Текст книги "Viva la Doppelgänger, или Слава Доппельгангеру (СИ)"

Автор книги: Игорь Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

Иронично, что за всё время своей речуги, очень многословной, кстати, девушка так и не упомянула ни разу сей немаловажный факт. А ведь управлять погодой – это задача, на самом деле, отнюдь не простая. Даркен помнил, как девушка обучалась этому. Как пыталась подчинить небесную сферу? Ведь та, выбирая, каким желаниям богини следовать, всегда отдавала предпочтение тому, чего слечне Глашек хотелось, а не тому, что та хотела.

Хочет и хочется. Это две большие разницы. Наверное, существуют люди, которым нужно это было объяснять, но не Дарку. Он – человек образованный. Обучение в одном из лучших магических ВУЗов страны оставило свой след. Обучение в одном из лучших магических ВУЗов страны и чтение “Пангийского цикла”, где главному герою и требовалось научиться брать под контроль свои хотелки, дабы они, по итогу, не разрушили всю планету.

Спойлер, у Брони Глашек в распоряжении не имелось такого способа справиться с этой проблемой, какой по итогу использовал Валентин Шеллер, главный герой той книжной серии.

В итоге там, где путь факира Фалера закончился, путь богини Лешей только начинался.

Так в чём же, на фоне всего вышесказанного, странность происходящих ныне событий, помимо особенностей появления туч на небе? Да в том, что Бронька попросту не могла “спустить поводья”, при помощи коих она управляла погодой. Усталость не могла служить оправданием, ибо девушка уже не словом, но делом доказала, насколько она крепка. Разочарование в этих людях? С чего бы вдруг? В своих речах Лешая часто отзывается о человечестве, как о чём-то бесконечно тупом. Она вообще любила фразу “интеллект любого общества равен интеллекту самого безмозглого из индивидуумов, это общество составляющих”.

Это уже не говоря о том, что впервые вестников грядущего ливня Даркен углядел ещё до того, как слечна Глашек принялась расспрашивать задержанных. Да и, судя по всему, все ответы были девушке заранее известны.

Нет-нет-нет. Та непогода, что проливалась ныне на землю противным холодным, словно бы пронизывающим до самых костей, дождём, являлась обстоятельством внешним. Свидетельством присутствия здесь иной силы. Либо же кто-то решил поиграться со шпилями и пожечь праха в попытке понять границы силы божества, либо же, что много вероятней, эти тучи пришли сюда за ещё одной аватарой Лешего.

Даркен мягко погладил вцепившегося в его предплечье совёнка, – когда ты тренированный некромаг, царапки от когтистых лапок птицы для тебя не являются сколь-нибудь заметным неудобством – а затем склонился к нему и прижался лбом к пернатому лбу питомца.

– Я знаю, о чём ты хочешь меня предупредить. Знаю, Букль. А теперь свали шустренько подальше. Я не хочу, чтобы тебя случайно зацепило, если здесь начнётся замес. От тебя тут всё равно никакой пользы.

Неясыть недовольно пропищал высоким голосом, распушил перья, расправил крылья, а затем послушно полетел прочь, сквозь подымающийся порывистый ветер и потоки воды, становящиеся всё сильнее и сильнее даже не с каждой минутой, а с каждой секундой.

К текущему моменту дождь уже натурально лил, но пока ещё не хлестал. По ощущениям, правда, казалось, что всё намного хуже, однако ощущения обманчивы.

Внимательный взгляд прищуренных серых глаз Даркена шарил по округе. И, пожалуй, только лишь поэтому он сумел узреть вторженку прежде, чем кто-либо ещё. Всего третий раз за прошедшие три месяца молодой человек стал свидетелем того, как Перловка выходит на сцену. Не когда она уже там, а когда она именно что впервые ступает на территории, где стоит ожидать её очередного выступления.

Сколь велика сила имён. Казалось бы, сие только лишь слово. Людям следует бояться не того и радоваться не тому, как оно звучит, а человека – или иного существа – которое оно обозначает. Но тем не менее, стоило смешливому прозвищу “Перловка” прилипнуть к Тёмной Лешей, как это всерьёз повлияло на восприятие простыми богемийцами этой дамочки. Она не богиня. Она – невкусная каша. Дрянь, от которой хотелось бы избавиться, но которую потребно перетерпеть, потому что так решили те, кто много сильнее тебя.

И пусть люди, лично столкнувшиеся с мощью той, кого называют сиим несерьёзным именем, быстро меняют своё мнение на сей счёт, те же, кого это не затронуло напрямую, остаются пусть не в блаженном неведении, но хоть в некоем его бледном подобии.

