Текст книги "Пристань Мертвого Дома (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Дассем, сэр.

– Сэр? На кого я похож, по-твоему? На треклятого прыща из Блура? Просто Хорст, вожатый твоего каравана. Встанешь в самом заду.

Если новичок был и недоволен порядком следования, то не подал вида. Оставался до странности спокойным, безмятежным превыше юных лет. Хорст снова поразился необычайному его сходству с иностранной фехтовальщицей. Эта Коса хранила неземное спокойствие, даже разрубая бандитов пополам.

***

Едва слышный скрип двери разбудил Тайскренна. Его подземная келья была чернее самой ночи, но глаза посвященного в культ Д'рек могли проницать любую тьму.

Узнав гостью, осторожно закрывавшую за собой дверь без замка, он сухо сказал: – Нарушаешь правила, Зилла.

Женщина обернулась, прижимая палец к устам. – Шшш! Тихо! – Села рядом на травяной матрац. – Утром тебе нужно уходить. Никому не говори. Просто уходи. Найди отдаленный храм – в любом приветят адепта твоего уровня.

Он озадаченно улыбнулся. – Ради чего?

Женщина озиралась. Страх в широко раскрытых глазах заставил его собраться. – Ты что, не обращаешь внимания?

– На что именно?

Зилла в отчаянии всплеснула руками. – На допросы! На аресты! На исчезновения!

Он пожал плечами: – Для нового режима естественно искать новой безопасности.

Зилла еще понизила голос, но в тоне была ярость. – Все устраненные были близки к Ифеллу. Не понимаешь? Он прокладывает путь к тебе!

– Кто?

Она сложила руки, пряча между колен. Голова поникла. – Телло и его люди.

– Но ты была ему рада.

– Такого я не ожидала. Он Блюститель! Авторитетен в нашем культе... – Она не находила слов, разочарованно поводя руками. – Почему? За что? Какая необходимость?

Тайскренн решился положить ей руку на плечо. – Может, это дела культа. Может, он лишь выполняет задание. Не беспокойся. Мне нечего бояться. Я не сделал ничего дурного.

Женщина бросила взор, полный невероятной жалости. – Ох, Тай. Ты так наивен. При чем здесь дела, дурные и добрые, при чем здесь правила? Вопрос о силе!

Ощутив изрядную досаду, он отвел руку. – Мне, случайно, довелось кое-что узнать о силе.

Она удержал его ладонь. – Да. Мы все слышали. Когда ты пробудился, содрогнулись Садки на острове. Все мастера не могли справиться с тобой, ребенком. Никто не оспаривает твою силу. Но я говорю о другой силе, о политической силе. О власти. Ты стал угрозой новой власти. Обещай же сделать по-моему... Прошу.

Он покачал головой. – Нет. Я не сбегу. Это будет равносильно признанию вины. Я не сделал ничего дурного. Я радостно жду допросов, чтобы выйти очищенным.

Взор ее стал совсем грустным. – О, Тай... ты думаешь, что неприкосновенен. Отнюдь. Однажды увидишь. – Она отбросила его руку. Удивительно, как быстро ладонь стала холодной. Женщина прошептала от выхода: – Надеюсь, ты не сломаешься.

***

Через два дня за ним пришли.

Была середина ночи, когда сразу четверо прокторов встали у входа, чтобы сопроводить его ко двору. Он не сопротивлялся. Посланцы блюстителя вели его сквозь пустые, едва освещенные тоннели; вскоре стало очевидным, что целью будет не общий зал, но некие личные покои.

Тайскренна усадили на стул в середине пустой комнаты, между моргающими подсвечниками. Все вышли. Жрец подозревал, что от него ожидают нервозности, что рассудок его должен предвкушать грядущее, все сильней тревожась, создавая фантастические сценарии обвинений и клевет. Вместо всего этого он закрыл глаза и сложил ладони в медитации.

Вскоре тяжелые шаги возвестили появление посетителя. Он открыл один глаз, видя в золотистом мерцании свечей Телло собственной персоной, и вовсе не удивился. На лице блюстителя читались боль и озабоченность, руки он сложил за спиной.

– Тайскренн... – Голос звучал печально и горько.

– Да? – прервал он, делая вид полнейшего внимания.

Толстые губы Телло чуть поджались. Он продолжал: – Хочу дать вам знать, что лично я не одобряю полученных указаний, но бессилен пред волею следственного совета...

– А поименно?

