Текст книги "Пристань Мертвого Дома (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Солдаты попятились, осторожно перешагивая павших. Иногда им удавалось найти раненых, которых оттаскивали с моста. Клементе с трудом вложила меч в ножны. – Тарел отрубит мне голову.

– Но твои мужчины и женщины выживут, – отозвался Дассем.

Она кивнула и глубоко вздохнула. – Мы займемся павшими.

Он кивнул в ответ. – Я не помешаю.

– Спасибо и на этом.

Он покачал головой: – Нет. Тебе спасибо. Мне это не доставило радости.

Она испытующе вгляделась в его лицо. – Хорошо.

***

Картерон распахнул дверь «Смешка», найдя зал пустым. – Госпожа Грюмсюрет! – закричал он, отчего-то запаниковав.

– Да? – сказала она, выглядывая из двери на кухню.

Он глотнул, подавляя непонятный страх. – Где все?

– Наверху.

Прощай сошла с лестницы, весьма удивленная. – Сухарь? – чуть не заикнулась она. – Что... что ты здесь забыл?

– Где Зубоскал?

Она указала наверх. – С Хаул. Она вроде бы заболела. Мы тревожимся...

Он пошел наверх. – Сам погляжу.

Прощай не мешала ему, лишь махнула рукой и увязалась следом.

Он открыл дверь и комнату и на миг застыл, не понимая, что случилось. Хаул лежала в постели, грудь мокра от крови; на полу валялся Зубоскал, лицом вниз, в спине ножевая рана.

Он набрал воздуха, чтобы заорать, когда ладонь закрыла рот и ослепительная боль пронизала бок. Стальное лезвие вошло на всю длину. Он упал, объятый агонией, едва заметив, как каблук уперся в спину и нож вышел наружу.

Женский голос – Прощай – шепнул на ухо: – Нужно было платить больше, Сухарь. – Ноги застучали по лестнице.

Грюмсюрет едва различимо спросила: – Как она?

Ответа было не разобрать. Потом загремел стол, загрохотали ноги. Кто-то ругался. Ах, это он сам! – Снизу, – шепнул он. «Она бьет снизу».

Он пытался ползти к лестнице.

***

У них было по два клинка. Разумеется, каждый выбрал излюбленные по длине и весу. Танцор потерял счет мелким порезам на руках, боках и бедрах. Они бегали, прыгали, изворачивались, перекатывались и снова вскакивали. Здравые мысли и планы пропали; остались лишь простые инстинкты и мышечные рефлексы – атаки и блоки, уловки и смены позиций следовали одна за другой, слишком быстро для рассудка, чтобы обдумывать и даже регистрировать.

Куртка его повисла лоскутами, предплечья и грудь обнажились. Лицо противника, и грудь, и шея покрылись кровью. Они сходились вплотную, уставшие, ладони скользили по рукоятям, пот и кровь покрыли тела. Каждый искал малейшего преимущества.

Но даже теперь глаза Кова горели какой-то безумной яростью едва в локте от лица Танцора. Похоже, он совершенно лишился естественного страха смерти. Танцор осознал, что этот поединок стал самым трудным в его карьере.

Ибо нет человека более опасного, чем тот, кто не заботится о сохранении собственной жизни.

Они дрались, проламывая двери, врезаясь в столы, размахивая оружием. Ни один не мог нанести последнего, решающего выпада. Пинок Кова заставил Танцора вылететь на улицу, ударившись спиной; парень бросился следом, но Танцор поймал клинок клинком. Парень врезал ему лбом и, хотя ассасин успел отвернуться, звезды засверкали повсюду, а ногу пронзила мучительная боль.

Он встал, зажимая бедро. Ков последовал, медленно, перехватив кинжалы и утерев кровь с лица – точнее, наложив еще один слой багряной грязи. Волосы его стали липкой неопрятной массой, он пыхтел, хромая на правую ногу и следя за каждым движением Танцора.

Танцор почти упал на каменный бортик канала. Стряхнул с глаз капли крови – или то были слезы боли? С трудом выпрямился и выставил оружие.

Парень кивнул, шагнув к нему. Ткнул в сторону Танцора острием запятнанного клинка. – Ты был хорош, – прохрипел он. – Но все кончается так, как всегда.

Он подходил все ближе, плетя кинжалами танец обманов и уловок, делая выпады высокие и низкие – без остановки.

