Текст книги "Синдикат (СИ)"

Автор книги: Игорь Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

And I'll try not to sing out of key.

Бес открыл глаз, чувствуя себя очень… странно. Как будто он заснул на считанные мгновения, за которые окружающий мир убежал вперед на часы. В ушах слегка звенело, мир вокруг показался очень контрастным, с отчетливым преобладанием синих тонов. Хотя возможно так проявлял себя подкрадывающийся вечер. Темнело здесь быстро.

–… можно закинуть на крышу голого человека без всякого хрома, – говорил меж тем Кадьяк, терпеливо, как ребенку. – Можно сделать ему снаряжение без грамма современных материалов. Можно ведь? – уточнил он на всякий случай у Беса.

– Дай подумать… Шерстяной костюм, самая простая снаряга из промальпа. Хотя нет, шерсть продувает, тут скорее парусина. Сто метров на восемьдесят-девяносто килограммов груза, значит веревка миллиметров тридцать в диаметре… Да, это возможно.

– Да, хорошо. Но бесполезно. Даже если агент сможет как-то попасть внутрь… сколько ему понадобится времени, чтобы настроить внутренний доступ и открыть лазейку для графа со стороны.

– То есть, для меня, – вставил Мохито. – Минут… – граф задумался. – Ну… десять. Девять. Восемь если все сделать быстро. Мдя, там же бескилород везде.

– Да, восемь-десять минут дышать инергеном или не дышать вообще. С интенсивными нагрузками. И потом еще бог знает сколько на обратном пути. И это мы еще не учитываем возможность схватки. Можно, конечно, вшить в легкие кислородные капсулы из биополимера… Нет, слишком непросто и времени мало на подготовку. Надо или несколько недель кропотливого планирования или сразу готовить штурм с десантируемой техникой. Или продавать конкурирующему тресту саму идею архива, пусть они с ней что хотят, то и делают.

«With a Little Help from My Friends…» никак не отпускало мозги Постникова.

– Нет, на все три варианта, – сумрачно отрезал Костин. – И надо уложиться в девять дней, пока «TDA» не заработала в полную силу, и уборщики не добрались до этажа с «ГосСтатом». Лучше в четыре-пять.

– Тогда давайте все, что есть, но свое квалифицированное мнение я сказал, – развел руками Кадьяк.

– Жаль, – с искренней грустью произнес Нах.

– Стопэ, – вдруг сказал Постников, и взоры всех присутствующих обратились к одноглазому кибернетику.

– Стопэ, – повторил Бес, машинально используя слово из прежней жизни, которым и тогда то не пользовался, а вот, поди же, запало в голову…

– Немного помощи от старых друзей, – сказал он, переведя вслух строчку песни.

– Что? – спросил кто-то из «мудрецов», Бес не понял, кто именно, уйдя в собственные мысли.

Постников, двигаясь как сомнамбула, прошел к столу и прямо из горлышка опустошил початую бутылку минеральной воды.

– Значит, голый человек без капли хрома. Очень сильный, – с расстановкой перечислял Бес вводные. – Который сможет не дышать минут десять, а то и все двадцать… и в случае чего, наваляет охране подручными средствами. Если не повезет. И у которого не будет времени на долгие тренировки, так что он должен освоить азы промальпа за пару суток, не больше.

– Поэтому я и говорю – невозможно, – повторил Кадьяк.

– Ты знаешь такого? – сардонически поджал губы Фирсов. Но во взгляде трестовика загорелся огонек тщательно скрываемой надежды и веры в чудо.

Бес честно поразмыслил, хочется ли ему отвечать на этот вопрос и вообще вспоминать о неких событиях. Затем ответил:

– Я знал такого человека. Но чтобы найти его за… считай, неделю, понадобятся кое-какие связи, деньги… – Постников вздохнул. – И везение.

– А, твою мать! – Фирсов, наконец, понял и, совсем потеряв самоконтроль, с размаху стукнул кулак в ладонь. – Как же я не подумал!

– Можно расшифровать для тех, кто в кабине под винтом, – попросил Нах так, что сразу было понятно – это не просьба.

