Текст книги "Пробуждение любви"

Автор книги: Хизер Гротхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13

– Итак, вы планируете увидеть это до конца, не так ли? – Родерик не хотел, чтобы произнесенные слова прозвучали как обвинение, но он позабыл, как обращаться с женщиной, – поскольку давно уже не разговаривал ни с кем, кроме Хью и Лео, – поэтому вырвавшиеся слова прозвучали грубовато.

Леди Микаэла нахмурилась:

– Да, разумеется. Иначе почему я все еще остаюсь здесь?

Родерик лишь кивнул и крякнул. Он вдруг понял, что его капюшон все еще откинут на плечи, и сжал руки, чтобы удержаться от рефлекторного желания вновь накинуть черную тяжелую ткань на голову. Но какое это теперь имело значение? Она увидела его в зале днем и теперь при свечах в коридоре.

И все же Родерик испытывал болезненное чувство обнаженности.

– Я видел вас с Лео – но, в отличие от Торнфилда, не собираюсь предложить вам место няни в Шербоне.

– Понимаю. Однако мне очень приятно бывать с Лео. Похоже, женское общество идет ему на пользу, вы не согласны? С, его матерью… – Микаэла решила не заканчивать фразы, а ее щеки вспыхнули. Очевидно, ей было любопытно узнать о матери Лео, и все же она чувствовала себя неловко, касаясь этой темы.

– Да, думаю, время, проведенное с вами, пойдет ему на пользу. – Однако Родерику вовсе не хотелось обсуждать Аурелию с этой странной молодой женщиной. – Благословляю вас на дружбу с ним, так долго, как вам этого захочется. Когда устанете от Лео, отошлите его к Хью.

Морщинка вновь появилась на чистом челе Микаэлы, на этот раз более глубокая, словно она была недовольна щедростью Родерика по отношению к сыну. На мгновение она прищурилась, затем лицо ее озарила улыбка.

– Может быть, вы захотите присоединиться к нам в дневное время, милорд? Лео без конца говорит о вас, и я знаю, как он будет рад оказаться в вашей компании. У нас вошло в привычку гулять по двору, но мы можем пойти куда угодно…

– Вы достаточно медлительны, леди Микаэла? – проворчал Родерик, его внешняя натянутая воспитанность скрипела и готова была рассыпаться от ее возмутительного предложения. Она хочет, чтобы он отправился с ними на прогулку? На прогулку? Проклятым днем? Вряд ли она была настолько тупой, чтобы не заметить его неустойчивую, хромающую походку, сутулую спину, искривленную ногу, его трость, изуродованное лицо, бессильную руку. Она нарочно подстрекает его признать свое поражение как личности?

– Медлительна? Что ж, да, полагаю, так и есть. – Микаэла не пришла в замешательство и, казалось, лишь на минуту задумалась. – Разумеется, я не могу шагать очень быстро, потому что ножки Лео значительно короче моих собственных, но он часто бегает, и тогда, осмелюсь сказать, я несколько ускоряю шаги.

Родерик долго взирал на наивное выражение надежды, появившееся на ее лице, и не смог подавить смех. Медлительная! О, проклятие!

– Не вижу в этом ничего смешного, – фыркнула Ми-каэла. – Но я рада, что развеселила вас, милорд.

Родерик сдержал почти незнакомое ему желание посмеяться, хотя ее реакция толкала его нато, чтобы не сдерживаться. Что она за девушка?

– Вы действительно развеселили меня, леди Микаэ-ла, – признался Родерик. – Это единственная причина, почему вы все еще остаетесь в Шербоне. Увы, боюсь, хозяйственные дела оставляют мне мало времени, чтобы играть во дворе с женщиной и ребенком, но, пожалуйста, проводите день как вам заблагорассудится.

– Отлично. Потом мы встретимся в зале?

– Что? Когда?

