Текст книги "Лучший книжный парень (ЛП)"

Автор книги: Холли Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 22

Люк

Блинчики. Ебаные блинчики.

Я не очень-то верил, что она начнет это, но это же явный сигнал, верно? В книге Мэттью забирает Брайони к себе домой. Все становится жарче, а потом он готовит ей блинчики, и они едят их горячими, прямо со сковороды, на его кухонном столе.

Я пытаюсь понять, о чем на самом деле говорит Кара. Хочет ли она уйти? Со мной? Действительно ли она хочет блинчиков? И всего, что происходит между? Едва заметный кивок и прикусывание нижней губы дают мне ответ.

– Просто счет, спасибо, – говорю я официанту, поворачиваясь к нему лицом, но не отрывая от нее взгляда.

У двери я помогаю ей надеть пальто, и когда мы выходим на улицу, я беру ее за руку, переплетая наши пальцы, точно так же, как Мэттью делает это с Брайони. Мой дом находится в десяти минутах отсюда, а дом Кары – в противоположном направлении, но она не задает вопросов, когда я веду ее к себе.

Мы тихо прогуливаемся бок о бок. В истории нет момента возвращения домой, и я не знаю, что сказать, в ужасе от того, что если я спрошу ее, Кару, о том, как прошел день, или о чем-нибудь еще, то разрушу это очарование, под которым мы оба находимся. Весь вечер я был благодарен Мэттью за его помощь, но я знаю, что наш разговор был искренним. Разговор Кары и Люка, скрывающимися под масками.

Я чертовски нервничаю, но ее большой палец медленно выводит круги вокруг моей ладони, что я расцениваю как хороший знак. Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз держался за руки, и это заставляет меня чувствовать… трудно описать, просто заставляет меня чувствовать слишком многое. Я рад, что это она. Молчать так легко, в нашем молчании нет ничего неловкого, я не подвергаю сомнению свои мысли. Я стараюсь не пялиться на нее, но всякий раз, когда я бросаю косой взгляд, то совершенно очарован полуулыбкой, которая не сходит с ее лица. В этот момент она выглядит такой счастливой, такой расслабленной, и мое сердце готово разорваться от осознания того, что это я заставил ее так себя чувствовать.

– Тебе достаточно тепло? – спросил я.

– Да. А тебе?

– Да. Осталось совсем немного. – Знаю, что она знает, но, должно быть, чувствует, как я нервничаю, потому что ободряюще сжимает мою руку.

Когда мы подходим к моей двери, она стоит у меня за спиной, пока я отпираю ее, прежде чем отойти в сторону, чтобы пропустить ее первой. Переступая порог, она слегка выпрямляется и слегка качает головой. Кара кладет свою сумку на приставной столик, как будто делала это сотни раз. Мы могли бы возвращаться так домой из супермаркета, с ужина в честь нашей пятой годовщины, с родительского собрания.

Знаю, что должен прекратить это, перестать представлять себе будущее с кем-то, кто не хочет его со мной, но только сегодня вечером, только в этой странной альтернативной реальности, в которую мы погрузились, я думаю, может быть, будет нормально отпустить себя.

Я снимаю с ее плеч пальто, вешаю рядом со своим и поворачиваюсь к ней лицом. Она прислоняется спиной к стене, и я отражаю язык ее тела, стоя всего в паре футов друг от друга в моем узком коридоре. Она невероятно красива, стоя передо мной. Я видел это, сидя напротив нее весь вечер, но, когда она встала, я, наконец, смог рассмотреть ее целиком. Мой взгляд блуждает по ее лицу, по изгибу шеи, груди, бедрам, вплоть до каблуков, благодаря которым ее ноги выглядят еще более потрясающе, чем обычно. Ее платье длиной до середины бедра и с глубоким вырезом не похожее на то, которое Брайони надевала на свое свидание.

Думала ли Кара об этом, когда выбирала его для сегодняшнего вечера? Возможно, она давно не читала эту книгу, в то время как я всю неделю перечитывал некоторые главы, готовясь к ней. Ее волосы убраны с лица и рассыпаются по спине, но есть несколько выбившихся прядей, которые я весь вечер хотел заправить ей за ухо. Я благодарен, что стена поддерживает меня, не давая упасть, что бы ни случилось дальше.

