Текст книги "Проект «Повелитель»"

Автор книги: Игорь Гор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– А ты помнишь сороконожек, что по дороге встретили? Поймать парочку и пусть они в доме побегают.

– Да кто их боится? Ну и что, что здоровые? Подавят на раз.

– А бабы? – возмутился Лис, – Бабы на что? Они всякой крыски да мышки безобидной боятся. Начнут вопить, мужикам одна забота визг прекратить и букашек уконтропупить.

– Идея хорошая, – согласился, наконец, Рус, – но народа там много, парочки мало будет.

– Да хоть полный мешок набьем! И ещё… – Лис хитро прищурился. – Уйди-уйди их посыплем, и пусть они её разнесут, да надышаться. Вот потеха будет!

Руслан улыбнулся и обнял друга за плечи.

– Нет, все-таки не зря я тебя с собой взял!

– А то!

– Хоть одной проблемой у деревни меньше стало. Куры пропадать перестали!

* * *

Хаймович шел за мной след в след, и проводил среди меня воспитательную беседу.

Кое-что из сказанного я по привычке пропускал, но над вновь сказанным задумался.

А говорил он следующее:

– Не гоже тебе Максим выходить из себя. А если уж вышел, то не теряй сознание как кисейная барышня. У тебя редкий дар. Так научись им пользоваться! Научись прежде всего контролировать свои эмоции. Главное при переходе в звериный облик не терять человеческий разум. Не терять нить событий. Ты пойми, что в этом твоем не контролируемом состоянии, ты можешь совершить непоправимое. То, что после твоего крика, скорее всего в ультразвуковом диапазоне, могли не только летучие мыши передохнуть? Тебя это не страшит?

– Больше не буду, – буркнул я.

– Будешь, дорогой! Ещё как будешь! И не раз! И дай Бог, чтоб эта твоя способность нас выручала. А свое детское – больше не буду, забудь. Дар надо развивать и культивировать!

Тренировать надо, прежде всего. Сегодня ночью, хочешь ты или не хочешь, отойдем подальше от людей, и будешь пробовать.

– Кричать?

Хаймович чуть приотстал.

– Кричать, пожалуй, без меня.

– Ну, а как я эффективность проверю? Вот если ты сознание потеряешь и на землю грохнешься, значит, нормально!

Я обернулся, чтоб посмотреть на лицо Хаймовича, хотя и так отчетливо представлял выражение его лица. Но это стоило видеть. Лицо вытянулось, отчего выдающийся нос выдавался ещё больше.

– Да я собственно не предлагал именно кричать, – пошел на попетую дед.

– А как же тренировка? Овладение способностями?

– Для начала я думаю, достаточно превращение в медведя с сохранением сознания и цели превращения.

– Да с этим у меня проблем не возникало. Мишкой я врагов и так давлю.

– Но память то теряешь? Животная сила неплохо, но с разумом то куда как лучше будет.

– Разберемся Хаймович, не беспокойся. Разберемся.

Я опять обернулся, широко и невинно улыбаясь. Демонстрируя чистоту своих помыслов и дум. Вылитый Ябеда. Только вот кошки скребли на душе. Я знал, что Хаймович прав.

И сам боялся своего очередного приступа. Воображение рисовало мне кучу трупов, среди которых лежали и мои друзья… В глубине души я не верил этому. Не мог я быть на столько безумен, чтоб убить заодно и своих. Не мог. Хотя опасение занозой сидело в мозгу. Ничего, успокаивал я сам себя, действительно потренироваться надо. И всё будет хорошо.

– Оптыть… – матюгнулся Косой, влетев лицом в паутину. Лес вообще его здорово раздражал.

Луиза, обернувшись взглянула на Косого.

– Федя, а у тебя синяк прошел?

– Хрен с ним с синяком. Паутина на ушах повисла!

– Чудеса регенерации, – промолвил Хаймович.

– Так и рана любая заживет? – Спросила Луиза.

– Да, что там рана, – хмыкнул Хаймович. – Мне однажды торк руку по локоть откусил.

– И что?

– Две недели помучился, потом привык.

– А рука?

– А что рука? Выросла. Чесалась только сильно.

– Это же здорово! – Луиза пришла в восторг.

– А я вам про что говорил? Нас теперь ребята убить не так то просто!

Начал Хаймович на подъеме и тут же сник, вспомнил наверное Мишку – Ангела и его женщин.

