Текст книги "Оптимистка (ЛП)"

Автор книги: Холден Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Воскресенье, 9 октября

Кейт

Сейчас Гас в автобусе, направляется на вечернее выступление в Нью Йорке.

Чуть раньше он прислал мне смс, что они прокололи колесо утром, поэтому отстают от расписания. Когда он в автобусе, проще обмениваться смс, потому что разговоры в таком случае вряд ли бы сохранили свою приватность. Закончив ланч, отвечаю ему.

Я: Уже приехали?

Гас: Еще три часа.

Я: Дерьмово.

Гас: Да.

Я: Вчера ходила на концерт «Reign to Envy» в Милуоке.

Гас: И как?

Я: Ну, они, конечно, не «Rook», но тоже ничего. Теперь я их фанат.

Гас: Слышал, что у них хорошее шоу.

Я: Да.

Гас: Ведутся разговоры об еще одном туре по Америке. В конце весны. Больше городов.

Я: Замечательно.

Гас: После Европы.

Я: ЧТО??!! ЕВРОПА!!

Гас: Утром приняли окончательное решение. В середине января. Я все еще в шоке. Хочешь поехать?

Я: Ха! Конечно. Но тебе придется делать это одному.

Середина января. Так далеко я больше не загадываю.

Среда, 12 октября

Кейт

Вчера ночью выпал снег. Не могу поверить в это. Я думала, что зима начинается в декабре, а сейчас только октябрь. Начало октября!

Я намеренно бойкотировала приближение холодов и думала, что отложив покупку зимнего пальто, смогу отсрочить неизбежное. Знаю, звучит глупо, это просто психологическая уловка. Но снежная Немезида оказалась грозным противником.

Доехав до одного из комиссионных магазинов в Миннеаполисе, я поняла, что в этой битве я проиграла. Крепко вцепившись в руль, я двигалась со скоростью черепахи, несмотря на то, что дороги были едва припорошены, а не покрыты корочкой льда или еще хуже того – занесены снегом. Я не готова к этому. Чтобы привыкнуть к такому дерьму мне нужно время, много времени.

Усилия вознаграждаются, когда я приобретаю за пять долларов в отделе для парней утепленное шерстяное пальто с меховым воротником в голубую и зеленую клетку. Оно мне как раз и даже новое. На нем еще висят этикетки. И оно такое теплое.

Не могу дождаться, чтобы показать его Клейтону. Он определенно одобрит покупку. Так приятно осознавать, что есть человек, которому нравится мое странное чувство стиля.

За тридцать минут до встречи с Питом и Эвелин в столовой, получаю смс от Гаса:

«Можешь говорить?»

Шугар дома нет, поэтому отвечаю:

«ДА!!»

Через несколько минут вижу на экране телефона глупо улыбающегося Гаса.

– Конничива, как кочевая жизнь?

– Ну, Джейми весь день обыгрывал меня в покер, а Франко все утро провел в туалете после вчерашнего пива. Так что все просто фантастически, Опти. Фантастически.

– А как погода?

– Mы в Остине. Приехали около часа назад. Температура, наверное, градусов восемьдесят.

– Жаль, что не могу сказать того же. – Вздыхаю я. – Только подумай: вчера шел снег. Я видела настоящие снежинки, черт возьми. – Пытаюсь, чтобы голос звучал недовольно, но ничего не получается, потому что я так счастлива, что разговариваю с Гасом. Я знаю, что у меня осталось немного времени, поэтому нужно попытаться взять от жизни все.

Он смеется.

– Правда?

– Да, в октябре. Разве снег не против правил, по крайней мере, до декабря?

– Ты задаешь вопрос не тому человеку, подруга. Холодно?

– Да, мне пришлось купить сегодня зимнее пальто. Хотя для местных погода, скорее всего, вполне ничего и для футболок. Клянусь, они рождаются с геном, который делает их невосприимчивыми к жаре и холоду. Это невероятно.

Гас смеется, но неожиданно его голос становится серьезным. – А что насчет сапог? Ты купила их? Тебе понадобятся сапоги. – Так смешно, когда он ведет себя как папочка.

