Текст книги "Viva la Doppelgänger, или Слава Доппельгангеру (СИ)"

Автор книги: Игорь Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

– Это моя игрушка, которую мама подвешивала над моей кроваткой в детстве! Годами! – в голосе богини зазвучала ностальгия. – Сколько же раз я пинала её ногой от безделия! Грызла! Плевалась! Полагаю, сама можешь догадаться.

Плюшевый енот выглядел так плачевно, как это вообще возможно. Такой облик принимают вещи, после того как они от деда переходят к отцу, от отца к сыну, от сына к внуку, и где-то между этими передачами они переживают пожар, битву с домашним котом и, похоже, обливание кислотой. Звереныш весь был плешивый, без одной лапы, а когда-то пушистый хвост превратился в мочалку. Печальное зрелище, но…

– Он такой уродливый, – неожиданно громко заявила Чапыжка. Мама же от этого восклицания лишь улыбнулась.

– А то!

– Мне нравится! – сказав это, Вельзевула вырвала енота из рук Лешей и прижала его к сердцу. Потому что она поняла сразу – это её игрушка. Это она, то, кем Чапыжка является – побитая, погрызенная, с кучей торчащих ниток, но она. Связь между девочкой и незамысловатым подарком установилась так быстро, как только это было возможно, словно бы енот являлся её тотемным животным. Чапыжка чувствовала, как искренняя, не спровоцированная глупостью свиты или жестокой щекоткой, улыбка, появляется на её лице. Потому что она вдруг осознала наиболее важную черту, которая присутствовала и у неё, и у игрушки.

Они обе были важны Лешей.

– Спасибо, – прошептала Чапыжка, чувствуя, как слёзы возвращаются к глазам. Сколько эмоций за один час, словно катарсис, нахождение себя. Но именно этого ей так не хватало. Именно этого она так долго ждала.

Как и объятий от человека, в любви которого уверена.

– Вот видишь? Теперь тебе не придётся чувствовать одинокость, – пыльцы Лешей перебирали светлые волосы Вельзевулы, иногда спотыкаясь на живших в них мухах и отщелкивая их в сторону.

– Я… Такая глупая, – почувствовала стыд Чапыжка, вспомнив свою недавную истерику. – Прости…

– Это ты меня прости, – богиня нажала ей на острый носик. – Ведь я дала тебе повод усомниться.

Они просто замолчали, чувствуя эту близость, связь, доселе тонкую и почти невидимую, но теперь упрочившуюся в стократ, ставшую напоминать крепкий канат, а не жалкую ниточку. Чапыжка никогда не могла позволить себе этого счастья, ни в прошлой жизни, ни в этой. И что-то подсказывало ей, что Лешая… тоже.

– Помнишь мы говорили о заработке очков? – вдруг сказала богиня. Вельзевула открыла глаза и увидела, как в руке мамы был деревянный геймпад. – Теперь мы можем поиграть три на три!

2.

– Как вы… Как вы посмели!

Пыжащийся рыжеволосый мужичок в белом костюме, совершенно не сочетающимся с обстановкой, встал практически вплотную к Дарку, предпочитая теперь сжимать и разжимать кулаки, не в силах подойти ещё ближе.

– Это кто? – «номер один» отвернул голову от дворянина, после чего задал вопрос княгине. Она же предпочла не отвечать, видимо, зная, что мужчина в долгу не останется.

– В смысле «кто»?! – вскрикнул он так, будто его неожиданно ущипнули. – Я – финский князь Гидеон Аты!

Дарк едва удержался от того, чтобы закатить глаза, и пожалел о том, что не надел заранее тёмные очки, в которых подобный жест оказался бы незаметен. Впрочем, не то что бы его волновало, что о нём подумает дворянин, которому для того, чтобы его узнали, необходимо выкрикивать своё имя.

– Не признал, не признал, богатым будешь, – покачал головой Дарк и подмигнул Кустаа. – Что же тебя привело к нам в столь счастливый час?