Иронично… Дарк всю свою прошлую жизнь относился к пропаганде негативно и пренебрежительно, но как только в ней появилась нужда, так сам же прибег к услугам древнейшего из способов влиять на народные массы.

Тем временем злой доппельгангер Лешей прорастала сквозь асфальт и стены там, куда, казалось бы, никто, кроме самого Даркена Маллоя, не смотрел.

Именно так. Перловка прорастала. Пожалуй, именно поэтому Ёлко оказалась неспособна придумать способ отследить перемещения тёмной богини. Она попросту сбрасывала тело, когда не нуждалась в нём, и уходила в землю. Учитывая отношение невкусной кашки к смертной плоти, стоило предполагать, что она без труда меняет внешность, быть может, проживает в чьей-то квартире под чужим именем, а свой обыденный облик, напоминающий предпочитающую неформальный броски стиль сестру-близнеца Брони Глашек, она примеряла исключительно в моменты, когда решала выйти в свет.

Занятно, что даже зная историю происхождения Перловки, Даркен мысленно отделял её от своей невесты. Да-да, это ведь по сути был один человек, развитие личности которого пошло по другой ветке примерно в районе полугодичной давности, когда тогда ещё никому неизвестная слечна Глашек принимала решение рискнуть собой ради кучки незнакомцев. Просто из-за стечения обстоятельств род Маллой возродил девушку в то время, как сама она сумела пережить акт самопожертвования.

С тех пор по Праге бродили две версии одного и того же человека. Пожалуй, они уже тогда столь сильно различались, что им следовало бы давным давно “отцепиться” друг от друга и перестать зависеть от одной души. Такое ведь уже не раз происходило в реальности, когда два тела, питавшиеся из единого источника, обретя личности чересчур разные, разделяли тот источник на два.

Однако в случае с Лешей этот трюк не работал. Вероятно из-за того, что источник её был много мощней, чем у простых смертных. А может, всему виной именно что “хаотичность” того, что божеству заменяло душу, и оттого различия между Перловкой и Броней Глашек оказались недостаточными, чтобы система осознала необходимость дублирования себя самой.

Так или иначе, зрелище появления Тёмной Лешей было завораживающим. Сквозь асфальт и промеж кирпичиков стены прорастали длинные извилистые корешки. Они переплетались и образовывали каркас, который с каждой секундой всё больше и больше напоминал девичье тело. И так будет продолжаться до тех пор, пока на этих корнях не появятся веточки с бутонами цветов, что распускаясь обратятся в кожу и ткани одежды. И лишь в самом конце, когда смертная оболочка окажется полностью готова, корешки отцепятся от неё да так и останутся на отбитых у цивилизации территориях дикой порослью, а в облике самой Перловки не останется и намёка на то, как она здесь ощутилась.

Ни единого намёка, если не считать густых зелёных, похожих на траву – или же травой являющихся – волос. И девичья кожа и, что немаловажно, одежда с обувью, будут выглядеть, как положено. Словно бы нет в этой внешности никакой фальши. Словно бы прежде чем заявиться на огонёк, Перлуша и правда заскочила в ближайший торговый центр, подобрала там миниюбочку под жакетик, да стильных сапожек на шнуровке, чтоб сподручней было грязь месить.

Но сколь не являлось бы сие зрелище завораживающим, Даркен не сводил с него глаз не оттого, что не находил в себе моральных сил отвернуться, а потому, что не хотел упускать из виду опасного врага. Сам же некромаг ступал в сторону своей невесты, желая прервать её вне всякого сомнения важную и убедительную речь во имя задач куда как более актуальных на данный конкретный момент.

Движение со стороны жениха не укрылось от внимания богини. Она на лету, максимально “бесшовно”, переформулировала несколько предложений, чтобы лекция не выглядела оборванной на полуслове, да повернулась всем телом к сыну рода Маллоев, показывая, что готова уделить ему внимание.

Пытливый внимательный взгляд синих очей девушки говорил о том, что она отлично знает, по какой причине молодой человек решил вмешаться в ход воспитательной беседы с челядью. Вопрос “где?” был будто бы написан большими буквами прямо поверх линии глаз Лешей. И не простой краской, какую могли бы смыть воды стремительно набирающего силу дождя, а монументальным барельефом, какой сохраняется в веках.

Даркен легко мотнул головой в сторону уже практически полностью сформировавшегося тела Перловки. Ответом ему послужил едва заметный кивок.

Некромаг тут же сделал шаг навстречу незваной гостье, да остановился. В конце концов, он не собирался прямо здесь и сейчас, без нормального оружия, всерьёз сражаться с потенциально неостановимой силой. Скорей просто хотел защитить от неё невесту.