– Стоп. Достаточно и пальто. Не хочу покупать еще и сапоги. Мне нужно время, чтобы привыкнуть. Может быть, в следующем месяце. – Но правда в том, что мне придется покупать новые сапоги, потому что я брезгливо отношусь к поношенной обуви. А для этого нужно поднакопить денег.

– Ты права, будешь быстрее бегать, – шутит Гас.

– Нужно ли мне напомнить тебе, что этой зимой у тебя турне по США, и оно охватывает холодные северные штаты? Знаешь, тебе тоже придется прикупить теплое пальто.

Он громко выдыхает через крепко сжатые зубы.

– Знаю. Я все еще на стадии отрицания.

– Отрицание, это конечно, хорошо, но нельзя жить так вечно, дружище. – Может, стоило бы прислушаться к собственному совету?

– Опти, ты цитируешь Конфуция или Джона Кеннеди? Звучит знакомо. – Даже не видя его, я знаю, что он нацепил на лицо глупое выражение, которое всегда веселило меня.

– Дружище, думаю, это слова Йода из Звёздных Войн. Эпизод V: Империя наносит ответный удар.

Мы оба разражаемся смехом. Гас и Грейс обожали Звездные Войны. Мы смотрели их столько раз, что я сбилась со счета.

Отсмеявшись, он говорит:

– Опти, меня уже зовут. Думаю, все готовы к саундчеку. Извини, но не могу больше говорить. Я просто хотел услышать твой голос.

– Не переживай. Звони.

– Ты тоже.

– Люблю тебя, Гас.

– И я тебя.

– До встречи.

– До встречи.

Четверг, 13 октября

Кейт

Вернувшись домой после обеденной лекции, обнаруживаю на двери стикер:

«Посылка для Кейт Седжвик на стойке администратора». – Вроде бы, почерк Джона.

Странно.

Забираю посылку. Думаю, это какая-то ошибка. Отправитель – онлайн компания спортивных товаров, о которой я никогда не слышала.

Вернувшись в комнату, открываю коробку. Внутри, под двумя слоями белой упаковочной бумаги лежат высокие, легкие, теплые зимние сапоги.

Нахожу карточку.

«Носи на здоровье. Хорошо, что мы не на твоем месте. С любовью, Гас и Одри»

Быстро снимаю туфли, чтобы примерить обновку. Как раз. Сразу же появляется чувство, что ноги завернули в меховое пальто. Они такие теплые. Я счастлива, как будто выиграла в лотерею. Никогда бы не смогла купить их сама.

Звоню обоим, но натыкаюсь на автоответчики. Оставляю огромные «спасибо».

Я очень благодарна им, и не только за сапоги, а просто за то, что они есть в моей жизни.

Понедельник, 17 октября

Кейт

По дороге из столовой получаю смс от Клейтона:

«Пошли сегодня в Спектэкл? Очень тебя прошу»

Мы уже давно нигде не зависали вместе, поэтому соглашаюсь.

Как обычно, Спектэкл забит под завязку. Моррис работает, поэтому большую часть вечера Клейтон в моем личном пользовании. Я скучала по нему. Мы поем, танцуем и смеемся. Не успеваем оглянуться, как уже два часа утра: время закрытия.

Ждем, пока Моррис все закроет, чтобы вместе пойти к парковке.

Как только выходим на улицу через заднюю дверь, Моррис вспоминает, что забыл телефон в офисе.

– Я быстро. Ждите меня на дороге. Не хочу, чтобы вы стояли здесь.

Улицу освещает только одна тусклая лампочка над дверью. Темно. И страшно.

Хватаю Клейтона за руку, и он немного расслабляется. Мы даже не сделали и десяти шагов, как я увидела двух парней, медленно идущих по дороге, к которой мы направляемся. Увидев нас, они останавливаются. Я начинаю покрываться мурашками. А когда они поворачиваются и идут к нам, мое сердце уходит в пятки. Я испугана.

Когда один из них открывает рот, я понимаю почему.

– Посмотри-ка кто у нас тут. Молоденький пидорок.

Первым делом молюсь. Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы они не причинили нам вреда. А потом начинаю кричать и поворачиваюсь, чтобы бежать, одновременно толкая Клейтона впереди себя.