Грузный жрец заморгал, поморщился. – Что поименно?

– Совет. Какие жрецы и жрицы в него входят?

Телло покачал блестящим шаром головы. – Тайскренн... Я разочарован. Выступления против суда вам вовсе не помогут. Слишком поздно для подобных игр.

– Игр? – воздел бровь Тайскренн.

– Да, да. Во время допросов вскрылись тревожные факты, вызывающие обвинения лично против вас. Требуется дальнейшее разбирательство. И это – моя неприятная обязанность.

– Допросы... и пытки?

– Решительные меры, – поправил Телло.

– И каковы обвинения?

Телло поднял руку. – Всему свое время. Нужно собрать больше фактов. Мы будем работать тщательно. До той поры считайте себя под неофициальным домашним арестом. Вам выделят апартаменты более уединенные, где вам стоит подумать о собственном поведении. Подчиняйтесь прокторам и прошу вас, не создавайте проблем.

Тайскренн понимал: Телло был бы очень доволен, начни он создавать проблемы. Непокорство сделает его работу куда проще. Он решил вовсе не протестовать... впрочем, как и раньше.

Телло сделал знак, и четверо прокторов явились из темноты. Теперь они носили жезлы. Один указал Тайскренну путь. Тот встал, сказав Телло: – Значит, до встречи на суде, на моих слушаниях.

Кривая, безрадостная улыбка выскочила на губы жреца, и только теперь Тайскренн ощутил беспокойство. – До скорого.

Новые "апартаменты" оказались кельей поблизости от моря. Так близко, что соляные разводы украшали стены, показывая – во время приливов сюда захлестывают волны. Прокторы захлопнули за ним дверь, он услышал лязг замка. Кажется, во всех постройках храма было очень мало запирающихся комнат, и ему выделили одну.

Он сел на каменный уступ. Одеяла оказались гнилыми и просоленными. Хлипкая дверь и простой замок не представляли преграды, море манило, волны шумели прямо под скалой за окном.

«Хотят, чтобы я сбежал» , сообразил жрец, не веря сам себе. Им нужно, чтобы он сбежал. Камера выбрана так, чтобы соблазнить его на побег. Так близко, так просто. Такая легкая работа для Телло. Признание любой вины и любых фальшивых доказательств.

Что ж, он не будет облегчать блюстителю жизнь.

Он сможет перетерпеть их, вынести все, что они придумают. В исследованиях Садков он представал пред великой пустотой Бездны, видел сущности, от которых взорвались бы рассудки всех так называемых мастеров.

У них нет того, что могло бы вывести его из равновесия.

Поистине так. Это им придется пожалеть о последствиях. Уж он позаботится.

И тогда он оторвал ноги от сырого холодного пола, скрестил под собой, возложил ладони на колени, предавшись глубочайшему созерцанию – чтобы ждать, очищая разум, и готовиться.

***

Горстка матросов «Бури» сгрудилась в трюме, замышляя убийство.

– Зачем ставить паруса? – сказала Хела. – Он один, он стар и богат! Бросим за борт и вся недолга!

– На запад, сказал он, – шипел Гудан. – Прямо через Пучину. Сам капитан не смог узнать, какой берег ему нужен. Я говорю: избавимся от него.

– Остров Сегуле близко, – буркнул Весс. – Сплавим его туда.

Тут все разразились хохотом. Бутылка пошла по кругу.

– Решено, значит? – настаивала Хела. – Кончаем?

Юный Ренелт из Марча поднял тонкий кинжал, зарычав: – Да.

Весс отвел оружие. – У него кольчуга, дурень. Сколько арбалетов у нас в запасе?

– Достаточно, – отозвался квартирмейстер Гудан. – А кеп?

– Согласится или будет следующей.

– А что говорит костоправ Джут? – спросил Ренелт всех сразу, ткнув пальцем в сторону пожилого мужчины, что полулежал на досках, закрыв глаза и прижав к груди бутылку.

– Кому дело до старого бурдюка и его речей? – прорычала Хела но, оглядевшись, заметила неуверенность на лицах пиратов. – Ну ладно!

Ренелт похлопал старика за плечо, но этого оказалось совсем недостаточно. Парень ударил сильнее, старик зафыркал, шлепая губами и слепо моргая. – Еще вина, – захрипел он. Ренелт поставил на грудь новую бутылку, старик удивленно крякнул и радостно сделал глоток.

