Посмотрел сверху вниз на этого наглого заику. Ах, он не повторяет?! Ладно…

– А ну пошли! – приказал он.

– Куда?

– Тут близко…

– Сам иди! – уперся Илья.

– Если ты, гад, сейчас же не встанешь! – нагнувшись и схватив обидчика за грудки, злобно прошипел Харитон. – Если ты сейчас же не оторвешь свою поганую задницу… – Он прибавил еще пару непечатных, рявкнув в конце: – Ну?!

– Да пошел ты!..

– Ах ты, сука!

– Убери грабли!

– Я тебя…

– Убери!

– Урод…

– Пусти!

– Сволота яка… – от избытка чувств Харитон перешел на родной украинский.

– Не надо!

– Да у нас в Запорожье таких, как ты, на «пику» сажают…

– Не… – Илья захрипел, вцепился в руку, которая сдавила его горло и приподняла над стулом. Казалось, еще немного – и он задохнется.

– Значит, не хочешь идти махаться? – с каким-то садистским наслаждением спрашивал Володя, продолжая душить хрупкого на вид Илью.

Илья попробовал лягаться – не вышло.

Володя сдавливал все туже горло Ильи.

Илья хотел перехватить руки – не получилось.

Володя продолжал давить…

Со стороны, кстати, почти ничего не было заметно. Ну разговаривают двое. Делятся, так сказать, своим наболевшим перед медкомиссией. Обычное дело!

Илью спасла рубашка.

Тем, что была ветхая…

Не выдержав могучих Харитоновых рук,

она лопнула с громким треском, и спасенный Илья рухнул на свой стул. Рухнул, чтобы тотчас вскочить и броситься на обидчика.

И вот тут Харитон столкнулся с настоящим Ильей Плехановым. Жестоким. Хитрым. Коварным. Не знающим пощады…

Раз!

Удар ногой чуть ниже коленной чашечки заставил Харитона взвыть и открыть от удивления рот.

Два!

Удар другой ногой, коленом, в солнечное сплетение – и как* он только достал?! – заставил Харитона позорно поклониться маленькому Илье.

Три!

Удар сдвоенных кулаков пришелся точно в основание шеи, заставив Харитона рухнуть к ногам победителя.

Шум от падения могучего тела был таким, что наконец-то на ребят обратили внимание. И тотчас бросились со всех сторон, еще не понимая, что случилось…

– Эй, мужики!..

– Что с ним?..

– Почему он лежит?..

– Ему плохо!..

– «Скорую» давай, «скорую»!..

– Человек умер!..

Крики. Ругань. Гвалт.

– Дайте же посмотреть! Дайте посмотреть! Ну дайте же посмотреть?! – истошным голосом просил крохотный абитуриентик из Саратова, не успевший протиснуться в первые ряды зевак.

Илья спокойно наблюдал за всей этой суматохой, не делая никаких попыток помочь поверженному противнику.

Наконец Харитон стал подавать первые признаки жизни. Он шумно вздохнул. Оперся на руки и тяжело поднялся…

На маленького, тщедушного Плеханова старался не глядеть.

– Что случилось? – раздался грозный крик дежурного офицера.

– Да вот…

Толпа моментально расступилась.

– Я спрашиваю, в чем тут дело? – еще суровее спросил дежурный офицер.

– Нормально, – тяжело прогудел Харитон.

Илья удивленно приподнял бровь.

– Ничего не случилось, – продолжил Володя. – Это я так… Солнечный удар.

– Удар? – насмешливо переспросил офицер.

– Удар.

– Солнечный?

– Солнечный, – подтвердил Володя.

мясник

– Ну-ну, – неопределенно произнес офицер и, строго оглядев ребят, медленно удалился.

Абитуриенты, шумно обсуждая случившееся (никто так толком ничего и не понял), разошлись. Остались только Илья и Володя. Посмотрели друг на друга. И молча

протянули друг другу руки. Рукопожатие было крепким…

Так они подружились.