Ну и что с того, что Лешая сама по мощи, если не равна, то не сильно слабей Перлуши? Пусть Броня и богиня, но ещё она – женщина. Причём, вскорости, всего через пару дней, она станет женщиной рода Маллой. Даркен не будет себя уважать, если это он спрячется за её спиной, а не наоборот.

Кроме того, навык держать хорошую мину при плохой игре – вещица более, чем необходимая любому дворянину.

Да и Броня пыталась соответствовать своему статусу. Ни словом, ни жестом не дала знака, что происходящее можно счесть форс-мажором. По крайней мере таким, к какому бы она оказалась не готова.

– Так, слизняки, слушай мою команду! – Лешая умудрилась разом и гаркнуть, как бывалый офицер, и сделать это женственно, изящно. Это сложно описать, можно лишь услышать и почувствовать. – Всем лечь! Лица в пол, руки за голову!

Народ послушно выполнял команду, а силовики спешили “помочь” тем, кто по их мнению оказался недостаточно расторопен. Вот только подобная инициатива ничуть не обрадовала богиню.

– Улитки – то бишь слизняки в броне – не являются исключением! Мне не улыбается потом с вашим сюзереном разбираться относительно того, кто потерял конечности из-за своего идиотизма, а кому просто не повезло попасть под перекрёстный магический огонь!

Подобный поворот событий для многих бойцов ГНВ оказался довольно таки неожиданным. Большая часть личного состава послушно плюхнулась на землю уже в первую секунду после уточнения богини, а остальным же потребовался личный пример собратьев по оружию и команда-подтверждение со стороны офицера.

А вот свита самой Лешей в лишних пояснениях не нуждалась. Некромаги послушно расчехлили магическую атрибутику и заняли позицию позади госпожи, а русовласая остроносая горничная с бодрым писком “Пьеро”, ничтоже сумлеваясь плюхнулась прямиком на мокрую от дождя травку.

Всё это заняло не то, чтобы много времени. Но достаточно, чтобы Перловка уже вышагивала в сторону своего адекватного доппельгангера с таким видом, будто бы уже давно тут стояла, да только лишь сейчас отвлеклась от смартфона, дабы поприветствовать важных гостей

– Жалкое зрелище! – бодро вещала травовласая итерация Лешей. – Могучее божество хаоса на посылках у простого смертного короля! Зачем? С какой целью ты защищаешь его слабую власть? Да пусть себе горит конём!

За последние месяцы Перловка стала слишком часто “светиться на радаре”. Если до событий у Национального театра она ещё держалась в тени, то затем игра в прятки ей, по всей видимости, надоела. Но, что самое свинское, никогда нельзя было говорить с уверенностью, закончится ли очередное появление Тёмной Лешей катастрофой, или же она просто решила сходить в кино, совмещая просмотр свежего блокбастера с приятным чувством удовлетворения, которое наступало у неё, надо полагать, лишь в случае, если представители официальных властей вдоволь понервничали, перекрывая улицы и эвакуируя гражданских из зоны потенциального боестокновения.

– Его дочка вежливо попросила, – Даркен не видел, но догадывался, что Броня нарочито беспечно пожала плечами. – По-моему, лучше так, чем из месяца в месяц унижаться, как это делаешь ты, Невкусная Кашка. Бахвалишься своими силами, но кроме откровенного сброда и использующих тебя в своих целях агентов иностранной разведки за тобой никто не следует.

– Сброда? – травовласая остановилась, завела руки за спину и огляделась вокруг. – Ты и правда называешь сбродом моих последователей, а не тех, кто разбивает лоб об пол в молитвах тебе за порцию бесплатного супчика? Это твои стандарты столь низки, или же столь сильно желание оправдать свои неверные выборы?

И в этот момент в игру вступил доселе молчавший сын рода Маллой.

– Все твои аргументы резко теряют в убедительности, стоит только припомнить один немаловажный факт, – молодой человек демонстративно ткнул себя большим пальцем в грудь. – На стороне, которую выбрал главный герой книги, попросту не может быть откровенного сброда, что бы там не вещал очередной главный злодей.

Перловка устало подняла глаза к небесам, а затем заткнула большие пальцы за ремешок юбочки и, чуть ссутулившись – не сконфуженно и испуганно, а скорей подражая готовому к броску зверю, – направилась прямиком к Даркену.

– Послушай, не мог бы ты, если тебе не сложно, пожалуйста, заткнуться и свалить уже с моего пути?