Танцор выждал нужного расстояния и бросился вперед.

Они сошлись вплотную, изгибаясь и скользя. Ни один не выпустил оружия. Горячее дыхание смешалось, каждый напирал, толкая врага грудью, шипя и кряхтя, пинаясь, ища малейшей возможности встать твердо.

Танцор понимал, что сила покидает его с каждой каплей крови – рана в ногу оказалась глубокой. Времени больше не было.

Он согнул плечо, давая Кову подвести клинок к груди. Тот немедля бросил второй клинок и схватился за скользкую рукоять обеими руками, ища силы удара. Танцор швырнул наземь оба ножа и обвил руки Кова; они встали неподвижно, напрягая все силы, хрипло и натужно дыша.

– Все хорошо, – шептал Ков едва в пяди от его лица, зловеще и дико выпучив глаза. – Ты сделал все что мог. – И он принялся напевать, будто колыбельную: – Больше нет забот... глазки закрывай... сказочке конец...

Танцор понял, что надо действовать немедля. Последний шанс. Он позволил себе выказать долю изматывающей усталости; острие кинжала Кова приблизилось к груди. Убийца надавил на оружие всем весом...

Танцор бросился через парапет, потянув Кова за собой, и в миг удивления вывернул кинжал, проведя по шее.

Они шлепнулись в болотистую грязь, в тростники и тотчас начали тонуть. Он отпустил врага и потерял из вида, молотя руками и кашляя: в горло влилась вонючая вода канала. Выхватил еще два ножа, развернулся, ища – но никто не спешил нападать из зарослей.

Он лег, успокаивая дыхание и слушая ночь.

Бешеный ветер колыхал тростники и деревья. Новый ослепительный взрыв пронесся над городом, гром отозвался дребезжанием крыш. Медленно – он так устал! – Танцор пробрался через заросли к покатой стенке канала.

Глава 18

Тайскренн сидел, обвив руками прижатые к животу колени. Качался, закрыв глаза, думая «Вставай! Иди!» Но он не мог. Он так устал. Вал накатывался на него без остановки: разрушительные атаки, способные лишить рассудка любого другого практика во всей округе. Они не отставали, они преследовали его.

«Просто оторвись!»

Нет, они не сдадутся. Уже ощутили, так сказать, вкус крови. Вчера он просто игнорировал попытки помешать побегу. Но не сегодня. Сегодня ему все труднее удерживать защиту. Рано или поздно броня треснет под непрестанным напором.

Он был так уверен, что сможет бежать! Но им как-то удавалось следовать за ним в глубочайшие слои Садка Д"рисс, находить его там; они как-то вынюхали его сущность в изнанке Тюра. Он бросал на пути кусочки и намеки Мокра, создавая иллюзии и ложные следы; они видели насквозь и не сходили с охотничьей тропы. Ему удавалось удерживать их вдали только предельным напряжением воли.

Жрецы Д'рек оказались совершенно безжалостными.

Если ему удастся продержаться, оторваться... Тогда, может быть, шанс еще есть.

Он моргнул, скорчившись в переулке какого-то холодного городка, среди зданий под гонтовыми кровлями – и внезапно оказался в ином месте.

Свет был слабым, словно на закате, почва проседала под весом тела. Он расцепил руки и огляделся. Его сущность перенесена!

Вокруг были поля серого пепла; вдали поднимались покатые холмы. Небо было неестественно ясным – в таких сумерках следовало ожидать появления звезд.

Перед ним стоял человек, невысокий, в темной, явно повидавшей лучшие дни одежде. Он покачивался на каблуках, опершись о короткую прогулочную трость. Дальхонезец в обличье старца – Тайскренн умел видеть сквозь морок, различил черты лица костлявого юноши.

Маг нахмурился, ощущая вокруг... – Меанас? – предположил он.

Дальхонезец покачал головой. – Не совсем. Хотя близко.

– Тело остается там. Этим мы не купим мне времени.

Парень вновь склонил голову, как бы раздумывая. – Не всё сразу. А пока... побеседуем.

Тайскренн встал и потянулся. Всмотрелся в незнакомца пристальнее и ощутил еще большее смущение. Рисунок манипуляций с Садком отличался от всего, виденного им ранее. Был каким-то особенным. Парень словно испытал на себе множество разнородных влияний и потоков силы. Здесь был даже намек на Старших. Тайскренну стало ясно: незнакомец пережил опыт некой трансформации.

