Текст книги "Зимний зной (СИ)"

Автор книги: Иден Бар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Основательно помятый Ратмиром я, однако, не чувствую своих ссадин, упиваясь видом его истекающей кровью, разбитой о борт судна головы.

Хотя, уверен, что если бы не эти яхтенные соседи, рано или поздно он притопил бы меня.

Какое-то время у нас всех уходит на то, чтобы успокоиться, и объясниться со случайными свидетелями сложившейся ситуации.

Ратмир в ярости оттого, что я так изрядно подпортил его фейс. Но он просто вынужден сдерживаться, потому что парни грозятся вызвать сюда полицейских.

Когда мы заверяем их, что шума больше не будет и перебираемся на яхту, Ратмир принимается угрожать мне. Я почти не слушаю его, думая только о том, что на яхте стало как-то подозрительно тихо.

– Заткнись ты уже, горилла. Давай лучше посмотрим, как они, – пытаюсь его унять.

Как раз в этот момент из нижней каюты к нам выбегает Катя. Бледная, испуганная, выглядит она неважно.

– Помогите! – трясет телефонным справочником, – вызовите скорую, я не понимаю, как это сделать! Ратмир…

– Успокойся. Что случилось? – хватает он ее за плечи, перебивая.

– Там, – бессильно указывает Катя куда-то наверх.

Мы несёмся на верхнюю палубу, она – за нами. Увиденное шокирует.

На дне бассейна, не двигаясь, лежит Тимур. Ратмир вытаскивает его за секунды, пока Катя, всхлипывая, сбивчиво объясняет мне, что не смогла самостоятельно вытащить брата.

Мы наблюдаем за тем, как Ратмир пытается вернуть шефа к жизни. Но проходит пять, а затем десять минут, однако на посеревшем лице Тимура не проглядывается никаких признаков жизни.

Все тщетно! Дыхания нет, сердце не бьется.

– Как это случилось? – не помню толком, кто из нас спросил об этом первым.

– Я не знаю. Мы поссорились, я толкнула его.. не давала вылезть из бассейна.. не поверила, что ему плохо! Потом, когда он начал захлёбываться и пошел ко дну.. я пыталась его вытащить, но он был слишком тяжёлый! Я думала, он шутит..

– Почему же ему стало плохо?! Что ты с ним сделала?! – уточняет Ратмир в неподдельном отчаянии.

Я слушаю их, не вмешиваюсь.

– Говорю же, не знаю! Мы пили кофе, все было нормально. Потом он принял дозу, мы начали ссориться.. все вышло случайно! – кричит она почти в истерике.

Видя, что Катя не в себе, пытаюсь как-то успокоить ее. Ратмир, взвалив на себя тело, спускается с ним на нижнюю палубу:

– Давайте! В больницу, срочно!

Катя бежит за ним.

– Мы с тобой! Или нет, стойте, – торможу их у самого выхода на трап, – у Тимура, скорее всего, был передоз. Давайте так… Он сам пошёл купаться, никто его не толкал. Если что. Запомнили?

Оба они застывают на пару мгновений, вслушиваясь.

– С ним мы общались, а ты спустилась в каюты, – продолжаю, кивнув на Ратмира.

Катя реагирует раньше него:

– О Господи! Даня прав.

Ратмир странно смотрит на меня, и во взгляде я вижу нечто похожее на недоверчивое уважение.

– Но как же ты не дала ему вылезть из бассейна?! – обращается он к ней, – как это вообще возможно?

Катя снова начинает плакать.

– Он сказал, что ему плохо. Цеплялся за бортики руками. А я их ногой сталкивала… потом как-то быстро стал тонуть, и все! Я пыталась помочь, честно. Но боялась, думала, что он и меня утопит.

Замолкает. Недолго молчим.

– Ладно, езжайте! – тормошу их, – яхту закрывать долго, я побуду здесь до вашего приезда. Или до приезда ментов.

От этих моих слов Катя вздрагивает.

– Он прав, не будем терять времени, – еще раз коротко взглянув на меня, говорит Ратмир, – поехали! Сначала в больницу, а потом и правда придется в полицию.

Он снова берет бездыханного Тимура на руки, и Катя покорно семенит за ним. Убедившись, что они уехали, я возвращаюсь на верхнюю палубу.

Никто никогда бы не подумал, что такое может произойти. Катя, разумеется, приложила руку к гибели своего брата, но я, возможно, больше.