– Завтра? Во время трапезы? А может быть, послезавтра? – Она протянула к нему ладони. – Или мы можем поговорить в вашей комнате, или в моей, или…

– Поговорить о чем?

– О чем? О… ну, обо всем.

– Разве мы не занимаемся этим сейчас?

– Ну, в общем, да, но все меняется каждый день, не так ли?

– Вы хотите беседовать регулярно?

Микаэла нахмурилась и скрестила руки на груди.

– А вы – нет?

– Нет!

Она приоткрыла рот, но затем сказала:

– Это не годится.

Родерик опять не мог не рассмеяться. Что только не слетает с уст этой девицы!

– Извините, леди Микаэла, но у меня нет ни времени, ни желания болтать о делах, которые не относятся к моим прямым обязанностям.

– К вашим прямым… – Теперь она подбоченилась. – Ваш сын – не ваша обязанность? Женщина, которая должна стать вашей… вы забыли, что мы должны пожениться, милорд?

– Я не забыл, нет. – Да и как он мог забыть, особенно сейчас, глядя на ее раскрасневшееся лицо, необычного цвета волосы, сияющие при свечах в полумраке пустого зала? Она была невинно-чувственной в своем гневе, и все это лишь напомнило Родерику о его недостатках. Неожиданно он подумал о том, наслаждался ли ею Алан Торн-филд в своей постели. Очевидно, это было так, иначе почему он пришел за ней?

Алан Торнфилд, которому не нужно скрывать лицо и тело, как ему?

Она долго смотрела на него, затем ее гнев, казалось, утих.

– Лорд Шербон, разумеется, мы не будем притворяться, что каждый из нас очутился в нынешнем полбжении в результате нежных чувств по отношению друг к другу. Я ответила на ваше объявление из необходимости спасти мою семью от бедности – как это ни смешно, из-за налогов, наложенных Шербоном, – и да, низкие мотивы во мне хотят быть уверенными в том, что Алан Торнфилд не унаследует замок.

– Я почти забыл. Благодарю.

– И вот что я хочу подчеркнуть. Хотя мы оказались вместе по разным причинам, я не хочу приговорить себя к раздельной жизни с моим мужем и отцом моего пасынка, которого я буквально обожаю. Я никогда не соглашусь на это.

Родерик был смущен.

– О чем вы говорите, леди Микаэла?

– Я говорю, что если вы не в состоянии проявлять ко мне хоть капельку уважения, чего ежедневно заслуживает ваша семья, – она глубоко вздохнула, – тогда я отправлюсь вслед за Харлисс.

– Вы шутите.

– Нет. Ничего подобного. Лорд Шербон, хотя изначально это брак по расчету для каждого из нас, это все же будет союз, и я не вижу, почему бы нам не установить партнерские отношения.

Теперь она взяла верх над ним, и Родерик не знал, как это получилось. Во всех его предыдущих встречах с Микаэлой Форчун именно он держал все под контролем, ведь именно он владел богатствами Шербона, в которых она так нуждалась, ибо ее семья была по уши в долгах. Как надменно и самонадеянно он вел себя, не подумав, что теперь они поменялись ролями, и лишь сейчас осознав, что его нужды были столь же насущными – а может быть, даже более, чем ее!

Микаэла Форчун ему необходима, и, по правде говоря, она его заинтересовала. Он хотел, чтобы она осталась. Хотел видеть ее рядом с Лео – хотя бы издали, хотел, чтобы она продолжала колдовать над его холодным, мрачным домом, чье величие было давно позабыто и на смену которому пришла и нищета, трагедия, грусть. Но брошенный ею вызов также переносил Родерика на три года назад, когда отец предъявил ему свой собственный ультиматум:

«Ты отправишься в Святую землю, чтобы из тебя хоть что-то получилось, иначе я отлучу тебя от Шербона. Мне не нужно, чтобы ты торчал здесь без дела, – битва укрепит тебя или же убьет. Мне не важно, каков будет исход, но одно предпочтительнее другого. Таков, какой ты есть сейчас – изнеженный, испорченный, слабый, – ты не заслуживаешь даже одного камня замка Шербон».

