Текст книги "Расчёт по-королевски (ЛП)"

Автор книги: Хизер Лайонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 41

Кристиан

Лукас пробурчал себе под нос:

– Опять она.

Я поднял глаза от стаута – к нам медленно подплывала Леди Отем Хорнаф Бойркзунд. Она была в обтягивающем белом платье с корсетом, которое дико просилось на дискотеку, а не в паб, и уж точно не в такой посредственный – в сравнении с теми, что можно встретить в Норслоу – как этот.

– Если бы я тебя не знал, – сказал я, – то мог бы принять твою неприязнь к Отем за возрождённый интерес.

– Может, тебе лучше принять от меня пинок под зад.

– Так-так, – проворковала Отем, как только добралась до нашего столика. – Неужели это Его Королевское Высочество Наследный Великий Герцог Эйболенда сидит в "Закусочной Свена" и выглядит здоровым, как бык. А ведь нация-то извелась, уж не пропал ли он с лица Земли, или, хотя бы, не умер ли от туберкулёза, или чего-то ещё?

Её интонация была легкомысленной, но было очевидно, что ей не терпелось узнать причину моего исчезновения.

Я встал.

– Мне пришлось отложить все дела из-за болезни. Приношу свои извинения за причинённые неудобства.

Эту историю придумал для меня Паркер дабы объяснить недавнее отсутствие. Да и не я был основным предметом внимания Отем. Она повернулась к брату и сказала:

– Поглядите-ка, кто нарисовался!

Он поднял свой бокал, отказываясь следовать назревшему к тому моменту правилу приличия.

– Отем.

Я был не шибко рад присоединившейся к нам леди, но, казалось, не существовало ни одного варианта тактично предложить ей убраться подальше. Поэтому жестом я указал на стул за нашим столом. Она кинула на пол свою сумочку, украшенную бисером, и мы оба сели.

– Выздоровели, Ваше Высочество?

Лукас пнул меня под столом, поэтому я кашлянул и слегка поколотил себя в грудь.

– Мне намного лучше, спасибо.

Она подняла изящную руку, давая знак официанту.

– Забавно, но я и тебя не наблюдала всю прошлую неделю, Люк, – её глаза сузились при взгляде на моего брата. – Ты тоже болел? Или, наверное, снова шалил где-то пьяный, в чём мать родила?

– Мы как домино, – с его языка слетала ложь. – Вся семья, за исключением Его Королевского Высочества. Сначала один заболел, потом другой... и глазом не успели моргнуть, как почти всех нас приковало к постели.

Её тощая бровь резко вздёрнулась на лоб, пока она хладнокровно рассматривала его. Её губы скривились в отвращении.

Теперь пришёл его черёд притворно кашлять, явно переигрывая, чем привлёк внимание тех, кто находился неподалёку.

– Всё ещё в лёгких.

У меня загудел телефон. Я вынул его из кармана и прочитал: «Горячее какао в Ваттенголдии совсем не то, что в Калифорнии. Странно, правда?»

Я отодвинул свой стул и сказал им:

– Мне нужно ответить на звонок.

Лукас метнул на меня злобный взгляд, но я и бровью не повёл. После чего я пробрался к дальнему углу небольшого паба, а оттуда направился на кухню. Свен, владелец-повар, махнул в приветствии. Я поднял вверх телефон, и он побрёл на перекур.

Я набрал номер Эльзы. Весь день мои пальцы чесались это сделать, но я знал, что она, как и я, скорее всего, целиком погрязла во встречах и собраниях. Нас не было неделю, поэтому, если её график хоть чем-то напоминал мой, ей приходится многое навёрстывать.

Она ответила после второго гудка, и, честное слово, я весь растаял в чёртову лужу прямо посреди мизерной кухни Свена, как только услышал её голос.

Чёрт меня побери. Я совсем потерял голову из-за неё.

– Ты пьёшь какао без меня?

Лёгкий смешок донёсся из трубки, и это был подарок, такой сексуальный, такой чертовски потрясающий подарок.