Наблюдать за тем, как задыхается в собственной злобе и напыщенности князь, которому титул «князь» действительно подходил куда больше, чем фактический ранг короля, было достаточно забавно.

– Вы… Флиртуете с моей женой! У всего света на глазах! Чуть ли не целуетесь в моём присутствии!

Дарк скосил глаза на бывшую собеседницу. Его взгляд нёс с собой немой вопрос, который опытный политик легко мог считать по контексту и ситуации. А именно «серьёзно, он»? Ответ же княгиня тоже смогла дать без единого слова, при помощи небольшого наклона головы: «будто не знаешь, как работают династические браки».

«Номера один» ответ полностью устроил, и он вернул внимание на Гидеона. Тот же, казалось, был готов взорваться, если бы игнорирование продлилось ещё несколько секунд. Дарк, конечно, был не против проверить гипотезу, но решил повернуть диалог в иную сторону.

– Да, флиртовал. У всего света на глазах! Хотя уже не так светло, – он задрал голову и приставил ладонь ко лбу. Облака шли вереницей настолько плотной, что фактически уже образовывали одно большое дырявое полотно, через которое время от времени проглядывало солнце. – Смеркается. А что, ты против?

Вообще, конечно, судя по тому, что Гидеону потребовалось около минуты, чтобы добраться до Дарка и своей жены, он явно не видел напрямую факт того самого «флирта», который между ними произошёл. Очевидно, какие-то дворяне из свиты Кустаа оказались не столь надёжны, и предпочли сообщить князю об этой небольшой интрижке, возможно, даже приукрасив её в процессе. Тем более, что «поцелуем» там даже и не пахло. Похоже, княгине явно придётся разобраться с лояльностью своих подчинённых, раз уж они готовы высасывать из пальца любые поводы для скандала, лишь бы хоть немного насолить госпоже.

– Вы… Да вы… Вы хоть знаете, кто я?!

– Гидеон Аты? – неуверенно спросил Дарк, чувствуя, что если дуэль не начнётся в ближайшие пару реплик, он станет совершенно небоеспособен из-за пробирающего его смеха.

– Да! То есть, нет! Что ты о себе возомнил, молокосос?! Думаешь, женишься на богине, так тебе всё можно?

– Ну типа?

«Номер один» стал различать смешки, исходящие от столпившихся у сценки дворян. Несмотря на то, что сынок ректора явно вёл себя более непотребно, чем его оппонент, финский князь действовал настолько потешно и жалко, что присутствующие невольно занимали сторону жениха. Возможно, Гидеон почувствовал это, а потому был вынужден обнажить палочку в отчаянной попытке сохранить лицо:

– Тогда ты должен знать, что я не потерплю такое оскорбление! Я вызываю тебя на дуэль!

– Ну наконец-то.

Дарк схватил палочку врага левой рукой, впитал идущее через неё проклятье и вернул его назад через удар под дых. Гидеон моментально захрипел, согнулся пополам и повалился на землю, определённо чувствуя, как внутренние органы тела сшиваются друг с другом и начинают работать… Несколько непривычным образом. Это стало понятно по тому, как финский князь через секунду стал блевать на пышную траву, да как мощно! Такое без пары литров случается редко. «Номер один» вовремя сделал шаг назад, чтобы его отполированные до блеска ботинки даже не подумали о том, чтобы загрязниться.

– Не знаю, чего я ожидал, – он обратился к Кустаа, для вида поправляя костюм. – Но что-то мне подсказывает, что вы вряд ли удовлетворены увиденным.

– Ну что вы, Даркен, – величественная дама, что совершенно не соответствовала мужу, над которым теперь хлопотала свита, улыбнулась «номеру один». – Я увидела то, что хотела. А именно – человека, отвечающего за свои поступки, и способного проявить себя не только через слова. А то, что у него была на это лишь секунда… говорит только о его высоком умении.

