Текст книги "Расчёт по-королевски (ЛП)"

Автор книги: Хизер Лайонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15

Кристиан

От утреннего злорадства Волчицы меня выворачивало наизнанку. Какая потрясающая пара получилась бы из меня и ваттенголдской принцессы Изабель! Какими красивыми были бы наши дети (потому что «уродливые младенцы неприемлемы»)! Какой милой супругой была бы Изабель! Какими прекрасными были бы торговые отношения между Эйболендом и Ваттенголдией! Я бы сказал, что она зашла так далеко, что выбрала для нас китайский фарфоровый сервиз, правда, он уже существовал и стоял в шкафу во дворце. А потом она перевязала всё это аккуратным бантом, когда потребовала мило побеседовать с Изабель наедине за чаем, который был запланирован сразу после моих встреч. Или даже найти утешение в объятиях друг друга после обеда, если оба того захотим.

В общем, петля вокруг моей шеи крепко затянулась, когда моя мать раскрылась в роли королевского сутенера.

Лукас ничего не сказал за время речи, с которой Волчица обрушилась на нас, повелевая и объясняя, что нам делать следующие несколько дней. Так, для меня ценные указания: я не должен испоганить то, что она называла выгодной партией. Я должен усыпать Изабель вниманием и ухаживать за ней, как только мог, даже соблазнить её, если понадобится. Я должен быть внимателен к тому, что она говорит, любит и делает. Мою мать нисколько не взволновало то, что мне не нравится Изабель, что я не испытываю никакого желания узнавать её, не говоря уже о том, чтобы жениться на ней.

– Думаешь, мне твой отец нравился? – был её ответ. – Или я могла что-то решать?

Она покачала головой, и, несмотря на весь тот гнев и слова, кипевшие внутри меня, мой рот больше ничего не произнёс, пока она не закрыла за собой дверь.

И тогда Лукас сказал:

– Везёт тебе, что бо̀льшую часть жизни ты уже прожил, – пока наливал себе бокал коньяка в столь ранний час.

Я отклонил его предложение выпить, и, вместо того, чтобы вариться в накипевшем гневе, я позволил разуму вернуться к другой принцессе, вместе со мной пьющей тёплое молоко и поедавшей эклеры посреди ночи. От этого я уже не чувствовал себя таким уж приговорённым к казни. Разговор с Эльзой успокаивал.

Вот уж не ожидал.

Сидя за завтраком, я уже собирался умолять Паркера зарезервировать для меня билет на самолёт куда угодно, лишь бы там не было Изабель и Волчицы. Как будто по команде, когда слова уже были готовы слететь с губ, у стола материализовалась та самая принцесса, из моей просьбы, и вместо идей о побеге в голове стали вертеться одни ругательства.

Но потом подошла и Эльза. Эльза вместе со всей своей дерзкой честностью, в сравнении с которой её сестра совсем поблекла.

На десять скоротечных минут я забыл о требованиях матери и просто позволил себе удивительную легкость от очередного перебрасывания словами с наследницей ваттенголдского престола. Она не боялась подшутить над собой, или надо мной, или, что там, даже над своей сестрой. Меня шокировало и радовало то, как она постоянно втягивала Паркера в разговор, хотя, большинство членов королевских семей не видели в нём никого, кроме призрака, всюду преследующего нас.

От того как её острый ум увлекал меня, я даже захотел повернуть стрелки часов вперёд до трёх ночи, чтобы я снова смог увидеть её наяву. Потому что когда она улыбалась, всё остальное вокруг нас исчезало, и всё что я видел, это завораживающие чёрточки от уголков ей рта и линии, украшавшие уголки её глаз.

Какая у неё чертовски манящая, очаровательная улыбка.

– Эльза, – сказала Изабель, – Это не Мэтью в очереди за завтраком? Ты должна пригласить его сесть с тобой, учитывая...

Той улыбки теперь не было.

