Текст книги "Лезвия и кости (ЛП)"
Автор книги: Хизер К. Майерс
Соавторы: Фрэнки Кардона
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Я протянул руку и нежно коснулся ее лица. "Мои проблемы с Донованом – не твоя вина", – искренне сказал я, желая, чтобы она поняла. "Донован любит притворяться невинной жертвой во всем этом, но наши проблемы возникли задолго до тебя".
"Но, может быть, мне стоит уйти, пока вы двое не разберетесь с этим", – предложила Сиенна, и в ее голосе прозвучала нотка отчаяния.
Мысль о том, что она может уехать, даже на время, вызвала во мне волну паники. Кажется, я никогда раньше не испытывал подобных чувств.
Я положил руки ей на талию, слегка притянув ее к себе. "Я отказываюсь отпускать тебя", – твердо сказал я, и мой голос выдавал интенсивность моих чувств. "Ты мне нужна".
Это признание было таким же откровением для меня, как и для нее. Она была не просто частью моей жизни, она была необходима мне.
Сиенна колебалась, ее неуверенность была очевидна, но через мгновение она кивнула, поддавшись заверениям, которые нашла в моих словах. Я крепко обнял ее, прижимая к себе. Мысль о том, что она уедет, что мне придется столкнуться с хаосом моей семьи и академии без нее, была невыносима. В этих объятиях я молча поклялся сделать все, что потребуется, чтобы она была в безопасности и рядом со мной. Она была моим якорем в шторм, и я не мог – не хотел – отпустить ее.
Неважно, какой ценой.
25
Сиенна
Первое, что я заметила, проснувшись на следующее утро, – это тепло, излучаемое рядом со мной, – успокаивающее присутствие, которое ослабило бушующие внутри волнения. Я слегка повернулась и, открыв глаза, увидела спящее лицо Адриана. В его чертах была мягкость, уязвимость, которую он редко показывал миру. Его грудь постоянно вздымалась и опускалась, и в тишине утра я завороженно следила за ритмом его дыхания. Это был разительный контраст с его обычной напряженностью, словно на горизонте всегда назревала буря.
Я позволила себе на мгновение оказаться рядом с ним, впитывая спокойствие, которое казалось таким редким в нашем хаотичном мире. Его рука лежала на моей талии – защитный жест, который во сне казался скорее инстинктивным, чем осознанным. Это успокаивало, и на какую-то мимолетную секунду я позволила себе забыть о сложностях нашей ситуации. Здесь, в этой тихой комнате, в мягком свете забрезжившего рассвета, были только я и Адриан.
Я изучала его лицо, проводя глазами по линиям, по тому, как его ресницы отбрасывают тени на щеки, по легкому изгибу губ. Он был красив не только внешне, но и своей открытостью, которую он демонстрировал в эти минуты. Я почувствовала что-то похожее на грусть, осознание того, как много мы скрываем от мира, а иногда и от самих себя.
Осторожно, чтобы не разбудить его, я придвинулась ближе, и моя голова нашла место на его груди, которое, казалось, было создано специально для меня. Его запах окутал меня, смесь чего-то явно адриановского и слабых следов его одеколона. Он был пьянящим и знакомым, чего я сама не замечала, как всегда жаждала. Когда я лежала, то чувствовала ровный стук его сердца у своего уха – успокаивающий ритм, который приземлял меня.
Я знала, что как только мы выйдем из этой комнаты, наступит реальность со всеми ее суровыми истинами и сложностями. Но пока, в эти мимолетные мгновения, я позволяла себе наслаждаться ощущением того, что я рядом с Адрианом. Притвориться, хотя бы на время, что мы просто два человека, не запятнанные прошлым и свободные от бремени наших личностей. Это была прекрасная иллюзия, и я пока не была готова от нее отказаться.
Адриан крепко обнял меня, нежно, но крепко, и я почувствовала себя в большей безопасности, чем когда-либо. Его губы прижались к моему плечу, и от нежного поцелуя по мне прокатилась волна тепла.
"Как давно ты проснулся?" спросила я, мой голос звучал мягко в тишине комнаты.
"Достаточно долго, чтобы почувствовать твой взгляд", – ответил он, его голос был низким, вибрирующим от его груди до моего уха. В его тоне был намек на забаву, игривость, которая была редкой и очаровательной. "Я действительно такая красивая?"
