Текст книги "Зимний зной (СИ)"

Автор книги: Иден Бар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 35

Знаки Вселенной

Антонина

– Хочешь в душ? – хрипловато спрашивает Даня, и мне на миг даже кажется, что он имеет в виду, вместе.

В наших головах, мы уже женаты. Но я все равно невольно краснею.

С трудом сдерживаемая страсть Данила обжигает меня. Я хочу и боюсь оставаться с ним наедине в его жилище. Мне казалось, что я готова, но, по моим ощущениям, нифига. Даже кольцо никак не меняет это.

Точнее, не совсем! Наверное, всему виной слишком сильный эмоциональный накал между нами, и эта скорость принятия важных решений.

Мне просто нужно успокоиться.

Но рядом с ним это не представляется возможным.

– Спасибо, с удовольствием! – весело отвечаю.

И тут же очерчиваю границы:

– Пока ждешь, сделаешь нам чаю?

– Может, лучше кофе? – предлагает он в ответ с улыбкой.

Даня знает, что я люблю латте без сахара. Соглашаюсь. Он уходит на кухню, а я иду к своему чемоданчику за чистой одеждой.

Перед этим он провел мне экскурсию по этой светлой, просторной квартире, где я даже нашла мечту всех женщин – удобную, роскошную гардеробную! И в ней отпариватель, с помощью которого смогу быстро и легко привести в порядок свое белое платье.

В спальне Даня заметно был готов задержаться, но я быстро увела его дальше.

Вообще, я старше, а значит, должна быть опытнее. Возможно, даже «вести» в этом танце. Однако на деле у меня был только Илья, да и тот очень давно. Поэтому сейчас я испытываю только смущение и неуверенность при мысли о близости.

Впрочем, только ровно до того момента, как он начинает целовать меня!

Не хочу относиться к сексу как к тесту на совместимость, это глупо. Нам хорошо вместе, напоминаю я себе, и это единственное, что имеет значение!

Не торопясь, захожу в ванную комнату. Поколебавшись там секунду-другую, закрываю за собой дверь на защёлку.

Раздеваюсь догола перед огромным, во всю стену зеркалом, и придирчиво смотрю на свое отражение.

Без ложной скромности, у меня красивое тело. Понимание этого факта сразу возвращает мне уверенность и хорошее настроение.

Шагнув в душевой поддон, включаю воду. Здесь есть еще ванная, но я решаю не тратить на нее время, хотя покачаться в теплой пене и порелаксировать очень хочется.

Вместо этого я щедро, с ног до головы намыливаюсь своим привычным гелем для душа. Струйки ароматной пены мягко стекают по телу, расслабляя и успокаивая.

Наслаждаюсь ощущением чистоты, вода приятно бодрит.

Вытираясь одним полотенцем и заворачиваясь в другое, теперь я думаю только о том, что всего через несколько часов буду замужем.

Переодевшись в домашнее, заглядываю на кухню. Не заметив меня, Даня продолжает увлеченно готовить тосты и сооружать из них мудреные многоярусные бутерброды. Шипит, обжегшись о тостер.

Я решаю не мешать ему и не торопить своим присутствием, поэтому также тихо выскальзываю обратно. Иду в гардеробную, чтобы привести в порядок платье, раз уж у меня появилось немножко свободного времени.

С отпаривателями я на «ты». Убедившись, что воды в приборе достаточно, включаю его, достаю платье и отглаживаю в считанные минуты. Вывешиваю платье на «плечики».

Закончив с одеждой, собираюсь выходить, но тут Данил сам заглядывает в гардеробную.

– Можно? А я уже потерял тебя, – произносит весело.

Войдя, сразу замечает платье. Восхищенно выдыхает:

– Ты будешь в этом?!

– Да, – слегка смущаюсь почему-то.

Вижу на пальце его правой руки наспех приклеенный пластырь.

Он подходит и обнимает меня:

– Как красиво. А ничего, если я буду в чем-то удобном?