– Шарлотта приготовила днём во время нашего брифинга. Как я могла отказаться?

– Понимаю, ты же член ОПГКЧКС.

Она довольно долго размышляла, отчего моя ухмылка только ширилась. Наконец, я услышал звук щёлкнувших пальцев.

– Общество пьющего горячее какао члена королевской семьи?

– Пьющих, – поправил её я. – Потому что в обществах должно быть больше одного члена.

Мне снова был дарован офигительно нереальный смех, после которого мне жутко захотелось сесть в самолёт только для того, чтобы услышать его вживую.

– Я так понимаю, ты не пьёшь сейчас горячее какао?

– Увы, сегодня я пью стаут. Мы с Лукасом в нашем любимом пабе. Что ты ещё делаешь без меня, кроме распития горячего какао?

– Скучаю по тебе, – было тем, что она сказала.

За всю жизнь я не испытывал того, что происходило в моей груди: она раскрылась, при этом кости и мышцы отстранились так, что орган, поддерживавший во мне жизнь, теперь целиком и полностью обнажился. И я чувствовал это сейчас, когда слышал в голосе Эльзы ранимость, в то время как она говорила мне – впервые за всё время – что я значил для неё.

Я всегда знал. Предполагал, хоть и не озвучивал. Ведь это я и она! Мы сразу нашли общий язык. Мы были на одной волне. Мы родственные души.

Она скучала по мне.

Я прислонился к двери, служившей чёрным входом, и закрыл глаза. Если бы только она стояла здесь, передо мной. Или если бы я был там, напротив неё.

– Я тоже скучаю по тебе, Эльз.

Глава 42

Эльза

Карапуз выбрал момент, когда Шарлотта сказала: "Это ужасно глупо с твоей стороны ", чтобы выплюнуть на её шелковую блузку то, что оказалось творогом.

Чудесно.

Шарлотта собиралась приехать утром во дворец ради нашего брифинга, но я была слишком дёрганой и нуждалась в прогулке, особенно после того как, завтракая вместе с организатором свадеб, мама загнала меня в угол, как лису в курятнике. Хотя нет. С двумя организаторами, ведь у неё же две дочери, которых она с пеной у рта старается выдать замуж. Целую неделю после возвращения в Ваттенголдию. Всю. Чёртову. Неделю. И теперь Её Светлость находится в режиме планирования полномасштабной свадьбы.

И вот я здесь, спрашиваю себя, почему я сбежала именно сюда. Потому что наблюдать за тем, как одного рвёт на другого – маму или не маму – было очень отталкивающим зрелищем.

– Я, кстати, о тебе говорю, – Шарлотта показала на меня рукой, державшей подозрительно сырой слюнявчик. А радостному Дикки она пролепетала тошнотворно милым голоском:

– Не о тебе, дорогой.

Я отвела от себя ту материю.

– Что глупого-то? Я здесь уже целую четверть часа, и всё, что мы успели обсудить, это погоду и распорядок дня Дикки.

Она потёрлась носом о носик малыша, одновременно похлопывая его по спинке.

– Ты раскисла.

– Уж точно я не раскисла, – ведь да?

Ладно, может, и раскисла, но только самую малость. Но, учитывая, что мне пришлось провести час с матерью, с ещё более возбуждённой Изабель и парой организаторов свадеб, а также пережить натянутый разговор с Мэттом по телефону, Шарлотте повезло, что я раскисла, а не рвала и метала.

И всё же она права, чтоб её! Боюсь, что впереди меня ожидает что-то вроде ломки, раз я так жестоко скучаю по Наследному Великому Герцогу Эйболенда.

– Ты раскисла, – повторила она спокойно, – и это глупо.

То, что она права, не означало, что я стану марионеткой в её ловких, но коварных ручонках.

– Лотти, очень вкусные сэндвичи.

Ребёнок позволил себе звучную отрыжку. О да, Казанова!

Шарлотта прекратила свои похлопывания.

– Я знаю, что мои сэндвичи-шмедвичи вкусные. Я говорю о твоём Прекрасном принце.

