Текст книги "Жестокий укус (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Нейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
И он бы так и делал, подумала я, если бы вы могли держать Селину в Англии, где ей и место.
– Что это значит? – спросил Этан.
– Это означает, что Дом Кадогана перейдет под управление Совета только в одном случае – если над Чикаго потерян контроль.
Не было нужды уточнять, что подразумевалось под «перейдет в управление», чтобы понять, что ГС угрожал захватить власть над Домом.
Комната погрузилась в тишину. Молчал и Этан. Единственным свидетельством того, что он услышал угрозу Дариуса, была предательская морщинка между бровей, говорившая о его сосредоточенности.
– Со всем подобающим уважением, Сир, нет нужды для поспешных действий, – проговорил Этан, выбрав безразличный тон и тщательно подобрав слова.
Я знала, что внутри него полыхали эмоции. Невозможно, чтобы Этан не кипел от негодования при мысли, что ГС собирался вмешаться и завладеть его Домом. Впечатляло, как он себя контролирует.
– Не совсем уверен, что так следует проявлять уважение, Этан. И я думаю, ты понимаешь, что переход одного из Домов в Америке под «управление Совета», это не тот шаг, на который легко пойти. Из-за этого всплывают неприятные воспоминания.
– Неприятные? – спросила я. Возможно, мне следовало молчать, будучи вампиром, занимающим самое низкое положение в комнате, но иногда любопытство берет вверх.
Дариус кивнул.
– Как ты понимаешь, времена Американской Революции были тяжелым периодом для Британских и Американских Домов. Тогда еще не был создан ГС – впереди были десятки лет – и Совет Красных сохранял власть. Французы в Совете поддерживали свободу колоний, а мы, англичане, нет.
Я кивнула, выражая понимание.
– И будучи бессмертными, некоторые из тех переселенцев все еще живы и живут в Американских Домах.
– Действительно так.
– Превосходная причина, – вставил Этан, – чтобы сменить тему.
– Мы продолжаем наше обсуждение, Этан. Я знаю, ты не одобряешь Совет и наши действия, но у нас неслучайно есть правила и методы.
Однако Селина может их игнорировать? про себя поинтересовалась я.
Раздался стук в приоткрывшуюся дверь. Опрятного вида мужчина был одет в подвернутые брюки и рубашку. На нем так же были подтяжки, слегка прикрытые волнистыми каштановыми волосами.
– Сир, соединение с Домами Нью-Йорка установлено, – в его голосе слышался Британский акцент и напыщенность. Должно быть, он часть свиты Дариуса.
Дариус поднял голову и бросил на него взгляд.
– Спасибо, Чарли. Буду через минуту.
Кивнув, Чарли исчез. Как только он это сделал, Дариус встал. Мы все сделали то же самое.
– Поговорим позже, – сказал он и кивнул мне. – Удачи в будущем обучении.
– Спасибо, Сир.
Дариус ушел, закрыв дверь, и в комнате воцарилась тишина. Упершись локтями в колени, Этан провел рукой по волосам.
– «Переход в управление», – повторил Люк. – Когда такое случалось в последний раз?
– Ни разу со времен финансового краха перед Второй Мировой, – ответил Малик. – Много-много лет.
– Он был несправедлив, – сказала я, посмотрев на них. – В этом виноват не Кадоган, а Адам Киин, ГС, Селина. Мы пожинаем плоды их безнравственных действий, а он еще и хочет поставить ГС во главе Дома?
Этан снова выпрямился.
– Вот и все. В Дом прибудет уполномоченное лицо, начнет расследование, каким образом в Доме ведутся дела, и получит власть, а ГС ее дает, одобрять принятые Домом решения, независимо от того, насколько они весомые. Распорядитель будет докладывать Совету о каждом решении, включая Дариуса и Селину.
Этан посмотрел на меня, и в его зеленых глазах стоял лед.
– И я не имею ни малейшего представления, поднял бы он этот вопрос, если бы наш Страж только что не просветил бы его, что Чикаго катится в ад.