– Я знаю обо всех Высших Чародеях нашей эпохи, – сказал он, обходя странного человека по кругу. – Властители и Властительницы, Тисте и Джагуты... Но о тебе... о тебе я не слышал.

Коротышка казался польщенным. – Хорошо. Ну, времени у нас мало...

Тайскренн покачал головой. Отвернулся, озирая округу. – Нет. Ты ничего не можешь предложить. Скрыться негде. Даже здесь нельзя. В этом новом... нет, в этом фрагменте или осколке чего-то весьма древнего... Хотя путь в него был открыт недавно...

Дальхонезец казался раздраженным. – Да, да. Чудно. Вижу, ты весьма искусен в тавматургии Садков. Так и думал. – Он вздохнул, вроде бы успокоившись. – Келланвед, – сказал он и склонил голову.

– Тайскренн.

– Хорошо. Что ты скажешь, если я укажу место, в котором можно скрыться от преследования? – махнул он тростью, отчего пыль полетела с серебряного набалдашника.

– Скажу, что ни один Садок, ни одно Королевство не закрыто для Д'рек.

Дальхонезский маг поднял руку, призывая к тишине. – Какой же у тебя выбор?

Действительно. Какой у него выбор? Он был уверен, что не переживет ночи. Тайскренн вздохнул, не отрывая глаз от приглаженных ветрами полей пепла. Здесь так грустно. Навеки оставшиеся проклятия, нечеловеческая мощь... Это сделали Старшие. Он потряс головой. – А что?

– Будешь служить мне?

Тайскренн взглянул ему в лицо. – Служить?

Сутулый маг, весь сплошная иллюзия – редеющие волосы, торчащее брюшко и морщинистые старческие руки – пожал плечами, недовольно морщась. – Ну... работать на меня.

– Работать... – Тайскренн задумчиво кивнул. Да, здесь можно обрести немало откровений. Что лежит за его странными силами? Он вспомнил свое положение и фыркнул. – Если сможешь спасти мою жизнь, я буду работать на тебя.

– Отлично. Сделка заключена. Что ж, самое трудное в том, что ты сейчас отнюдь не там, где тебе надлежит быть. Придется идти.

– Идти? – вскрикнул он. – Не думаю, что у меня остались силы.

– Я помогу.

Он окинул недомерка взглядом с ног до головы. – Извини мой скептицизм.

– Мы сделаем все, что сможем. Ладно?

Тайскренн пожал плечами. Он уже почитал себя мертвецом.

***

Картерон очнулся у подножия лестницы, лицом вверх. Задергался, кашляя и морщась. «Дерьмо, я вырубился. Должно быть, пересчитал все ступени». Привстал на локтях, но в глазах потемнело и...

Снова придя в себя, он поглядел в общий зал. Дверь качается на ветру. Столы перевернуты, пол усыпан битым стеклом и черепками. Ни Грюмсюрет, ни Прощай не видно.

Он глубоко вздохнул и пополз к выходу. Локти уже не сгибались, и он, кряхтя, отталкивался ладонями от половиц. Зрение вновь начало подводить. Он замер. «Сил нет совсем. Кажется, мне суждено помереть на залитом пивом полу. Что за позорный исход. Всегда надеялся потонуть со всей командой, участвуя в смелом и глупом налете».

Прозвучали шаги, он моргнул, видя две босые синеватые ноги. «Босые?» Сверху стояла госпожа Грюмсюрет, вся в крови, рукав сорван, на руке зияющая рана, на животе другая.

– Прощай была хитра, – сказала Грюмсюрет, волоча его к двери. – И очень терпелива, верно? Это она убила Неумеху. Сама похвасталась. Неумеха заподозрила ее, и она убила ее, начав вражду с Геффеном – надеялась, что нас еще уменьшат в числе.

Она выволокла его на улицу и прислонила к соседней лавке. Застучала в дверь. – Но она сделала ошибку, верно? Картерон?

Он тяжело заморгал, кивнув или, точнее, попросту уронив голову. – А? Ошибка? – сказал он – или нет? Судить было трудно, в ушах стоял гул.

– Точно, – отозвалась Грюмсюрет. – Она поступила на службу последней, так? И думала, со мной справиться будет легче всего.

Тут Картерон засмеялся, несмотря на раздирающую боль. «Боги! Легкая добыча Грюмсюрет? Нет, подруга, ты круче всех нас...»