Без должной для леди грации я запихнула остатки огурца и мелкие комочки сливочного сыра себе в рот.

– Он неэлмеипекасныйпинц.

Теперь стало ясно, что у моего личного секретаря не было в планах обсуждения графика на предстоящую неделю. Допрашивать будут меня.

Шарлотта швырнула в меня запачканную тряпку. А я не смогла быстро увернуться, поэтому крошечные белые кусочки посыпались мне на джинсы. Мой свирепый взгляд на лучшую подругу был весьма красноречив.

Она никак не отреагировала.

Дикки снова срыгнул, чем заслужил потирушечки носами от своей навязчивой мамаши.

– Я очень давно тебя знаю, и выстояла на посту твоей подруги, пока одни твои неудачные отношения сменялись ещё более неудачными отношениями.

– Да ну!

– Говорю тебе, я не припомню случая, чтобы ты когда-либо была так увлечена мужчиной. Ты была такой... весёлой, наверное, каждый раз, когда мы разговаривали, пока ты была в Калифорнии. Или правильнее, неожиданно весёлой. А теперь на тебе лица нет.

– Лица нет? – я чересчур громко фыркнула. – Вряд ли.

Теперь уже она многозначительно свирепо смотрела на меня.

Вот что отличает настоящих друзей. Нет нужды раскрывать секреты, чтобы интуитивно чувствовать что-то неладно. Уже давно Шарлотта развила в себе способность читать мои эмоции, как пьесы.

– Да ты достала уже! Я и понятия не имею, зачем я здесь, позволяя твоему вопящему младенцу блевать на меня, пока ты рассказываешь обо мне небылицы.

Она безмятежно улыбалась.

– Дикки, несомненно, делает такие вещи. И это называется срыгиванием.

Я глубже уселась в мягкий цветастый диван, ворча:

– И всё же.

– Что я пытаюсь донести, так это то, что он нравится тебе. И я думаю, это дико пугает тебя, особенно при том, что ты должна выйти замуж за того, к кому ничему не испытываешь.

Ещё одно точное заявление. Мне было страшно от переполнявших меня эмоций к Кристиану.

– Ладно. Он нравится мне. Довольна?

– Думаю, он даже больше, чем нравится, так?

– Боже мой, Лотти! Разве мало признания, что он мне нравится?

– Хорошее начало, – она передала мне Дикки, чтобы налить нам по свежей чашке чая. Мы с дитём начали соревноваться, кто кого переглядит: я суживала свои глаза, он округлял свои, и – осмелюсь признать это – его это веселило.

– Сейчас, – продолжала Шарлотта, – мы должны поработать над тем, чтобы ты призналась, что втюрилась в него.

Я сникла до тихого:

– Я знаю его меньше месяца.

– Вот и славно, Эльза. Любовь с первого взгляда – мощная штука.

– Помнишь? Как и страсть с первого взгляда.

Она шумно вздохнула.

Я провалила соревнование в гляделки, отведя взгляд первой, чтобы закатить глаза на подругу. Дикки отпраздновал победу тем, что добавил слюны к тому срыгиванию на моих джинсах. Даже не стала пытаться убрать её, потому что была уверена, до того, как мой визит подойдёт к концу, он решит обогатить свою коллекцию ещё какой-нибудь своей жидкостью. Так что я заправила его в сгиб своего локтя и легонько покачала взад-вперёд, пока он не заурчал в удовлетворении.

– Сколько раз мне ещё нужно сказать это? Кристиан предельно ясно выразился насчёт того, что не желает отношений.

– Как и ты, помнится.

– Всё так.

– Он не хочет отношений конкретно с Изабель.

Я снова хрюкнула неподобающе даме.

– Точно, как и ты не хочешь отношений конкретно с Матье.

Я сдерживала позыв к рвоте. Благодаря Дикки, сегодня в этой комнате рвотных масс было уже достаточно.

– Тем не менее, между вами двоими что-то происходило.

