Текст книги "Пристань Мертвого Дома (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3

Недуриан, как обычно, рыбачил. Леска повисла над краем высокого причала, но мысли улетели далеко. Он вспоминал последний великий поединок – от заката до рассвета – с колдуньей из Итко Кана. Они были адептами Рашана, садка Тьмы, и битва свелась к соревнованию в мастерстве, сплетению уловок, обманов и контр-обманов, словно маги скрывались за многослойными плащами ночи.

В результате никому не удалось нанести решающего удара. Но он ее пометил, и она – маг коснулся рваного шрама, разделившего надвое лицо – она пометила его.

Впрочем, уже тогда он был на закате лет. В молодости он ее и близко бы не подпустил... «Обманывай себя, старый дурак», подумал маг и фыркнул.

Неуместная тень привела его в чувство; он заморгал, щурясь на великана, что навис над головой. – Чего тебе нужно? – сказал он и отвернулся к леске, встряхнув удочку.

– Геффен хочет видеть.

Геффен, тайный воротила и вымогатель, правивший почти всем островом – с любезного разрешения Обманщика, разумеется.

– Я не должен ему даже чертова медного гроша.

– Был бы, я б тут не любезничал.

Недуриан задумался. До сих пор он успешно избегал ловушек острова – азартных игр, долгов, пьянства и прочих пороков. Единственной его слабостью были женщины. Если учесть, что он все утро грезил наяву об одной из самых опасных женщин континента... возможно, пора бы...

Хотя он не был уверен, что сможет. Прошло так чертовски много времени... – Что ему нужно?

Кривая гримаса стала еще противнее. – Будто Геф мне скажет. Идем давай.

– А не предложить ли тебе долгий полет с пирса?

Громила хрустнул пальцами, еще четверо выползли из – за груды выветренных досок. Недуриан знал, что справится со всеми. Легко. Но придут еще четверо, и еще, и можно ли это считать мирной отставкой? Он встал, вздыхая, стряхнул пыль со штанов и вытащил удочку.

Бандиты повели его в игровой дом Геффена, тоже близко к берегу. На крыше торчал золотой кречет, которого Геффен считал чем-то вроде своего символа и покровителя. Конечно, никакого сравнения с заведениями континента. Весьма грубый и обшарпанный, дом, однако, вполне годился, чтобы облегчать пиратов от награбленного.

В общем зале сидели семеро охранников; у него отобрали поясной нож и повели дальше. Казалось, Геффен, этот душегуб, сумевший подняться почти на самый верх общества душегубов, чем – то серьезно испуган.

Хозяин встретил его, опершись о широкий стол под окном. Личные телохранители стояли по бокам двери. Дверь тут же закрыли, чтобы мелкий разбойный сброд не подслушал.

Двое от дверей почти сжали между собой Недуриана, пока босс оглядывал его с ног до головы. Он и сам оценивал Гефа: худой – почти болезненно тощий – седые волосы связаны в хвост, на лице масса мелких шрамов. Боец на ножах, с особо дурной репутацией. И многоопытный морской налетчик, как почти все на проклятом острове.

Геффен качал головой. – Ты не особо представителен. Но люди говорят, ты маг, с которым шутки плохи.

– Людям лучше держать рты закрытыми.

Это заставило губы собеседника скривиться в улыбке. Он показал на стол: – Хочу, чтоб ты посмотрел кое на что.

– Мы еще не обсудили плату за консультации.

Геффен лишь поморщился, будто хотел сказать "да ладно". Снял бумагу с предмета, лежавшего на столе. Недуриан подошел и поглядел. Какой-то кинжал. Он оперся о стол – так, чтобы даже случайно не коснуться оружия – и согнулся сильнее. – Ничего особенного. Обычный клинок.

– Мы тут пытались отследить последнего владельца, – сказал Геффен, пока Недуриан всматривался в кинжал. – Половину свечных ведьм, заклинателей бурь и ведунов уже водили сюда. Все как один, едва поглядят и бледнеют хуже мертвецов. И убегают.

Недуриан потрогал подбородок. – Неужели? Не вижу ничего необычного.

– Нужно время.