Воздух между нами становится плотным, я кашляю, чтобы прочистить горло:

– Мне приготовить блинчики сейчас или…?

– Мэттью, – она делает шаг вперед и наклоняет ко мне голову. – Блинчики мы оставим на потом.

Блядь.

Я хочу дать ей то, чего она хочет, хочу дать ей Мэттью и хочу дать ей себя, но что-то заставляет меня остановиться. Я боюсь, что это невероятно эгоистично – обманывать ее, притворяясь мужчиной ее мечты. Она бросает на меня голодные взгляды, которые, я уверен, умоляют меня продолжать, но мне нужно знать, что она хочет этого так же сильно, как и я.

– После чего? – спрашиваю я.

Она приподнимается на цыпочки и обхватывает меня сзади за шею. Я провожу руками по ее бедрам, мягкий материал ее платья дразнит меня обещанием того, что скрывается под ним. Я наклоняю голову, чтобы встретиться с ней взглядом, наши губы находятся всего в нескольких миллиметрах друг от друга.

– Брайони… – Не могу поверить, что собираюсь это сделать. – Знаешь, если бы ты была моей девушкой, я бы никогда тебя не предал.

Слова Мэттью сами собой слетают с моего языка, теперь я не могу сдерживаться. Кара уже показала мне, как хорошо она знает эту сцену, но она немного отстраняется. Ее глаза ищут мои, проверяя, находимся ли мы на одной волне. Когда я ободряюще киваю ей, она произносит слова, от которых у меня внутри все переворачивается.

– Мэттью, – ее подбородок приподнимается, и она шепчет мне в губы, – если бы ты был моим парнем, я бы заставила тебя трахать меня до тех пор, пока я не смогу стоять на ногах.

Все происходит внезапно. Мои руки опускаются к ее бедрам, грубо приподнимая ее. Она обхватывает меня ногами за талию, когда я прижимаю ее к стене в коридоре, и наши губы соприкасаются. В этом нет ни нежности, ни поддразнивания, только горячие языки, жадно ласкающие друг друга.

Я не могу поверить, что это наш первый поцелуй. Первый поцелуй не может быть таким приятным. Это поцелуй двух людей, которые знают друг друга насквозь. Если поцелуй с ней кажется таким невероятным, то все остальное просто поразит меня. Мои нервы исчезают, когда я посасываю ее нижнюю губу и нежно прикусываю ее зубами. Ее язык ищет мой, и я забываю, какой сегодня день, где мы находимся, как меня, черт возьми, зовут, когда она стонет мне в рот.

Приподнимаясь чуть выше, она крепче обхватывает меня за талию. Я так возбужден теплом между ее ног, прижатому к моему животу, где только тонкая ткань ее нижнего белья и моя рубашка разделяют нас. Я удерживаю ее одной рукой, а другой обхватываю ее лицо, поворачивая его набок, чтобы одним долгим, настойчивым движением облизать ее от подбородка до мочки уха. Хныканье, вырывающееся из ее горла – лучший звук, который я когда-либо слышал. Я хочу слышать его снова, и снова, и снова.

Когда я впервые прочитал эту сцену, то был рад, что нахожусь дома, в постели, с твердым членом в руке, который поглаживал сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, пока синхронно не испытал свой оргазм вместе с персонажами книги. Все эти книги, которые она заставляла меня читать, были похожи на инструкции по самому лучшему сексу на свете. Я понимаю, почему они так популярны у женщин, но не могу поверить, что многие мужчины не читают эти книги и не узнают для себя кое-что новое. Теперь, когда я переживаю первую совместную ночь Мэттью и Брайони, это даже лучше, чем я мог себе представить.

Как и Мэттью, я ослабляю ее хватку на своей талии и опускаю ее обратно на пол. Потянув за подол ее платья, я одним быстрым движением снимаю его через ее голову.

– Бля-я-я-ядь! – я не могу сдержать своих истинных мыслей, когда вижу ее, стоящую передо мной в черном кружевном белье.

