Текст книги "Семейная сага"

Автор книги: Игорь Ушаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– долгой, ибо жизнь меряется не годами, а теми добрыми делами, которые делают люди в своей жизни.

Сделай с них копии, а сами стихи привези мне обратно:

для меня они святы…

Тут она опять заплакала. Я опять стал ее успокаивать. Света с Дашей накрыли на стол, поставили чашки для чая. Мы сидели и молча пили этот чай. Наступил момент того удивительного единения людей, когда общее горе становится тем цементом, который потом на всю жизнь сплачивает этих людей воедино. Жаль, что не было с нами Олега: он находился во Франции на какой-то научной конференции.

Я открыл тетрадь и начал читать папины стихи. Даша со Светой подсели по бокам и мы все втроем погрузились в грустные философские размышления моего отца…

* * * * * Наступила весна, Чудом жизни звеня.

И с распятья, с креста

Тихо сняли меня…

Я простил вас, иуды,

Весь апостольский съезд:

Буду жив я покуда

На Голгофе мой крест. Буду жив я доколе Веру в правду хранят, И пока на престоле Проклинают меня.

И пока Магдалина

Ждет ночами меня…

Ведь за сумраком синим Вспыхнет всполох огня! Если верить, что будет За теменью свет —

Значит жизнь нас разбудит!

… А может, и нет… Может, зря я вознесся?.. Лучше б там, на кресте… Ведь и ты вот проснешься, А кругом – все не те! Может, лучше не верить

В вознесения бред?..

Где последние двери —

Возвращения нет…

* * * * *

В начале – вечный путь!

Конец его, как небыль. Волненье давит грудь. Глаза пронзают небо.

А там, вдали манит,

Как колдовской магнит,

Прекрасная вершина…

И распрямляешь спину, И мчишь во весь опор Без устали, без страха, Решая вечный спор Успеха против краха.

Но вот достиг высот, Застывши в упоенье: Дух схвачен от красот,

В ушах – восторга пенье! Но в путь зовет труба Солдата в день похода.

Перевалив хребет, Идя уже в долину, Иначе видишь свет…

Согнешь устало спину, Хоть под гору идти, Скажу, куда как легче! Но вон – конец пути…

И грустно горбишь плечи. И каждый новый шаг – Концу пути навстречу…

Иду я не спеша,

Но року не перечу:

Я видел свет вершин! Я шел своей дорогой! А то, что не свершил… Так не судите строго!

* * * * *

Я старых знакомых Всё чаще встречаю Не дома,

Не к чаю…

На мраморных досках

И в бронзовых бюстах…

Увидеться просто…

Увидишься —

грустно…

* * * * *

Мы постепенно таем все во времени, Как корабли в морском тумане тают… Все меньше остается нас из племени, Чья жизнь быльем обильно зарастает.

Не замечаем, как становится нам лестно,

Когда нас хвалят за здоровье и уменье. И чем мы ближе к немощи телесной, Тем нам приятней эти песнопенья…

* * * * *

Как трудно верить, что вдруг когда-то

Не будет года, не будет даты, Не будет звука, не будет света, Зимы не будет, и не будет лета…

Не будет водки, не будет хлеба,

Не будет солнца, не будет хлеба,

Не будет радости… И даже боле —

Не будет боли…

И не проснуться – хоть как с похмелья! -

С дурной башкою, с ломотой в теле,

С трудом, как клещи, раздвинув веки,

С одним желаньем – уснуть навеки!

Но нет, не дрогнут во сне ресницы, И даже сны там не будут сниться! И это будет – увы! – уж скоро… Так помяните же без укора!

Кого обидел – простите, люди!

А кто обидел меня —

Забудем!

* * * * *

Стихи уже не пишутся.

И что-то всё хуже мне дышится…

И сердце стучит с перебоями. (Без всякой связи с перепоями!) И давит все время усталость. Ну, сколько еще осталось?

Скоро, уж скоро туда,

Откуда никто никогда…

Из праха… И станем мы прахом!

Только нет прежнего страха.

Я пожил уже довольно.

Не хочется только больно Сделать самым родным, Развеявшись в сизый дым…

Мария. 1979, 7 октября

Сегодня у нас с Михаилом была бы серебряная

свадьба… Настоящая серебряная свадьба… Не дотянули… Вместо этого я стою здесь в Ленинграде, на набережной Лейтенанта Шмидта, между Сфинксами. Пришла я сюда с Олегом и Жанной, у которых и остановилась, приехав из Москвы. А в Москве меня провожали Сережа с Дашей.

Я рассказала всем детям про завещание Михаила с просьбой развеять его прах над Невой между его любимыми Сфинксами.

Когда я подошла к воде, Олег и Жанна деликатно поднялись по ступенькам и отошли в сторонку, чтобы оставить меня одну в момент прощания с прахом Михаила. Слез у меня не было, видно, все уже выплакала за эти длинные дни и ночи. Только горло было перехвачено спазмом, как петлей…

Потом мы пошли к Олегу домой. Их дочка, Лиза, только что пришла из школы. Большая уже! В пятом классе… Как хорошо, что я сегодня не одна, а с родными мне людьми… Пробуду у ребят денек, а потом обратно – в Москву… Там меня ждет Даша.

Эпилог

Спустя несколько лет, на похоронах Марии, которую кремировали по ее завещанию, Даша дала Сереже и приехавшему из Ленинграда Олегу конверт со словами:

"Мама просила передать это вам. Я это уже читала". На конверте было написано: "Даше, Олегу, Сергею". В конверте лежала коротенькая записочка:

"Дорогие мои дети!

Это мое завещание вам: после моей смерти кремируйте меня, а мой прах опустите в Неву, у Сфинксов. Вы знаете, что там же развеян прах Михаила по его завещанию. Собственно, это было не прямое его завещание, а стихотворение, которое

он оставил мне. Я хочу раствориться в той же воде и навсегда слиться с моим незабвенным Михаилом.

Мама".

В том же конверте лежал и листок со стихотворением Михаила Платоновича Макарова. Стихотворение было отпечатано на пишущей машинке. Даты написания не было. Он вообще почему-то почти никогда не ставил даже года на своих стихах…

Когда умру – меня не хороните: Я не любил печальных панихид, Цветов увядших на скупом граните, Который восемь цифр слепых хранит.

Когда умру, меня не хороните: Я не любил надгробные слова. Слезу скупую лучше пророните, Меня припомнив года через два.

Когда умру, меня не хороните, Чтоб мне никто не застил синеву… А прах из урны тихо уроните

Меж Сфинксами в холодную Неву.

Течет Нева, закована в граните…

Текла и будет течь через года.

И в памяти своей вы сохраните

Меня живым, как эта вот вода…

Когда умру, меня не хороните…

2005

Сан-Диего