Текст книги "Зимний зной (СИ)"
Автор книги: Иден Бар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Разумеется, она понимает, что покупает их, но просто не способна любить мужчин старых и обрюзгших.
Что ж, видимо, таков ее удел – любить пока любится! Она часто бывает без ума от фигуристых красавчиков не старше тридцати пяти.
И ей невдомек, как можно хотеть то, что выглядит неэстетично или плохо пахнет. От пожилого мужика всегда несет старым козлом, сколько одеколону на него не вылей!
У женщин все по-другому, уверена она. Не зря же природа одарила женщину способностью к физической любви до самого смертного одра, как и сколь угодно долго. Мужчина этого лишен.
Естественно, она понимает и тех старых козлов, кто имеет достаток покупать и содержать молодых козочек. Но она сама, к счастью, может менять юнцов как перчатки, омолаживаясь от этого телом и душой. Особенно душой!
Улыбнувшись своим мыслям, она медленно, с наслаждением вдыхает горячий воздух, щедро пропитанный солью океана. Такой длинный день! Всё же, она немного устала. Возраст берёт своё.
До чего приятно, что улицы здесь освещены и безопасны всегда, даже ночью, а до отеля рукой подать.
Однако словно в диссонанс этим мыслям, на тротуаре в нее почти с размаху, на бегу врезается неизвестный. Она роняет шляпу и сумочку, негодуя. Наглец!
Но уже в следующую секунду встречается с ним взглядом, и видит раскаяние и шок в ярких голубых глазах напротив. Незнакомец страшно похож на молодого Делона, только блондин – она даже засматривается.
– Боже! Простите, – восклицает он по-русски, и тут же поправляет сам себя, – i am so sorry, miss…
Она сразу смягчается, отметив это «miss». Должно быть сейчас, в неверном свете фонарей и сгустившихся сумерках она вполне может сойти за девушку.
– Вы русский? – спрашивает его, улыбаясь.
Утвердительно кивнув, он бросается поднимать ее вещи. Она не упускает возможности украдкой рассмотреть красивые, рельефные изгибы его тела. Взгляд невольно цепляется за детали, задержавшись на упругой мужской попе. Хорош!
Да, в нем все, как ей нравится. Жаль только, что почти мальчик. Сколько ему, двадцать два-двадцать пять? А впрочем…
Взгляд ее заметно теплеет, когда он бережно смахивает невидимую уличную пыль с сумочки и шляпы, и протягивает ей их почти коленопреклонно.
Ну, какой он милый, этот мальчик.
Пожалуй, лучше все-таки надеть шляпу. Ей очень хочется побыть ещё немножко девушкой «за просто так», а не потому, что она богата.
Или он заметил ее статус? Она поспешно прячет за спину запястье руки, на которой красуется браслет часов известной швейцарской фирмы. Но он смотрит только ей в глаза:
– Значит, я прощен?! Вы не ушиблись?
Она прищуривается, пытаясь прочесть на его лице истинные эмоции. Но видит, в самом деле, живую искренность и участие.
– Нет, милый. Со мной все хорошо, – отвечает немного фамильярно.
– Значит, вы позволите мне, – говорит он, и внезапно запинается, замолкает. А ее сердце пропускает удар, совсем как у юной девчонки.
– Позволю что? – уточняет она чуть-чуть высокомерно, скорее, по привычке.
Он неожиданно отступает, и срывает для нее с ближайшей клумбы маленькое розовое соцветие. Трогательно протягивает:
– Мне просто захотелось! Засушите на память о неловком прохожем!
Она округляет глаза:
– Что вы, нельзя так делать.
– Я рискну, – он обаятельно улыбается, – а вы рискнете принять?
Происходящее напоминает ей сценку из какого-нибудь старого сентиментального фильма, иностранного, разумеется.
В наше время уже не встретишь молодого русского парня, готового срывать для случайной дамы цветы с клумбы, прямо посреди нашпигованного камерами уличного наблюдения движения.
И, совсем как в фильме, раздаётся свисток полицейского. Неудивительно. Ведь они стоят на пятачке самого центра этого крошечного городка.
Полицейский спешит к ним, чтобы предупредить или выписать штраф. Он вдруг вскрикивает по-детски простодушно, хватая ее за руку:
– Бежим?