– Встань на колени, Мэттью, – говорит она, и я вырываюсь из реальности и возвращаясь к нашей игре. Я расстегиваю пуговицы на рубашке одну за другой и медленно опускаюсь на пол, не отрывая от нее взгляда. Не могу насмотреться на то, как она вздрагивает и прерывисто дышит, когда я запускаю пальцы за пояс ее нижнего белья и спускаю их вниз по ее ногам, царапая ногтями нежную кожу. Ее лицо выдает ее желание. Она знает, что сейчас произойдет, и ее глаза закрываются от предвкушения.

– Смотри на меня, Брайони, – рявкаю я. Она приоткрывает глаза и видит, как я поджимаю губы и медленно выдуваю длинную струю прохладного воздуха в жаркое местечко между ее бедер. – Посмотри, как я для тебя хорош.

Ее нога закидывается мне на плечо, и я оказываюсь на седьмом небе от счастья, дразня ее языком как раз там, где она хочет, чтобы я был. Она извивается, и я прижимаю ее к стене, положив руку ей на живот. Я не позволю ей так легко получать удовольствие.

Мучая ее, я только усиливаю свое отчаяние, вызванное похотью. Я столько раз фантазировал об этом моменте, гадал, как она будет выглядеть, какова будет на вкус, что я почувствую на ощупь. После этого я неизбежно ругал себя за то, что был таким дерьмовым другом, но в том, как она двигает бедрами, нет ничего дружелюбного. Я теряю желание сдерживаться и сжимаю ее мягкие, идеальные бедра, раздвигая их еще больше, когда зарываюсь в нее лицом. Никогда не хочу забывать, какая она на вкус.

Я так долго сдерживался, чтобы не прикоснуться к ней. Сколько раз мне хотелось обнять ее, погладить по руке, взять ее ладонь в свою. Сколько раз я протягивал к ней руку и отдергивал ее, подавляя эти чувства. Я изголодался по ней, а теперь я свободен.

Я не Мэттью, и не Люк, я совсем другой человек, когда обхватываю ладонями ее идеальные ягодицы и закидываю ее вторую ногу себе на плечо. Я встаю на колени, приподнимаю ее еще выше, но своим ртом прижимаю к стене.

Она издает сдавленный стон, запускает пальцы в мои волосы и крепко сжимает их, в то время как ее бедра изгибаются. Мой язык проникает глубоко внутрь нее, но я хочу, чтобы она взорвалась. Подтягивая язык к ее клитору, я втягиваю ее тугой бугорок между губами, заставляя ее закатить глаза. Она прижимается ко мне, и я чувствую, как она пульсирует, изгибается и извивается, по мере того как она подходит все ближе и ближе, пока, наконец, не прикрывает рот обеими руками и не выкрикивает мое имя. Едва миновав пик ее оргазма, я поворачиваю голову и с силой втягиваю внутреннюю поверхность ее бедра, зная, что буду вспоминать этот момент всю оставшуюся жизнь.

Мэттью и Брайони еще не закончили, и мы тоже, хотя я позволяю Каре перевести дыхание, откидываюсь на пятки и сажаю ее к себе на колени. Она засасывает мой язык в рот, пробуя на вкус свой оргазм, слизывая влагу с моих губ. Этого нет в книге, но я ни в коем случае не жалуюсь.

– Ты в порядке? – шепчу я ей на ухо, прикусывая мочку зубами.

– Да, – отвечает она, тяжело дыша. – Да. Еще.

Это все, что мне нужно для разрешения. Люди говорят, что обычно ты любитель задниц или сисек, что ж, прямо сейчас я любитель всего, и мне нужно увидеть всю Кару целиком. Я протягиваю руку, чтобы расстегнуть ее лифчик, довольный тем, что быстро с этим справляюсь и не превратился в неопытного подростка. Она выгибает спину, прижимается ко мне, и я провожу языком по ее шее, ощущая солоноватый жар разгоряченной кожи. Продолжаю, руки блуждают по ее спине, сжимая в ладонях идеальную попку, в то время как мой язык кружит над напряженным соском.

Не могу поверить, что мы делаем это. Я так часто прокручивал это в своей голове, уверенный, что мы хорошо поужинаем, немного пошутим, и на этом все закончится. Как бы сильно я ни надеялся, что это приведет к этому моменту, только в своих самых жарких снах посреди ночи я представлял, как опрокидываю Кару на пол, поднимаю ее ноги, пока ее бедра не обхватывают мои, запускаю руки в волосы, посасывая ее сосок, дразня, покусывая, прежде чем сделать то же самое с другим.

