Текст книги "Оптимистка (ЛП)"
Автор книги: Холден Ким
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
Пятница, 21 октября
Кейт
В 8:12 стучусь в дверь Келлера. В животе порхают бабочки. Странные ощущения. Я абсолютно трезва, но чувствую себя, как будто выпила несколько коктейлей.
Келлер открывает дверь, я вхожу, и он помогает мне снять пальто. Мы ничего не говорим. Чувствуем себя немного неловко. Не неуютно, а именно неловко.
Поэтому, я предлагаю:
– Еще не поздно отказаться, дружище. Теперь, после того, как у тебя было время подумать, ты уверен, что все еще хочешь довериться мне? – Мне очень важно, чтобы он доверял мне. Есть разные уровни доверия и так как я считаю, что большинство людей хорошие, я им ВЕРЮ. Дружба жизненно необходима для меня, а ВЕРА часть ее. Но на более глубоком уровне, есть ДОВЕРИЕ, то, чем я не слишком разбрасываюсь. Только несколько людей заслужили его: Грейс, Гас и Одри. ДОВЕРИЕ строится годами. Но по какой-то причине, у меня такое ощущение, что Келлер уже попал на этот уровень. Это хорошо, но скорость, с которой это случилось, немного пугает.
Он улыбается и все неловкость между нами улетучивается.
– Безоговорочно.
Черт возьми, хороший ответ.
– Хорошо. Тогда начнем вечеринку.
Келлер довольно улыбается. Он хочет что-то сказать, но вместо этого вытаскивает складной стул из шкафа и раскладывает его позади кресла. Мечтательно наблюдаю за его движениями. Думаю о том, как выглядит его грудная клетка под рубашкой, насколько теплая у него кожа и сильные мышцы. Как он выглядит без этих…
– Сухие или влажные? – Он замолкает, когда я не отвечаю, а потом показывает на волосы. – Хочешь, чтобы я намочил их?
Ах, да. Его волосы. Вот почему мы здесь.
– Гм, думаю лучше намочить. Разве не так делают профессионалы? – Мои волосы всегда подстригала Одри. Дважды в год на кухне у Хоторнов. Никогда не была в салоне.
– Так. Я скоро.
Келлер исчезает в ванной и через две минуты появляется в одних джинсах. Иисус, Иосиф и Мэри. Без рубашки он выглядит умопомрачительно. В голове сразу появляются разные картинки. У меня такое ощущение, что Келлер видит каждую из них. В животе опять начинают порхать бабочки. Черт возьми, что со мной не так?
Он садится на стул, и я пытаюсь сделать вид, что все в порядке.
– Ну и что мы будем делать, мистер Бэнкс. Вас подравнять? Или вы предпочитаете стрижку под машинку? Я могу сделать все, что ваша душа пожелает.
И с большим, черт возьми, удовольствием.
– Я собирался просто подравнять волосы, но что предложишь ты? Может, попробовать что-нибудь новенькое?
– Нет. Мне нравится твоя стрижка. – Очень, очень сильно.
– Ну, тогда просто подравняй.
Теперь я чрезвычайно нервничаю, потому что не хочу все испортить.
– Келлер, дружище, а у тебя есть запасной план на случай, если что-то пойдет не так?
Он смеется и пожимает плечами.
– Это просто волосы, Кейти. Если ты их испортишь, а этого не произойдет, мы просто сбреем все налысо.
Это совсем не помогает.
– Но, но, никакого давления.
Он абсолютно спокоен.
– Никакого.
Как только начинаю стричь, все мысли сразу уходят из головы. У него на самом деле великолепные волосы: густые, блестящие, темно-каштановые, практически черные. Они слегка вьются, что добавляет им объема. Спереди, волосы слегка закрывают уши, а сзади доходят до воротника. И они всегда в беспорядке, что самое привлекательное, с моей точки зрения. Мне не нравится, когда парни слишком много внимания уделяют своей прическе. Естественная растрепанность очень сексуальна.
Час спустя я заканчиваю. Все это время мы практически не разговаривали. Я была сконцентрирована на том, чтобы не устроить волосам Келлера полную катастрофу. Посмотревшись в зеркало в ванной, он возвращается и отряхивается. Глядя на него, улыбаюсь, потому что не подкачала.
– Что сказать, ты определенно не самый быстрый парикмахер, но зато основательный. Хорошая работа.
Смеюсь.
– Основательность – мое второе имя. А может, я просто хотела, чтобы ты чувствовал себя так, как будто окупил все затраты.
