Текст книги "Мясник"

Автор книги: Игорь Крутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– В картишки, что ли, перекинуться? – мечтательно протянул стажер.

– Я тебе дам картишки! – погрозил кулаком мрачный Родионов.

– Я шучу!

– А я – нет…

Помолчали.

Стажер демонстративно зевнул. Потом предложил невинно:

– Предлагаю сделать так: один кемарит, а второй в это время наблюдает. Меняемся через каждые полчаса. Согласны?.. Но, чур, я первый!

Однако Родионов и на это предложение не откликнулся – лишь посмотрел на стажера. Тяжело посмотрел, со значением. И понял тогда стажер, что лучшему сейчас заткнуться и сидеть тихо, а то светит ему после такой стажировки не тихое место в управлении и не светлый отдельный кабинет на Советской(простите, бывшей Советской)площади, и даже не знаменитый полуподвал в фиктивном Институте психологии, что находится не далеко от ВДНХ (вновь простите, бывшего ВДНХ), а совсем другое. Скажем, что нибудь вроде четырнадцатого уровня ракетной шахты в Перхушках, где вся работа только и состоит в том, что бы регулярно и подробно писать доносы на своих сослуживцев…Понял это стажер и замолчал. Надолго замолчал. До тех пор, пока вдруг в «жигуленке» не раздался писк радиотелефона. Наблюдатели вздрогнули, посмотрели друг на друга, затем Родионов – на правах старшего – протянул руку и взял трубку.

Послушав минуту, что ему говорят, он так же осторожно положил трубку на место и вытер выступивший пот.

– Ну? – нетерпеливо спросил стажер, он тоже заволновался. – Ну же?!

– Тихо! – прикрикнул Родионов и уже спокойным голосом добавил: – Сейчас начнется.

И они уставились в сторону подъезда.

Туда, откуда должен был появиться «объект»…

Глава вторая

А потом все, конечно же, посмотрели на нее – на Риту.

– Что делать будем?

Странный вопрос. Ясно что.

– Мочить!

Пауза.

– Ну?..

Это Ирка Брюхова по прозвищу Овца, потому что мать продавщица. Что с нее взять-то, с дуры! Овца и есть овца. Кудряшки, химия, круглые глаза, похожие на леденцы. А кулаки ничего. Хорошие такие кулачки. Пригодятся.

– Чего же стоим?..

Это Крыша по фамилии Латунина. Торопыга. Длинная и гибкая. Сантиметров на двадцать выше Риты, не меньше. Зато послушная, как робот. А это главное.

– Может, не надо?..

Это Кукла. Красивая стервочка. Яна Родных, отличница по истории. Эх, знали бы родители, какие истории на самом деле любит их Яночка!.. Не выпускали бы ее из дома. Точно! И сидела бы Яночка, прикованная к батарее, и выла бы на весь подъезд. Нет, она бы не выла. Не из таких.

Все высказались?

Нет. Как всегда, промолчала Тылкина. Лишь плечиком повела и передвинулась на полшага влево – чтобы, значит, ее Рита не видела. Глупая! Ну куда тут скроешься…

– А ты?

– Чего? – отозвалась Тылкина.

– Скажи что-нибудь… – Рита кивнула в сторону подруг. – Как эти…

– А чего говорить?

– Что-нибудь умное… – Хмыкнул кто-то за спиной Риты. Наверное, Кукла.

Нахмурилась Тылкина. Опустила голову. Молчит.

– Ну что же ты?..

Голос у Риты ласковый-ласковый. Прямо стервозный такой голосочек.

Молчит Тылкина. Носом сопит.

И И. Крутов

– Может, ты боишься?..

Молчит. Глаза в потолок.

– Может быть, у тебя есть дела поважнее?..

Молчит. Упрямая. Тоже неплохо.

Подошла Рита ближе к молчаливой Тылкиной. Заглянула в глаза, как умела только она. В самую-самую душу. И ударила по лицу. Не больно ударила. Точно рассчитав…

Голова у Тылкиной мотнулась, но на ногах девчонка устояла.

Улыбнулась Рита. Еще раз ударила. Затем решила – хватит.

– Ну? – спросила грозно.

– Пойду, – глухо ответила Тылкина.

И вновь засопела. Ну прямо как девочка, ей-Богу!