И, если уж совсем по-честному, то это я виноват, что он сдох.

Скорее всего, транквилизаторы плохо сочетаются с наркотой, а то, что Тимур очутился в воде в таком состоянии и не смог из неё вылезти, просто роковое стечение обстоятельств.

Я не огорчен его смертью, наоборот. Но отчего-то мне очень хочется пойти сейчас в ближайший бар и напиться!

Кажется, я убил человека.

Нет, нельзя. Меня ведь тоже будут трясти местные полицаи.

Размышляя таким образом, я забираю телефон, даже не проверяя запись. Просто пересылаю ее себе на электронку, а в телефоне удаляю. Потом звоню Павлу с указанием немедленно отпустить мамашу, и залечь на дно.

Спускаюсь вниз, чтобы ждать. Тупое ожидание убивает, время как будто останавливается. Не выдержав его тягостно-медленного течения, через какое-то время я сам звоню Кате.

Она пребывает в шоке от случившегося, потому что медики уже подтвердили смерть. Я прислушиваюсь к себе, ожидая какого-то внутреннего ликования, но его нет. Наверное, я просто слишком истощен последними событиями.

Вскоре на яхту прибывают полицейские и эксперты-криминалисты. Коротко представившись, начинают свою работу. Ратмир с Катей, почерневшие от горя, неузнаваемые, возвращаются тоже.

А спустя еще несколько долгих часов допросов и расспросов, нас троих отпускают на все четыре стороны под подписку о невыезде. Тело Тимура отправляется на вскрытие в местный морг, яхту опечатывают до окончания следствия.

Я, Ратмир и Катя едем на арендованной Тимуром машине в ближайший отель.

– Дань, я никогда не забуду того, что ты для меня сделал! – говорит она горячо и пылко, не стесняясь присутствия притихшего, мрачного Ратмира, с которого смерть шефа вдруг сбила всю накопленную годами спесь, – я могла бы сесть в тюрьму, если бы не ты!

Это так.

Но я молчу в ответ, потому что понимаю степень своей вины и то, что какая-то тёмная часть меня сейчас все-равно неудержимо торжествует.

В том числе, от осознания того, что об этом человеке не очень-то горюет даже его собственная сестра, так ловко избежавшая ответственности.

– Ратмир, ты остаешься в штате на том же положении, что и был. Начальником охраны, только теперь моей, конечно, – продолжает Катя, наконец, отлипнув от меня с изъявлениями вечной благодарности.

Тот по-прежнему угрюмо молчит. Едва кивнув, до самого отеля глядит только на дорогу.

Ближе к вечеру выясняется, что Малена Яковлевна нашлась. Катя как будто немножко стесняется радоваться при нас, но я, как и Ратмир, вижу в ее глазах это неконтролируемое счастье.

Теперь она снова с мамой, и к тому же единственная наследница, над которой больше ни в каком виде не довлеет Тимур Урусов.

Ещё через несколько дней местными правоохранителями точно устанавливается, что Тимур был наркоманом с многолетним стажем. На его теле не найдено никаких травм или повреждений, зато в крови обнаружена ядреная смесь из наркотиков, транквилизатора и алкоголя, которые он принял в тот день.

Его матери выдают свидетельство о смерти, и заключение о том, что смерть ее сына наступила в результате несчастного случая. Убитая горем, она напрочь забывает о случайном «фиджийском» любовнике.

Нас всех отпускают в Москву. Летим туда ближайшим рейсом.

Итак, Тимур остался на Фиджи. Строго говоря, его тело все-таки вернется для похорон на родину, но это меня уже не касается.

Мое место теперь дома, рядом с Тонечкой! Никто и ничто больше не отменит нашу свадьбу!

Прошу прощения за нерегулярные проды, я стараюсь писать сразу побольше. У нас (в Украине) перебои с электричеством и интернетом, спасибо вам за понимание :(

Глава 48

Тяжелый разговор

Антонина

Я увлечённо редактирую за компьютером одну из статей для газеты «Вечерняя столица», когда в ящичке моего теперь уже личного рабочего стола раздаётся звонок.

– Але, – беру, не глядя.

– Тонечка, привет! – слышу знакомый низкий голос с бархатным тембром.

Сердце предательски подпрыгивает в груди, мысли смешиваются.

Но я в ту же секунду мужественно одергиваю себя, вспоминая откровенные фотографии из сети, которые облетели все мало-мальски известные пишущие российские издания. И произношу спокойно, даже буднично:

– Привет, Дань.