Наш угол стола смолк, когда внимание Эльзы ускользнуло от меня туда, где в очереди к буфету стоял Мэтт со своей сестрой Марго. Я никогда лично не говорил с наследницей одного из бывших королевских семейств Савойи, но Мэтт всегда положительно отзывался о своей старшей сестре.

– По-моему, у него уже есть с кем поесть, – пробубнила Эльза сестре. Она хмурилась. Не ревнует ли она его, раз он с кем-то другим? Знает ли она, что это его сестра?

Я уже собирался сказать ей это, чтобы увериться, что эти крошечные нахмуренные линии у неё на лбу исчезнут, но потом я напомнил себе, что будет неважно, из-за чего она хмурится. Или она хочет, чтобы Мэтт присоединился к нам. Или то, что она хмурится от того, что он с другой женщиной.

Изабель встретила её ответ как ... чёрт, даже не знаю. В этом звуке было что-то стервозное. А потом она снова расплылась в такой жуткой улыбке, такой аккуратной, холодной и совершенно натянутой, будто она собиралась вежливо спросить о погоде или разразиться гневом прямо за столом.

Все инструкции матери и угрозы нахлынули снова, как прилив, которого я не мог избегать слишком долго. Но будь я проклят, если оставлю попытки. Как бы там ни было, я не хотел жениться на этой девушке, и неважно, что говорила Волчица.

– Думаю, наша встреча скоро начнётся, – сказал я Эльзе. – Мы должны идти.

Она перевела взгляд от Мэтта на меня, будто не в состоянии поверить, что я только что сказал "мы". Брови Лукаса подскочили вверх. Паркер тоже странно посмотрел на меня; я не мог до конца понять, думает ли он, что я веду себя странно, или что я совершенно перепутал время встречи. Я не рассказал ему про то, как ночью мы с Эльзой напоролись друг на друга, потому что... Мне нравилась мысль, что об этом знали только мы. Это был наш секрет. Наши списки начинаний. Наш маленький клуб.

К тому же, это тоже было впервые, потому что обычно я всё рассказывал Паркеру.

Он передал мне мою кожаную сумку, в которой было всё, что мне могло понадобиться на встрече, направленной на проблемы, с которыми придётся столкнуться молодым наследникам в двадцать первом веке. Словно мы были детьми, отчаянно нуждающимися в обучении.

Я встал, и испытал неожиданное облегчение, когда Эльза тоже встала.

– Без сумки? – спросил я, когда она обошла стол.

– Чёрт, – она покраснела и покачала головой. – В смысле, отстой, – она сильно выдохнула. – Я забыла ее, придётся сходить за ней.

Паркер, который в тот же момент встал, сказал:

– Ваше Высочество, для меня не будет большего удовольствия, чем подготовить вашу сумку и тут же прислать её на встречу.

Спасибо Господи за Паркера!

– Ты не мой дворецкий, – её ухмылка скривилась. – Нет нужды приносить что-либо из моих вещей, – она сделала паузу. – Кроме того, нет нужды в такой официальности, помнишь?

– А твой дворецкий принесёт? – спросил я.

Так то. Она снова улыбнулась мне, и теперь в мире, кажется, всё опять встало на свои места.

– Вообще-то, нет.

– Пусть Паркер доставит твою сумку, – сказал я ей. – Если не ошибаюсь, у него скоро будет собрание, такое же скучное, как наше, только напоминающее семинар для личных секретарей-чайников. Так у него будет причина пропустить хотя бы первые пятнадцать минут.

Паркер и не думал спорить.

– Тогда, во что бы то ни стало, – сказала она ему, – пожалуйста, подготовьте мою сумку. Или, в крайнем случае, сообщите Биттнеру, что она мне нужна.

– Биттнер? – спросил я.

– Личный секретарь моего отца. Который, я абсолютно уверена, весьма рад, что не является моим секретарём. Удивляет, что ваш источник не ввёл вас в курс и насчёт этого.

