Текст книги "Пристань Мертвого Дома (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Мок потягивал вино. – И при чем тут я?

– Я не могу утихомирить мага. Но ты сможешь. – Он указал на Парус. – Пошли ее, пусть сожжет их и бросит Худу в зубы.

Мок критически поднял бровь. – Неужели? Порван-Парус, милая. Могу ли я послать тебя куда-либо?

Она поглядела на Геффена с откровенным презрением. – Я сама решила использовать талант в служении Моку. Бью только по кораблям. Не убиваю людей на улицах. Особенно по слову жалкого преступника.

– Это я жалкий преступник, да? Слушай, малышка. Моряки гибнут, когда их корабли идут ко дну, так что не обманывай себя. – Он поглядел на Мока. – Не хочешь помогать, я сам себе помогу. Уже рассылаю весточки на материк, ищу умелого человека. Такого, чтобы завалил обоих. Так что знай, ты сам все начал.

Мок отмахнулся: – Едва ли. И не приходи снова, Геф. Не люблю общаться с такими, как ты.

– Сам не золотом серишь, Обманщик. Я знал тебя, когда ты не гнушался бить ножом в спину.

Мок послал Парус вымученную улыбку. – Я морской разбойник, – бросил он. – Если кого-то убивал, то в морях, скрестив клинки в честном бою.

Геффен с презрением фыркнул и повернулся к дверям.

– Никакой огласки! – крикнул Мок на весь зал. – Не распугивай купцов!

Порван-Парус глядела на него столь подозрительно, что пират закашлялся, впадая в уныние. Поднял бокал, салютуя ей, и допил остатки. – Ну... насчет приготовлений. Нужно заново оснастить корабли. – Встать на ноги ему удалось не без труда. – Как насчет торжества в честь признания, а? Буду ждать в спальне, а?

Она соизволила кивнуть, улыбнувшись. – Да. Иди вперед, милый. Я скоро присоединюсь.

Он ответил на улыбку, поглаживая усы, и нетвердо направился к лестнице. Парус знала: когда она придет, пират будет крепко спать. Она сидела, осмысливая речи Геффена. Нет сомнений, некоторые матросы гибли, когда шли на дно корабли – но таковы риски битвы. Намеренно она никого не убивала. Наверное, никогда не начала бы убивать...

Чай из лепестков роз давно остыл. Что ж, если все пойдет как задумано, ей не о чем будет тревожиться. Не придется марать рук. Просто будет отдавать приказы другим.

"Правящий брат", назвал Тарел Мока. Пустая лесть? Не про него ли рассказывают, будто он убил сестру ради престола?

Это ей не нравилось. Совсем, совсем не нравилось.

***

Тайскренн шел по лишенному света тоннелю в глубине, много ниже подвалов Храма Дрек. Шагал, подняв силы до почти кипящих высот, сомкнув руки за спиной, почти не замечая окружающего – чувства были брошены далеко, в лабиринт сплетений и щелей стен всех Садков. Делал он это почти бездумно, хотя, говорят, поддерживать такую высоту сил оказывалось весьма трудным делом для прочих магов.

Он знал, что такие опыты запрещены – выходы в чужие Садки, черпание не только в Теласе, но в Рашане и прочих. Однако он почуял потаенные истины и готов был преследовать их, куда бы ни вели пути. В последние дни намеки заставляли его всё внимательнее вглядываться в образ древнего, полузабытого персонажа легенд – бога К'рула.

Итак, он шел темными как ночь подземными проходами, иногда улавливая и тихие отзвуки движений Бёрн в садке Д"рисс, и сглаженные ритмы Д'рек.

Лишенные света глаза устраивали фокусы, так что он не обратив внимания на световую искру, что как будто плыла навстречу. Однако искра превратилась в мерцающее пламя и он удивленно понял, что кто-то поджидает его, держа светильник.

Он замер. Всмотрелся в досаждающее видение. Женщина примерно его возраста, незнакомая жрица низкого ранга – в руке факел, в другой железная коробочка.

Она склонилась, пробормотав: – Тайскренн.

– Жрица.