Буквально через пять футов оба мужчины берут Клея в тиски.

Я в панике, но не замираю на месте. Вместо этого начинаю орать как бешеная,

– Прекратите! Отстаньте от него, ублюдки! Прекратите. – Прыгаю одному из парней на спину, поднимаю правую руку и бью его в ухо, так как это, на мой взгляд, самое больное место до которого я могу дотянуться. От него сильно пахнет алкоголем и у меня скручивает желудок. Под моим весом он спотыкается.

Восстановив баланс, отдирает мои руки со своей головы и скидывает на землю.

– Сучка!

Падение на бок выбивает весь воздух из легких. С хрипом, пытаюсь сделать хоть один вдох. Перед глазами темнота, должно быть, я повредила голову. Кожа на щеке содрана. Резкие, короткие вспышки боли пронзают живот, бедра и прекращаются еще до того, как я понимаю, что он пинает меня. Потом ублюдок поворачивается к Клейтону. Я смутно вижу, что второй мужчина сидит на Клейтоне, зажимая его коленями. Просовываю руку в сумку, висящую у меня на груди и достаю перцовый баллончик. Крепко его сжимаю и брызгаю в лицо своему нападавшему, пока он не присоединился к дружку. Он начинает кричать и тереть руками обожженные глаза.

Кидаюсь к мужчине, держащему Клейтона, и пинаю его со всей силы в бок.

– Слезь с него, ты, сукин сын! – Пинаю его снова и снова. Не могу брызнуть в него из баллончика, потому что есть риск задеть Клейтона. Но он хотя бы перестал его бить. Вместо этого ублюдок хватает меня за ногу и сбивает с ног.

Вдруг раздается голос Морриса:

– Убери от него руки, козел. – Со своего места я вижу, как Моррис расстегивает пиджак и достает пистолет.

Парень поднимает руки и медленно встает. Мой нападавший начинает пятиться назад. Даже у пьяных идиотов есть чувство самосохранения.

Голос Морриса кажется сдержанным, но ярость так и сочиться из него.

– Убирайся отсюда, или клянусь Богом, я отстрелю вам бошки.

Они поворачиваются и, не оглядываясь, убегают.

Моррис садится на колени и помогает Клейтону, держащемуся за ребра, сесть.

Нежным, мягким голосом, но с трясущимися руками, он спрашивает:

– Ты в порядке, моя любовь?

Щеки Клейтона мокрые от слез.

– Ага, дай мне минуту. – Oн ощупывает себя. – Ничего не сломано. Просто болит.

Это не убеждает Морриса.

– Нужно поехать в больницу, Клейтон.

Клейтон хлюпает носом. Слезы уже прекратились.

– Дорогой, меня били много раз, так что поверь, я знаю, нужен мне госпиталь или нет. По шкале ударов, я бы поставил им четвертку. Скорее всего, будет пара синяков на ребрах. Через несколько дней я буду в порядке.

Меня тошнит, и сердце бьется как сумасшедшее. Я видела, что Клея били, но не видела насколько сильно.

– Нужно позвонить в полицию. Нельзя позволить им остаться безнаказанными.

Клейтон смотрит на меня так, как будто я говорю чушь.

– Кэтрин, мой парень только что угрожал оружием. Так что это не лучшая идея. К тому же, мы даже не знаем, кто эти парни. Это случайное преступление на почве ненависти. Если мы вызовем копов, то просто потратим время зря.

Сажусь на колени рядом с Клейтоном и стираю кровь с его нижней губы своей футболкой.

Клейтон хватает меня за руку.

– Кэтрин, не надо. Ты загубишь футболку.

Моя рука трясется в его.

– Клей, футболка – последнее, что меня беспокоит сейчас. – Я только что наблюдала за тем, как один из моих любимейших друзей был избит за свою сексуальную ориентацию. Людское невежество и склонность к насилию убивают меня.

– Но это твоя любимая футболка. Она великолепно сочетается с цветом твоей кожи.

Закатываю глаза, потому что только Клейтон мог сказать нечто подобное в такой момент.