* * *

Дождик все сеял и сеял. Лис уже проклял всё на свете. Помянул неоднократно лешего и кикимор, а так же мать ворлока и всех его предков. Теплее от этого не становилось. Да и Руслан запретил громко говорить. Враги рядом. Город потрясал своими размерами. Остовы домов, нагромождение развалин и ржавые скелеты самоходных телег. Ветер порывами бросался каплями дождя. Хлопал открытыми дверями домов, стучал оконными рамами, подвывал в проходах и подворотнях. Гудел в проводах, паутиной увешанных на улицах города. Тяжелое свинцовое небо, казалось, цеплялось облаками за крыши домов. Туманом просачивалось в пустующие здания. Холод скользким змеем заползал в души.

– Ну и где эти чертовы сороконожки? – Нервно спросил Лис. – Вот ведь какая фигня получается, когда не надо они под ногами путаются. А как надо днем с огнем не найдешь.

Может, жуков наловим? Их то уже с десяток попадалось.

– Жук в мешок не влезет. Да и злобные они очень, и меньше трех не ходят.

– Смотри! Смотри! Вон, кажись, за углом что-то мелькнуло!

За углом и вправду мелькнуло нечто, перебирая бесчисленным количеством ног.

Руслан бросился бежать, громко чавкая сапогами по грязи. Лис догонял, разворачивая на ходу большую тряпку, подобранную в заброшенной квартире. То ли скатерть это была, то ли покрывало теперь уже было не разобрать. Шустрых насекомых было двое. Одно, крупное, больше метра длиной шло чуть впереди. Второе было вполовину меньше и усиленно старалось не отставать. Догнав сороконожек, друзья обошли их по сторонам и накинули покрывало на парочку, тут же прыгнув на добычу сверху, не давая вылезти из под тряпки.

– Не раздавил?

– Раздавишь её… – ответил Лис, изо всех сил удерживая выскальзывающую добычу. На его долю досталась большая.

– Держишь?

– Держу.

– Рус давай быстрее мешок!

– Как я тебе его дам? Мою кто держать будет?

– Да и черт с ней! Твоя маленькая! Отпускай! Мешок говорю, давай, не удержу!

Но Руслан всё-таки умудрился, зажав насекомое коленками, достать мешок из-за спины.

– На! Доставай её и суй в мешок!

– Знаешь, друг, мне что-то не хочется её голыми руками брать… Ты мешок открывай, а я вместе с покрывалом суну.

Рус чертыхнулся про себя, и поднялся, открывая мешок. Свою добычу он так и не выпустил, прижимая её ступнями и подгорнув под неё тряпку.

– Давай!

– Есть!

Плененная добыча билась в мешке как рыба в сетях.

– Теперь маленькую.

– Ну, вот, – сказал Лис утирая грязь с лица, – Начало есть! Сколько ещё надо?

– Сам говорил, чем больше, тем лучше.

– И кто меня за язык тянул? – Вздохнул Николай.

* * *

А мне лес нравился. Свежо, прохладно. Воздух необычайно свеж и насыщен разными запахами. Зверьё не пуганное. И полно его. Чувствую, что кругом жизнь кипит. И все практически съедобное. Торков и самоходок не наблюдаю. Зато много птиц и зайцев.

Пару раз учуял дичь покрупнее. Но стрелять не стал. Тащить потом. Хватит и лося, большую часть которого, пришлось бросить. А жаль. Столько мяса пропало. Большой зверь при нашем приближении не убежал, а ушел, неспешно и величаво раздвигая подлесок. То же, наверное, лось. Все бы ничего, если б не вездесущая мошка. К полудню от неё просто не было спасу. Только успевай, отмахивайся. Мы сорвали по дороге веточки и обмахивались ими. Я так увлекся этим процессом, что пропустил появление зверюшки. Она видимо тоже не ожидала нашего появления. Рыжая с любопытством уставилась на нас. От неожиданности я тормознул, и Хаймович по инерции ткнулся в моё плечо носом.

Лиса улыбалась, гадом буду, улыбалась. Приоткрыв пасть и свесив розовый язычок, она улыбнулась и крутанулась на месте, как котенок, что играется со своим хвостом.

– Молодая ещё, не пуганная, – молвил Хаймович.

Лиса крутанулась ещё раз, как бы приглашая поиграть. Но при звуках голоса рванула с мета и пропала за ближайшими кустами. Ни хвоя не зашуршала под лапами, ни листок не дрогнул. Шустрая! Мне почему-то стало приятно на душе. Все-таки хорошо, когда не все воспринимаю тебя как врага и убийцу.