– Каждый пенни. Спасибо Кейти. Хочешь что-нибудь выпить? У меня есть пиво в холодильнике. Ты это заслужила.
Хочется остаться, но меня мучает совесть. У него есть девушка. Я уверена в этом. Мне не следует оставаться с ним наедине, особенно со всеми грязными мыслишками, которые опять начали появляться в голове.
– Нет, спасибо. Мне лучше пойти в общежитие.
Он стоит, опустив голову и перед тем как поднять ее и улыбнуться мне, на его лице мелькает вспышка разочарования.
– Ты на машине или пешком?
– На машине. На улице чертовски холодно.
Он смеется, подшучивая надо мной.
– Холодно. – Келлер берет с кресла худи, и надевает его. – Я провожу тебя до машины.—
Мы стоим возле водительской двери, и все внутри меня поет. Парни никогда не провожали меня до машины. Знаю, это не свидание, но все равно очень по-рыцарски. Обычно, меня не привлекают такие вещи, но сегодня... да.
– Еще раз спасибо, Кейти.
– Рада была стараться. Так приятно сбросить со своей шеи груз долгов и обязательств.
Мы оба смеемся, а потом замолкаем. Просто смотрим друг на друга и не знаем, что делать дальше. Это могло бы продолжаться всю ночь, поэтому я делаю то, что сделала, если бы передо мной стоял один из друзей. Раскрываю свои объятия.
– Иди сюда.
Мгновение он не двигается, а потом медленно делает шаг вперед и обнимает меня. Я на седьмом небе от счастья. Некоторые люди превосходны в искусстве обнимания. Каким-то образом они делают это не только руками, но всем своим существом. Каждая частичка твоего тела как будто окутана их теплом. От этого чувствуешь себя очень уютно.
Келлер определенно освоил это искусство.
Объятие мечты длилось в два раза дольше, чем следовало бы, но даже и близко не так долго, как хотелось бы мне. Когда мы отстраняемся, мне сразу становится холодно, и я хватаюсь за ручку двери, чтобы побыстрее забраться в машины.
– Едь аккуратно, Кейти.
– Всегда. Хороших выходных, дружище.
– Улетаю утром в Чикаго. Буду рано утром в понедельник. – Он улыбается.
Вот почему мне следует быть осторожной. Чикаго. Его другая жизнь. Девушка.
– Повеселись там. Увидимся в понедельник.
– В понедельник, – повторяет он. – Увидимся в понедельник.
– Спокойной ночи, Келлер.
Он кивает.
– Спокойной ночи, Кейти.
Понедельник, 24 октября
Кейт
Занятия из-за снега сегодня отменили. Все называют это «не по сезону ранний снегопад».
Я же называю «Мать Природа на стероидах». В таких условиях, с ней невозможно пойти на компромисс.
Теперь я понимаю, к чему вся эта суета. Хорошо хоть сейчас немного стихло, но утром, когда я в сапогах тащилась по только что выпавшему снегу в «Граундс», эта фигня все еще бушевала. Тем не менее мое небольшое путешествие того стоило. Так приятно провести утро здесь, за чашкой кофе и чтением.
Звонит колокольчик, но я игнорирую его в пользу книги. У меня отличное место в кресле перед камином и ничто не может отвлечь меня от такого прекрасного утра.
Ну, кроме низкого, урчащего голоса рядом с ухом.
– Это место занято?
Слегка поворачиваю голову влево и вижу лицо Келлера прямо перед собой. Близко-близко. Он стоит, облокотившись локтями на заднюю спинку кресла, и положив подбородок на сомкнутые руки. Он побрился. Я уже давно его таким не видела. Теперь он выглядит гораздо моложе.
– Привет. Конечно, нет. Садись. – Скидываю сумку на пол и освобождаю место.
Келлер снимает пальто, шапку, перчатки и садится рядом.
– Черт, теперь, со всем этим снегом, и правда понятно, что мы живем в Меннесоте.
Закатываю глаза.
– Не напоминай мне.
Он смеется и аккуратно толкает меня локтем, доставая из бумажного пакета завернутый в пленку сэндвич.
– Все не так и плохо. Посмотри на улицу. Как красиво. – Келлер говорит так искренне, что я сдерживаю желание закатить глаза и смотрю на картину за окном позади нас.
Хмуро. Как будто начинает смеркаться, несмотря на то, что еще ранее утро. Опять идет снег. Улицы пустынны. Но так как я сижу внутри, перед камином, в тепле, все, в целом, прекрасно.
