Текст книги "Пристань Мертвого Дома (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Хохолок удивленно хмыкнул. – Ну... он не Странник Духа.

– Верно. Возможно, он отправился в путешествие совершенно неподготовленным, без проводника, и лишь сейчас начинает прокладывать новую тропу.

Танцор отбросил гнилую тряпку, показывая опустевшее каменное ложе. Ощутив странное разочарование, будто ожидал увидеть, что дурачок сидит там и улыбается гостям. – Его так и нет.

– Однако я чую его силу, его жизненный дух. Он не умер. Я уверен.

Танцор смотрел на него; кулаки жаждали холода железных ножей. – И что нам делать?

– Будем ждать. Если он овладеет новым... состоянием... то вскоре вернется.

Танцор обежал взглядом обширную яму, багровеющее небо сверху. В горячем воздухе плыли полотнища поднятого ветром песка – словно нагая почва дышала. – Я и так жду слишком долго.

– Я склонен думать, нужно еще несколько дней.

Не сразу он сумел вежливо кивнуть. – Отлично. Несколько дней. – Бросил полный сомнения взор на Хохолка. – Ты сказал, что знаешь, где лодки? Лучше им действительно там быть – ради твоего же блага.

Хохолок сглотнул, морщась и кивая.

***

Через три дня что-то вырвало Танцора из беспокойного сна; он быстро глянул на ложе Келланведа, но там было пусто. Ассасин опустил голову. Но что же его встревожило?

Песок зашипел, заползая под занавес. Тряпка захлопала, поднятая внезапным порывом ветра. Танцор подскочил и сорвал ее. Ночь была полна пыли, он не видел противоположного края ямы.

Так. Самая пора. Он взглянул на пустое ложе. «Прости, друг, но момент слишком удобен, чтобы его пропустить».

Танцор накинул на плечо ремни двух запасенных бурдюков с водой и зашагал через широкое дно ямы, по пути обвязывая лицо платком.

Пленники метались почти в панике, глядя на клубы песка. Танцор схватил одного за руку и крикнул: – Что такое? Почему все вышли?

– А ты не чуешь? – отвечал старик. – Это не обычная буря!

«Такое я уже слышал», – вспомнил Танцор и начал озираться. «Келланвед! Но где? Не вернуться ли в пещерку?»

Хохолок выбежал из охряного вихря. – Нет времени лучше, парень! – завопил он, перекрикивая вой ветра.

Танцор поманил его. – Да, знаю. Найди Эфена!

Широкий мясистый рот скривился гаже обычного. – Фу! – сказал маг пренебрежительно. – Забудь о нем! Сейчас наш шанс.

Танцор покачал головой. – Буря. Думаю, это он.

– Кто "он"?

Танцор побежал к своей нише, Хохолок следом. Там они нашли Эфена. Завидев танцора, старый ученый кивнул. – Это он!

Танцор указал на нишу. – Его там нет!

Эфен вытянул руку в направлении подъема. – Наверху, на юге. В самом фокусе непогоды.

Танцор сделал шаг, но Странник Духа схватил его за локоть. – Ты должен убрать его! – крикнул он на ухо. – Похоже, земле не нравится, кем становится твой друг. Весь остров поднимется против него!

– Становится? А кем именно?

Эфен махнул рукой. – Не знаю. Кем-то большим! Если выживет, разумеется.

– Идем с нами!

– Нет, я должен остаться. Идите!

Хохолок уже одолел половину подъема. Танцор кивнул Страннику Духа на прощание и побрел наверх, выглядывая охранников. Ни один не показался из-за клубов песка и пыли. Они поспешили подойти к воротам, Танцор начал поднимать тяжелый засов. Мужчины выскользнули наружу. – Теперь куда? – крикнул маг.

Танцор огляделся, закрывая глаза от режущего ветра. – Не знаю! – и тут он услышал что-то: искаженные расстоянием вопли, свист арбалетных болтов. Указал туда.

Они оказались в тылу линии стражников, рассыпавшихся по пустыне к югу от палисада. Похоже, они кого-то преследовали – половина обнажила мечи, другая стреляла в вихри золотистого песка и серой пыли.

Танцор подхватил камень и ударил стражника; широкоплечий маг схватил другого сзади и мигом свернул шею. Танцор взял дешевый меч убитого и атаковал следующего. Хохолок наскочил на четвертого, выставив руки, словно завзятый убийца.