– Чего там? – Донесся сзади голос Федора.

– Да так, зверюшка пробежала. – Отозвался Хаймович.

– Красивая какая! – вставил Шустрый. Он всегда старался быть в курсе событий.

Только Ябеда безучастно глазел по сторонам. В его совершенно пустой от мыслей голове вдруг щелкнула мысль: «Уже близко». Мысль прозвучала ясно и отчетливо, как будто затвор передернули. Я вздрогнул. Кому это он сказал? Сказал, или подумал? И что близко? Спрашивать бесполезно. Сдается мне, что он сам не знает о чем думает и главное чем.

Когда солнце переехало на другую половину неба, мы вышли к озеру. Лес вдруг раздвинулся, открывая перед нами голубое зеркало неба. Гладь и размер озера потрясали.

Лес по ту сторону озера узкой полоской отделял воду от неба.

– Вот это лужа! – открыл рот Шустрый.

– Это озеро Тихое, – Хаймович погладил Сережку по голове.

По краям озера густо рос камыш. Камышовые же островки были и посередине. Но темно-синяя гладь внушала уважение и указывала на нешуточную глубину. Гурьбой скатившись к озеру с крутого берега с удивлением уставились на прозрачную воду, в которой мелькала какая-то мелюзга. Хаймович потянул рубаху через голову.

– Я как-то обещал вам показать, что умею плавать… Сейчас и проверим. Не подзабыл ли..

Хотя, говорят, что плавать разучится не возможно, как дышать.

Федор, внимательно вглядываясь в глубину вод, с сомнением сказал:

– Дед, а ты уверен, что это безопасно. Если что, мы тебя вытащить не сможем. Может, хоть веревкой обвяжешься, на всякий случай?

– Да и зверья там полно! – Указал на мелочь в воде Сергей.

– Это зверьё, называется мальки, – улыбнулся Хаймович. – Эх, снастей нет!

А то бы накормил я вас сегодня рыбкой!

Хаймович, наконец, разделся, и, дрожа всем телом, зашел в воду.

– Эх!

Плюх! Холодные брызги разлетелись во все стороны и на нас в том числе. Старый на мгновение пропал из виду и появился уже чуть в отдалении. Он что, под водой дышать может?

– Хорошо! – донеслось с озера. Дед вынырнул и мотнул головой, отряхиваясь от воды, как собака. – Холодненькая! Блеск! Сто лет не купался!

– Слушай, – наклонился ко мне Косой, – Как бы он не заболел?

– Думаю, насморк ему не грозит, – отозвался я.

– Я не про то. В здравом уме и трезвой памяти, разве заставишь, кого в ледяную воду лезть?

– Ну, то кого… А это Хаймович, – с завистью сказал я. Мне вдруг нестерпимо захотелось окунуться. Не потому, что было жарко. Хотя на солнце припекало. А потому, что я оказывается, не всё умею в этой жизни. Я давно смирился с тем, что никогда не буду разбираться в железках как Хаймович, разбираться в книгах как Хаймович, вообще знать всё, что знает Хаймович. Но, чтоб я не умел двигать руками и ногами как Хаймович?

Удавлюсь, но буду! Скоренько раздеваясь, пока запал не пропал, я бросился в воду.

– Максим! – Запоздало крикнула Роза.

– Толстый! Ты сдурел! – Крикнул Косой.

Поздно! Поздно, подумал я, когда ледяная вода сомкнулась над моей головой. Действительно сдурел, мелькнула в голове запоздавшая мысль раскаивания. Вода обтекала меня со всех сторон. Песчаное дно приблизилось. Мальки брызнули от меня в разные стороны.

Не успев коснуться дна, я вдруг почувствовал себя чрезвычайно легким. Неудержимая сила потащила меня наверх. Помогая ей руками и ногами, я выпрыгнул из воды почти по пояс.

– Вах! Живем! – Крикнул я.

И крик мой далеко разнесся по водной глади, эхом отозвался в лесу.

– Живем!

* * *

– Печки есть все-таки, – указал Николай взглядом на крышу.

Над крышей нехотя поднимался черный дымок, тут же стыдливо припадая и стелясь по поверхности. Друзья остановились передохнуть, опустив мешки на землю. Мешки бугрились и пытались передвигаться самостоятельно.