Вот только как только начать с главного?

Впрочем, возможно он сам сейчас сообщит мне что-нибудь неприятное. Например, о том, что у них с Клаудиа все серьезно, и тогда мне не придётся мучительно подбирать слова, краснея и спотыкаясь на придуманных аргументах.

Пока я думаю об этом, Зимин весело выпаливает:

– Я в Москве, но уже готов выезжать к тебе. Кажется, все наши неприятности закончились.

Закончились, как же.

– Да? А как ты вообще? – глуповато интересуюсь, предчувствуя неминуемый взрыв.

Как могу, оттягиваю момент признания.

Быть смелой в мыслях легко, а вот заявить этому человеку о том, что мы расстаемся и теперь уже навсегда, не очень.

– Нормально, только ужасно соскучился, – реагирует, – лечу к тебе, собирай вещи! Диктуй адрес. Ты же в нашем городке, верно?

Решаюсь.

– Да, тебе туда, Данил, – отвечаю твёрдо, – я сейчас скину на этот номер телефон моего дяди Вани, твои деньги у него! Он только ждёт звонка, чтобы отдать.

В трубке повисает зловещее молчание.

– Не понял. А ты сама-то где? – уточняет он, – те деньги не мои, а наши! Нахрена мне дядя Ваня?

– Сейчас поймёшь, – я спокойно продолжаю, – Дань, прошу меня простить. Мы расстаемся, и на этот раз окончательно! Ты уже ничего не изменишь.

Он не отвечает.

– Так будет лучше для всех, пожалуйста, без подробностей. Твои деньги у дяди Вани, он в курсе всего, – терпеливо объясняю.

Тишина в трубке настораживает.

– Але?

– Я слушаю. Но лучше бы не слушал, – откликается Данил глухо, – ну, че ты там опять себе напридумывала?!

Теперь отмалчиваюсь я.

Надо быть совсем ненормальной, чтобы поверить, что после таких поцелуев, как на фото, эти двое просто пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим виллам. Ну, или хотя бы по разным комнатам, на худой конец.

Нет. Данил изменил мне.

Видимо, для него это норма жизни, и теперь он ведет себя так, словно давно уже подзабыл об этом «маленьком инциденте».

– Дань, отстань от меня! Я не люблю тебя, – признаюсь устало.

Это вранье, но ведь он тоже врет мне.

Я слышу, как глубоко Данил вздыхает. Отвечает сухо, отрывисто:

– Ладно, это не телефонный разговор. Где ты? В Питере, что ли?!

– Неважно.

– Я не отстану от тебя, пока мы не поговорим. Ты же понимаешь, что я все равно узнаю, где ты?

– Давай поговорим сейчас, – с тревогой поглядываю на дверь.

К счастью, в этом маленьком кабинетике я работаю одна.

– Давай, – Данил тяжело дышит в трубку, – так что случилось?!

– Кое-что случилось, да, – медлю немного, – я видела те фото.

– Какие?

Он что, действительно не знает?

– Загугли имена, свое и Клаудиа! Найдешь интересную фотосессию.

– Ладно, щас, – охотно соглашается, – подожди.

– И перезвони… если захочешь, – подчеркиваю.

– Нет, повиси! – приказывает, – я уже смотрю.

Спустя короткую паузу, ругнувшись, усмехается.

– Тонь, я придушу тебя! Так меня напугать, – беспечно произносит, – ну, елки, мы поцеловались, да. Какой мудак выложил это в сеть?! А может, она сама?

Я напряженно вслушиваюсь в каждое его слово.

– Ты, правда, хочешь сказать, что не знал?! – изумляюсь.

– Нет. Мы удалим это.

– Ну, ты циничный, Данил! – охаю, не сдержавшись, – удалили, подчистили, и как будто не было?

Он моментально серьезнеет.

– Я виноват, прости меня, Тонечка, – шепчет покаянно, – я не должен был целовать ее! Но у нас ничего не было. Клянусь. Секса не было, – добавляет зачем-то.

Вспыхиваю.

Дверь в кабинет открывается, и ко мне так некстати заглядывает Ирина Владимировна, наша заместитель главного редактора.

– Перезвоню, – коротко сообщаю я Дане, прежде чем нажать на сброс. Прячу телефон в стол.