Не будучи экспертом, он все же поднял свой Садок. Провел рукой над лезвием, надеясь что-то ощутить, и немедленно ощутил. Совсем недавно оружие подверглось воздействию могущественной магии. Остатки энергии были заметны, но аура оказалась весьма странной. Да, он никогда не видел такого от других Садков.

– Странно... – пробормотал он.

– Пара ведунов так же сказали, – вставил Геффен. – Потом прикусили языки и сбежали.

Недуриан наморщил лоб. Возобновил пробы, копая глубже, рассматривая все нити и следы, пытаясь понять их характер.

Обнаружив, что нечто подобное уже встречал. Точнее, иногда ловил намеки, вечно непрямые и скрытые. Хотя... в очень давние дни контакт был весьма мощным.

В дни юности. Тогда его придали Одиннадцатому Железному Легиону Тали в качестве боевого мага. Одного из самых молодых в истории. Задачей было усмирение северных племен из лесов озера Эро, где они и встретили соединенные силы врага. К разгару битвы с Феннского хребта явился косматый шаман, который замутил весь мятеж, собрав сетийцев, великанов-Феннов и западные кланы виканов.

Все ведуны передовых рядов пали перед необычным новым Садком, из коего негодяй черпал с полным безумием и самоотречением. Недуриану не забыть той битвы. Сама луна, казалось, потемнела от приказов дикаря. Правый фланг разбежался, когда чудовищные звери с воем вырвались из покореженного леса. Сам он едва смог удержать одного зверя на расстоянии.

В то утро Одиннадцатый отступил, прореженный и уязвленный. Но не побежденный. Не удовлетворившись множеством жертв, демоны пожрали самого шамана, и племена вскоре вернулись к взаимной вражде.

Среди бурь черного пламени и атак мрака, которыми обменивались они с шаманом, Недуриан уловил характер Садка и вспомнил его название. Его упоминали наставники, но ни один разумный практик не входил в него по причине дикости, нестабильности, непредсказуемости. Садок Тени, также именуемый Меанас.

Он вернул руки на край стола и оперся всем немалым весом, думая.

– Другие побледнели, – заметил Геффен. – А ты словно почернел. В чем дело?

– Как это к тебе попало?

Геффен оторвался от стола. – А. – Махнул охране, веля выйти. Громилы неловко замешкались.

– Уверен? – прогудел один.

– Чертовски уверен. Вон!

Оба телохранителя злобно сверкнули глазами на Недуриана, но вышли, затворив дверь. Геффен выпил и протянул глиняный кувшин. – Хочешь?

– Что это?

– Рисовый ликер Итко Кана.

– Нет, спасибо. – Он изучил ряд кувшинов и графинов, найдя что-то, вроде бы содержащее красное вино. Налил и глотнул – вполне сносное антанское.

Геффен встал у стола, бессмысленно копаясь в хаотической груде пергаментов. Кашлянул и сказал: – Проснулся несколько дней назад, а он торчит в спинке кровати над головой. Никто не знает, как сюда попал. Даже охрана.

Недуриан резко выдохнул. – Вижу. Итак, послание.

Геффен обернулся к нему: – Да, треклятое послание! Но я в поддавки не играю! Плевать, кто этот парень и кем себя мнит, но если он хочет драки, я готов! Отныне ты в моей свите. Желаю обезопасить округу, пусть следят постоянно. В следующий раз мы возьмем урода.

Недуриан поставил стакан. – Нет.

– Чего? Какое – такое нет?

– Не нанимаюсь.

Геффен нахмурился. – Испугался того, что нашел на клинке? Ну, не надо. Лучше бойся меня.

– Кажется, ты уже ввязался в одну схватку. Не начинай второй.

Высокий жилистый бандит окинул его взором и разогнулся, складывая руки на груди. – Вижу, в пасти старого корявого волка осталась пара клыков. Хорошо тебе. – Он вздернул подбородок. – Эй там! Идите сюда!

Дверь распахнулась, телохранители вбежали внутрь. Геффен бросил на стол мешочек. – Твоя плата. Может быть, еще понадобишься.

Недуриан взглянул на мешочек, пожал плечами и забрал. – Ты знаешь, где меня искать.

Вышел он так гордо, как позволила ноющая спина. Оказавшись на улице, двинулся кругом, чтобы убедиться в отсутствии слежки (не то чтобы он думал, что слежка будет, но все же...) Он направлялся к Агайле, владевшей лавочкой в одном из безликих домов на мало кому интересной улице.