Володя Харитон был прирожденным военным, продвигался по службе легко, играючи. Илья Плеханов, напротив, оказался ленив, учился плохо и службу не любил. При случае всегда старался «слинять» с занятий, чем доводил преподавателей училища до белого каления. Особенно офицеров обижало то, что вид Илья имел вполне интеллигентный, и со стороны казалось, что из него можно веревки вить. Но это только казалось…

Харитон, зная, что на самом деле представляет собой тихий Плеханов, лишь посмеивался в усы (у него уже тогда пробились усы, да не жиденькие какие-нибудь, а самые что ни на есть настоящие, мужские, густые и пушистые, как у актера Никиты Михалкова).

Училище научило их двум вещам. Во-первых, в армии им не место, как бы это сытно и привлекательно ни звучало – вслушайтесь в это слово: «офицер»!

Во-вторых, необходимо в жизни подчиняться только одному правилу, простому и железному, как Устав: если хочешь хорошо жить – научись давить людей.

Формулировка «хочешь хорошо жить» означала, в первую очередь, жить без материальных и прочих проблем и непременно интересно. А под словом «давить» подразумевалось не банальное – командовать, заставлять подчиняться, но и хитрить тоже…

Оба хорошо усвоили эти правила. Правда, Харитону больше нравилось подчинять себе людей сильных физически, а Плеханову – возиться с теми, у кого более слабая психика.

Это и определило их дальнейшую судьбу. Хитрый Плеханов «закосил» по здоровью, и его погнали из армии – уже лейтенантом, естественно. А Харитон, вымахавший к окончанию училища в огромного статного детину с чувственным ртом и плотоядными чертами лица, аккуратно и очень ловко перевелся в смежное ведомство – госбезопасность…

Жизнь раскидала их, протащила через многие круговерти, чтобы снова свести, да не просто свести в троллейбусе, как это частенько бывает с бывшими однокурсниками, а надолго и крепко бросить в объятия друг другу. И этому помогло время – запахло большими деньгами и такими возможностями сделать карьеру, что от этого захватывало дух. Друзья – теперь они считались настоящими друзьями, до гробовой доски и последнего похоронного стука – стали думать, как им жить дальше. И придумали…Заводилой, как это было и раньше, конечно же, оказался хитрый Плеханов.

К тому времени он уже защитил докторскую диссертацию по химии, имел свою лабораторию, занимался, в том числе, опытами над животными. Харитон, разыскав старого друга через свое вездесущее ведомство, предложил ему перейти к себе.

– Да брось ты херней заниматься, Илья! – возбужденно говорил при встречах Харитон. – Переходи ко мне! Я тебе все мигом организую. Дам лабораторию. Мужиков толковых. Баб…

– Баб? – весело усмехнулся Плеханов, успевший к этому времени поменять уже четвертую жену.

– Конечно! – горячился Харитон. – Утром пришел – секретарша тебе минет организует. В обед – анальный секс. А уж вечером, как полагается, групповуха!..

– Да ты классно устроился! – хохотал Плеханов. – А если серьезно – действительно можешь взять?..

– Без проблем.

– Есть у меня одна мыслишка. Сумасшедшая, правда, – Плеханов осторожно заглядывал в трезвые глаза друга, – раньше я думал – Нобелевкой пахнет… А сейчас! – Он махнул рукой, выпил, не закусывая. – На хрена мне Нобелевка…

– Ну, не скажи! – Харитон тоже опрокинул фужер.

– Скажу! – оборвал его Плеханов. – Только тебе скажу. Это такое дело… – он понизил голос. – Только нужен человек. Нормальный человек. С устойчивой психикой. Из твоей конторы…И главное – что бы за ним можно было следить. Не день, не два, не месяц…Годы! Тогда – все. Деньги, бабы, острова. Такие перспективы, что тебе, полковник, и не снилось!

Плеханов произнес это так серьезно и убедительно, что Харитон сразу же поверил – нет, друг не врет, хотя за ним и не задерживалось, но сейчас он говорит правду.

– Так в чем там дело? – понизив голос, спросил он.

– Пошли-ка на балкон, – приказал Плеханов.

Они вышли, и ночной терпкий воздух Москвы вошел в прокуренные легкие. Постояли молча, затем Плеханов нагнулся и прошептал:

– Я хочу назвать его «Ди-Кси»… Это будет такой препарат. Страшный. Могучий. Непобедимый. Но нужен человек. Подопытный кролик. Ты меня понимаешь?

– Есть у меня такой, – подумав, сказал Харитон и добавил: – Хлынов Олег Васильевич. Этим можно рискнуть, – он неожиданно хохотнул. – И кролик из него выйдет отменный!