Лицо у Тылкиной хорошее – если по нему несильно бить, то следов не остается. Это Рита сразу отметила. К тому же Тылкина молчит, слова из нее не вытянешь. Тоже хорошо. Но упрямая! Иногда – упрямее, чем Кукла. А вот этого Рита не любила. Но продолжала удерживать Тылкину возле себя. Может быть, для того, чтобы время от времени разряжаться? Вот как сейчас…

– Рита, дай мне, – попросила Овца.

Рита грозно обернулась.

Зря говорят: бей своих, чтобы чужие боялись. Теперь все по-другому: бей своих, чтобы свои завелись. Эх, Овца, Овца, ты-то куда?!

– Дай, – повторила Овца.

И уже шаг вперед сделала, и глаза у нее подернулись пленкой. Ирка Брюхова всегда получала настоящее животное удовольствие, когда кого-нибудь била. И била, надо отметить, безжалостно…

– Нет! – отрезала Рита.

– Почему?

– Я сказала – нет! – взорвалась Рита. – Хватит с нее!..

Выдохнула тяжело. Успокоилась. Оглядела подруг.

Кукла, Овца и Крыша преданно смотрели на нее. И даже Тылкина перестала сопеть, придвинулась ближе к остальным. Боится, значит. Это хорошо.

А что ей, Тылкиной, остается делать? На Алтуфьевке одной никак нельзя. Обязательно надо с кем-то быть. Все девчонки начиная с тринадцати лет ходят в каких-нибудь группах. В «стайках», как их здесь ласково называют. Нет, есть, конечно, и другие. Дуры, например. Или – богатые.

Богатые – это те, кто у «стаек» откупился. Платят себе девочки каждый месяц и живут спокойно. А если кто привяжется, то отвечают: меня «стайка» охраняет. И тут же подробно говорят кто. Девочки отстегивают регулярно родительские денежки, и никто их не трогает. И все в порядке…

Ну, а дуры – они и есть дуры. Просто так проскочить норовят. Только редко у кого это удается. Потому что – «спальник», все на виду.

А вот эта захотела. Сучка!

Рита скрипнула зубами, руки сами собой сжались и превратили две мягкие ладошки в кулачки. Жесткие. Не знающие пощады…

– Пошли, – приказала Рита.

И двинулась первой, зная, что подруги не отстанут. Потому что Кукла, Овца, Крыша и Тылкина – не просто шестиклассницы. Это еще и «стайка». Ее, Риты, «стайка». И не будет теперь Верке Дедковой никакой пощады.

Никакой!

Родители Веры Дедковой переехали в Москву из Львова. Хотя теперь правильнее говорить – бежали. Потому что с недавних пор вдруг кончилась спокойная жизнь у Семена Дедкова, Веркиного отчима. И вовсе не потому, что «хохлы заели», как любил повторять огромный, заросший до бровей Семен. Нет, причина была в другом.

Испугали Семена. По-настоящему испугали.

Раз спалили ларек, другой… (Семен имел палатку на вокзале, торговал мелочью). И все – без угроз, без лишних предупреждений. Просто поджигали, и все. Как будто так и надо.

Вначале метнулся Семен по знакомым, по «крышам», что вокзал прикрывали. Все хотел узнать – за что, почему именно его, Семена… Но в ответ – тишина. Недоумение в глазах. И даже – некоторая брезгливость. Как будто он, Семен Дедков, вдруг заразился какой-то опасной болезнью и теперь к нему лучше не подходить.

В конец перепуганный Семен отправился к самому Тузу, самому крутому авторитету, которого он знал. Туз прикрывал небольшой базарчик, что прилепился к вокзалу, и знал такое, о чем простые люди и ведать не ведали. Потому как он – Туз, «полнота» по всем правилам…

Туз сидел в блинной. Обедал. А может, и завтракал.

Одним словом – кайфовал.

Семен вошел, стянул кепку (хорошая кепка, немецкая, «фирма» – за версту видно). Покосился на охрану: два «качка» лениво перебрасывались в кости, а еще двое – жрали. Именно – жрали…

Туз – он потому Туз, что настоящий, породистый. И ел как человек. С кайфом, с удовольствием и красиво.

А «качки» – их еще называли «быки» или «цоб-цобе» – «шестерки», мелочевка, что после восемнадцати готовы за любую работу от армии отмазаться. Не люди. «Зеленка». Шваль. И ели под стать швали. Не ели – жрали.

Итак, вошел Семен, поздоровался. Подождал, пока Туз на него взглянет…

– Чего? – лениво спросил Туз, не глядя на Семена.