Он слышал разговор. Грюмсюрет требовала лекаря, знахаря или хирурга, он же погружался в темные ревущие ветра, и его куда-то несло...

***

Недуриан следил за битвой магов к северу от Малаза, поражаясь ее масштабу. Удивительно. Не меньше сотни против одного – и этот один даже не отвечает на непрерывные сокрушительные удары. Что же мог сотворить этот мужчина или женщина? Плюнул на алтарь Д'рек? Да, он опознал нападающих, у всех были общие свойства, аспекты жрецов и магов Д'рек.

За битвой следили Агайла и зловещая Ночная Стужа. Не поднимая Садков, не являя власти, не обнаруживая пределов своей мощи – даже на таком отдалении они не рисковали привлечь к себе внимание.

За спиной море накатывало на камни и узкий пляж южного берега. Небо было усыпано звездами. Похолодало. Он плотнее запахнул плащ. Похоже, волшебницы не замечали зимнего морозца в ночном воздухе.

Какой-то корабль бросил якорь в ближайшей бухте, вероятно, боясь нежданного шквала.

Агайла уверила его, что битва или дуэль просто пронесется над островом и продолжит путь. Однако вышло не так. Кажется, добыча спустилась в пределы города. Он встревожился; но, по крайней мере, свара не выливалась пока что в физические разрушения. При удаче всё скоро кончится и горожане смогут распахнуть ставни навстречу утреннему свету, удивляясь следам исхлеставшего островок ночного шторма.

При удаче.

Он потер руки, подул на стынущие ладони. Неплохо бы развести костер; наверняка почетная обязанность собирать дрова достанется ему.

Кстати, почему он подумал об огне? Маг огляделся, нахмурился – он готов был поклясться, что чует запах дыма. Не обычного дыма, странный и редкий аромат экзотических трав. Какое-то... воскурение?

***

Кулачки потянули Тайскренна за куртку, он заморгал, озираясь. Они с дальхонезским магом были в каком-то переулке.

– Шевелись, – сказал маг Меанаса.

– Это же самоубийство, понимаешь? – Тайскренн, тем не менее, снова встал на ноги, отстраненно удивляясь жизнелюбию смертной плоти.

Едва он оказался на ногах, коротышка подставил плечо и повел его вперед. – Хорошо. Просто иди. Не обращай внимания ни на что.

Тайскренн воздел бровь. Любопытство в нем побеждало утомление.

Их окружила буря теней. Тени кружили и текли, похожие на непрестанный водопад. Тайскренн уловил почти бесконечные копии себя и хромающего мага – в разных местах, на разных улицах, посреди площадей и даже среди доков гавани.

Он поглядел на своего спасителя. – Впечатляет...

– Тсс. Это лишь начало.

Следующие шаги бросили их в узкий пыльный каньон; он сжал руками голову, стеная от резкой боли. Да, этот тип крайне грубо работал с Садком или измененным аспектом. Словно глядя в калейдоскоп возможностей, он заметил себя, сжавшегося под ногами жрецов Д'рек, с хохотом празднующих победу; себя, выходящего через портал в незнаковый город; себя, летящего над высокими травами великой степи; себя на борту небольшой яхты, подставившей паруса восточному ветру; себя, умирающего самыми невообразимыми способами...

И все казалось таким реальным. Головная боль становилась совершенно невыносимой – он даже начал тревожиться о сохранности рассудка. Следующий миг почти уверил его, что рассудок потерян навеки: тропа через каньон вывела их к мордам двух огромных псов. Головы качались, словно бестии не верили собственным глазам. Затем они увязались следом, прижимая уши, словно на охоте.

– Это же...

– Тсс, – напряженно шикнул маг. – Почти пришли.

Все это время давление и удары жрецов Д'рек не ослабевали. Нет, становились мощнее! – Они близко, – пропыхтел он.

– Ты чертовски силен, трудно скрывать, – пожаловался спутник.

Тут раздался звук вроде рычания льва, затем крик и хруст костей, треск порванной плоти. Он боязливо оглянулся, но маг Меанаса тянул его вперед. В тот миг он испытал переживание распада на множество личностей. Голова раскалывалась от невероятности происходящего. Его сознание рвалось на куски. Удивительно, как этот странный мелкий тип мог выдерживать такую бурю манипуляций – а ведь он порождал их!