– Дружище, я могу купить другую футболку. А вот ты другую губу нигде не достанешь.

Он фыркает, но позволяет мне закончить начатое.

Моррис с диким выражением лица смотрит на Клейтона. Он абсолютно не понимает, что делать дальше.

– Мне так жаль. Я не должен быть позволять вам идти одним так поздно. – Его темные обеспокоенные глаза находят мои. – Ты в порядке, Кейт?

Вместо этого я показываю на пистолет и отвечаю вопросом на вопрос:

– Ты всегда носишь это с собой?

– Только когда работаю допоздна. Не думал, что когда-нибудь он мне понадобится. – Он сжимает кулаки и выглядит при этом так, как будто готов кого-нибудь убить.

Клейтона ощутимо трясет. Аккуратно, чтобы не причинить боль, обнимаю его.

– О, Клей. Мне так жаль, что я не смогла тебе помочь.

Он отстраняется и заглядывает мне в глаза.

– Кэтрин, если бы тебя тут не было, я, скорее всего, уже был бы мертв. Ты одна из самых смелых людей, которых я встречал. Ты так напугала меня, когда прыгнула на спину этого варвара. А когда он сбросил тебя, у меня чуть не остановилось сердце. Ты ранена? Ударилась головой? Может, тебе нужно в больницу?

У меня болит спина и пульсирует в голове, но, тем не менее, говорю:

– Я в порядке, дорогой. – Целую его в лоб, встаю и помогаю подняться Клейтону. Больница – последнее место, в которое я бы хотела направиться, особенно когда доктора начнут задавать вопросы.

Клейтон смотрит на Морриса.

– Мне, наверное, нужно ехать домой. У меня тест по истории через несколько часов.

Морис нежно гладит Клейтона по щеке.

– Что я могу для тебя сделать?

Клейтон мило улыбается.

– Ты можешь поцеловать меня, сказать, что любишь, и проводить до машины Кэтрин.

Он так и делает.

Доехав до общежития, мы идем в мужской туалет, где я умываю его.

Осматриваю глаза, и свои, и Клейтона, на случай сотрясения. Ничего. Все нормально.

Потом помогаю ему дойти до комнаты. Несмотря на то, что мы пытаемся все сделать тихо, Пит просыпается. Увидев нас, на его лице появляется встревоженное выражение. Я не виню его; мы все грязные. Пока я помогаю Клейтону надеть пижаму – потому что у него так болят ребра, что он даже не может поднять руки над головой – Пит достает из мини холодильника лед и заворачивает его в полотенце. Потом передает мне, глазами спрашивая, что случилось, но вслух не произносит ни слова. Я прошу его вернуться в постель и обещаю рассказать о произошедшем завтра. Пит грустно кивает, ложится в кровать и накрывается одеялом, не отводя от нас обеспокоенных глаз. От прикосновения льда к губам и щеке, Клейтон вздрагивает, но тут же выдыхает, потому что холод приносит хоть какое-то облегчениe.

Целую его в лоб.

– Спокойной ночи, Клей. – Я до ужаса устала, как мысленно, так и физически. Мне нужно в постель.

Возле двери до меня доносится шепот Клейтона:

– Кэтрин?

Шепчу в ответ:

– Да?

– Спасибо тебе. Никто никогда не заступался за меня.

У меня сжимается сердце.

– Всегда рада помочь.

– Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. А теперь отдыхай.

Вторник, 18 октября

Кейт

Утром на работе меня встречают две пары чрезвычайно обеспокоенных глаз.

Они пристально изучают синяк, который за ночь налился с левой стороны лица от виска до скулы. Он уже не так сильно болит, но смотрится внушительно. Что болит, так это тело... все. Если бы я могла поставить себе капельницу с ибупрофеном, то так бы и сделала. Я проспала почти четыре часа, но утром, выбравшись из постели, чтобы пойти на занятия, обнаружила, что тело недовольно мной на каком-то ином, новом уровне. Нет необходимости говорить, что сегодня мы с ним не на одной волне.

Надеюсь, что однажды мы все-таки помиримся.

В глазах Клея стоят слезы.

– О, Кэтрин, мне так жаль. Посмотри на свое лицо.

