Текст книги "Viva la Doppelgänger, или Слава Доппельгангеру (СИ)"

Автор книги: Игорь Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Фигурка, которой не дано противопоставить Перловке хоть что-то, кроме того, что Тёмная Лешая испытывала к этой самоотверженной остроносой хитрюшке.

Броня затормозила.

Резко.

Тратя на этот манёвр неоправданно много сил.

Но всё равно стёкла в домах поблизости повылетали, а птицы попадали с веток и проводов, точно бы замертво. Возможно где-то произошёл перебой с электричеством. Антенны покосились. С кондиционеров послетали тапки и тряпки. Даже тренированных бойцов “Стит” там, внизу, сбило с ног.

Девушка попросту не могла себе позволить влететь в квартирку на такой скорости, даже если бы оказалась уверена в том, что сумеет вписаться в поворот: смертных бы попросту размазало по стенам.

Богиня медленно выдохнула, порхнула к окну и неспешно опустилась на подоконник.

Сколь бы она не спешила, а в итоге Перловка успела первой. Неизвестно в какой момент она перешла от милой беседы с Илегой к захвату последней в заложники, но сейчас Тёмная Лешая удерживала русовласую горничную, как живой щит.

А местные обитатели. А что они? Им только и оставалось, что жаться в углу, близь холодильника, в надежде на то, что их минует любая беда. Отца семейства дома не было. За право защитить малолетнего мальчугана боролись его старший брат и матушка, то и дело теснившие друг друга плечом.

Какая глупость? Тела обоих даже не задержат целенаправленный удар.

Броня посмотрела на это дело усталым взглядом, а затем вновь открыла рот, и из него, как из рупора, донеслись следующие слова:

– Ты ведь понимаешь, что у меня есть не просто архивные пальцы моей горничной, а вообще регулярные вклады, и последний из них сделан буквально за часик до начала этой операции?

Илега мило улыбнулась госпоже и подняла ручку в приветственном жесте. Она пыталась делать вид, что находящееся у её горла предплечье Перловки, из которого росли крючковатые древесные зазубрины, не причиняет никакого особенного дискомфорта.

Получалось довольно плохо.

– И-ти, – хихикнула Невкусная Кашка. – Тогда почему ты не пролетела сквозь неё и не убила меня?

– Потому что я всегда была ужасно ленивой?

– Откуда тебе-то знать, какой ты всегда была? – фыркнула доппельгангер. – Ты хоть помнишь, как тебя в прошлой жизни звали?

– Имя мне – Легион, – попытка поморщиться с учётом оскалившегося сучьями лица выглядела странно. – Впрочем, это и не важно. Я сужу по тому, что знаю о тебе. Ведь ты себя считаешь мной. А это значит, что в прошлой жизни я была ленивой и трусливой.

– Какие-то нелепые выводы, – хохотнула Перловка.

Броня беспечно болтала ножками.

– Действительно. Не могла я, будучи трусливой и ленивой, добиться так многого, а затем пожертвовать собой ради других. Значит, трусость и лень являются строго твоими чертами.

– И где в моих действиях ты увидела трусость и лень?

– В твоём явлении. Ты явилась строго тогда, когда почувствовала угрозу своей сети, заменяющей тебе основной функциональный мозг, – размышляла девушка. – Это трусость. Тебя побудил очнуться ото сна страх.

– Мне просто не понравилось, что ты лишаешь меня лишних глаз, – доппельгангер раскрыла ладони, на каждой из которых можно было увидеть по одному синему оку. – Я хотела насладиться шоу.

В ответ Броня скрючила как можно более тупое лицо с челюстью, выдвинутой вперёд, да максимально противно промямлила:

– Я фотела нафлапитьцца шошоу.

– Очень по-взрослому, – обратила взор к потолку Тёмная Лешая.

– Во мне несколько десятков замученных детских душ. Могу себе позволить, – беспечно пожала плечами слечна Глашек. – У меня достаточно достижений, чтобы впадать время от времени в детство и не выглядеть жалко.

– Нашла перед кем кичиться.