Родерик заметил, что сжимает и разжимает кулаки, и чем дольше Микаэла Форчун стояла здесь со вздернутым подбородком, полная решимости, тем больше ее образ расплывался и таял при воспоминании о Магнусе, стоявшем почти на том же месте, что и она. И вместо того чтобы слушать разумные доводы леди Микаэлы, он слышал проклятия отца.

Он оказался возле нее быстрее, чем, как он думал, позволит ему его хромота, лишив тем самым Микаэлу возможности убежать. Он схватил ее за предплечье и привлек к себе, поразившись на мгновение, какой крошкой она оказалась, когда он смотрел на нее сверху вниз. Она подняла лицо, и хотя в ее глазах на мгновение появилась искра страха, ее упрямый подбородок по-прежнему смотрел вверх, словно она не хотела, чтобы он увидел ее робость.

Родерик должен ее сломать. Он не мог позволить, чтобы она взяла над ним верх, – это слишком опасно для него.

– Значит, вы хотите стать моей женой?

Она судорожно сглотнула, но ничего не ответила, просто кивнула.

– Вы пустите меня в свою постель? – Родерик склонился к ее щеке и, ощутив ее аромат, почувствовал головокружение. Он видел, что она задержала дыхание, и решил продолжить ухаживание, почти прижавшись губами к ее щеке. – Человек-зверь, погубленный, жестокий и свирепый, который разорвет вас на части, раньше чем любезное слово сорвется с его губ?

Она с трудом выдохнула, и, к удивлению Родерика, ее дрожащий голос прозвучал в его ухе так громко, как колокола с кафедрального собора.

– Не погубленный человек. А мой муж.

Родерик оттолкнул Микаэлу, словно она оказалась объятой пламенем, и его сердце стучало, словно копыта скачущих диких коней. Грудь Микаэлы вздымалась, и он видел, как дрожали упавшие ей налицо вьющиеся пряди волос.

«Не погубленный человек. А мой муж».

– Она пыталась сбежать с серебром, Рик. – Голос Хью врезался, словно ведро ледяной воды, вылитой на угли, в которые превратилось противостояние Родерика и Микаэлы. Они оба повернулись, чтобы увидеть Хью Гилберта с большим мешком в одной руке и ругавшейся, пытающейся вырваться Харлисс – в другой. Они стояли у дальней двери, которая вела из комнат для слуг, и Родерик подумал, как давно Хью находился там.

Ни Родерик, ни Микаэла не заговорили, так что Харлисс освободилась от хватки Хью и стремительно двинулась к ним со значительно меньшим мешочком, зажатым в ее кулаке-клешне. Она не сказала ни слова, проносясь мимо них к двери, хотя ее глаза метали огненные стрелы в сторону обоих. Она распахнула тяжелую дубовую дверь, не позаботясь даже о том, чтобы прикрыть ее за собой, и исчезла в ночи.

Хью приблизился к паре с выражением любопытства на лице.

– Я отдал ей одну из старых кобыл, надеюсь, ты не станешь возражать, Рик.

– Конечно, не стану, – ответил Родерик. Он не мог встретиться глазами с Микаэлой Форчун, однако не мог отвести от нее взгляд, застывший на длинном золотистом локоне, упавшем ей на плечо. – Ты правильно поступил, Хью.

Хью ослепительно улыбнулся и низко склонился перед Микаэлой. Родерик испытал укол ревности, еще раз столкнувшись с фактом, что его лучший друг красив, очарователен и… невредим.

– Мисс Форчун, должен рассказать вам, как Лео оценил проведенное с вами время. Он не переставая болтал о «эди Микэ-а, сетах» и прочей чепухе, пока у него не закрылись глаза. Я тоже благодарю вас за вашу щедрость.

