Текст книги "Жестокий укус (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Нейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Поправочка: одиннадцать из них мускулистые и в коже. Двенадцатой была миниатюрная брюнетка с густыми, длинными, вьющимися волосами, в данный момент собранных под кепкой Кардиналов. Фэллон Киин, единственная девушка среди шести братьев Киинов, названная так в алфавитном порядке от Габриэля к Адаму, которого выгнали из САЦ[3] и отдали в любящие руки Стаи-конкурента после того, как он убил их лидера.
После обмена, никто не получал от Адама известий. Учитывая его преступление, не добрый знак.
Я поприветствовала Фэллон кивком, и когда она ответила мне тем же, решила, что смогу пережить ее бейсбольные предпочтения.
Глава Стаи, Габриэль Киин, ехал на байке впереди. Его рыже-каштановые волосы были собраны в хвост на затылке, а в его янтарных глазах читалось недоброе. Но я знала лучше. Габриэль не прибегал к насилию без крайней необходимости. Оно его не пугало, но он и не искал для него повода.
Движением запястья он газанул на своем байке, и как по волшебству, мужчины МакКетрика отпрянули к своим внедорожникам.
Гейб перевел взгляд на меня.
– Проблемы, Котенок?
Я посмотрела на МакКетрика, который нервно разглядывал байки и их водителей. Видимо, его антивампирская бравада не распространялась на оборотней. Через некоторое время он смог успокоиться и снова посмотреть на нас.
– С нетерпением жду продолжения нашей беседы в более подходящее время, – сказал МакКетрик. – Мы будем на связи. Тем временем держитесь подальше от неприятностей.
С этими словами он сел во внедорожник. Остальные последовали его примеру.
Я подавила разочарование. Жаль, что они были не столь наивными, чтобы начать действовать. Тогда я бы смогла насладиться зрелищем, как Киины отмутузили бы их до потери памяти.
Под рев глушителей, внедорожники визгнули шинами и уехали. Жаль, что не навсегда. Я кинула взгляд на номерные знаки, но они отсутствовали. Либо они всегда ездили без регистрации, либо снимали их для своих маленьких предварительных бесед.
Гейб посмотрел на Этана.
– Кто этот американский солдат?
– Он сказал, его зовут МакКетрик. Воображает себя бойцом против вампиров. Он хочет, чтобы всех вампиры покинули город.
Гейб цокнул языком.
– Похоже, он не единственный, – сказал он, глядя на меня. – Кажется, проблемы нашли тебя, Котенок.
– Как может подтвердить Этан, я не имею к этому никакого отношения. Мы ехали в Крили Крик, когда уперлись в блокпост. Они выскочили с оружием.
Гейб закатил глаза.
– Только вампиры посчитали бы это недостатком, а не преимуществом. В конце концов, вы бессмертные.
– Хотелось бы таковыми и остаться, – сказал Этан. – Оружие выглядело изготовленным на заказ.
– Антивампирское окружение? – спросил Габриэль.
– Не удивлюсь. Похоже МакКетрик из этого разряда.
– А мой меч остался дома, – подметила я. – Дашь мне тридцать два дюйма форменой стали, и я возьмусь, за кого хочешь.
Он закатил глаза, затем газанул на своем байке и посмотрел на Этана.
– Едете в Крили Крик?
– Да.
– Тогда мы вас проводим. Залезайте в машину, и мы вас туда доставим.
– Будем у вас в долгу.
Габриэль покачал головой.
– Считай это еще одной платой по счету, который я должен Мерит.
Он уже упоминал долг. Все еще не имея понятия, о каком долге шла речь, я все же кивнула, пошла к Мерседесу и села в автомобиль.
– Ты сказал, что фейри терпеть не могут людей. Прямо сейчас я чувствую, что «не могут терпеть» слабо сказано. Похоже, мой список претензий пополнился на один пункт.
– По-видимому, так и есть, – сказал он, заводя двигатель.
– По крайней мере, мы все еще дружим с оборотнями, – сказала я, когда мы проскочили мимо знака "стоп".
Оборотни создали что-то наподобие щита в виде буквы V из байков вокруг автомобиля.