Витриной лавки служили гирлянды свежих и сушеных трав. Отворив толстую дубовую дверь, он вошел внутрь.

За прилавком и по сторонам виднелись ряды полок, забитых деревянными ящичками и стеклянными сосудами. С низких балок потолка свисали разнообразные растения, словно корни вывороченного леса. Из задней комнаты доносился ритмичный стук. Недуриан закашлялся. – Агайла?

Звук утих. Он слышал, как длинные юбки метут пол. Старуха показалась, на ходу поправляя уложенную на плечо гриву густых волос. Он сам разменял третью сотню лет, но считал себя сосунком в сравнении с этой колдуньей. Маг склонил голову. – Агайла.

Она пересекала лавку, чтобы пожать ему руку. Ладонь была твердой, сухой и теплой. – Недуриан. Что я могу сделать?

– Я принес... тревожные новости.

Она отпустила его руку. – Вижу. Входи. – Подняла перегородку прилавка, отступив. Он прошел за ней. В задней комнате она села в кресло у небольшого столика. Комнату заполнял старомодный ткацкий станок. Сев среди сложного набора планок и веревок, она поддернула рукава на тощих запястьях и вдавила массивную ножную педаль. Два набора нитей разошлись с громким стуком.

Он следил за ее работой, поражаясь экономности движений, игре мускулов на руках, ловкости быстрых пальцев.

– Какие новости? – подала она голос.

– Я уверен, что кто-то играется с Меанасом на нашем острове.

Станок резко остановился. Она сжала челнок в кулаке, сверкая глазами. – Значит, вот что меня беспокоило! Так и знала... – Толкнула челнок по ткани, качая головой. – На этом острове – среди всех мест. Какой дурак. – Взор ее поднялся к узкому окну под потолком; руки и ноги работали автоматически, двигая и нажимая, а сознание улетело совсем в иные области.

Наконец она искоса взглянула на него. – Он ловок, – пробормотала колдунья с некоторым уважением.

– Именно. Не могу его поймать.

– Возможно, он попросту хочет, чтобы его не беспокоили.

– Боюсь, нет. Хуже, он решил поиграться с Геффеном.

Агайла выскочила из станка, уперлась руками в бока. – Кровь и деготь! Это нам нужно меньше всего на свете. Война за контроль над улицами.

– Если бы Мок...

– Обманщику плевать на дела города, пока ему отстегивают.

– Согласен.

Она вздохнула и вернулась к работе. – Что ж, будем следить и ждать. Если дела пойдут плохо, положим всему конец.

Он прерывисто вздохнул. «Ладно же...» – И кто эти «мы»?

– Я и Обо.

Недуриан вздрогнул. «Она способна пробиться к Обо?» Он с огорчением понял, что его имя не внесено в краткий список. «В этой компании меня не сочли достойным упоминания».

– А ты все разведаешь, ладно? Поглядим, сумеешь ли ты прижучить нашего глупого друга.

Он согласно кивнул.

Агайла вернулась к работе, он снова смотрел на нее. Похоже, законченный фрагмент гобелена – или ковра – был весьма коротким. – Новое произведение?

Она рассеянно кивнула. – Да.

– Что на нем будет?

– Как всегда. То, чему суждено быть.

Простота заявления вновь породила суеверный холодок, всегда пробегавший по спине, когда он общался со старухой. Она не была Властительницей – нет, "всего лишь" могущественной посредницей сил, была связана не только с Чаровницей, но и с Джесс Ткачихой. С силами, которые, он опытный адепт, мог лишь смутно улавливать на расстоянии.

Маг обратил внимание на цвета пряжи, выползавшей из корзин у станка: глубокий аквамарин, кровавый кармин, мерцающий полуночный, мутно-серый и закатно-пурпурный.

– Грядущее видится мрачным, – произнес он.

Агайла лишь поджала сухие губы, горбясь над тканью.

**

Картерону все на борту «Честной Жадины» казались тюфяками и тупицами. Но это же был малазанский рейдер, не напанский. Двухмачтовый, фок-мачта резко наклонена вперед; тонкий киль, малая осадка. Чертовски быстрый корабль, признавал он. И все же... не напанский.