– Мы идем против чужака, – сказал Ренелт. – Что скажешь?

Старик подался вперед, глядя влево и вправо, закашлялся. Воздел палец. – Кого?

Хела сердито вздохнула. – Против пассажира, ты, проклятый бесполезный дряхлый пропойца!

Костоправ Джут понимающе кивнул и снова торопливо выпил. Прищурил глаз и задумчиво прижал палец к подбородку. Толпа молча ожидала результатов старческого размышления. Наконец он открыл глаз и наморщил лоб. – Кого?

Все застонали, презрев лекаря; некоторые посоветовали ему засунуть палец известно куда. Весс оглядел собрание. – Открывай кладовую, Гудан.

Толпа разошлась, однако Ренелт остался около Джута. – В чем дело? – спросил он старика. – Ты всегда нетрезв, но чтоб такое?!

Старый хрен сжал бутылку, будто спасительное бревно в бурю. Глаза оставались плотно зажмуренными. Вскоре Ренелт сдался и ушел за остальными. Одинокий костоправ вздохнул, поднимая бутылку к губам. Из горлышка не вылилось ни капли; он нахмурился и снова начал баюкать ее. Вокруг заблестели бусинки глаз – это крысы вылезли из укромных мест. Он шепнул им: – Я пью, когда мне жутко. Вот и сейчас ужасть как жутко. Отчего-то.

На палубе Ларс торопливо отворил дверь каюты капитана, которую теперь занял чужак, и столь же торопливо запер за собой. Сразу заперхав и заморгав – каюту заполнили миазмы сладко пахнущего дыма.

– Пожар, милорд? – пропыхтел он, протирая глаза.

– Нет, – прогудел грубый голос из-за почти ощутимых складок дыма. – Не пожар. Зачем ты потревожил меня?

Паника не отступала. – Команда! Они идут на вас... на нас! Я подслушал! Нужно позвать капитана. Может, при ее поддержке иные...

Из дыма выступила призрачная фигура: чужак поправлял кольчугу и прилаживал пояс с оружием. При этом зрелище Ларса пробрала зловещая дрожь, словно он стал свидетелем появления голодного выходца из иных миров или древнего духа.

Чужак – Каллор – поднял дымящуюся свечу и загасил пальцами. Поставил в сторону: – Не обязательно, – и спросил доверительным тоном, похлопывая по рукояти архаичного меча: – Как думаешь, сколько людей требуется – по минимуму – чтобы управиться с этим судном?

Ларс заморгал пуще. Сошел с ума? – Приме-мерно сорок, – заикнулся он, – милорд.

Чужак удивленно поднял серые брови. – Сорок? Однако. Не считаешь ли ты, что это избыточное число? – Он шагнул к двери, Ларс отскочил с дороги. Сжал кольцо на двери и обернулся: – Двадцати нам не хватит, как считаешь? Ну-ка, пойдем встретимся с недругами.

Ларс лишь сглотнул, впав в ужас. – Я останусь здесь, дабы охранять ваше имущество. Вы не против? – Он считал, что сокровища старика должны быть сложены где-то в каюте.

– Располагайся, – бросил хозяин, пожимая плечами. Открыл дверь в ночную тьму и вышел, стуча подкованными сапогами по палубе.

Ларс запер дверь и встал, тяжело дыша. В уме бегали мысли: что делать, что делать? Как вписаться в команду? Вылезти вовремя и ударить Каллора в спину, заслужив доверие? Или украсть сокровища? Нет, нет – его станут пытать, пока не узнают всё. Он качался, сжав горло руками. Как выжить? Способ должен найтись!

Наконец он решился. С командой – вот единственный путь спасения. Ларс прижался ухом у тонкой двери, выжидая случая. Слышал приглушенный деревом разговор: ленивые реплики чужака и резкие отрывистые слова заправилы – кажется, старпома.

Пронзительный, режущий слух вопль заставил его отскочить и шлепнуться на задницу. Раздалось гудение нескольких спущенных арбалетов. Снова крики – теперь полные ужаса – и топот железных подошв чужака. Палуба сотрясалась также от стука босых ног. Кто-то врезался в дверь, вопя: – Режет нас всех!

Длинный железный клинок просунулся сквозь доску, смоченный кровью, и вышел с душераздирающим скрежетом. Пронзенный – кем бы он ни был – покорно прилег у двери. Железные подошвы стучали медленно и уверенно. Ларс толкал дверь, оттесняя труп. Неужели он опоздал?