– Конечно, – смеюсь, – считай, платье это мои девичьи заморочки. Просто свадьба, она один раз в жизни! Ну, в идеале. Что случилось?

Касаюсь пластыря.

– Порезался, ерунда, – морщится.

И тут же добавляет с обаятельной улыбкой, от которой тают ледники:

– Редко готовлю! Вернее, почти никогда. Но ради тебя, я готов научиться. Ты очень голодна?

– Не очень.

Не отрывая от меня взгляда, Даня гладит атласную ткань моего платья. Убираю от платья его руку:

– Не трогай. Ты вообще не должен был его видеть до свадьбы, ясно?

Я говорю шутливо, но он озадачивается.

– Это как? Переодевалась бы в туалете загса? – смеется.

– Не знаю как. Но есть такая примета, – пожимаю плечами, улыбаясь тоже.

– Фигня какая-то! – хмыкает.

Обнимает меня сзади, и теперь мы оба смотримся в отражение большого зеркала. Здесь полумрак – я уже успела выключить почти все лампочки.

Мне кажется, что мы очень, очень красивые сейчас. Счастливые и молодые.

Но все же смутная тревога заползает змеей в мое сердце. Как могу, пытаюсь стряхнуть наваждение.

– Дань, знаешь, я… не сильно верю в приметы, – признаюсь ему, – но в знаки Вселенной верю. Ты видишь мое платье до свадьбы, ты порезал именно ту руку, на которой обручальное кольцо…

Выразительно смотрю на пластырь, поглаживая его пораненный палец. Даня слушает меня внимательно.

– Я, наверное, засмотрелся на кольцо! – спокойно реагирует с улыбкой, – поэтому ту руку. Так что, пошли есть наши тосты с кровью?

Смеется, но, видимо, заметив сложное выражение моего лица, поспешно добавляет:

– Я пошутил! На твой бутерброд не пролилось ни капли. Клянусь.

– Да мне все равно, – вздыхаю, – мы с тобой одной крови! Я о другом. Вот ты, когда вошел, сказал, что потерял меня. Почему так? Просто, понимаешь, иногда Вселенная может подавать нам знаки, сигналы…

– И что дальше? – горячится.

Упрямо мотает головой, не желая верить:

– Что нужно делать, по-твоему? Все отменить, ты испугалась, что ли?!

Смотрит на меня очень сурово.

– Да нет же, – улыбаюсь.

И чего я, в самом деле? Разворачиваюсь и целую его в губы, смягчая. Он тут же забывает обо всем, задрожав.

– Раньше просто люди верили, – шепчу ему, закрывая глаза.

Данил нежно, страстно ведет губами от моего уха к шее. Его дыхание учащается.

– Раньше даже встречались люди только у алтаря, или в самом загсе, а ведь такая вера в приметы на чем-то основывалась, – продолжаю, не открывая глаз. Откровенно наслаждаюсь нашей близостью.

Но он вдруг отпускает меня, и я чувствую разочарование.

Смотрит с хитрым прищуром:

– Подожди! Вернее, иди на кухню. Я скоро.

– Что ты задумал? – спрашиваю встревожено.

– Не скажу. Сюрприз, – Данил исчезает за дверью.

Подождав зачем-то немного, бреду на кухню. Вижу там его гастрономический шедевр на большой тарелке. Рядом с ней, в чашках дымится кофе. Бутерброды выглядят такими сытными, что после них точно можно не есть до завтра!

Мой будущий муж возвращается всего через минуту, снова удивляя меня.

– Секрет. Скоро узнаешь! – не дает сказать, предвосхищая вопросы.

Притягивает к себе за талию. Его глаза горят.

– Все будет хорошо, – говорит так тихо, что я невольно наклоняюсь к нему поближе, чтобы расслышать.

Ласково гладит мои волосы, успокаивая. Целует в макушку.

– Не бойся. Давай бороться с нашими страхами вместе? – предлагает, – я вот боюсь твоих приступов неуверенности.

– Нет, нет. Я не боюсь.

– Тогда иди ко мне!