– Как ты добрался из Чикаго, – показываю на улицу, – со всей этой красотой.
– Ранним рейсом, еще до того, как начался снегопад. Передавали, что он будет очень сильным. Полагаю, хоть на этот раз они не ошиблись. – Келлер опять толкает меня локтем. – Хочешь половину моего сэндвича, Кейти? С индейкой.
– Нет, спасибо. – Я всегда стараюсь избегать говорить, что вегетарианка, потому что это обычно пугает людей. Не знаю почему, но иногда они смотрят на тебя, как будто ты только что сказала им что-то непостижимое, и сразу начинают неудобно себя чувствовать. Поэтому я все объясняю, только если вынуждена это делать.
Келлер предлагает еще раз и пытается вручить его мне.
– Нет, правда, он просто огромен. Было бы очень грубо есть перед тобой. Возьми половину.
Меня только что вынудили.
– Ничего страшного, дружище. Я вегетарианка. И в любом случае, не голодна; не так давно съела маффин.
Он несколько раз мигает.
– Так... все нормально, если я буду есть перед тобой? Это не будет выглядеть неуважительно? Потому что я могу и подождать... или пойти и сесть вон там. – Он кивает головой на стул в другой стороне помещения.
Долго смотрю на него перед тем, как ответить. Келлер такой внимательный.
– Нет. Давай, ешь. Хотя, спасибо, что спросил. Это было... это было очень мило.
Он улыбается и откусывает сэндвич. Майонез и горчица оставляют след в уголках его рта. Между укусами он начинает задавать вопросы.
– А почему вегетарианство? По причинам здоровья, религиозным верованиям или ты защитница прав животных?
Пожимаю плечами.
– Не знаю. Мне никогда не нравилась мысль о том, что животные рождаются, вырастают, а потом их убивают просто, чтобы я могла поесть. Для пропитания есть куча других вариантов.
Он приподнимает брови так, как будто никогда не думал об этом в таком ключе.
– Довольно справедливо.– Доев сэндвич, он комкает пакет, бросает его мусорку и хлопает в ладоши. – Может, я поучу тебя водить после обеда. Сейчас примерно добрых восемнадцать футов снега.
Оборачиваюсь и, судя по машине, припаркованной через дорогу, он прав. Сейчас самое лучшее время учиться водить по снегу.
– Конечно. Как насчет часа? Мне нужно на работу в три.
– Отлично.
Перекладываю книгу, которую читала, с колен на кофейный столик перед нами, чтобы расстегнуть сумку на полу.
– Заехать за тобой домой?
Он как-то отвлеченно кивает головой, беря в руки мою книгу.
– Стоит читать?
– Ты никогда не читал ее? – Я в шоке.
Он качает головой.
– Нет, но всегда хотел.
Вспоминаю его реакцию, когда сказала ему, что не читала «Повесть о двух городах» и ехидничаю в ответ:
– И какой выпускник не читал «Убить пересмешника?»
Келлер ухмыляется.
– Я заслужил это.
– Так оно и есть. Я читаю ее примерно раз в год. Это одна из тех книг, которая из года в год становится только лучше. И каждый раз ты заново влюбляешься в нее.
Он улыбается, и я знаю, что для него это «Повесть о двух городах», перечитанная им несколько раз.
– Кроме того, один из главных героев – мой герой. Знаешь, есть такое выражение «Что бы сделал Иисус?»
Он кивает.
– Моя версия «Что бы сделал Аттикус?» – Он справляется со всем. Он всегда знает, что делать. – Я встаю, засовываю руки в карманы пальто и достаю перчатки. Перекидываю через плечо сумку и машу ему на прощание. – Увидимся в час.
Он машет в ответ.
– В час. Я бы довез тебя до общежития, но Дунк забрал машину.
– Не переживай. На улице же Страна Чудес в зимнем варианте. – Для эффекта широко распахиваю глаза. – Не могу дождаться, когда выйду отсюда.
Он смеется над моей попыткой сарказма.
Уже открывая дверцу машины, слышу, как кричит Келлер:
– Кейти, ты забыла книгу.
Улыбаюсь, потому что специально оставила ее там.
– Она твоя. Нужно же как-то привлекать новых поклонников. – Это моя любимая книга. И мне приятно знать, что я оставляю ее тому, кто сможет по-настоящему ее оценить.
– Но ты же не закончила читать. – Он поднимает книгу, показывая на закладку.