Танцор не считал, скольких они уничтожили. Наконец раздалась команда и оставшиеся развернулись, отступая. Он не преследовал стражу, сожалея лишь, что не наткнулся на Ломовика.

Начал искать, щурясь, чтобы глаза не забило песком. Через некое время заметил темное пятно у серовато-охряного скального выступа. Это был Келланвед, черная одежда порвана в клочья, заляпана пеплом и грязью. Он перевернул друга, похлопал по лицу. Обличье старца никуда не делось.

– Келланвед!

Кажется, тот очнулся, но глаза смотрели в никуда. Затем он нахмурился и заморгал, будто в недоумении или ища слова. – Да, – пробубнил маг и кивнул. – Келланвед... отныне.

Хохолок выступил из-за клубов песка, в крови и синяках, на руках кровь смешалась с грязью. – Вперед, – проворчал он.

– Опускай Садок! – крикнул Танцор Келланведу.

– Не думаю, что смогу, – ответил парень. Голос звучал ошеломленно и порядком испуганно.

– Проклятье Худу! – Танцор подхватил его на руки и побежал.

Хохолок трусил за ним, указывая, куда направляться. Буря, казалось, теряла мощность – Келланвед старался ограничить свои силы – но совсем уходить не желала. Ползла вместе с ними.

Впереди показался пустынный берег; океан мерцал под ночным небом, а небо было до странного ясным, усыпанным яркими звездами. Хохолок показал на запад и повел танцора к узкой впадине, где начал рыть песок. Танцор положил Келланведа и стал помогать.

После недолгой работы Хохолок обнажил высокий нос шлюпки, весьма узкой и с одной мачтой – точнее, с креплением для мачты. Рядом обнаружились весла. Наконец они отрыли посудину и смогли вытащить из песка.

Келланвед позвал их из темноты: – Ах... кажется, я в беде...

Хохолок потянул лодку к воде, а Танцор устало побрел к лежащему Келладведу.

Он нашел мага наполовину погребенным в песке. – Какой Бездны..? – Танцор упал на колени и начал бешено копать.

– Он взял меня, – болезненно простонал Келланвед.

– Кто? Так кто-то есть?

– Нет... Остров. Он действует.

– Хватит бредить – мы тебя достанем. – Он копал все глубже, тянул, но не мог достать друга.

– Тащи! – пыхтел Келланвед. – Он взял меня!

Поняв, что с другом происходит нечто ужасное, Танцор подсунул обе руки под тело, удобнее расставил ноги и напрягся изо всех сил.

Келланвед кричал от боли, извиваясь и тяжело дыша.

Они повалились, Келланвед притиснул Танцора сверху.

Появился Хохолок, поморщился, нетерпеливо глядя на них сверху вниз. – Идем. Не время валяться.

Танцор и Келланвед кивнули. Ассасин помог хромающему другу дотащиться до шлюпки.

***

Они гребли всю ночь и весь следующий день, иногда меняясь местами. Днем солнце немилосердно палило, губы Танцора потрескались столь сильно, что он ощущал вкус крови с каждым движением. Хохолок обильно потел, чуть не падая в обморок от обезвоживания. Келланвед же сидел на корме, закрыв голову рубахой, и дремал. Танцору не удавалось последовать его примеру, ибо лодка бешено плясала на волнах.

После седьмого дня он потерял счет – или после восьмого? Так или иначе, однажды он понял, что моргает, видя новое лицо – серьезное, загорелое дотемна, с клочковатой бородой. Жидкость полилась в губы, он глотнул, благодарно ощущая даже боль в горле.

Снова очнулся на борту рыбацкого суденышка. Келланвед и Хохолок были рядом. Один из моряков передал мех с водой. Он благодарно кивнул.

– Кто вы? – спросил рыбак с необычным акцентом.

– Наш корабль утонул, – ответил Танцор столь хрипло, что не узнал собственного голоса.

– Неужели? – с самым добросовестным видом кивнул рыбак. – Вы все трое такие славные матросы, что аж завидно.

– Откуда вы приплыли? – сказал Танцор, желая сменить тему.

– Из Деланса, Фаларский архипелаг.

– Мы заплатим за проезд.

Мужчина сделал жест, как бы говоря "да ладно". – Мы здесь все люди моря. Понимаем друг друга. – Он пошлепал Танцора по плечу. – Даже не заговаривай.

Танцор сумел пожать руку рыбака. – Примите нашу благодарность.

В ответ рыбак втиснул ему в пальцы водяной мех.