– Официально мы вновь враги с людьми. По крайней мере, с некоторыми из них.
По ходу движения, мы снова начали набирать скорость, оборотни ехали рядом. Я развернулась лицом к дороге и вздохнула.
Пусть баллом правят хорошие времена.
[1] Перевела термин, как он давался в оригинале. Политический капитал – способность добиться голоса или услуги на политической арене, в результате ранее оказанной услуги. Таким образом, должник возвращает долг.
[2] Город, расположенный на севере штата Индианы.
[3] Североамериканская Центральная Стая.
3
ГЛАВА 3.
НАУКА РАЗНОГЛАСИЙ.
Крили Крик – характерное здание стиля прерий[1]: низкое, с преобладанием горизонтальных линий и большим количеством длинных окон, выступающими карнизами и голой древесиной медового цвета.
Его построил архитектор с известным эго в конце двадцатого века, и оно превосходило размеры обычного среднего дома в этом стиле. Когда первоначальный владелец умер, его наследник передал здание в собственность Чикаго, и теперь оно считается официальной резиденцией мэра. Крили Крик для Чикаго, то же, что и особняк Грейси[2] для Нью-Йорка.
В настоящее время там жил политический деятель, в котором Чикаго всегда нуждался. Солидный. Популярный. Профессиональный оратор с друзьями по обе стороны. Нравилась вам его политика или нет, он очень-очень хорошо делал свою работу.
Когда мы подъехали, ворота открылись. Охранник помахал нам из стеклянной будки, расположенной на границе с улицей, как только мы заехали на территорию. Этан сделал круг по дороге и заехал на небольшую стоянку около дома.
– Из Дома вампиров в дом политиков, – пробормотал он, пока мы шли к парадной двери.
– Сказал самый тонкий политик среди вампиров, – напомнила я ему, и в ответ получила рычание.
Я осталась верна себе. Именно он пожертвовал отношениями со мной из политических соображений.
– С нетерпением жду, – сказал он, пока мы шли по аккуратной кирпичной дорожке, – твой очереди у руля.
Предположительно, он имел в виду день, когда я стану Мастером вампиров. Не совсем то, чего я ждала с нетерпением, но это вытащило бы меня из Дома Кадогана.
– Ты так этого ожидаешь, потому что мы станем практически равными? Я имею в виду политически.
Он скользнул по мне пристальным взглядом.
– Потому что я люблю наблюдать, как ты извиваешься под давлением.
– Очаровательно, – пробормотала я.
Женщина в облегающем темно-синем костюме стояла перед двухстворчатыми парадными дверями, над которыми низко нависал каменный карниз. Ее волосы были стянуты в тугой пучок, а очки – в толстой роговой оправе. Они контрастировали с лакированной обувью на высоком каблуке.
Неужто она – сексуальная библиотекарша?
– Мистер Салливан. Мерит. Я – Табита Бентли, помощник мэра. Он готов принять вас, но, как я понимаю, есть вещи, которые нужно урегулировать в первую очередь? – она подняла взгляд на дверной проем над нами.
Старая сказка о том, что вампиры не могут войти в дом, если их не пригласить. Но, как и во многих других мифах о вампирах, в этом говорилось не столько о магии, сколько о правилах. Вампиры любили правила: что пить, где стоять, как обращаться к вампирам с более высоким положением и так далее.
– Мы были бы благодарны за официальное приглашение мэра в его дом, – сказал Этан, не вдаваясь в подробности о причинах просьбы.
Она кивнула, напустив на себя важный вид.
– Я уполномочена пригласить вас с Мерит в Крили Крик.
Этан вежливо улыбнулся.
– Спасибо за гостеприимство, мы принимаем приглашение.
Дело сделано. Мисс Бентли открыла двери, подождав, пока мы войдём в прихожую.
Я оказалась в особняке не впервые. Мой отец (будучи очень богатым) знал Тейта (имеющего хорошие связи) и иногда брал меня в Крили Крик на мероприятия по сбору пожертвований и тому подобные. Я осмотрелась и пришла к выводу, что с прошлого посещения тут все не сильно изменилось. От полов отражались отшлифованные горизонтальные планки из темной древесины на стенах. В доме было прохладно и темно. Прихожая освещалась золотым светом от установленных на стенах канделябров.