Была ночная вахта, корабль бросил якорь в небольшой бухте у ворианского берега. Он стоял на корме, позади бизани. Сейчас, по крайней мере, наступил некоторый покой – не то что днем. То ткнут в бок локтем, то наступят на ногу. Ему приходилось терпеть, скрипя зубами. – Не зевай, напан, – насмешливо вопили они. Или: – Откуда вам, напанам, знать морскую науку?

И не помогало, что судовые офицеры прекрасно понимали: он здесь потому, что лучше всех знает южное побережье. Что же. Ждать от мира хоть грана справедливости глупо, если ты не ребенок.

Всего хуже, что этот заливчик был одним из лучших потайных мест его семьи – и пришлось поделиться им с погаными малазанами. Западный высокий берег скрывал их, глубина вполне подходила для небольшого корсара.

Ни слова благодарности от капитана. Безил, перебежчик из Блура, явно мнил себя аристократом. Одно бурчание, будто Картерон работает хуже всех.

Ах, как хотелось ему захватить корабль и соединиться со старой командой! Но леди Грюмсюрет, или Угрюмая, как она стала называться, была права. Где они нашли бы безопасную гавань? Не дома, не на Малазе. Их головы в цене по всему побережью. Пуститься в неведомые страны? Через море Искателя, к Семиградью, Генабакису или легендарному Джакуруку? Туда, где они не знают ни глубин, ни рифов?

Кто знает, не лучше ли так, чем терпеть наглых морских разбойников Малаза. Никто из которых, как был он убежден, не выстоял бы против худшей команды напанов.

Послышались шаги. К нему присоединился Гриф, видавший виды рулевой. Лысый череп жилистого малазанина украшало такое множество наколок, что оттенком он мало отличался от Картерона. Пыхнув дымом из глиняной трубки, рулевой кивнул напану, что Картерон воспринял с изрядным облегчением – похоже, малая доля мудрости нашла путь в башку хоть одного невольного соратника.

– Чудную люльку ты нашел для нашей посудины, – буркнул Гриф, не вынимая длинного мундштука.

– Спасибо.

– Уже недолго.

Картерон согласно кивнул. Да, конвой уже задерживался.

– И все же... странное дело, – уклончиво добавил моряк, окутавшись дымом.

Картерон снова кивнул. Удивительно, что о конвое узнали так рано и столь многие люди. – Иногда тайну не сохранить, – пробормотал он.

Рулевой хмыкнул, не соглашаясь. В повисшей тишине волны шлепали по доскам корпуса, такелаж скрипел над головами. Судно покачивалось – снаружи, в открытом море под густыми тучами набирал силу шторм.

– Что там стряслось на Напах? – спросил старый моряк.

Картерон ощутил, как напряглась спина, руки сильнее сжали леер. Он натянуто пошевелил плечами. – Тарел захватил трон.

– Ага. А принцесса? Как насчет нее?

Он заставил себя грустно вздохнуть. – Погибла той ночью.

– И ты оказался на стороне проигравших, да?

Картерон промолчал, лишь крепче оперся о борт.

– Фу-ты, – буркнул моряк. – Земля и политика, да проклянут их Опонны. Оставь все за спиной, паря. Лучше море и свежий ветер.

– Слышу тебя, старина.

Рулевой глядел на темную пену, ворвавшуюся в залив. – Море бурлит.

– Да. Возможно, они пристали.

– Слишком опасно, спорим? Ворианы не упустят такую добычу.

Начал капать мелкий холодный дождь. Картерон согласно кивнул. – Где наши основные?

– В глубоких водах. Ждут.

– Чтобы загнать их к берегу – прямо в наши руки?

Гриф удивленно вскинул взгляд. – Думал, ты знаешь план.

– Безил мне ничего не сказал.

Гриф выпустил большой клуб дыма. – Ха! Думаю, мы слишком давно деремся с вами, напанами.

– Может, считает меня шпионом.

– Как говорится, вернее всех родная кровь и племя. Остальные – враги.

Картерон покачал головой, поражаясь такой близорукости. Гриф вновь смотрел на едва освещенные луной пенные валы. И вдруг окаменел. – Видал, паря?

Картерон прищурился. Не сразу углядел длинное узкое тело, прыгающее по волнам. – Шлюпка.

– Разведывает берег.