Дедков объяснил. Так, мол, и так, горю как швед под Полтавой и желаю, если, конечно, такое возможно, узнать – за что…

Пожевал Туз. Прислушался к тому, что у него в брюхе творится. Видать, недоволен остался. Нахмурился. Посмотрел на Семена, нехорошо посмотрел…

– Жаден ты, – выдавил наконец Туз, – вот и горишь.

– Да как же так! – загорячился Семен и тут же, не дослушав, начал объяснять, что платит он нормально, всегда вовремя и тем, кому нужно, что у него детишки подрастают, что…

– И глуп к тому же, – вдруг сказал Туз.

Сказал – как отрезал.

Застряли слова в горле бедного коммерсанта. Вдруг понял он, что – все! Приплыли! И объяснять никто не будет – за что,?

почему… Кому теперь это надо? Что-то объяснять!.. Все, баста. Не те времена.

Испугался Семен. По-настоящему испугался.

И рванул из Львова.

Да хрен с ней, с этой «золотой точкой»!

Ну зарабатывал нормально – этого не отнять. Что же мы, в другом месте не выживем? К тому же хохлы!..

– А что тебе хохлы? – попыталась роб– ко перебить мужа жена Семена – украинка

из Мукачева.

Да куда там! Не удалась попытка…

Для начала врезал ей Семен кулаком в бок, чтобы не выступала и место свое знала, дура. А затем – словами, словами, да еще такими, где из пяти – три отборных, самых черных, какими Семена на лесоповале (206-я, часть вторая, хулиганство) гоняли бывалые зеки…

И заткнулась жена, вытерла с красного широкого, вечно потного лица слюну

мужа. Замолчала. Надулась. Дуйся не дуйся, дура, а бежать все равно надо.

И побежал Семен, как бежит зверь, почуяв опасность, пока ясно не представляя себе, что это значит. Инстинкт!

Рванула семья Дедковых из Львова.

В полном составе рванула – и сам Семен, и жена его толстомясая, и мать жены, и отец Семена, и дочь, естественно, – Зорка Дедкова…

Странная выросла девчонка к четырнадцати годам – ни на кого не похожа. Тоненькая, стройная. Глаза черные, ямочки на щеках. Красавица, скажете вы. Ан нет! Не было в ней красоты. Наоборот – какая-то блеклость.

Но все равно серенькой ее назвать никак язык не поворачивался. Странное ощущение! Не девчонка, а тень. Поэтому и в школе ее прозвали – Тень. А в классе, как и в зоне, в самую суть обычно смотрят…

Итак, родители переехали в Москву, к деньгам поближе. Верка, естественно, пошла в школу. И надо же было такому случиться, что попала она в класс, где заводилой была Рита. Держала свою «стайку» наравне с ребятами.

Не просто держала – стальными руками. Крепко. Намертво. Каждый день отстаивая свой авторитет…А тут еще новенькая. Да еще какая то пришибленная, будто кто то ее пустым мешком по голове трахнул. Ну как ее не проучить?! Тем более что Верка Дедкова «штуку» зажидила. И кому?

Однокласснице!

Что ж, остается только одно – наказание…

И тогда Рита коротко ответила на вопрос подруг:

– Мочить!..

Времена, когда провинившихся «учили» на заднем дворе школы, давно прошли. Сейчас для этого существуют подвалы, заброшенные ларьки, чердаки… Рита и ее «стайка» решили остановиться на последнем.

– Дедкова! – приказала Крыша. – Пойдешь с нами.

– Куда?

– Увидишь…

Рита прищурилась. Вот сейчас все и решится. Если заартачится новенькая, начнет вдруг сумкой размахивать в пустом классе, стекло выбьет, спасаясь от кулаков Овцы, то все – молодец, отстояла себя. Тогда она наша. А если нет…

Четыре пары глаз внимательно посмотрели на Верку (Тылкина, сучка, опять отвернулась! Нет, с ней надо что-то срочно делать…). Что скажет? Чем ответит?

Промолчала Верка.

МЯСНИК

Нагнула головку. Думает. Затем кивнула осторожно. Согласилась…

Ну, все! Теперь из нее можно веревки вить.

– Пошли! – сказала Рита.

И вышла первой, не оглядываясь. Она никогда не оглядывалась в таких случаях. Уже привыкла…

На чердаке было сухо и просторно. Блеклый весенний день только готовился к вечеру, в нешироких просветах стояли столбы пыли. Где-то совсем рядом гудел лифт. Взрослые уже начали возвращаться с работы, и поэтому лифт работал почти непрерывно.