В воздухе пахло ванильным печеньем. Запах лимонов и сахара напомнил мне о Тейте. Такой же аромат я почувствовала и в прошлый раз во время нашей встречи. Возможно, это его любимое блюдо, которое должны готовить повара в Крили Крик.
Однако в прихожей оказался не тот, кого я ожидала увидеть. Мой отец, щеголеватый, в строгом черном костюме, направлялся к нам. Он не протянул руку для рукопожатия. Высокомерие – типичная черта Джошуа Мерита.
– Этан, Мерит.
– Джошуа, – Этан кивнул. – Встречаетесь с мэром этим вечером?
– Уже, – сказал мой отец. – У вас двоих все в порядке?
Грустно говорить такое, но меня удивил его интерес.
– У нас все хорошо, – сказала я ему. – Что тебя сюда привело?
– Дела совета, – ответил мой отец.
Он является членом Совета по Развитию Чикаго – группы по развитию новых направлений бизнеса в городе.
– Я также замолвил словечко за ваш Дом, – добавил он, – о тех успехах, что вы достигли в отношении сверхъестественного населения города. Твой дедушка держит меня в курсе.
– Это было... очень великодушно с вашей стороны, – сказал Этан, который, как и я, был в замешательстве.
Мой отец довольно улыбнулся, а потом перевел взгляд на Табиту.
– Понимаю, что вам нужно идти, так что не смею вас задерживать. Был рад увидеть вас обоих.
Выйдя вперед, Табита двинулась вглубь особняка, стуча каблуками по полу.
– Следуйте за мной, – сказала она.
Мы с Этаном переглянулись.
– Что только что произошло? – спросила я. – По какой-то неизвестной причине твой собственный отец внезапно становится дружелюбным?
Несомненно, дело было в бизнесе, и я подумала, что скоро мы узнаем, в чем именно. Тем временем мы поступили, как велено, – следовали за Табитой по коридору.
Сет Тейт выглядел как плейбой, который никогда не остепенится: взъерошенные угольно – черные волосы, голубые глаза и длинные темные брови. Его лицо как раз такое, при виде которого женщины замирали. А, как мэр на втором сроке, он обладал политической хваткой, чтобы поддерживать имидж. Это объясняет, почему его назвали одним из самых завидных холостяков Чикаго и одним из самых сексуальных политиков страны.
Он принял нас в своем кабинете – длинной, низкой комнате, обшитой деревянными панелями от потолка до пола. Гигантский стол находился в одном конце комнаты с тафтинговым стулом из красной кожи за ним, возвышавшимся как трон.
Над столом и троном висела зловещая картина шириною в пять футов. Большая часть холста была темной, однако на нем выделялись очертания группы подозрительных мужчин. Они стояли вокруг человека, расположенного в центре картины, с поднятыми над головой руками. Он весь сжался, поскольку мужчины указывали на него. Создавалось впечатление, будто они осуждали его за что-то. Картина, определенно, не вдохновляла.
Тейт стоял в середине комнаты и без колебаний протянул Этану руку.
– Этан.
– Мистер мэр, – они обменялись крепким рукопожатием.
– Как дела в Доме?
– Я бы сказал, что есть какое-то... предчувствие. У ворот толпятся протестующие. Каждый ждет, что же будет дальше.
Обменявшись с Этаном понимающим взглядом, Тейт повернулся ко мне с улыбкой на лице:
– Мерит, – сказал он, более мягким голосом. Сжав мои ладони, он склонился ко мне и нежно поцеловал в щеку. От него пахло лимоном и сахаром. – Я только что встречался с твоим отцом.
– Мы столкнулись с ним у выхода.
Мер отпустил меня и улыбнулся, но когда он посмотрел на меня снова, улыбка померкла.
– Ты в порядке?