Лукас сидел там же, попивая из своей фляжки. Он будет разгромлен в кратчайшие сроки, вне сомнений, в поисках новых побед. Волчице это понравится. Зато Изабель встала; я не мог прочитать её взгляд. Хотя, это нормально, да и мне всё равно.

Сейчас я заявлял о своей позиции. Я просто вежливо кивнул той, кого выбрала мне мать, и сказал брату с Паркером, что увижусь с ними позже. После чего я вышел с Эльзой за дверь, радуясь, что она не вздрогнула от того, что моя рука на долю секунды коснулась её поясницы.

– Эта встреча, – сказала она, когда мы изучали небольшую карту, вложенную Паркером, – непристойно идиотская. Я не могу поверить в то, что, пока наши родители сидят на встречах, которые помогают сформировать политический курс страны, с нами будут нянчиться в чём-то вроде питомника для наследников короны. Почему ты не предупредил меня об этом?

Оторвав взгляд от карты, я посмотрел на неё. На ней было тёмно-синее пальто, которое сошло бы за платье, причём оно выглядело на ней одновременно изысканно и просто, словно было сшито точно по её фигуре.

Подождите-ка. Что она сейчас сказала? А, ну конечно. Тупица! Прямо, как эта грёбаная встреча, на которую мы направились. Пока я думал о том, как бы сделать комплимент её пальто, я сказал:

– Мои извинения. Я думал, что ты, должно быть, уже заглядывала в расписание. Я буду обязательно держать тебя в курсе дел отныне и впредь. Но ты права, это будет чёртова пытка.

Она сделала гримасу.

– Плохо уже то, что мы здесь, чтобы ... – мы поднимались по тесной витой лестнице, как её голос резко понизился, когда мимо нас прошёл японский император. – Быть лотами на аукционе как в средние века, но плюсом нашей ситуации может быть то, что мы, по крайней мере, присоединимся к обществу взрослых, понимаешь? Только, полагаю, это тоже лишь фарс.

Она попала в точку.

– По-моему, то, как ты используешь девушку, указывает на жуткое женоненавистничество, Эльз.

Когда я назвал её так, у неё было удивлённое, хоть и довольное выражение лица, и мне оно определённо нравилось.

Какого хрена?! Это второй день, а я уже думаю о какой-то ерунде.

– Что ж, а вы весьма разборчивы.

В то время как её глаза искрились задорным огоньком, её губы были крепко сжаты, будто она что-то старательно сдерживала за ними. Это уже не первый раз за то короткое время, что мы знакомы.

Это было не моим делом, но вопрос вылетел сам собой:

– Почему ты делаешь это?

– Делаю что? Оскорбляю? – она отклонилась назад, осматривая меня с головы до ног. – Я отчётливо ощущаю, что никто, кроме твоего брата, не видит в тебе недостатков. Я же считаю своим долгом напомнить тебе о скромности.

Она что, считает меня совершенством? Или насквозь состоящим из недостатков? Я в равной степени заинтригован этими двумя сценариями. Хотя, она права. Никто, кроме Волчицы и Лукаса, ни разу не посмел указать на мои недостатки.

– Это оскорбление?

Хитрая ухмылка очертила уголки её рта.

– Решай сам, – и снова её губы сжались, удерживая за собой то, что она так отчаянно там хранила.

– Вот это, – я указал на её лицо. – Что ты там держишь?

Её глаза, такие тёмно-синие сейчас, заметно округлились. И потом она глубоко вздохнула:

– Моя мать настаивает на том, что неприлично смеяться в обществе. Знаю, это, вероятно, повергнет тебя в шок, но некоторые манеры я стараюсь соблюдать.

Меня самого пробрал смех.

– Ты можешь спросить меня, не девственник ли я, вскоре после знакомства, но не будешь смеяться в обществе?