Она хохочет от нелепости предложения, не делая ни шагу. Она действительно не боится всех полицейских мира, вместе взятых. Вглядывается в него повнимательнее.
Он не бежит тоже, успокаиваясь. Ах, до чего он не похож на тех ее изнеженных, вечно ждущих подарков молодых франтиков!
Она знает суть своей тяги к мальчишкам – она любит их за то, что они дают ей этот дух авантюризма, дают почувствовать себя точно такой же неопытной и юной рядом с ними!
Речь не только о сексе. Хотя, секс для нее все ещё очень важен. Пожалуй, даже куда важнее, чем в то далёкое время, когда ей было двадцать или тридцать лет.
– Ох, и опасный вы тип! – произносит она кокетливо как восемнадцатилетняя, напрочь забывая о том несчастном, уже порядком надоевшем ей спутнике, который остался томиться в ее номере в одиночестве.
– И ещё какой! – отвечает он ей в тон. Но смотрит серьезно, – а вы, конечно, избегаете таких как огня?
Когда полицейский подходит к ним, они оба, захваченные флиртом, уже едва замечают его. На лицах у обоих горит тонкий, едва заметный румянец.
Она легка и загадочна, он – весел и напорист. И она, наконец, позволяет себе увлечься. В который раз...
Глава 43
Игра без правил
Данил
Персонал заводит меня в недра пустынной белой виллы, занимающей приличный кусок пляжа, а затем испаряется так, словно его не было.
Такова политика или, точнее, концепт сервиса. Обслуживающий персонал должен быть незаметен.
На вилле такого уровня чувствуешь себя Робинзоном Крузо на необитаемом острове. С той разницей лишь, что все блага цивилизации под рукой.
Как и маленькая кнопка для вызова того, кто исполнит любой каприз. За твои немаленькие деньги, разумеется.
Это ли не райский отдых?
Катя встречает меня холодно, но в таком прозрачном пеньюаре, который не скрывает фактически ничего. Офигеваю от контраста, окидывая взглядом ее голое загорелое тело без единой волосинки, если не считать головы.
Хотя, ей ли привыкать обнажаться для публики в откровенных выступлениях и клипах? Правда, там она как минимум в трусах.
Катя разговаривает по телефону, едва кивнув на мое «привет» куда-то в сторону низкого и такого же белоснежного, как все здесь, диванчика.
Прямо рай посреди белых облаков и бирюзового океана.
Подумав, я кладу на стол пушистую охапку местных цветов, которые приволок сюда в честь дня ее рождения, и отправляюсь гулять по громадной гостиной, покуда не утыкаюсь на террасу с каплевидным голубым бассейном.
От вида захватывает дух, но я недолго скольжу взглядом по зеркалу воды. Прислушиваюсь. Катя ругается с братом по телефону где-то совсем рядом.
К моменту моего приезда, я знаю, прошли уже сутки, как их общая мать не выходит на связь.
– Значит, ты не можешь подвинуть свои планы, а я должна все бросить и ехать на Фиджи? – слышу ее возмущённый голос, – у меня на завтра зафрахтована яхта. Прибудут новые гости! Почему бы тебе самому не поехать и не нанять какого-то частного детектива или как там, мать их, называют, чтобы помочь местным полицаям? Это все должна делать я, девочка, ты серьезно?!
Уголки моих губ вздрагивают в улыбке.
– Какое, нахрен, закрытие МКФ, Тимур? Ты актёр?! – вопит она, – слушай, только не надо мне рассказывать… я это все знаю! Но она и твоя мать тоже!
Замолкает ненадолго.
– Да, приехал. Ладно, поговорим позже.
Я быстро возвращаюсь «на позицию», то бишь, к белому дивану.
Голая, очень голая Катя появляется откуда-то из овальной арки сбоку. Приближается ко мне в том самом просвечивающем, развевающемся халате так стремительно, что я сглатываю.
Сижу, не шелохнувшись. Неужели так сразу, с места в карьер? Изголодалась девка.
Усмехаюсь.
– Привет, – произносит Катя, поравнявшись с тем местом, где я сижу.
В ноздри бьет сильный, волнующий запах ее духов и накремленного, чуть-чуть лоснящегося тела.
Скользкая, должно быть. Как змейка.
– Привет. С днём рождения, – я встаю, минуя ее нахальную близость.