Смола капала с факела между ними, необычайно громко шипя в полной тишине подземелий. Зачем ей факел, он понимал; а вскоре понял и смысл коробочки. Культ Д'рек требовал исполнения множества обрядов и ритуалов, и предмет, вероятно, был частью одного из них. Мало кто мог бы запомнить все подробности. Может, коробочка содержала материал, который нужно пополнить, или свиток, который нужно читать в определенном месте, или подношения на определенный день и час. Или, как шепнули бы иные сплетники, неописуемый корм для ненасытных тварей.

Жрица снова поклонилась, шелестя: – Соболезную, – и пошла дальше.

Он повернулся за ней, морща лоб: – Простите... вы сказали, что соболезнуете?

Женщина тоже встала, обернулась к нему. – О, извините. Думала, вы знаете. Наш путеводный свет, владыка Демидрек Ифелл скончался два дня назад.

– А... понимаю. Я не знал. Спасибо, что сообщили.

Жрица поклонилась и ушла в тоннель.

Тайскренн следил, как исчезает вдалеке свет факела, повернув за незримый угол. Снова воцарилась тьма. Он проверил свои чувства. Зная, что смерть старца близка и неизбежна, он должен был ощутить радость при мысли, что Д'рек приняла его в объятия. Однако ощутил лишь грусть. Покойный отличался добротой. Являл к нему лишь великодушие и терпение. Был кем-то вроде отца, если учесть, что своего собственного отца – как и всего детства до вхождения в храм – он не помнил.

Тайскренн повернулся и поспешил к ближайшему пути наверх.

Главные залы святилища оказались погруженными в подготовку пышных похорон. Свечи сияли на каждом углу, члены культа шествовали, склонив головы под черными капюшонами, тихо молясь. Гимны и речитативы отдавались эхом от стен.

Он направился в покои Демидрека – предложить свою службу, если таковая понадобится.

И понял, что ему преграждают дорогу. То был некий Фенереш, жрец низкого ранга, без особых талантов, упрямо преданный соблюдению всех ритуальных мелочей и тонкостей.

– Тайскренн, – воскликнул молодой жрец. – Чего вам тут нужно?

Он обиделся на такую грубость, но быстро опомнился. – Предложить свою службу, разумеется, если это требуется.

Юноша склонил бритую голову, как бы благодаря. Тонкие губы поджались. – Обо всем уже позаботились. Не тревожьтесь.

– Понимаю. Но могу же я склонить колени пред Демидреком, послав ему вслед свои молитвы?

– Останки уже унесли для погребения. Вы, конечно, вольны молиться пред иконами Демидрека в храме.

Тайскренн попытался заглянуть за спину коротышки, в личные покои владыки, но свечи там почти догорели. – Ясно. Понятно. Отлично. Благодарю, брат.

– Принимаю. Да славится Д'рек.

– Ага... Верно. – Он начал было оборачиваться, но Фенереш прокашлялся. – Да?

Жрец указал на его живот. – Ваш почетный ранг, разумеется, утратил силу.

Тайскренн нахмурился, сконфуженный, но сразу же понял. – О! конечно. – Он снял красный пояс и отдал Фенерешу, который тут же сложил его и спрятал. Тайскренн собрался уходить, но юный жрец снова начал кашлять. Он раздраженно обернулся. – Чего еще?

Фенереш ткнул пальцем в его капюшон. Тайскренн поморщился, затем натянуто улыбнулся. Накинул капюшон и ушел как можно скорее.

Дважды в жизни Тайскренн испытал ужас землетрясения, когда самые прочные скалы под ногами оказывались ненадежными, обманчивыми. И, пока он шел по дымным залам, ему казалось: хотя почва осталась недвижимой, он будто качается. Словно земной трус, удар нежданный и внезапный, заставил его пошатнуться, утратив доверие ко всему на свете.

Нужно было вновь обрести свой центр. Нужно было предаться медитации. Но прежде всего нужно было понять, почему руки его сжались в кулаки, почему пульс болезненно бьет в висках, а в груди тяжело и больно – и почему он, священник, бурлит от ярости.

***

Три дня спустя Тайскренн вновь показался в Великом Зале; он сидел, поставив перед собой миску овощной похлебки и положив сухие корки. Несколько дней он искусно избегал зала, но теперь созвали общую Ассамблею, приходилось присутствовать.

Обширная, похожая на пещеру палата была забита теснее, чем когда-либо раньше. Толпу томило ожидание, всюду шли шепотки, слухи о предстоящем. У него, жреца высокого ранга, спрашивали мнение; он отвечал, что спекуляции напрасны и вскоре они все узнают. Это успокаивало назойливых собеседников.