– Перед кем? Каковы твои достижения? Да, ты частенько ведёшь себя, как брошенный всеми одинокий ребёнок в пустом магазине игрушек, но какие у тебя достижения? Пачка нелепых мутантов? Да их даже не ты придумала!

– Но это же был босс-паук! – бровки Перлуши встали “домиком”.

– Да, прикольно, но идея не твоя. Я слышала о ней в опере.

– Опере? – икнула Тёмная Лешая. – Твой культурный уровень меня угнетает!

– Да я до сих пор помню, как сидела на премьере “Оды радости” Бетховена! И харизматичный пухлый бородач воспевал боссов-пауков!

У доппельгангера задёргалась щека.

– Тебе вообще нормально с такой кашей в голове жить? Какие игры вообще были во времена жизни Бетховена?

– Наполняющие его радостью, очевидно же! С хорошими качественными субтитрами! И боссами-пауками.

Богини смотрели друг другу глаза в глаза. Холодный взор, против взора, полного жалости.

Наконец, спустя секунд пять, Перловка вздохнула.

– Думаю, уничтожить тебя будет милосердно.

Ровнёхонько в этот момент в беседу вмешался тот мальчуган, что всё это время жался за спинами брата и матушки. Он осмелел настолько, что сам выглянул из своего укрытия и даже подал голос.

– Это тебя надо убить! Убить и съесть твою душу! Вот! Давай, Лешая, мы в тебя верим!

Он потряс в воздухе своим кулачком, а в следующую секунду испуганно сжался, не обращая никакого внимания на тёплую заботливую улыбку Брони.

Наверное, его испугала рука, пронзившая тело богини насквозь и вылезшая из груди, сжимая в кулаке всё ещё бьющееся сочащееся кровью сердце, из которого местами, словно из долго лежавшей в сыром месте картошки, торчали белёсые, похожие на маленькие щупальца, отростки.

Глава 6. Песнь сверчка

1.

Даркен возвестил о своём возвращении способом ярким, громким и даже, в каком-то смысле, красивым.

При помощи нескольких цепных молний.

Очевидно ведь, что электрощупы проще всего преобразить именно что в молнии.

Кстати, к форгерийским понятиям красоты постепенно привыкаешь. Для них нормальна этакая макабристичность. В мире, где смерть является синонимом силы, логично, что она станет важным атрибутом красоты. Ибо красота слагается из успеха. Потому мужчины должны быть сильны, а женщины – хрупки и воздушны. Потому что успешный мужчина может защитить свою женщину, а успешная женщина находит себе успешного мужчину.

Но разве может существовать кто-то более успешный, чем некромаги?

Ты с этим живёшь. Ты это наблюдаешь год за годом. Начиная с детских книжек, заканчивая постерами к новым фильмам. Оно везде. Каждая третья реклама об этом.

О смерти.

Постепенно ты не можешь себе представить, как может быть иначе: без этого налёта готики, без атмосферы вечного хэллоуина.

Потому, когда в какой-то момент люди оказываются связаны яркой искристой плетью меж собой, воздух насыщается озоном и запахами жаренного мяса, а те, кто только что были живыми, присоединяются к хору агонизирующих смертников, а затем падают обугленными тушками, ты проникаешься красотой момента.

Некогда Даркен испытывал нечто подобное только в играх. Но там настроение задавала музыка. Жёсткий агрессивный бит гнал тебя вперёд. В Форгерии этого бита не было. Вместо него ты наполнялся по очереди тишиной, звуками природы и индустриальным нойзом. Так горючее наполняет камеру сжатия и ожидает там той искры, которая приведёт весь механизм в движение.

И как тот механизм, ты не захочешь останавливаться.

Ты вспомнишь, зачем эволюция наделила твой вид клыками. Ты начнёшь алкать крови. Пусть не её вкуса и даже не её запаха, а самого факта высвобождения этой жидкости из тел врагов.

Да, цепная молния не всех убила. Кое-кто из самоучек сумел откупиться от силы громоверца участком обгоревшей кожи или даже конечностью. Иные мутанты не пали без признаков жизни, а лишь застыли, нервно дёргая то головой, то клешнёй.