Среди многих соперничавших возможностей начала укрепляться одна: они прошли в узкие железные ворота, по извилистой тропе, уперлись в широкое каменное крыльцо перед окованной железом дверью.

Маг хватал его за потную, грязную одежду. – Спеши!

Ему пришлось ощупать голову, дабы убедиться в собственной целостности. «Я вправду здесь? А где это?»

– Догнали! Наконец! – раздался голос. Тайскренн оглянулся, видя всю клику жрецов и жриц Д'рек у ворот и низкой стены особняка.

Маг Меанаса тянул дверь. – Входим!

Он покачал головой. – Бесполезно...

Приверженцы Д'рек перелезли через стенку и повалили по неухоженному саду.

Дверь распахнулась, чуть не ударив Тайскренна. Он еще сильнее уверился в собственном безумии: земля ожила, ползучие лозы и корни хлестали жрецов и жриц, а те вопили от предельного ужаса. Они рубили и ломали путы, но без всякой пользы; вскоре они один за другим начали тонуть в земле, дергаясь и молотя руками в слепой панике.

Некоторым удалось прорваться, ибо они шли по узкой дорожке. Клыки Д'рек вынули отравленные кинжалы. Но тут высокое чудище прошло мимо Тайскренна, хватая их ручищами и швыряя на почву, где корни и лозы не стали зря терять времени.

Всё это Тайскренн созерцал, словно во сне или в бреду. Затем он обернулся в дому и увидел, понял то, что заставило его застыть на месте.

Тощий маг тянул его. – Идем! Внутрь!

Жрец безмолвно мотал головой. – Нет, – едва смог он выговорить. – Ты знаешь, что это?

– А как же. Скорее! Идут еще!

Он раскрыл рот: бронированный колосс протопал мимо, не обращая на гостей внимания, и вошел в дом. – Ты решил похоронить нас навеки?

Маг, словно сумасшедший, замахал руками. – Совсем нет! Идем же!

Тайскрен понурился. Лучше любая участь, чем безумный прыжок в...

Странно, но малыш-маг не выказал гнева и нетерпения. Сложил руки за спиной. – Что ж, как хочешь. Но тем хуже для них. – Он покачивался, переступая с носков на пятки.

Тайскренн поглядел искоса. – Для кого?

Маг кивнул на улицу, на которой Тайскренн ощутил новую толпу поклонников Д'рек. – Да чтоб тебя, – прошипел он.

Новый знакомец пожал плечами с невинным видом. – Возможно, ты сам избавишься от них.

Тайскренн покачал больной головой. – Не могу убивать. Их просто используют.

Морщинистый маг закатил глаза к небу. – О святые Властители. Да избавься от них! Отгони. Что угодно. – Рука картинно указала на дверь. – Докажи мне, что ты достоин приобщиться к внутренним тайнам.

Тайскренн утомленно сомкнул веки, принимая решение. «Разумеется, я много раз гнал их. Много раз! Но они возвращались снова и снова. Будто туча назойливых насекомых. Но маг намекает, что сейчас будет последний раз... Ладно. Я изгоню их!»

Едва показались новые преследователи, он потянулся глубоко в недра Садка, собирая остатки силы, чтобы излить ее последним мощным потоком. Накопил и, ощущая, как огонь пожирает плоть изнутри, высвободил приливом, взрывом, способным пронестись по всем мирам.

Открыл глаза и заморгал. Крошка-маг вжался в прочную дверь, закрыв лоб рукой. – Да, – выдавил он хриплым, дрожащим голосом, – это было нечто. Погляди.

Тайскренн огляделся. Земля и небеса были свободны от загонщиков. Он отбросил их, вызвав бурю внутри Садков. Далеко ли? Они могут собраться и вернуться прямо сейчас. Или нет.

Келланвед нетерпеливо указал на вход. – Впечатляет. Можешь войти.

Тайскренн испытующе взглянул на него. – Не как пленник?

– Нет. Не как пленник, уверяю тебя.

Стоило ли удивляться, что заверения странного типа не смогли успокоить Тайскренна? Впрочем, его пожирало любопытство. Легендарный Азат! Какая возможность! – Хорошо.

Мнимый старец открыл дверь и поманил его внутрь. Жрец вошел, осторожничая, тревога сражалась в нем с восхищением. Келланвед вошел следом.

Дверь захлопнулась по своей воле.