Я молчала. Было бесполезно отрицать. Всё равно она знала бо̀льшую часть этой жалкой истории. Я сломалась спустя два дня после возвращения и рассказала ей, не в силах более хранить всё это в себе.

– Ты уже говорила с Изабель?

– Так как мы живём в одном дворце, то разговариваем каждый день.

– Умно. Только я имела в виду, обсуждали ли вы с ней то, как ты с её новоиспечённым женихом ... – Шарлотта многозначительно поводила бровями.

– Не очень-то хочется заводить такой разговор. Как можно такое рассказывать сестре?

– Если близится их свадьба...

Я вздрогнула сильнее, чем хотела бы, отчего малыш закопошился у меня на руках.

– Она должна знать о том, что творится между вами. Чтобы не было неловкостей по праздникам.

Обсудим мы это или нет, неловкости гарантированы.

– А что с Принцем Матье?

– А что с ним?

– Вы обсудили всё это друг с другом?

– Я высказала своё мнение на этот счёт весьма доходчиво.

Её губы сжались, пока она подбирала слова.

– Что вы тогда будете делать?

– Мы с Мэтом?

– Вы с Кристианом, – она аккуратно поправила.

Я вжалась головой в цветастый диван.

– Что тут сделаешь? Он женится на моей сестре, – я сделала паузу. – Что ещё важнее, он является Наследным Великим Герцогом, – мне не терпелось встать и начать ходить по комнате, но именно в этот момент глазки Дикки решили потихоньку закрываться. Я прошептала в ярости, – А я Наследная Принцесса.

– Об этом мне хорошо известно.

Когда я говорила ей:

– Этому никогда не быть, – я еле сдерживалась, чтоб не расплакаться.

– Не узнаешь, пока не попробуешь.

Долгие секунды я таращилась на люстру и деревянные балки на потолке, пока ребёнок в моих руках спал и пускал довольные слюни. Но потом меня понесло, когда я рассказала ей всю правду, которая стучалась в мои двери почти каждую секунду, как только я поняла, что в действительности чувствовала к Кристиану.

– Чтобы быть вместе, кому-то из нас пришлось бы отказаться от короны. И нельзя, просто взять и объединить вместе две наши страны. Чтобы быть с Кристианом, надо быть готовым к последствиям, гораздо более ужасным, чем просто игнорирование указов наших государей. Один из нас уже не сможет быть тем, кем был всегда, и для чего был рожден. Как мы выберем того, кто пойдёт на это? Кто из нас захочет это сделать? Моя сестра, как ты сама хорошо знаешь, пусть наедине, но неоднократно заявляла, что у неё нет никакого желания занимать трон. Его брат – законченный плейбой, который... признаться, я не очень-то хорошо его знаю... Но он не создаёт впечатления человека, готового к серьёзной работе, – я тяжело сглотнула. – И, даже если мы решим, кто из нас отречётся, как он потом объяснит своему монарху и стране, что нужно выбрать другого наследника, потому что любовь важнее обязательств, лежащих на тебе с рождения? – и далее смягчившись, – Если, конечно, он чувствует ко мне то же, что и я к нему.

Голос подруги был мягким и понимающим.

– Что ж. Всё-таки ты думала об этом.

Теперь я сопела. Блин, Шарлотта и её потребность всегда давить эмоционально, пока я не расколюсь. И чёртов Кристиан, и его... весь он. Почему ему надо быть таким замечательным? Почему он не может быть скучным, или высокомерным и бесящим как многие другие привилегированные мужчины из моего окружения? Но нет. Ему надо было предстать грёбаным Прекрасным Принцем, и теперь я не знаю, как планировать свою жизнь дальше.

В уголках моих глаз назревали слёзы, а в груди щемило. Но вместо того, чтобы выпустить боль наружу, я чмокнула Дикки в макушку и посмотрела на его маму.

– Я могу ненавидеть традицию, но она опять, по-видимому, выйдет победительницей.

– Хорошо, – тихо сказала Шарлотта. – Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Эльза. Только и всего.

Я прижалась щекой к пушистой головке младенца.