– Я уже знаю, чем все закончится. А ты – нет. – Подмигиваю и улыбаюсь. Простота этих слов больно ранит меня. Он не знает. Он не знает мою историю. Нужно, чтобы так все и оставалось, потому что я всегда предпочитала счастливые хэппи энды.
– Тебе нужно познакомиться с Аттикусом Финчем. Он крутой юрист.
В 1:15 останавливаюсь возле дома Келлера. Не успеваю нажать на гудок, как он выходит из двери, как будто прислушивался или высматривал меня. Келлер качает головой.
– Боже, женщина, ты когда-нибудь приезжаешь вовремя? – Он шутит, но я знаю, что это его больное место.
– Нет. Еще одна плохая привычка. Хроническая, неизлечимая. – Пожимаю плечами, потому что я такая, какая есть. И вообще, есть куда как более плохие вещи, чем опоздание. – Кроме того, мне пришлось сражаться со всей этой красотой. Поэтому я поздно.
Он ухмыляется.
– Ты это сделала. Хорошее начало.
Келлер рожден быть инструктором по-зимнему вождения. У него терпение ангела. Мы едем по пустынным, занесенным снегом и скользким улицам в направлении парковки возле актового зала. Хорошо, что на улице никого нет, иначе произошло бы непредумышленное убийство. По крайней мере, когда я не справляюсь с управлением, дорога свободна. Келлер ни разу не повышает голос. Он, как всегда низкий, спокойный, успокаивающий. Этот голос сопровождает меня на скользкой дороге, напоминая ослабить хватку на руле, снизить скорость, притормозить и не задерживать дыхание. Он меня расслабляет и поддерживает. Я ценю поддержку.
Пятница, 28 октября
Кейт
– С Днем Рождения тебя, С Днем Рождения тебя. С Днем Рождения, дорогая Опти! С Днем Рождения тебя!
Вы зря прожили жизнь, если не слышали, как Густов Хоторн поет «С Днем Рожденья тебя» по телефону. Он это делает каждый год... громко и с огромным энтузиазмом.
– Черт, так можно и проснуться, Гас.
– Я тебя разбудил? Но у вас ведь шесть часов? Я думал ты уже встала.
– Все в порядке, приятель, я не сплю. – Я на ногах с 4:45 и уже позанималась на беговой дорожке в тренажерном зале при кампусе, через дорогу от общежития.
Теперь мне с трудом удается пробежать даже милю. И сейчас, бодрая, после душа, иду в «Граундс» за своей утренней чашкой кофе.
– О, хорошо. – Он облегченно выдыхает и теперь, когда перестает тараторить и начинает говорить, как обычный Гас, я понимаю, что он подвыпивший.
– Дружище, ты пьян. Где ты?
– Гм, – сонно произносит он, а потом кричит: – Эй, Робби, где мы сейчас?
Слышу вдалеке голос Робби, а потом ответ Гаса: – Индианаполис. Мы в Индианаполисе, Опти.
Он пьян в дрова. Даже не могу вспомнить, когда видела его таким последний раз. На заднем фоне очень много шума, так что я уверена, что он не в автобусе.
– Как прошло вчерашнее выступление?
– Нереально! – Столько воодушевления. Это слишком, даже для Гаса.
– Очень хорошо. – Пора спускать его обратно на землю. – У меня вопрос, Гас. Знаю, что сейчас вы в Индианаполисе, но где?
На секунду он замолкает. Я так и представляю, как он оглядывается, пытаясь найти хоть какие-то подсказки. – Не знаю. Вроде как в номере отеля. Здесь вся группа! – Неожиданно Гас вскрикивает: – Как дела, Робби! – как будто впервые видит его за весь вечер и даже не помнит, что разговаривал с ним всего лишь двадцать секунд назад.
– Гас, дружище, спасибо за поздравления. Мне нужно идти. Но сделай одолжение и найди кого-нибудь трезвого, кто сможет сказать, где вы находитесь. Я уверена, что сегодня, парни, у вас выступление в Чикаго. – Я стараюсь быть в курсе его графика. Так я чувствую нашу связь, даже когда мы не можем разговаривать каждый день. – Скорее всего, сейчас ты должен быть в дороге.
Слышу, как до него доходит, что я говорю.
– Черт, – произносит он в телефон, а потом вопит: – Черт, парни, у нас сегодня выступление в Чикаго. Нужно выбираться отсюда.
– Успокойся, Гас. Все будет в порядке. Спустись к администратору и попроси вызвать вам такси до места, где вы выступали прошлым вечером. Также позвони своему тур-менеджеру; он, наверное, в ярости.