***

– Похоже, битва выдыхается, – объявил Недуриан для проформы (нет сомнений, Агайла и Ночная Стужа ощутили это задолго до него). Женщины кивнули, вежливо воздержавшись от предложения заткнуться.

Странная женщина, которую Агайла опасливо характеризовала как настоящую Властительницу, неуклюже спрыгнула с высокого валуна. Неловкость внушила Недуриану подозрение, что она не вполне освоилась с формой, которую ныне приняла.

– Наступил перелом, – сказал Ночная Стужа. – Хотя какую форму принимает решение, я не могу...

Ее речь внезапно оборвалась, когда некто ловко обогнул валун и что-то вонзил в ее тело. Недуриан в страхе раскрыл рот, видя окровавленный конец огромного клинка, выползший из женской груди.

Мужчина ощерился за ее плечом: седые волосы и борода, дикое угловатое лицо и оскаленные зубы. Ткнул пальцем в сторону Агайлы: – Не шевелись, ведьма! Или она умрет! – потом уделил внимание и Недуриану: – Или ты, легионер. Это дело между нами двоими.

Кошмарным движением он провернул меч в груди Ночной Стужи; женщина содрогнулась, все еще стоящая, не теряющая сознания. Старик вернул внимание Агайле. – Твоя хозяйка! – крикнул он предостерегающе. – Вижу, она там, следит! Вмешайся, Т'рисс, и станешь следующей! В том клянусь я, Верховный Король!

– Ты уже не король, Каллор, – проскрипела, вся дрожа от ярости, Агайла.

Каллор грубо захохотал. – Что значат обстоятельства? Сейчас мы говорим о вневременных истинах. – Губы придвинулись к уху Ночной Стужи. – Почему бы не пустить в ход колдовство, не разнести меня на угольки, не разбить на мелкие осколки? Твоя мощь неоспорима. Ты гораздо могущественнее меня. Так что же?

Лезвие вновь провернулось и Ночная Стужа захрипела в агонии, поднявшись на кончики пальцев. Кровь пенилась, пятная ей губы. Недуриан бросил Агайле умоляющий взгляд, но та лишь покачала головой.

– Почему? – ярился Каллор. – Я скажу тебе, почему! Потому что я готовился, Сестра. Столетия назад – многие столетия назад – я приобрел редкую руду из далекой страны. Цена была колоссальной. Я напылил ее на меч, прежде чем погрузить его в тебя. Щепотку. Одну крошечную щепотку. Но ведь она сдерживает тебя? И ты первой ощутишь полную тяжесть моего суда. А затем придет черед проклятых твоих братцев! Прокляты будьте все, помешавшие мне! Прокляты навеки!

Тут он схватился ей за волосы, высоко вздернул голову, обнажая шею. – Ваш род назойлив, ибо вас трудновато уничтожить. Но я знаю надежный способ. Старое доброе усечение головы срабатывает всегда.

Недуриан прыгнул вперед, презрев возражения Агайлы, но Каллор моментально вырвал меч и приставил к шее Ночной Стужи. – Подумай, легионер! Я отделю ее голову от тела.

– Ты так и намерен сделать, – зарычал Недуриан.

– Да. Но неужели ты хочешь стать поводом ускорения моих планов? – Он начал отступать, волоча раненую колдунью за собой. – Думаю, лучше в море. Я брошу твою голову рыбам....

И тогда произошла странная вещь: веревки или канаты, или спутанные лини поднялись над головой и обвили руку и шею Каллора, потащив назад. Он рычал и отбивался, но морские путы дернулись – и тяжелый клинок взлетел, покинув ладонь. Ночная Стужа упала, Недурман и Агайла бросились на помощь.

Недуриан обнял плечи несчастной. Удивительно, она была в сознании и пыталась повернуть голову – поглядеть на берег, где Каллор махал руками и ногами, окутанный серой массой водорослей, сетей и линей, вероятно, остатками орудий труда давно покойных рыбаков.

Сеть тащила его, ревущего и сопротивляющегося, по пляжу, туда, где ждала вынесенная на берег лодка. Рядом с ней стоял какой-то дряхлый рыболов в потрепанной парусинной куртке и штанах, трубка в зубах. Он делал жесты рукой, будто что-то свивал. Каллор шлепнулся рядом с лодкой.

– Тебя я убью тоже, надоедливый старый ублюдок! – хрипло заорал Каллор. – Сестра! Я найду тебя снова. И тогда уничтожу! Я, Каллор, в том клянусь!