Молодой человек подобрался, размял плечи, отбрасывая незримое для случайных свидетелей ощущение беспомощности, что навалилось на него после слов хтонического божества, а затем улыбнулся подчёркнуто виновато, да ответил:

– Мог бы. Мне даже не сложно. Но я не уйду.

– Почему? – спросила Перлуша, останавливаясь всего в шаге от некромага и склонив голову на бок.

Улыбка Даркена стала шире.

– Не хочу.

– Ты что? Бессмертный?

– Смертный.

– Тебя совсем не беспокоит перспектива неминуемой гибели с последующей потерей посмертия?

– Беспокоит.

Перловка не торопилась задавать следующий вопрос. Секунда. Другая. А богиня лишь стояла в той же позе, застыв на месте как-то чересчур неестественно. Лишь в её глазах можно было разглядеть признаки жизни: взор их был внимательным, изучающим, словно бы у мальчишки, что раздумывал над тем, стоит ли ему отрезать пойманному комару нос, или достаточно просто оторвать крылья, а затем накрыть крышечкой от одеколона.

Наконец Перлуша заговорила.

– Так отчего же ты не отойдёшь в сторону и не упадёшь на землю, закрывая голову руками, как твоя богиня и повелела всем слизнякам, к каким ты, вне всякого сомнения, относишься?

Усмешка сорвалась с губ Даркена.

– Не хочу.

Тёмный двойник Лешей закрыла глаза, чуть опустила голову, а затем её губы изогнулись в мерзкой самодовольной усмешке, а когда веки вновь отворились, молодой некромаг мог увидеть в очах богини пламя, что разгорелось из искр предвкушения жестокой забавы.

– Хорошо-о-о-о…

Дальнейшее произошло быстро. Так быстро, что не каждому взгляду было дано уловить не то, чтобы каждое движение, а хоть что-то, кроме начала действа и его результата. Однако самому Даркену требовалось не просто осознать случившееся, и даже не просто поучаствовать, но ещё и сопроводить это участие качественно сплетёнными магическими формулами.

Всё началось с попытки Перловки пронзить тело некромага короткой атакой сложенными “лезвием” пальчиками в солнечное сплетение. И у неё вне всякого сомнения это получилось бы, коли молодой человек не успел бы ударить основанием ладони по запястью противницы.

Даркен вложил в усиливающее заклинание все негативные воспоминания о прошедшей ночи. Всю боль, что бережно хранил, но всё равно, этого едва хватило, чтобы только лишь перенаправить атаку Перлуши чуть-чуть в сторону. Благо в роду Маллоев не было принято растить сыновей никчёмными мажорчиками, а потому молодой человек успел уйти в сторону и развернуть торс так, чтобы кисть Невкусной Кашки едва-едва чиркнула по коже, рассекая лишь слой эпителия.

В следующее же мгновение пальцы левой руки некромага ухватились за зелёные локоны богини, а правое предплечье со всей дури, какую только Даркену удалось вытянуть из шевелюры противницы в эти доли секунды, впечаталось Перловке в грудь, а разлетающиеся во все стороны капельки воды лишь добавляли зрелищу эпичности.

– Ха-ха! – весело выкрикнул сын рода Маллой, по праву зовущийся среди друзей и знакомых “номером один”, а затем, отбросив в сторону мгновенно “завявшую” прядь травяных волос, принялся весело “пританцовывать” месте движениями, знакомыми каждому бойцу, полагающемуся на постоянное маневрирование во время схватки. – Я так целый день могу!

Даркен лгал. Ох, как лгал. Пусть он и выступил красиво. Пусть разменял порез столь лёгкий, что его не составляло труда залатать прежде, чем кто-нибудь заметит факт его существования, на буквальное уничтожение физической оболочки противницы, – её тело переломалось от мощного удара о ближайшую стену, и сейчас Перловка сползала на асфальт безвольной сломанной куклой, оставляя на память о себе широкий кровавый след, что стремительно смывался дождём, – но размен этот выходил в пользу Перлуши, а не Даркена.

Её запасы силы в величии своём затыкали за пояс любые жалкие попытки смертных с ней сравниться. О чём она, кстати, не постеснялась напомнить.

– Кти… кти… кти-ти-ти-ти… – то, что являлось телом Тёмной Лешей, содрагалось в кашляющем чрезмерно тоненьком смехе. – И-кти-ти-ти-ти…

Глаза были широко раскрыты и не моргали, что только увеличивало сходство Перловки с марионеткой. Словно бы указанного мало, так ведь ещё конечности и торс начали двигаться сами по себе. Будто бы их тягали за невидимые нити, уходящие куда-то в небеса. Часть движений являлись “мусорными”. Порой тело вздрагивало, когда очередная пара костей вставала “на место”. Только слышимого щелчка не хватало.