Итак, Этан вел себя спокойно, невозмутимо и снисходительно только при Дариусе. К несчастью для него, наши отношения уже не на той стадии, чтобы пугаться едких фраз или угрожающего взгляда. Я ушла и встретилась лицом к лицу с опасностью ради него и ради Дома, и не собиралась пасовать, только потому, что ему не нравились последствия. Я посмотрела на него так же, как и он на меня.
В комнате повисла тишина, пока Этан, не сводя с меня глаз, не рявкнул:
– Прошу нас извинить.
Когда никто не шелохнулся, он окинул взглядом комнату.
– Вообще-то я не просил разрешения.
Этого было достаточно, чтобы заставить Малика и Люка поспешно покинуть комнату. Уходя, они оба сочувствующе посмотрели на меня.
Этан не отводил взгляда до тех пор, пока мы не остались одни, и за ними не закрылась дверь. В течение целой минуты он сидел спокойно, держа спину ровно.
В итоге он пошел к столу и сел за него, таким образом, оставляя между нами пространство и мебель.
Я знала его достаточно долго, что назвать это «типичное поведение Салливана». Это можно было добавить к застольной игре Этана, которая в каком-то месте распадалась на его повелительный изгиб брови и привычку обращаться к любому Послушнику Дома по должности, а не по имени.
– Страж, – в конце концов, произнес он, сцепляя руки на столе.
Я шагнула вперед, намереваясь заставить его поверить, что сильно сожалела о том, что нечаянно сказала Дариусу.
– Этан, мне так жаль. Ты разговаривал по телефону, и я даже не подумала посмотреть, был ли кто-то у меня за спиной.
Он понял руку.
– Ты сказала ему, где ты была. Не уверен, придушить ли тебя сейчас или передать в руки Совета и оставить это им.
Будь я на его месте, то тоже бы придушила себя. Поэтому я просто кивнула.
Когда Этан наконец посмотрел на меня, в его глазах читалось отчаяние.
– Уполномоченное лицо. В моем богом проклятом Доме. Доме, за которым я следил, руководил и который оберегал в случае необходимости. Знаешь, что самое обидное? Что меня заменит распорядитель, штатный специалист, который не может руководить вампирами даже с картой и компасом. Скажи мне, что я сделал не так, как мне исправить то, то я разрушил?
Мое сердце сжалось в сочувствии. Должно быть, тяжело услышать, что высший руководитель вампиров был не в восторге от твоей работы, да еще и подумывал прислать кого-то из-за океана, чтобы убедиться, что работа выполнена хорошо. Я бы тоже не пришла в восторг от этой идеи.
И самое худшее? Это, по меньшей мере, частично было моей виной. Казалось маловероятным, что Дариус продел бы такой длинный путь, если бы у него не было оснований для беспокойства о Домах. Но это не означало, что не я довела его до применения мер относительно перехода в управление.
– Этот Дом стар, Мерит. И его уважают. Назначение уполномоченного лица равносильно пощечине, – он отвел взгляд, грустно покачав головой. – Как я могу воспринимать это не иначе как оскорбление после смерти Питера?
Питером был Питер Кадоган, в честь которого был назван Дом, его первый Мастер. Мужчина, который правил до самой смерти, после чего власть перешла к Этану.
– Я справлюсь сама и с этим.
Этан издал смешок.
– Трудно поверить, что я сам перенесу это, Страж. Это не просто пощечина мне, Малику, Люку, Элен – а пощечина всем. Каждому Посвященному, каждому Послушнику здесь. Каждой принесенной жертве. Фактически, ты сказала ему, что мы не контролируем ситуацию.
– И это правда, если то, что мы видели прошлой ночью обычное дело. Там было не полдюжины вампиров и пара людей, Этан. Там были дюжины вампиров и дюжины людей. Вечеринка была огромной, шумной, а не просто маленькой частной пьянкой.
– Тогда это был не рейв.
– Он не похож на остальные нам известные. Вампиры были на пределе и затевали драки повсюду, а воздух изобилировал магией.
– Вам с Ноа пришлось защищаться?
Я ненавидела лгать Этану. Ненавидела. Но было бы нечестно отчистить свою совесть за счет Джонаха, поэтому я засунула свою ненависть поглубже и начала доигрывать роль до конца.