К моему удивлению, на её бледных щеках проявился розовый румянец. Но это было не самое плохое: она цыкнула на меня, когда сдвинула меня в сторону укромного уголка на лестнице. От этого движения меня обдало долгим шлейфом её духов. Черт, как хорошо она пахла.

– Хорошо. Вчера я вела себя по-свински. Я уже это признала, – её глаза следили за лестницей, прежде чем они надолго вернулись ко мне. И странно было то, что мне физически пришлось бороться с дрожью, пока они смотрели на меня. – Просто... я не хотела понравиться тебе. Во всяком случае, не сразу.

И сразу, как мой рот открылся, она уточнила:

– Или чтобы, ну, ты ничего снова не предложил.

Она подкалывала меня. Тогда вот мой ответ.

– С самого начала я ничего не предлагал. И... – добавил я, когда она собралась спорить, – даже ничего пошлого.

– Хорошо. Ты не предлагал. Я просто говорю...

Я не мог не сделать шаг вперёд в оставшемся тесном пространстве

– Послушай, ты не обязана мне ничего объяснять. Как я сказала вчера, я тоже не в экстазе от того, чтобы выставляться на этом аукционе.

Одна её бровь выгнулась. Хорошо, что она не из тех тонких и жутких, будто их выщипывал младенец.

– Даже если это будет моя сестра?

Почва под ногами стала мягкой и неустойчивой. Я полагал, это было не перемирием, но тем периодом, когда мы разговаривали как нормальные люди. По крайней мере, так, я предполагал, разговаривают нормальные люди. И я был готов признать, что не хотел этого потерять. Но, хоть они с сестрой и язвили друг другу за завтраком, они были сёстрами, с неизбежными привязанностями, как мы с Лукасом. И всё же, я твердо сказал:

– Даже твоей сестре.

Как я вообще мог думать о её сестре, когда прямо передо мной стояла Валькирия?

Глава 16

Эльза

От произнесённого Кристианом признания, я ощутила неуместный, нелогичный укол удовольствия. Она не интересна ему. Он больше не хочет быть пешкой на КРБ, как и я, что не так уж и важно в долгосрочной перспективе, но всё же.

Напряжённая тишина, заполнившая пространство вокруг нас, стала такой тяжёлой и плотной, и мне казалось, что я не могу ничего сделать, кроме как просто не нарушить её.

– Есть явная угроза того, что вы двое должны стать парой.

– Так же, как и ты с Мэтом.

Хоть это и было дурным тоном, но мой нос автоматически сморщился.

– Не дури ей голову, если она не является тем, чего ты действительно хочешь.

Настал его черед сделать мягкий выдох разочарования.

– Поверь, это даже не рассматривается.

Хотела бы я поверить в его искренность.

– Моя сестра сейчас очень уязвима. Ей не стоит думать, что она нравится кому-то, когда... – вырвался грустный призрак смеха. – Это звучит так по-детски, да?

– Весь этот фарс кажется школьным, – пробурчал он, проводя рукой вдоль своих тёмных волос. И потом:

– Почему ты не хотела понравиться мне, Эльз?

Только я открыла рот, чтобы поправить его, но он прервал меня, ухмыляясь:

– В смысле как друг, конечно же.

– Не то, чтобы я не хотела понравиться тебе, – желание пнуть себя было таким сильным. Почему я по-прежнему говорю глупые вещи рядом с этим человеком? – Если это что-то значит. Что, скорее всего, не так, – я всё глубже копала себе яму, не так ли? – Я полагаю, что сейчас я защищаюсь, – я неубедительно махнула рукой между нами. Задев его плечо, я резко одёрнулась в статическом шоке. – Как и ты, и это правильно, – я снова несу бред, Боже мой. Мои пальцы покалывало, и это лишь от касания кистью его сукна. – Подумать только, я предположила, что ты влюблён в себя, из-за всех твоих... – я показала рукой на его лицо, потом на его тело, стараясь не приближаться к нему. – Ну, знаешь, из-за всей твоей «слишкомости». И всё же, возможно, предметом для беспокойства должны быть я и моё эго.