– Ты думаешь, я трус? – продолжил Николай, прерванный разговор. – Ты же знаешь, как муравей кусается?

Руслан кивнул.

– Вот-вот! А теперь представь, если он размером с лису? Вот я и подумал, что лучше сороконожек голыми руками не трогать.

– Да понятно всё… – раздраженно отмахнулся Руслан, – Я думаю, как бы их подпустить бесшумно, чтоб от них всполошились, а не от разбитого окна.

– А чего зря голову мучить? Сейчас подойдем, там видно будет.

– Темнеет уже.

– Это хорошо! Меньше шанс, что нас заметят.

– А лезть куда будем?

– Да, что ты паникуешь? Залезем. Третий этаж, направо.

Руслан хмурился и нервничал всё больше и больше. Он всё больше сомневался в затеянной авантюре. Его как будто что-то грызло изнутри. Завелся некий зверек в душе и грыз, и грыз. Скорее всего, потому, что Руслан не был уверен в своей правоте. Не всё сказал Николаю. И чувство вины и некого предательства по отношению к другу, его угнетало.

* * *

… рою мне казалось, что какие-то события в мире предопределены. Случайностей нет, как говорил мой знакомый. Всё в этой жизни закономерно. То, что мы считаем случайностью, на самом деле лишь не понятая нами закономерность, вытекающая из пропущенных, не замеченных событий, являющихся ключевыми моментами текущей реальности. Я прихожу к этим выводам и соглашаюсь с вышесказанным лишь спустя время после тех событий, которые мне пришлось пережить. Пережить жуткое ни с чем не сравнимое одиночество и чудесное избавление. Чувство благодарности и теплоты к моим потомкам Руслану и Николаю, которые спасли совершенно неизвестного и чужого им человека. И сожаление по отношению к моему крестнику, однажды спасенному мной, и предавшему меня совершенно необъяснимо. Видимо, он все-таки должен был погибнуть, этот мальчик, а не вырасти в главаря банды по имени Джокер. Но изменение одного звена привело к созданию цепочки событий и соответственно другому результату… …

А так же жаль, что о дальнейшей судьбе Руса и Лиса мне ничего не известно,… но то..

… … … … вселяет надежду… каким то образом … сохра… я.

* * *

Шум и гам в доме стоял невообразимый. Скрипнув распахнутым окном, Руслан с Лисом кубарем ввалились в душную, натопленную комнату. Пламя свеч чуть колыхнулось от их появления, но не погасло. В комнате никого не было. За дверями комнаты бушевали страсти. Женский визг, в котором слышался смертельный ужас, перемежался мужскими междометиями и злобными криками. Раздались громкие звуки. Горшки с брагой взорвались, решил Лис. Вскоре крики стихли. Но народ никак не мог угомонится. За дверями что-то загрохотало. Волокли что-то тяжелое. Словно мешки с картошкой перетаскивали. Кто-то негромко, но внушительно раздавал указания. Друзья стали по обе стороны двери и ждали возвращения хозяина. Большая комната была чисто прибрана. Большая пышная лежанка, словно стог сена, занимала значительную часть комнаты. Стены увешаны толстыми ворсистыми тряпками. Поверх них висело оружие. Куча неизвестного, но грозного арсенала, производила впечатление. Лис глазами указал на длиннющий блестящий тесак на стене. Руслан воспринял указание по-своему и сорвал его с ковра. Тесак был тяжелый, подержав его в руках Рус поцокал языком, и поставил в угол за дверь. С ножом будет сподручнее, решил он, вновь потянув из-за пояса старый верный нож. Ожидание затянулось.

– Судя по всему, сороконожки произвели впечатление, – шепнул Лис.

Рус прижал указательный палец к губам. За дверями говорили:

– Откуда взялись эти твари?

– Вот и выясните! Каждый угол обшарить! Гнездо развели у нас под носом! Хоронить завтра будем. Оттащите пока на первый этаж.

Донеслось из-за дверей. Брови Лиса удивленно поползли вверх.

– Они что в суматохе друг дружку поубивали? Или сороконожек хоронить собрались?

Руслан сжал губы и нервно мотнул головой.

– Молчи! – Громко шепнул Рус.

Наконец двери открылись, и в комнату зашёл человек с грустным лицом.

– Устроили мне подарочек на день рожденье, – негромко сказал он.

– А! Вот и виновники! – Сказал он, поднимая глаза.