Но тем не менее, едва лишь явившись на поле сражения, где пал Гало, Даркен собрал обильную жатву. Не менее дюжины свеженьких трупов.

Это, вне всякого сомнения, заставит шелупонь опасаться вмешиваться в схватку главных звёзд сего мероприятия. То, с какой лёгкостью и скоростью пан Маллой их одолел, при этом, казалось бы, поскупившись даже на короткий взгляд в их сторону, не могло не внушать.

Все они обязаны усвоить важную истину:

Даркен крут!

И этот крутой Даркен пронёсся вихрем у них над головами, грохоча обувкой по контейнерам, а затем опустился на одно колено рядом со стоящим уровнем ниже закованным в живую плоть Ганнибалом и, выставив перед собой правую руку, выдал в одну точку атаку разом в пяти плоскостях.

Электричество.

Попытка поселить спазмирующее проклятье.

Контур гниения.

Банальный кинетический удар.

Продолжительное физическое воздействие в виде самонаводящегося бура, так любимого многими играющимися с поводками корсиканцами.

И, на первый взгляд, хоть сколь-нибудь заметный эффект оказало только применение грубой силы. И то, лишь потому, что мясной гигант не устоял и, нелепо взмахнув огромными верхними конечностями, начал заваливаться назад.

Однако Даркен не расслаблялся. Он не видел во всех подробностях боя Гало и этой махины, но догадывался, что големо-доспех не так прост, как кажется. В конце концов, “номер три” не только могуч и плохо пробиваем, но и очень быстр.

Очень.

Неуклюжий противник, полагающийся только на грубую силу, не справился бы с лучшим дуэлянтом третьего курса УСиМ. Разве что Вику не удалось сдержать самоучек с тараканобогомолами и Гало пришлось распылять внимание.

Так что Даркен решил не совершать глупостей и не лезть к потерявшему равновесие противнику в надежде быстро его прикончить, а целенаправленно добить тех, кто мог бы ткнуть его в спину. Благо, против пяти щупов разом мало кто из свиты Ганнибала оказался способен держаться дольше одной четверти секунды: сын рода Маллой легко обходил их защиту, лишая и малейшей возможности в дальнейшем стать проблемой.

В конце концов, глупо надеяться противостоять богине, если испытываешь трудности с тем, чтобы отправить “отдохнуть” сборище самоучек.

Молодой человек едва-едва успел прикончить последнего из тех вражин, что ему попались на глаза, как кажущийся неповоротливым голем вновь оказался на ногах.

Ожидаемо, у него оказался туз в рукаве. Точнее, на спине, ближе к месту, где обычно у существ находится голова. Гибкие мясные отростки, не особо заметные на фоне тела того же цвета, из-за особенностей расположения вызывающие больше всего ассоциаций с дредами, оказались ничем иным, как модификацией старой наработки: тех самых щупалец, с которыми Даркену только что пришлось иметь дело в бою с Ростинкой. Именно ими Ганнибал вцепился в землю и “отжался” от неё, если можно так выразиться насчёт исполненного им действия.

Длинные, тонкие. Каждое диаметром не больше полутора сантиметров.

И их было много. Очень много. Дюжина.

Видать, огромные размеры големо-доспеха карфагенянину потребовались именно для того, чтобы перенести мыслительные центры из самих щупалец внутрь тела, что позволило сделать отростки более гибкими и тонкими, а также увеличить их количество, не теряя в координации каждого из них.

Дюжина… нет, столько тентаклей “перегрузить” не получится.

– Пьеро?! – тотчас же выкрикнул Дарк.

– и чего ты от меня хочешь глупый мясной мешок

– Откуда сказал?! – на лету – да, молодому человеку тотчас же пришлось отскакивать назад – заозирался некромаг.

Нашарив взглядом трикоптер, пан Маллой тотчас же выстрелил в него одним из электрощупов и поспешил притянуть себя к дрону, уходя от атаки стол массированной, что пытаться блокировать её или парировать являлось идеей невероятно тупой.

И как только Гало столько времени продержался против этого чудовища?