Подхожу к рассыпавшимся по всему столу, ароматным ветвям с полураскрытыми яркими бутонами всех оттенков красного. Сгребаю их:
– Может, поставишь куда-нибудь в воду?
– Спасибо, – она глядит не на цветы, а на меня, – пусть полежат там. Здесь цветов как грязи.
– Ладно. Как ты вообще?
– Нормально.
– Расстроена чем-то?
– Так, – неопределенно передергивает плечом, – Дань. Ты присаживайся!
Но стоит присесть, и Катя тут же плюхается ко мне на колени.
Ерзает там, устраиваясь поудобнее. Смотрит так, как будто мы давно любовники.
– Исчезла мамаша моя куда-то! На телефоны не отвечает, – вдруг возвращается к этой теме.
Я решаю поддержать игру. Обхватив Катю за талию, медленно провожу рукой по шелковисто-гладкой коже длинной ноги.
– У взрослой женщины могут быть дела. Найдётся, – отвечаю уверенно.
– Она, возможно, утонула, – вздыхает. Наклоняется ближе к моему лицу. Щекочет своим дыханием.
– Почему так думаешь? Она что, впервые не отвечает на звонки? – реагирую.
– Да потому что она каталась с одним парнем на лодочке, которую рыбаки потом нашли в океане, Шерлок! А их нет.
– Извини, что спросил, – я пытаюсь отвернуться от ее лица, – тебе, наверное, очень плохо?
– Мы не слишком-то были близки. Меня воспитывали няньки да учителя в школе-пансионе, пока она меняла мужей и любовников, – отвечает спокойно, – а Тимуру, как обычно, по*ер! Хотя она и его мать тоже!
Кусает меня за ухо.
Не двигаюсь, но член в штанах дёргается от ее прикосновений. Тяжело наливается, пока я мучительно размышляю, можно или нет.
Катин проворный язычок постепенно доползает до моего рта. Оставляет как улитка, на щеке влажную дорожку.
Мы целуемся.
С удивлением, но я понимаю, что неконтролируемо хочу Катьку. В паху нестерпимо ноет.
Одна только мысль о Тоне останавливает меня сейчас.
Ещё, может быть, осознание того, насколько Катя испорчена, цинична. Хотя нет, это не сдерживает! Наоборот. Я хочу ее, но не так, как Тоню.
Хочу грязно, по-животному, насколько хватит нашей фантазии. Она лезет ко мне в штаны.
– Но ты здесь. Ты утешишь меня, – порочно шепчет.
– В каком месте ты хочешь, чтобы я тебя утешил?
Я уже вижу, как хватаю ее длинные волосы. Наматываю их на кулак, разворачиваю ее спиной к себе. Срываю прозрачную тряпку, и... внезапная мысль о том, что Катя, возможно, пишет нас сейчас на видео, действует как ведро холодной воды на голову.
Хватило же у нее тогда пороху забрать от меня Тоню на лимузине!
Видосик о том, каким я могу быть, и вообще сам факт того, что изменил, шокирует ее.
В постели с Тонечкой я был робким, неторопливым мальчиком, страшно восхищенным нашей близостью.
Долгожданной настолько, что даже не мог до конца поверить в это. Все боялся, что передумает. Боялся показаться грубым детдомовцем рядом с нежной барышней.
Я вел себя так, как будто Тоня была девственницей.
Дал ей всласть порулить, как хочется. Пообещал себе подчиниться ей во всем, и сдержал обещание!
А с Урусовой сдерживаться нет нужды.
Однако, не на шутку встревоженный, я аккуратно сталкиваю ее с колен. Встаю, удерживая на весу ровно столько, чтобы не свалилась от неожиданности.
Отхожу от нее в сторонку.
– Ты такая же, как Тимур! – бросаю ей в лицо, когда Катя подходит ко мне.
Смотрит непонимающе. Ее широко распахнутые глаза все ещё подернуты поволокой желания.
– В смысле? Что с тобой случилось?!
– Вы оба одинаково используете людей, а потом выкидываете как презервативы, – я гляжу на нее в упор.
– Не сравнивай меня с ним! – тянет Катя зло и обиженно.
Довольно быстро овладевает собой.
– А чем ты отличаешься?! Ты же меня сюда попользовать вызвала?
Она улыбается. Источает яд:
– А ты, конечно, скажешь, что болеешь гонореей какой-нибудь? И никак не можешь. Никогда. Только после лечения, годика через два.