Покрытый шрамами, загорелый старик-рыболов оттолкнул что-то от себя ладонями, и лодка прыгнула в волны, поднимаясь и опускаясь, пропадая вдалеке.

Рыбак вынул трубку изо рта. – Тебя не ждут здесь, Каллор Эйдеранн Тес'тесула, – крикнул он над прибоем. – Каждый раз, поднявшись, ты падешь. – И он сунул трубку в зубы, кивнув себе, и пошел вдоль берега туда, где Ночная Стужа покоилась в руках Недуриана.

Маг удивился, когда Агайла встала на колено перед стариком, сказав: – Мы сожалеем, Рыбак. Мы не хотели тревожить тебя.

Старик небрежно отмел извинения, в светло-голубых глазах читалось веселье. – Это старая распря. И упорная. Ах, Сестра, – склонился он над Ночной Стужей. – Ты тяжко ранена. Тебя не излечить, не так ли?

Ночная Стужа, похоже, узнала его. – Теперь рыбак, да?

Он коснулся пальцем ее окровавленных губ. – Ш-ш. Тебе везет – со мной моя госпожа. Ее песня исцеляет.

Он легко подхватил ее, хотя казался таким дряхлым.

– Какая честь, – пробормотала колдунья.

– Забудем, – бросил он и пошел прочь.

Недуриан хотел последовать, однако Агайла удержала его. – Она в хороших руках.

– Кто это был?

– Не пора ли нам возвращаться? – Агайла отряхивала рукава, будто избавляясь от пыли.

– Кто он, Агайла?

Женщина махнула рукой, будто веля идти следом. – Ты ведь не оставишь меня в одиночестве?

Он закатил глаза и зашагал к городу. – Ладно, можешь не говорить.

– Кое-чего, – сказала она, беря его под руку, – знать не следует.

– Догадываюсь. А кто такой этот – как там, Каллор?

Ведьма качала головой, грива густых волос развилась по ветру. – Верю, что мы его больше не увидим.

***

Розовые и золотые мазки утреннего света ползли по городу, но фигуре человека, так и стоявшего посреди моста Каменотесов. Крыша также держала дозор некоего рода: прислонилась к стене и следила за ним. Половина ее людей разбрелась, остальные спали в переулке.

Но не Крыша. Она увидела то, чего не ожидала увидеть. Совершенство. По крайней, мере стремление к совершенству. Отнюдь не жалкое шевеление, в котором проходила ее жизнь.

Нет, не так. Мастерство. Опыт. То, чего она – как оказывается – желала и искала все эти годы.

Крыша посмотрела на сопящего Сто Пудов, пнула его ногой. Громила зафыркал и замахал руками, потом поднял моргающие глаза. – Чего?

– Я ухожу.

Он наморщил лоб и провел рукой по лицу. – Чего?

– Вы, парни и девчата, сами решите, кто у вас главный. Ладно?

Он пошлепал губами и перекосился. – Уходишь? Точно?

– Ага.

Громила привстал на локте. – И, это... чем займешься?

Крыша поглядела в сторону моста. – Увидим.

Он тоже взглянул туда. – Увяжешься за ним?

Крыша дернула плечами. – Увидим.

Сто Пудов грузно встал, отрясая штаны. – Я с тобой.

Женщина скривилась. – Нет... Ты не должен...

Громила решительно скрестил руки. – Я с тобой, милашка.

Крыша схватилась за голову. – Боги. Ладно! Будь по твоему. Остальных гони.

– Слушаюсь.

Сто Пудов велел остатку банды проваливать в "Кречет", а сам пошел за ней к мосту. Меченосец спокойно следил за ними. Арка была очищена – команда напанского корабля унесла раненых и трупы. Лишь кое-где камни пятнала кровь и другие жидкости, лежали обломки оружия и доспехов. Мужчина стоял расслабленно, меч в ножнах. Брызги запекшейся крови покрывали куртку и брюки, рукава же были сплошь черны. Встав на некотором расстоянии, Крыша поглядела на него. Темная кожа, короткие курчавые волосы – признаки крови Даль Хона. Высокий и жилистый, симпатичный – на манер поджарого голодного хищника. Глаза оказались темно-голубыми, в них была некая отстраненность, даже намек на печаль. Ах, как должны вздыхать девицы, видя такие глаза! Но не она. Ей нужно от него совсем иное.