– Да, пришлось. Мы не ввязались в драку с последствиями, но ситуация, определенно, ухудшилась, когда мы стали пробираться к выходу. Я обнаружила человека под действием наркотиков либо гламура, которая нуждалась в помощи. Не уверена, под чем именно она была. Ей нужно было выбраться, а там было несколько вампиров, которых эта идея не прельщала. Ноа разлил кровь в качестве отвлекающего маневра, и вампиры слетели с катушек. Начались драки, но мы ее вывели и отправили домой. Девушка была весьма благодарна и пребывала в полной растерянности, так что не думаю, что в будущем от нее будут проблемы.
Вздохнув, я отвернулась.
– Ненавижу эти слова, Этан. Меня огорчает, что я вынуждена думать о девушке, оказавшейся плохой ситуации, как о помехе. Вампиры использовали её как товар. Этого не должно повториться. Не с нами.
Я снова посмотрела на него и увидела в его глазах симпатию.
– В тебе слишком много человечности, – ласково сказал он.
– Так говоришь ты.
– Когда-то я считал это препятствием. И все еще так считаю в отношении некоторых вампиров. Но в случае с тобой… будем надеяться, что они не искоренят это в тебе.
На мгновение мы замолкли, просто смотря друг на друга. Наконец я нарушила тишину. Потянувшись к карману, я достала конверт и протянула ему.
– Вот почему мы думаем, что люди могли быть под действием наркотиков.
Этан внимательно изучил конверт и высыпал таблетки в руку.
– Что такое «В»?
– Не знаю. Думаю, это сокращение от «вампир». И еще. Девушка, которая дала мне это, Сара, узнала о рейве в Баре Темпл.
Его взгляд стал холодным.
– Кто-то использует бар Дома Кадогана, чтобы вербовать людей?
– Похоже на то.
У него дернулась скула, но через секунду он вновь расслабился.
– По крайней мере, ты не сказала этого Дариусу.
В его глазах читалась ухмылка, что заставило меня улыбнуться.
– Поблагодарим Бога за маленькие чудеса, – согласилась я. – Сара сказала, что услышала о рейве от невысокого парня и женщины, назвавшейся Мари.
Этан замер, прежде чем положил таблетки обратно в конверт.
– В Чикаго, возможно, тысячи женщин, которых зовут Мари.
– Это правда, – согласилась я.
Он протянул мне конверт.
– Нельзя знать наверняка, что это Селина. Она не использовала это имя в течение двух веков.
– Тоже верно, – сказала я, постукивая пальцами по конверту.
– Обычно ты предпочитаешь спорить на эту тему.
– Обычно у меня есть для этого факты.
Он улыбнулся.
– Теперь можно делать из тебя Стража.
Разумеется, то, что раньше у меня было больше доказательств, что Селина была замешена в чем-то предосудительном, ничего не меняло сейчас…
– Едва ли это совпадение, что зазывала на рейв воспользовался бывшим псевдонимом Селины.
– В последний раз, когда она его использовала, он привел нас к диверсанту, – напомнил мне Этан. И у него была на то причина: Селина посылала обвинительные письма Питеру в качестве Мари Коллет. Но он забыл ключевой момент.
– Селина не знала, что мы проследили точный е-мейл адрес. Она использовала полдюжины других. И она не знает, как мы узнали о Питере. Она только знает, что он прекратил делать то, что от него требовалось. И, что самое важное, она не ожидала, что ее поймают. Какова вероятность, что определенная девушка скажет мне, что кто-то по имени Мари вербует людей снаружи бара?
– А какова вероятность, что Селина воспользуется знакомым для нас псевдонимом снаружи нашего бара?
Ладно, если двигаться в этом направлении, то звучало уже не столь убедительно.
– Если у меня нет фактов сейчас, это не значит, что их нельзя найти.
– Итак, начинается, – пробормотал он, а затем поднял на меня взгляд, в котором больше не было веселья. – Мерит, глава ГС в нескольких шагах от нас прямо сейчас. Больше не произноси ее имя…
Я было открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку.
– Пока у тебя нет ничего кроме имени, которым она могла и не воспользоваться, тема исчерпана. Понятно?