Глава шестая

– Итак, половина дела сделана, – сказал Семен Никите. – Вторую половину сделают мои люди. Они найдут Таню, можешь не сомневаться.

– У тебя что – вся Москва под колпаком? – ошарашенно спросил Котов.

– Что-то вроде того, – кивнул Семен. – Вся не вся, но кое-что можем.

– Слушай, – прищурился Акимов. – Откуда у тебя бабки такие? Ты развернулся почище МУРа!

– Это ты, конечно, загнул, – покачал головой Семен. – Хотя доля истины в твоих словах, безусловно, есть. Я действительно хорошо развернулся.

– Я и говорю, – кивнул Акимов. – Так откуда у тебя столько деньжат? Неужто на гонорары от бизнесменов? Что за делишки ты для них оптяпываешь, а?

Семен закинул голову и от души рассмеялся.

– Это в тебе ментовская косточка говорит, да, Петр?! – спросил он товарища. – Нет, что за привычка – в чужом кармане рыться да вопросы лишние задавать? Никогда мы от совковых манер не отвыкнем, никогда. По тебе сужу, Петя.

Петр смутился.

– Да мне ведь просто интересно, – краснея, проговорил он, растерянно поглядывая на Никиту. – Просто так спросил. Не хочешь – не отвечай.

– Да ты сам на все ответил, – сказал Семен. – Гонорары, дружище, конечно, гонорары.

– Убьют тебя, Сема, – сказал вдруг убежденно Никита. – Как пить дать – убьют.

– Да? – с интересом посмотрел на него Безруков. – Это за что же?!

– Знаешь много. Разве нет?

Семен подумал немного, словно задачку какую-то решал, а потом предложил:

– Может, по сто граммов? У меня и водка, и коньяк есть. Что будете?

– Водку, – сказал Петр.

– Ничего, – покачал головой Никита. – Найду Таньку, тогда и выпью.

– Тогда и мне ничего, – сказал Петр.

Семен пожал плечами.

– Как хотите. А я выпью, пожалуй, я, в отличие от вас, в успехе не сомневаюсь. Найдем мы эту принцессу.

– Да я не о том, – запротестовал Никита.

– А я – о том, – сказал Семен и, налив себе пол фужера коньяка, выпил. – Хорошо!

Он немного постоял молча, затем, удовлетворенно крякнув, обратился к Акимову.

– Деньги, Петя, не проблема, – назидательно проговорил он. – Проблема в том, как создать такой авторитет, чтобы тебе их сами принесли. Выстроились в очередь с чемоданами купюр.

– А у тебя что – очередь? – спросил Петр.

– Представь себе, – кивнул Безруков. – Ну вот сегодняшнее дело. Хотите послушать, как начиналось все? Могу рассказать.

– Сделай милость, – попросил Акимов.

Семен налил себе еще и снова выпил.

– Ты что – алкоголик? – спросил его Никита. – Глушишь, как эскимос.

Безруков мотнул головой.

– Да нет, стресс снимаю, – ответил он. Глаза его постепенно стекленели, как у человека, привыкшего пить много и часто. – Честно говоря, ребята, сегодня вы ба-аль-шой опасности подвергались. Я, конечно, профессионал классный, что там говорить, и люди у меня свое дело знают, но операция-то была – высшей категории сложности. Схулиганил я маленько, взял вас с собой, схулиганил. Ну да мне ли начальников бояться? Вы нормально отработали. Могу в штат зачислить.

– Не надо, – сказал Петр.

– Да знаю, знаю, – успокоил его Семен. – ты у нас не за деньги, ты за совесть горбатишься. Ну, ладно. Че я там говорил-то? – он заметно пьянел.

– Про высшую категорию что-то, – напомнил ему Котов.

– А! – вспомнил Безруков. – Ну да. Так вот, други мои. Началось это года четыре назад. В одном занюханном российской городке – назовем его Ярославлем жили-были пятеро друзей. И был у них командир. Мы его так и будем звать. Командир. Для удобства. Нужно сказать, что это был хороший командир. Справедливый. Как Закон. Тот, который суров, но справедлив. А прочих четверых мы тоже для удобства, а также для нашей с вами безопасности, назовем не по именам, а как-

нибудь иначе. Ну, например: Седой, Толстый, Молодой и Очкарик. Нормально?