И всё. Руслан перехватил его рот ладонью и приставил нож к горлу. Лис прикрыл дверь и подпер её спиной, подхватив в руки стоящий в углу тесак.

– Т-с-с-с! – Прошипел Руслан. – Вякнешь, убью! Говорить будешь только то, что скажу!

Понял?!

Зеленые глаза Джокера смотрели без страха и ненависти. Лишь с малой долей любопытства.

– Понял?

Джокер молчал.

– Понял? – Ещё раз спросил Руслан, – Если понял, кивни.

Джокер через силу кивнул, тогда Рус ладонь убрал, а нож сильнее впился в шею.

С горла тонкой струйкой потекла кровь, перевалила через ключицу и пропала в зарослях волосатой груди. Губы Джокера презрительно сжались.

– Ты, видать, тупой, – сказал он, усмехаясь, – рот зажал и ответа просишь.

Руслан нахмурился.

– Где старик? Куда ты дел старика?

– А? Так вы его бойцы? То-то я смотрю рожи незнакомые. Это вы самоходок подпустили?

– Ну, мы, – ответил Лис.

Руслан стоял за спиной пленника, поэтому Джокер его не видел, зато он видел Лиса и с интересом его разглядывал.

– А как вы их ловили? – поинтересовался он.

– Как, как… Руками!

Джокер покачал головой, не мало не смущаясь того, что от этого рана на шеё стала глубже и кровь потекла обильнее.

– Молчать! – Зашипел Рус, – Я спрашиваю, ты отвечаешь! Где старик?

– Там же, где и был. Отчаянные вы ребята, я смотрю. Ядовитых самоходок руками ловите.

– Да, ну? – Удивился Лис, – То-то они мне сразу не понравились..

– Вы хоть знаете, что их прикосновение убивает мгновенно? Благодаря вашим стараниям семеро погибли сегодня.

– Ты к ним, смотрю, торопишься присоединиться? – Разозлился Руслан. – Не ответишь на вопрос …

– И что? – Усмехнулся Джокер. – Убьешь меня и так и не узнаешь где ваш старик? Или не старик? Или не ваш?

– Убью!

– Убивай, – Джокер, будучи даже в твердом захвате, попытался равнодушно пожать плечами.

Руслан стушевался. Разговор оборачивался совсем не так, как он думал. Не боялся его Джокер ни капельки. Он чувствовал это. А так же отчетливо чувствовал, что держит в объятиях зверя, большого опасного зверя. И расслабленная поза пленника и его полное равнодушие говорило как раз о том, что от него в любой миг можно ждать чего угодно.

Что может он змеёй выскользнуть из рук Руслана, или могучим движением медведя избавится от плена. И не поможет тут нож, приставленный к горлу. Ничто не поможет. Руслан почувствовал как засосало под ложечкой. В натопленной комнате было душно и жарко.

Рубаха прилипла к взмокшей спине. Пауза затянулась. В наступившей тишине стало слышно, как что-то потрескивает в маленькой печке, напротив кровати. Джокер почувствовал неуверенность Руслана и ухмыльнулся.

– Вообщем так, бойцы! Забудьте вы про своего старика. Он своё пожил, и хватит о нем.

А мне такие люди нужны. Смелые, рисковые. У меня теперь четырех баб не хватает и трех мужиков ваши самоходки почикали. Вот ряды и пополните. А о твоем ножике на моем горле забудем. Я не злопамятный. Отработаешь потом…

– Ты, кажется, не понял! – Осерчал Руслан. – Говори, где старик!

– Рус, ты не к тому месту нож приставил, – кивнул Лис-Смерти он не боится…

А вот скажем без наследства остаться…

Лис, все ещё державший длинный тесак в руках опустил его до уровня пояса и ткнул Джокеру в пах. Легонько, так ткнул. Джокер напрягся. Стальные мышцы вздулись.

Руслан почувствовал, как он раздался под его руками.

– Вот это ты зря сделал, сынок, – процедил холодным тоном Джокер, таким холодным, что от него сквозило мертвецким холодом.

– Говори, сучий потрох! – Рявкнул Руслан, и обратился к Николаю – Не ответит, режь на хрен!

Джокер был мужчиной в годах, на добрый десяток лет старше своих противников. И такое унижение был снести не в силах. Первым порывом его было вырваться и убить обоих. Но, поразмыслив, он вдруг усмехнулся и опять расслабился.

– Ладно, будем считать, что ваша взяла. Старик ваш в проклятом доме, в подвале заперт. Ключ в верхнем ящике стола, – кивнул он на большой стол в углу комнаты.