– Если ты и правда хочешь мне счастья, тогда срочно неси что-нибудь, чтобы вытереть испражнения твоего чада. Боже мой, Лотти. Он офигеть какой прелестный, но он точно обоссался. Я вся сырая тут.

Глава 43

Кристиан

Губы отца были крепко сжаты. Как и у Лукаса. А раз так, то и у меня. Мы, мужчины, изнывали в полном, затравленном молчании, пока Волчица выкладывала распорядок дел на следующую неделю.

Мне предстояло ухаживать за Изабель самыми изощрёнными и непристойно публичными способами. Лукас, в сопровождении отца, отправится в Испанию, чтобы делать то же самое, правда менее возмутительным образом. Волчица не хотела, чтобы они затмили то, что она называла "мощной парочкой".

– И скорее уложите их в постель, – сказала она мне и брату мерзким деловым тоном. – А я заранее позабочусь о том, чтобы не было проблем с противозачаточными таблетками. Чем раньше появятся наследники, тем лучше.

И её не волновало, что, вполне возможно, Изабель или Мария-Елена и не думали о том, чтобы ложиться в постель. Как и не приходило Волчице в голову то, насколько подлой и подсудной является подмена противозачаточных.

Время от времени отец перехватывал мой взгляд. В его лице было столько скорби и вины, будто он сам имел отношение к махинациям жены. Но, несмотря на это, я винил его. Я винил его в том, что он не вступился за нас.

Чёрт, да я и себя винил, и брата. Мы обязаны бороться и сказать Волчице "нет".

Мы трусы. Жалкие трусы.

В моём кармане завибрировал телефон. Вот бы это была Эльза, но из-за того, что мать разъясняла в невыносимых деталях то, как моя предстоящая помолвка на Изабель может быть загублена, я не стал его вынимать.

Когда Волчица выговорилась и была на полпути к двери, чтобы пойти делать то, что Волчицы делают после того, как сожрут своих детёнышей, я встал. Мои конечности тряслись от ярости, руки от боли, но так как петля у меня на шее в полную меру затянулась, то я понимал, что мне уже почти нечего терять.

– Как же хочется, – сказал я ей, – чтобы у меня была мать, для которой бы её семья имела хоть какое-то значение. Как и всё остальное, а не только она сама. Ты просто омерзительна.

Может, я всё же и не законченный трус.

Она не ответила. Даже тогда, когда Лукас встал и показал, что он тоже не рохля.

Спустя час, когда мы с Паркером работали в моём кабинете, паршивое начало дня сменилось чудовищным продолжением – позвонила Изабель.

Как же велико было моё искушение оставить этот звонок до голосового сообщения. Именно так я и сделал во время её прошлых попыток дозвониться до меня в последнюю пару дней. Я не мог даже думать о том, чтобы разговаривать с ней, и особенно делать вид, что я чего-то хотел делать с ней. В отличие от её сестры. Это представлялось невыносимым и сейчас. Только из-за настойчивости Паркера, я всё-таки ответил на звонок.

– Может быть, если вы оба поговорите... – советовал он, и единственное, что крутилось в моей голове, было: оптимистичный подонок.

И только я сказал "привет", то сразу был встречен:

– Наконец-то, мать твою, ты взял трубку, Кристиан!

Если её сестра и могла случайно обронить такую вот бомбу, то от Изабель я никогда раньше не слышал ругательств. Звучало непривычно.

– Э...

– У меня нет времени на нашу обычную пресную болтовню, но есть кое-что, о чём тебе нужно поскорее узнать. Я буду говорить, а ты – слушать.

То, как она говорила сейчас, пугающе напоминало Эльзу – и, хоть и неохотно, но я был приятно этому удивлён.

– Я весь во внимании.

– Чтобы ты знал, я не полная дура. Я хорошо осведомлена о том, что в Калифорнии между тобой и моей сестрой что-то произошло.

Инстинктивно вырвалось:

– Не твоего ума де...