Должно быть, я выглядела потрясённой. Так реагирует девушка, когда ее подержат под прицелом. Но прежде чем я сказала что-либо, Этан мысленно предупредил:
Не упоминай МакКетрика, пока мы не узнаем больше о его связях.
– Перед Домом была акция протеста, – покорно сказала я Тейту. – Это меня расстроило. От них слишком много вреда.
Тейт виновато посмотрел на меня.
– К сожалению, согласно первой поправке к конституции, мы не можем лишить протестующих данного права, однако всегда можем вмешаться, если проблема обострится.
– Все под контролем, – заверила его я.
– Заявление Габриэля Киина о существовании оборотней не прибавило вам популярности.
– Да, – согласился Этан, – Однако он пришел в Дом к нам на помощь, когда нас прижали к стене. Огласка истории с его позиции была наилучшим из вариантов для защиты его народа.
– Я не совсем согласен, – сказал Тейт. – Не заяви он об этом, нам бы в конечном итоге пришлось арестовать каждого оборотня за нападение и нарушение общественного порядка. Мы не смогли бы просто отпустить их, не имея обоснования. Когда было сделано заявление, у нас появилась причина, которая помогла публике понять, почему они участвовали в драке и почему мы тут же не арестовали их.
– Уверен, они ценят ваше понимание.
В глазах Тейта промелькнула усмешка.
– Сомневаюсь, что такие вещи их интересуют. Оборотни не производят впечатления выдающихся политиков.
– Они и не политики, – согласился Этан. – Но Габриэль достаточно сообразителен, чтобы понять, когда ему оказали услугу и когда нужно ответить тем же. Он не пришел в восторг от необходимости сделать заявление, и еще меньше заинтересован в том, чтобы его народ стали бояться так же, как и вампиров. Теперь он работает над тем, чтобы его люди не появлялись на публике.
– Именно по этой причине я попросил вас о встрече, – сказал Тейт. – Понимаю необычность своей просьбы и ценю, что вы приехали так быстро.
Он сел на трон за стол. Наблюдатели[3] на картине теперь указывали на него. Тейт указал на два стула, меньших по размеру, перед столом:
– Садитесь, пожалуйста.
Этан взял стул. Я встала позади него. Страж наготове.
Глаза мэра расширились, однако его лицо быстро приобрело деловое выражение.
Он рывком открыл папку и щелкнул дорогой на вид авторучкой. Этан закинул одну ногу на другую. Сигнал: он приготовился к политической беседе.
– Что мы можем для вас сделать? – спросил он нарочито небрежным голосом.
– Вы говорили, что ваш Дом находится в состоянии напряженного ожидания. Однако меня больше беспокоит происходящее в городе. Нападение на Дом Кадогана возродило у людей страх перед сверхъестественным, непонятным. Впервые беспорядки в городе длились четыре дня. Уверен, что вы поймете то положение, в котором я оказался: сдерживать возмущение горожан, при этом пытаясь понять трудности, с которыми столкнулись вы. А тут еще и нападение Адама Киина.
– Разумеется, – любезно ответил Этан.
– Но люди все чаще нервничают. И эта нервозность выливается во всплеск преступности. За последние две недели увеличилось количество нападений, случаев насилия, поджогов и использования огнестрельного оружия. Я много трудился, чтобы снизить их число в свой первый срок, и, считаю, город стал лучше. Не хотелось бы видеть, как мы возвращаемся к старому.
– Думаю, тут наши мнения схожи, – сказал Этан вслух, но это было подготовкой к тихой беседе между нами, поскольку Этан активировал нашу телепатическую связь:
К чему он ведет?
Я в такой же растерянности, ответила я.
Тейт нахмурился и бегло просмотрел содержимое папки на столе, а затем вытащил документ и протянул его Этану.
– Кажется, в нашем городе не только у людей повышается уровень жестокости.
Этан взял документ и молча просматривал его, пока его плечи вытянулись в одну прямую линию.
Этан? Что там? спросила я.
Не потрудившись ответить, Этан передал бумагу через плечо. Я взяла ее. Напоминало часть полицейской записи разговора.
Вопрос: Скажите, что вы видели, Мистер Джексон.