Крыша встала на одно колено и склонила голову. Собрав всю волю, решительно сказала: – Я стану служить... если ты примешь меня.

После короткого молчания он сказал: – Встань.

Она поднялась. Мужчина всмотрелся в нее, потом поглядел на мнущегося Сто Пудов. Крыша тоже оглянулась, несколько рассерженная вмешательством мужлана.

Великан сморщил брови. – Сто Пудов, сар, – прогудел он. – На вашей службе, сар – если изволите.

Меченосец кивнул. – Дассем. – Посмотрел за их спины, на гавань. – Напанский корабль?

– Отступил, – сказал Крыша.

Он воздел руку, будто требуя передышки. – Сразу скажу, не мне вы должны приносить клятву. Моему... – Он помялся, ища подходящего слова. выбрав наконец: – Моему нанимателю.

– Танцору, бойцу на ножах?

Он согласно склонил голову. – Если это тебя тревожит, можешь уходить. Я не обижусь.

Крыша потрясла головой: – Нет. Меня это не тревожит.

Мужчина воздел брови, явно удивленный. – Отлично. За мной, – и направился через мост.

***

Танцор шел по залитым утренним светом улицам; точнее сказать, тащился, еле шагая, шатаясь из стороны в сторону. Ранние пташки, вышедшие оценить нанесенный бурей ущерб, бросались прочь, едва заметив его.

Дверь "Смешка" была распахнута, зал превратился в свалку – перевернутые столы и стулья, черепки и битое стекло. Угрюмая сидела на высоком стуле около стойки, какой-то старик склонился над голой рукой, зашивая длинный, скверного вида порез.

Увидев его, напанская команда вскочила. Чосс, Арко и Токарас бросились на помощь. Танцор отмахнулся и плюхнулся в кресло у двери. Чосс подскочил с крошечным бокалом, наливая вина из иностранного вида графина. – Похоже, тебя волочили за лошадьми. – Он накинул нанимателю одеяло на плечи.

– Мне тоже показалось, – буркнул Танцор и осушил бокал – зашипев, ибо спиртное обожгло разбитые губы. Кровавые отпечатки покрыли стекло; он сообразил, что необходимо помыться.

– Кто пришел за тобой? – спросил он Угрюмую.

Хирург поднял голову, окинув его взглядом. – Я хорош, но не настолько.

– Я буду благодарен за любую помощь, – отозвался Танцор. – Чосс? Что случилось?

Мускулистый моряк подался вперед, не отрывая локтей от стола. Ощерился: – Мы потеряли Хаул и Зубоскала. Прощай постаралась сделать за Тарела всю работу. Сухарь тяжело ранен.

– А что местные... как там его, Даджек?

Арко ткнул пальцем в сторону кухни. – Он с Джеком варганят завтрак. Остальных мы послали отдыхать.

Танцор кивнул ему: – Звучит разумно. Мне тоже нужен отдых и ванна.

– У нас такого не найдете, – сказал Токарас.

Старый лекарь снова обернулся и указал ниже по улице. – Ищите старуху Караган. У нее гостиница, там есть и ванна.

Танцор склонил голову. – Премного благодарен. – Попытался встать и понял, что это труднее выполнить, нежели пожелать.

Дверь открылась, вошел забрызганный кровью Дассем.

Все в зале надолго замолчали. Он отвечал на взгляды поднятыми бровями.

– Итак... – наконец прервал тишину Танцор. – Ты задержал их. – Меченосец вежливо кивнул. – Извини, что не был рядом. Я шел, но меня... отвлекли.

Дассем оглядел его с ног до головы. – Я так и понял.

Дверь снова открылась, в бар ввалилась их старая неприятельница Крыша с каким-то громилой.

Арко вскочил, заревев: – Это кто такие?

Дассем спокойно поднял руку. – Они перешли к нам.

Арко шлепнулся на стул, тяжело вздохнув. – Слава богам.

Молодая женщина, много раз противостоявшая ему, пялилась на Танцора. Потом сказала с кривой улыбочкой: – Вижу, ты встретился с Ковом. – Танцор кивнул. – Могу догадаться, кто победил.

– Я тоже. Так ты решила присоединиться? – Крыша кивнула. Он указала на Угрюмую. – Это к ней.

Дассем оглядел зал, спросил: – Где же маг Келланвед?