В следующие дни семеро фаларийских рыбаков были щедро вознаграждены смехотворными причудами гостей. Снова и снова они зачерпывали ведрами соленую воду и обливали друг дружку – к великому веселью команды. Надраивали кожу, прочесывали волосы и ковыряли в ушах. Охотно взяли самую старую и драную одежду, швырнув свою за борт. Некоторые из рыбаков качали головами и крутили пальцами у виска, считая, будто бесстыдное солнце выжгло у чужаков мозги.

После четырех дней очищения кожа стала красной и потертой; волосы Танцор коротко остриг и многократно вымыл. Сейчас он сидел и, одолжив нож, старательно выскребал остатки грязи из-под ногтей. Келланвед склонился над поручнем, зажал ноздрю, а другую энергично прочищал. Затем он закашлялся и сплюнул в волну полный рот слизи. – Думаю, ночью, – сообщил он.

– Хорошо. Мы слишком долго были в отлучке.

Хохолок сидел на груде старых канатов, облаченный в рваную рубаху и шорты; грузный маг походил на огра, который не только сожрал дитя, но и присвоил детскую одежду. Задрав ногу на ногу, он очищал подошву пемзой.

– Ночью, – крикнул ему Танцор.

Мужчина крякнул, еще яростнее скребя стопу.

– Идешь с нами, да?

Маг опустил ногу, поморщился. – Нет, – прогудел он. – Я не закончил дела в Семи Городах.

– Не выследил кого-то, – уверенно пояснил Танцор.

Маг беззаботно кивнул: – Верно.

– Ну... если мы сумеем выбраться, навести нас на Малазе.

Широкий рот удивленно изогнулся. – Где?

– Малаз – это остров к югу от Квон Тали.

Хохолок равнодушно хмыкнул и начал чистить вторую подошву.

***

Позднее, когда почти все моряки заснули на палубе среди запасных парусов и канатов, Танцор и Келланвед встретились с Хохолком на носу. Пожали руку семиградскому магу. Танцор посмотрел на партнера. – И?

Келланвед озабоченно вздохнул. – Да. Ну, вот оно....

Танцор ощутил, как встают дыбом волоски на коже – знак открывающегося садка. Помахал рукой одинокому рыбаку, что удивленно взирал на них от торчащего на корме бокового руля... и потерял опору под ногами.

Упав в сухую вязкую золу. Вокруг вздымались клубы пыли. Он кашлял, разгоняя пыль руками. – Келланвед?

– Да... – Голос звучал весьма слабо.

Он нашел его лежащим в пепле – сжался клубком, руки обвили голову. – По-настоящему больно, – простонал маг сквозь зубы.

– Слишком рано?

– Ага, – кивнул тот. – Рано.

– Прости. – Танцор осторожно поднял его на спину, держа за руки. – Тогда я понесу. Куда?

Келланвед показал пальцем; Танцор зашагал в указанном направлении. – Теперь тебе удобно, да? – спросил он.

– О да, вполне.

Танцор закатил глаза к пепельному небу. – Лучше не бывает.

***

Дассем оказался в самом конце каравана. Он знал: многие огорчились бы такому положению, сочтя самым худшим и опасным место, где приходится глотать чужую пыль. Многие, но не он. Юноша был не из боязливых, готовых жаждать места в середине стада, в безопасности от налетов. Что же до пыли – ветер оказался переменчивым и чаще дул поперек пути, избавляя от неприятных ощущений. К тому же он обвязал платком рот и нос.

Обыкновенно Дассем шагал рядом с лошадьми. Когда хотелось отдохнуть, садился на облучок повозки. Когда Нера приходила в себя, они беседовали – почти всегда о пустяках, вспоминая приверженцев культа из Ли Хенга. О мелких услугах и памятных обидах; о поступках необдуманных и невольных, которые так неоправданно волнуют юность.

Иногда начальница охраны Коса прерывала привычный осмотр растянувшегося каравана, чтобы пройтись рядом. Кивала, и он кивал в ответ. Но до сих пор она не произнесла ни слова. Юноша отвечал тем же манером.

Только на второй половине пути на юг – через лунный месяц – случилось первое происшествие. В тот день длинная вереница повозок остановилась непривычно рано. Вначале ему подумалось о сломавшейся где-то впереди тележной оси или потерянном ребенке, но затем взгляд пробежал по линии холмов, усыпанных густым, низким, доходящим почти до пыльного тракта лесом. Дассем возвел очи к небу и вздохнул. Встал за повозкой и принялся ждать.