2.

Пальцы Брони ослабли, и оторванная рука Перловки выскользнула на пол. Едва только шлёпнувшись о горизонтальную поверхность, конечность тотчас же засеменила к своей хозяйке.

Лешая обессиленно уронила голову на груди и из такого положения, сквозь упавшие на лицо пряди, тихонько наблюдала за движением этого автономного предплечья.

Ей-Форде, чего оно так медленно? Там же пять перстов. Такая штука способна носиться с большими скоростями, и лишняя нагрузка, при магическом-то усилении, не является сколь-нибудь серьёзной проблемой.

Та версия Перловки, что вырвала Броне сердце, наклонилась сзади к уху, и тихонько прошептала:

– Скрытая атака.

Голос был томным. Ласковым. Даже манящим. Имелось в этом некое издевательство.

Уж лучше бы накричала, право слово.

Но это можно было перетерпеть. Не столь важно. А вот попытка вытащить руку из продырявленного насквозь тела Лешей – это недопустимо.

Перловка не сразу поняла, что именно произошло. Поначалу ей казалось, что она просто случайно зацепилась за рёбра. Рывок. Ещё один. Рывок изо всех физических сил.

Ничего.

Безуспешно.

И в этот момент Невкусная Кашка поняла:

– Ловушка!

Броня надеялась сделать это более изящно, но играть приходилось с теми картами, что имелись на руках.

Крылья буквально захлопнулись, образовывая за спиной богини нечто, что напоминало разом огромный вещевой мешок и пульсирующую опухоль. А чтобы избежать урона от очередной попытки вырвать захваченное рёбрами предплечье, Лешая попросту перекусила то.

Свежеотсечённая конечность тотчас же помчалась прочь, к той версии Перловки, что удерживала Илегу. И, кстати, в её случае со скоростью не наблюдалось никаких проблем. Уж не внедрённый ли Броней “виряк” так повлиял на манёвренность предыдущей конечности?

Благо, Невкусная Кашка оказалась больше занята тем, что происходило за спиной Лешей, и не задумалась о том, почему начавшие своё движение в разное время предплечья добрались до цели практически одновременно. Доппельгангер просто разорвала своей пленнице горло, отбросила в сторону, а затем опустилась на корточки и схватила обе автономные конечности, после чего выпрямилась, пущеной стрелой устремляясь в сторону всё ещё сидящей на окошке Лешей.

Богинь вынесло на улицу. Уже в полёте Перловка сначала попыталась подлезть к наспинному мешку Брони через дыру в груди, но ожидаемо лишилась кистей. Впрочем, подобные мелочи не заставили Невкусную Кашу растеряться: она тотчас же восполнила потерю и за счёт тех ручек, что сами недавно к ней прибежали. Причём восполнила именно быстро, а не изящно: те просто вцепились локтевой и лучевой костью, как челюстями, в культи хозяйки.

Лешая, понятное дело, тоже не прозябала без дела, однако её скорости не доставало, чтобы противопоставить противнице что-то сверх озвученного ранее. Та успела и конечности сменить, и даже перелезть на спину слечне Глашек, а Светлая в свою очередь только-только обратила левую руку в подобие боевой клешни. И это при условии, что кисть оказалась отброшена ещё в квартире, позволяя сразу разделять кости руки.

Хотя, стоило отдать Броне должное: при отсутствии внешних признаков борьбы, она могла похвастаться тем, что схваченная аватара Перловки не просто не покинула “своего” мешка, но ещё и активно в нём “переваривалась”. И процесс этот шёл не только и не столько благодаря обилию агрессивных веществ, выделяемых телом богини, но и за счёт постоянных атак различными магическими контурами, мешающими пленнице адаптироваться.

Хуже всего то, что на выходе у слечны Глашек образовывалось очень много лишней энергии. И поглотить её было нельзя: из-за того, что она несла в себе не просто короткие, обрывистые, рассеянные в дендроплоти воспоминания, а концентрированные куски личности Перловки, это было чревато внеочередной перестройкой личности, которая, если не проконтролировать её во сне, могла привести к рождению нового чудовища.