– Ища пристани?

Старик потряс татуированной головой: – Нет. Разведывает путь. Торговое судно должно идти мористее. – Он поманил одного их вахтенных. – Буди капитана. Всем тишина, понял?

Матрос кивнул и побежал, неслышно шлепая босыми подошвами.

Картерон не сводил глаз с шлюпки, пока "Честная Жадина" пробуждалась к жизни. Все готовились в полной тишине, в темноте. Корсар, пусть узкий и легкий, нес большой экипаж и отряд морской пехоты. Фактически места для дополнительного груза не нашлось бы. Все шли в бой, даже от ненавистного напана ожидали того же.

Моряки выстроились вдоль борта, ожидая. А корабли конвоя, сперва по одному, затем по два медленно проплывали мимо, будто гурт грузного скота. Близящийся шторм вынудил их уменьшить парусность до предела.

Картерону пришлось признать мастерство штурманов. Продолжают путь под таким ветром; но что же им остается? Нет сомнений, они не раз проходили по этому маршруту.

Молнии сверкали не переставая, дождь усилился. В ослепительных вспышках Картерон видел силуэты судов. А за округлыми бортами – еще один силуэт, мчащийся по волнам на полных парусах – длинный и поджарый, будто кривая сабля. Один из боевых кораблей Обманщика.

Люди вокруг него разразились кровожадными воплями.

– Навалимся! – заорал кто-то.

Сразу же раздался рык Безила: – Еще нет! Ждем, когда разбегутся! Но, – добавил он, – готовьте багры и весла!

Команда подпрыгивала от нетерпения. Гриф отвязал руль. Картерон подошел помогать, старик благодарно кивнул.

Весла упали на волну, гребцы отвели корабль от скал; "Честная Жадина" направилась к выходу из бухты. Настал черед сложного и смертельно опасного маневра – нужно было поймать ветер и развернуться, не бросив судно на жадные до жертв утесы.

Гриф следил за фоком. Матросы держали канаты, не сводя глаз с рулевого. Тот поглядел на берег и кивнул; руки отпустили рифы, парус развился. Гриф старался удержать румпель. Нос задрало, корабль качался и скакал. И тут нога старика поскользнулась на мокрой палубе, он упал. Испуганный Картерон перехватил румпель, но судно уже неслось на скалу. Картерон что есть сил налег на деревянный брус. Вероятно, старик-рулевой все рассчитал точно, но теперь они упустили момент для верного разворота.

Матросы завопили в тревоге, Безил помчался на корму, злобно глядя на Картерона. Но он был не так глуп, чтобы мешать стоящему у руля. Изящный корсар несся, стеная снастями, влажные утесы пролетали мимо почти на расстоянии руки.

Корабль миновал скальный выступ – все моряки держались за что попало, корпус сильно трясся – и скользнул вдоль берега. Безил расслабился, отпуская рукоять тесака, но глаза сверкали злостью. – Треклятый напан! Хотел нас погубить?

Гриф неуклюже встал, сжимая голову. – Нет, капитан. Парень спас всех.

– Спас? Да чуть не потопил! – Безил наставил палец на Грифа. – Веди подальше от берега.

– Да, нужно отойти, чтобы поймать ветер.

– Давай работай! А ты, Картерон – хватит тут мешать. Готовь оружие. Пойдешь на абордаж.

Картерон торопливо отдал румпель Грифу. – Слушаюсь... капитан.

Безил потопал назад. Старик послал Картерону жалкий взгляд, он лишь пожал плечами в ответ.

Выделив цель в ряду неуклюжих купцов, Гриф начал нагонять ее с кормы. Картерон следил за маневром, стоя в абордажной команде. Мельком он видел другие рейдеры. Рваные языки молний освещали среди бурных валов все три боевых корабля Обманщика, напавшие на конвой из пяти барков.

"Честная Жадина" приблизилась, перехватив ветер у добычи; передние паруса торгового судна опали, оно неловко качалось на волнах. Картерон вооружился двумя длинными прочными ножами, еще несколько клинков ждали своего часа на поясе. Он был готов к драке, хотя предпочел бы увидеть на мачте купца белый флаг. Сам корсар с Напов, он знал, сколь жестокими могут быть морские налетчики, если жертва отказывается сдаваться. Возможно, это было их главным оружием: страх перед дикарской яростью.