Николай, повинуясь немому указанию Руслана, пошел проверить.

– Который? – Спросил он у Джокера, зазвенев связкой ключей.

– Маленький. Да нет, не тот. Нет. Следующий. Не этот.

– Лис не слушай его, бери все. На месте разберемся. – Прервал их Руслан.

Джокеру это предложение не понравилось. Слегка дернул бровью и промолчал.

– Как пройти к дому?

– Отсюда выйдите и три квартала до Ленинского проспекта. Там перекресток с Карлом Маркса. Второй дом от перекрестка.

Николай оторопело уставился на Руслана. Такие координаты им ничего не говорили.

Местности они не знали вовсе, а уж названий и тем паче.

– Ну? – Усмехнулся Джокер, – Я всё сказал. Идите за своим стариком.

* * *

На обратном пути, выходя из озера, Хаймович обо что-то споткнулся. Рассмотрев препятствие, он повеселел.

– Таки угощу я вас сегодня рыбкой.

Он нагнулся в воду, окунувшись с головой. А когда голова появилась, то Хаймович счастливо улыбался, держа в руках какое-то хитросплетение из зеленых веток. Меж веток на солнце металлическим блеском отливали и плескались рыбы.

– Вот образец человеческой смекалки, – молвил Хаймович, вытряхивая сверкающих на солнце рыб из мордушки, как он назвал грубо плетеную корзину. – Значит люди рядом и промысел этот не забыт. Как и навыки плетения. Привал, однако. Сережа собери сушняка. Добрую ушицу я вам сейчас организую. Эх, маслица бы подсолнечного…

Сокрушался Хаймович. – Жареная рыба не в пример вкуснее. Хотя ухи я тоже давно не ел.

– А чего она не кричит? – Шустрый подобрал желтоватую рыбину с земли. Он билась и тщетно открывала рот, не издавая при этом ни звука.

Хаймович расплылся в улыбке.

– Дорогой мой! Она не может кричать. Поговорка нем как рыба, вам конечно не знакома.

Но большинство рыб, просто не в состоянии издать какой либо звук.

– Хаймович, какой привал? – Спросил Федор. – Нам же на ту сторону ещё добраться надо.

А солнце садится.

Хаймович отмахнулся от Федора как от мухи.

– Ты край озера видишь? До того берега километров семь, а вокруг озера все десять – пятнадцать. Здесь заночуем.

Федор недоумевающее пожал плечами и пошел рубить елки. Я присоединился к нему.

Хаймович остался колдовать над котелком, привлекая к колдовству женщин и рассказывая как правильно нужно чистить рыбу и главное её готовить. И пока мы с Федей таскали ветки на шалаш, Хаймович часто сетовал на отсутствие разных необходимых для правильной ухи ингредиентов. В конце концов, сказав, что главный ингредиент то бишь рыба у нас всё-таки имеется, значит ухи быть. Не успели мы доделать шалаш, как Хаймович осторожно дуя на ложку отхлебнул и сообщил:

– Готово! Прошу всех к столу!

В завершение колдовства он вытащил горящую ветку из костра и окунул в котелок.

Затем, хитро прищурившись, отвинтил колпачок на заветной фляжке и плеснул в уху.

– Ну и как вам? – Вопросил он.

Пока мы дули на миски и прихлебывали ароматное варево.

– Угу, – одобрил Сережка, шумно прихлебывая.

– А рыбу есть будем? – Спросила Роза.

– Рыбу милочка надо есть осторожно, выбирая кости… Костей, к сожалению, в ней не меряно. Вот попалась бы щука… Ах, какую рыбу фиш готовила моя покойная бабушка!

– Вот значит! Какие козлы мою рыбу воруют! – Донеслось из леса.

Из леса, раздвигая кусты, вышел старик в линялом камуфляже.

– Ты дед со словами аккуратней, – хмуро глянул Федор, – как бы за козлов отвечать не пришлось!

– Ах ты сопляк! – Возмутился дед. – А ты хрен старый туда же? (это он Хаймовичу замершему с ложкой) На чужую добычу рот раззявил! Крысы! Приятно подавится вам моей рыбкой!

Федор нехотя поднялся и пошел на встречу деду походкой не предвещающей ничего хорошего. Хаймович же необъяснимо замер и во все глаза рассматривал незнакомца.