– Моя «слишкомость»?

Он был в шоке. Даже нет – он был доволен. И я официально заканчиваю этот разговор, раз возможность того, что я продолжу делать из себя полное и абсолютное ничтожество, практически гарантирована. Итак, я отказываюсь уточнять.

– Принимай это за извинение, Кристиан.

– Это будет впервые, Эльз? – мой вдох прозвучал резче, чем я бы хотела. – Потому что у меня такое ощущение, что ты не очень часто извиняешься. Или не теряешь над собой контроль до такой степени, чтобы пришлось это делать, – уголки его губ дёрнулись. – Может, это новое начинание? Потеря контроля, особенно в такой ситуации, как КРБ, когда каждую секунду его нужно сохранять.

Мне никак не удавалось дышать ровно, а сердце сильно колотилось в груди. Я сказала ему, бесясь на то, каким хриплым стал мой голос:

– Сейчас не 3 часа ночи. Это будет считаться?

Все мои старания держать свои руки подальше от него свелись к нулю, когда он протянул руку и нежно заправил выпавшую из причёски прядь волос мне за ухо.

– Я разрешаю. Но только потому, что ты являешься основателем ККН.

Мои ноги подкашивались. Физически.

– Да, и чтобы ты знала – извинения приняты.

Почему я вообще снова выбрала этот угол для разговора? Здесь и воздуха недостаточно. И слишком жарко, несмотря на холодную погоду.

Я выдавила из себя вопрос:

– Что будет твоим начинанием?

– Я хочу, чтобы ты называла меня Крис. Каким бы скучным это имя не было.

Дурацкий прилив нахлынул на меня, когда он это сказал.

– Другие люди зовут тебя Крис. Это не начинание.

– Начинание, когда не прошло и двадцать четыре часа со времени встречи. Потребовалось несколько лет, прежде чем Паркер сломался и стал называть меня кем угодно, только не Кристианом. Кстати, немногие называют меня Крисом. Меньше пригоршни людей.

Я тяжело сглотнула.

– А если я хочу, чтобы ты оставался для меня Кристианом?

– Тогда, – он сказал тихо, – я буду для тебя Кристианом.

Мой взгляд упал на его рот. Пульс значительно усилился. Воздух вокруг нас совсем испарился.

– Почему Крис?

– Крис звучит знакомо, – сказал он одновременно низким, тёплым и твёрдым голосом. – И... я думаю, что хочу быть тебе знакомым, Эльз.

Невероятно безрассудно было даже рассматривать это, но это было именно тем, чего я тоже хотела.

Глава 17

Кристиан

– Как прошла встреча?

Вопрос прозвучал из уст моего брата, который чудом смог вытащить себя из постели (своей или чьей-то ещё, точно не знаю), чтобы присоединиться к нам у бассейна.

– Смерти подобно.

Это ещё мягко сказано. Двухчасовая встреча, которая в действительности была извержением своей горечи старейшим в мире наследником короны по поводу того, что его мать до сих пор живёт и правит, в то время как он продолжает стареть в сторонке, было ничем иным как путешествием в бездну. Не было ни дискуссий в отношении ключевых политических вопросов в наших странах, ни намёков на альянсы, которые следует поощрять в рамках Саммита. Чёрт, да мы даже не смогли пообщаться с коллегами-членами королевских семей, с которыми, может, никогда раньше не встречались лично. Больше никто не говорил во время тех двух часов. Совсем никто. Я не мог лично поручиться за других присутствующих, но я переживал, что тот ублюдок одержим идеей развеять какую-либо радость, которую мы могли бы иметь в жизни, пока не стали высушенной шелухой, мечтающей о побеге.