"Ты ужасающе привлекателен", – признала я.
Он снова поцеловал меня под ухом, заставив вздрогнуть.
Я не смогла удержаться от легкого смеха, который приглушенно прозвучал на его коже. "Я не могу задерживаться", – сказала я с легким сожалением. "Мне нужно встретиться с моим советником сегодня утром".
"Все в порядке?"
"Ничего особенного", – сказала я. "Просто нужно узнать, как обстоят дела с моей стипендией, как продвигается работа над проектом и тому подобное".
"Я могу тебя подвезти", – предложил он.
Я осторожно покачала головой, прижавшись к его груди. "Ты не обязан этого делать", – сказала я, оценив его жест, но не желая навязываться.
"Я хочу", – сказал он. "Иди прими душ, а я приготовлю завтрак".
Утро прошло с ощущением новизны, в ритме, которому мы оба еще учились. Мы принимали душ вместе, танцуя в общем пространстве, где вода была не единственной вещью, которая текла между нами. Пар окутывал нас, как кокон, отгораживая от остального мира хотя бы на мгновение.
Я не знала, что сексом можно заниматься в душе.
Вообще, я не знала, что можно делать много вещей с тем, кто тебе дорог.
Пару раз, когда я занималась этим с Донованом, это был просто… секс. Он не был страстным. Это было то, что мы должны были делать.
Но это?
Это было больше.
Это было все.
После душа я оделась в своей комнате, натянув школьную форму. Я слышала Адриана на кухне, звуки готовящегося завтрака – стук кастрюль, шипение чего-то готовящегося, изредка довольное гудение. Это был успокаивающий фон для моих мыслей, напоминание о простых радостях, которые мы можем найти в обществе друг друга.
Завтрак прошел в тишине, но без дискомфорта. Мы двигались друг вокруг друга с легкостью, которая меня удивила, и домашним уютом, который я не ожидала найти так быстро. Готовка Адриана была столь же впечатляющей, как и другие его таланты, и я смаковала каждый кусочек, не только из-за вкуса, но и из-за того, что он собой представлял.
Мне почти хотелось готовить для него… но я не хотела опозориться.
Наконец мы вместе почистили зубы, стоя бок о бок у раковины в ванной. Наше отражение в зеркале – пара отдельных людей, но в то же время безошибочная пара – вызвало во мне смесь удивления и страха. Мы вместе выходили в мир.
Были ли мы вместе?
Да, конечно, были. Адриан не стал бы просить меня остаться, если бы мы не были… вместе.
Но хотела ли я этого?
Мое сердце заколотилось при этой мысли.
Конечно, я хотела этого.
Но в этом было и чувство вины. Мне не нравилось то, что произошло между Адриан и Донованом. Мне не нравилось, что я стала катализатором этого. Если бы был способ все исправить…
А может, и нет.
После того как я увидела дом в таком состоянии, я не хотела рисковать, общаясь с Донованом, по крайней мере сейчас.
Поездка в школу была наполнена комфортной тишиной. Машина Адриана плавно двигалась по дороге, а раннее утро освещало все вокруг мягким светом.
"Пока ты будешь с советником, я подберу для тебя украшения", – пробормотал он, все еще глядя в лобовое стекло.
Я улыбнулась, и в груди разлилось тепло. Было приятно осознавать, что он прикладывает усилия, чтобы сделать все особенным.
"И я обязательно встречу тебя в "Ящике Пандоры" к трем", – продолжил он. "Я знаю, что сегодня у тебя есть время на лед".
Я закрутила волосы за ухо. "Спасибо".
Когда мы въехали на школьную парковку, наступил краткий момент колебаний, пауза в пузыре, который мы создали. Выйти из машины означало вернуться в реальный мир, где наши отношения могли подвергнуться тщательному изучению и сомнению. Но было и чувство правильности, ощущение того, что, что бы нас ни ждало, нам лучше встретить это вместе. Адриан выключил двигатель и посмотрел на меня так, что у меня затрепетало сердце.
Затем он наклонился и поцеловал меня – глубокий, затяжной поцелуй, который говорил о многом. Я сразу же открылась ему навстречу. Его язык скользнул в мой рот, словно принадлежал ему, а кончики пальцев обхватили мое лицо с такой собственнической силой, о которой я даже не подозревала. Он откинул мою голову назад, пользуясь моментом, двигаясь во мне так, как двигаются исследователи в новом месте, которое их ошеломило и заинтриговало.