Благо, эта зона сейчас находилась под антимагическим покровом Княжны, а потому, можно было изливать излишки сплошным потоком чистейшей силы, и та не просто не скрутится в примитивнейшую и наиболее разрушительную форму, вроде жидкого пламени или самоподдерживающегося цепного проклятья, а очень даже “погаснет”, слившись с естественным фоном.

Так или иначе, Перлуша сумела забраться на пульсирующий в такт ударам изнутри “горб” Брони, где вцепилась острыми крючковатыми когтями в “кожу” меж “костей” остова. Та не выдержала давления и с характерным звуком порвалась.

Не имело уже смысла цепляться за тактику, которая перестала работать. Сколько удалось выжрать, таким количеством и следовало удовлетвориться. Так или иначе, покамест Броня вела по количеству урона, нанесённого врагу. И пусть в текущих обстоятельствах эта величина была подобна количеству очков, набранных по правилам бокса во время драки в подворотне, душу оно грело.

К сожалению, чтобы не лишиться окончательно остатков преимущества, Броне пришлось самой разлепить пищеварительную камеру обратно в крылья, в результате чего обе Перловки смогли объединиться.

В самом прямом из возможных смыслов слова.

К тому моменту, как Лешая обернулась в их сторону, противницы ещё не успели достичь земли, но уже срослись в нечто, даже близко не напоминающее человека. Торсы взаимно проникли друг в друга под углом, близким к прямому. Ноги одной из них начали перекручиваться и вытягиваться, образуя конечность, похожую на длинное мясистое щупальце. А уж с учётом, что одна из них двоих Тёмных оказалась полностью лишена кожного покрова в силу того, что её недавно переваривали, и теперь из её ничем не прикрытого мяса торчали куски деревянного остова, зрелище выходило крайне специфичное.

Броня оттолкнулась не столько крыльями, сколько чистой силой. Решила, что может себе позволить траты с учётом, что выжгла из противницы много больше. Тем более, что стоило перехватить это создание прежде, чем оно рухнет на полицейские машины.

Девушка со всего размаха впечаталась в эту химеру, насадив её на клешню, и понесла прочь, стараясь подняться повыше. Но уже не для того, чтобы перевести бой в верхние слои атмосферы, а то и космос, а затем, чтобы найти в округе местечко, хоть сколь-нибудь огороженное от гражданских. И, желательно, не сильно далеко: чтобы можно было в случае чего быстренько метнуться кабанчиком обратно в квартирку той многострадальной семьи.

К сожалению, этой задумке оказалось не суждено исполниться: то мясистое щупальце отчаянно цеплялось за всё, что только ему подвернётся, от деревьев и фонарных столбов, до собственно асфальта, корректируя движение богинь.

3.

– как я вообще ввязался в этот блудняк

Пьеро плавно скользил над поверхностями контейнеров, позволяя Даркену цеплять куски металла, обращать их в снаряды и метать в преследующего их мощного мясного големо-доспеха.

Молодой некромаг стоял прямо на корпусе дрона, а тот, в свою очередь, чтобы “глупый хрупкий кожаный мешок” не соскользнул во время очередного манёвра, удерживал того за лодыжки манипуляторами.

– Ты в него ввязался, потому что хотел затусить с крутыми челами, вроде меня! – отозвался пан Маллой, скручивая несколько металлических листов в вязанку длинных дротиков при помощи электрохлыстов. – Разве нужны какие-нибудь ещё причины?

– вне всякого сомнения – заявил дрон и резко свернул вправо, зафиксировав со стороны соперника движение, намекающее на попытку прицелиться чем-нибудь дальнобойным. – а ты не хочешь уже перестать рисоваться не пойми перед кем и просто выдать пару качественных проклятий

Даркен скрутил две молнии в спиральные щиты. Очень даже вовремя: волны, которыми те пошли, подсказали, что на одной лишь манёвренности тут далеко не уедешь.

– Я бы и рад, но толку никакого. Ганя имитировал плоть богини, в которой все заклинания попросту растворяются. Считай, что он весь в димагетике: пробить его можно только кинетическим воздействием.