– Тимур Эльдарович, только без бороды, – отвечаю ей без тени улыбки, – не скажу. Но у меня на вас не стоит! Старайтесь, как хотите, может чего получится?
И Катя замолкает, нахмурившись.
Стоит напротив, внимательно изучая меня.
Потом в ней вдруг будто что-то ломается. Резко разворачивается и уходит, а я упорно иду за ней сквозь череду комнат.
Как-никак, но у меня есть план, которого нужно придерживаться. Чтобы вложить в эту пустую, никчемную голову вполне конкретную информацию.
Возможно, после секса сделать это было бы легче! Но я не могу предать доверие Тони, поэтому придется пробовать, как есть.
В одной из спален Катя усаживается на краешек кровати с усталым видом. Сидит, ссутулившись. Не глядя на меня.
– Как мне все надоело! – произносит резко, – эта гонка бесконечная. Работа, гастроли, тусовки, борьба с Тимуром, постоянная необходимость чему-то соответствовать… теперь ещё и ты борешься со мной зачем-то.
– Не зачем, а почему, – осторожно поправляю я, присаживаясь рядом.
Но не слишком близко. Катя жадно ловит мой взгляд.
– Это же ты заставила Тимура сделать так, чтобы Вирмантас разорвал со мной контракт и перебросил в «Граффит Стар»?!
– Тебе у нас будет лучше, – отвечает неуверенно.
– А ты не пробовала для начала спросить об этом у меня? Это ведь моя жизнь, мое творчество, – спрашиваю, и осекаюсь.
Бесполезно! Кому и что я пытаюсь доказать?
Она не подумала. И не подумает. Ясно вижу, как Катин взгляд снова замасливается. Делается липким.
Мы сидим на постели, Катя жаждет секса. Только я ее больше не хочу, вообще никак.
– Тебе что, совсем не жаль маму? – переключаю.
Это срабатывает. Катя отводит взгляд, нервно закидывая ногу на ногу.
– Ну а что я могу сделать? Что, по-твоему?! Ты тоже как Тимур. Я поеду туда, и дальше?
– Гм.. но ты даже не думаешь о ней сейчас. Не надеешься.
Мне действительно интересно. Я придвигаюсь к Кате поближе.
Хотя у меня не было мамы, но я всегда хотел, чтобы она была. Пусть где-то, не со мной, немного мифическая, но существовала. Жила, была, дышала…
– Катюш, – глажу ее по голове как ребёнка, отчего она резко вскидывается и замирает, – что ты чувствуешь? Ты хочешь, чтобы мама нашлась?
– Тупой вопрос, – отзывается агрессивно.
Но Катин взгляд меняется.
В нем появляется какая-то горечь, отрешенность. Продолжая гладить ее светлые до белизны волосы, я приобнимаю Катю жестом друга.
Она не отстраняется, но и не смотрит на меня.
– Что будет, если не найдётся? – спрашиваю осторожно.
Катя равнодушно пожимает плечами.
– Сцепимся с Тимуром как всегда, только в этот раз за наследство. Если она не оставила завещания, а зная маму… У нее много чего было. Есть, – поправляет саму себя.
– Так что я, между прочим, богатая невеста! – вдруг заявляет с веселым кокетством. Обвивает руками мою шею и пытается завалить на кровать. Жарко шепчет:
– Меня все хотят, Дань…
– Я не все, – силой отцепляю от себя ее руки, чем, само собой, завожу только сильнее.
Нахожу этот момент вполне подходящим для продолжения дьявольской игры.
Делаю следующий ход:
– Ты невеста без будущего, Катя! Если ваша мама не найдётся, Тимур не станет делиться с тобой наследством.
Кажется, она вся обращается вслух, застывая.
Глаза превращаются теперь в кусочки льда, а я невольно думаю о том, чем рискую.
– С чего ты это взял? – спрашивает как бы небрежно.
Но я нутром чую, что уже крепко заинтересовал ее.
– Так, кое-что слышал от него. Случайно, – говорю.
Мы замолкаем, но тишина повисает такая, что хоть ножом режь. Продолжаю:
– Ладно, Катя. Скажу. Он поручил мне следить за тобой, и докладывать о каждом твоём шаге. Шпионить, то есть.
Она глядит мне в глаза неотрывно, и сейчас я чувствую ее быстро растущую тревогу почти физически.