– Тоня, отвлекись, пожалуйста, – она озадаченно листает что-то в своем планшете, – Арине Петровне на сегодня, в полчетвертого нужен ассистент для интервью с Вячеславом Малежиком. Сразу после его концерта в Доме музыки, свяжись с ней!

Я с готовностью киваю, и придвигаю аппарат внутренней связи к себе поближе. Вячеслав Малежик это прямо крупная звезда для нашего скромного издания. Звоню коллеге.

Но что, если Данил обманывает меня, беспокойно думаю я, обсуждая с ней детали предстоящей работы.

Что, если он разрушит мою жизнь и на этом новом прекрасном месте, а я ведь уже собралась поступать на заочное отделение журфака через какие-то считанные месяцы.

Вдруг у него снова возникнут проблемы, из-за которых он легко, без лишних объяснений выкинет меня из своей жизни, чтобы потом, когда это станет удобно, подозвать к себе как собачонку?

Больше никогда, решаю я.

Хватит мне играть своей судьбой, словно она у меня не одна, а девять, как у кошки.

– На всякий случай, прихвати и ты диктофон, – говорит мне Арина Петровна, человек старой гвардии, которая никак не привыкнет к тому, что запасной диктофон имеется в любом смартфоне.

Нам всем здесь выдали миниатюрные служебные, действительно, очень удобные в работе.

– Конечно, – соглашаюсь я, – встречаемся с вами в вестибюле Дома музыки через сорок минут?

– Да, Тонечка.

Заканчиваю разговор с ней в паршивейшем настроении. Перезванивать Данилу Зимину не хочется, но понимаю, что этого не избежать.

Надо придумать способ вернуть ему деньги. И тут меня осеняет. Звоню.

– Дань, извини, отвлекли по работе, – говорю, когда он снимает трубку, – вышли мне номер своего счета, пожалуйста! Я переведу тебе эти деньги по безналу.

– Нет! – отрезает мрачно, – если хочешь вернуть, то только лично. Если нет, оставь себе.

Я замолкаю на мгновение, чтобы перевести дыхание.

– Прости, но личных встреч больше не будет.

– Тонь. Я не знаю, зачем ты это делаешь. Но это меня ранит, – произносит он тихо, – скажи, что сделать, чтобы ты поверила?! Я не согласен на расставание. Все, как хочешь себе! Но мы не расстаёмся. Можем поссориться, подраться, если хочешь. Но расстаться – нет.

– Это не от тебя зависит, – также тихо, без малейшей агрессии отзываюсь я.

– А от меня вообще что-нибудь зависит, в наших отношениях?! – рычит.

– Зависело. Раньше, – терпеливо объясняю, – просто успокойся, и прими как факт. По-другому бессмысленно.

– Просто? – недоверчиво хмыкает, и тут же добавляет пожёстче, – нет, Тоня, нет. Забудь об этом варианте!

– О каком ещё варианте? – удивляюсь я его наивности, – я тебе всё сказала! Пожалуйста, без истерик. Прощай. Будь счастлив.

Молчим немного.

– Тонечка…

– Да?

– Я хочу тебя.

Кладу трубку.

Глава 49

Неизбежность встречи

Данил

Рвёт на части. Всего через пару дней после обращения в одну мутную полукриминальную контору, специализирующуюся на поиске людей, я уже знал, где и чем занята Тоня.

Она в Москве, совсем близко, и от этого еще больнее!

Как один случайный поцелуй может перечеркнуть всё? В каком мире ты живешь, Тоня?

Я пытаюсь работать, пытаюсь не думать. Сосредоточенно возвращаю себя к нормальному ритму жизни. Но – нихрена.

Мне больше ничего не интересно.

Ненавижу это.

Зачем мы вообще встретились?!

Антонина, зараза, все еще Брежнева, как живой противовес всей моей запредельной удаче и радости от творчества. Она просто заземляет, уничтожает их, и сводит к нулю даже меня самого.

Ее нет, и на пустых листах бумаги, которые я кручу перед собой на столе вот уже пару часов как, ничего нет тоже. Стоп.

Бросаю бесполезные бумагу и ручку в мусорку, скрутив и поломав ни в чем не повинные канцелярские предметы. От этих грустных мыслей меня всего скручивает и ломает тоже.

Раскрошив очередной карандаш, в какой-то момент успокаиваюсь.

Только когда становится ясным окончательно, что просто так снова стать нормальным и жить как прежде, не получится.