"Я могу трахнуть тебя в этой машине", – пробормотал он мне в губы.
Моя сердцевина затрепетала от его обещания.
Я хотела…
Я не могла поверить, что хочу этого. Я никогда раньше не хотела ничего подобного.
"Я опоздаю", – пробормотала я.
Адриан снова поцеловал меня, прежде чем я заставила себя отстраниться от него и выйти из машины. Он не включил машину. Он вообще ничего не делал. Я поняла, что он ждал меня, чтобы убедиться, что я благополучно добралась до административного здания. Несмотря на то, что был день, несмотря на то, что в кампусе уже были студенты, он хотел убедиться, что со мной все в порядке.
Это было странно, когда парень был таким… внимательным. Конечно, Донован был моим единственным парнем до этого, и он…
Ну, он ясно дал понять, что его это никогда не волновало, так что это не удивительно.
А еще… был ли Адриан моим парнем? Мы не говорили об этом. Очевидно, что ему было не все равно. Мы уже жили вместе. Конечно, это означало, что у нас есть какие-то обязательства.
Но голос Донована не давал мне покоя…
Он хотел меня только потому, что я была у Донована.
Он устал бы от меня и расстался со мной.
Я не принадлежала к его миру.
Когда я шла через кампус, хрустящий утренний воздух наполнял мои легкие, освежая и бодря. Солнце, поднявшееся выше в небо, заливало территорию теплым золотистым светом. Вокруг меня суетились студенты: одни спешили на занятия, другие отдыхали на зеленых лужайках, наслаждаясь последними мгновениями перед началом рабочего дня. Я проходила мимо знакомых достопримечательностей Академии Крествуд – старых дубов, выстроившихся вдоль Ринг-роуд, листья которых шептали свои секреты; большого фонтана на центральной площади, где вода весело танцевала в лучах солнца; сочетания исторических и современных зданий, придающих кампусу его неповторимое очарование. Я уже много раз гуляла по этому городу, но сегодня все было по-другому, как будто я увидела все это через новую линзу.
Дойдя до административного здания, я остановилась, чтобы рассмотреть его впечатляющий фасад. Здание было свидетельством традиционной архитектуры, с высокими арочными окнами и увитыми плющом стенами. Вход в здание украшала пара внушительных деревянных дверей, затейливая резьба на которых рассказывала о богатом прошлом академии. Когда я вошла внутрь, меня встретил знакомый стук каблуков по мраморному полу, рокот тихих разговоров и редкий звонок телефона из какого-то невидимого кабинета.
Интерьер административного здания был таким же величественным, как и его внешний вид. Главный зал был просторным и элегантно оформленным, полированные полы отражали свет, льющийся из окон. Высокие потолки, украшенные искусной лепниной, придавали помещению атмосферу официальности и важности. Стены украшали портреты деканов и знаменитых выпускников, их строгие взгляды следили за мной, пока я шла к кабинету своего советника.
Я двигалась по коридорам, с каждым поворотом все больше раскрывая характер здания. Мягкий гул флуоресцентных ламп смешивался с нежным гулом деятельности. Время от времени я проходил мимо студентов или преподавателей, каждый из которых был погружен в свой собственный мир.
Я дошла до кабинета моего консультанта – уютного помещения, которое казалось святилищем среди формальности остальной части здания. Это была женщина лет тридцати, Виктория Бентли, с приветливой улыбкой, которая сразу же расположила меня к себе. Ее кабинет отражал ее личность – светлый, приветливый, украшенный красочными плакатами, которые добавляли нотку тепла. Она тепло поприветствовала меня, ее искренняя забота была очевидна, когда она предложила мне присесть.
Когда она подняла мое досье, выражение ее лица сменилось с дружелюбного на озадаченное. "Хм, это странно…" – пробормотала она, ее пальцы замерли на клавиатуре.
У меня заколотилось сердце, появилось чувство тревоги. Что может быть не так с моим файлом?
"Кто-то предлагает лишить вас стипендии", – сказала она, и выражение ее лица стало серьезным, когда она взглянула на экран своего компьютера.