– Хорошо. Спасибо. – По голосу чувствуется, что он практически протрезвел.
– Я люблю тебя, Гас.
– Я тоже тебя люблю, Опти. С Днем Рождения.
– Спасибо. Пока.
– Пока.
Вообще, мое отношение к своему дню рождению своеобразно. Я не рассказываю людям о нем, потому что никогда не получала удовольствия от этого праздника. Когда мы были маленькие, мама заваливала нас подарками в дни рождения. Она не уделяла нам время, поэтому восполняла это подарками. Своего рода суррогат, который был очевиден даже для пятилетнего ребенка. Мы стали старше, а она менее уверенной в своем стабильном будущем. Больше никаких подарков... и все еще отсутствие времени на нас.
Хорошо хоть тут никто не знает, что у меня сегодня день рождения. Ну, я так думала, пока в библиотеке не получила смс от Шелли примерно в 6:30.
Шелли: С Днем Рождения!
Я: Спасибо. Как ты узнала??
Шелли: Водительские права и личная карточка сотрудника.
Я: Нарушение конфиденциальности информации?
Шелли: Может быть. Пицца. Заеду за тобой в 7:00.
Я: Ок.
С Шелли невозможно спорить, поэтому бегу в общежитие и переодеваюсь в джинсы и чистую футболку. В 6:45 получаю новое смс.
Шелли: Какая у тебя комната?
Я: 210.
Меньше чем через минуту раздается стук в дверь. Открываю ее и вижу Шелли в темно-фиолетовом пальто, похожем на бушлат. От холода у нее порозовели щеки и нос.
Смотрю на часы.
– Что за черт? У меня есть еще пятнадцать-двадцать минут.
Она улыбается, заходит внутрь и ложится на мою кровать.
– Я знаю. Просто за рулем Келлер. А он всегда приходит раньше... как ты – позже. Он из-за этого нервничает. Прости.
Стягиваю с волос резинку и расчесываю волосы пальцами.
– Келлер тоже идет?
Она смотрит на фотографии на моем столике.
– Да, я сказала утром, что у тебя день рождения. Это была его идея по поводу праздничного ужина.
– Это будет самое приятное день рождения, чем все девятнадцать до этого.
Шелли показывает на снимок.
– Кто эти люди, Кейт?
Я никому не рассказываю о семье или Гасе. Только Клей и Пит знают о нем, и то по необходимости. И Шугар знает имена, но ничего больше.
– Это моя сестра Грейс и лучший друг Гас.
Она ласковым жестом обводит лицо Грейс.
– Не знала, что у тебя была сестра.
– Самая лучшая. – И все. Я очень рада, когда она переводит взгляд на фотографию Гаса.
Шелли берет ее в руки и восклицает:
– Черт, Кейт, он такой аппетитный.
– Если учесть, что половина его лица скрыта волосами, то это слишком уж громкое заявление. – Хорошо, что она не узнала в нем Густава Хоторна. С длинными волосами он выглядит совершенно по-другому.
Она смотрит на меня большими, широко раскрытыми темными глазами.
– Но ведь это так, правда? Вживую этот парень должно быть ослепительно хорош.
– Да, на него приятно смотреть.
Шелли качает головой и ставит рамку обратно на стол.
– Черт, – все, что она может сказать.
Я хватаю свое пальто, шапку и в 6:55 мы выходим. Это своеобразный рекорд – прибыть на пять минут раньше.
Шелли открывает заднюю дверь машины, припаркованную на тротуаре перед общежитием.
– Мы сыграли в камень-ножницы-бумагу. Парни сидят спереди, а нам придется ютиться сзади. Прости.
– Никаких проблем, – говорю я, пока не замечаю одну маленькую проблемку с задним сиденьем.
Его нет. Никакого заднего сиденья. Вместо него три набивных пуфа.
– Боже мой, Келлер. Пуфы?
Келлер улыбается.
– Привет, именинница. Прости, но чем богаты.
– О, черт. – Забираюсь внутрь и шлепаюсь на один из них.
Шелли шутливо представляет мне Дункана. Он, в свою очередь, извиняется за нашу первую встречу, когда мы обменялись лишь несколькими фразами, а потом он отрубился.
– Не самое приятное воспоминание, – говорит он.
Оказалось, что сидеть на пуфах довольно удобно, поэтому к тому времени, как мы припарковались возле «Рэд Лайон Роад» я совершенно поменяла мнение.