Она, задыхаясь, приземляется на пол в моем коридоре. Я волнуюсь, что причинил ей боль, но это не мешает ей возиться с пуговицами моей рубашки, стаскивая ее с моих плеч. Ее руки скользят по моей груди, спускаются к животу, и она издает невероятный звук. Я оказываюсь где-то совсем за пределами планеты, чувствуя, как ее пальцы впиваются в мою кожу.

Она, должно быть, знает, какой я твердый, ощущая, как мой твердый член упирается в изгиб ее бедра, когда она притягивает меня ближе. В книге Мэттью не спрашивает Брайони, чего она хочет дальше, он просто делает то, что хочет, но я слишком застенчив. Если это не то, чего Кара хочет, то я никогда себе этого не прощу. Прежде чем я успеваю как следует подумать, она расстегивает мой ремень, полностью вытаскивая его из брюк. Ее руки быстро расстегивают молнию, и я впиваюсь губами в ее губы, издавая стон, когда она запускает руку мне в трусы и обхватывает ладонью мой член. Вот же черт, блядь. Ко мне так давно никто не прикасался, что я могу кончить в любую секунду.

Я отстраняюсь, высвобождаясь из ее объятий, чтобы сбросить с себя оставшуюся одежду и выбросить ее в коридор, когда, наконец, окажусь на свободе. Сейчас есть только я и она, кожа к коже, и ничего между нами. Я нависаю над ней, балансируя на острие ножа от желания оказаться глубоко внутри нее и не желая, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.

– Презерватив? – всхлипывает она мне в губы.

– Презерватив. Да. – Блядь. Я прерываю наш поцелуй и наклоняюсь вперед, протягивая руку через ее голову за своими брюками. Спасибо, черт возьми, что Роб заставил меня их купить. Это был выстрел в небо, и я вспомнил, что, выходя, положил один из них в карман, хотя теперь жалею, что так далеко зашвырнул брюки, когда снимал их. Жалею я об этом недолго. Кара поднимает голову, проводит языком от моей груди к пупку, затем прикусывает кусочек моей плоти около бедра. Я вскрикиваю, но это так горячо и неожиданно, и мне хочется укусить ее в ответ.

– Прости, – шепчет она, успокаивая боль нежным поцелуем. – Животы. Я предупреждала тебя, что у меня на них слабость. – Я теряю дар речи, сосредоточившись на том, чтобы надеть презерватив и не испортить его, когда вспоминаю то место на спине, которое она показала мне во время наших признаний на диване. Если у меня будет с ней только одна ночь, я не смогу закончить ее, не убедившись, что то, что она мне сказала, правда. Обхватив ее коленями, я просовываю руки ей под поясницу и переворачиваю ее.

С этого ракурса она просто божественна. Я мог бы смотреть на нее так часами, но мне также хотелось бы увидеть ее лицо, уловить выражение, когда она поймет, что будет дальше. Она склоняет голову набок, подпирая ее тыльной стороной ладоней. Я наклоняюсь вперед, чтобы откинуть ее волосы в сторону, покрывая нежными поцелуями ее подбородок, спускаясь к шее, попутно дразня ушную раковину. Я провожу языком между ее лопатками, наслаждаясь вкусом ее гладкой кожи. Она совершенно неподвижна, за исключением того, что ее попка приподнимается, сильно потираясь о меня. В ответ я с силой прикусываю кожу между ее плеч, и все ее тело содрогается подо мной, а из ее горла вырывается сдавленный стон. Это намного лучше, чем я себе представлял, один, поздно ночью, не в силах выбросить ее из головы.