– И-ти-ти-ти-ти. И-ти-ти-ти, – смеялась Тёмная Лешая, теперь уже без характерных шумов от впившихся в лёгкие обломков рёбер.

Увлечённый наблюдением – не праздным изучением особенностей поведения противницы, а с целью её контроля и оперативного реагирования на изменения в боевой обстановке, – Даркен как-то не заметил, в какой момент настоящая Лешая вдруг обхватила его сзади и повисла на нём, весело болтая ножками.

Она тоже смеялась. Однако смех её оказался иным. Скрипучим. Словно бы старое дерево клонилось по воле сильного ветра. И вроде бы в его звучании не могло быть ничего человеческого, но отчего-то он ощущался менее чужеродным. Ибо чувствовалось в нём нечто, скорей схожее с невинным девичьим весельем, какое возникало у юных слечн, когда их молодые люди демонстрировали особую лихость.

– Дурачина ты, Перловка! Простофиля! – кричала ей Броня через плечо Дарка. – Видишь, какого я парня себе заполучила! Богатый-красивый-сильный! И ещё главный герой книги! У меня есть всё, а у тебя – ничего! Даже имени! Я знаю о твоих планах! Но они обречены на провал! Сдавайся, ибо место тебе – на обочине жизни!

– Считаешь, что пришла пора покончить с этим? Раз и навсегда? – лишь когда с серией неслышимых щелчков позвонки Перловки встали на место, та вновь начала моргать. – Да! Хорошо! Так и сделаем. Финальное испытание. Победительница получает всё: имя, культ… самца.

– Эй! – возмутился со своей стороны означенный самец.

– Значит, в день свадьбы? – уточнила Броня. – Знаешь, где пройдёт церемония?

– О-о-о, да, – осклабилась Перловка. – Ты её трусливо переместила в лес. Чтобы жертв поменьше было, если я нападу.

– Ну да, конечно, – презрительно фыркнула светлая версия богини. – Лешая же может захотеть свадьбу в лесу только по этой причине и ни по какой другой? Ведь Лешая же названа Лешей в честь того, что является покровительницей производству шоколадного молока…

Секунды две от оригинала и двойника не было слышно ни слова, а затем они обе тяжело вздохнули в унисон.

– Хочу шоколадного молока…

Впрочем, жалели об этом они недолго. Особливо Перловка, что демонстративно вырастила в руке стеклянный гранёный стакан, полный густой жижи соответствующего цвета, да медленно, неспешно, с видимым удовольствием и стонами, столь сладострастными, что нельзя было не задуматься об эротическом подтексте этого действа, начала поглощать его содержимое.

– Нечестно! – возмутилась Броня, а затем начала стучать кулачком по спине жениха. – Хочу шоколадного молока! Хочу-хочу-хочу-хочу!

– Будет тебе шоколадное молоко, – устало вздохнул молодой человек. – Не капризничай.

– Хочу и капризничаю! – отозвалась богиня. – У меня на это есть все права. Вот! Видишь кольцо на этом пальце?

В очередной раз за эти три месяца слечна Глашек сунула под нос Даркену до боли знакомое украшение. То самое, что в своё время на перст матери юного некромага надел его отец.

Фамильная ценность.

Грустно это.

Особливо грустно то, что та Броня Глашек, которая в своё время приняла это колечко, ныне была мертва, а её телом, именем и репутацией пользовалась личность иная. Та, что родилась в день официального явления Перловки народу Богемии и всему миру.

– Видит, – вместо Даркена ответила Перловка, после чего демонстративно разбила опустевший стакан и направилась в сторону ближайшей тени, по пути расплетая тело на составляющие. – Просто он совсем этому не рад, ибо лучше тебя осознаёт, насколько всё, чем ты дорожишь, на самом деле иллюзорно.

Занятно, что когда Тёмную Лешую размазало по стене, после неё осталось кровавое пятно – то самое, что ныне смыли потоки дождя, – но ныне, когда её внутренний мир был открыт любому, кто готов заглянуть в Бездну, ни капельки, ни капелюшечки алой жидкости узреть не получалось.

– Иллюзорно всё. И в первую очередь иллюзией является твоё самообладание. Ведь ты себя потеряла уже давным давно.

Перловка уже исчезла. От её оболочки осталась лишь тень силуэта. Лишь несколько колеблющихся от ветра веточек, образовывающих некое подобие улыбки. Но это ничуть не мешало богине озвучить суть ультиматума.

– Победит та, кто сделает наиболее козырную отсылку к “гоблинам”. Посмотрим, не принесла ли ты в жертву то, чем более всего гордилась.