Я не видела его со вчерашнего дня. Когда уходила утром на занятия, он еще спал, а когда заглянула к нему в районе обеда, его уже не было.

– Клей, как ты себя сегодня чувствуешь? – Не хочу говорить о себе.

– Как будто по мне проехали катком и оставили умирать на обочине.

Могу себе представить.

– Без обид, но именно так ты и выглядишь. – Порезы на лице выглядят уже не так ужасно, как вчера, но нижняя губа и правая щека все еще опухшие и радуют взгляд странными оттенками красного и фиолетового.

Клей улыбается.

– Я просто хотел поблагодарить тебя еще раз за все, что ты вчера для меня сделала.

– В этом нет необходимости, Клей.

Он целует меня в целую щеку.

– Есть. Ты первый настоящий друг в моей жизни, Кэтрин. Однажды я стану пожилым безукоризненно одетым джентльменом и буду проводить все свободное время в кресле-качалке. Оглядываясь назад, на свою великолепную и успешную жизнь, я буду знать, что судьба была благосклонна ко мне, подарив лучшего друга, о котором можно только мечтать.

Если я открою рот, то начну плакать. Поэтому просто киваю.

Клейтон поворачивается и пожимает руку Шелли.

– До встречи, королева танцпола, – говорит он и уходит.

Шелли даже не пытается скрыть переживание во взгляде.

Я знаю, по тому, как она смотрит на меня, что Клей ей все рассказал. Я бы предпочла, чтобы никто не знал, но, по крайней мере, не мне пришлось излагать вчерашние события.

– Шелли, я в порядке. Может, поговорим сегодня о чем-нибудь другом? – Улыбаюсь, чтобы она знала, что я не пытаюсь быть сукой. – Давай приступать к работе.

Она кивает, и я знаю, что ей до ужаса, хочется что-нибудь сказать, но она молчит. За это я ее обожаю.

– У меня сегодня несколько доставок. Ты справишься со всем одна?

– Конечно. – Когда она подходит к двери, я добавляю, показывая на свое лицо: – Пожалуйста, не говори ничего Келлеру. Меня весь день преследовали жалостливые взгляды. – Сомневаюсь долю секунды, а потом говорю: – Похожие на твой. – Она отводит глаза. – Я чувствую себя неуютно от этого. Ненавижу жалость. Она высасывает из меня жизнь. – Это действительно так.

Шелли громко вздыхает. Судя по звукам, она скорее приняла поражение, чем раздражена. Через несколько секунд Шелли кивает головой и выходит за дверь.

Я погружаюсь в работу. Сегодня я медленнее, чем обычно, двигаясь со скоростью девяностолетней старушки, восстанавливающийся после операции по протезированию тазобедренного сустава.

Звонит колокольчик. Пришел клиент. Я стою спиной к двери, придерживая ленточку, которую пытаюсь завязать в бантик вокруг букета роз.

– Подождите секундочку, – говорю через плечо.

– Так, так, ты сегодня утром не заглянула выпить кофе. Что случилось? Что от меня требуется: шантаж или взятка?

Это Келлер. Что он тут делает?

Все еще спиной к нему, отвечаю:

– Дружище, моя зависимость сильна, но все же может быть удовлетворена бесплатным, хотя и без сомнения не таким вкусным, кофе из столовой. К тому, же я поздно встала и опаздывала. – Бант завязан, я поворачиваюсь лицом к Келлеру, готовая ко всему.

– Как дела?

У него перехватывает дыхание.

– Боже, Кейти, что с тобой произошло?

Хорошо, что желтые синяки на животе и бедрах скрыты под одеждой, иначе он был бы по-настоящему в шоке.

– А ты поверишь, если я скажу, что просто упала с лестницы?

Он крепко сжимает губы, отчего они превращаются в тонкую, белую линию. В его глазах одновременно и страх, и гнев. Он качает головой.

– Пыталась оседлать быка?

– Нет.

– Подпольные бои?

– Уже теплее. Кто тот ублюдок, что сотворил с тобой такое?