– Я итак с тобой.

– Ещё нет. Не до конца…

– … Кофе хочется.

– А хочешь кофе в постель?

– Хочу!

Вот так, и довольно сомнений. Даня тащит меня в постель бесхитростно, но убедительно. Шутит:

– Как думаешь, твой оргазм будет считаться за хорошую примету?

Смеюсь. Отвечаю ему в тон:

– Тогда уж говори, наш. Удвоим эффект хорошести!

– Наш, в смысле, одновременно? А что, давай попробуем, – подхватывает с энтузиазмом, и я краснею. Ничего не могу поделать с этим.

Его естественность вкупе с юмором отлично разряжают слегка напряжённую после обсуждения всех этих знаков и примет атмосферу. Мы шутим, но на самом деле, нет.

Данил берет меня за руку, и с улыбкой увлекает за собой в спальню. Охотно иду. Он радуется, не скрывая своих эмоций, но это не торжество самца, который идёт к своей цели, нет. Это счастье в чистом виде, я чувствую! Счастье, которое «автоматом» передается мне.

Хотя поначалу такой напор шокирует.

Не собираюсь изображать из себя ханжу, тем более что таковой не являюсь. Но мое тело деревенеет, и я теряюсь, не зная, как себя вести.

Меня всегда смешили ситуации в кино, когда голый герой, практически взгромоздившись после долгой прелюдии на не менее голую героиню, вдруг уточнял: «Ты уверена?».

Однако жаль, что Даня не обладает такой, пусть чуть-чуть наивной деликатностью. На самом деле, у меня же есть время подумать. Секунды три!

Падаем на кровать вместе, и Даня обнимает меня.

– Ну что, попробуем перебить плохие приметы хорошими? – дразняще шепчет прямо в ухо. Мне приятно и немножко щекотно, а еще, немножко смешно.

Не раздумывая больше, соглашаюсь. И гори они огнем, мои романтические планы о неспешном узнавании друг друга где-нибудь на берегу океана, за бокальчиком вина, а дальше…

А дальше все происходит стремительно. Не привычный к «реверансам» парень начинает действовать.

Он уверенно и, надо сказать, умело запускает руку под мою футболку и находит грудь. Не встретив протеста, оголяет ее. Принимается целовать, дыхание перехватывает.

Нежная грубость Данила заводит меня быстрее, чем можно было бы предположить.

Откинувшись на спину, я решаю расслабиться. Но стоит только мне «отключить» в голове все стопы и ограничения, как тело уже реагирует за меня само. Активно вовлекаюсь в процесс.

Я действую на инстинктах, древних как мир. Сознательно и бессознательно наслаждаюсь своей властью над ним.

Наверное, это заложено в женщину на генном уровне, когда только кажется, что завоеватель – он. На самом деле, она.

То есть я. Я целую и глажу Данила так, чтобы лишить разума, заставить потерять контроль. Моя цель опьянить его, свести с ума! Жадно ловлю все стоны и реакции, которые только подстегивают меня быть еще смелее, еще утонченнее.

Он щедро отвечает мне взаимностью, и мы быстро добиваемся своего. Никакого стеснения больше нет, а есть только одно сплошное блаженство от простых прикосновений друг к другу.

Даня рвёт дальше с места в карьер, стаскивая с меня всю одежду. Раздевается сам, по-военному быстро. Читает мысли.

– Что? – спрашивает, хотя я молчу.

– Как будем предохраняться?

Это очень серьёзный вопрос. Как могу, я все еще оттягиваю момент сближения, ведь удовольствие от этого будет только острее.

Хотя, мне и без того хорошо. Так, что если он не остановится сейчас же, немедленно, то первая хорошая примета сработает!

Почувствовав мое нетерпение, Даня убирает руки и предлагает:

– Давай по-настоящему…

Это не звучит как вопрос, но я киваю.

Сомкнув колени, все же чуть сдвигаюсь от него в сторону, напоминая о предохранении. Мы оба как будто немного обезумели, но терять голову окончательно точно не стоит!