– для димагетика чересчур прочно

– Ну, дык, ёлы-палы.

Некромаг не торопился использовать дротики: одного скорей всего не хватит, чтобы нанести хоть сколь-нибудь серьёзное повреждение единовременно, а от идеи “заковырять до смерти” пришлось отказаться по причине того, что доспех регенерировал до противного быстро.

Дарк наклонился вперёд и чуть присел, передавая Пьеро через его манипуляторы команду двигать на сближение. Дрон послушно полетел навстречу огромной туше, несущейся в их сторону, небрежно откидывая со своего пути тяжеленнейшие контейнеры.

– я всё ещё склоняюсь к орбитальной бомбардировке

– Угу.

Даркену некогда было спорить. Не в этот момент. Даже выделив четыре из пяти щупов для защиты, молодой некромаг не был уверен, что сумеет выйти из короткой стычки одним куском. Но иного варианта не имелось: требовалось всадить во вражеские телеса разом весь боезапас, чтобы заполучить хоть малейшие шансы вскрыть эту броню.

К сожалению толку оказалось чуть: голем выставил перед собой левую руку и расширил её до состояния щита. Мощнейший залп разнёс преграду в клочья, да вот только внутри руки не было ничего, кроме искусственного остова. Истинное тело Ганнибала находилось под прикрытием торсовых мышц и армированных рёбер.

Пьеро тотчас же направился вверх, уходя от встречной атаки, но даже с его скоростью Даркену пришлось приложить все усилия, чтобы ни один из щупов врага не коснулся ни некромага, ни его дрона.

– Крепкий, курва! – прошипел “номер один”, когда его транспорт извернулся в полёте вниз головой, позволяя мясному мешку сконцентрироваться на обороне от целого града проклятий вперемешку со всевозможным обращённым в снаряды мусором.

– и быстрый как понос

Пьеро был прав: карфагенянин не успел ещё сплести порванные мышцы обратно в конечность, а уже прыгнул следом за противниками с совершенно неестественно ощущающейся, как для его габаритов, скоростью.

Пьеро начал крутить в воздухе умопомрачительные фигуры. Если бы Дарк заранее не зачаровал себя на устойчивость к перегрузкам, небось отрубился бы уже, а так он сумел сосредоточиться на противнике и его тонких ловких тентаклях. Но только лишь на них.

Молодой человек потерял понимание того, где находится небо, а где земля. Весь его мир скукожился до монструозного доспеха Ганнибала и попыток просто отбиться от этого вихря атак. Речь не шла даже о том, чтобы хотя бы жалким проклятьем контратаковать. У Даркена и шансов на подобное не имелось. А ведь эту тварину, чтобы пробить, требовалось выдать что-нибудь внушительное. Одиночный контур она даже не почувствует.

– предлагаю в который уже раз бежать подняв над головой руки и с криком аааааа потому что это выглядит много разумней чем то что ты тут исполняешь

– Ваше предложение очень важно для нас, оставайтесь на линии, – злобно прошипел пан Маллой, когда им удалось наконец-то разорвать дистанцию и вернуться в более-менее естественное положение головой кожаного мешка в небеса. – Я не могу отступить.

– физически можешь

– Не беси меня, дурилка железная, – рыкнул Дарк, выдавая движение, по духу близкое к топанью. – Ты отлично понимаешь, о чём я.

Пьеро отлично понял команду и принялся спускаться вниз, где человек мог бы набрать свежий боезапас.

– глупо мне в отличие от тебя есть что терять

– Тебя это не убьёт. Такие, как ты, не тонут. Верь мне.

Увидев, что Ганя ринулся к ним на опережение сквозь торговые ряды, разбрасывая по округе товары, небогатый скарб местных продавцов, да куски контейнеров, Даркен выдал три притопа подряд, и дрон не просто полетел вниз, а рухнул камнем.

– Н-н-на!!! – не то выкрикнул, не то выплюнул это совершенно не значащее слово “номер один”, обращая всё, чего только могли коснуться щупальца, в ряды заточенных пик, стоящих под острым углом к земле.