– Матвей по прозвищу Коллега, – быстро надиктовывал графу Фирсов, Мохито кивал как заведенный на каждом слове. – Ближайший помощник в организованной преступной группе доктора Эла, Москва, тринадцатый год. «Разборка», трансецы», «Красная дорога».

– Понял. Ищу.

Мохито как стоял, прислонившись к стене у окна-экрана, так и сполз на паркет, закатив глаза, меж губ поползла ниточка слюны, нижняя челюсть мелко-мелко задрожала, словно выбивая азбуку Морзе в стремительном ритме.

– Так, – Копыльский, похоже, ухватил мысль быстрее других «флибустьеров». – Транс? Биофорс?

– Клон, – ответил Бес и тут же поправился. – «Мичуринец». По крайней мере, на то было похоже.

– И он сможет?

Постников улыбнулся, чувствуя себя так, словно и не было долгих лет боли, тревог, увечий. Улыбнулся как в свои лучшие времена, когда он был «оруженосцем» – арбитром, и весь мир лежал у ног профессионального убийцы.

– Не узнаем, пока не спросим.

Глава 18

Нельзя объять необъятное, побывать везде и все испытать. Бес видел многое, немало путешествовал, однако так вышло, что в его богатой на события биографии не нашлось места для морского путешествия, во всяком случае, до сего дня.

«Пруссия» была тем самым кораблем, что видел Постников из окна совещательной квартиры два дня назад – пять мачт с парусами в виде перевернутых вверх ногами трапеций, а также носовая часть, сбегавшая к воде плавным изгибом. Такая форма сразу навевала мысли о таранном ударе в борт какого-нибудь авианосца. Судно – первое в большой серии – казалось архаичным пережитком старины, однако в действительности было авангардной разработкой, которая позволила владельцу отвязаться от дорогого топлива при сохранении приемлемой скорости перевозок. «Пруссия» изначально создавалась как транспортник, который мог принимать на борт пассажиров среднего класса, но правильно организованная рекламная кампания сделала круизы на мега-паруснике очень популярными. Кроме того вошли в моду закрытые переговоры и сделки посреди океана, а некоторые тресты начали арендовать целые отсеки под мобильные штаб-квартиры и числовые центры, так что недавняя реконструкция добавила кораблю тридцать метров к общей высоте пассажирских надстроек. Впрочем, надо сказать, что атака беспилотников на плавучую лабораторию «ЕВО» вызвала отток спроса, и никто не мог сказать, восстановится ли он. Морские гиганты вдруг оказались крайне уязвимыми, и на них уже спешно устанавливали настоящие батареи ПВО. Вот наглядное доказательство тезиса об агрессивном арбитраже, как двигателе прогресса…

Разумеется, Бес и Фирсов не претендовали на роскошь нулевого класса, однако Комитет приобрел им вполне достойный абонемент, гарантирующий отдых уровня администраторов среднего звена или умеренно богатых рантье. Впрочем, ни тот, ни другой концессионер не спешили окунуться в пучину развлечений и бесцельной траты человекодней. Их ожидало крайне ответственное дело.

За минувшие часы Бесу надоело постоянное присутствие в голове Эль Мохито. Комитетский хакер подключился напрямую к искусственному глазу и дентофону кибернетика, так что Постников чувствовал себя шизофреником с голосами в голове. Не сказать, чтобы такой опыт был ему чужд, но кибернетик отвык от постоянного контроля. Старые привычки возвращались с трудом.

– Не скучаешь по прошлой жизни? – спросил Фирсов, заложив ногу на ногу и элегантно поддергивая белую штанину.

Бес посмотрел вокруг, пытаясь делать это с видом легкой рассеянности бездельника и прожигателя жизни. Судя по ухмылке бюрократа, получилось не слишком убедительно. Снаружи разыгралась непогода, так что концессионеры перебрались на укрепленную обзорную палубу, опущенную низко, почти к ватерлинии, рядом с эллингом для прогулочных батискафов. Сквозь прозрачное стекло в два человеческих роста высотой, наклоненное под углом к полу, хорошо просматривались темные волны, очень холодные и суровые.

– А ведь тридцатник за стенами, – подумал вслух и невпопад кибернетик. – Но выглядит, словно айсберг сейчас выскочит из тумана. И притопит как «Титаника».