Весьма скоро из кустов выбрались четверо потрепанных "гостей" – двое мужчин и две женщины. Один разбойник нес кривой меч, женщина выставила длинную рапиру. Остальные приготовили арбалеты.

– Стой на месте, и никто не пострадает, – объявила женщина с рапирой.

Дассем молчал, сложив руки на груди.

Четверо поглядели на караван и на него, и снова на фургоны впереди. Наморщили лбы.

– Гадаете, где ваши дружки? – сказал Дассем.

– Молчать! – зарычал тип с арбалетом. Тяжелое оружие плясало в тощих руках; похоже было, он давно не ел ничего питательного. Среди четверки лишь мечник был облачен в доспех: кольчужная рубаха с длинными железными чешуями выглядела реликвией эпохи воинственных прадедов.

– Видишь их? – спросила женщина с арбалетом.

– Молчи, Агла.

– Мне вот кажется, они уже не появятся, – бросил Дассем.

– Хватит, ты! – заорал мечник, сжимая рукоять. Дассем шагнул так, чтобы мечник заслонял его от остальных. Стрелок выругался, Дассем ударил мечника ногой, толкая к стрелку, и снова переместился, заслоняясь ими от женщины с арбалетом. Пока та меняла прицел, он схватил мечника за руку, отводя клинок, затем ударил снизу по арбалету, так что тот врезался стрелку в лицо. Мужчина упал, вопя от боли.

Женщина с рапирой проявила лучшую форму, наскочив на него; однако он оказался проворнее, прикрывшись мечником, который так и не сумел освободить запястье. Дассем выждал, когда тот потянет сильнее, и поддался, добавляя импульс, так что шар эфеса угодил мужчине в нос. Ноги его подогнулись.

Дуэлянтка сделала еще один выпад и он подскочил, хватая и сильно выгибая руку. Зашипев, женщина выпустила оружие. Он подобрал рапиру и поднес ей к горлу. Женщина встала на цыпочки и, повинуясь ему, зашагала навстречу арбалетчице. Та попятилась, ища возможности выстрелить, не задев подругу. Дассем был так близко, что рукой спустил крючок. Болт безвредно ушел в кусты.

Он встал лицом к обеим, махнул рапирой, приказывая убираться. Женщины заскрипели было зубами в ярости, но потом схватили за руки бесчувственных кавалеров и побрели в кусты.

Через миг появилась Коса, охранница в полумаске. Клинки спокойно висели в ножнах. Она замерла, руки дернулись и легли на эфесы. Женщина изучала затоптанную грязь и следы на дороге. Бесстрастный взор постепенно поднимался к Дассему.

Он едва заметно пожал плечами. – Кажется, мы готовы выступать? – Коса промолчала, чуть склонив голову набок, и пружинисто зашагала к каравану.

Мало помалу скопище повозок пришло в движение.

***

Через два дня, когда он шагал с лошадьми, Коса снова показалась из-за линии фургонов и телег. Она несла два недлинных шеста, один под мышкой, второй в руке. Бросила его Дассему. Он поймал и оглядел деревяшку. Совершенно прямая. Согнул: не слишком пересушена – еще хранит следы живой влаги. И длиной как раз в хороший меч.

Они шли бок о бок. Коса вынула короткий нож и принялась остругивать шест.

Дассем сходил к повозке, нашел нож и начал обрабатывать свой.

Они снимали мелкие щепки весь день. Без разговоров.

В конце дневного перехода Дассем подобрал горсть песка и начал шлифовать хват своего изделия. Уголком глаза заметил, что Коса делает то же самое.

Затем она взяла шест обеими руками – между крепко сжатыми кулаками мог бы войти еще один – и сделала несколько пробных взмахов над головой. Поглядела на него. Он кивнул. Женщина чуть заметным кивком выразила одобрение и ушла в голову каравана.

Почти весь следующий день он провел, осваивая новый учебный клинок.

На ночь присел у костра, варя в котелке свиные ножки, которые подарила вдова некоего торговца. Как раз начал нарезать в похлебку дикий картофель, когда Коса появилась из темноты. При ней был лишь просунутый за пояс деревянный меч и два факела.

Он снял котелок с огня, бросил туда клубни и оставил на потом. Засунул меч за пояс. Проведал Неру; как и всегда в поздний час, она впала в странное подвешенное состояние, которое даровал Худ. Он опустил и завязал полог.

Коса бросила ему факел, который он зажег в костре. Поединщики ушли в лесок, так и не произнеся ни слова.