Удалось.

Не сказать, чтобы броня противника получила серьёзные повреждения или, уж тем более, открыла содержимое для удара, но этого хватило, чтобы заставить тварину остановиться.

Даркен не собирался терять преимущество, а потому принялся обстреливать карфагенянина практически в упор, тратя минимум времени на то, чтобы преобразовать мусор во что-то, чем было бы осмысленно швыряться. С другой стороны… даже если тюк с контрафактными футболками и не нанёс большого вреда, он, как минимум, повлиял на видимость, что уже неплохо.

– и что теперь

По тону Пьеро сложно понять, что именно тот имеет порой в виду, но…

– Это был усталый сарказм? – усмехнулся некромаг.

– если твоему несовершенному биологическому мозгу так проще усвоить то пусть ответом будет да

– Я ещё не придумал!

– почему я не удивлён

– Но когда придумаю, это будет феерично!

– если ты имеешь в виду что-то фееричное кроме провала или идиотизма то смею тебя обрадовать ты заблуждаешься

– Да брось, мы с тобой горы свернём!

– возможно но только в случае если это не гора магически зачарованных специалистом по созданию химер мышц

– И их тоже, – противник уже сумел адаптироваться к постоянному потоку мусора со стороны молодого некромага, да переломать импровизированный забор из пик. – Протри спиртягой оккуляры! Ща будет пафосно и круто!

4.

Броне бесконечно не нравилось то место, куда они в итоге прибыли, но из имеющихся вариантов оно выглядело наилучшим выбором.

Богини непростительно долго уже находились за пределами оцепления, а попытка держаться подальше от жилых домов выливалась в необходимость летать над проезжей частью. Благо, трафик тут оказался меньше, чем в любой другой день, – многих навигатор вёл кружным путём, чтобы не упереться в перекрытые улицы – однако он всё равно был. Словно бы одних только припаркованных тачек, которые то и дело улетали в стороны прохожих или первых этажей, недостаточно.

Перловка показала Лешей преимущества своего нового тела. По крайней мере в вопросе борьбы: большая масса, дополнительная мощная конечность, да ещё обе головы обзавелись гибкими длинными шеями, позволявшими зайти с любой из сторон и, например, блевануть кислотой.

В лучшем случае кислотой.

Выглядело оно, конечно, бесконечно уродливо, с учётом того, что головы у Перлуши всё ещё оставались человеческими, но отказать в эффективности подхода Броня не могла.

Вот для чего Невкусная Каша так хотела прирастить к новой аватаре детали старой: чтобы обменяться накопленным с момента разделения опытом.

Лешая понимала, как это работает. И именно этот механизм планировала использовать, внедряя “вирус”. Однако рассчитывать на последний она не имела возможности: если тот окажется чересчур агрессивен, его раскроют и уничтожат. Иными словами, слечна Глашек полагалась всего на одну активацию заразы, и приберечь её следовало до момента, когда появится вариант использовать его в связке с какой-нибудь другой удачной атакой.

То есть, с тем, шансов для чего пока не наблюдалось.

По итогу Лешая дотолкала противницу до автошколы, на площадке которой проходила практику всего одна машина. Как было уже сказано, Броне бесконечно не нравилось это место: с одной стороны открытая улица, с другой – здание, полное ни в чём не повинными работягами, а с третьей – и вовсе железная дорога с пассажирскими сообщениями. Но из всего, что открывалось взору богини, только данный пятачок хоть как-то походил на арену.

Именно тут слечна Глашек смогла стряхнуть с клешни противницу. Та, впрочем, сама была этому рада: в конце концов, ей явно не нравились те попытки отработать внешнее пищеварение, с которыми пришлось столкнуться, болтаясь на левой руке своей легальной версии.

Уродливая химера сдвоенной Перловки ловко приземлилась разом на четыре основные конечности и злобно, угрожающе зашипела, прикрывая, впрочем, дырищу в теле, оставшуюся от столкновения с основным оружием Лешей. Длинный толстый щуп – успевший, кстати, обзавестись своим аналогом клешни ближе к концу – теперь напоминал скорее хвост, пусть даже и рос откуда-то сбоку. И хвост этот тотчас же пробил капот застывшего рядышком в ужасе авто, да швырнул его прямо в Броню.