– Видимо, не скучаешь, – решил, так же вслух, Фирсов и постучал кончиками пальцев по столу, за которым сидели сотоварищи по нелегкому бизнесу. Стол, как и почти все на «Пруссии» был модерновый, его основа представляла собой длинную рельсу, изогнутую в форме гроба и закольцованную наподобие ленты Мебиуса. Стеклянная панель сверкала идеальной чистой, на ней при всем желании нельзя было оставить отпечатки пальцев.

Автоматический стюард подкатил, было, с предложением напитков, но уехал прочь, повинуясь слабому движению руки Беса. Здесь обслуживали главным образом роботы, живые люди предназначались для низших классов (на которых не тратили ресурс техники) и элиты (которая упивалась модой на дорогой труд вышколенных слуг).

– А я, может, кофе хотел, – брюзгливо фыркнул администратор.

– А я воплощаю в жизнь вековую ненависть пролетариата к угнетателям, – в тон ему ответил Бес. – Хрен тебе, а не кофе. Иди водички глотни.

Звучало непоследовательно, если встать за водой, то можно и кофе затребовать, но Фирсов, похоже, не на шутку обиделся. Бюрократ сел прямо и нахохлился, как старый попугай, которому выдернули остатки хвоста за матерно-пиратский лексикон. Бес пожал плечами, достал из кармана блокнот и начал для коротания времени набрасывать беглый портрет Фирсова. Кибернетик не рисовал с момента бегства из Хабаровска, так что соскучился по скетчам. Казалось бы, живопись он осваивал исключительно для дела, а привычка сформировалась…

– Пока ничего, – сообщил прямо в череп Эль Мохито, так что Бес непроизвольно вздрогнул.

– Вот же скотина, – сообщил Постников, не открывая рта, электроника и так отлично разбирала микродвижения голосового аппарата, преобразуя в радиосигналы. – Все-таки я тебе врежу, когда вернемся.

Если Фирсова Бес просто ненавидел спокойной, остывшей и уже давно привычной ненавистью, то упитанному графу готов был оборвать длинные бакенбарды и бороденку, а затем свернуть шею. Операция все еще плелась на стадии сбора матчасти, а компания уже потеряла целый день на «шаббат шалом», поскольку вдруг подкралась пятница, и Мохито, как настоящий адвентист и правоверный почитатель Торы, прекратил всю работу. Что самое поразительное, «флибустьеры» его не только не уволили, но даже не оштрафовали, воспринимая закидоны еврейского свинофоба как стихийное бедствие сродни дождю – ну, случилось, бывает, надо всего лишь переждать.

Итого минус три дня на субботу для бога и поиски старых связей. Так что если и сегодня ничего не получится, операцию можно сворачивать – Бес уже понял, что «флибустьеры» в самом деле, конечно, готовы рисковать по-крупному, однако за некоторые границы выходить не станут. Следовательно, предприятие утратит перспективы срыва банка и станет просто еще одной возможностью продать еще один корпоративный секрет, который покупателю еще предстоит как-то добыть собственными силами. А это роняло стоимость предложения многократно. Денег на относительно безбедное существование таким образом выручить можно было, а вот застолбить собственное дело – уже нет.

Бес сделал еще пару беглых росчерков и счел, что первое – портрет закончен, а второе – особенно удался злой и одновременно страдальческий изгиб тонких губ Фирсова.

– Похож? – кибернетик продемонстрировал скетчик оригиналу, чтобы позлить трестовика еще больше. Тот молча отвернулся, Бес положил блокнот на стол.

– К вам подходит какая-то фря, – предупредил Мохито, но кибернетик уже заметил яркую молодую женщину, что взяла курс на их столик.

– Вы позволите?

Бес уже видел эту фемину и запомнил, слишком уж приметной была внешность – высокий рост, одета в стилизованное сари, расшитое зеркальными ромбиками, длинные волосы до плеч, крашеные в яркий пурпур. И очки в виде сплошной зеркальной полосы без перехода в дужки. Очки нервировали Беса больше всего, они слишком сильно походили на часть сложного хрома, скажем, прицельный комплекс или встроенное в череп оборудование для «врезки». Да и зеркальные элементы на цветастой тряпке кибернетику не понравились, «Douglas Ultraco» полгода назад вывела на рынок систему комбинированной защиты от лучевого и традиционного вооружения, подозрительно смахивающую на украшения пурпурной девицы.