Решение созревает быстро, и привносит в мою душу удивительное облегчение. Вмиг ощутив приятную бодрость в теле, я вскакиваю со своего места и шокирую парней из звукозаписывающей студии тем, что бросаю их прямо посреди рабочего, абсолютно бесплодного для меня процесса.

Говорю, что запись нового сингла откладывается на неопределенное время. И хотя сингл обещает стать очередным хитом, это подождет.

Тоня хочет карьеры в Москве?!

Будет ей карьера. Такая как надо, я подмогну. Более того! Буду теперь работать на ее карьеру исключительно.

До тех пор, пока один из нас не захочет остановить это.

Антонина

Когда на моем рабочем столе неожиданно пиликает аппарат внутренней связи, и я вижу номер абонента, то на секунду замираю, поперхнувшись кофе. Вызов от нашей «самой главной», которая никому и никогда не звонит лично! Только через секретаря.

Уж не ошиблась ли она, часом?

Хватаю трубку:

– Да, Кора Валерьевна?

– Тоня. Будьте добры, зайдите ко мне. Это срочно, – лаконично произносит и отключается, не успеваю я даже пискнуть в ответ, что уже бегу.

Ситуация какая-то из ряда вон.

Задания мне обычно дает ее замглавред, Ирина Владимировна, а я-то даже на их ежедневные «летучки» не хожу. Удерживая объемный блокнот с ручкой под мышкой, торопливо закрываю за собой дверь кабинета на ключ, потому что работаю в нем одна.

Иду в приемную. Секретарь Валентина Сергеевна смотрит на меня приветливо, и даже с каким-то очевидным одобрением приглашает зайти в кабинет к шефине. По-видимому, там меня с нетерпением ждут.

Просторное, светлое и лишь самую малость претенциозное в обстановке помещение этого красивого овального кабинета говорит о хорошем вкусе его владелицы.

Как Валентина Сергеевна, она улыбается мне тоже, отчего я чуть-чуть расслабляюсь. Однако в воздухе витает что-то необычное, так выбивающееся из привычной спокойной и даже скучной рабочей обстановки.

– Здравствуйте. Вызывали? – робко интересуюсь я.

– Тонечка, – начинает она довольно мило. И тут же огорошивает вопросом, – вы, конечно, знаете певца ZIMMA, Данила Зимина?

Я вмиг настораживаюсь, холодея.

Сердце в груди начинает биться быстро, почти болезненно.

– Да.

– Что, лично?! – уточняет она зачем-то с удивлением, и я вынужденно киваю в ответ, не в силах больше вымолвить ни слова.

К счастью, это и не требуется.

Просияв, шефиня выдаёт мне о нём целую тираду, из которой, ввиду своего крайнего волнения, я вычленяю только самое важное: всемирно известная американская компания «Netflix» планирует съемку загадочного пока для всех документального фильма. Куда, в числе прочих, приглашен Зимин. Правда, еще не совсем ясно, в каком качестве.

– Его команда сделала по этому поводу пресс-релиз! – продолжает охваченная азартом Кора Валерьевна, – и тут внимание, Антонина.

Она выдерживает паузу, отчего я невольно ощущаю головокружение.

– Сразу после его представитель связался с нами, четко дав понять, что ZIMMA эксклюзивно прокомментирует свое сотрудничество с «Netflix» только одному изданию! А именно «Вечерней столице», и только сотруднице Антонине Брежневой, – победоносно заключает.

Глаза ее торжествующе сверкают, но она пристально наблюдает и за моей реакцией.

Совершенно ошарашенная, я просто молчу какое-то время.

– Ну же, признайтесь, не скрывайте, Антонина Сергеевна, – интимно понижает шефиня тон, разговаривая со мной сейчас почти как со своей подружкой, – откуда вдруг такая сенсация?! Насколько близко вы знакомы?

Я чувствую, как кровь приливает к моим щекам от таких личных вопросов, шефиня же продолжает, как ни в чем не бывало:

– Вижу, мы не зря сделали ставку на вас, приняв в штат! Если так пойдет и дальше, то со временем вы сможете сделать в «Вечерней столице» прямо-таки головокружительную карьеру.

Вымученно улыбаюсь в ответ, решившись на нейтральное:

– Мы с ним действительно хорошо знакомы. Я когда-то преподавала в школе-интернате, где Данил Зимин учился.