На скамьях не оставалось свободных мест, однако кто-то втиснулся рядом, схватил его за руку. Он поднял глаза и узнал Зиллу. Девушка сдавила его ладонь. – Прости, Тай. Знаю, ты был к нему близок.

Он кивнул: – Благодарю.

Бормотание и разговоры затихли, когда в зал вплыл Совет Старейшин. С ними был Телло, походивший на быка в окружении отощавших журавлей и драных пыльных ворон. Занятое им место – почти в центре стола – встревожило Тайскренна. Обыкновенно высокий гость располагался с края.

Люкатерамиль встала, чтобы начать. Это была хенганка, из драных пыльных ворон. Впрочем, ее любили, низшие звали ее просто Люкой. Женщина воздела руки, требуя тишины, хотя в зале уже царило безмолвие.

– Соратники, – начала она сухим и тонким голосом, – мы собрались здесь, дабы подчеркнуть и усилить один из ведущих принципов Д'рек – принцип последовательности и преемства. Вечной перемены и череды рождения и гибели.

Ее приятели-старики застучали по столу в знак согласия, слушатели зааплодировали – впрочем, подобающе тихо и уважительно.

Люка неспешно склонила голову. – Пусть мы потеряли одно из любимых сердец, оно не пропало. Владыка прильнул к груди Д'рек, и потому мы должны радоваться. Мы, каждый из нас, можем смотреть вперед и ждать воссоединения с ним и всеми праведниками рядом с Д'рек, когда придет наше время.

Во дни испытаний мы благословлены: среди нас, по мудрости Синода Храмов, оказался брат Телло. – Она повернулась к нему, он встал, кланяясь, и снова сел. – Брат милостиво согласился послужить временным верховным жрецом и Демидреком, пока мы, Совет, не выберем преемника Ифелла.

Ассамблея вновь почтительно захлопала. Страцы Совета присоединились, беззвучно качая головами.

Люка подняла руки. – На этом всё. Ну же, склоним головы в молитве и прощении.

Тайскренн присоединился ко всеобщему поклону, но не мог найти среди мыслей и одной всепрощающей. Нет, он молился за мудрость Совета, ибо кандидатура Телло в роли временного Демидрека обеспокоила его. Почем бы им не избрать кого-либо и закончить дело?

Чуть позже, за трапезой, Зилла шепнула ему: – Почему не носишь красное?

– Его забрали у меня.

– О... прости.

– Не важно. – Он помолчал, размышляя. – Что ты думаешь об этом Телло как временном верховном жреце?

Она нахмурилась, как всегда серьезная при обсуждении дел храма. – Ну... хорошо иметь кого-то ответственного в момент перемен. Нужно продолжать дела, пока раздумывает Совет. Он хотя бы моложе, более здоров и энергичен. Произвел впечатление своей решительностью.

– Решителен. Да, полагаю, так.

Ее глаза сузились. – Что-то ты не весел.

Он не мог рассказать ей о разговорах с этим человеком, так что просто пожал плечами: – Меня тревожит... чужак, берущий власть в храме.

Девушка глядела в жидкую похлебку. – Едва ли он берет власть, Тай. Всего лишь временная должность. И какой же он чужак – он Блюститель культа. Опытный следователь.

Он улыбнулся лишь, чтобы не огорчать ее. – Разумеется.

Глава 7

Танцор узнал от долговязого и кислого на вид Токараса, что Келланвед готов. Он так и не освоился с новым именем приятеля, хотя был уверен, что Ву – тоже не настоящее имя, так что какая разница?.. Ассасин завернул в кожу оставленное снаряжение, спрятал под доску пола и пошел в контору.

Маг забросил на плечо несколько седельных сумок, поставил перед собой трость. Танцор вооружился лучшими ножами, захватил полезные инструменты. Перевязи под широким плащом провисли под тяжестью клинков, торс был перепоясан веревкой и проволокой. Он захватил полные карманы сушеной провизии и мех с водой.

Келланвед кивнул ему. – Отлично. В поход.

На ум Танцору пришла мысль, он поднял руку. – Погоди. – Маг-дальхонезец, сжившийся с обликом морщинистого старичка, вздохнул, постучав тростью в пол.