Рита самолично проверила, чтобы на чердаке никого не было. Лишние свидетели ни к чему…

Крыша закрыла дверь, использовав вместо запора кусок арматуры. Подергала, убедилась, что заперто надежно. Обернулась, посмотрела на новенькую, обнажив свои красивые ровные зубы.

В глазах Верки Дедковой застыла тоска.

Она стояла, сжав коленки, крепко уцепившись руками за ремень сумки. Словно сумка могла ее спасти.

Рита усмехнулась. Ну не дурочка ли!..

– Да ты, Верка, расслабься, – посоветовала она пленнице. – Ничего страшного мы тебе не сделаем… Так, побазарим немного по душам, и все.

Но не расслабилась Верка. Еще сильнее сжалась, услышав ласковый голос Риты…

Кукла, Овца, Крыша и Тылкина бесцельно бродили по чердаку, словно их ничего не касалось. Рита стояла напротив новенькой – разглядывала в упор, думая о чем-то.

Гудение лифта внезапно стихло.

Возникла хрупкая тишина, в которой слышались лишь шорохи легких шагов. «Стайка» медленно кружила рядом с жертвой, и Рита, ее «головка», вдруг поняла, что не знает, с чего ей начать. «В подвале было бы проще», – вдруг подумала она, но тот час отогнала эту мысль. Еще с осени в их подвале поселился бродяга Иосиф (он ненавидел, когда его называли бомжом, – бросался, рычал как зверь, иногда даже кусался), и с тех пор школьники перестали туда лазить. Ребята во главе с Самцом, правда, пробовали его оттуда выгнать, но все попытки окончились безрезультатно. А когда – перед самым Новым годом – Самец и его «шестерка» Авто наконец решились и, осторожно проникнув во владения бродяги, облили его, Иосифа, соляркой и подожгли, и Иосиф, ничего не понимая, черный, заросший, насквозь пропитанный вонью и запахом кислого, годами не мытого тела, вскочил, завертелся на месте, бросился на бетон, перевернулся через себя несколько раз как клоун – и все это без единого звука, отчего мальчишкам было еще страшнее; так вот, когда не удалось таким жестоким способом выгнать бродягу из подвала, то ребята наконец оставили в покое бомжа, и подвал, как поле боя, остался за непримиримым Иосифом.

«В подвале было бы проще, – вновь подумала Рита. – Толкнули эту дуреху на матрац и ну давай на ней жениться!..»

Она усмехнулась, представив, как бы это выглядело.

А здесь что мешает? Действительно, что?..

– Принеси-ка что-нибудь! – вдруг крикнула Рита и щелкнула пальцами, словно делала заказ в дешевой забегаловке. – Слышишь, Крыша!..

Долговязая Латунина послушно кивнула. Она поняла Риту без слов и уже через несколько секунд приволокла – и где только нашла? – сломанное кресло без ножек.

Поставила позади Риты.

– Молодец! – похвалила ее Рита. И плюхнулась, не глядя.

Увидев, что она села перед новенькой, «стайка» стала хищно подтягиваться к ним…

– Ближе, ближе, – приказала Рита, и Овца несильно толкнула Верку к ней.

Новенькая сделала два осторожных шага. Замерла в ужасе…

– Значит, не признаешь своих, – угрожающе начала Рита, совершенно не представляя, что будет говорить дальше. – Значит, сучка, отказываешься от помощи…Мы к тебе, мразь, со всей душой, а ты…Тварь,! говно… – Рита начала ругаться, распаляя себя все больше и больше.

– Рита, у меня нет денег! – пыталась несколько раз вставить Верка.

– Молчи! – Рита расходилась все больше, гнев уже захлестывал разум, и наступало то восхитительное состояние, когда не надо было думать, о чем говоришь, кому говоришь…

Рита, все еще продолжая ругаться, вдруг вскочила и ногой ударила новенькую. Охнув от неожиданности, та повалилась назад, но ее успели подхватить в четыре руки – Овца и Тылкина – и толкнуть вперед. Навстречу новому удару.

С наслаждением ударив Верку по лицу, Рита почувствовала облегчение. И зачем она говорила столько слов? Просто надо было бить, и все.

Вот так!

Рита ударила раскрытой ладонью по правой щеке…

А еще так!

Теперь последовал удар слева…

Так! Так! Так! Так! Так!

Голова у Верки моталась, как у сломанной куклы, и сама она теперь напоминала куклу – безжизненную, блеклую, выброшенную на помойку.

Рита тяжело перевела дыхание. Она устала бить.