Мой ответ ее более чем удовлетворяет. Теперь она смотрит так, что я понимаю – у меня нет ни малейшего, даже призрачного шанса избежать этого «эксклюзивного» интервью.

Избежать диалога с человеком, с которым я не готова встретиться даже на минуту.

«Кобра» немедленно дает мне довольно жесткие наставления о том, что ждет уникального не только по сути, но и по форме подачи материала.

– Итак. Мы делаем красивый анонс в этом номере на следующий, а вы готовьтесь, готовьтесь и еще раз готовьтесь! – заключает в окончание нашей беседы, – может быть, это будет самое главное интервью в вашей жизни. Но конечно, я желаю вам такого удачного старта для не менее интересной последующей карьеры…

Она говорит и еще что-то, пока я пытаюсь окончательно примириться с неизбежным. Наконец, поручает достать контакт Данила Зимина через его менеджера сегодня же, и отпускает с миром.

На эмоциях я удалила его номер, но это вообще не проблема.

Стоит зайти в одну из популярных соцсетей, и назваться в директ с просьбой о его номере, как мне его тут же дают. Уж не знаю, кто именно, но это и неважно.

Выдохнув, звоню Зимину. Не откладывая.

– Привет, это Тоня Брежнева, – я стараюсь говорить спокойно, – а что еще за игры с интервью, Данил? Ты узнал, где я работаю?!

– Привет, угадала, – усмехается он в трубку, явно довольный моим звонком, – только игры здесь не причем! Я не играю с тобой. А ты?

– Как тебе не стыдно?!

– Мне стыдно только за поцелуй, который ничего не значил. А тебе не было стыдно бросать меня, почти мужа по телефону?!

Игнорирую вопрос.

– Дань, ты что, в самом деле, заключил контракт на участие в фильме «Нэтфликс»?

– А тебе нужен эксклюзив? Тогда до встречи. Сегодня вечером, адрес жди в смс.

Молчу в ответ, мучительно соображая. Как уже вечером?! К интервью ведь нужно подготовиться.

– Так придешь? – уточняет требовательно.

– Да, приду, – отвечаю я, помявшись, – но это не фейк, мы точно сделаем нормальное интервью?

Смеется.

– Карьеристка, – произносит почти нежно, а у меня озноб по коже от этих бархатных интонаций в его голосе, – все подробности вечером. Будет тебе интервью, как надо!

Недолго молчим.

– Только никаких сопровождающих, – добавляет угрожающе-вкрадчиво, – кроме тебя консьерж ко мне никого не пропустит, ясно?

Пугаюсь. Консьерж?

Я никак не рассчитывала на подобное, разумеется.

– А где ты хочешь встретиться? И почему такое странное условие?!

– Тонь, я все сказал. Встретимся в моей квартире на Тверской, мне так удобнее! – отвечает этот гад безапелляционно, и я чувствую, как у меня начинает гореть лицо.

– Могу заехать за тобой на работу, хочешь? – добавляет.

– Не хочу! – бросаю ему в сердцах, понимая, что не поеду с ним ни в какую квартиру, – почему именно сегодня? Давай через пару дней, мне нужно подготовиться…

– Через пару дней я, возможно, буду уже не в Москве, – перебивает, – так что сегодня! Если что-то не успеем, то… продолжим завтра. Не волнуйся.

Это звучит так интимно, что я ощущаю полнейшую растерянность. И просто не понимаю, как мне продолжать вести с ним диалог.

Придется давить на жалость.

– Хорошо, – делаю вид, что соглашаюсь, – сегодня! Но только не в квартире. Предлагаю в твоем офисе или в моем кабинете, если хочешь, да хоть даже в ресторане каком-нибудь!

– Нет, – следует спокойный ответ, – и я заеду за тобой через час. Думаю, на это интервью тебя отпустят.

– Данечка, ну пожалуйста, – тихо прошу, – сегодня я очень устала. Давай я сварю кофе и проведем интервью здесь?

Он вздыхает.

– Через час спускайся на парковку «Вечерней столицы», поедем ко мне. Да не съем я тебя, не бойся! Пока, – отключается.

Пытаюсь реально прикинуть свои шансы с учётом обстоятельств: дьявольского обаяния Зимина и того, как долго мы не виделись.

Решив, что рисковать все же не стоит, пишу ему: «До встречи. Только не у тебя дома, договорились?».

«Договорились», без пауз прилетает ответ, и я радуюсь как дитя своей пусть маленькой, но победе.