– Может, я и не знаю деталей, но я знаю, что что-то точно произошло. Эльза... – она недовольно вздохнула. – Давай я начну с самого начала. Я помолвлена, Кристиан.

Я резко ответил:

– Ещё нет.

И никогда не будешь, уж я постараюсь.

В смехе Изабель слышалась грусть и усталость.

– Я помолвлена, уже давно.

– Поясни.

– Ещё в прошлом году я ответила "да" на предложение выйти замуж от моего инструктора по верховой езде. Эльза знала о наших отношениях, а родители нет. Она понуждала меня сообщить об этом Его Светлости, но... – и снова слабый, нервный выдох смеха. – Каждая моя попытка затронуть эту тему перебивалась красноречивой болтологией моих родителей о семейной истории, славе и выгодных браках. Возможно, поэтому я стала трусихой, но моё бездействие всё равно не имеет значения. Важно то, что мы с Альфонсо – моим женихом – повздорили накануне Саммита. Он не хотел, чтобы я ехала, но родители предписали, что я должна сопровождать отца с сестрой, в рамках своего рода договоренностей в работе с Эйболендом. Короче, они меня шантажировали.

– Всё хорошо? – прошептал Паркер, когда я резко сел на своё рабочее кресло.

Я поднял вверх палец, когда Изабель продолжила взрывать мне мозг.

– Эльза постоянно ругалась с отцом из-за Саммита. Я решила, что раз он не будет потакать её капризам – ей, наследнице, которая обычно чтит традиции! – то какие-либо возражения с моей стороны были бы не стоящими внимания. Так и случилось, когда мне сообщили, что, если я не выполню пожеланий родителей и не добуду требуемое торговое соглашение и финансовую поддержку – от твоей страны – я лишусь своих денег. Поэтому, я попыталась представить себя на Королевском рынке брака настолько элегантно, насколько было возможно. Только вот... – вздохнула она, – Кристиан, мне больно говорить об этом, но... мы не подходим друг другу. Совсем.

Ну-ну, серьёзно?

– Я...

– Ты кажешься достойным мужчиной, но между нами нет искры. И ничего общего. Я насмотрелась на родителей, за плечами которых брак без любви, но полный неприязни. И я отказываюсь проживать такую же жизнь. Кроме того, я люблю другого, и не полюблю тебя, с деньгами или без.

Кстати, об эго. Ей было скучно со мной?

– Я сейчас в Женеве. Я сбежала с Альфонсо, мы поженимся сегодня вечером. Любовь в нищете – то будущее, которое я без сомнений предпочту обеспеченному и нудному мужу.

У меня язык отсох. Конкретно, невероятно, тупо нет слов. Подумать только, всего несколько минут назад я считал, что моя жизнь – полный отстой.

– Как ты понимаешь, моя семья ничего не знает. Я оставила Эльзе письмо, но она на благотворительном вечере. Так что она узнает сегодня вечером. Так я о чём, Кристиан. Я убеждена, что моя сестра влюблена в тебя. И если не ошибаюсь, ты тоже в неё влюблён.

Не мешкая, я ответил:

– Да.

– Я видела, как вы танцевали в последний вечер Саммита. Никогда ещё я не видела, чтобы Эльза так смотрела на кого-то, как на тебя. Будто бы она встретила своего Прекрасного Принца. К тому же я провела с тобой достаточно времени, чтобы понять, что ты никогда не посмотришь на кого-либо так, как смотришь на неё. Вы оба исчезали каждую ночь, когда все остальные трахались, упивались до отключки или оплакивали свои судьбы. Все в замке знали, что вы влюблены друг в друга. Все. Вот сколько раз мы на вас натыкались, когда вы прятались ото всех?

На мгновение меня охватил страх, что это лишь сон, потому что впервые за всё время нашего знакомства, я слушал её, затаив дыхание.