Я обхватываю ее бедро, пальцы впиваются в него, когда я кусаю еще раз, на этот раз посасывая сильнее. Она снова дергается, прижимаясь бедрами ко мне и нетерпеливо извиваясь под моим членом. Несомненно, это то, что ей нужно. Я покрываю ее покрасневшую кожу нежными поцелуями, спускаясь к пояснице, дразня ее легчайшим прикосновением зубов. У нее самые невероятные ямочки у основания позвоночника, и мой член дергается от того, как она вздрагивает, когда я облизываю их, обдувая прохладным воздухом ее кожу. Встав на колени между ее ног, я раздвигаю свои еще шире, заставляя ее широко раскрыться. Поглаживая рукой ее попку, я в третий раз крепко кусаю сбоку от ее спины и заставляю ее вздохнуть полной грудью, погружая в нее сразу два пальца. Она не лгала, все взаимосвязано. Я чувствую, как она сжимает мои пальцы, пока…

– Черт, Люк, нет. – Она стучит по полу сжатыми кулаками. – Это слишком, слишком хорошо.

Я отстраняюсь, и она переворачивается на спину.

– Больше никаких поддразниваний. Ты нужен мне. Сейчас. – Она садится поудобнее, обхватив меня ногами, и мне снова приходит время последовать примеру Мэттью. Когда я ввожу кончик своего члена внутрь нее, она тает подо мной, но ее глаза не отрываются от моих. Мы вместе, мы влюбляемся без страха.

Я ошеломлен тем, как хорошо она ощущается, не могу насытиться, погружаясь в нее дюйм за дюймом. Это чувство меняется с каждым толчком, с каждой секундой оно становится горячее, чем предыдущее, я тверже, чем мог себе представить. Я хочу сделать так, чтобы ей было хорошо, но так – я не продержусь долго. Я уже чувствую, как внутри меня разгорается жар, а по спине пробегает предательское покалывание.

Находясь у нее плену, я сжимаю ее пальцы в своих и поднимаю ее руки над головой, как это делает Мэттью. Я покрываю ее лицо и шею жадными поцелуями, наслаждаясь тем, как она стонет, когда мои бедра находят нужный ритм и прижимаются к ее. Ее стоны отдаются вибрацией у моей щеки, и я хотел бы знать, что творится у нее в голове. Я хочу снова услышать, как этот грязный рот высказывает мне все, что она думает обо мне. Прижимаясь к ней всем телом, я крепко сжимаю ее и переворачиваю, чтобы она могла оседлать меня, но мой коридор значительно уже, чем у Мэттью, и мы оба смеемся, когда я случайно впечатываю ее в стену.

– Черт, – она потирает бедро одной рукой.

– Черт, ты в порядке?

– Да, просто позволь мне… о-о-о-ох. – Она меняет позу и, не теряя ни секунды, начинает подпрыгивать на моем члене.

Кара Уилсон. Подпрыгивает. На. Моем. Члене.

Я позволяю ей самой получать удовольствие, блаженно радуясь, наблюдая, как она трется об меня бедрами. Глаза закрыты, губы покраснели от моих поцелуев, теребит свои напряженные соски двумя пальцами. Она такая горячая, такая хорошая, такая Кара. «Они не слишком чувствительны, так что ты можешь быть с ними немного груб». Вот что она сказала той ночью на диване. Я поднимаю и отвожу ее руки, заменяя их своими. Я отчаянно хочу быть ответственным за каждое ощущение, которое испытывает ее тело прямо сейчас.

Сейчас мы сильно отклоняемся от сценария. Брайони в итоге не оказалась сверху, но мне все равно, и это не имеет значения. Все, что имеет значение – это пульсация ее тела, сжимающегося вокруг меня, движение моих бедер навстречу ей, давление моих ногтей, когда я сжимаю ее кожу и сильно притягиваю ее вниз. Я провожу пальцами вниз по ее бедрам, затем снова вверх, добавляя трения там, где наши тела соприкасаются. Выражение ее лица нереальное. Она запрокидывает голову, крепко зажмуривая глаза. Одна рука взлетает ко рту, не в силах сдержать стон.

– Кончи со мной, – умоляю я. Я так близок, так хочу кончить с ней. Когда она подалась вперед, я схватил ее за лицо одной рукой, другой сжал в кулаке ее волосы и осмелился прошептать ей в губы слова Мэттью, которые мне так хотелось произнести. – Где ты сейчас?

Она смотрит мне прямо в глаза и, покачивая бедрами и прерывисто дыша, говорит мне:

– Я. Прямо. Блядь. Здесь.