Танцор вернулся вниз. Грузный мечник Чосс, один из лейтенантов Угрюмой, сидел у стола. – Где она? – спросил Танцор.

– На задах.

Танцор пошел на кухню и склад. Нашел Угрюмую с братьями Сухарями. По крайней мере, они звались братьями. Он не находил семейного сходства, кроме синеватой кожи. Картерон был высоким, худым, тогда как Арко казался мощным как вол. Угрюмая оценивающе глянула на него, подняла бровь. – Куда-то идете?

– Точно. Ты же замечала, Ву... Келланвед иногда пропадает.

Угрюмая не выглядела довольной. – Да уж, заметила.

– Вот. Мы вдвоем уходим кое-куда на время. Придется тебе решать дела, пока нас нет.

Она махнула рукой братьям, разрешая выйти, и сложила руки на груди, всем видом оправдывая свое прозвище. – И к какому времени вас ждать?

Он задумался, гадая, сказать ли правду или напрячь их, назвав какую-либо близкую дату. Впрочем, понимая, что ждет их с Келланведом и здраво оценивая шансы, решился сказать честно: – Не знаю. Мы можем вообще не вернуться.

Она снова воздела бровь, вероятно, впечатленная прямотой. – Поняла. Буду иметь в виду. – Чуть склонила голову то ли из благодарности, то ли просто оценив предупреждение. – Спасибо.

– Тогда до встречи.

– Да. До встречи.

Он вернулся в контору и обнаружил Келланведа в сражении с нахтом. Кажется, маг пытался заставить тварь ехать на плече, но зверю больше нравилось за спиной – ухватился за курчавые волосы и не желал отпускать. Они кружились у стола, Келланвед тихо бранился, тварь издевательски скалила зубы.

– Готов? – сказал Танцор.

Келланвед застыл на месте, повернул к нему деланно спокойное лицо; нахт выглянул из-за плеча, внезапно став совсем невинным. – Конечно! А что, не похоже?

– Похоже, с помощником у тебя проблемы.

– Чепуха! – Маг завел руку за спину, схватил нахта и оторвал лапы от волос. – Ха! Как тебе?

Существо попыталось укусить его за руку, и маг поспешно ее опустил. – Ну-ну, плохой Деймон! – Нахт снова влез под потолок, издавая шипение, подозрительно похожее на смех.

– Я думал, ты хотел назвать его иначе.

– Уверяю, мне многое приходило на ум.

– Ты закончил?

Келланвед последний раз сверкнул глазами на зверька: – Несомненно, – и поманил Танцора. – Перемещение должно происходить более гладко.

Танцор выхватил клинки, встав в позицию полной готовности. – Отлично.

Ленты мутного мрака возникли над головами, извиваясь и кружась; через миг все потемнело в глазах. Танцор мигал и щурился, сжимая оружие. Затем почва накренилась, заставив его потерять равновесие, и нечто ударило по лбу. Он падал, ощущая, как катятся камни.

Темнота рассеялась. Юноша лежал на спине, взирая на свинцовое небо Тени. Вокруг них стоял лес каменных цилиндров, сломанных на различной высоте.

Келланвед заслонил вид, сгибаясь и озабоченно морщась. – Ну извини.

Танцор вскочил, потирая лоб и поясницу. В голове шумело. – Чудесно. Не обращай внимания. Что за место? Руины?

– Вроде того. Погляди.

Танцор изучил ближайшую колонну – она была вытесана в подобие дерева, даже с пластами коры. Однако это место казалось архитектурным нонсенсом. Столпы торчали повсюду, без ровных рядов.

Келланвед бродил по бесплодным каменным выступам между стволов. Танцор увязался за ним, поражаясь масштабу безумного великаньего леса. – Кто стал бы делать такое? – сказал он – Знаешь?

– Никто, – ответил коротышка-маг, снова начав гудеть под нос и стучать палкой – верный признак довольства и спокойствия. – На что они похожи?

– Сделаны как деревья. Может, теми Эдур, о которых нам рассказали?

– Нет. Это и есть деревья, уверяю тебя.

Шагая среди бесконечных стволов, Танцор не мог поверить словам приятеля. – Настоящие? Это что, проклятие? Кто мог быть столь могучим? Аномандарис? Килмандарос? Древний К'рул?