Дарк действительно жалел о том, что финский князь оказался таким тюфяком. Разве можно было назвать это разогревом? Да таким разогревом даже чай не вскипятить, не то что Перловку одолеть и уничтожить. И рыжие волосы Гидеону не помогли – они, конечно, гарантировали его неуязвимость к проклятьям, направленным на душу, но от всего остального защиты не давали.

– Что же, пани Ати, тогда я рассчитываю, что вы поступите благоразумно, – Дарк чуть придвинулся к женщине, убеждаясь в том, что никто не сможет услышать их разговор, – и князь вместе со своей свитой не переживёт события текущего вечера. Не с концами, разумеется, но ради уменьшения вероятности… осложнений.

– Не переживайте, пан Маллой, – бледные пальцы княгини как бы невзначай прошлись по посоху. – Осложнения не возникнут.

Закончив таким образом разговор, Дарк попытался вернуться к мыслям о предстоящей свадьбе. Броня всё так же задерживалась, очевидно, не сумев проснуться от попыток растрепать её. Это определённо задерживало церемонию, хотя знать не была против. Даже после эпатажного выступления жениха настроение собравшихся не изменилось. Кто-то был слишком глуп, чтобы воспринять его слова всерьёз, а те, кто были достаточно умны, понимали, что паника не поможет. Потому праздные беседы так и не затихли, и даже тень заботы не опустилась на лица дворян.

Что же, тем больше у него было времени подумать о предстоящих сегодня событиях. Нет, не бою с Перловкой – он и так не выходил из его головы последние недели, а о… Том, чем должна была быть сегодняшняя свадьба. Его реализация, как человека, как дворянина, как мужчины. Женитьба на богине. Как известно, лето было порой жизни, осень – увядания, а зима – смерти. И так уж вышло, что Лешая собралась переродиться в самое подходящее время – весной. Символизм лился изо всех щелей, помогая Дарку одним своим наличием. Ведь если сама природа велела в эти дни начинать новую жизнь, то кто была Перловка с ней в сравнении, чтобы диктовать собственные условия?

Но пока что условия диктовала исключительно Лешая – своим отсутствием. Конечно, её опоздание не отменит церемонию, в конце концов, «убить» её ритуальным клинком можно было и во сне, но Дарку казалось это… Неправильным. Ведь символизм должен быть обоюдным. А как можно прочувствовать его, если ты пребываешь в забытьи? Как можешь переродиться, если не имеешь на это желания? Именно поэтому сын дома Маллой всё же рассчитывал, что если Броня таки прикатит сюда на лимузине, то сделает это в полном здравии. Но пока она задерживается… Придётся пожертвовать Гало.

– Так, я не понял, – «номер один» нашёл «номера три» у одной из колонн, стоящего в отдалении от собрания, как недавно делал сам Дарк. – Ты где гирос нашёл, чертяка? К столам нельзя притрагиваться до окончания церемоний!

Мегатериум виновато посмотрел на остатки лепёшки и проглотил ту её часть, что активно пережевывал всё это время. Его карии глаза обратились к Дарку.

– Дак это… Нервы же. Свадьба, как бы, первая, – было достаточно забавно наблюдать за этой машиной, которая перед лицом женитьбы превратилась в обычного волнующегося человека. – Ну я сказал заехать перед этим в кафешку… Ну и вот.

Гало показал другу остатки гироса, будто бы до сего момента они были невидимы. Дарк потёр переносицу пальцем:

– А где ты их всё это время хранил?

– Как где? В карманах.

Дарк не хотел это видеть, но «номер три» чуть оттопырил ткань плотного костюма, из-за чего сдобная поверхность лепёшки показалась миру. Некромагу осталось только выругаться и, пожалуй, впечатлиться непосредственностью друга, который использовал дорогие одежды в качестве средства для переноски пищи. Тем более, что в свадебных костюмах по традиции карманы должны были быть зашиты.