Вот оно. Я пропал. Взрыв. Звездная пыль. Уничтожение. Кара прижимается своим лбом к моему. Наши тела соприкасаются, и волна ее оргазма накрывает меня, она задыхается мне в рот. Такая чертовски великолепная, содрогается вокруг меня, и все внутри напрягается, когда я приподнимаю бедра и изливаюсь в презерватив между нами.

Я уже оставил пятизвездочный отзыв на «Любовь до отвращения», но этого недостаточно. Мне нужно будет отправить автору цветы, шоколад и предложение бесплатного кофе на всю жизнь. Последние тридцать секунд, пятнадцать минут, четыре часа были какими-то сверхъестественными, и я бы никогда не пережил их без этой ее любимой пошлой книги.

Кара падает мне на грудь и прижимается щекой к моему сердцу, втягивая воздух. Я заправляю прядь волос ей за ухо и провожу руками вверх и вниз по спине, внезапно осознавая, что в коридоре нет отопления и она вся в мурашках. Звук ее дыхания замедляется до нормального, но я не хочу двигаться, не хочу вырываться из этой альтернативной реальности. Я хочу побыть Мэттью и Брайони еще немного.

Разве что… теплое чувство разливается по моей груди, когда меня осеняет. Она стонала не имя Мэттью.

А мое.

Глава 23

Кара

Ох, Святой Боже.

О. Мой. Бог.

Я лежу голая на полу в коридоре у Люка, испытывая что-то вроде внетелесного опыта. Только этот внетелесный опыт каким-то образом связан с тем, что Люк находится внутри моего тела. Кровь приливает к голове, дрожь в ногах утихает, а Люк гладит меня по спине своими большими теплыми руками.

Что мы только что сделали?

Я зажмуриваю глаза и прокручиваю все в голове, отчаянно пытаясь запечатлеть это в памяти.

– Хочешь ненадолго остаться? – тихо спрашивает он, как будто не уверен, что ему вообще следует об этом спрашивать. Я рада, что он это сделал. На волне оргазма, не уверена, что добралась бы до дома, не угодив в аварию. Я не хочу двигаться, не хочу разрушать этот пузырь, в котором мы отдали все, что у нас было, взяли все, что могли, не беспокоясь о том, что будет потом.

– А это нормально? – я тяжело дышу ему в грудь. – Кажется, мне обещали блинчики?

Он запечатлевает долгий поцелуй на моей макушке.

– Это часть сделки, Голубка.

Голубка.

Прозвище Мэттью для Брайони. То, которое, по ее словам, она ненавидит, но втайне любит. Я слезаю с него, собираю свою одежду и ныряю в туалет на первом этаже, пока он поднимается наверх, предположительно, чтобы позаботиться о презервативе.

Глядя на себя в зеркало, невозможно отрицать того, что только что произошло. Мои волосы растрепаны, губная помада стерта с лица, а тушь размазалась. К счастью, на этот раз не от слез. Я чувствую, что у меня немного подкашиваются ноги, и некоторое время сижу на сиденье унитаза, наклонившись набок и прижавшись лбом к прохладному кафелю.

Мэттью Брейверман был моей главной мечтой из Книжных Парней на протяжении многих лет, но то, что только что произошло с Люком, было на совершенно другом уровне. Я столько раз думала о сексе с ним, что до конца не верю, что не сплю. Когда я натягиваю нижнее белье, доказательство прямо перед глазами – темно-фиолетовый засос на внутренней стороне бедра.

Я отворачиваюсь от зеркала и оглядываюсь через плечо, чтобы осмотреть свою спину. Еще два следа между лопатками и еще один на бедре, который я вижу и без помощи отражения. Мне приходится прикрыть рот, чтобы успокоиться. Это одна из самых порочных вещей, которые когда-либо случались. Мои колени покраснели от того, что я терлась о его пол, рот распух от жадных поцелуев. Люк по-настоящему оставил на мне свои отметки, и мне это нравится, каждая из них – мучительное напоминание о том, что он был прямо здесь, на мне.

Если бы это сделал Книжный Парень, я бы отправила скриншоты Хэтти и Меган с подписью # ВКоллекциюДляМастурбации. То, что это произошло на самом деле, заставляет меня трепетать до глубины души.