Овца с готовностью шагнула вперед, но Рита ее остановила:

– Подожди, успеешь…А ну ка, нагните! – Она показала рукой, и Верку поставили на колени. Взяв крепко, вывернули руки. – Снимите куртку, – спокойно продолжила Рита. – Быстрее!..

Кукла ловко расстегнула кожаную куртку и по приказу Риты оголила Веркин живот.

– Молнию!

С легким треском разошлась «молния» на джинсах. Верка слабо дернулась, но Овца больно ударила ее по шее.

– Тихо, тварь!

Кукла присела, ослабила живот жертвы, и Рита увидела перед собой белое тело. Сплюнув грубо, по-мальчишески, она отвела ногу назад и с силой ударила Верку в живот. Та согнулась, открыла рот. Но закричать не успела. Кукла ловко накинула на ее рот шейный платок, стянула на затылке. Завязала узел…

Изо рта жертвы раздался стон.

– Класс! – похвалила Рита подругу.

И вновь ударила ногой в живот. Раз, другой, третий…

Постепенно она вошла во вкус и била уже не переставая, как заведенная, но била несильно, соразмеряя силу удара. В животе у Верки что-то булькало, она прикрыла глаза, корчилась и стонала.

– Рита, дай мне! – не выдержав, попросила Овца.

– Погоди! – Рита наконец успокоилась, отошла. – Сначала – Крыша…

Улыбаясь, подошла Крыша, лениво ударила несколько раз. Посмотрела томно на Риту.

– У меня не получается…

– Бей, сучка…

– Ах! – вздохнула Крыша и еще несколько раз ударила новенькую.

Затем последовала очередь Куклы и всех остальных…

Устав, девочки отпустили жертву. Закурили с наслаждением. Чувство хорошо проделанной работы овладело ими. Верка валялась тут же, перед ними, поджав ноги, обхватив руками живот. Ее глаза были закрыты, слезы смешались с пылью…

Рита с удовольствием затянулась.

Ткнула носком кроссовок неподвижную Верку. Откинулась на спинку сломанного кресла. Избиение новенькой принесло ей странное удовлетворение. Что же, она честно свое отработала, теперь очередь за другими.

– Крыша!

– Что?

– Давай…

– Ага, – улыбнулась Крыша.

Встала резко, потянулась всем телом как кошка. Подошла неслышно к Верке…

В последнее время с Крышей что-то происходило. И не заметил бы этого только слепой. А уж Рита слепой никогда не была. Все началось осенью, когда Крыша вернулась в школу, вытянувшись сразу на десять сантиметров. Она и раньше была выше всех девчонок, а уж теперь…

– Ого! – восхищенно воскликнул Самец, самый большой парень из их класса.

Он занимался хоккеем, был груб, свиреп и силен настолько, что его побаивались даже десятиклассники. – Да тебя уже трахать можно!

– Попробуй, – спокойно ответила Крыша.

– Прямо здесь?

– Давай, – невозмутимо согласилась Крыша и вдруг неожиданно для всех подняла короткую юбку и приспустила трусики…

Класс замер. Такого еще никто не видел!

У Самца отвалилась челюсть. Он хлопал глазами и смотрел на Крышу, ничего не понимая.

– Что же ты? – спросила Крыша.

Она спокойно стояла перед ребятами,

чуть выпятив плоский живот и лобок, покрытый нежным желтым пухом. Казалось, что ей доставляет удовольствие показывать свои половые органы…

– Да пошла ты!.. – наконец грубо отозвался Самец, приходя в себя. – Чокнутая!.. – он прибавил еще несколько непечатных слов и отошел от Крыши.

Презрительно посмотрев ему вслед, Крыша спокойно натянула трусики и села за парту.

Рита сразу поняла, что подруга неспроста оголилась перед Самцом. На первой же перемене она отвела Крышу в сторону от остальных и стала расспрашивать. Но та отвечала путанно, невпопад, пока наконец не выпалила:

– Да не знаю я, Рита! Захотелось – и все тут!..

– Так ты теперь любому можешь показать?

– Конечно! И не только…

– Что еще?

– Не знаю… – Крыша задумалась. Понимаешь, я взрослой стала. Настоящей взрослой… Женщиной.

– Тебя трахнули?

– Нет еще, – в голосе Крыши послышались еле уловимые нотки сожаления. – Да не в этом дело, Рита!.. – Она вновь задумалась. – Как бы тебе объяснить попроще… Я теперь от всего этого кайф ловлю. Понимаешь?

– Нет, – честно призналась Рита.