Борт купца был выше, но Картерон разглядел там готовящихся к обороне моряков. Итак, будет драка. Возможно, они рассчитывают, что бурное море поможет избавиться от части налетчиков.

"Честная Жадина" почти настигла цель. Безил проревел: – Готовь кошки!

Едва корабли поравнялись, моряки бросили лини с крюками через узкую щель. – Давай! – раздался приказ. Лини закрепили на кнехтах, от силы натяжения борта накренились, сближая мачты. Некоторые лини лопнули. Море бурлило между судами, выбрасывая пенные брызги. Матросы купца выпустили залп, но при такой качке почти все промазали.

Начиналось самое сложное. К своей чести, Безил первым встал на борт, держась за линь. – Вверх, берем их! – заорал он и начал карабкаться.

Звериный рев команды унесло ветром в море. Почти все на борту "Честной Жадины" ринулись на абордаж.

Матросы купца бешено рубили лини. Картерон перебирал руками, надеясь, что успеет наверх прежде, чем веревка лопнет.

Он уцепился за фальшборт и перекатился на палубу. Матросы отступили от борта, сгрудившись вокруг мостика и люка в трюм, приготовили топоры, мечи и ножи.

– Сдавайсь! – закричал старпом Орвен.

– Иди сюда и сдохни, малазанское отребье! – ответил ему кто-то.

Картерон подумал: чертовски странно, что они отошли от борта, но готовы сражаться в явном меньшинстве. Обычно люди предпочитают плен кровавой резне. Но Орвен махнул рукой и малазане с криками рванулись вперед.

Картерон побежал со всеми. Напал на типа с коротким мечом, на встречном выпаде отвел клинок и нанес удар. Однако нож легко соскользнул с груди противника. Доспехи? Под рваной одеждой блеснуло железо. Кираса! Что, ради Госпожи...

Он отскочил, выходя из схватки. «Кровавая Бездна!»

Крики удивления, шум у люка. – Солдаты! – заорал кто-то.

Матросы с хохотом разделились, из-за спин выступили панцирники со щитами и в шлемах, немедленно начав орудовать длинными мечами.

Картерон как мог быстро отступил к борту, сражаясь за жизнь. Воцарился хаос, солдаты заняли всю палубу. Он заметил, как упал Безил, и подбежал к нему. – Ловушка! проревел тот, хрипя. – Отходим!

Картерон сцепился ножами с мечом солдата, пнул его ногой. Повернулся и схватил линь, показывая всем пример. Прыгнул за борт. Начал скользить по грубой веревке – и вдруг она кончилась.

Море ударило его по животу, будто кулаками. Ошеломляющий холод – он машинально продолжал перебирать руками, будто полз, однако вокруг была лишь бурлящая ледяная бездна.

Перерыв в волнах позволил глотнуть воздуха. Он поплыл за "Честной Жадиной", схватился за другой болтающийся линь. Купеческое судно ворочалось поблизости. Картерон едва заставлял слушаться немеющие руки и ноги. Водной вал налетел, угрожая стащить вниз – но он успел добраться до борта и перевалился на скользкую палубу.

В голове мутилось. Он озирал хаос вокруг. Масло вылилось из фонарей и горело, хотя лил дождь. Немногие оставшиеся матросы сражались с парусом, чтобы корабль не перевернуло штормом. Он пробрался на корму и нашел Грифа: пришпилен к румпелю, пробит арбалетными болтами, но все еще жив.

– Я доведу нас до дома, старина, – прошептал Картерон, стараясь переместить отягощенный телом румпель.

– Держать по ветру, – просипел старик, в предсмертной ухмылке скаля окровавленные зубы. – Корабль сумеет...

– Держу. – Картерон поглядел на снасти. – Не брать рифы! – закричал он. – На всех парусах!

– Так точно! – донесся сквозь свист ветра слабый ответ.

Неутихающий яростный шторм озарял корабль молниями. Теперь купцы окружали рейдер, как свора гончих псов облепляет волка. Картерон уверился, что им настает конец; но тут молния ударила с небес прямо в купеческий корабль, превращая его в пылающую груду досок.

Он заморгал, защищая глаза ладонью.