"Что? Почему?" Я заикалась, чувствуя смесь растерянности и паники.
Ее глаза просканировали экран более внимательно. "Похоже, поступило сообщение о том, что ты жульничаешь с курсовым проектом", – объяснила она. "Они утверждают, что Адриан Виндзор ставит вам хореографию. Если это правда, то вы будете дисквалифицированы, поскольку он студент третьего курса хоккейного факультета, призванный в профессиональную команду. Такая помощь не допускается".
Я почувствовал прилив разочарования. "Но это неправда", – настаивала я. "Он просто смотрел, как я катаюсь, и давал мне подсказки. Он не ставил мне хореографию! Мы были друзьями еще до того, как его призвали в армию…"
"Это не имеет значения". Виктория выглядела сочувствующей, но твердой. "Послушай, я понимаю, Сиенна, но это серьезные обвинения. Тебе нужно как можно скорее обсудить это с деканом приемной комиссии. Это может повлиять на твою стипендию, и нам нужно быстро все прояснить".
Мои мысли неслись вскачь, когда я покидала ее кабинет. Как такое могло произойти? Кто и зачем мог сообщить о таком? Мысль о том, что я могу потерять стипендию из-за недоразумения или, что еще хуже, намеренного саботажа, была непреодолимой. Я знала, что должна действовать быстро и поговорить с деканом. Я надеялась, что он мне поверит.
26
Адриан
Когда я пробирался через проходы магазина, торгующего товарами для Хэллоуина, в голове у меня крутился вихрь эмоций, среди которых преобладало чувство блаженства. То, что Сиенна была в моей жизни, то, что я просыпался рядом с ней, было похоже на сон, от которого я не хотел просыпаться. Каждое украшение, которое я подбирал – ухмыляющуюся тыкву здесь, фальшивую паутину там – я выбирал с учетом ее пожеланий, представляя, как она будет рада превратить наше помещение в праздничный рай. Это было похоже на создание нового мира только для нас двоих, убежища вдали от хаоса, который недавно охватил нашу жизнь.
Воздух в магазине был наполнен волнением от предстоящего праздника, но для меня это было больше, чем просто подготовка к Хэллоуину; я хотел создать что-то осязаемое в этих вновь обретенных отношениях с Сиенной. Я хотел всеми возможными способами показать ей, что то, что у нас есть, реально и принадлежит только нам, не запятнанным тенями прошлого, особенно теми, что отбрасывал Донован.
Я прошел через проход, освещенный жутким светом и призрачными фигурами, и не мог не почувствовать прилив защитных чувств. Донован уже доставил достаточно проблем. Я был полон решимости сделать так, чтобы он больше не встал между мной и Сиенной. Наши отношения заслуживали шанса расцвести без его вмешательства.
Мой телефон зазвонил как раз в тот момент, когда я собиралась выйти из магазина, нагруженная пакетами с украшениями для Хэллоуина.
"Алло?"
"Адриан, я не знаю, что делать!" Голос Сиенны в трубке дрожал от паники.
"Расскажи мне", – сказал я с беспокойством в голосе, остановившись среди украшений на Хэллоуин.
"Это моя стипендия", – заикаясь, произнесла она с недоверием в голосе. "Кто-то обвинил меня в жульничестве на курсовом проекте. Они говорят, что ты ставишь мне хореографию, а это совсем не так".
"Обманывают? Это просто смешно. Кто бы мог так поступить?"
Но у меня было чувство, что я точно знаю, кто это делает.
"Я пыталась добиться встречи с деканом, чтобы все объяснить, но у него все расписано до января. Если до этого времени все не уладится, я могу потерять стипендию. Я не знаю, что делать".
"Я буду там через несколько минут", – сказал он. "Встретимся у скамеек перед катком".
Чертов Донован.
От него воняло.
Вернувшись в кампус, я обнаружил Сиенну, сидящую на скамейке и выглядящую так же взбешенно, как и по телефону. Как только она увидела меня, она стремительно встала. Не говоря ни слова, я заключил ее в утешительные объятия и осторожно положил руку ей на затылок, пытаясь передать успокоение через прикосновение.
"Все будет хорошо, Сиенна", – тихо прошептал я. "Я обещаю, мы разберемся с этим".
Слезы навернулись ей на глаза, когда она прижалась ко мне. "Но я не могу потерять Крествуд, Адриан. Это все для меня. Вся моя жизнь здесь".