Девушка ожидала подобного исхода событий, а потому рванула навстречу, рассекла левой рукой машину и, оказавшись внутри, сгребла разом инструктора и ученика, чтобы их было сподручней вытащить. Следом богине пришлось обратиться спиной к противнице и принять на крылья потоки бьющей, словно бы из двух брандспойтов, кислоты.

Воздух тотчас же наполнился запахами жжённой хвои и разворошенного палкой потухшего костра.

– Бегите… – прошипела спасённым Лешая. – Бегите, будто бы от этого зависят ваша жизнь и ваше посмертие.

Броня отпустила спасённых и двинулась спиной вперёд к Перловке, смещая стремительно дряхлеющие крылья так, чтобы принять на них как можно больше той бурды, что растворяла даже асфальт под ногами.

Ход боя менялся. Менялся тем больше, чем дольше продолжалась битва. И если в самом начале ни Перловка, ни Лешая толком не представляли, чем им друг друга бить, то сейчас они обе пришли примерно к одному и тому же решению.

Если каждой из них было дано пожрать другую, так отчего бы не воспользоваться внешним пищеварением? Понятное дело, что использовали они при этом отнюдь не желудочный сок, а ядрёную алхимическую смесь, что с кусками плоти смывала огромный пласт информации, позволяя той уйти в почву или раствориться в воздухе.

С каждой минутой сражение становилось всё более и более разрушительно. Радовало только, что Невкусная Каша позже додумалась до столь очевидного приёма, а потому, по дороге сюда использовала формулу куда как менее эффективную, порой даже не способную разъесть не тронутый коррозией автомобильный корпус. Впрочем, ныне ещё стоило задаться вопросом, чья кислота более едкая.

Броня решила, что будет лучше, пока смертные не свалят куда подальше, отвлечь противницу разговором:

– Тебе не кажется, Перлуш, что наши отношения стали чересчур токсичными?

Та не повелась. Напротив, она резко рванула на Лешую, активно шевеля руками и неестественно выгнутыми ногами, да ударила колющим ударом хвоста в центр торса Брони. В место, что едва-едва поросло сеткой корешков.

Девушка уж было дёрнулась, чтобы уйти от атаки, но посмотрела грустным взглядом в сторону беглецов и передумала: те всё ещё не успели уйти из зоны поражения кислотой, несмотря на то, что делали всё необходимое, чтобы сбежать.

Сбежать вместе, пусть даже в ущерб своим шансам на спасение.

Ровнёхонько в этот момент молодой и крепкий ученик неловко взмахнул руками, остановился, да вернулся назад, чтобы помочь подняться инструктору, запнувшемуся о бордюр.

Броня не могла позволить им обоим попасть под потоки дряни, способно плавить даже плоть богов, а потому приняла удар.

Её снова пронзило насквозь. Но если в прошлый раз повреждение было исключительно механическим, то ныне атака угрожала ещё и магической, информационной целостности Лешей.

– Это решение оказалось математически ошибочным, – говорила одна голова Перловки, пока другая вцепилась зубами в шею слечне Глашек. – Ты могла бы пожертвовать ими, зато спасла многих других.

– В других я не уверена, а вот эти – точно достойны жить. Как минимум один из них, – голоса Брони звучали спокойно.

Ничто, за исключением, пожалуй, того факта, что тело богини оставалось недвижимо и ныне бессильно висело в “руках” противницы, не выдавало, сколь тяжело ей даётся битва за сохранение наиболее ценной информации в условиях, когда каждую секунду что-то сгорает практически в пустоту.

Конечно, у слечны Глашек имелся какой-никакой опыт в данном вопросе. Достался от предыдущей личности, вынужденной бороться с одержимостью. А чем, в принципе, одержимость отличается от забвения? Разницу увидит только сторонний наблюдатель, но какое для защищаемого сознания имеет значение, что ему придёт на смену: сознание иное или же пустота?