Келланвед помахал тростью, кудахча смехом. – Нет, нет. Никто не наделен такой мощью... ну, я хотя бы надеюсь. Нет, ученые твердят, что это естественно. Что, если закопать вещи на долгое время и не тревожить, они превращаются в камень.

Это показалось Танцору вполне понятным. Он буркнул: – Ага, работа Бёрн.

Келланвед склонил голову набок. – Да. Полагаю, ты можешь так сказать.

Они миновали границу зловеще безмолвного леса, углубившись в низкие холмы. Низины были сухи, на склонах торчали острые утесы и ломкие колючие кустарники. Повсюду виднелись каменные кучи – похоронные пирамидки, объяснил Келланвед. Одна была явно разорена: камни усыпали весь склон. Они пошли туда. Танцор осторожно шагал за Келланведом, сжимая клинки.

Коротышка долго смотрел внутрь могилы. Оглядевшись, Танцор подошел к нему.

В гробнице лежал частично видимый труп. Клочья одежды и кожи облепляли белые кости – сухость мечта хорошо сохранила останки. Кости казались почти человеческими, хотя вроде бы толще и прочнее. – Кто они? – спросил Танцор.

– Полагаю, Эдур.

– А ты...

Келланвед покачал головой. – Нет.

Танцор ощутил облегчение. Не то чтобы он был суеверен... но казалось достойным не касаться здесь ничего, пока они не осознают возможные последствия.

И тут по шее поползли мурашки, словно он нечто ощутил. Танцор развернулся, вытягивая вперед ножи. Там стоял мужчина из могилы – нет, не он, кожаные доспехи менее ветхи, в руке длинное копье.

Келланвед обернулся, поднимая брови, и поклонился. – Приветствуем.

Мужчина – Эдур? трудно было судить под всей его пылью, понятно было лишь, что он давно умер – не отвечал. Вскоре Танцор вопросительно глянул на Келланведа. Маг вздохнул, требуя терпения.

Словно прилетев в ветре или поднявшись из песка меж камней, донеслись еле слышные слова. – Не тревожьте мертвых.

Келланвед снова поклонился. – Мы даже не думали. – Он стоял, ожидая ответа, постукивая кончиками сведенных вместе пальцев.

Через долгий миг послышалось: – Не тревожьте мертвых.

Теперь уже Келланвед послал Танцору разочарованный взгляд. Поклонился призраку на прощание и поманил Танцора за собой.

Они покинули холм; Танцор, шагавший вторым, с оружием наготове, оглянулся – призрак пропал. – Дух? – сказал он.

– Все мы здесь призраки. Тени прошлого и будущего.

– Не понял.

– Эмурланн разбит, распался. Возможно, следует видеть в нем склад теней всего, что было и будет во всех мирах. Теней слившихся и перемешавшихся.

Танцор задумчиво скреб подбородок. Наконец он сдался. – Извини. Это ничем не помогает.

Келланвед воздел бровь. – Неужели? Этот образ мне особенно нравился. Я над ним трудился.

– Потрудись еще.

– Критик.

– Ну, ну. И где твои врата?

Келланвед указал острием трости: – За теми холмами.

– А поближе высадиться было нельзя?

Маг окинул его взором, словно не в силах понять – это шутка или нет. – Знаешь ли, я не выбираю, где появиться. Так или иначе, нужно добраться до них прежде...

– Прежде чем псы доберутся до нас, – закончил Танцор.

Келланвед поморщился, осторожно глянув на него. – Ах... да. Прежде чем.

– Тогда лучше поспешить.

Они шагали сквозь холмы, минуя все новые пирамидки и задушенные песком, едва заметные развалины. Танцора поразила мысль: Тень оказывается всего лишь гигантским мавзолеем, кучами отбросов времени и истории. Все мгновения, спрятанные в прошлом мира, здесь лежат нагие и видимые. Как ни странно, он ощущал грусть, думая обо всем бывшем или несбывшемся.

И еще не мог расслабиться, то и дело оглядываясь через плечо. Темное пятно в небе – это же лениво хлопающая крыльями птица, хотя о таких птицах он даже не слышал. Она как будто преследовала их или же летела в том же направлении.