Я мягко отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, твердый в своей решимости. "Ты не потеряешь Крествуд. Я не позволю этому случиться". Мысль о том, что кто-то вот так саботирует ее, заставила мою кровь закипеть, и в голове уже формировался подозреваемый. "Я думаю, за этим стоит Донован".
Выражение ее лица стало сомнительным. "Донована это не волнует настолько, чтобы делать что-то подобное", – возразила она, в ее голосе прозвучала неуверенность.
"Не будь наивной, Сиенна", – ответил я. "Он способен на большее, чем ты думаешь".
Ее реакция была незамедлительной, на лице промелькнула смесь обиды и возмущения. "Значит, теперь я наивная?" – проворчала она, слегка отстраняясь, ее глаза искали ответа в моих.
"Я не это имел в виду, Сиенна. Не воспринимай это так". Я отвел взгляд. Мне не нравилось видеть боль в ее глазах, особенно зная, что она появилась из-за меня. "Я просто говорю, что Донован сделает все, чтобы сделать меня несчастной, особенно сейчас. Я выгнала его из дома, и вся эта ситуация – его подпись".
Сиенна нахмурилась. "Но что, если это не он? Что, если это кто-то другой, и твое разочарование в Доноване затуманивает твои суждения? Неужели между вами всегда будет так?"
Я почувствовала раздражение от ее намека. "Что это значит?" спросил я чуть более резко, чем намеревался.
Она покачала головой, выражение ее лица было обеспокоенным. "Так было всегда, не так ли? Хоккей, школа, все… Я никогда не думала, что в центре окажусь я. Я не хочу вставать между тобой и Донованом".
"Сиенна, я уже говорил тебе, что это невозможно. Донован и я… мы всегда были такими. Дело не в тебе. Не делай так, чтобы это касалось тебя".
"Может быть, вам обоим нужно решить свои проблемы", – предположила она, серьезно глядя на меня.
Я не могла не рассмеяться от этой мысли. "Решить проблемы с Донованом? Это невозможно. Я пыталась".
"Не думаю, что кто-то из вас действительно пытался".
Я почувствовал, что мое терпение иссякает. "Сиенна, если мне нужно твое мнение по поводу моих отношений с братом, я спрошу его", – сказал я. "Сейчас меня волнуешь только ты и уверенность в том, что с тобой все в порядке".
Разочарование Сиенны было ощутимым. "Я не в порядке, потому что не могу даже пойти на лед, чтобы поработать над своим проектом. Все приостановлено, Адриан. Мои уроки катания с Брук и Минкой… все приостановлено, пока все не уладится. Боже, это так неловко. Единственное, что я могу сделать, это пойти на занятия. И все. И даже на это у меня нет времени".
Я придвинулся ближе и погладил ее по плечам, чтобы хоть как-то утешить. "Мы решим эту проблему. Я обещаю".
"Но что, если нет?" Ее голос дрожал. "Что, если меня выгонят?"
"Тогда я заплачу за твою школу".
Она слегка отстранилась, выражение ее лица стало болезненным. "Я не хочу этого. Я хочу заслужить свое место здесь. Я не хочу быть здесь только потому… потому что я с тобой".
Я почувствовал прилив разочарования. "Я больше не знаю, чего ты хочешь. Ты говоришь, что не хочешь, чтобы тебя выгнали, а это произойдет и без стипендии. Ты здесь по заслугам, ты заслужила эту стипендию. Я предлагаю помочь тебе остаться. Разве не этого ты хотела?"
"Я не хочу зависеть от тебя, Адриан", – твердо сказала она. "Мне нужно быть самостоятельной. Что, если однажды ты проснешься и поймешь…"
"Что поймешь?" спросил я.
Она покачала головой. "Знаешь что? Это неважно. Неважно". Ее голос прервался, оставив между нами неразрешенное напряжение.
Прикосновение Сиенны к моему лицу было похоже на последнее воспоминание, тихое прощание. Меня охватила паника. Я не мог позволить ей ускользнуть, не сейчас. Она была единственной хорошей вещью в моей жизни.