– Раньше я думала, что банан в п… – Крыша, не стесняясь, выругалась, – это и есть высший кайф. А теперь вдруг почувствовала, что нет…

– Теперь морковка… – попыталась грубо пошутить Рита.

– Нет! – Крыша выглядела очень серьезной. – Я не могу сказать словами, но чувствую, что такое настоящий секс…

– Крыша у тебя поехала! – Рита выругалась, но в душе неожиданно почувствовала некоторую зависть к подруге.

– Значит, так и надо! – засмеялась Крыша.

– Трахнут тебя…

– Давно пора!

– На «хор» пустят…

– Еще лучше!

– Чокнутая, – как и Самец, вдруг сказала Рита.

Очень быстро Крыша действительно лишилась девственности. Затем по ней «прошлись» ребята из «стайки» Самца. И еще кто-то. И еще…

У Крыши округлилась грудь, стали мягкими и плавными движения, и, когда она теперь шла по улице, на нее оборачивались даже взрослые мужчины.

Рита махнула рукой на подругу. Хотя нет-нет да и спрашивала:

– Ну, как там кайф? Ловится?..

– В полный рост! – томно улыбалась Крыша.

– Покажи.

– Прямо сейчас?

– Да!

Крыша оглядывалась, спокойно подходила к первому встречному мужчине и, неожиданно схватив его за ширинку, начинала гладить и мурлыкать вполголоса:

– А хочешь минет? Бесплатно…

Обычно мужчины вздрагивалили даже отскакивал. На столь сладкое, но рискованное предложение со стороны Крыши никто не соглашался. А когда она однажды проделала нечто подобное в автобусе, то старухи подняли такой шум, что девчонкам пришлось выскочить, иначе бы их наверняка побили сумками и палками.

– Ну как?! – хохотала Крыша.

– Во! – давилась от смеха Рита и поднимала вверх большой палец правой руки. – А вдруг кто-нибудь согласится?

– Боятся, сволочи!..

– А все-таки?

– Сделаю!..

– Минет?

– А что тут такого!.. – И Крыша вновь начинала хохотать как сумасшедшая.

Нет, с этой девчонкой явно что-то происходило. Что-то не совсем нормальное. И простым половым созреванием это объяснить было нельзя…

Крыша легко перевернула новенькую.

Та попыталась подняться, но от сильного толчка в грудь вновь откинулась на спину.

– Лежи смирно! – грубо приказала Крыша.

И не стесняясь, легко подняв мини-юбку, стянула с себя черные гипюровые трусики…

«Классное у нее бельишко», – машинально отметила Рита.

Остальные девчонки спокойно наблюдали за происходящим, словно в который раз уже смотрели один и тот же фильм. Только Тылкина несколько раз хлопнула глазами. Ей было скучно…

Крыша стояла над Веркой, широко раздвинув ноги. Новенькая с ужасом смотрела на ее промежность. Ждала. Крыша усмехалась, наслаждаясь этим животным страхом.

– По ссы на нее! – предложила Овца.

Ну дура, что с нее возьмешь!

– Зачем? – отозвалась Крыша.

Она осторожно опустилась, присела на

грудь Верки Дедковой и провела пальцем по ее блеклым губам.

– Зачем? – вкрадчиво повторила Крыша. – Зачем же такой материал осквернять?..

Верка слабо дернула головой.

– Тихо-тихо! – успокоила ее Крыша. – Тебе не будет больно, маленькая… Если все будешь делать, что я тебе скажу… А нет… – Глаза у Крыши сузились, в голосе послышались садистские нотки. – Я тебе, сучке недоделанной, бутылку в п… загоню, поняла?.. Ну? – Она вдруг резко ударила Верку по щеке. – Чего молчишь, блядь?.. Точно, загоню!.. Да еще горлышко специально отобью… – Крыша снова улыбнулась, ее голос стал ласковым, – чтобы крови побольше было… Ты меня поняла?

У Верки от звериного страха расширились глаза.

– Поняла?

Верка кивнула.

– Скажи «да», – попросила Крыша. – Ну?..

– Да, – хрипло выдавила жертва.

– Вот и хорошо, маленькая…

Крыша легко встала на колени и придвинула промежность к губам Верки. Вплотную. Так, что рыжие нежные волосы на лобке осторожно пощекотали новенькой нос.

– Лизни! – приказала Крыша. – Вот так… Хорошо… Еще…

Она прикрыла глаза, запрокинула голову. Словом, получала кайф, не стесняясь никого – ни подруг, ни жертвы…

– Еще!.. Еще!..