– Понятно, – сказала я и облизала губы. – Ты мне доверяешь?
Его взгляд стал еще более соблазнительным.
– Доверяю ли я тебе?
– Не похоже, чтобы Дариус хотел, чтобы я занялась черной работой. Но это моя работа и, честно говоря, я хорошо с ней справляюсь.
– К всеобщему удивлению.
Я скорчила недовольную мину.
– Мы знаем, что там происходит что-то странное. Если для того, чтобы нанести удар и прикрыть рейвы, а также чтобы убедиться, что вампиры не вышли на улицы и не охотятся на людей, нам нужно определить их место проведения, то тогда мы пойдем этим путем. Мне нужно попасть туда снова, а еще нам нужно продолжать влиять на ход дела.
– Ты не можешь стать врагом ГС. И не только потому, что ты член этого Дома, – и тут же добавил, увидев, что я прищурилась. – Понимаю твое нетерпение и ценю твое участие. Но если им покажется, что ты восстала против них, они поставят тебя на место, Мерит. Для них важно их полновластие. Селина жива потому, что она не бросала вызов их власти. Если ты сделаешь это, то обозначишь себя как угрозу Дариусу и остальным. А это станет началом твоего конца.
– Я знаю. Но это не достаточно веская причина, чтобы позволить им разворотить город.
На его лице читалось горестное смирение наряду с гордостью, что отражало мои собственные эмоции.
– Я тренировал и вкладывал в тебя не для того, чтобы ты передала себя в руки ГС в качестве жертвы Города Ветров.
Он говорил серьезным тихим голосом, но в его глазах читалось волнение. Настоящее волнение.
– Я не собираюсь становиться жертвой. И не позволю тебе.
Он отвернулся.
– Они следят за Домом и узнают о наших действиях.
Вот тут то и прибегаем к уловке, подумала я, приготовившись:
– Не узнают, если в это не вовлечен ты.
Он умолк от удивления, а затем откинулся в кресле. Может эта мысль и не заставляла его нервничать, но я, определенно, пробудила в нем интерес.
– Что ты имеешь в виду?
– У меня есть влиятельные друзья. Мэллори. Катчер. Габриэль. Мой дедушка. Ноа, – и это без упоминания Джонаха и всех остальных членов Красной Гвардии. – Я могу работать с ними, чтобы довести до конца то, что ГС не позволит сделать тебе.
Нахмурившись, Этан снова сел и рассеяно перебрал бумаги на столе. Через минуту он покачал головой.
– Если на тебя не распространяется моя власть, то не распространяется и защита. А если тебя поймают, то ГС будет не в восторге от того, что по Чикаго бесконтрольно разгуливает Страж.
– Но они позволят бесконтрольно разгуливать по Чикаго бывшему Мастеру?
– Она всего лишь убивала людей, – напомнил мне он. – А ты сейчас говоришь о том, чтобы бросить вызов ГС.
– Я говорю о том, что необходимо сделать и о том, что правильно. Что мы имеем? Людей с пикетами снаружи и мэра, который собирается применить против тебя и Дома Бог знает что, чтобы заявить о себе. А еще у нас есть взбешенные вампиры, которым не нужен повод для драки – они будут это делать просто ради веселья. Ты хочешь, чтобы они слонялись по Чикаго? Кроме того, – спокойно добавила я, зная, что ему нужно было это услышать, – теперь я сильнее и опытнее.
Он посмотрел на меня, и в его глазах читалось нарастающее беспокойство. Боже, как мне было ненавистно видеть это в его глазах. Меня воротило от своего поступка, который вызвал эту тревогу. И поэтому я пошла к нему, вопреки всему. Я проскользнула между столом и креслом, и когда он наклонился ко мне и прижался головой к моему животу, запустила пальцы в его густые шелковистые золотые волосы.
– Я буду осторожна.
Этан заворчал и обхватил меня руками. Я водила пальцами по его волосам снова и снова, а затем перешла к спине. Я почувствовала, что постепенно его плечи расслабились.
Он снова посмотрел на меня. На этот раз его глаза засверкали глубоким зеленым цветом.
Я улыбнулась.
– Выглядишь пьяным.