– И не было ничего, чтобы искупило бы этот кошмар? – спросил Паркер.

Эльза.

Разумеется, её глаза были такими же потускневшими, как и у всей группы, и мы не общались (потому что, не дай Бог, было кому-нибудь вставить слово), но ощущалось чувство солидарности, объединявшее нас в наших страданиях.

Я был больше сосредоточен на ней, чем на, так называемом, лекторе. Я замечал каждое движение, каждую смену положения, каждый раз, когда она скрещивала ноги, даже если они выпадали из периферии моего зрения. Если честно, то я всё время надеялся, что она отчитает того засранца-лектора как следует, только бы снять напряжение.

Но когда этого не случилось, я задался вопросом... Был ли это я? Было ли что-то во мне, от чего она могла игнорировать рамки приличия в таком молодом возрасте? Потому как, что за принцесса будет сходить вот так с рельсов?

Раздражающе интригует, уж точно. И я окончательно свихнулся, раз был очень рад тому, что она показывала мне те настоящие цвета. Я с удовольствием перейму её напористую манеру в этом море скуки.

Но брату и лучшему другу я ответил:

– Нихрена.

Лукас выудил свою фляжку из кармана пиджака.

– Волчица дала мне больше особых указаний, пока ты был на своей паршивой встрече.

Не знал, что хуже – узнать, что я точно определил, что Эльза пахнет таитянской ванилью, или что не пересёкся с Волчицей.

– На кого она нацелилась?

Он сделал долгий глоток перед тем, как закрыть фляжку.

– Ты можешь представить, что Наследная Принцесса Ваттенголдии есть в её списке? Та, с сегодняшнего завтрака? Клянусь, она совсем помешалась на этих девках.

Жалкий ублюдок ... какого чёрта?

– Я был впечатлён тем, что Её Высочество была рада, как твой брат делает успехи с младшей сестрой, – говорил Паркер.

Эльза? И Лукас? Господи. Нет. Да ни за что. Они же друг другу не пара.

– Она сказала, что если мой братец не сможет заполучить сестру, тогда я буду должен пойти напролом, чтобы добраться до наследницы. Сказала... – он провёл пальцами вдоль своих тёмных волос и обозрел патио, где мы сидели. Примерно в двадцати метрах от нас находились люди, но они точно были вне зоны слышимости. – Сказала, что мы доберёмся до их судовых реестров, чего бы нам это ни стоило. Как романтично, не правда ли? – он состроил гримасу. – Но такова уж Волчица. Ей плевать, что она забила на своих детей, пока это не касается законной подписи на торговом соглашении.

Паркер многозначительно посмотрел на меня. Сволочь. Я спросил брата:

– Эльза – её главная добыча?

– Второстепенная. Но она хочет, чтобы я занялся, – он нарисовал в воздухе кавычки, – обеими, на всякий случай.

По его тону я понял, что было чрезвычайно маловероятно, что он последует этому указанию. Тем не менее, ровным голосом я сказал:

– Ты лучше начни смотреть на других из того перечня, что написала для тебя Волчица.

– Сомневаешься в моей удали?

Я выдернул его фляжку и открыл её.

– Удали? – я тряхнул головой от отпитого глотка. Это виски: он и впрямь сдержал обещание найти что-нибудь лучше. – Ты сам-то слышал то, что вылетело у тебя изо рта?

Он вырвал из моей руки свою фляжку, когда я закончил пить.

– Ты не веришь, что я смог бы заполучить эту ваттенголдскую цыпочку, если бы попробовал?

– Вообще-то, – сказал я ему, разозлённый сильнее, чем должен бы, – да. И имей почтение. Нельзя называть монарха цыпочками, как и говорить о том, чтобы заполучить их.

На нём были солнечные очки, но я был вполне уверен, что он только что сузил на меня свои глаза. И, наверное, уже было слишком поздно, когда я осознал, что сам только что предложил ему своего рода вызов. Дерьмо!