– Почему во всех машинах нет пуфов? – спрашиваю я Шелли.
Дункан поворачивается и соглашается:
– Ведь правда?
Шелли закатывает глаза.
– Если только не принимать во внимание тот факт, что при ударе, вам гарантирована мгновенная смерть. Ну не знаю, Кейт.
Я киваю головой и улыбаюсь.
– Да, если только не принимать во внимание эту отвратительную маленькую деталь. Теперь, по дороге домой, я буду переживать. Спасибо, что все испортила, Шелли.
– Мы выпрыгиваем из машины и идем вместе к ресторану.
В кабинке, она садится рядом с Дунканом, поэтому Келлеру приходится сесть со мной. Кабинка очень маленькая. Я пытаюсь держаться подальше от него, но наши локти все равно соприкасаются.
Келлер слегка толкает меня локтем и тихонько спрашивает.
– Наверное, нужно было сначала спросить, но, надеюсь, тебе нравится пицца?
Я киваю.
– Конечно.
Шелли смотрит на нас.
– Две большие пепперони?
– Одну пеперони, одну с сыром. Кэйти вегетарианка, – со знанием дела говорит Келлер.
Шелли морщит лоб.
– Ты вегетарианка?
Киваю головой.
Она выглядит так, будто мы с Келлером пытаемся подшутить над ней.
– Правда?
Келлер отвечает за меня:
– Правда, Шел, – говорит он и кладет на стол десять долларов. Смешно, но так горд собой от того, что знает обо мне то, чего не знают другие.
Шелли и Дункан тоже передают по десять долларов и Шелли говорит:
– Каждый день узнаешь что-нибудь новенькое.
Порывшись в кармане, достаю две банкноты по пять долларов и кладу на стол. Келлер вручает мне их обратно.
– Никаких денег, именинница.
Я беру их и внимательно осматриваю.
– Почему у тебя всегда какие-то проблемы с моими деньгами? Они вроде не стираные или чего хуже. Если ты не будешь давать мне платить за себя, я вскоре начну чувствовать себя дармоедкой.
– Это ужин в твою честь. Ты не платишь. Кроме того, я подрабатываю тут барменом несколько дней в неделю, так что у меня есть скидка.
– Ты работаешь на двух работах? – Знаю, он всегда занят, но даже и не догадывалась об этом.
Он пожимает плечами.
– Приходится. Тут отличные чаевые.
Дункан ухмыляется.
– Чаевые хорошие, потому что трезвым женщинам Келлер нравится, а пьяные его обожают.
– Я хороший бармен, – пытается защититься Келлер. Он такой серьезный.
Дункан смотрит на меня и улыбается.
– Кейт, Келлер думает, что у него отличные чаевые, потому что он хорошо готовит коктейли. – Дункан искренне смотрит на Келлера. – Ты хороший бармен.
Келлер кивает.
– Спасибо.
И тут Дункан добавляет:
– К сожалению, мой друг отказывается признавать, что половина здешних женщин приходят сюда по вторникам и четвергам по одной причине: увидеть Келлерa Бэнксa. На самом деле, это очень смешно.
Иногда у меня такое чувство, что и я прихожу в «Граундс» просто посмотреть на него. Он великолепен. Так что я их понимаю.
Как по заказу, мимо проходит очаровательная рыжая девушка и улыбается Келлеру.
– Привет, Келлер! – говорит она кокетливо.
Он приветственно поднимает руку, выглядя при этом немного смущенным.
– Ты ее знаешь? – Это опять ухмыляющийся Дункан.
Келлер качает головой.
– Без понятия.
Дункан от души смеется.
– Видишь. Дело совсем не в твоих талантах бармена, чувак.
Келлер заливается краской, но Шелли приходит ему на помощь. Она перегибается через стол и показывает на нас пальцем.
– Простите, но позвольте отмотать вашу беседу немного назад. Ты хочешь сказать, что Келлер Бэнкс, этот жмот, что-то покупал тебе... за свои деньги?
Я пожимаю плечами, а Келлер выскальзывает из кабинки с деньгами в руках, чтобы сделать заказ в баре.
Когда он уходит, Шелли начинает улыбаться во весь рот.
– Интересненько.
Через двадцать минут нам приносят по бокалу пива, пеперони, а потом и пиццу с сыром с двадцатью зажженными свечами. Шелли, Келлер и Дункан сразу же затягивают «С Днем Рожденья, тебя». Не люблю быть в центре внимания, но так приятно знать, что у меня такие внимательные друзья.