– Тогда быстро доедай второй гирос и готовься к церемонии! Пока Броня не очухалась, будете забивать эфир.

Дарк уже было хлопнул «номера три» по спине, но его рука не дошла лишь несколько сантиметров до тела мегатериума. Всё потому что он увидел, как плеча Гало коснулась снежинка.

3.

И вот, мама лежала перед ней, совсем бездыханная. Будто мёртвая, едва ли разницу можно было понять со стороны, сколько бы информации не пытались передать ползающие по Лешей мухи. Поэтому единственное, что могла делать Чапыжка – стоять в сторонке, прижимая к груди плюшевого енота, пока тёти Ёлко и Сепия пытались ещё что-то сделать.

– У неё макияж сам счищается, – воскликнула ёжик, подняв обе руки в воздух и признавая своё поражение через отпускание палочки, которая звонко шлепнулась на пол. – Бесполезно!

– Броне он и не нужен, – мирно проговорила леди дома Маллой и в очередной раз прошлась расчёской по тёмным волосам невестки. – Богиня хаоса и без него прекрасна.

Лестные речи подходили Лешей и облику, что она приняла. Платье, в которую нарядили Броню камеристки, почти не соответствовало мрачной некромагии. Модельеры хотели отразить «древесную» сущность богини, и вышло у них это с блеском. Тёмно-зеленая ткань каскадами свисала в стороны, но ничуть не скрывала тонкую талию, перетянутую корсетом, стилизованным под кору. Декольте же выглядело скромно, но отвечало своей сути, оголяя ровно ту часть груди, в которую необходимо было воткнуть животворящий-смертоубийственный кинжал. Разумеется, это фактурное чудо сопровождалось прелестной вышивкой, напоминающей корни, а плечи были слегка распушены в неком подобии листвы.

И, пусть богиня и лежала в это время на кровати, она всё ещё сохраняла величие своего образа, словно спящая красавица, право на власть которой признавалось всеми. Но как бы ни выглядела мама… Чапыжка чувствовала это беспокойство, сосущее ощущение под ложечкой, что что-то не так. Что-то идёт не так, пойдёт не так, или уже давно пошло не так. Ей хотелось хоть как-то помочь, повлиять на ситуацию, отплатить Лешей хотя бы каплей добра, которую она от неё получила… Но не имела ни единого понятия, как это сделать. Ведь ей даже запретили посещать церемонию – и далеко не из-за мух, нет. Богиня прекрасно понимала, какой опасности подвергает всех, кто будет находиться на свадьбе, и если у неё и была возможность не подвергать риску хоть кого-нибудь из близких людей – то были её бесценные дочери. Чапыжка не сомневалась, что бесценные.

– Ладно, – кивнула тётя Ёлко и нагнулась, чтобы подобрать выроненную палочку. – Последняя деталь – украшение.

– Я попросила семью Глашек найти что-нибудь ценное из своих запасов…

Сепия Маллой открыла скромную шкатулку, после чего запустила в неё руку. В слабый свет люстры попала брошь с красивым изумрудным камнем. Ну, как «красивым»? Разумеется, ничего из бижутерии семьи Глашек не могло сравниться с богатством рода Маллоев. На каждую такую брошь у них нашлось бы по сундуку драгоценностей несколькими порядками красивее, чище и благороднее, но ведь суть была не в этом. Украшение должно было представлять символическую ценность, а не материальную, потому подойти могло что угодно – хоть плохенький изумруд, хоть кривенькое ожерелье, хоть…

– Стойте! – вдруг воскликнула Чапыжка и подорвалась к троице. Обе тёти тут же замерли и повернулись на девочку. – Мама говорила, что это – самая ценная вещь в её жизни!