Линялый камуфляж, стоптанные сапоги, всклоченная с проседью бороденка, битый жизнью воробей, не иначе. В общем, ничего примечательного. Пожалуй, только вот ружьё в руках придавало вес и серьёзность несерьёзному облику. И потому как оно блеснуло и уставилось в грудь Косому, не оставалось сомнений. Курок он нажмет не задумываясь.

– Федор! Подожди! – Окликнул я Косого, – Давай поговорим.

Подбежав к Косому, я хлопнул его по плечу.

– Ну и чего ты так расшумелся? – Сказал я деду примирительно. – Рыбу мы ещё и не ели даже. Откуда мы знали, что это твоя?

– Не вами положено, не вам и брать. Мордушку мою зачем потрясли?

– Послушай, уважаемый, – Поднялся Хаймович, – На ней не написано, что она ваша. Чем докажешь? Вот сапоги на тебе, на мои похожи, на днях пропали. Скажешь, не ты воровал?

– Ты говори да не заговаривайся, сапоги эти я в казарме в прошлом году нашел.

Тут старик ойкнул. Наверное, от того, что нечто твердое уперлось ему сзади. Шустрый подкрался сзади и воткнул дедушке автоматный ствол меж лопаток.

– Чего с ним говорить? – Сурово сказал он, – Замочить и всего делов!

Косой улыбнулся. Его школа.

– Ружье отдай? – протянул он руку к потертому ружьишку. Дед покрутил головой, углядывая нашего Сережку за спиной, и со вздохом и сожалением протянул ружье.

– Бери, аспид!

Федор подхватил ружье и, разломив его пополам, вытащил две тусклые гильзы.

– Не обижайся милейший, это на всякий случай. Пойдем лучше к нам ухи поедим, да за жизнь поговорим, – начал примирительно Хаймович.

– Не о чем мне с вами разговаривать, – надулся дед.

– Пойдем, пойдем, – похлопал его по плечу Хаймович, – Давай познакомимся для начала.

Меня зовут Моисей Хаймович, а как тебя?

– Лев сын Николая, – буркнул дед.

Хаймович поперхнулся.

– Это что же выходит Лев Николаевич? А что? Похож. – Усмехнулся Хаймович.

* * *

– Рисуй, давай! – скомандовал Лис.

– И как ты себе это представляешь? – Спросил Джокер с явной издевкой. Создавшееся положение его явно забавляло. А бесстрастное до этого лицо просто лучилось радостью.

– Ну, – почесал репу Лис, – пальцем на полу изображай.

– Не дотянусь, однако, – ответил Джокер, взглядом намекая, на впившегося в него как клещ Руслана.

– Я тебя сейчас отпущу, только без глупостей, – сказал Руслан, – Лис, двери подопри!

Николай вернулся к дверям, поудобней перехватив длинный тесак двумя руками.

Освобожденный Джокер небрежным движением смахнул кровь с шеи и принялся окровавленным пальцем водить по полу.

– Ну, вот смотрите. Это мой дом, пропускаете четыре перекрестка, в эту сторону.

На пятом, второй дом с этой стороны. Считать то умеете, дикари?

– Умеем. – Сказал Лис.

– Не твоя забота! – Рявкнул Руслан.

– Грубишь? Салага? А? – Джокер презрительно глянул на Руслана. – Раз такой грамотный, искал бы по названиям? Ну, что все понятно? Запомнили?

Николай кивнул.

– Если вопросов больше нет… Не буду вас больше задерживать.

Джокер стоял непринужденно улыбаясь. Тонкие губы совсем растянуло улыбкой. Вот только глаза смотрели без улыбки. Словно прицеливаясь.

Николай выжидающе смотрел на Руслана. Что теперь? Руслан задумался. И действительно, а что теперь? Убивать Джокера или… Он лихорадочно соображал, чуя подвох. Но в чем он?

– В общем, так! Если ты нас обманул, мы вернемся! – С угрозой сказал Руслан. – И можешь мне поверить, говорить будем иначе!

– Угу. На обратном пути, ключи мне занесите. Вам всё равно не нужны будут, а мне пригодятся.

Руслан кивнул Николаю головой, мол, давай. Тот подошел к окну и, зажав зубами тесак, ухватился за веревку и пропал из виду. Рус осторожно пятясь задом и во все глаза, смотря на Джокера, добрался до окна и последовал за другом. Коснувшись ногами земли, он посмотрел наверх. В освещенном окне торчала бритая голова.

– Летите голуби, летите!