"Это имеет значение". Мой голос был настоятельным, почти умоляющим. "Ты имеешь значение. Послушай, почему бы нам не покинуть кампус и не поехать домой? Я возьму китайскую еду на обед, и мы сможем вместе украсить дом. Мы можем пропустить занятия, сделать все, что ты захочешь, чтобы почувствовать себя лучше".
Но она покачала головой. "Я не могу убежать от своих проблем, Адриан".
"Нет, ты просто отрицаешь, что это проблемы".
Она отшатнулась, уязвленная моими словами. "Почему ты так говоришь?"
"Я делаю все, что ты хочешь, но этого все равно недостаточно", – сказал я сквозь стиснутые зубы. "Ты как будто ищешь оправдание, чтобы не быть со мной". Пауза. "Это потому, что я не Донован?"
Я хотела бы оставить это при себе, но слова вырвались наружу. И теперь я не могла взять их обратно. Я всегда был таким контролируемым, таким осторожным. Но рядом с ней я забывал о себе, и мне это не нравилось.
"Я не могу… я не…" Она поджала губы.
"Ты верила всему, что говорил Донован, даже когда в глубине души знала, что это ложь", – продолжал я. Мои слова били фонтаном, не в силах остановиться. "Ты всегда давала ему преимущество. Почему ты не можешь сделать то же самое для меня?"
Ее молчание было оглушительным, после чего она тихо сказала: "С тобой все по-другому".
Мне пришлось отступить, чтобы отдышаться и подумать. "Я не могу сделать это прямо сейчас", – сказал я, мое сердце было тяжелым от невысказанных слов и страха потерять ее. "Мне нужно пространство. Мне нужно…"
Чтобы снова взять себя в руки.
"Адриан, подожди, прости, давай просто…"
Я покачал головой. Я держала рот закрытым. Я не хотела еще больше все испортить.
"Мне нужно идти". Я оставил ее у скамейки, не желая смотреть на нее. Если бы я это сделал, то знал, что сразу же побегу обратно.
А я не мог этого сделать. Пока не выясню, как все исправить.
Я ворвался в тренажерный зал под названием "Ящик Пандоры", и мое разочарование закипело. Зал был тускло освещен, единственными звуками были лязг гирь и ровный ритм беговой дорожки. Леви поднимал тяжести, его внимание было непреклонным, а Лиам бежал по беговой дорожке, сигарета свисала с его губ, и это было нелепое зрелище.
"В чем дело?" спросил Лиам, не отрываясь от своего занятия, и посмотрел на меня, приподняв бровь.
"Чертов Донован", – усмехнулся я, вышагивая рядом с беговой дорожкой. "Он пытается добиться отмены стипендии Сиенны, а она слишком упряма, чтобы позволить мне помочь ей заплатить за нее".
Лиам выдохнул струю дыма и покачал головой. "Донован всегда был маленьким дерьмом. Кто-то должен преподать этому ребенку урок о последствиях".
Я вздохнул, проведя рукой по волосам. "Я ничего не могу сделать. Сиенна… она думает, что все дело в ней. Она не хочет быть причиной нашей ссоры".
Лиам молчал, его выражение лица было нечитаемым, пока он продолжал свой бег. Напряжение в моих плечах не желало ослабевать.
Я повернулся к Леви, который сейчас делал перерыв, вытирая пот со лба. "Леви, ты можешь попросить Минку поговорить с Брук?" спросил я. "Может, она сможет наладить отношения Сиенны с ее отцом".
Леви посмотрел на меня, явно раздраженный тем, что его втянули в это дело. После некоторого раздумья он наконец кивнул. "Как будто у меня нет дел поважнее", – проворчал он, снова беря в руки гири.
"Когда пойдешь, – пробормотал Лиам так, чтобы Леви не услышал, – спроси декана о его маленькой проблеме".
"Маленькая проблема?" спросил я низким голосом.
"Дядя Алекс имеет с ним дело", – объяснил Лиам. "А дядя Алекс имеет дело только с теми, у кого есть проблемы. У Вествуда есть проблема, с которой ты, возможно, сможешь ему помочь. Она связана с крупным денежным вкладом на оффшорный счет. Уверен, что после этого он будет гораздо охотнее помогать со стипендией Сиенны".
"Хм…"
Я не удивился, услышав это. Более того, я почувствовал облегчение. Я мог бы использовать это в своих целях – и использовал бы. Если бы это означало помощь Сиенне, я бы сделал все, что потребуется.