Прижатый к его груди Гриф едва слышно захихикал. – Наша подружка, – простонал он сквозь зубы.

– Кто? – Вторая молния поразила следующее судно. На сетчатке глаз зажмурившегося Картерона остался образ пламени, светящего сквозь каждый шов корпуса, прежде чем буйно вырваться наружу. – Кто?

– Наша Порван-Парус... – Голова старика поникла. – Она уж им устроит...

– Так с вами боевая колдунья, старина? Гриф?

Голова рулевого бессильно моталась, тело обмякло. Но Картерон не отпустил руля, по-прежнему крепко прижимаясь к спине трупа.

Окровавленный морпех, весь в порезах, вскарабкался на кормовую надстройку. Склонился, крича сквозь вой шторма: – Пожар погашен! У нас мало людей. Ты что, ведешь нас в глубокие воды?

Картерон узнал кряжистого силача, члена абордажной команды. – Ты был там и вырвался из западни?

– Ага.

– Как твое имя?

– Называй меня Даджеком.

– Хорошо. Даджек, ставьте еще паруса. Я намерен увести нас домой.

Новый приятель громко засмеялся: – Надеюсь, получится. А совсем недавно я считал себя мертвецом. – Он затопал по палубе, крича: – Поднять фок! И не путать снасти!

Картерон обнимал холодеющее тело Грифа, удерживая румпель. "Честная Жадина" слушалась не лучше шаловливого жеребенка. Они проскочили мимо намеревавшейся перерезать путь каравеллы, палуба облеплена солдатами. Залпы стрел пролетали втуне, уносимые яростным ветром. Напрягая руки, Картерон уводил корабль все глубже в клыки бури.

***

На закате Танцор вышел на улицы, чтобы отыскать Ву. Того не было видно весь день – случай, уже казавшийся ему экстраординарным. Небо затянули облака, что было обычным делом для острова, даже летом.

Не будучи магом, он не мог выследить приятеля или ощутить, куда тот ушел. Ничего такого, сверхъестественного. Но они стали партнерами, он успел хорошо изучить друга – даже лучше, чем хотелось бы. Танцор знал, что прогулки слишком часто приводят Ву в один и тот же квартал старого города, почти на берегу. Он пошел обыскивать квартал и, естественно, быстро обнаружил мага стоящим посреди улицы разинув рот, словно конченый дурак. Шайка немытых детишек следила за ним, расположившись на мостовой.

Ву поставил трость перед собой, уперев в камни. Он покачивался, остановившись у заросших травой ворот ветхого дома; скопище сорняков и диких кустов покрывало весь слишком большой участок земли у дома. Танцор подошел сзади и прошипел: – Тебя все видят, это опасно.

Коротышка поднял брови и начал озираться, моргая, словно приходил в себя после долгого странствия. – А, Танцор. Превосходно. – Он указал тростью на дом. – Вот он.

Танцор снова мельком оглядел имение, ответив: – Нам нужно оставаться скрытными.

– Они ищут тебя, не меня.

– Не будь таким самоуверенным. И я думаю, та "визитка" была излишеством.

– Мы не можем ходить и убивать направо и налево. – Маг изобразил рукой соответствующие жесты. – Нам нужны подчиненные. Как я могу приказывать, если нет подчиненных?

– Этот тип не станет работать на других.

– Нужно сделать предложение. Пусть не говорят, будто мы невежливы. Ведь на Мока он работает, не так ли?

Танцор оскалился. – Ну, типа того. Будь уверен, теперь он настороже.

– И ладно. – Маг снова указал на дом. – Я нашел.

Танцор не смог скрыть раздражения, бросив: – Что нашел?

– Центр гнезда силы этого острова. – Лицо Ву омрачилось. – Ну, если гнезда имеют центры... Да, этот дом. Скажи, что видишь?

Танцор взглянул на дом более пристально. – Просто жалкий, ветхий домишко. Выглядит заброшенным... но, – вдруг озабоченно нахмурился он, – это не так.

– Не так? Почему? Что ты чуешь?

– Как будто внутри кто-то есть. Следит за нами.

Ву кивнул себе под нос: – Отлично. Ты не маг, но обучение усилило твои чувства. Можно сказать, это место не располагает к... беззаботности.

– Чувствую напряжение. Тревогу.