– Проверяю, – бормотал в голове Эль Мохито. – Вроде пока чисто, по базам агентов и боевиков не числится.

– Нет, – ответили Бес и Фирсов почти одновременно. Бюрократ почти спокойно, а кибернетик не удержался от повышенного тона.

Выражение легкой обиды, тронувшее перламутровые губы девицы, неожиданно сильно уязвило Постникова, он почувствовал укол почти физической боли. В сочетании с легкой курносостью, цвет волос и общий стиль молодой женщины создавали ощущение ненавязчивой, почти домашней красоты. А желание присесть за столик с двумя мужчинами свидетельствовало о намерении (или хотя бы возможности) познакомиться. И уж точно объектом пурпурного интереса не был старый, противный Фирсов.

В любой иной день – да, прямо с двух рук. Но, к сожалению не сейчас…

– Проверил, вроде ничего такого, – завершил Мохито.

Постников тоскливо и грустно посмотрел в спину гордо удаляющейся девушке. Кибернетик отчетливо понимал, что даже если бы граф выдал свой вердикт еще до ее появления, Бес все равно ответил бы решительным отказом. Никакая женщина, никакие чувства не стоят мечты, возможности добраться до секретов «ГосСтата». И все равно тоскливо защемило под сердцем. В довершение Бес припомнил Кицунэ-Кристину и окончательно пригорюнился. Граф зудел, монотонно зачитывая досье на женщину в зеркальных очках, которое вытащил из ЭВМ «Пруссии» и протащил через доступные базы, но Бес не слушал, проявляя вопиющий непрофессионализм.

– Так! – быстро сказал граф, и Бес очнулся. – К вам идет еще кто-то. Не скрывается, плечистый мужик, сейчас просмотрю лицо через базу…

– Не надо, – сказал Постников.

– Это не он! – возопил граф. – И на рожу чистый убийца.

– Я знаю. Отбой. Это посредник.

Упитанный здоровяк ростом примерно по плечо Бесу плюхнулся на свободное место и заявил с ходу:

– Зря девицу то прогнал. Клевая деваха, хоть и крашенная как не знаю кто.

– Здоров, учитель, – едва ли не сквозь зубы процедил Бес, глядя по сторонам, не притаился ли где-то рядом и Коллега.

– Я бы пожелал и тебе того же, – столь же недружелюбно отозвался новоприбывший. – Но мне, в общем, плевать.

– Сергей Глинский, – отметил Фирсов, опираясь ладонями в столешницу. – Надо же, и в самом деле команда старых друзей в сборе.

– А ты что за хрен с горы? – полюбопытствовал Глинский, воинственно задрав подбородок.

Эль Мохито сообщил реквизиты, под которыми Глинский оказался на корабле и, судя по междометиям, начал просматривать записи с камер в соответствующих отсеках, пытаясь вычислить Коллегу. Бес опять пропустил мимо ушей невнятное бормотание, рассудив, что само появление здесь бывшего инструктора говорит о нежелании Матвея встречаться лично.

– Я гремлин, – сообщил Фирсов. – Приношу горшки с золотом. Но только хорошим мальчикам. А противные пузаны облизывают позолоту.

Несколько мгновений два ветерана одинаково недружелюбно мерились взглядами.

– Постукались киями и хорош, – брякнул Постников искусственной ладонью по стеклу, затем обратился к стрелку со словами. – Вот уж кого я точно не ждал… Но рад встрече.

– А я нисколечко не рад, буржуй недобитый, – крякнул Глинский. – Но Матвей попросил глянуть на тебя. Так что излагай.

Бес внимательно поглядел на Глинского. Минувшие годы слабо изменили отличного инструктора и блестящего стрелка, разве что шишек на лысине прибавилось, глаза выцвели, да щеки чуть обвисли. И еще стрелок надел очки, наверняка с камерами и шифратором. Но в целом Сергей остался таким же, как был – могучий, пузатый, обманчиво замедленный в движениях. И очень внимательный.