Нашли относительно свободную поляну, ярко и одноцветно озаренную серебряной луной. Дассем вонзил свой факел на краю; Коса сделала то же. Они уминали высокую траву и сорняки. Удовлетворившись, встали и поклонились.

Коса заняла позицию, чуть отклонив плечи и выставив правую ногу. Он зеркально отразил ее стойку. Поглядел и нашел чужеземную идею маски отвлекающей. Он не привык сражаться с замаскированными людьми, у которых почти не видно глаз. Однако глаза могут лгать, и он мысленно постарался учесть новизну.

Оба крепко ухватились за деревянные клинки, осторожно вынимая из-за поясов. Дассем удобнее расставил ноги, но ощущение ему не понравилось. Он поднял руку, требуя паузы. Коса скользнула назад, выходя из зоны прямого касания. Дассем встал на колено, поправляя завязки мокасина. Коса раздвигала клинком траву, ожидая.

Удовлетворившись, он встал. Женщина наступала шаг за шагом, пока клинки не огласили поляну звонким стуком, не столкнулись снова – стаккато ударов постоянно ускорялось, нарастало, пока стук не стал слитным шумом, приглушенным гулом водопада.

После долгих проб – в таком состязании уже проиграли бы девять из десяти возможных оппонентов – Дассем отступил и уважительно поклонился. Не отвечая на кивок, Коса молниеносно выбросила деревянный клинок, так что ему пришлось сделать шаг назад. Женщина напирала, заставив его отдать половину поляны.

Оказавшись у кустов, Дассем ухитрился повернуться, так что теперь она оказалась прижатой к веткам. Тогда фехтовальщица опустила оружие и тоже коротко кивнула. Дассем хотел отдать честь, но не решался отказаться от защитной стойки, так что скользнул в центр и замер там. Она последовала, меняя руки, растягивая плечи.

Поединщики скрестили оружие и начали снова.

Лишь когда луна ушла за кроны деревьев и стало совсем темно, Дассем подал знак к остановке. Это был лучший поединок за годы, он вспотел, хотя постарался сохранить ровное дыхание – как советовал наставник, никогда нельзя позволить противнику заметить, что ты запыхался.

Коса вытянулась и коснулась зазубренным клинком лба. Он ответил на салют и увидел капли пота на ее обнаженных руках, шее и лице, хотя дыхание также казалось равномерным.

Зажав деревянный меч под мышкой, она сказала: – Может, в следующий раз ты постараешься.

Он остался один на поляне, в окружении примятой травы; звезды блестели над головой. Дассем позволил себе глубокий вздох. Ночь холодила спину, где мокрая рубаха прилипла к коже.

Ощущая, как ветерок шепчет в ветвях, он склонил голову, размышляя – и понял, что уже довольно давно ему не приходилось стараться.

***

Крыша – настоящее ее имя было Кришиопо Муллине, хотя она скорее умерла бы, нежели призналась в этаком – не прогадала, взявшись управлять уличными громилами Геффена. Уже пять лет она трудилась, организуя и проводя разные дела по всему треклятому острову.

Работа казалась ей сладкой. Тупые моряки рискуют случайно утонуть (сама она никогда не полагалась на случай) или погибнуть при налете (любые проценты казались лично ей недостаточными), только чтобы привезти добычу на Малаз и продать (а Геффен имеет долю с каждой сделки), полученные деньги потратить в кабаках, борделях и притонах (Геффену же принадлежащих) и вновь стать неимущими, и глядеть в море в ожидании очередного рейда... чтобы через некое время их снова выдоили.

Роскошная система... для него и для нее. Пока не появились эти. Поганые напаны и их головорез-наниматель – тот, со старым безумцем на веревочке. Почему, ради всего святого, подобный ему тратит время на захолустном острове, когда мог бы брать контракты в Анте или Кауне? Нет, так дела не делаются.

И вообще, все это ужасно нечестно!

Но сейчас она стояла на общем причале, с Гефом, поджидая какого-то крутого убийцу с материка. Мастера орудовать ножом, которого хвалили все знакомцы Геффена. Наемника, чьи расценки могут, похоже, ввергнуть их в нищету.

Опять-таки, нечестно. Но они уже загнаны в угол. Выбора нет. Что бы ни случилось, виноваты проклятые они.

Она переминалась, недовольная заданием, и дергала за колечко серьги в правом ухе. Вот единственная вольность, которую она позволяла себе: фаларийское серебро, искусно выделанное в форме птиц – а именно, колибри.