Ответ: Их там были дюжины. Вампиры, понимаете? Клыки и их способность проникать в ваш разум. И они тащились от крови. Все. Куда бы вы ни посмотрели – вампиры, вампиры, вампиры. Бам! Вампиры. И они были повсюду. Никакой возможности скрыться.
Вопрос: Кто не смог убежать?
Ответ: Люди. Не тогда, когда они нужны вампирам. Не тогда, когда они хотят взять вас и высосать вашу кровь. Все они присасывались к нам, а музыка была настолько громкой, что она колотила словно молот по сердцу. Это сводило их с ума. Сводило их с ума.
Вопрос: Что сводило?
Ответ: Кровь. Их жажда. Голод. Вы можете это увидеть в их сумасшедших глазах. Они серебристые, такие же, как и глаза дьявола. Вы только взгляните в эти глаза, прежде чем дьявол потянет вас вниз, в пропасть.
Вопрос: И что случилось потом, Мистер Джексон?
Ответ: (качая головой) Голод, жажда, она овладела ими. Управляла ими. Они убили трех девушек. Трех. Они пили, пока не осушили их полностью.
На этом страница закончилась. С дрожащими пальцами, не соблюдая порядка подчиненности, я посмотрела на Тейта.
– Где вы это взяли?
Тейт посмотрел мне в глаза.
– Тюрьма округа Кук. Это взято из интервью с человеком, которого арестовали за хранение психотропного препарата. Детектив не была уверена, был ли он пьян или не в себе... или, действительно, видел то, на что нам следует обратить внимание. К счастью, она взяла расшифровку стенограммы для своего руководителя, который принес ее моему главе администрации. Мы еще должны найти жертв, о которых говорил мистер Джексон. Ни один из пропавших без вести людей не соответствует его описанию, хотя мы активно занимаемся расследованием.
– Где это произошло? – тихо спросил Этан.
Тейт перевел взгляд на Этана и прищурился.
– Он сказал в Западной части города и больше не уточнил. Поскольку мы не установили ни места преступления, ни жертв, возможно, он преувеличил факт жестокости. С другой стороны, согласно записи, он вполне убежден, что вампиры нашего честного города участвовали в атаке на людей, будучи одержимыми жаждой крови. Атаке, забравшей три невинных жизни.
После минуты молчания, Тейт откинулся на спинку стула, скрестив руки за головой, и качнулся в кресле.
– Я не в восторге от того, что происходит в моем городе. И меня не радует нападение на ваш Дом, независимо от того, насколько вы враждуете со Стаями. И я совсем не в восторге, что граждане моего города настолько боятся вампиров, что выстроились в линию у вашего Дома в знак протеста против вашего существования.
С яростью на лице, Тейт снова подался вперед.
– Но знаете, что действительно выводит меня из себя? То, что вас не удивил доклад мистера Джексона. То, что, по моим сведениям, вы хорошо осведомлены о существовании пьянки, которую называете "рейвом".
Живот свело судорогой. Тейт обычно отличался уравновешенностью, был обходителен, осторожен со словами и неизменно оптимистичен в том, что касалось города. Такой тон голоса можно было бы услышать в прокуренном служебном помещении или в кабинке ресторана. Тон, который можно услышать от Аль Капоне в фильме Чикаго.
Это был тот самый Сет Тейт, который уничтожал своих врагов. А теперь его целью были мы.
– До нас доходили слухи, – в итоге сказал Этан. А он был мастером преуменьшения.
– Слухи о кровавых оргиях?
– О рейвах, – признался Этан. – Маленьких сборищах, где вампиры совместно пьют из людей.
Рейвы обычно организовывались Бродягами, вампирами, которые не привязаны к какому-либо Дому и поэтому не соблюдали установленные правила. В большинстве Домов эти правила заключались в том, чтобы не пить из людей, независимо от того, согласны они или нет. Кадоган разрешал пить, но только с разрешения донора. Но я не знала ни одного Дома, который бы закрывал глаза на убийство.
Несколько месяцев назад рейвы практически стали достоянием общественности, но благодаря маленькому разбирательству, нам удалось сохранить их в секрете. Похоже, счастливому неведению пришел конец.