Ну почему, если у женщины появляются синяки, особенно на лице, то люди сразу же делают вывод, что она подверглась домашнему насилию? Хотя я и сама делаю такие же предположения. K сожалению, это результат слишком часто повторяющейся реальности.

– Это не то, что ты думаешь. – С раздражением фыркаю. – Сегодня рано утром мой друг Клейтон познал, что такое невежество, ненависть и слишком много алкоголя в крови. – Показываю на свое лицо. – А это – просто небольшой отголосок. Я в порядке, Келлер.

Страх и злость исчезли из его глаз, а на их место пришло стремление защитить. По крайней мере, не жалость.

– Это не порядок. – Опускаю взгляд и вижу, что он так крепко сжимает край прилавка, что его костяшки побелели.

Перегибаюсь и кладу свои руки поверх его.

– Эй, расслабься. Я в порядке. Правда.

Келлер качает головой и стягивает с головы вязаную шапку. Его волосы торчат во все стороны. Боже, даже после шапки он отлично выглядит. Не могу сдержать улыбку.

– Чему ты улыбаешься? – спрашивает он, наклонив голову.

Улыбка расплывается еще шире.

– Твои волосы. У тебя отличные волосы.

Келлер поднимает руку и пропускает их через пальцы, неудачно пытаясь пригладить. Все равно, я считаю, что это одна из его самых привлекательных черт.

– Чем могу тебе помочь, Келлер? – Теперь, когда с синяками разобрались, я не могу отрицать, что рада его видеть.

Он прикусывает щеку, как будто не уверен, как ответить на вопрос, а может быть, все еще не покончив для себя с предыдущей темой.

– Ты уверена, что в порядке? Потому что мне больно даже смотреть на тебя.

Нужно заканчивать с этим.

– Я в порядке.

Он кивает головой, все еще колеблясь.

– Ром дал мне задание с налетом романтики. Мне нужно выбрать орхидею для Дэна. У них годовщина и он хочет подарить ее сегодня вечером. Собирался сам заглянуть во время обеда, но не смог уйти. У вас есть, что предложить?

Выхожу из-за прилавка, и мы вместе выбираем белую орхидею. Келлер оплачивает покупку, а я оборачиваю ее в толстый слой упаковочной бумаги, чтобы она не замерзла.

Уже на выходе он тормозит.

– Загляни завтра утром в «Граундс». Я куплю тебе кофе. Ну, знаешь, чтобы тебе не пришлось пить этот яд в столовой два дня подряд.

Я смеюсь.

– Я стараюсь избегать этого. Увидимся завтра. Но я сама за себя заплачу. Кроме того, я все еще должна тебе за поездку в Милуоки.

Он прерывает меня.

– Нет, не должна.

Улыбаюсь. Келлер не знает меня. Хотя он и настаивает на том, что не возьмет деньги, я найду способ вернуть их ему.

– Скоро я буду настолько у тебя в долгах, что мне придется стать твоей персональной рабыней.

– Ммм. – Его взгляд светлеет. – Я бы нашел для тебя работенку.

– Не так быстро. Я предпочитаю сделку наличными. У меня не так много времени, чтобы делать за тебя грязную работу.

Он криво ухмыляется.

– Грязная работа? Это еще лучше. – Келлер подмигивает и открывает дверь.

Мои внутренности находятся в расплавленном состоянии. Знаю, между нами ничего не может быть, но Боже, как мне нравится флиртовать с этим парнем.

– Мне нужно подстричься. Сделай это, и мы будем в расчете. – Предлагает он, стоя в дверях.

– Я не умею стричь. Плохая стрижка определенно не искупит мой долг.

– Я доверяю тебе.

Так приятно это слышать. Доверие очень важно для меня.

– Правда?

– Свою жизнь... и волосы. Ты свободна в пятницу вечером?

Киваю.

– Да.

– Тогда в восемь?

Опять киваю.

– Хорошо.

– У тебя или у меня?

Знаю, это не свидание, но вы даже не представляете, как мне нравится этот вопрос из уст Келлера.

– Вечера в пятницу в доме у Кейт и Шугар очень непредсказуемы. Так что у тебя.

Он улыбается.

– Отлично. Пока, Кейти.

– Пока, Келлер.