– Эльза совсем сникла, когда мы вернулись домой. Стала скрытной. Обиженной. Огрызалась на всех. А какой во дворце разразился гром, когда наша мать наняла организаторов свадеб. Эльза совсем слетает с катушек всякий раз, когда звонит бедняга Матье. Она должна встретиться с ним на следующей неделе в Париже. Мама велит ей с невозмутимым лицом изображать на людях влюблённость. Думает так привлечь к Ваттенголдии внимание и привнести романтический ореол. Наследница короны, влюблённая в принца без страны, в городе огней? Её Светлость полагается на то, что глянцевые журналы будут судачить о такой сказке. И лелеет надежду о том, что Ваттенголдия ещё долго будет на языках людей по всему миру.

Да чтоб мне провалиться, чтобы я позволил кому-то там подарить Эльзе сказку.

– Кристиан, я хотела бы извиниться за то, что мы не поженимся, но... так как я безумно влюблена в своего жениха, я не принижу того, что мы чувствовали друг к другу этой ложью. Но если ты испытываешь что-нибудь к моей сестре – хоть самую малость – мой тебе совет ехать на следующей неделе в Париж. Останови Эльзу от самой большой ошибки в её жизни. Она, без сомнений, будет потрясающим монархом, но не ценой же личного счастья, – она сделала паузу. – Я также не сомневаюсь в том, что наши родители шантажировали и её тоже.

Хоть я и сам был в подобной ситуации, но во мне закипала кровь от мысли о том, что кто-то может вынуждать Эльзу делать что-либо против её желания. Что, блин, не так с нашими родителями? Со всеми монархами мира?

– Я сожалею, – сказал я Изабель. За её словами чувствовалось раздражение. – Ты не поедешь в Париж?

– Чёрт, да, поеду, – ну её, эту Волчицу. – Приношу извинения за то, что ошибался в тебе. Я был ещё тем кретином. Но ты права, мы не подходим друг другу. Ни капли.

– Люди часто меня недооценивают. Удачи тебе, Кристиан. Я просто подумала, что будет справедливо, если ты будешь знать, ведь уже через час, когда их Светлости осознают, что я сделала, всё это дерьмо разлетится по свету.

Мужской голос на заднем фоне пробубнил что-то на немецком. По-моему, это было: "Пора идти, моя сладкая кобылка".

Да, вот они точно друг другу подходят.

– А, да, Кристиан?

– Ага?

– Альфонсо немного порылся во дворце по моей просьбе, пока я была в Калифорнии. Сразу после нашего первого совместного завтрака на меня напала паника, и я позвонила ему, просила его о прощении и о том, чтобы он проверил кое-что, от чего сама я была слишком далеко. Это, конечно, государственная измена, но... я должна была узнать, почему родители так отчаянно пытались составить нам такие выгодные пары. Должно было быть что-то ещё, а не просто жажда увеличения числа транспортных маршрутов и проектирование ловушек для туристов, – с другого конца связи донёсся громкий выдох. – Её Светлость приблизила династию Васа к банкротству. Детали мне не известны, но ясно, что отец в курсе этой проблемы. Полагаю, именно поэтому они так жаждут денег Матье, как и твоих. Им нет дела до модернизации технологических инфраструктур судовых реестров. Быстро переговорив с другом, я узнала, что Парламент уже покрыл их. Всё это лишь для того, чтобы не допустить скандала.

Я был в бешенстве. При той репутации, что была у Густава в ЕС, он желал продать своих собственных детей, потому что его жена растранжирила их деньги? Кто на такое способен?

Эльза заслуживала большего. Что уж там, и Изабель тоже.

– Помоги моей сестрёнке найти необходимую защиту, чтобы расправиться с нашими родителями, – сказала мне Изабель. – Поцелуй её от меня, и скажи ей, что я позвоню ей через несколько недель, как только освоюсь в Германии, в семье Альфонсо.

Я положил трубку и повернулся к Паркеру, тихо присвистнув.

В полном недоумении он спросил:

– О чём это вы?

О надежде, наверное. О прекрасной, мать её, надежде!

Я похлопал его по плечу, ухмыляясь как придурок. Я был уже непотерян, как час назад, а полон сил и энергии.

– Надеюсь, ты не против сегодня попозже лечь спать, потому что нам нужно придумать план.