– Мы следили за развитием событий, – продолжил Этан, – чтобы найти организаторов, определить их методы и способы привлечения людей.
Этим занимался Малик – правая рука и заместитель Этана. После случая с шантажом, он руководил расследованием рейвов.
– И что вы нашли? – спросил Тейт.
Этан откашлялся. Ах, звук, чтобы потянуть время.
– Мы знаем о трех рейвах за последние два месяца, – сказал он. – Три рейва, в котором участвовали максимум полдюжины вампиров. Это были маленькие мероприятия, где все друг друга знали. Пока пьется кровь, мы не слышали о, скажем, неистовом насилии, о котором говорил мистер Джексон, равно как и не оправдываем такие вещи. В документе не утверждалось наверняка, что участников...осушили. И если бы мы узнали об этом, то связались бы с Омбудсменом, или сами положили бы этому конец.
Мэр сцепил пальцы.
– Этан, я считаю, что интеграция вампиров в мир людей является необходимым условием поддержания безопасности в городе. Разделение наших видов ничего не решит: оно только приведет к еще большим разногласиям. С другой стороны, по словам мистера Джексона, вампиры занимаются жестокими, крупномасштабными действиями, которые вряд ли совершаются по взаимному согласию обеих сторон. Это неприемлемо для меня.
– Точно так же, как для меня и моих людей, – ответил Этан.
– Я слышал разговоры об отзыве должностного лица, – сказал Тейт. – Я не собираюсь вылететь в трубу из-за невроза по поводу сверхъестественных существ. Этот город не нуждается в референдуме[4], касаемо вампиров или оборотней. Но самое главное, – продолжил он, пристально глядя на Этана, – вы не хотите, чтобы собрание старейшин, появилось у вас на пороге с требованием закрыть Дом. Вы не хотите, чтобы муниципальный совет, издал закон, разрешающий вас уничтожать.
Я почувствовала взрывную волну магии Этана. Его страх и гнев росли, и я порадовалась, что Тейт – человек и не мог ощутить неприятного покалывания.
– Вы не хотите видеть меня в качестве врага, – заключил мэр. – Вы также не хотите, чтобы я собрал суд присяжных, для рассмотрения преступлений, совершенных вами и вашим видом.
Он пролистал папку на своем столе, затем вытащил один лист и поднял его вверх:
– И вы не хотите, чтобы я привел в исполнение ордер на ваш арест на основании содействия и подстрекательства к убийству людей в этом городе.
Голос Этана был холодным как лед, но покалывание магии было гигантским:
– Я не делал ничего из этого.
– Неужели? – Тейт снова разложил бумаги на столе. – Из достоверных источников я знаю, что вы обратили человека в вампира без её согласия, – он поднял глаза на меня, и я почувствовала прилив крови к щекам. – От этого источника я также знаю, что, в то время как вы и ваш совет вампиров обещали держать Селину Дезалньер в Европе под стражей, она находится в Чикаго. Разве такие действия далеко ушли от убийства?
– Кто сказал, что Селина находится в Чикаго? – спросил Этан.
Вопрос тщательно обсуждался. Мы прекрасно знали, что Селина – прежняя глава Дома Наварры и моя потенциальная убийца – была освобождена Гринвичским Советом, уполномоченным лицом для европейских и североамериканских вампиров. Мы также знали, что когда ГС отпустил ее, она направилась в Чикаго. Но мы не думали, что она все еще здесь. Последние несколько месяцев обошлись без трагедий. Или они таковыми казались.
Тейт выгнул брови:
– Как я заметил, вы этого не отрицаете. Что касается информации, у меня так же, как я уверен и у вас, свои источники.
– Источники или нет, я не перехожу с легкостью на шантаж.
С поразительной скоростью Тейт из Капоне превратился обратно в оратора с первой полосы, при этом великодушно улыбаясь нам:
– «Шантаж» – такое грубое слово, Этан.
– Тогда, чего вы конкретно хотите?