– Я чувствую…расслабленность.
Я не верила, что могу переступить еще больше границ, поэтому высвободилась из его объятий, шагнула назад, а затем, обойдя стол, села на другой стороне.
Посмотрев на него снова, я увидела в его глазах возбуждение. Он удивил меня во второй раз. Он улыбался: искренней, смиренной, милой улыбкой.
– Может у меня стало лучше получаться? – спросил он. – Лучше получаться добиваться твоего расположения нужным способом?
Закинув ногу на ногу, я посмотрела ему в глаза.
– Моя работа обеспечивать неприкосновенность этого Дома. Начинать с неприкосновенности Мастера кажется хорошим стартом.
– Это версия, которой ты придерживаешься?
– Это мой ответ.
– Я не куплюсь на это.
Я слегка улыбнулась из-под полуопущенных ресниц.
– Ты не обязан.
– Хм, – произнес он, но было ясно, что он был доволен остроумной беседой.
На этот раз в наступление перешел он. Поднявшись и обойдя вокруг стола, он направился ко мне. Я выпрямилась. Каждая частичка моего тела была наготове по мере его приближения. Приблизившись ко мне, он взял меня за руки – тот же жест, что использовал мэр Тейт пару ночей назад.
– Я знаю себя достаточно хорошо, чтобы признать, что я предпочитаю держать все под контролем, – сказал он. – Думаю, это последствия ответственности за управление Домом. Но я говорил тебе о своих чувствах.
– Вообще-то нет.
Он моргнул.
– Прости?
Я улыбнулась.
– Ты говорил, что начал вспоминать, какого это любить кого-то. Ты не адресовал это лично мне.
Он поджал губы, однако ему хватило ума задать правильный вопрос:
– Если я скажу это, что-то измениться?
– Нет. Но девушке нравится чувствовать, что ее ценят.
Единственным предупреждением перед следующим действием была вспышка в его глазах – он опустился на колени.
Я замерла и запаниковала. Желание дразнить улетучилось. Если парень на коленях, значит, он собирается сказать мне то, что я не готова услышать.
Этан наклонился и провел рукой по моей шее, скользнув большим пальцем по линии пульса.
– Мерит, я лю…
Не надо. Знаю, что сама подтолкнула его к этому, но это не говорило о моей готовности услышать эти слова. В моем голосе слышалась мольба, но, тем не менее, я смогла остановить его, прежде чем он сказал слово на букву «Л»:
– Не говори этого. Из-за этих слов впоследствии нам обоим будет сложно выполнять свою работу.
– Мне не льстить мысль, что ты не уверена, подразумевал ли я это или нет.
– А ты подразумевал?
Он окинул меня пристальным взглядом, но затем выражение его лица стало меняться. Появилось оценивание. И это заставило меня беспокоиться.
– Что? – спросила я.
– Мы вампиры.
– Я в курсе.
– Мы заключаем сделки, ведем переговоры и мы соблюдаем наши соглашения.
Я подняла бровь.
– И какое же соглашение ты собираешься заключить?
– Я хочу поцелуй. Один поцелуй, – добавил он, прежде чем я смогла задать вопрос, – и я буду держать признание при себе. Один поцелуй и затем я прекращу флиртовать, как ты это называешь, до тех пор, пока ты сама не придешь ко мне с собственным признанием.
Я скользнула по нему взглядом, чтобы увидеть выражение его лица. Перемены в мышлении, видимо, были присущи и ему, но сделка так или иначе не имела логики. Не буду отрицать влечения между нами, но я была весьма уверена, что смогу справиться, чтобы не начать вести сексуальные переговоры с моим боссом.
– Один поцелуй? – повторила я.
–Один поцелуй.
– Согласна, – сказала я.
Надеясь разобраться с этим поскорее, я закрыла глаза и раскрыла губы. Этан усмехнулся, и продолжил игнорировать меня достаточно долго, что я открыла один глаз.
– Ты же не думаешь, что все будет так просто?
Рука скользнула вниз по шее, большой палец расположился в ложбинке у её основания, в то время как остальные пальцы устроились на ключице. Он продолжал сверлить меня загадочным взглядом зеленых глаз, по крайней мере, до тех пор, пока не закрыл их и не приблизился ко мне.