Снаружи палуба наводила ужас потоками крови и кровавых ошметков. Тела катались от борта к борту, ибо "Буря" лишилась управления. Ледяная багровая вода окатила Ларса, ползшего на карачках. Чужака он не видел – похоже, охота увела его в трюм.

Женщина-матрос сидела у средней мачты, рука была обвязана куском линя. Она была жива, хотя кровь текла из страшного, до костей, разреза поперек лица.

Другой матрос сидел у борта, зажимая лицо. Кровь струилась сквозь пальцы на колени.

Он метит их, дошло до Ларса. Метит тех, кого пощадил.

Из кубрика, неуверенно пошатываясь, показалась новая фигура. Старый лекарь "Бури", по временам и мореходный маг – его имени он не смог вспомнить. Старик шагал, прижимая к груди кувшин, ветер развевал длинные седые волосы и столь же длинную бороду. Как бы не замечая учиненного побоища, он переступал трупы, приближаясь к мостику.

Оказавшись поблизости, старый хрен застыл, моргая подслеповатыми глазами. – Древнее Зло вернулось! – возвестил он и направился к борту, где, ужаснув Ларса, бросился вниз головой за поручень, пропадая в волнах.

Кажется, миг спустя Ларс сомлел. Когда открыл глаза, увидел измазанные сапоги чужака, поднял взгляд чуть выше – увидел и полы залитой кровью кольчуги и самого мужчину. В мертвенно-серых глазах застыло легкое сомнение.

Чужак очистил длинный клинок, проведя по куртке Ларса. – Поставить паруса сможешь? – сказал он.

Ларс бешено закивал. – О да! Будьте уверены, владыка!

– Хорошо. Иди к остальным. Теперь важна каждая пара рук, верно?

Ларс не мог остановить неистового кивания. – О да, владыка.

Зловещий Каллор поманил к себе матроса, что сидел у борта. Морщась, почти одурев от боли и шока, пират порывисто встал и пошлепал по лужам розоватой воды.

– Ты мой, – сказал ему чужак. – Меченый. Очистить судно, взять нужный курс на запад. – Моряк жалко кивал, обеими руками зажимая рассеченное лицо. – О, – добавил Каллор, – и не бросайте тела за борт. Путь предстоит долгий, припасов мало. Тела вам могут понадобиться. – Тут он захохотал, и продолжал тихо смеяться, проходя в каюту и захлопывая за собой дверь.

Холодный дождь посыпался из высоких облаков. Ларс ощутил на лице ледяные капли. Он уже сожалел, что взял те побрякушки.

Глава 9

Наконец пришло время посетить своих... гмм... далеких кузенов. До сих пор она избегала этого, оставаясь вне города, на склонах холмов. Потребности ее были скромными: костерок, одеяло от холода. Однако медлить было невозможно, хотя сама идея конфронтации тревожила ее сильнее, чем кого бы то ни было.

Итак, Ночная Стужа набралась решимости и вошла в город Малаз, направляясь к берегу.

Придется быть особенно осторожной; любое столкновение может погрузить весь регион в яростный пожар, силы сметут остров, оставив лишь голые скалы. И, разумеется, кузены... имеют полное право опасаться ее появления. Века за веками на хранителей нападали могущественные враги, взыскуя сил и тайн.

Шагая по опустевшим, залитым дождем улицам, она обдумывала разнообразные теории, объяснения их загадочного... ухода.

Некоторые намекали, будто они предвидят будущее – какое-то событие или явление столь ужасное, что нужна тщательная подготовка. Другие обвиняли в обычной свинской алчности: скоплении сокровищ, крайнем эгоизме. Но даже она, оставаясь одной из немногих, переживших все долгие века, не имела представления об истинной причине.

Они отступили, обернулись на себя, и ныне никто не ведает их мотивов и целей. Если Азатенаев считали странными и чуждыми люди, среди коих они показывались, то Дома Азата выражали собой тайну на порядок более сложную.

Достигнув физической черты, означавшей границу влияния – на вид обычной низкой стены из плитняка – она остановилась, готовясь к дальнейшему. К испытанию и суду. Сегодня она может считать себя одной из могущественных, но кто знает, сколько кузенов строило этот дом. Двое? Или даже десять?

Если ее схватят, избавления не будет на весь остаток времен. Но известно, что они забирают лишь тех, кого сочли потенциальной угрозой, тех, кто мог бы нечто украсть у них. Не таковы были ее намерения. Ей хотелось всего лишь поговорить с ними – если они согласятся.