Руслан, чувствуя неладное, сплюнул, освобождаясь от порчи.

– Бежим! – Шепнул Лис.

И они растворились в ночной темноте. И уже не слышали и не знали, что произошло потом.

Джокер закрыл за ними тяжелое, разбухшее от воды окно и крикнул. На крик в комнату зашел мальчишка лет четырнадцати.

– Значит так Шкет, как светать будет, разбудишь Жирного и его команду. А сейчас позови ко мне Дюбеля и Хлыста.

Мальчишка, внимательно разглядывающий Джокера, сказал:

– Хозяин. У тебя кровь на шее..?

– Ерунда, – отмахнулся он, – брился.

* * *

– Ябеда и ты с ними? – Удивился Лев сын Николаев, усмотрев за костром знакомца, и облегченно вздохнул. Ябеда не отвлекаясь от миски чавкал рыбой. Хаймович, покачал головой.

– Надо же кости не выбирает и не давится?

– Да ему хоть что дай сгрызет, – отмахнулся дед. – Это приживалка извечная.

А не дашь, соплями изойдет. Обидели его!

– Обидели. – Подтвердил Ябеда. – Хорошую рыбу себе забрали, плохую мне.

– Тьфу на тебя! – Психанул Косой. – Этому парню хрен угодишь!

– Да если б не его бзик со жратвой, безобидный парень. Его не то, что люди, звери не трогают. А это кое-что да значит, – Лев Николаевич многозначительно поднял указательный палец к небу.

– Присаживайся Лева… – Хаймович замялся, – Можно я тебя так называть буду?

– Да называй хоть горшком, только в печь не сади. Ровесник поди?

Хаймович кивнул, протягивая миску с ухой, которую подала Роза.

– Попробуй ухи Лева.

Дед Лева слегка надулся, видать вспомнил, что уха с его рыбки варена. Но, поколебавшись, взял и хлебнул прямо с миски. От протянутой ложки отказался.

– Без надобности она, чего ей воду гонять?

Пока Николаевич мелкими глотками пил наваристую сурпу. Хаймович видимо чем-то озадаченный крутился вокруг. И так обойдет деда и эдак, и на суму его тощую со шкуры пошитую посмотрит, и на форму потертую. Вроде и незаметно старался, да видать больно нервничал, что дед Лева это засек и, протягивая опустевшую посуду Розе, сказал.

– Хороша уха хозяюшка. Спасибо.

Обернулся к Хаймовичу.

– Милейший, ты на мне дыру протрешь. Чего выглядаешь? На мне узоров нет, и цветы не растут?

Хаймович ничуть не смутился.

– Да вот смотрю, где ты такой одеждой разжился?

– А тебе зачем? Сам вроде не голый ходишь?

– Я к тому, что все в вашей деревне так ходят?

– В моей деревне одна изба, – усмехнулся Николаевич. – Изгой я. Один живу. А вы стало быть той же масти. Откуда путь держите?

– Из далека…

– Вот то-то и оно. Сами беглые… И за что вас погнали?

– Врагов много.

– Да вас тоже…

Дед стал загибать пальцы пересчитывая нас, но сбился.

– А тебя за что выгнали? – Поинтересовался Косой.

– Да за то, что и его, – хитро улыбнулся Николаевич, посматривая на меня.

– Меня никто не выгонял, – вступил я.

– А кто любит мишкой бегать? А? Старика не обманешь. – Подмигнул дед.

– Как это ты увидел? – Удивился я, вглядываясь в деда. Ничего особенного. Человек как человек.

– Потому как сам такой. Грешен. Не мог себе в удовольствии отказать, мишкой по деревьям полазить. Да и зверьё тебя в лесу уважает… Только грех это, вот с деревни и погнали..

– Странная у вас деревня, – сказал Хаймович, почесывая небритый подбородок.

* * *

Друзья рысцой преодолели метров триста, затем перешли на шаг.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – Спросил Лис.

– Да. Слишком легко он сдался. Либо старика там нет, либо ключи не те, либо там засада.

В любом случае он нас обманул и проверить нельзя никак, – Руслан вздохнул.

– Давай в какую-нибудь хату свернем да заночуем. Не нравится мне все это…

В темноте что-то шуршало и пищало. Разнообразные звуки раздавались то тут, то там.

Город жил своей ночной жизнью и на охоту вышли те, кто днем спит.

Раздался душераздирающий визг и резко оборвался. Николай вздрогнул.