– Я хочу, чтобы мы с вами поступили в интересах Чикаго. Я хочу, чтобы вы и ваш Дом взяли в свои руки руководство над вашим народом в этом городе, – Тейт сцепил руки на столе и просмотрел нас. – Я хочу решить эту проблему. Положить конец этим собраниям, рейвам и получить личную гарантию, что вы контролируете ситуацию. Без этого ордер на ваш арест будет подписан. Полагаю, мы друг друга поняли.
Повисло молчание, пока Этан, наконец, ни сказал:
– Да, господин мэр.
Как опытный политик, Тейт мгновенно смягчился в лице:
– Превосходно. Если у вас есть какие-то сведения или вам нужен доступ к городским ресурсам, нужно всего лишь связаться со мной.
– Разумеется.
Кивнув, Тейт вернулся к бумагам, так же, как мог бы сделать Этан, если бы меня вызвали в его кабинет для дружеской беседы.
Но на этот раз, вызвали Этана, и именно он поднялся и направился к двери. Я последовала за ним, как покорный Страж.
Этан сдерживал страх, беспокойство, сарказм – любую эмоцию, выводящую его из себя, даже когда мы подошли к Мерседесу.
И я имела в виду "выводящую из себя" в буквальном смысле. Он выместил сдерживаемое отчаяние на немецкой технике с трестами лошадиными силами стоимостью в восемьдесят тысяч долларов. Он умудрился не снести ворота, когда выезжал с подъездной аллеи, однако рассматривал знаки стоп между Крили Крик и Лейк Шо Драйв как скромные рекомендации. Этан вел Мерседес, увеличивая скорость, словно нас преследовал дьявол с серебристыми глазами.
Проблема заключалась в том, что мы – дьяволы с серебристыми глазами.
Мы оба бессмертны, и хотя у Этана, вероятно, имелся век водительского стажа за пазухой, это не делало повороты менее пугающими. Он мчался со скоростью света, а на Лейк Шо Драйв, повернув на юг и дал полный газ.... Продолжая ехать, пока город позади не исчез из виду.
Я побоялась спросить, куда он нас везет (вряд ли мне хотелось знать, где хищники-вампиры выпускают пар после политических стычек), да и необходимость отпала, когда мы подъехали к парку Вашингтона. Он свернул с Лейк Шо Драйв, и, спустя несколько поворотов, взвизгнув шинами, выехал на побережье Промонтори Пойнт, маленького полуострова, вдающегося глубоко в озеро. Этан объехал усеченную башню и остановил машину у каменного рифа, выступающего границей между травой и озером.
Не сказав ни слова, он вышел из машины и хлопнул дверью. Перепрыгнув через каменный риф, огибавший полуостров, он исчез из вида. Я расстегнула ремень безопасности. Пора идти на работу.
[1] Стиль прерий – архитектурное направление конца XIX – начала XX века, распространённое в основном на Среднем Западе США. Является одним из течений «органической архитектуры».
Стиль характеризуется присутствием горизонтальных линий, плоских крыш, широких выступающих карнизов и замысловатого орнамента. Стиль был разрывом с традициями архитектура XIX века. Горизонтальные детали напоминали пейзажи Великих равнин, и объясняли название школы. В то же время, на стиль оказала влияние конструкция японских храмов, с которыми американцы впервые познакомились незадолго до возникновения стиля.
[2] Резиденция мэра в Нью-Йорке.
[3] Имеются в виду, люди, которые окружали человека в центре картины.
[4] Рефере́ндум – форма непосредственного волеизъявления граждан, выражающаяся в голосовании по наиболее значимым вопросам общегосударственного, регионального или местного масштаба.
4
Глава 4.
ДИКОЕ ЖИВОТНОЕ.
Снаружи было пасмурно и влажно. Сильный запах озона предвещал дождь. Озеро выглядело так, будто бы уже вовсю бушевал порывистый ветер с дождем: пенистые гребни волн поднимались из воды, словно заточенные зубы, и с силой ударялись о скалистый берег. Я посмотрела на небо. На юго-западе разрасталась огромная туча в форме наковальни, которую можно было увидеть каждый раз, когда сверкала молния.