Укрепившись духом, она открыла скромную створку ворот и вошла в запущенный сад. Глубоко внизу – или так казалось в данной реальности – извивались фигуры пленных. Многие тянулись к ней, моля и требуя помощи, но было ясно: они не преминут схватить ее саму, отбирая для себя силу и сущность.

Пройдя по ровной дорожке, она встала у широкой сланцевой ступени крыльца. И, уважив древнюю иллюзию Азатов, постучала в дверь.

Безмолвие. Кроме шипения энергетических канатов, что удерживали сонм под землей, призрачных воплей и проклятий, она слышала лишь ровный гул прибоя, бульканье волн у каменного пирса... и за всем этим, как ни странно, из-за пролива доносился скрежет сталкивающихся ледяных гор.

Она вздрогнула, встревоженная видением. Это послание от братьев? Или случайность? И что же можно из этого извлечь? Ночная Стужа провела ладонью по толстым доскам двери и ощутила хранителя. Там, выжидает. Могучий, напряженный и даже жаждущий... ждущий, когда же она поднимет свой аспект против Дома.

Однако она не решилась. Отдернула руку. «Хорошо же. Вы молчали целые эпохи, помолчите еще. Преследуйте свои цели, подозревая все остальные. Вы правы. Слишком многие старались вырвать у вас тайны и силы. Я не стану».

Она выждала еще мгновение, не услышав ничего. Никто не воззвал к ней, и она ушла. Спина чесалась на всем пути назад.

За воротами ее поджидали двое. Первый – мужичина, более походящий на быка, с огромным копьем. Второй – жилистый коротышка – так и пожирал ее сощуренными глазами.

– Не забрали, – сообщил он гиганту-компаньону. Тот хмыкнул, сводя руки на копье.

Она открыла створки и спокойно сказала: – Вы оспариваете мое право?

Дерзкий коротышка глянул на нее, и покрасневшие глаза выпучились. Он вздрогнули пал на колено, потянув за брючину к земле и своего приятеля. – Простите нас, миледи, – пробормотал он.

– Прощать нечего – вы выполняете свой долг. А я не угрожаю вам.

– Мы видим. – Мужчина встал и поклонился, с интересом спросив. – Дом не выступил против вас?

– Я держалась тропы и не блуждала.

– И все же...

Она пожала плечами. – Он поступает как пожелает, не правда ли?

– Поистине, – снова поклонился мужчина. – Поистине.

***

Двое известных в Малазе громил сидели, прижавшись к одному из огромных бревен, по которым был выкачен «Закрученный». Картерон провел рукой перед дико выпученными глазами. Никакой реакции. Он поглядел на брата. – Что такое?

Арко потел щетину на подбородке и тяжко вздохнул. – Не знаю. Чосс их нашел в таком вот виде. Думаю, пытались устроить нам ночью гадость. Скорее всего, поджечь корабль.

Картерон склонился над одним и громко сказал: – Что случилось?

Дикие глаза на миг сфокусировались. Мужчина едва разборчиво промямлил: – Она... эта ужасная штука...

– Вот и все речи, – буркнул Арко, почесывая щеку.

– Хмм. Ходить смогут?

– Не знаю. – Арко схватил одного за руку и вздернул. Тот встал, чуть покачиваясь.

– Она... – прошептал громила бессмысленно и многозначительно.

– Верно. Штука. – Он поднял второго.

Громилы озирались, шевеля руками. Глаза поднялись... оба дрогнули, одновременно указывая пальцами и вопя в полнейшем страхе: – Она!

Они рванулись по грязи, перескакивая доски. Влезли на деревянные мостки набережной и пропали.

Картерон поглядел на брата. Потом на "Закрученный". Уперся подбородком в кулак. – Ты же не думаешь, что та мелкая дрянь...

Арко обыскивал взглядом судно, надеясь увидеть косматого зверька. Потом потряс головой: – Нет. Не может быть.

Оба поскребли щетину и отошли от выкаченного корпуса. Картерон прокашлялся. – Теса нам хватит?

– Нет.

– Канатов достаточно?

– Боги, нет.

– А парусина имеется?

– Куда там.

Картерон сверкнул глазами: – Так скажи, умоляю – хоть чего-то у нас в избытке?

– Ослов, – отозвался Арко, откусывая яблоко. – Ослов полно. Осел на осле сидит и осла подпирает.