Но не поцеловал.
Его рот оказался ровно на таком расстоянии от моего, что мне было достаточно лишь поддаться вперед, чего я не сделала. Как и он не привел в исполнение нашу сделку.
– Ты смеешься надо мной, – пробормотала я, не понимая, рада ли этому или нет.
Мне было страшно, что если его губы коснуться моих, я потеряю силы сопротивляться. А если сдамся, то снова потеряю сердце.
Этан покачал головой.
– Я сказал один поцелуй, и я подразумевал именно это. Один поцелуй на моих условиях, когда придет время.
Вдруг он наклонился ко мне и провел зубами по мочке уха. Я вздрогнула из-за вспышки, пронзившей позвоночник. Глаза закатились в восхитительном удовольствии.
– Это не поцелуй, – прошептал он, оставаясь возле уха.
– Этого не было в сделке.
– Давай отбросим формальности, Мерит.
А затем его губы запорхали по моему подбородку, дразня возможностью, что он мог бы сделать. В предвкушении.
Я поборола желание двинуться вперед, коснуться его губ и покончить с этим. Коснуться его губ, потому что он подстрекал меня к этому.
– Ты снова окажешься в моей постели, Страж. И рядом со мной. Обещаю.
– То есть ты будешь дразнить меня, чтобы соблазнить?
– А это работает?
Вместо ответа я разочарованно зарычала. Я знала себя достаточно хорошо. Мне доставляло удовольствии получать желаемое. Но еще больше удовольствия я получала, когда отказывала себе в этом. Исходя из своего опыта, желание заключалось скорее в удовольствии, нежели в обладании.
С другой стороны, это была как раз игра для двоих.
Подняв руку, я заправила локон ему за ухо, а затем прочертила кончикам пальца линию от брови до подбородка. Мой взгляд упивался каждой частицей его лица, начиная от совершенных скул и заканчивая пухлыми губами.
На этот раз замер он.
Преисполненная женским могуществом, я прочертила линию вниз по его шее, а затем скользнула рукой под рубашку и потянула вперед.
Его глаза расширились, а я лишь улыбнулась в ответ.
На этот раз мучителем была я, скользя губами по линии его подбородка, а затем к уху. Легкого укуса была достаточно, чтобы услышать его тяжелый вздох. Я не была уверена, зачем я это делала: мучила его потому, что думала, он заслужил, чтобы его подразнили так же, как он дразнил меня, или потому, что хотела насладиться тем, что теперь это делаю я.
Мое сердце забилось быстрее из-за страха, смятения и простого желания.
– Тебе нравится, когда тебя дразнят? – прошептала я.
– Наслаждаюсь прелюдией, – сказал он.
Верно, однако его голос сделался низким от возбуждения.
Его сиплый срывающийся голос был воспринят как сигнал. Мне хотелось подразнить его, а не подталкивать нас обоих к пересечению роковой черты.
Упершись рукой Этану в грудь, я оттолкнула его. Шатаясь, он встал на ноги, разочарованно посмотрев на меня.
Попробуй собственное лекарство, подумала я. Быть так близко к желаемому…а теперь так далеко.
Я встала и, обойдя кресло, направилась к двери, выдохнула и поправила хвост.
– Это все?
Мое сердце билось так же громко, как звуки от ударов по литаврам[1], а кровь бежала по венам намного быстрее, чем должна.
– Ты сказал мне один поцелуй. У тебя был шанс получить его.
Увлажнив губы, Этан поправил воротник и направился обратно к столу. Сев в кресло, он посмотрел на меня с нежностью.
– Один поцелуй, – пообещал он. – После него, мы коснемся друг друга, когда ты попросишь меня об этом.
Я не была настолько наивна, чтобы сообщить ему, что я не попрошу об этом или отрицать, что я когда-либо попытаюсь заполучить его снова. Я была мудрее. Мы оба были мудрее.
– Мне страшно, – в конце концов, призналась я.
– Я знаю, – спокойно сказал он. – Я знаю, и меня убивает, что именно я виноват в твоем страхе.
На мгновение между нами повисла тишина.