– Не беспокойся, я выйду вовремя, – убеждает он умоляюще, – хочу почувствовать тебя без резины!

Вообще-то, я ощущаю то же самое. Сейчас мы даже дышим в унисон.

– Ладно, – соглашаюсь.

Не слишком-то мудро с моей стороны, но. Это ведь мой муж. Даже если я забеременею, не страшно. Для нас этот малыш наверняка станет желанным.

Впрочем, вероятность забеременеть ничтожна.

– Я дождусь тебя, а потом и сам не выдержу, – говорит Данил, и мы делаем это.

Секс по любви невозможно описать коротко. Можно только почувствовать – если очень повезет. Потому что это совершенно иной уровень близости.

Я просто отдаюсь, подчиняюсь ее стихии и такие условности, как, например, время, пространство, обстоятельства или еще что угодно, перестают для меня существовать, теряют свой смысл в данный конкретный момент. Я растворяюсь в Даниле Зимине, буквально.

Это очень интересное состояние.

Можно было бы попытаться сравнить его с экзальтацией наркомана во время «прихода», но такое сравнение выйдет неправдоподобным, и слишком блеклым. Потому что, в отличие от наркоманской эйфории, это энергия. Добрая и вечная. Поэтому я назову ее просто и понятно – волшебство, или обыкновенное чудо…

После лежим и мечтаем, о многом. Но больше о том, как повторим это снова, в раю, примерно через пятнадцать часов.

Все мои сомнения забыты, и оставлены в далеком прошлом. Я больше не стесняюсь ни своей любви, ни наготы. Мне странно, что я когда-то думала иначе.

Снимаю обручальное кольцо и, перевесившись через Данила, кладу его на прикроватную тумбочку. Оно тихо звякает о гладкую поверхность.

– Вот, возьми в загс, не забудь. А что там за сюрприз ты приготовил?

– Ещё одну хорошую примету! Встретимся у алтаря, вернее, в загсе. Все, как ты хотела.

Улыбаюсь ему, обнимая. Никакие плохие приметы, я знаю, больше не имеют над нами власти.

Из телефонных разговоров

– Тимур Эльдарович, у нас тут, как бы… внештатная ситуация.

– Чё там?

– К парадной Зимина подъехал лимузин, свадебный. Белый, украшенный, все дела.

– Ну?

– Ну, девушка садится в него и уезжает!

– С Зиминым?

– Нет, сама.

– Хм. Надо бы проследить.

– Я уже Жука послал.

– Хорошо! Так, пацаны, готовность номер один. Мы с Ратмиром выезжаем к вам.

– Что, если он выйдет раньше?

– Придержите до моего приезда.

– Понял. Бить его можно?

– Само собой. И пусть Жук мне отзвонится, куда там тот лимузин девку доставил. Это у них брачные игры такие, или он реально жениться собрался?!

– А х*р его знает, Тимур Эльдарович.

– Тоже так думаю. Ладно, на связи. Покажем жениху небо в алмазах!

– Так точно.

– Все, отбой.

Глава 36

Любовь сильнее смерти

Данил

Не помня себя от счастья, спускаюсь в паркинг. Открываю багажник машины, чтобы закинуть туда наши дорожные вещи, когда ко мне подходят двое.

– Добрый вечер, – слышу я, и оборачиваюсь.

По виду, оба профессиональные бойцы. Вечер вряд ли может считаться добрым, если им от меня что-то надо.

– Добрый, – на всякий случай, чуть-чуть отступаю, расчищая себе место для маневра.

Регулярные занятия с охраной в зале не прошли для меня даром. Я с уверенностью могу сказать, что справлюсь с мужичком средней комплекции, а то и не с одним.

Но от этих только убегать, если что. Без вариантов.

– С вами хотят поговорить. Присядем, – повелительно кивает мне второй на черного монстра позади себя. Кадиллак эскалейд с тонированными стеклами, перегородивший выезд из паркинга по диагонали.

Ни х, пацаны.