Верка старательно лизала. Она прикрыла глаза, но Крыша тотчас ударила ее по щеке.

– Открой! И смотри!.. Я люблю, когда смотрят… Еще!.. Сильнее!..

Крыша немного приподнялась, давая подругам рассмотреть, как новенькая облизывает ее большие половые губы, как осторожно касается клитора, как иногда по приказу засовывает свой язычок как можно глубже во влагалище…

– Хорошо!.. Еще!.. Сильнее!.. А теперь глубже!.. Еще глубже!..

Рита покосилась на Овцу. У той приоткрылся рот, и голова непроизвольно двигалась в такт движениям Крыши, которая теперь вся извивалась, будто находилась на языке, как на острой пике.

– Сильней!.. Сильней!.. Я хочу кончить!.. Ely!!

Верка старалась, но у нее было еще мало сноровки для подобных сексуальных упражнений.

– Тварь! – вдруг закричала Крыша и с силой ударила Верку по лицу. Затем привстала, и губки, прикрывавшие вход во влагалище, вывалились у нее как небольшой петушиный гребень. – А… Хорошо… Кто-нибудь еще хочет?..

Верка беззвучно заплакала. Ее язык распух, одеревенел, во рту появился незнакомый кислый привкус.

Крыша села на грудь жертвы, не смущаясь тем, что оставила на ее блузке влажный след. Обернулась к подругам.

– Брось сигарету, Кукла!

– Лови! – Кукла исполнила просьбу подруги.

– Кайф! – поделилась впечатлениями Крыша. – А она классно лижет!.. Будет хорошей соской. – Она пустила в низкий потолок чердака толстую струю дыма. – Кто следующий?

– Отпустите меня, – вдруг попросила Верка.

– А чего? – притворно удивилась Крыша.

– Отпустите… Я вам все сделаю…

– Ты и так нам все сделаешь! – жестко сказала Рита. – Не нужно было такой тварью быть…

– И жадиной, – добавила Овца.

– Я вам денег дам…

– Конечно, дашь! – уверенно сказала Кукла. – Куда же ты денешься…

– Отпустите… – продолжала ныть Верка.

У нее все перемешалось в голове, и она

уже с трудом понимала, что с ней происходит. Эти страшные лица одноклассниц, это избиение, этот кошмар с Крышей… За что? Неужели из-за одной тысячи?!

– Отпустите…

– Хватит! – грубо оборвала ее Рита. Она поднялась с кресла – надоело сидеть, да и ноги затекли. Сделала несколько шагов, подцепила ногой сумку, которую вырвали из рук Верки еще в самом начале экзекуции. Высыпала содержимое на пол…

– Где деньги?..

– У меня нет… – выдавила Верка.

– А что же тогда обещаешь?

– Я принесу…

– Сколько? – насмешливо спросила Кукла.

– Сколько надо…

– А надо много! – засмеялась Кукла. – Очень много!..

– Хватит, – оборвала разговор Рита. – Болтаете тут… – она грязно выругалась. – Ты целка? – вдруг спросила она Верку.

Та испуганно кивнула.

Крыша загадочно усмехнулась и наконец поднялась с новенькой. Оправила юбку. Но трусиков так и не надела…

– Значит, целка… – задумчиво произнесла Рита.

Верка сжалась.

– Ой, девочки, ой, не надо! – вдруг запричитала она. – Меня мать убьет!.. Точно убьет!.. Ой, не надо, девочки!.. Я все буду делать! Все!.. Только не надо…

– Заткнись! – рявкнула Рита. – Закрой хайло!.. – она вновь выругалась. – И слушай сюда! – Она вдруг резко за волосы приподняла опухшее от побоев лицо новенькой, придвинулась вплотную. – Если ты, тварь, не будешь нам каждый месяц отстегивать, то я с тобой такое сделаю… – Рита страшно округлила глаза, и Верке на мгновение показалось, что сама смерть вдруг взглянула на нее. – Все ее штучки, – Рита кивнула в сторону бесстыжей Крыши, – тебе таким раем покажутся… Поняла, сучка?

– Да! Да!..

– И запомни, ты целка до тех пор, пока деньги нам давать будешь!

– Да! Да!

– А то я тебя… Маникюрными ножницами… Вот так!.. – Рита показала, как именно. – Девственности лишу… Поняла?

– Да! Да!..

Обезумевшая от страха Верка была готова, казалось, на все. Она просяще заглядывала всем в глаза. Кивала. И тряслась от крупной дрожи.