– Что дальше? – спросила я, снова возвращаясь к делу.
– Крепкая выпивка?
Я было открыла рот, чтобы ответить, но затем внутри меня что-то щелкнуло. Я подумала над словами Сары и затем указала на новую кожаную мебель.
– Ты знаешь крепкие напитки не такая уж и плохая идея.
– Неужели я довел тебя до пьянства, Страж?
Сверкнув глазами, я ухмыльнулась.
– Здание рядом. Возможно, мне стоит прихватить пару Послушников и пойти выпить с ними в баре Темпл.
В его глазах читалась признательность.
– Не упускаешь возможность попутно изучить, использует ли кто-то мой бар, чтобы вербовать людей. Хорошая мысль, Страж.
– Не знаю, о чем ты говоришь, Салливан. Лично я о том, чтобы пропустить пару стаканчиков с подругами.
В течение минуты мы сидели, молча, в то время как между нами назревала новая сделка. Я была глазами и ушами Этана. Его орудием, чтобы решить проблему, которую преподнес Тейт. Но для его же безопасности, он будет знать не более чем необходимо. Я не выжила из ума, чтобы бросить вызов ГС, к тому же я была недостаточно опытной, чтобы быть Стражем без поддержки Этана. И мне нравилось быть Стражем без борьбы с постоянным сексуальным влечением между мной и Этаном с вытекающими отсюда опасными последствиями.
Он посмотрел на часы.
– Если тебе любопытно, Дариус несомненно вернется с новыми угрозами, но потом все равно отправиться спать в Трамп. Сказывается смена часового пояса. Так что, если ты отправишься в бар, скажем, в три часа, то точно с ним разминешься.
– Какое несчастье, – дело сделано. Я направилась к двери. – Буду держать тебя в курсе всех подходящих особых напитках.
– Страж?
Я оглянулась.
– В следующий раз, когда на тебя нахлынет болтливость, не забудь сначала проверить, нет ли кто-нибудь в комнате.
[1] Лита́вры – ударный музыкальный инструмент с определённой высотой звучания. Представляют собой систему двух и более (до семи) металлических котлообразных чаш, открытая сторона которых затянута кожей или пластиком, а нижняя часть может иметь отверстие.
11
ГЛАВА 11.
ТУСОВЩИЦЫ.
Знаю, что ем нездоровую пищу. Нельзя залечить физическую неудовлетворенность бисквитным пирожным и пастилой. Долгая пробежка по Гайд-Парку или тренировка с Люком стали бы лучшим лекарством, нежели калории.
Уже четвертый по счету Мэллокейк – обогащенный и гидрогенизованный[1] кусок шоколадного бисквита, покрытый сверху пастилой, настолько сладкий, что на зубах остается сахар – не становился менее восхитительным, чем предыдущие.
Мэллори наткнулась на Мэллокейки в мини-маркете в Бактауне. Её все растущей любви к ним – частично из-за схожести в именах – препятствовало лишь то, что во всем Чикаго их можно найти лишь в нескольких магазинчиках.
Мэллокейки готовили на семейной пекарне в Индиане, которая реализовывала их только раз в месяц, что осложняло поиск. Но пусть их и сложно купить, к вкусу невозможно придраться.
Они невероятно вкусные.
Шоколадный бисквит – правильно подобранная пропорция между пикантным вкусом шоколада и не слишком сладкой бисквитной основой, которая прекрасно сочеталось с кремом, пропитанным запахом сахара. В каждой коробочке – полдюжины пирожных в целлофановой обертке, а в каждом из них по несколько сотен калорий. Они – желанная награда, когда хочется себя пожалеть.
Я вампир, так что они не могли навредить мне. Как бы вы ни критиковали Этана, за то, что он обратил меня, теперь я обладательница супер быстрого метаболизма, так что не могу потолстеть.
Вампир поумнее попробовал бы кровь, пресыщенный необходимостью в одном или двух пакетах первой или четвертой группы. Но поедание Мэллокейков так походило на человеческое поведение. А девушке иногда нужно контактировать со своей человечностью. Иногда ей нужен завтрак, не включающий льняные, травяные или органически чистые, выращенные в естественных условиях, не тестируемые на животных цельные зерна. Кроме того, мы единственные живые существа, которые могли потреблять продукцию с содержанием сахара и углеводов без последствий для веса, так почему бы ей не воспользоваться?