Две пары глаз уставились на облезлого енота в вытянутых Вельзевулой руках. На лице Ёлко тут же заиграл скепсис, она нахмурилась, но не успела ничего сказать, потому что выступила свекровь богини:

– Пожалуй, раз она так сказала, – брошь вернулась в шкатулку, и элегантные пальцы ухватились за потрепанную игрушку. – То кто мы такие, чтобы ей перечить?

Ёлко фыркнула и пожала плечами, но тут же пришла на помощь к Сепии в вопросе подвязки енота к платью. Пока обе тёти работали с иглой, Чапыжка продолжила стоять у кровати, заламывая теперь опустевшие руки. Она чувствовала, как сердце идёт ходуном, а к лицу прилила кровь. Решиться на это было тяжело, но Вельзевула понимала, что… поступила правильно. У неё было ощущение, что эта игрушка действительно имеет ценность, что енотик как-то поможет богине, даже если она спит… Или… Именно потому что она спит.

4.

Начавшийся снегопад не мог оказаться поводом для того, чтобы прекратить торжество. Напротив, скорее, это было знаком того, что им стоило ускориться. В конце концов, каким бы ни обещал быть сегодняшний бой, не стоило заставлять Гало жениться в полумраке, вызванным густыми облаками. Стоило дать его церемонии хоть капельку света, покуда тот не исчез окончательно.

Поэтому все начали вставать по местам. Черная ковровая дорожка оказалась разделителем гостей, который вёл к красивой арке с изображенной на ней крылатой богиней Морте Сантой. Там, у самого изголовья, стоял Гало, не знавший, куда деть руки, и постоянно поправляющий то воротник, то пуговицы, то рукава. Даркен стоял в первых рядах и от души веселился нервозностью друга – этим человеком-глыбой, самым яростным бойцом УСИМ, мегатериумом от мира людей. Ни одна дуэль, ни одно сражение не могло вызвать у «номера три» и четверти эмоций, которые он сейчас показывал на лице.

– Мой мальчик становится взрослым, – смахнул слезу Дарк, чем привлёк внимание стоящего рядом с ним Вацлава. Тот никак не прокомментировал фразу и просто обратил взор к началу ковровой дорожки.

Там, в своей самой прелестной ипостаси из всех возможных, на невысоких каблучках шагала вперёд Илега Шайс – под ручку со своим поджарым и активным папой, который явно негодовал от необходимости замедлить своё движение в такт дочери. Дворяне тут же замолкли, показывая свои манеры – уж то было меньшим из того, что они могли сделать на свадьбе, по сути, простолюдинов. Тем более, что невеста выглядела просто сногсшибательно. Если бы Броня оделась хотя бы в половину так роскошно, как её камеристка, Дарк, пожалуй, мог признать, что в его сердце имеется немного места под любовь к будущей жене. Форгерийская мрачность шла острым черта Илеги, как влитая, пышное чёрное платье с закосом под звёздное небо выглядело красиво, таинственно, и, стоило признать, оригинально. А готический макияж на лице девушки, способный показаться нелепым в иной ситуации, однозначно соответствовал церемонии.

Дарк перевёл взгляд обратно на Гало, который теперь просто тянул лыбу на половину лица. К тому же, теперь он находится под аркой не один – откуда-то родилось форгерийское подобие священника, ответственное за воскрешение невесты. Причем, он действительно имел определенное внешнее сходство с католическими попами, но роль играл несколько иную. Этот некромаг не был обязан зачитывать возвышенные речи из христианства, и, скорее, был затычкой в церемонии, без которой вся эта фишка с «перерождением» просто не работала.

После того, как отец Илеги помог той взобраться по ступенькам к арке, он откланялся и ретировался в толпу дворян, где растворился с концами. Невеста выпрямилась, расправила плечи, и с улыбкой взглянула на своего суженого, который ответил ей взаимностью. В этих взглядах Дарк видел многое, но чётче всего виднелось самое очевидное – любовь. Любовь вечная, нет, не до гроба, до скончания веков, ведь она обязательно продлится до Антарктиды, и ничуть не уменьшится даже после отправки на морозный материк. Это тепло переживёт любой холод – и изгнания, и уж тем более тот, что оказался вызван сегодня причудами Перловки.