– Хватит шутить, – пробормотал Картерон. – Ладно. Так откуда нехватки? Нет денег?

Арко качнул головой, пожевал губами. – Не. Обманщик забрал себе все, что надобно для починки. Свои корабли чинит.

Картерон пнул ком грязи. – Возьми меня Худ. Чудесно. Полагаю, мы вернулись к обычному ходу дел.

Брат вздохнул. – Верно. Крадем что можем.

На берегу показалась новая фигура. Картерон не сразу узнал того человека: морской пехотинец с "Жадины", Даджек. Он кивнул брату, показывая, что это друг, и крикнул: – Я не виноват, как бы это не выглядело.

Даджек кивнул в ответ. – Уверен? Мальчишка на тебя уж очень похож!

Арко толкнул его под локоть. – Ловкач.

– Очень смешно. Даджек, это Арко. – Мужчины поздоровались. – Что я могу для тебя сделать?

Морпех провел рукой по ранним залысинам. Он, похоже, был чем-то взволнован. – Ну, это не я. Это Хесс. Он совсем спятил. Желает тебя на "Жадину".

– Рук у вас полно. Почему нужен я?

– Не знаю. Но он здорово злится.

Картерон возвел очи к небесам. – Ради любви Полиэли...

– Я думал, ты списался с той посудины, – сказал Арко. – У нас есть "Закрученный"...

Картерон задумчиво почесал лоб. – Угрюмая говорит, нас нужны призовые. "Закрученный" еще никуда не идет.

– Но... – Брат закрыл рот, глядя на Даджека.

Морпех понял намек и поднял бровь. – Ждать тебя на "Жадине"?

Картерон кивнул. – Ага. Увидимся.

Коренастый морпех ушел. Картерон обернулся к брату. – Ну?

– Ну. Шуты пропали и придется нам проталкиваться самим.

Шуты – так они звали недавних нанимателей. Прошло уже две недели, от них ни знака. Похоже, Угрюмая была права: они провалили неведомую авантюру, в которую влезли. Он снова кивнул. – Итак?

– Мы тут с командой покумекали. И решили, что выход на Фаларах.

– А я думаю, фаларийцев так просто не обштопаешь.

– Мы напаны. Ни один фалариец нам...

Картерон примирительно поднял руки. – Да, да. Я о том, что всем известно – у фаларийцев сам Маэл в кармане. Ни одно вторжение на архипелаг не кончилось успехом.

Брат подобрал из грязи какой-то камешек и протирал, щурясь одним глазом. – Ну... это не вторжение. Мы просто прокрадемся, шито-крыто.

Картерон вскинул руки еще выше. – Согласен. Хорошая задумка. Но пока нужно починить "Закрученный". Ладно? Так займись. Мне нужно идти. – Арко сунул камешек в рот и покатал языком. Вынул и снова прищурился. Картерон ощутил, как привычное нетерпение перед медлительным братцем бурлит в желудке. – Ладно? – повторил он.

Арко поднял глаза и заморгал. Махнул рукой. – Ага. Лады.

Картерон помчался прочь. «С таким братцем как не запить».

***

«Честную Жадину» он застал в вихре деятельности, палуба загромождена тесом, почти все матросы помогают новонанятому плотнику. Картерон заскрипел зубами, думая, что они могли бы сделать на «Закрученном» с десятой долей столь щедрого снабжения. Поискал капитана и нашел в каюте, закинувшего ноги на стол. Отдал честь. – Прибыл на службу.

Хесс опустил стакан и оглядел его с ног до головы, поглаживая пышные усы. – Чертовски вовремя. "Жадина" твой корабль, понятно? Хочу, чтобы ты был здесь с рассвета до заката.

– У вас полная команда. Не понимаю, чем...

– Смотри за рулем.

– Уверен, корабельный плотник более...

– Будь наготове подать совет, рулевой.

Картерон сжал губы, чтобы удержаться от комментариев. Вежливо кивнул. – Слушаюсь, капитан.

Хесс махнул рукой. – Займись делом, матрос.

Картерон пошел к Керену, плотнику, которого уже успели прозвать Толстячком. Впрочем, мастером он был отменным. Плотник уперся руками в бока. – Мне помощь не нужна, Картерон.

– А руль?

– Дерево в порядке. Связи и канаты тоже. Румпель старый, но еще крепкий. Все хорошо. Вон там проблемы похуже, – кивнул он на снасти.