Я подошел к боксерской груше и выплеснул свое разочарование, каждый удар эхом разносился по почти пустому залу. В моей голове бушевали беспокойство и гнев. Мысль о том, что я могу потерять ее, после всего, что произошло, грызла меня с такой силой, что я не мог избавиться от нее. Каждый удар я словно пытался физически прогнать страх, что она может уйти от меня, единственного хорошего, что было в моей жизни сейчас.
Пот стекал по моему лбу, дыхание было тяжелым и неровным. Я приостановился, прислонился лбом к прохладной коже сумки и закрыл глаза, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце.
Я продолжил тренировку, ритмичные удары кулаков о сумку совпадали с бешеным стуком моего сердца. Каждый удар был разрядкой, попыткой избавиться от беспомощности, которая грозила поглотить меня. Я должен был найти способ доказать Сиенне, что мои чувства к ней искренни, что они выходят за рамки мелкого соперничества с Донованом.
Я взглянул на Лиама. "Как ты испортил отношения с Лили?"
Небрежное пожатие плечами Лиама меня не обмануло: под его невозмутимым видом я поняла, что он просчитывает каждый шаг. "Кто сказал, что все испортил?" – ответил он, выдохнув струю дыма. "Мой отец не в восторге от нас с Сойером, но мы справляемся. Это как ходить по тонкому льду, но мы справляемся".
Его глаза переместились на меня, в них появился знающий взгляд. "Я предвижу еще одну помолвку в нашем будущем", – сказал он. "Мой отец настаивает. Не хочет, чтобы мы женились на шлюхах, копающих золото. Хотя… его больше беспокоит, что Сойер забеременеет с кем-то, кому он нужен только ради денег. А зная Сойера сейчас… он не в лучшем расположении духа. Он перебирает девушек, как рубашки. Это одновременно впечатляет и отвратительно".
"И вы, ребята, на самом деле продолжите это?" пробормотала я.
Лиам приподнял бровь, в его глазах мелькнул намек на веселье. "Полагаю, это зависит от обстоятельств", – сказал он, делая очередную затяжку своей сигареты. "Мы оба знаем, какой непредсказуемой может быть жизнь. Думаешь, беседа с Донованом все исправит?" Он выдохнул дым через рот. "Это оптимистично даже для тебя".
Я почувствовал, как у меня сжалась челюсть от его слов. "Это не просто разговор", – ответил я, мой голос был тверд. "Это последнее предупреждение. После этого он будет сам по себе. Я больше не буду играть с ним в игры".
Выражение лица Лиама немного смягчилось, в его глазах мелькнуло понимание. "Ты серьезно собираешься с ним покончить?"
Я твердо кивнул. "После смерти наших родителей все перешло ко мне", – сказал я. "У Донована есть трастовый фонд, но это все. Я прикрывал его, придумывала оправдания, но не больше".
"И ты думаешь, что отрезав его от себя, ты волшебным образом решишь свои проблемы?" спросил Леви.
Я повернулся к нему. "Ты знаешь, как это бывает с семьей, Кеннеди", – сказал я. "Иногда разрыв связей – единственный способ двигаться вперед".
Лицо Леви потемнело. "Да, я знаю все о семейных предательствах", – пробормотал он, его руки сжались вокруг гири.
Лиам стряхнул пепел с сигареты, выражение его лица стало задумчивым. "Ну, если ты уверен", – сказал он. "Просто будь осторожен, Адриан. Семья это или нет, но Донован не примет это близко к сердцу. Он всегда ревновал тебя, независимо от того, хочет ли он в этом признаться".
"Единственное, что имеет для меня значение сейчас, – это Сиенна", – заявил я. "Убедиться, что с ней все в порядке, что о ней позаботятся. Это мой приоритет. Все остальное… все встанет на свои места. Я разберусь с Донованом. Я позабочусь о том, чтобы он больше не смог встать между нами".
Лиам бросил на меня еще один долгий взгляд. Я сомневался, что Кеннеди вообще меня услышал.
"Если тебе что-нибудь понадобится, – сказал Лиам. Он не закончил фразу.
Ему и не нужно было.
Я кивнул и вернулся к отбиванию мяча перед собой. У меня был час до занятий, и я не собирался тратить его на беспокойство.
Все получится.
Я справлюсь.