И «номер один»… Повесил нос. Как бы он ни хотел радоваться за друга, он завидовал ему. Чёрная зависть, белая, всё это было не важно. Просто хотелось оказаться там же, на его месте. Нет, не с Броней, ни спящей, ни бодрствующей. Со своей настоящей возлюбленной. Ёлко Каппек, дворянкой едва ли высших эшелонов, а потому – не имевшей ценности в рамках возможного брака для сына ректора УСИМ. Его родной ёжик не будет смотреть на него так же, а у него не получится давить эту тупую лыбу, обменяться кольцами, и передать своей невесте гордую фамилию «Маллой». Для него она навсегда останется Каппек, даже если выйдет замуж за другого. Потому что это не имело значения…

– Гало Ллорко, согласен ли ты взять в жёны Илегу Шайс? – некромаг достал из пол чёрной мантии костяной кинжал, который вложил в руки «номера три».

Незамужняя девушка не просто переходит в семью мужа, а буквально умирает. С концами. И перерождается с другой фамилией. Словно попаданец, прошлое которого более не играет роли. Ритуал передачи жертвы родителями невесты и жертвоприношения членом другой семьи – является связывающим актом. Он чем-то напоминал ритуал кровных братьев, сцеплявших порезанную руку. Только в этом случае – более возвышенный и напыщенный.

– Да.

– Илега Шайс, согласна ли ты умереть и переродиться в ином облике, став женой Гало Ллорко? – для невесты у некромага тоже имелся сувенир – венок увядших цветов, который оказался погружен на голову девушки. Та даже не отвлеклась на это, продолжая смотреть на возлюбленного.

– Да!

Весь мир замер. Наступила самая священная часть ритуала. Даже самые родовитые из некромагов не могли позволить себе отвести глаз от того, что должны было произойти с секунды на секунды. Исчезли все чувства, кроме зрения. Именно поэтому, пожалуй, Дарк не сразу услышал слова Гало:

– Морте Санта, святая и благая смерть, распорядительница жизней и силы, прими эту жертву и даруй моей семье – Ллорко – ту, что повинуясь воле твоей, приведёт её к величию.

Гало слегка загнусавил от волнения, но то, что был обязан сказать – сказал. Илега же ни на секунду не прекращала улыбаться, очевидно, ни капли не боясь будущей смерти. Это не имело смысла. Ведь смерть – это не плохо. – Это просто начало новой жизни.

Когда костяной клинок вонзился в центр груди невесты, она даже не успела вскрикнуть. Гало знал, где находится человеческое сердце, и точно так же знал, как пробить так, чтобы не запачкать кровью прекрасное платье. Дарк попытался на секунду абстрагироваться от происходящего и взглянуть на церемонию глазами обычного жителя Земли. Всё-таки, сцена протыкания жены кинжалом, пока вы оба выражаете на своих лицах максимальную радость и счастье – являлась несколько сюрреалистичной. Но в Форгерии это было нормой, и Дарк не видел причин считать иначе.

Вдруг увядший венок на голове Илеги стал наполняться жизнью. Листья налились краской, расцвели, и прекрасные бутоны белых роз раскрылись во всём своем величии. Вместе с этим новоиспеченная пани Ллорко открыла глаза, и тут же бросилась на шею Гало с радостным «уи-и-и»! Суженые сцепились в объятье столь крепком, что, казалось, сейчас свалятся с алтаря, и сопровождалось их буйство обильными аплодисментами со стороны гостей. Дарк среди них хлопал в ладоши сильнее прочих, и одобрительные выкрики с его стороны были громче иных. Он всё же не мог не радоваться за своего друга, даже если понимал, что никогда не будет на его месте.