– Кто? – хмурюсь я, уже прикидывая траекторию своего побега.

– Конь в пальто. Садись, давай, – следует наглый ответ.

Я, в самом деле, резко приседаю, прошмыгивая в щель между ними и стенкой. Все происходит в считанные секунды.

Тяжеловесы бегут за мной к выходу из паркинга, и все идет как бы неплохо, пока на моем пути вдруг не возникает еще один громила из эскалейда.

В попытке cдвинуть его я бью, не раздумывая. Но бегущие настигают нас, и вот теперь уже они втроем молотят меня, куда придется.

Бьют прицельно, точно, избегая лица, преимущественно по почкам и печени. Прохаванные, с*ки!

Практически теряя сознание, я слегка оседаю. Перед глазами вспыхивают огненные круги, пол плывёт. Они дружно подхватывают меня и, как безвольную куклу, затаскивают в джип.

Очухиваюсь на сиденьи. Пытаюсь сфокусироваться на мужчине справа, по-видимому, главному тут.

Тимур, мать его, Урусов! Разглядывает меня в упор тяжелым взглядом. Это плохо.

Сказал бы я ему, но стоит ли нагнетать? Сейчас бесперспективно, и глупо. Поэтому также мрачно молчу, ожидая, когда он заговорит первым.

– Плохой мальчик, придется воспитывать, – произносит, наконец, ухмыляясь.

От этого бреда передергивает. Я не выдерживаю:

– Дядя, излагай конкретнее! Что надо?

Спрашиваю напрямую, но Тимур молчит как пень. То ли хочет сам играть здесь «первую скрипку», то ли просто испытывает мою выдержку.

В глазах до сих пор искрит, в боку противно ноет, однако по-детски наивная мысль о спасении все ещё не покидает меня.

Мне кажется, еще не поздно успеть в загс и на Бали! Что эта потасовка ерунда, о которой легко забыть. Что можно попытаться как-то договориться с ним, разойтись мирно.

Урусов неожиданно обращает внимание на Тонин дорожный чемоданчик, брошенный у машины. Кивает своим гориллам, и кто-то из них зачем-то притаскивает его сюда.

– Далеко собрался? – Тимур глядит на меня презрительно и брезгливо.

– По делам, – отрезаю.

– Так мы подвезём! – кивает он водителю, и эскалейд, к моему удивлению, трогает с места.

Резко набирает скорость, выезжая из паркинга. Куда этот урод собрался меня подвозить?!

– А че за небесно-голубой цвет у сумочки, Дань, геем заделался? – спрашивает Тимур, и охранники синхронно ржут.

Я понимаю, он ждет ответа. Как могу, пытаюсь говорить спокойно:

– Это не мое.

Жду, что будет дальше.

Он продолжает:

– А я уже в курсе. Но ты мне кое-что должен, Даня, забыл?

Меня коробит его обращение. Тем не менее, реагирую:

– Напомните.

– ZIMMA, ты собрался на Бали в один конец, а продюсера в известность не поставил! Это нехорошо. Я – твой продюсер. Будешь тупить и дальше?

– Извините, – с беспокойством поглядываю на его горилл, ибо всё еще надеюсь прибыть в загс с нормальным фейсом, – но это вы не поняли! Я с вами никаких сделок не заключал…

– Заключишь, – перебивает он зло и спокойно, – ты сомневаешься?

Смотрю на дорогу, думая сейчас совсем о другом. Не могу же я ошибаться?! Не похоже. Поворот, ещё один.

Почему-то я думал, что мы просто катаемся, пока Тимур разводит меня на «разговор» в духе девяностых. Хотя, его борзота, конечно, зашкаливает.

– Ладно, поговорим по-другому, – добавляет.

Эскалейд тормозит неподалеку от крыльца знакомого казенного учреждения. Я вижу хрупкую тоненькую фигурку Тони в белом летнем платье.

Она там, уже ждёт! Холодный пот прошибает меня, испарина покрывает лоб.