Паркер снова многозначительно посмотрел на меня.

– Как кстати, – сказал брат. – А вон и та, из-за которой спор.

По другую сторону бассейна я разглядел Эльзу и её сестру, они разговаривали с какими-то людьми на террасе, осматриваясь по сторонам. И это напомнило мне о том, что через пятнадцать минут я должен встретиться за чаем с Изабель. Прекрасно!

Лукас встал, засовывая свою фляжку к себе в карман. Будь я проклят, если он пойдёт туда. И я тихо сказал:

– Верни свою задницу обратно, или ты приготовился дать Волчице именно то, что она хочет?

Он обернулся, его брови поднялись выше тёмного пластика очков.

Я сохранял свой голос низким и благозвучным, чтобы никто не подслушал нас.

– Ты никогда не был хорошим солдатом, исполняя указания. К чему сегодня что-то менять? Ты и вправду готов просто плясать под её дудку? Чёрт подери, Люк. Никогда не думал, что застану этот день. Может, тогда отрежешь свои яйца и замаринуешь их для неё?

Теперь он был разозлён и скептически настроен, потому что мы оба знали, что если кто и исполнял указания Волчицы, то это был грёбаный Принц Само Совершенство.

– Ваша следующая встреча – через десять минут, Крис, – спокойно сказал Паркер. – Принц Лукас, думаю, что у вас тоже.

К моему удивлению, Лукас снова сел.

– Какого хрена? Я не наследник. Правопреемники не должны ходить на встречи.

Мэтт добрёл до того места, где стояли Эльза и Изабель. У них тоже будет чай?

– Ошибочка, – сказал Паркер, что было шуткой, он никогда не ошибался. Никогда. Так он просто отрезвлял моего брата; он знал, как и все мы, что единственной целью Лукаса на эту неделю было стать жеребцом на продажу. – Подумал, что слышал во время планёрки, что должно быть несколько встреч для...

– Продолжай, – Лукас облокотился на подушки своего шезлонга. – Можешь называть меня правопреемником. Чёрт, Паркер, тебе серьёзно пора стать проще. Волчицы нет рядом. Мы друзья, помнишь? Нет нужды разговаривать с Крисом и со мной, будто мы...

Паркер улыбнулся сжатыми губами:

– Члены королевской семьи?

Мэтт повёл ваттенголдских сестёр обратно к лестнице.

– Кто ещё? – спросил я.

Они оба впали в ступор, поэтому я добавил:

– В списке Волчицы.

Вздох Лукаса повис в воздухе.

– Истинная цель – чья-то королевская кузина, которую притащили сюда из Испании. Волчица считает, что папа это оценит или типа того. Что-то вроде извращенной искупительной жертвы, – он оскалился. – Будто это будет иметь для папы значение. Будто он когда-нибудь будет думать, что из этого грёбаного фарса может выйти что-то хорошее.

– Мы, – тихо напомнил я ему. – Он бы ответил на это тем, что у него есть мы.

Лукас просто буркнул, попивая из своей фляжки.

– Ты встречался с этой испанской девушкой? – спросил я. – И ещё, давай не будет называть её этой испанской девушкой. Как её зовут?

– Мария-Елена, но она сказала, что предпочитает просто Мария, или Мари.

Поразительно, что он знал это. Не так часто мой брат запоминал имена.

– В ответ на твой вопрос, ага, мы натолкнулись друга на друга несколько раз. Она секси, – проскользнула лёгкая ухмылка. – Должно быть, я, э, был немного дружелюбен с ней, прежде чем узнал, что она, блин, и есть цель. Что насчёт ваттенголдской девчонки, Крис? Той, с сосулькой в попе. Есть надежда?

Нет. Никакой надежды ни с одной девушкой, к сожалению, даже если бы я думал, что мог желать этого в другой ситуации.

Что, правда, было бы безответственным желанием.