Хэтти и Меган ни за что не должны об этом узнать. Разве что… Вот черт. Я пытаюсь собрать воедино разрозненные детали их плана. Они так и не пришли на ужин. Они знали, что Люк присоединится ко мне, и, вероятно, знали или надеялись, что вечер закончится именно так. Они обе читали «Любовь до отвращения». Вот коварные сучки. Ох, блистательные ангелочки. Что бы сейчас ни случилось, они, безусловно, превратили мой тридцатый день рождения в ночь, которую я никогда не забуду.

Это было намного лучше, чем все, что я себе представляла. То, как Люк прикасался ко мне, сочетание движений Мэттью с несколькими его собственными, добавленными для пущей убедительности. Я хочу узнать каждую его мысль о том, как он строил планы на сегодняшний вечер.

Это первый раз, когда я по-настоящему прикасалась к его коже. Господи, я могла бы опьянеть только от его кожи. Почему такой суровый мужчина, как Люк, родился с такой нежной и податливой кожей, и почему я не могу перестать думать о том, чтобы прикоснуться к ней снова? Святое дерьмо. У меня был секс с кем-то еще, и было хорошо. Лучше, чем хорошо. Невероятно.

Тихий стук в дверь ванной отвлекает меня от моих запутанных мыслей.

– Тебе нужно что-нибудь еще, чтобы надеть? – он читает мои мысли. Я снова натянула на себя платье и в нем уже чувствую себя беззащитной.

– Да, пожалуйста.

– У меня тут кое-что есть. – Я приоткрываю дверь, и он протягивает мне одну из своих футболок и хлопковые боксерсы. – Эм, у меня нет женской одежды, но я подумал, что в этом тебе будет удобно. Ты можешь надеть джемпер, если тебе холодно.

– Спасибо.

– Увидимся на кухне. За блинчиками.

Заходя на кухню, я нервничаю больше, чем, когда входила в его парадную дверь. Нервничаю больше, чем когда поцеловала его. Нервничаю больше, чем когда он снял с меня одежду. Тогда я совсем не нервничала. Все произошло именно так, как я надеялась, и было хорошо. Так. Блядь. Хорошо. Но что теперь? Теперь я должна зайти туда и поговорить с ним. О чем мы должны поговорить? О кофе? Книгах? Работе?

Не знаю, как долго я пряталась в ванной, но в любую секунду это может превратиться в «невыносимо долгое время». Его темно-синяя футболка выглядит нелепо, она на мне практически как платье, а эти боксеры ни за что не удержатся на мне. Мне придется остаться в нижнем белье или вообще без него. Или совсем без него. У меня сжимается живот. Что за хрень. Почему я снова начинаю возбуждаться, думая о том, как хожу по дому Люка в одной его футболке?

Я делаю глубокий вдох, собираясь с духом, закрываю дверь ванной и иду по коридору. Одежда, которую он разбросал, была убрана. Если бы на моем теле не было доказательств, вы бы никогда не узнали, что здесь произошло. На кухне я нахожу его взбивающим яйца в миске, и тихонько присаживаюсь на один из высоких стульев по другую сторону барной стойки, натягивая его футболку как можно ниже.

Он переоделся в спортивные штаны и толстовку, и мне хочется сорвать с него все это и начать еще один раунд. Это, черт возьми, подарок судьбы, что я видела его обычным в повседневной одежде и задумчивым в темном костюме в один и тот же вечер. Всю оставшуюся жизнь, когда я буду представлять его в своем воображении, он будет сидеть напротив меня в том прекрасном костюме. Интересно, у него он уже был? Или буду представлять его за секунду до того, как мы поцеловались, его легкую улыбку, когда мы оба уже знали, что должно произойти. Или буду представлять, как он нависает надо мной, поднимает мои руки над головой и…

– Ты разрушаешь мой дом, Кара. – Он пододвигает ко мне стакан с водой, и я выпиваю его, утоляя жажду, о которой и не подозревала.

Не обращай внимания на свой дом. Ты разрушил мое тело и мой разум.

– Каким это образом? – интересуюсь я.

– Я не могу есть за обеденным столом. Не могу сидеть на диване, не представляя, как ты кончаешь там, и теперь каждый раз, когда я буду входить в дверь, я буду думать о том, как бы прижать тебя к полу. – Несмотря на мои грязные мысли, его смелые слова заставляют меня смутиться. Мы никогда не упоминали о ночи на диване, и у меня кружится голова от осознания того, что он тоже прокручивал это в голове.