Интересно, где пузан спрятал пушку, подумал Бес, Глинский без ствола, что хром без прошивки. А вслух произнес:

– Он смотрит?

Не отрывая ладонь от стола, кибернетик поднял указательный палец условно в сторону Глинского. Тот все понял правильно и в свою очередь тронул простую, без изысков, оправу очков мизинцем.

– Конечно.

– Забавно, – вздохнул Бес. – Никак не привыкну к этим встречам через гляделки.

– Мир меняется, – ответил таким же вздохом Глинский. – Такова суровая правда жизни.

– Я слышал, ты одно время похулиганил за троцкистов, – Бес решил сделать пару шагов в сторону от темы, заодно пусть Мохито что-нибудь поищет в сети.

– Всякое бывало. А ты вот рисовать начал, – Глинский двинул подбородком в сторону блокнота. – Кстати, Шейлок этот неплохо получился. Похож.

Фирсов снова промолчал, а инструктор нахмурил брови, словно в голову ему вдруг пришла некая очень интересная мысль.

– Давно хотел спросить… – Бес чуть замялся, подбирая слова.

– Ну, так спрашивай. У меня времени хватает.

Глинский ненавязчиво подчеркнул, что скован временным лагом существенно меньше Постникова, который благодаря рассылкам Эль Мохито и деньгам Комитета за двое суток поставил на уши часть общемировой сети наемников и убийц. Люди, которым некуда спешить, обычно действуют не столь радикально и напористо. Плохо когда на переговорах одна сторона знает о своем преимуществе, но в данном случае работать медленно и аккуратно не получалось.

– А ты верил во все это? – спросил Бес, обозначая руками круг, будто намереваясь обнять «Пруссию». – В социализм, прикладной терроризм, вооруженную борьбу с компрадорами. В то, что нынешний поганый мир можно перевести на другие рельсы методами «Земли и воли»?

Фирсов покрутил большими пальцами, выражая недовольство развитием беседы, но воздержался от замечаний, хотя уж кто всем сердцем верил в капитализм, так это трестовый бюрократ. Впрочем, надолго его не хватило, и пока Глинский думал, бюрократ вставил ремарку:

– У тебя забавная привычка, при встречах со старыми друзьями спрашивать у них что-нибудь философическое.

У Беса больше не было возможностей читать внутренний монолог по движениям лица, поэтому оставалось лишь гадать, Глинский проговаривает ответ или о чем-то советуется с Коллегой.

– Тянешь время? – осведомился инструктор. – Пока ваш граф перебирает список пассажиров и проверяет лица? Так можете не стараться, Матвей эти игры заучил наизусть еще до того как ты начал окровавленные пакеты с пилеными руками-ногами таскать.

Постников не сумел сдержать кривую и злую ухмылку, стрелок ударил по больному, напомнив о периоде, который Бес хотел бы забыть. Не так сильно, как первые месяцы жизни после арбитража, но все же…

– Ох уж эти встречи бывших сослуживцев, – немного делано восхитился Фирсов. – Сплошная ностальгия и умиление!

– Мы не сослуживцы, – надменно поправил Глинский. – И не были никогда. Но эту цефалу я учил какое-то время, было.

– Кстати, хорошо выучил, – уже вполне серьезно склонил голову Фирсов. – Он даже от лолей почти отстрелялся. В свое время.

– По мере сил, по мере сил… – похоже, инструктору было чуть-чуть приятно слышать сдержанное признание заслуг, пусть и в такой странной форме. – Что же до вопроса… – Глинский внимательно посмотрел в глаза Постникову сквозь стекла очков. – Да, я во все это верил. До какого-то момента.

– А потом?

– А потом я вспомнил, что марксист отличается от не-марксиста теоретической подготовкой. Все ответы уже есть у классиков и отцов-основателей, надо просто не полениться и задать правильный вопрос.

– Ты его задал?

– Конечно. Но… Глинский провел рукой по лысой голове, усеянной буграми, как у загадочного мутанта. – Это уже не твое дело. Итак, ты хотел что-то передать Матвею. Настолько, что раскидал много башмалы и поднял на ноги не одного «барона». Настойчиво хотел. Считай, сбылось. Говори, он слушает.