Пройдя между двух холмов, они обнаружили арку ворот, погребенную в песке. Танцору казалось: эти изгрызенные камни устали держать неведомых тяжесть веков. Келланвед начал рыться в сумах, не снимая их с плеча. Танцор озирался, ожидая неизбежного.

Пока маг работал, что-то бормоча или произнося заклинания, изучая свои чертежи и касаясь камней в точно отмеренных местах, ассасин наблюдал. За чем именно стоит наблюдать, сказать было трудно... да и что он мог бы сделать?

Изрыгнутые самим Худом гончие оставались проблемой. Если подумать, нужно было захватить с собой копье, как у того призрака. Хотелось бы узнать соображения Келланведа о прошлом и откуда приходят все привидения, но приятель был слишком занят. Призраки охраняют Тень? Или просто проголодались?

Сначала появилось летающее существо – кругами спустилось с неба и село на вершину холма. Вроде летучей мыши, темное, с кожистыми крыльями, но с большим острым клювом пеликана. Танцор следил за тварью, она за ним.

А затем раздался далекий лай.

Он переменил клинки на самые тяжелые и присел, готовясь. Вот оно. Столкновение, которого он страшился и которого надеялся избежать. К собственному удивлению, Танцор ощутил сухость во рту и пот на ладонях; никакой враг-человек не вызывал в нем такой реакции. Возможно, всему виной долгое ожидание.

Все, что он может – оборонять Келланведа, давая магу время на открытие врат. Едва откроются, оба прыгнут туда...

– Как дела идут? – спросил он через плечо.

Келланвед был так озабочен, что не ответил.

Танцор чуть шагнул вперед, пробуя песок, ища лучшей позиции. Тварь с вершины холма села на корточки, явно желая полюбоваться представлением.

«Ублюдок».

Темно-коричневый пес показался на другом холме. Шрамы раздвигали короткую шерсть, глаза светились ледниковой синью. Заметив их, пес издал очередное завывание, призванное заморозить жертву на месте. Помчался по склону, вздымая тучи песка задними лапами.

Танцор понимал, что от такой атаки можно лишь уворачиваться. Оставив Келланведа беззащитным.

Ни за что. Он расставил ноги и пригнулся, выставив оружие.

Свет расцвел над плечом, внезапный толчок силы переместил его на два шага вперед. Зверь развернулся, тормозя на всем скаку, опасливо глядя не на Танцора, а за его спину. Танцор выпрямился и начал отступать. Низкое биение силы заставило содрогаться песок под ногами. Он крикнул: – Открыл?

– Ага... почти.... – донесся неуверенный ответ.

«О, ради любви Опоннов!»

Зверь опомнился от удивления и двинулся, хотя еще осторожничая. Он явно не желал провалиться сквозь врата.

Танцор водил клинками, делая выпады и стараясь отпугнуть пса. В холке тот был почти ему по плечи. Он клацал зубами в ответ на выпады, но без особого пыла – все внимание пса было приковано к творящемуся за спиной Танцора.

Неужели эта тварь может... бояться? Нет, не самих врат – того, что может пройти в них?

Не отрывая глаз от массивного зверя, он крикнул: – Келланвед! Может, эта штука запечатана не без причины... Может, нам не надо...

– Ха! Получилось!

Вспышка силы надавила на спину Танцора, словно рука великана. Громадный зверь также отпрянул, зарычав, упираясь лапами. Танцор оказался стоящим глаза в глаза с чудищем. Взор горячо пылал жаждой крови, но в нем читался не один лишь животный инстинкт – похоже, там был и разум. Способность рассчитывать и хитрить. Что же он такое?

Рука схватилась за воротник и потянула его назад. Танцор настороженно отступал, но пес не решился использовать преимущество; казалось, он доволен был видеть, что они убираются прочь.

Обычные сторожа, поставленные на границах? Или они яростно защищают свои владения? Можно ли разгадать эти тайны?

– Сюда, – кричал Келланвед. Слова его почти пропадали за шумом, подобным гулу водопада. Танцор рискнул коротко глянуть через плечо, увидев, что врата активизировались. Середина их стала мутной, клубящейся, хотя что лежит дальше, понять было невозможно.

– И теперь? – крикнул он.

– Полагаю, теперь мы прыгаем.

– Ты не уверен? – завопил ассасин. – Кажется, ты должен быть знатоком!

– Ну, я ведь никогда такого не проделывал!