– И вишенка на торте, – добавляю, – готова?
Глава 44
Гамбит
Данил
Я вижу, что ей страшно. Катя замирает передо мной как кролик перед удавом, веря и не веря услышанному.
– Что ещё? – интересуется с чисто внешней невозмутимостью.
Я делаю вид, что колеблюсь. Хотя на самом деле, отступать уже поздно. Как и беспокоиться о последствиях.
Мой план еще даже четко не прорисован до деталей, но сорваться может в любой момент. Из-за какой-нибудь ерунды, первой же мелкой неудачи.
– Ну?! – торопит Катя.
– Тимур велел подсыпать тебе каждый день наркотик в еду или напитки, – отвечаю ей спокойно, словно речь идет о чем-то обыденном, – я эту дурь уже здесь покупал, по его связям. Через таможню меня бы с ней не пропустили.
Все, что я говорю сейчас, ложь.
Он не поручал мне шпионить за ней. И в действительности я купил первый попавшийся транквилизатор в местной аптеке из числа тех, что продаются без рецепта. Предварительно хорошо погуглив название.
Еще, взял в аптеке банку витаминов. Витамины спустил в унитаз, а транк в виде порошка засыпал в банку.
Воняет эта хрень специфично – на наркоту, как по мне, вполне тянет. Даже если Катя когда-нибудь пробовала.
Она вытягивается стрункой и бледнеет, переваривая полученную информацию.
– Покажи наркотик! – жестко требует.
Без лишних слов, я притаскиваю ей свой рюкзак из гостиной. Достаю «витаминки».
Катя высыпает порошок себе на ладонь и долго, с ужасом принюхивается к нему, разглядывая. Пробует на вкус кончиком розового языка.
– Зачем ты это жрешь?
Я легонько бью ее по руке, стряхивая отвратный серый порошок прямо на пол. Вытираю похолодевшую Катину ладошку о прозрачный подол развратного пеньюрчика.
– Вот тварь, – произносит она тихо.
Внимательно смотрю на нее:
– Что скажешь?
– Он тебя купил? – Катю трясет.
– Нет. Тупо избил, натравив на меня своих имбецилов, – я говорю презрительно, – но Тимуру не повезло! Таких, как я, не сломить страхом. Самое ценное для меня это свобода. Во всех смыслах.
Катя понемногу успокаивается.
Ее лицо теперь покрывает лихорадочный румянец, глаза сверкают.
– Да, сам бы ты герыч здесь никак не купил, – произносит она, наконец, задумчиво.
Обращается скорее к себе, чем ко мне, подразумевая героин, конечно.
– Ты думаешь, это герыч? – уточняю с глупым видом.
– Похоже, – вздыхает.
– Но, бл***, зачем это ему?! – я не забываю придерживаться роли недалекого "мальчика".
– Не знаю я, не знаю! – она выглядит совершенно потерянной, – Тимур слишком хитер, чтобы его можно было вот так просто разгадать.
Я хмурюсь, копируя ее задумчивость.
Катя вглядывается в меня как-то по-новому. Остро и внимательно. Спешу предвосхитить ее возможный вопрос:
– Ты, конечно, можешь сдать меня ему. Но не я, так другой, будь уверена! Тимур скажет, что этого не было, или я чего-то не так понял и блабла. Ну, вломят мне еще разок, не привыкать, потом буду работать на ваш лейбл дальше. И что ты сделаешь?! Правильно, ничего. А завтра он подкупит кого-нибудь другого в твоем окружении.
Мой голос звучит ровно и уверенно.
Катя молчит, вперяя невидящий взгляд во что-то за мной, за окном. Я терпеливо жду, продолжая разыгрывать помалу свою партию:
– Тимур зачем-то хочет контролировать тебя! Но интересно, как долго ты смогла бы принимать герыч, прежде чем превратиться в овощ?
Наглядевшись вдоволь на местные виды, она переводит взгляд на меня.
– Да, ты прав! Мне, наверное, просто повезло.
Вдруг до ломоты крепко вцепляется в мои запястья. Неожиданная мощь для хрупкой девушки!
– Работай на меня, Даня. Заплачу, сколько скажешь, – горячо просит.
Удача номер два, проносится в моей голове.
Я выдерживаю крошечную паузу, словно колеблясь.
– Деньги меня не интересуют, я уже говорил, – отвечаю.