– И скажи спасибо, что мы тебя не заставили говно жрать и мочу пить, – добавила грубая Овца.

Верка кивнула.

Рита встряхнула ее.

– Не слышу?..

– Спасибо, – пискнула новенькая, догадавшись, что от нее хотят.

– Громче!

– Спасибо. Спасибо. Спасибо…

– Дура! – Рита оттолкнула Верку, поднялась.

Кукла издали показала Верке маникюрные ножницы, которые она нашла среди

вещей новенькой, и выразительно пощелкала ими. Сказала издевательски:

– Чик-чик!.. Помни, маленькая.

Заметив, что Тылкина со скучающим

видом отвернулась, Рита вдруг взорвалась. Она подскочила к подруге, развернула с силой…

– А ты?! – закричала Рита.

– Что?..

– Чистенькой хочешь остаться?! Чего молчишь?! Чего нос воротишь?! Я вот сейчас заставлю вас с этой… – кивок в сторону Верки, – совокупляться, тогда будешь знать!.. И Крышу с плеткой! Для кайфа!..

– Я готова! – тотчас влезла Крыша.

– Ах ты сука… – продолжила Рита, но сильный удар в чердачную дверь вдруг прервал ее.

Она в бешенстве оглянулась, все еще не выпуская Тылкину из рук…

Удар повторился. За ним другой, третий… Было видно, что стучали уже давно, и крики Риты лишь подстегнули любопытство тех, кто находился за дверью.

Подруги переглянулись.

Крыша нехотя нагнулась, подобрала свои гипюровые трусики. Но надевать не стала – просто бросила в сумочку. Овца легко, как пушинку, подняла Верку, встряхнула ее и поднесла к носу новенькой свой внушительный кулак. Для большего впечатления покрутила его.

Верка несколько раз испуганно кивнула, и Рита поняла, что она будет молчать.

Кукла очень изящно наступила на дымящийся бычок и раздавила его. Посмотрела вопросительно на Риту.

– А ну, открывай! – вдруг раздался за дверью знакомый голос.

– Самец, – прошептала Кукла.

– Открой, – приказала Рита.

Кусок арматуры полетел на бетонный пол, и на чердак ввалился их одноклассник Витя Самсонов по прозвищу Самец. За ним неслышной тенью проник Авто – его верный «шестерка»…

– Ха! – воскликнул Самец. – Да тут девочки!..

Авто кивнул. Быстро и цепко оглядел чердак. Заметил разбросанные на полу женские вещи. Удивленно приподнял бровь. Но не произнес ни одного слова. Хороших «шестерок» умел подбирать себе Самец…

– Рита!

– Чего надо? – Рита вдруг почувствовала усталость, ярость, которую она хотела только что выплеснуть на Тылкину, куда-то испарилась.

– Да я так просто… – Самец внимательно посмотрел на девчонок, пытаясь понять, что здесь происходит. – Шел мимо, слышу – крики знакомые. Дай, думаю, зайду. Может, пригожусь…

– Опоздал ты, Самец, – спокойно ответила Рита.

– Ну?

– Да…

Остальные девчонки молчали, не вмешивались, и ребята поняли, что из них теперь не вытянешь ни слова. Нет, если, конечно, постараться, то можно любую расколоть! Начать, например, с Крыши. Ее даже бить не стоит. Сунуть за щеку – и готово…

Самец пакостно засмеялся, представив, как она, то есть Крыша, будет ему рассказывать про то, что здесь творилось.

Верка Дедкова вздрогнула, услышав этот смех.

Рита пожала плечами. Самец ее не интересовал. Они два раза спали, причем как-то мерзко, по пьяни, и это ей тогда не понравилось.

– Ты куда шел? – спросила она, чувствуя, что пауза затягивается.

– Бухнуть! – заржал жизнерадостный Самец. – Авто, покажи!..

Авто раздвинул «косуху», и пара темных бутылок мелькнула в лучах умирающего солнца.

– Ну и иди себе…

– И пойду!

– Иди…

– Иду, Риточка, иду! – Самец действительно направился к выходу. Авто последовал за ним…

– Погоди! – вдруг остановила их Рита.

Самец с готовностью обернулся. Обнажил в улыбке рот. Что он, Риту не знает! Да ей только покажи «пузырь», потом веревки можно вить… А все гены! Они, родные, они… Батя пил, мать пьет, что же дочке остается?

– Да, Рита?

– Я с вами, – негромко, словно сдаваясь, наконец произнесла Рита.