– Тогда зачем...

Керен огляделся и понизил голос: – Хочет достать тебя, вот и всё.

– Почему?

– Ты же завоевал доверие команды? А он еще нет. Не терпит соперников, ясно?

Картерон посмотрел в небо. – О, ради любви Беру.

Плотник подмигнул: – Эй. У тебя легкая работа. К чему жаловаться?

Он вздохнул. – Верно. Спасибо, Керен, – и отошел.

***

Два дня Картерон ошивался на «Жадине», ничем особенным не занятый. Потом снова пошел к Хессу. Пришлось ждать полдня, прежде чем капитан выплыл из каюты. Картерон отдел честь. Хесс смотрел с явным недовольством. – Чего тебе, матрос?

– Работа исполнена, капитан. Прошу разрешения заняться личными делами.

– Не разрешаю, матрос.

Картерон отказался сдаться сразу. – Могу спросить причину, капитан?

Хесс отвернулся. – Ты служишь моему развлечению, матрос. Неужели не ясно?

Картерон закрыл глаза, раздумывая. «О, в Бездну все приказы Угрюмой». – Тогда, будучи свободным мореходом, я схожу с борта.

Хесс замер; развернулся кругом и подскочил к нему, глядя сверху вниз – Картерон оказался не самым высоким на корабле. – Отступник, – бросил он. Кривая улыбка почти не была видна за пышными усами. – Так, так. Хорошо. Я надеялся. Отставка принята. – Он указал вдаль. – Убирай поганую напанскую задницу с моего корабля.

– С радостью. – Картерон направился к трапу. На ходу поймал взгляд Даджека. Тот хмурился, потирая шею.

«Теперь к Угрюмой».

Женщина, которой он присягнул в непреложной верности, бушевала. Металась по щелястому полу пивного зала, впиваясь ногтем в ладонь при каждом слове. – Ты знал, что нам нужны средства, и уволился с «Жадины»?! – Палец пронзил кожу, Картерон поморщился. – Мы вложили в «Закрученный» все, что имели! – Палец снова и снова бороздил ладонь.

– Бухнули камнем в воду, – буркнул Зубоскал, сидевший на стуле у двери.

Палец нацелился на него. – Заткнись ради Бездны, или будешь следующим. – Зубоскал стал глядеть наружу, посвистывая. Токарас старался не ухмыляться.

– Угрюмая... – начал Картерон, стараясь звучать как можно рассудительнее.

– Молчать. Я не закончила. Ты знал, что мы рассчитывали на твою долю с "Жадины".

– Да, но...

Дверь открылась, вбежала Прощай. – Банда слоняется около склада, что на Передней улице... – Голос затих, женщина уловила напряженную атмосферу.

Угрюмая повернула голову. – И? Разберись с ними.

Темные брови Прощай взлетели. – Лааадно. – Она толкнула Зубоскала; тот со стоном встал. Проверил пояс с ножами и выскочил вслед за ней.

Угрюмая вернула внимание Картерону, уперлась кулаками в поджарые бока. Смотрела, сильно сощурившись. Он хорошо ее знал, но не мог понять, о чем она думает.

– Ты не оставил мне выбора, – сказала женщина, кивая себе, словно пришла к некоему решению. – Придется это сделать.

– Сделать что?

– Вывести "Закрученный".

Чосс, молча пережидавший бурю за стойкой, чуть не упал. – Ты шутишь? Он не готов.

– Что можно доделать к рейду?

– Тому, что через две недели? Тайному, о котором знает весь остров?

Угрюмая сверкнула глазами. – Да. К нему.

Чосс сел на стул, раздумывая. – Ну... Если сосредоточиться на трюме, его можно закончить – но не больше! Паруса старые, канаты прогнили и кое-где порваны, и еще...

Она подняла руку, прерывая жалобный плач. – Плыть будет. Отлично.

– Я не доверился бы снастям даже в умеренный ветер.

– Справимся. – Она повернулась к Картерону. – Вот. Добился.

Он потер шею у затылка. – Обманщик не позволит нам выйти.

Угрюмая снова ходила взад и вперед. – Что он может сделать? Мы свободные налетчики, как все здесь. Корабль наш. Он нас не остановит.

Картерон пошел к бару, налил кружку жидкого пива, гневно взглянув на Чосса. Тот поскреб подбородок, думая. – Команды нет, – выдавил он наконец.