Геффен заметил, что она дергается; помощница криво усмехнулась, приметив, что и он обеспокоен. – Смотри, – сказал главарь. – Этот тип – большой талант. Работал везде, даже на Генабакисе. Слышала о Генабакисе?

– Нет.

– Ага. Ходит молва, что он еще и адепт Тьмы. Рашана. Так что будь повежливее, поняла?

Женщина отвернулась, закатывая глаза к небу. «Да как угодно» . Как бы всё это не оказалось напрасной тратой времени и денег...

Причала коснулся борт двухмачтового грузовика. Матросы швырнули канаты, трап упал на положенное место. Начали сходить пассажиры. Крыша скрестила руки и протяжно вздохнула. Сегодня прибывших было немного – по большей части рабочие и мелкие торговцы. Волоча мешки и тюки, они огибали Геффена. Наконец стало казаться, что пассажиры иссякли.

Она вопросительно глянула на Гефа – а когда повернула голову обратно, он стоял прямо перед ними, заставив Крышу вздрогнуть, несмотря на весь скепсис. Мужчина оказался невысоким и жилистым, почти болезненно худым; короткие, черные как ночь волосы торчали во все стороны; одежда, черные брюки и черная шелковая рубашка, показалась столь смехотворно типичной, что она засмеялась... но смех застрял в горле при одном взгляде в его глаза.

Да, эти глаза были способны испугать. Как у рептилии, внимательные, но мертвые. И понимающая усмешка хищника – похоже, он испытал наслаждение, ощутив, как ее пробирает холодок. Крыша закашлялась.

– Идемте, – сказал гость, показывая на край верхнего пирса.

Геффен оглядел его с ног до головы, с явным сомнением. – У вас что, все с собой?

Гость показал сумку, которую держал в руке. Небольшую, явно не способную вместить меч. – Ничего иного мне не нужно.

Геффен жестом предложил ему иди наверх. Крыша зашагала рядом.

– Вы так молоды, и уже имеете репутацию, – начал Геф.

– Вы передумали? – спросил юноша, и неприятная улыбка стала шире. – Должен сказать, я буду огорчен, если проделал весь этот путь напрасно.

– Нет, нет. Просто... удивляюсь.

– Так скажем, репутация мною заслужена.

– Конечно, я уверен.

– А где? – вмешалась Крыша.

Беззаботные глаза шевельнулись, окидывая ее быстрым взором. Неприкрытое презрение заставило женщину сжать кулаки. – Не здесь.

– Хватит уверток. Где именно?

Рот расползался в улыбке, обнажая мелкие, острые, белые зубы. – Совсем недавно – на Фаларских островах. Я выследил типа, приписавшего себе одно весьма важное преступление.

– Убийство?

– Убийство короля.

– И вы убили его за то, что он соврал насчет убийства?

– Нет. Убил за то, что он врал насчет себя.

Они достигли лестницы. Геффен встал, уперев руки в бока, загородив путь какому-то белобородому старцу в ветхих штанах, с удочкой. Через миг Крыша узнала старого мага, отказавшегося работать на них.

– Что ты тут делал? – рявкнул Геффен.

Старик помахал удочкой, не отрывая взора от приезжего. – Рыбку ловил, – сказал он.

– Не поздновато ли?

– Так заранее не поймешь.

Геффен махнул рукой. Старик прошел мимо, крутя головой, будто не мог оторваться от гостя. Тот по-прежнему ухмылялся – понимающе, намекая на некие темные тайны, ведомые лишь им двоим.

Они направились к игровому дому и таверне Геффена. Башмаки Крыши стучали по мостовой, как и ранее, по доскам причала – а вот темные туфли приезжего, казалось, вовсе не издают звуков.

– Ваше послание содержало имя: Танцор, – резко начал гость. – Хочу знать, тут нет ошибки?

– Да, это его имя, – ответил Геффен. – А что?

– Хорошо.

Крыша подняла бровь, глядя на хозяина. «Пусть идет как идет».

Геффен кашлянул. Выглядел он неуверенным. – Можете поселиться у меня. Это для вас, э... приемлемо?

– Разумеется, – сказал гость таким великодушным тоном, будто делал одолжение.

Крыша сжала зубы так сильно, что ощутила боль. – А как сами изволите прозываться? – бросила она довольно наглым тоном.

– Ков, – улыбнулся он снова. – Можете называть меня Ковом.

Крыша фыркнула, глядя в обложенное тучами небо. «О, прошу! Это должно звучать устрашающе или еще как? Ну что за клоун...»