Поспешно отвожу от нее глаза, натыкаясь на взгляд Тимура – и тут только понимаю. Этот урод знает про нас все.

Но что, конкретно? Паника, граничащая с безумием, захватывает меня все больше.

Тимур подносит к уху трубку телефона, и коротко разговаривает с кем-то.

– Смотри! – указывает мне на крыльцо загса.

И я смотрю. На Тонечку, к которой сзади подходит парень в черном. В сгущающихся сумерках она едва замечает его.

Парень в толстовке и в капюшоне, лица не разглядеть. Зато хорошо видно, как он чиркает ножом, раскрывая. Холодное лезвие на миг сверкает в свете загорающихся фонарей.

Но Тоня по-прежнему спокойна и безмятежна. Охрана Тимура жестко зажимает меня с двух сторон сразу, не давая даже вздохнуть.

Тот подонок ловко, незаметно отступает в тень примерно в метре от нее. Тоня кладет руки на перила лестницы, и с легкой улыбкой на лице высматривает меня среди снующих по улице людей.

Глухое отчаяние захлестывает с головой, сердце ноет болью. Тимур наслаждается моей реакцией.

Чёрное марево ненависти и страха медленно, но верно застилает мир вокруг меня, и я дергаюсь. Парень оборачивается в нашу сторону.

Его лицо выглядит отсюда как сплошное черное пятно в ореоле капюшона. Нутром чую – он ждет команды от Тимура!

Словно почувствовав что-то, Тоня тоже смотрит на парня. Он делает от нее шаг назад.

Однако она всего секунду или две скользит по нему равнодушным взглядом, чтобы затем вновь повернуться спиной.

– Твоя невеста? – цедит Тимур, – знаешь, что будет, если ей сейчас хорошо так, с размаху загнать нож в почку?

Обмираю.

– Счет жизни этой девчонки пойдёт на минуты! Даже если ей крупно повезет, и скорая заберёт ее хотя бы минут через десять-пятнадцать, она на всю жизнь останется инвалидом. В противном случае, умрет от потери крови.

Он выдерживает паузу, и в этот момент в салоне машины повисает гробовая, осязаемая тишина.

– Как тебе такой расклад?

– Не делай этого. Я сделаю все, что ты скажешь, – выдыхаю.

Я готов встать на колени, готов поклясться в чем угодно этому недочеловеку. Готов на все, лишь бы он ее не тронул!

– Это правильный ответ, Даня.

Урусов удовлетворённо откидывается на спинку широкого кожаного сиденья.

Молча, смотрю на его толстые, покрытые татуировками пальцы, оглаживающие модную чёрную бородку. Хотя меня сносит от желания втрамбовать это лицо в это сиденье кулаками, и бить до тех пор, пока он не сдохнет.

– Теперь ты мой раб! – продолжает, – я только что подарил жизнь твоей девушке. Дальше.

Достаёт телефон. Звонит подонку в капюшоне, и тот отступает во мрак, чтобы исчезнуть окончательно.

Я неотрывно гляжу на Тоню. Хочется плакать.

Чувствую себя зверем, загнанным в смертельную ловушку, потому что уже знаю – на этом нихрена не закончится.

– На днях займёмся подписанием контракта и тэ дэ, и тэ пэ, – спокойно, даже скучающе произносит мой враг. Бросает взгляд на часы.

– Но сначала… Ратмир! Сопроводи его. А ты, Даня, – немигающе смотрит на меня, – давай мухой к своей девке. Скажешь, что вы расстались, и обратно к нам!

Мое тело отказывается двигаться. Он кивает мне на чемодан:

– Отдашь это ей! Так, чтобы с концами, и без поводов увидеться. Вперёд.

– Ну ты тварь, – вырывается у меня нечеловечески.

Одно только воспоминание об убийце в капюшоне где-то неподалеку останавливает меня от того, чтобы полностью не погрузиться в безумие, и не унести за собой их всех...

Тот, который Ратмир, выходит первым.

– Не понял. Ты оглох?! – бросает мне Урусов.

И я выхожу из машины.