И это сводилось к Мэллокейкам.
Ей богу, просто праздник, что сегодняшние газеты не упомянули ни слова о рейве прошлой ночью. Может по возвращению в Дом и не обошлось без проблем, но спокойствие прессы было нашей необходимой победой.
Маленькая победа и две тысячи калорий впоследствии. Я выкинула обертки в мусорное ведро и взяла сотовый с тумбочки. Подкрепилась – пора возвращаться к работе.
Джефф ответил сразу же.
– Мерит!
– Расскажи-ка, Джефф, есть новости о том телефонном номере?
– Нет, черт возьми. Он привязан к одноразовому телефону. Ни исходящих звонков, ни отправленных сообщений. Только одно входящее. В базе данных по торговым точкам я также не нашел никак следов покупки телефона или телефонного номера, так что в обоих случаях, по-видимому, расплачивались наличными.
– Ммм. Дело дрянь. И, между прочим, меня беспокоит, что у тебя есть архив торговых точек.
– Ну, это только чуть-чуть незаконно. Эй, может, ты хочешь, чтобы я стер твои данные из финансовой системы? Я могу. Даже ФРС не сможет тебя найти. Они в этом профаны.
В его голосе было уж слишком много энтузиазма. В конце концов, я внучка копа. С другой стороны, Джефф работал на этого копа.
– Если уж ты совершаешь преступления, то только на благо города.
– С тобой не подурачишься, – пожаловался Джефф.
– А вот и неправда. Со мной очень даже весело.
– Честное слово, в любое время вампиры веселятся только на десять процентов. Остальные девяносто посвящены раздражению и кровопролитию.
– Ты проводишь слишком много времени с мистером Беллом. Кстати, а я могу поговорить с ним? У меня вопрос.
– Разумеется, – сказал он, и я услышала, как он обратился к Кэтчу, – Кэтч, внучка на телефоне.
Услышав шарканье, я представила, как Джефф несет телефон Катчеру. Как раз у меня появилось время, чтобы привыкнуть, что меня воспринимали как «внучку». Ну, все, с меня хватит быть вежливой.
– Йо, гэбба гэбба[2], – сказал Катчер. – Что случилось?
– Наркотики.
– Мы находимся в третьем по величине городе в стране. Конкретизируй.
Я достала и изучила конверт.
– Белые таблетки. Возможно, употребляются по две за раз. Их доставляют в маленьких белых конвертах. На таблетке, как и на лицевой стороне конверта, буква «В».
Он молчал в течение некоторого времени.
– Нужно проверить базу данных, но я о них не слышал. Почему ты спрашиваешь?
Я ввела его в курс дела, снова заменяя Джонаха на Ноа и ненавидя себя за то, что выстраиваю пирамиду изо лжи. Такими темпами мне скоро понадобиться специальное устройство, чтобы оставаться честной.
– Возможно ли, что людей накачали этим, чтобы они легче поддавались гламуру? – вслух поинтересовалась я.
– Чтобы увеличить их желание отдать кровь на вечеринке? Сомневаюсь.
Я представила, как он откинулся на стуле, сложив руки за головой, готовый сумничать.
– Не целесообразно делать то, что гламур сделает в любом случае. В конце концов, это его суть.
– Ты прав.
– И, кроме того, не хочу обвинять тех жертв, но раз уж они пришли на вампирскую вечеринку, то, скорее всего, предполагали, что из них будут пить. Не то, чтобы они разрешили бы такое сделать: играть сторонника вампиров на вечеринке не то же самое, что сесть и предложить вену. Но суть в том, что им могла быть и не нужна двойная доза убеждения. Ты знаешь о браслетах?
– О красных? Да, видела. Их носило несколько человек.
– Не похоже, что вампирам нужно кого-то убеждать. И честно говоря, не такая уж и большая проблема найти людей, которые сядут и предложат вену. Не уверен, что хлещущие тестероном вампиры будут даже испытывать наслаждение.