– Такую ауру он излучает. Маскировка. Не хочет, чтобы кто-то приходил.

– Говоришь так, будто он живой.

– Некоторые ученые твердят, что так и есть. Хотя на манер, нам непостижимый.

Танцор скрестил руки, озирая окрестности: темные улочки, почти неразличимые за дождем, беспризорники перешептываются и следят... Он ощутил себя совершенно беззащитным и неуверенным. – Гмм. Так в чем интерес?

Ву сказал до странности угрюмо: – Я намерен войти в это строение.

Танцор фыркнул. – Лично я вхожу в чужие дома всю жизнь.

– Нет, в такой ты не входил.

– Ну, ты лишил нас возможности скрытного проникновения – стоишь тут, словно трусливый зевака.

Ву воздел палец: – Вполне верно, – и толкнул железные ворота, подавшиеся с громким скрипом. Парнишки на улице издали громкий вздох восхищения.

Танцору хотелось ударить приятеля по лбу. – Что ты делаешь? – зашипел он, ощущая себя беспризорником, что тыкает палкой загадочного спящего зверя.

Ву поманил его. – Идем. Мы постучимся. Исключим все возможности. Это просто, согласен?

Танцор прошел по мощеной дорожке. Между волглыми плитами вырос мох и лишайник. Почему он тащится за глупцом в очередную сомнительную заварушку? Не дать ли ему делать что захочет? Что это, соперничество? Нет. Он сжал самые тяжелые клинки, вдруг ощутив себя защитником невинных. Ему как будто выпало сопровождать младшего брата-полудурка...

Ву шагал впереди, приближаясь к двери с видом полного пренебрежения: стучал тростью, что-то гудел под нос. Дорожка огибала низкие курганы, что стояли посреди травяных лужаек. Уродливые, сухие или почти сухие деревья росли на курганах – листья были безлистными, черными и мокрыми. Весь особняк окружала низкая ограда из плоских камней.

Ву громко застучал металлической головкой трости в прочную дверь.

Танцор встал за спиной. Что-то в заброшенном, неухоженном саду тревожило его сильнее, нежели сам дом.

– Привет! – воззвал Ву. – Есть кто? – Он схватился за железное кольцо на двери, потянул, но без эффекта.

От дома исходило безмолвие, лишь шипел дождь и недалекое море рокотало у скалистого берега, билось о бока молов. Постройка скорее напоминала Танцору небрежно сложенный, расползшийся склад. Он был построен из тесаного камня, в два этажа, одна сторона поднималась выше, будто там хотели сделать башню. Но все это казалось декорацией чего-то иного, чего-то... глубокого. Например, фасад пятнали очень мелкие, утопленные в стену окошки, но стекла были неровными и темными, будто служили лишь для орнамента. Ему чудился не то кенотаф, не то дом, сложенный из сплошного камня, без внутренних пустот.

Танцор стер холодные дождевые струи со лба. – Идем отсюда. Никого нет.

– Кто-то внутри, – настаивал Ву. – Они просто игнорируют нас. – Он сошел с широкой плиты синевато-серного сланца, что служила крыльцом, и сжал кулак. – Отлично! Я вернусь! И ты уже не сможешь игнорировать меня, клянусь!

Он повернулся к Танцору, поправляя мокрый плащ. – Идем.

– Всё лучше, чем вопить у пустого дома.

Ву ожесточенно выставил растопыренные пальцы: – Я еще не закончил, дружок! – и потопал по дорожке.

– Эй, милсдарь! – крикнули с улицы. Уличные мальчишки облепили каменную ограду. Иные были такими мелкими, что могли стоять, опираясь на нее локтями.

Ву встал. – Чего вам?

– Сойди на землю, – сказал самый длинный, пока его приятели фыркали и зажимали рты руками. Самый младший, услышав такое предложение, застыл, выпучив глаза.

– На землю? Зачем бы?

Танцор махнул рукой. – Проваливайте, мелюзга.

– Давай, – крикнул парень. – Или ты трус?

Ву раздраженно поглядел в нависшее небо: – Отлично, – и ступил на лужайку, по колено утонув в сорняках. – Вот. Довольны?

– Ух, да он совсем тупой, – удивленно прошептал паренек младшим приятелям.

Танцор поманил Ву: – Хватит выделываться, – и пошел к выходу.