Неожиданно, послышался треск. Я подскочила и оглянулась назад, на здание, подумав, что в него ударила молния. Но здание стояло, как ни в чем не бывало, и, когда еще один треск разрушил тишину, я поняла, что звук донесся из-за деревьев, что росли с другой стороны.
Обойдя здание, я обнаружила Этана, стоявшего перед сосной подобно борцу перед противником в сорок футов ростом: кулаки наготове, а тело укоренилось[1].
– Каждый раз! – кричал он. – Каждый раз, когда мне удается взять ситуацию под контроль, мы опять вляпываемся в какое-нибудь дерьмо!
А затем он развернулся и ударил кулаком по дереву. Раздался треск. Дерево закачалось из стороны в сторону, будто бы в него врезался грузовик. От соприкосновения с ним кулака послышался шелест хвои. В воздухе чувствовался запах хвойной смолы и крови. Однако не только это. От тела Этана исходили волны магии, о чем свидетельствовало покалывание в воздухе вокруг нас.
Понятно, почему он поехал сюда, а не в Дом. С таким большим количеством накопленного гнева Этану никак нельзя было возвращаться домой. Даже те вампиры Кадогана, которые не столь чувствительны к магии, как я, поняли бы, что что-то не так. А такой расклад, безусловно, не смягчит заранее известное настроение. У статуса Мастера вампиров, очевидно, есть и обратная сторона: когда ты сильно сердишься, тебе некуда пойти.
– Ты можешь себе представить, как долго и как усердно я работал, чтобы принести этому Дому успех? И этот человек – эта временная вспышка в хронологии мира – угрожает забрать всё это.
Этан замахнулся для второго удара, но он уже раздробил костяшки пальцев, да и бедное дерево пребывало, вероятно, не в лучшем состоянии. Теперь я поняла, что такое сильное желание выругаться, когда тебя считают ответственным за чье-либо зло. Только вот причинение себе боли не решит проблему. Пришла пора вмешаться.
Стоя на лужайке между зданием и озером, я поняла, что это прекрасное место, чтобы немного снять напряжение:
– Почему бы тебе не выбирать кого-то своего размера? – с вызовом в голосе спросила я.
Он смерил меня взглядом, приподняв одну бровь:
– Не искушай меня, Страж.
Я сняла свой жакет и бросила его на землю, затем, положив руки на бёдра, произнесла свою вампирскую браваду, надеясь, что это в последний раз за эту ночь:
– Неужели ты боишься, что не сможешь со мной справиться?
У него было очень забавное выражение лица: его обуревал соблазн и в тоже время раздражение. Он мужественно сопротивлялся порыву принять вызов его авторитету.
– Следи за своим ртом.
– Это был логичный вопрос, – парировала я.
Этан приближался, и запах его крови становился сильнее.
Не буду отрицать, что во мне проснулся голод. Я уже кусала Этана дважды, и оба раза незабываемы. Настолько сладострастные, что я даже не могла себе и представить такого. Аромат его крови пробудил воспоминания, и я знала, что мои глаза засияли серебром, пусть я и не пришла в восторг от возникшего искушения.
– Это был детский вопрос, – буркнул он, сделав ещё один шаг вперед.
– Я не согласна. Хочешь подраться – выбери вампира.
– Твои попытки схитрить не помогают, Страж.
Он двигался в пределах возможности нанесения удара. С костяшек пальцев на правой руке, практически разбитых до кости, капала кровь. Хоть он и быстро исцелится, это все равно причиняло боль.
– Вот и ты, – сказала я, сжимая руки в кулаки.
В его глазах блеснуло серебро:
– Помни своё положение.
– Тебе станет лучше, после того, как ты поставишь меня на место?
– Я твой Мастер.
– Конечно же. И в Гайд-парке, и в Крили Крик, и везде, где есть вампиры, ты – мой Мастер. Но здесь только ты, я и любимая мозоль, которой наградил тебя Тейт. Ты не можешь вернуться в Дом в таком состоянии. Ты излучаешь магию, что заставит всех волноваться еще больше.
У Этана запульсировала жилка чуть выше брови, но он промолчал.