– Чем я закинулся, когда пришел убивать Доктора и тебя? – спросил Бес, глядя в прозрачные стекла. – И что ты сказал Доктору напоследок?

Похоже, дождевая полоса заканчивалась. Тучи на глазах теряли серую угрюмость, таяли под напором яркого солнца. Взбаламученное море затихало, черные волны уже не бросались в ярости на борта «Пруссии», а скорее облизывали корпус, будто вымаливая прощение за недавнее буйство.

– Я не могу его найти, – признался Мохито через дентофон. – Либо вашего «натурала» нет на борту, либо так замаскирован, что распознавание его не цепляет. Во всяком случае, рядом с вами его нет точно.

– «Мытари» дали тебе две пилюли, «разгонник» и «морозильник», – без предупреждения оборвал паузу Глинский. – Ты принял второе, потому что не верил в способность ме… его перестрелять на скорость даже с фармой. Напоследок… он пообещал Элу, что тот уйдет красиво и мягко.

– Красиво и мягко… – эхом отозвался Постников, помолчал пару секунд и добавил. – Да, все так и было, – он хотел было подмигнуть в передающую оптику, но ограничился легким жестом приветствия. – Привет, Коллега.

Забавно, сейчас Бес оказался почти рад. Он не любил и боялся подручного Доктора Эла до перехода к арбитрам, просто не любил после, ведь каждая мысль о «мичуринце» напоминала о скверном прошлом. Решение найти Матвея было сугубо вынужденным, но сейчас… Постников чувствовал себя как на встрече одноклассников, которые не выносили друг друга в школе, но вполне достойно встречались после, связанные общими воспоминаниями.

– Слышь, давай к делу, – а вот это уже явно говорил инструктор, сам от себя. – Задрал уже этот день трогательных воспоминаний. Конечно, ты платишь, а в Индии я не был, тут интересно. Но время дорого.

Бес вдохнул и выдохнул, закрыл блокнот и вставил ручку в спираль, что скрепляла листы.

– Есть дело. Но слишком важное, чтобы его обсуждать открыто, да еще с «висячими» линиями связи. У меня забронирована переговорная, но там, – Бес опять обозначил пальцем движение в сторону очков Глинского. – Это бесполезно. Поэтому если Матвей на корабле, стоит проявиться.

– Нет. Все, что ты имеешь сказать, говори мне.

– На пересказ уйдет время. Если понадобится что-то уточнить, снова уйдет время, – сделал еще одну попытку Бес. – А решение надо принимать быстро.

– Нет, – повторил Глинский. – Алекс, мы следили за тобой, довольно внимательно. Ты высоко поднялся, но высокоморальной личностью от этого не стал. А потом вообще пропал неведомо куда. Бог знает, каких долгов наделал и чем пообещал их отдать. Возможно и головами старых друзей. Так что Матвей тебе элементарно не доверяет. Я тем более. Поэтому если есть что, говори. И не трать наше время, коли его так мало.

– Пройдем, – предложил Бес, поняв, что настаивать бесполезно.

Судя по физиономии Фирсова, потенциал переговоров он сейчас оценивал околонулевым и не скрывал этого.

По контрасту с общим декором «Пруссии» переговорная комната казалась воплощением убожества. Стальная коробка, никакой мебели, экранированные стены, люк со штурвалом. Прямо какое-то противоатомное убежище, только выложенное стеклоподобным материалом, что неприятно скрипел под каблуками. Герметичная, предельно изолированная от мира коробка, где можно было в относительной безопасности говорить о сложных вещах. Строго говоря, переговорный блок даже не являлся частью «Пруссии», часть корабля арендовала «Equity Machines», почтенная фирма, специализирующаяся на посредничестве, и она же гарантировала конфиденциальность.

– Только без зажиманий! – сразу предупредил Глинский, как только Бес закрутил штурвал. Стеклянная пленка чуть заметно вибрировала, препятствуя возможной прослушке.

– Поразил в самое сердце, – отозвался Фирсов. – А я уж готов был отдать его тебе!