– Что же тогда?
– Ты невнимательна. Меня интересует свобода! – говорю ей на этот раз чистую правду, – если поможешь мне не заключить тот рабский контракт с Тимуром, который он так навязывает, и вообще, уйти из «Граффит стар», то я согласен! Будем сотрудничать.
Катя кивает, не дослушав.
Жестко загорается каким-то звериным азартом, но я перебиваю ее, не давая сказать:
– Кать, еще кое-что! Аттеншн. С этого момента ты перестаешь смотреть на меня как на кусок мяса, ясно? Я человек.
Она умело изображает непонимание. Но, кажется, впервые на ее лице проскальзывает нечто, напоминающее стыд.
– Секс меня не интересует. Мы союзники, на равных, – прибавляю, – ну так как, договорились?!
И Катька соглашается.
Она, конечно, не подозревает, что с этой минуты я становлюсь двойным агентом. Тем, кто будет говорить Кате одно, Тимуру – ровно другое. Упорно сталкивать их лбами.
Возможно, с Тимуром не напрямую, а через кого-то. До тех пор пока это не приведет к чему-то фатальному, желательно для одного из них.
Без Тимура я легко уйду от Кати и их общего детища «Граффит Стар», а без Кати, подозреваю, что нахрен не упал Тимуру.
– Слушай, ему не нужен еще охранник, ты не в курсе? – спрашиваю, решив не откладывать эту тему в долгий ящик, – если мы затеваем игру против него, то нужны сообщники. Вдвоем нам Тимура, как ты говоришь, не разгадать! Есть у меня один надежный человечек, если что.
Катя задумывается:
– Вообще-то не в курсе, но можно попробовать. Может быть, через Ратмира, мы с ним немного дружны.
– Только не Ратмир! – я отметаю такой вариант сразу, – он стопудово человек Тимура до мозга кости. Будет проверять нашего парня от и до...
Склонившись друг к другу, мы вполголоса разговариваем, когда мой телефон начинает звонить.
На ловца и зверь бежит! Я выразительно гляжу на Катю, показывая ей экран айфона, на котором высвечено имя: «Тимур Урусов».
Думаю, его интерес ко мне только подтверждает легенду для Кати.
Но что это – еще одна удача в мою копилку, или какая-то очередная засада от него?
Подобно гамбиту в шахматной партии, я готов пожертвовать фигурой, чтобы обострить нашу игру. То есть Катей, в данном случае.
Поднимаю. Говорю первым, не дожидаясь его приветствия:
– Тимур Эльдарович, здравствуйте! Я на месте. Все хорошо.
Многозначительно смотрю на нее. Катька слышит только меня, но все же придвигается поближе к трубке.
Мы оба понимаем, что попытку включить громкую связь Тимур легко вычислит. Она склоняет голову к моему уху с телефоном. Плохо. Но мне, в любом случае, придется импровизировать.
– Окей, – очень самодовольный тон, – давно ты на вилле?
– Недавно. Но все пучком, Тимур Эльдарович, – подмигиваю Кате, – в смысле, полёт. Ну, и так далее! Я из аэропорта быстренько по делу, и сразу сюда. Даже океана еще толком не видел.
– Да что ты? – он удивляется моей словоохотливости, – по какому делу?
– Все для Екатерины. Цветочки и тэ дэ! Ну, я имею в виду, что всем будет довольна. Я проконтролирую. Помните, о чем мы говорили?
Пауза.
– Ах, ты ж чертило, – отвечает Тимур, хохотнув, – да, все верно. Старайся там! Будет довольна Катя, буду доволен и я.
Улыбаюсь и утвердительно киваю на ее немой вопрос. Даю понять, что все идет отлично. Братец ни о чём не подозревает.
Это и в самом деле так! Он слишком недооценивает меня, чтобы задуматься хоть на минуту, что я могу быть опасен.
Для него ведь я не более чем «лох обыкновенный».
В разговоре осторожно подбираю слова. Хочу, чтобы они звучали нейтрально, но, вместе с тем, и как бы подразумевали некий двойной смысл.
Смысл, который углядим в этом словесном поносе только мы с Катей.
– Повторюсь. Я сделаю все, как вы сказали! Не беспокойтесь, Тимур Эльдарович, – прибавляю, – буду вам отзваниваться.