– Нормально, – сказал Петр.

– Дальше, – сказал Никита.

– Ну вот, – продолжил Семен. – Жили они себе, жили спокойно, как могли, воровали у государства, не жировали, но и не бедствовали. У каждого из четверых свои подчиненные были, а пятый осуществлял общее, значит, руководство. И вдруг – Горбачев и перестройка. Что же делать теперь, задал им вопрос Командир. И сам же ответил: разумеется, перестраиваться. А как? – спрашивают его кунаки. А очень просто, отвечает Командир. Вы только меня слушайте, и все будет тити-мити. В смысле – о’кей. Лады, согласились кунаки.

И тут началось. Трудно им приходилось, но препятствия и испытания только сплотили их на великие дела. И вот кончилась перестройка, пришел капитализм, и Президент бросил клич: «Обогащайтесь!» Наши герои восприняли этот клич очень близко к сердцу. Он им просто пронзил сердца – этот клич. Особенно Командиру.

Он развел такую кипучую деятельность, что очень скоро, через какой-то год, каждый из них стал миллионером в долларах.

Но чем больше у человека денег, тем больше ему надо. Стали кунаки ссориться, отдаляться друг от друга, имущество делить, а; территории, драться из-за всяких там кра– ^ ников нефтяных, ну, полный, словом, современный джентльменский набор. И вот

собрались как-то кунаки у Седого в доме его роскошном и задумали пакость великую: как, значит, извести изверга, Командира, то есть. Ну очень он им не нравился в последнее время. То долю чью-то зажилит, понимаешь, то, наоборот, лишнее кому-то даст. Беспредел полный, короче. Решили они, что как только освободятся от Командира, пойдут у них дела хорошо, ладно и споро. Итак, убрать надо бы Командира. Но как? Ведь тут еще и денежки его надо притырить.

И принялись осуществлять. Пригласили они своего Командира за город. Новый год встретить, в бане попариться, девочек пощупать, пиво с креветками попить. И о делах своих общих покалякать. Командир, естественно, ничего плохого не подозревали предложение принял. А там они заманили его в каморку с зарешеченным окном, пистолет ко лбу приставили, перо дали с бумагой и приказали бедолаге: пиши, мол, отказную и дарственную впридачу, отказывайся от имущества своего навсегда, а то мы тебя здесь же и похороним. Что делать? Написал, как сказали. Им остановиться бы, ан нет! – обнаглели. И решили Командира своего бывшего до полного ничтожества низвести. Пригласили двух дюжих молодцов, один из которых был негром, да и опетушили бедолагу. Зачем, спросите? Трудно сказать. Наверное, для того, чтоб потом быть спокойными. В блатном мире с опущенными не разговаривают ипроблемы их не решают. А они сильно боялись своего Командира, очень сильно. Убивать его они тоже опасались, предъява бы к ним была такая, что ни одна сходка их не защитила бы. А так опустили, и разговор короткий – то есть с «петухами» вообще разговора нет. Никакого. Ну разве что палку кинуть, а так – ни-ни.

– Да что ты нам это все расписываешь? – не выдержал Никита. – По-твоему, мы с Петром в детской комнате милиции служили?!

– Нет, други, – покачал головой Семен. – Говорю я это вам для того, чтобы вы по достоинству оценили то, что последовало за этим событием.

Итак, Командира опустили, и конец. Дали на прощание пинка под зад и отпустили на все четыре стороны. Что с конченым говорить.

Дела у них действительно вроде бы пошли на лад. Потом они мирно поделили, так сказать, полномочия и больше никогда не встречались по дружбе – только на сходках, чтобы выработать план дальнейших действий и обсудить прошедшую операцию.

А Командир, представьте, вопреки прогнозам кунаков, не пал духом. Он только исчез, пропал на три года, а потом появился. Где был все это время – тайна сия велика есть. Впрочем, на свете есть и более загадочные вещи, конечно. Но это для другого случая побережем. Так что не будем

интересоваться, где именно пропадал эти три года Командир. И что поделывал.

Но появился он из небытия обновленный, с жаждой мести, и – безумно богатый. Богаче, чем был, во сто крат. Граф Монте-Кристо.