Глинский качнул головой, словно признавая, что ответ на укол получился достойным.

– Ну и как после вернемся? – спросил инструктор. – Время дорого, а мы на корабле, к тому же парусном. И на кой хер тебе понадобилось забиваться в таком вот месте?

– На винтокрыле, – Постников даже удивился такому детскому вопросу. Отстал Глинский от жизни, малость отстал… – А корабль, чтобы нашим графам проще было контролировать обстановку. Замкнутое пространство, ограниченный круг лиц, много камер, все занесены в базы. И графу лезть в систему проще.

– А… ну и хрен вам. Если Матвей не захочет, его и не найдешь.

– Да видим уже, – буркнул Фирсов, озираясь. – Забавно… В прошлом году мы так грохнули пару нехороших людей. Пока они трепались в герметичной коробке, автоматик приехал и заварил дверь снаружи. Надеюсь «эквиты» такое предусмотрели.

– Есть дело, – заговорил Постников, стараясь излагать вводную как можно лаконичнее и в то же время информативнее. – Числовая башня с архивом, часть из которого надо «вырезать». В идеале незаметно. Времени на подготовку… мало. Несколько дней. Сторожевая система в процессе установки, поэтому наш граф может пошуровать с ее настройками, но, к сожалению ограниченно. По плану фаза первая – десантирование на крышу с ротошютом в режиме авторотации. И с посадочными штангами.

– Позвоночник сложится, – прокомментировал по ходу рассказа Глинский. – У америкосов все так, еще с марсианской гонки. Насовать неопробованных технологий в один мешок, хорошенько встряхнуть и надеяться на удачу.

– Возможно. Но может и не сложится. Фаза вторая – проникновение. Башня представляет собой цилиндр с пустой сердцевиной, туда выходит спираль внутренней транспортной сети. И вентиляция

– «Фонтан»? – уточнил Глинский.

– Да.

– Вдвойне плохо, если там хотя бы полтысячи работающих «Триглавов», поток воздуха такой, что хер приземлишься, парусность не позволит.

– Да, будет непросто. И здесь начинаются проблемы. На крыше десантника прикрыть можно, однако ниже среза нельзя протащить ни металл, ни синтетику.

– И потому вам нужен человек, сильный как кибернетик и полностью «чистый», даже чтобы пломб не было, – ощерился в догадке Глинский.

– Да. Он будет в комбинезоне из парусины и спустится вниз примерно на полсотни метров с помощью джутовой веревки. Спустится на первобытной «восьмерке», самая простая, из железного дерева. Дальше проникновение через транспортную трубу или вентиляцию, еще решаем, что быстрее.

Глинский быстро качнул голову набок, словно желая достать ухом плеча, но жест вышел неопределенным, то ли сомнение, то ли сдержанное уважение хитрости плана.

– Ну-ну, – все так же неопределенно сказал он. – Дальше.

– Дальше самое сложное. Внутренние помещения заполнены инергеном, то есть углекислый газ, азот, аргон, гелий. Нужно будет незаметно проникнуть в транспортный узел, включить линию и получить посылку. Это займет семь или восемь минут.

– С материка? Через подводную сеть автодоставки? – усомнился Глинский. – А, вы хотите отпилить кусок трубы и загнать в систему свой ящик.

– Да, наш граф уже работает над этим. Посылка уйдет из города планово, как безобидные комплектующие, мы подменим ее по дороге и отправим на терминал ящик, набитый электроникой. Дальше наш граф через внутренний доступ возьмет контроль над сторожевой системой доставки. В общей сложности придется задержать дыхание на одиннадцать минут.

– С этого надо было начинать. Да, без «мичуринца» вам хана. А зачем так сложно, если можно сразу ломать систему через бандерольку?

– Пятьдесят на пятьдесят, что не удастся корректно подделать цифровую печать груза. Кроме того, посылку надо будет подключать напрямую, кабелем. Поэтому сигналка зазвенит с вероятностью процентов этак семьдесят. Но ее можно замкнуть в контуре почтового узла, чтобы сторожевая система не видела сигнал, пока граф ее нагибает. Агенту придется заучить последовательность команд и ввести их с кальки в терминале, подгадав строго к нужному моменту.