Танцор видел, как сужаются небесно-синие глаза зверя, как напрягаются мышцы на лапах. Похоже, не обнаружив выползающего из врат достойного врага, зверь терял терпение.

– Иди первым, – велел он. – Я прикрываю.

– О, чудно! Как первым, так я!

Совершенно раздраженный, Танцор повернулся спиной к готовому прыгнуть чудищу. – А не пошел бы ты... побыстрее?

– Ну, если ты решил вести себя так грубо, – фыркнул Келланвед.

Когти на задних лапах рыли песок, ища прочной опоры. Танцор резко повернулся, увидев, что Келланвед стоит, схватившись пальцами за подбородок, изучая арку – и весомо приложил ногу пониже спины, толкая его внутрь.

Вопль удивления и протеста быстро затих, едва маг провалился в туманное облако.

Танцор прыгнул следом, слыша лязг челюстей прямо за спиной.

***

Зверь остался у врат, залег, опустив морду на лапы, терпеливо ожидая. Но, поскольку ничего не происходило, постепенно он потерял интерес – или был призван для иного задания. Прыгнул в сторону холмов и умчался, подвывая.

Следившее за всем с вершины холма черное создание раскрыло широкие крылья и улетело. Понеслось под мрачными, бесформенными небесами Тени, следуя изгибам местности, пока не нашло искомое – фигуру, одиноко бредущую в пустошах.

Летун приземлялся перед тощим ходоком, а тот застыл на месте. Его можно было описать только как восставший труп. Мумифицированная кожа прилипала к посеревшим от ветра и дождя костям, остов покрывали ржавые доспехи архаического вида. Меч висел у пояса, тоже ржавый и наверняка тупой.

Сухой труп склонил безглазое лицо, как бы рассматривая летуна. И не сразу спросил бездыханным шепотом: – Да?

– Воры убрались обратно, – прошипела крылатая тварь, выражая и неодобрение и нетерпение. – Ушли от Гончих.

– И?

Существо запрыгало на коротких когтистых лапах, явно разволновавшись. – Суют свои носы! Открыли врата в Искореженные Земли!

– Это не моя ответственность.

Существо подскочило в воздух. – Что? Ответственность? Они вторглись! Они вредят! Напади на них, разорви на косточки!

– Нет.

– Нет? это твое дело. Никто тебя не побеждал! Выкажи же превосходство, Ходящий-По-Краю!

– Тебе не понять моих дел, Коро.

– Фу! Такая пассивность просто бесит! Не хочешь сам, пусть за ними пойдут Кодл и Телораст!

– Нет.

– Нет? – жалобно взвизгнула тварь. – Почему всегда нет?

– Я не хочу, чтобы их сожрали. Пока нет.

Коро порхал нервными кругами. – Ба! Ты страж или нет?

– Я охраняю так, как считаю нужным.

– Я в бешенстве! – Коро взлетел выше.

– Не вмешивайся, – предупредил скелет. – Только когда я отдам приказ.

Тварь улетала, хлопая крыльями, хотя эти тонкие рваные мембраны выглядели совершенно не способными давать подъемную силу.

Иссохший труп – Ходящий-По-Краю – посмотрел на низко нависший горизонт, в сторону врат Искореженных Земель. Поправил ножны на поясе, стряхивая прах с покрытой трещинами кожаной перевязи, и продолжил хромать, обходя владения.

***

Танцор упал в груду золы. Поднялась черная туча, вымазавшая ему лицо и одежду. Рядом сидел и перхал Келланвед. Танцор вскочил, встав наготове напротив врат.

– Он не будет нас преследовать, – прохрипел Келланвед.

– Почему же?

– Полагаю, потому, что его не призывали.

– Мы никогда их не призывали.

Келланвед отряхивал пыль с рукавов и груди. – О нет! Призывая Тень, зовешь и их!

Танцор встал спокойнее. – Понятно. – Сделал полный оборот. Повсюду грудились холмы, голые – скорее наметенные ветром дюны из вездесущего пепла и праха. – Ты нашел нам еще одно чудесное местечко. Почему бы не сад или виноградник?

Келланвед пробовал пыль концом трости. – Не вини меня. Все это наследие древних войн, насилия и проклятий. – Он кивнул своим словам, обозревая злосчастный пейзаж. – Да. Проклятий. Они еще живы.