– Мне следует извиниться за это? – смеюсь я.

Люк тянется через стойку, чтобы слегка сжать мою руку.

– Нет, – улыбается он. – Это прекрасные воспоминания.

Я не знаю, куда смотреть, пока он растапливает масло на сковороде. Разрываюсь между чувством неловкости из-за зрительного контакта и желанием сидеть здесь, подперев подбородок руками, и нежиться, как Белоснежка свежим росистым утром.

– А теперь я хочу спросить тебя кое о чем очень важном. – У меня горят уши. Мэттью поддразнивает Брайони, часто заманивая ее в ловушку, когда она думает, что он спросит что-то одно, но вместо этого он говорит совсем другое. Он позволяет мне накрутить себя. – Что бы ты хотела к блинчикам?

Он готовит пышные блинчики, которые поднимаются на сковороде, прямо как в книге. Они идеальны, и мне интересно, готовил ли он их годами или специально практиковался для сегодняшнего вечера. Потом я вспоминаю, что когда-то он был шеф-поваром и, наверное, испек тысячи блинчиков за свою жизнь. Он достает из буфета шоколадную глазурь, джем и сироп. У меня в голове такой сумбур, что я не могу вспомнить, что предпочитает Брайони, поэтому выбираю свое любимое блюдо – шоколад с бананом.

– Это лучшее сочетание. Мне тоже. – Он протягивает мне банан и нож, чтобы я нарезала его ломтиками для нас обоих. Я больше не хочу играть в эту игру. Я просто хочу быть собой, Карой, с ним, с Люком.

– Это был первый раз, когда ты… – Я хочу знать, но не знаю почему, и теперь чувствую себя дерьмом из-за того, что спрашиваю это.

– Со времен Хизер? Да. Я же говорил тебе, что она – единственный человек, с которым я был.

– Знаю, но это было сто лет назад.

– Так ты думаешь, что с тех пор я был с сотней других?

– Может, и был, не знаю, – оправдываюсь я и жалею, что спросила.

– Ну, не был. Ни с кем. – Он выглядит задумчивым, нахмурив брови. – А как насчет тебя?

– Со времен Адама? Больше никого. Первый раз.

– Ну, тогда ты определенно не забыла, что нужно делать с пенисом, – ухмыляется он, и мои щеки вспыхивают от второго упоминания о нашем первом, как мы выразились, развлечении.

– Ты в порядке?

– В порядке. А ты?

– Да. Я не плакала, так что уже лучше.

– Итак, кто твой Книжный Парень на этой неделе? – спрашивает он меня, когда мы садимся за десерт. Вот это уже больше похоже на правду. Похоже на нас.

– Джеймсон Финч. Механик из маленького городка, которому суждено возглавить автомастерскую своего отца, хотя он мечтает управлять лейблом звукозаписи.

– Классная мечта. Он хороший парень?

– Конечно, и у него есть лучшая подруга Келли, которую он знает с детского сада, их родители – лучшие друзья, и она талантливая пианистка, которая собирается отправиться в турне с одной из самых больших групп в мире на все лето.

– Дай угадаю, она хочет, чтобы Джеймсон поехал с ней?

– Да! Но он не хочет подводить своего отца. Келли была в ярости, и они сильно поссорились.

– В конце концов, они вместе?

– Еще не закончила, – смеюсь я. – Но, думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

– А что насчет секса?

– Пока нет. Там медленное развитие отношений. Думаю, что все произойдет только в самом конце.

Позже я буду вспоминать об этом как об одном из лучших дней в моей жизни. Только я и Люк в посторгазменном тумане, сидим за полночь, едим блинчики и смеемся над книгами. Скоро мне придется уйти, превратиться обратно в тыкву и снова стать Карой. Но пока я не хочу уходить. Я медленно ем, передвигая блинчики по тарелке, чтобы убрать все до последней капли шоколадной глазури.

Люк убирает наши тарелки и спрашивает с другой стороны кухонного островка:

– Хочешь остаться на ночь?

Наконец-то я могу дышать. Я действительно не хочу идти домой.

– Это нормально? Я очень устала.