Остальное – дело техники. Вы можете догадаться, что произошло дальше. Новоявленный Эдмон Дантес, то бишь тот самый Командир, обратился ко мне за помощью. Которую, собственно, и получил. Мы разработали операцию и сделали так, чтобы встреча их состоялась в Москве, в «Метелице». Жалко было раскрывать такой плацдарм для операций, но что делать – деньги решают все. А деньги, то есть, Петя, гонорар, был такой, что теперь можно полгода на охоту ездить.

– Да, – задумчиво протянул Никита, – интересно. И куда их повезли, голубчиков, если не секрет?

– За город, – развел Семен руками. – История повторяется вновь. Разными дорогами, разными маршрутами их повезли в одно место – Командир купил себе коттедж, почти замок, и соответственно его оборудовал. Там, судя по намерениям Командира, наших кунаков ждет очень увлекательная развлекательная программа. Во всяком случае, если я правильно все понимаю, с сексом у них проблем не будет. Их будут опускать долго, изощренно, со знанием дела, я так думаю.

– Тебе Командир об этом говорил? – спросил его Петр.

– Да нет, – пожал плечами Безруков. – Просто нетрудно догадаться.

– Как же тебе удалось все это провернуть? – покачал головой Никита.

Семен улыбнулся и снова развел руками.

– Профессия. Я многое умею.

– Да, – кивнул Петр. – Профессионал ты классный. Тебя, помню, даже в более компетентные органы приглашали. Что ж не пошел?

Безруков снова потянулся к бутылке и налил треть фужера.

– Будешь? – спросил он Петра.

– Обойдусь, – отмахнулся тот.

– А ты? – спросил Семен Никиту.

– Нет, – отказался тот.

– А я выпью, – сказал Семен.

Отдышавшись, он снова оглядел товарищей стеклянным взглядом.

– О чем я говорил? – спросил он, морщась.

Петя напомнил:

– Это я говорил.

– О чем?

– О более компетентных органах.

– Это как? – усмехнулся Семен.

МЯСНИК

– Очень просто, – объяснил Никита. – Он говорит о госбезопасности.

– Ну и что?

– Вот я и спрашиваю, – повторил Петр, – что ж ты не пошел туда-то?

Семен смотрел на Петра и мучительно что-то соображал.

– Ты что, Петр?! – ошеломленно спросил он.

– А что? – не понял тот.

– С чего ты взял, что я не пошел?! – тихо спросил его Безруков.

– Подожди-подожди, – запротестовал Акимов. – А это твое частное агентство? Оно что, тоже…

– Заткнись, – быстро сказал ему Никита.

Петр тут же заткнулся и ошарашенно раскрыл рот.

– Ты хочешь сказать…

– Вот именно, – кивнул Никита. Он показал Семену большой палец. – Мне еще не все понятно, но мне это нравится.

Семен улыбнулся.

– А мне… – тихо сказал он, махнул рукой и выругался одними губами.

…Постепенно Генка успокоился и, слово за слово, рассказал, как они с Чумой на дело ходили.

И. Крутов

Они оставили Таню с Андреем, отошли буквально на несколько десятков шагов, когда его, Генку, остановила Чума и сказала:

– Генка, дай слово.

– Какое слово?

– Что не будешь задавать мне лишние вопросы.

– Какие вопросы?

– Все вопросы типа «кто такой», «откуда ты знаешь» и тому подобное, лишние.

– Зачем?

– Что – зачем?

– Зачем тебе мое слово?

– Ну как, – удивилась Чума. – Чтоб ты не спрашивал. Понимаешь, я тебе скажу, обязательно, когда время придет. Но сейчас не могу, поверь. Есть такое поверье: если расскажешь кому-то, что задумала – никогда не сбудется. А мне важно, я сдохну, если не сделаю то, что хочу сделать. Я должна это сделать, иначе я просто обыкновенное говно. Понятно?

– Нет, – ответил Генка.

– Ген…

– Да ладно, – успокоил ее Генка. – Даю тебе слово, подавись.

– Ты не пожалеешь, Генка, – обрадовалась Чума. – Короче, нам сюда.

– Куда?

– Сюда.

Она показала на деревянный домик, окна которого выходили прямо на шоссе.

– Так близко?!

– Я же сказала – тут рядом.