Теперь в качании головы Глинского ясно читалось сомнение прямо таки вселенских масштабов. Но вслух он сказал только:

– Дальше.

– Если все пройдет хорошо, плановый отход. Подскоком на ротошюте и в море, к субмарине. Граф уже будет держать в кулаке всю «сторожку», тревога не поднимется.

– А если нет?

– Тогда все будет очень плохо.

Глинский немного подумал. Бесу показалось, что воздух в капсуле стал горьким и спертым. Скорее всего, показалось, за пару минут троица вряд ли могла «выдышать» столько кислорода. Хотя возможно и могла… Еще одним скрытым достоинством переговоров от «Equity Machines» являлась их герметичность в прямом смысле. Договаривающиеся стороны оказывались один на один, запертые в банке без вентиляции и санузла, это способствовало динамике обсуждения. Высокий лоб Фирсова покрылся испариной, да и сам Постников ощутил, как ползет вдоль позвоночника холодная струйка.

– Простите, ребята, но бред же, – чистосердечно заявил Глинский. – Вы бы сами все это расписали на листочке и посмотрели по пунктам.

– Мы так и поступили, – сдержанно отозвался Фирсов.

– Ну, значит, плохо старались, – вздохнул Глинский, и в голосе его прозвучало явное сожаление. Похоже, бывший троцкист не имел ничего против диверсии как таковой. – Алекс, мне за тебя прям неловко. Ты ведь «оруженосец», оперативник финансовой инспекции. Ты должен был, как паршивый кореец десятки собак сожрать на агрессивном арбитраже. Как вы тогда вломились в «Маас», это же просто песня, а не операция, стихи в виде поэзии, чисто Айвазовский!

Постников стиснул зубы. Налет на лейпцигскую штаб-квартиру биокорпорации действительно получился эффектным, а главное – успешным. К сожалению, о нем знало слишком много людей, а помня злопамятность маасовцев, участникам налета приходилось часто оглядываться.

– План должен быть или предельно простым, или обеспечен высочайшей технической поддержкой, – вещал меж тем Глинский. – А у вас мало того, что многоступенчатое действо, так еще и каждый этап завязан на «авось». Начиная с того, что диверсанта без хорошей подготовки просто сдует горячим выхлопом на посадке.

– Не сдует. У него в ранце будет станция, обсчитывающая траекторию. Посадка почти автоматическая.

– Ага, и прям на «ходули».

Инструктор снова вздохнул, колыхнув животом под красной майкой с профилем Маркса. Коммунистическая эстетика уже выходила из моды в Европе, но была крайне популярна в нищих «подвалах» мира.

– Воздушное десантирование, подводная лодка, с которой вы будете пилить трубу. Завязка на сверчеловека, который задержит дыхание десять минут… Нет. Это кабука сплошная, а не диверсия.

– Приходится крутиться. Все завязано на ограниченные возможности графа по «врезке». И на цейтнот. Если не сделаем сейчас, потом уже никак.

Глинский вздохнул в третий раз и повторил:

– Нет. Открывай узилище, разговор окончен.

Бес медленно покачал головой. Фирсов ощутимо подобрался.

– Или будете мочить свидетеля? – искренне удивился Глинский. – Че, правда?

– Не будем, – сумрачно ответил Бес. – Назови цену.

– Алекс, ты не понял, – терпеливо разъяснил Глинский. – Поджечь жопу очередному абортышу капитализма и немного заработать на этом – дело хорошее, полезное. Так что я всегда за хороший революционный движ. Особенно за прибыльный движ. При хорошем плане я бы вписался сам и посоветовал Матвею. Но ваша схема это сплошной коленвал. И «мичуринец» должен затащить с первого раза сразу несколько ключевых моментов. Причем без подготовки. А по уму надо хотя бы месяц для тренировок с ротошютом. И, самое меньшее, неделя на отработку действий в башне. Еще неделя на слаживание и тренировку всего процесса, в комплексе, с тренажерами и моделями в натуре. Так что или снижайте вводные, или закладывайтесь на полтора, а лучше два месяца интенсивной подготовки. Тогда уже можно обсудить цену.