– Мы в безопасности?

Мелкий маг рассеянно моргал. – Что? Безопасность? О да. Конечно, если нас не отыщет нечто, произведшее всё здешнее запустение. – Он указал тростью. – Кажется, нам сюда.

Танцор пошел рядом, хотя все направления казались одинаковыми. – Как ты определил?

Келланвед махнул тростью: – Я ощутил так кое-что. Какой-то разрыв. Нечто вторгшееся в этот Садок.

Танцор вернул ножи в родные кармашки на перевязях. – Ну, надеюсь, разрыв не особенно страшный.

Они шли дальше. Танцор не мог понять, сколько протекло времени и далеко ли они ушли. Местность текла мимо, совершенно однообразные пустоши черной почвы, гор пепла и пыли. Во рту была кислота, глаза жгло, в ушах раздавались стоны и призрачное бормотание.

Наконец что-то изменилось впереди: какая-то дымка пятнала склоны, будто началась пылевая буря. Она словно ползла навстречу, напоминая занавес тьмы.

Приятели замедлили шаги. Остановились. – Что это? – сказал Танцор.

– Не знаю – но что-то неестественное, будь уверен.

– Здесь все неестественно. – Он вытащил платок, утирая лицо.

Келланвед озадаченно посмотрел на него. – Это не просто буря. Она похожа на бурю между Садками. Должно быть, мы пересекаем весьма странный район. – Танцор углядел вокруг мага едва заметное мерцание воздуха, выдававшее открытый Садок.

Пыль и песок ударили по ним. Дальхонезец нахмурился: – Это ненормально.

Танцор повернулся в ветру спиной. – Еще бы!

Келланвед прикрыл глаза ладонью. – Нет. Я говорю, она должна быть либо магической, либо природной. Не обеими сразу.

– Сразу?

– Да. Я... – Он запнулся, резко поднося руки к лицу. Потом поглядел на Танцора. Глаза были широко раскрыты от ужаса. – О нет...

– Что такое? – Танцор поглядел на свои ладони: их покрывала какая-то мелкая пыль цвета ржавчины.

Коротышка издал бессловесный вопль и побрел в мятущиеся полотнища бури. Танцор бросился следом, крича: – Да что?..

Молния затрещала, обдав окрестности потоком громадных искр. Тени метались, будто ветер разорвал на части чью-то одежду. Танцор разглядел Келланведа в центре нелепого шторма. Маг кружился на месте, раскинув руки – и, кажется, медленно поднимался. Клочья теней то ли истекали от него, то ли его пожирали, Танцор не понимал, что творится. – Да что такое? – продолжал он вопить в отчаянии.

Голос сзади заставил Танцора развернуться. Сквозь бурю пробирался коренастый мужчина, одной рукой он закрыл лицо, другой показывал куда-то дальше. – Выруби его! заревел пришелец. – Повали его, пока он не убил нас!

Танцор рванулся к Келланведу, на бегу вытаскивая нож с массивной рукоятью. Парень поднялся так высоко, что за ним пришлось прыгать; Танцор развернул нож и ударил друга по затылку. Келланвед повалился, лишившись чувств. Танцор прижал пальцы к шее: жив, хотя слаб.

Ветер начал затихать. Удушающий песок и охряная пыль оседали длинными шипящими знаменами. Семеро вышли из сумрака, все с готовыми к стрельбе арбалетами. Мужчина, первым позвавший Танцора, подошел ближе, снимая тряпку с лица; он был загорелым и грязным, на плечах висела потрепанная кожаная куртка-доспех. Танцор выхватил оружие, встав над телом Келланведа.

– Живой, да? – буркнул гость. – Ты мог бы его прикончить. Поверь, это милосерднее.

– Что случилось?

Мужчина указал на Келланведа. – Колдун, да? Поднял садок, да? Любой дурак подумал бы дважды, прежде чем войти в Отатараловую пустыню с поднятым садком. Теперь его ум улетел. Лучше перерезать ему глотку.

– Только тронь, и я убью тебя.

Мужлан всмотрелся в Танцора. – Ладно. Но нести его я не стану. – Рука поднялась. – Туда.

Танцор взял Келланведа на руки и пошел в указанном направлении. Арбалетчики окружили их со словоохотливым главарем. – Где мы? – спросил Танцор через плечо.