Он ржёт:
– Ты че там, накатил уже, Даня?! Или глаза от Мальдив разбежались? Ладно, звони.
– Конечно, – подтверждаю с готовностью, – да, в общем, и то и другое, наверное!
– Ну, ты сегодня жжёшь. Ладно, давай, я просто убедиться. Привет Кате.
Тимур сбрасывает, не подозревая, какую только что оказал мне этим звонком услугу. Ликую.
В процессе разговора я незаметно скрутил динамик, так что Катя едва ли расслышала хотя бы половину. Зато меня вполне.
– Убедилась? – деловито интересуюсь, пряча телефон в карман, – буду звонить ему с докладами теперь. Не каждый день, конечно. Но часто.
Она молчит с совершенно подавленным видом.
– Да не волнуйся ты так, – подбадриваю, – теперь все зависит от тебя. Главное, будь осторожна! Как никогда. Особенно если мамашка ваша не найдётся.
Воды Мальдивского архипелага близ острова Ган
Метрах в пятидесяти от береговой линии, относящейся к вилле MADONNA DEL GAROFANO, в воде болтается судёнышко.
На корме его расположился коричневый от многолетнего загара старик из числа местных островитян. Сидя с удочкой в одной позе часами, и свесив за борт босые ноги, он следит равнодушным взглядом за покачивающейся блесной.
Морской пейзаж, в который так чудно вписывается старик, величественен и неподвижен.
Зато в миниатюрной рубке под покосившейся крышей его судна кипит бурная деятельность. Раскрасневшийся, взмокший от жары толстяк в майке и шортах делает там несколько дел одновременно.
Сидя на низком стульчике за таким же крошечным, почти детских размеров столиком, он жует сосиску в тесте, живо набирая на клавиатуре ноутбука какой-то текст, и периодически поглядывая в некое подобие подзорной трубы. Краешек трубы аккуратно высунут в круглое окно.
Тут же, с другого края оконца стоит профессиональный фотоаппарат на штативе с длинной ножкой.
На мониторе ноутбука журналиста загорается зелёный вызов по скайпу с характерным звуковым сигналом. Он откликается на него немедленно.
– Светик приветик! – здоровается первым с вызвавшим его абонентом, а вернее, абонентшей неопределенного возраста и такого же невзрачного вида.
– Привет, Гош, – отвечает она, едва взглянув на него и тоже, судя по всему, будучи очень занята за компьютером, – я тут номер верстаю. Статью твою когда ждать?
– Недельки через две, Светулик! – тянет он виновато, – засунь меня, пожалуйста, в следующий.
По ее лицу пробегает тень.
– Как в следующий?
– Да я тут в командировке застрял, Светуль! Ты же знаешь, волка ноги кормят. Прилетел вот на Мальдивы за парочкой жареных кадров с юбилея Клаудиа, а тут такая сенсация!
Возбуждённый, он даже откладывает сосиску. Но флегматичная Света слушает его молча. И журналист продолжает:
– Выясняется, что к ней прилетел ZIMMA, поселились на одной вилле, и внимание! Я почти случайно сделал сенсационные снимки.
– Что там? – спрашивает она невыразительно.
– У них таки роман! – произносит он столь торжествующе, словно к этому причастен лично, – жаркий поцелуй, правда, издалека совсем поймал через окно, но я это приближу и отретуширую.
– Хорошо. У себя в газетке тиснешь, или продашь желтой прессе?
– О! – мечтательно отзывается толстяк. Мысль об этом явно будоражит его воображение, – подумаю ещё, поторгуюсь с нашим главредом. В крайнем случае, продам, да. Ах, Светулик, я так надеюсь сделать ещё хоть пару кадров! Представь, с ночи их караулю.
– И?
– Пока ничего, – вздыхает, – знаешь, а я уже намечтал, что они выйдут, к примеру, на заре искупаться обнаженными. Кадры бы получились загляденье! Но нет. Отсиживаются на вилле. Времени, жаль, мало. Я снимаю с воды, и катерок-то наш в любой момент могут отсюда отогнать береговой охраной.
– Ты поосторожней там, – Светлана поправляет съехавшие на нос очки, что-то печатая почти без остановки.
– Да, да, – с жаром реагирует он, – зато какие кадры. Все уже не зря. Будь уверена, что эти фото появятся в ближайшее время на полосах всех газет! Знай, что автор этой сенсации – я.