– Пошли призыв.

– Никто не пойдет к нам, напанам.

– Просто пошли. – Чосс пожал плечами. Картерон вздохнул, подпрыгнул, чтобы сесть на стойку. Пополнил кружку. – Ладно. Весть мы разошлем.

Угрюмая благодарно кивнула и встала на месте. Свела ладони. – Отлично. Полагаю, мы закончили. А ты что здесь делаешь, Чосс? Иди работай.

Токарас приглушенно рассмеялся. Чосс встал со стула, глядя на него. – Над чем смеешься? Идем со мной.

Токарас тоже встал. – Я ведь говорил, что ненавижу море?

– Каждый проклятый день. – Чосс поглядел на Картерона. – И ты. Допивай.

– Эй! Я только что оттрубил целый день на "Жадине"!

– Скорее все спустил в трубу. – Чосс указал на выход. – Давай. Пора заняться настоящим делом.

Картерон допил пиво и утер губы. – Чудесно. Уже ненавижу новую работу.

***

По расчетам Танцора, прошел уже месяц. Он начинал думать, что терпению настает предел. Приятель погибал у него на глазах, и ничего нельзя было сделать. Маг казался высохшим, сжавшимся и сморщенным, и не по причине маскировочных чар. Видимость начинала выражать содержание.

Хромая назад после очередного дня изнурительного труда в забое, Танцор гадал, что лучше сделать. Тащить его на каких-то салазках? Нести? Заставить Хохолка разделить ношу? А может, у фаларийцев есть мул или ослик. Это решило бы проблему. Да, нужно поспрашивать...

Он отвел ветхую занавеску и застыл, выпучив глаза. Ложе Келланведа опустело.

«Ах вы, Худом драные сукины дети!»

Несмотря на утомление, он побежал к земляной насыпи, что вела вверх. Уже на полпути начал кричать: – Где он? Куда вы его забрали, проклятые?

Стражники-фаларийцы смотрели с изрядным смущением.

– Где Ломовик? – орал Танцор. – Зовите Ломовика!

Стражники переглянулись. Один рассмеялся. – Не тебе здесь указывать, поганый дурак!

– Ну ладно, – глухо прорычал Танцор. – Вот доберусь до верха, и тогда!

– Стой! – раздался грубый голос сзади. Он обернулся, увидев запыхавшегося Хохолка. – Что ты делаешь?

Арбалетный болт впился в землю между ними. Танцор и Хохолок осторожно подняли головы; на краю ямы стоял Ломовик, рядом две женщины-охранницы с арбалетами наготове.

– Вы там, успокойтесь, – заорал Ломовик. – Ты! Что с тобой такое?

– Мой друг – тот, с которым я пришел – похищенный отатаралом маг... Он пропал!

– Ну значит, пришло время. Стой. Что, твой бедняга был еще жив?

Танцор рубанул ладонью воздух. – Нет... То есть да. Но теперь он пропал. Исчез. Что вы с ним сделали?!

Ломовик поднял руки. – Эй, мы не трогаем тухлые трупы, уж поверь.

– Тогда где он?

– Будь я проклят, если знаю. – Ломовик махнул на них рукой. – Проваливайте вниз. Оба.

Хохолок потащил Танцора по сходу. – Мы все разузнаем, парень. Не беспокойся. Я поспрашиваю.

Скопище невольников ожидало их у подножия рампы. За несколько шагов Танцор обвил шею Хохолка и глубоко вогнал палец в ямку над артерией. Прошептал на ухо: – Ты его забрал?

– Нет, – пропыхтел тот. Глаза вылезли, лицо приобрело темно-багровый цвет. – Прошу... – голос прерывался.

Толпа расступилась, перед ними показался Эфен. – Может быть, он еще здесь, – сказал старый ученый. Танцор отпустил Хохолка, тот упал наземь, задыхаясь и сжимая руками горло.

– Покажи.

Эфен повел его назад к обиталищу. Хохолок хромал следом, растирая шею. – Я еще чувствую его, – объяснял Эфен.

– Через отатарал? – зарычал Хохолок еще более хриплым голосом. – Невозможно.

Эфен лишь мельком оглянулся. – Вы знаете лишь обогащенный продукт. Он подавляет магию. Но здесь мы ходим над сырой породой. Она способна на иное. Может... преображать... менять тех, что осмелятся работать с Садками в присутствии пыли. Мы, Странники Духа, проводим опыты уже много веков.