– Мне очень нравится проводить время с Лео, так что нет нужды благодарить меня, – сказала Микаэла, слегка вздернув носик. Затем, без предупреждения, ее взгляд пронзил Родерика, и в ее глазах стоял вопрос, который невозможно было ни с чем спутать. – Полагаю, если я стану его мачехой, мы будем постоянно вместе.

Родерик почувствовал себя беспомощным, находясь между этими двумя красивыми, неискалеченными людьми.

– Встретимся завтра вечером, леди Микаэла. После того, как Лео уложат спать – в вашей комнате.

Микаэла кивнула, и в уголках ее губ промелькнула тень улыбки.

– Я буду ждать.

Родерику хотелось удалиться как можно скорее, и он выругал себя за то, что, выходя из своей комнаты, не захватил с собой трость. Когда он прошел, хромая, мимо Хью, резко размахивая рукой, чтобы сбалансировать тело, он даже не пожелал им спокойной ночи. Хью с подозрением прищурился.

Когда Родерик выходил из большого зала, ему показалось, что он слышит торжествующий смех отца.

После того как Родерик, топая, покинул зал, Микаэла опустилась в ближайшее кресло, чувствуя себя так, словно ее вот-вот стошнит. Она понимала, что ему не понравилось ее требование, но была только рада, что ее уловка удалась.

На какой риск она пошла, выставив ему такой опрометчивый и безрассудный ультиматум! Оказаться один на один с этим огромным, могучим человеком с искрящимися зелеными глазами, говорящим низким, хрипловатым, гипнотизирующим голосом о постели, которую они разделят и где он овладеет ею…

Ее крайне удивило, что она не упала в обморок.

Она также удивилась, когда сэр Хью Гилберт – о котором она забыла в ту же минуту, как ушел Родерик, – со скрипом отодвинул назад свое кресло и сел за столик напротив нее. Во взгляде его можно было прочесть заинтересованность, смущение и, разумеется, веселье.

– Как вы думаете, вы его вычислили? – спросил Хью, подперев высокую, словно скульптурно вылепленную скулу кулаком.

– Что? Нет. Нет, я вовсе так не думаю, – проворчала Микаэла, неосознанно копируя позу сэра Хью.

– Хорошо. Потому что вы не достигли этого, – не принося извинений, заявил Хью. Микаэла бросила на него быстрый взгляд, прежде чем он продолжил: – Вы хотите попытаться завоевать его, так ведь?

– С вашей стороны было бы разумнее удалиться! – простонала Микаэла. – Я не желаю обсуждать с вами мои личные дела, сэр Хью.

Хью поднял руки, словно сдаваясь, и отклонился от стола.

– Отлично. Я просто стараюсь помочь. Я надеялся, что вы с готовностью примете содействие со стороны единственного человека в Шербоне, который знает Рика лучше, чем кто-либо еще, но… – Его кресло отъехало назад по каменному полу, когда он встал. – Я вижу, моя помощь нежелательна, ее не оценили. Так что извините меня за мою дерзость и спокойной ночи, мисс Форчун. – Он повернулся, чтобы уйти.

Микаэла сидела, подперев голову рукой, невольно размышляя над словами сэра Хью. Конечно, этот несносный человек прав – кто мог знать Родерика лучше, чем тот, кто участвовал вместе с ним в битвах? Путешествовал с ним из далеких земель обратно в Шербон и преданно служил другу, помогая воспитывать Лео и восстанавливать Шербон из праха?

Микаэла подняла голову.

– Вы предлагаете мне свою помощь? – воскликнула она вслед Хью, надеясь, впрочем, что тот уже окажется достаточно далеко, чтобы услышать ее.

Этого не случилось.

Хью возник из мрака и остался в периметре света, словно серебристый дымок.

– Разумеется, иначе я не заговорил бы об этом.

Микаэла нахмурилась. Она по-прежнему недолюбливала сэра Хью, сама не зная почему. Поэтому она задала первый пришедший ей на ум вопрос:

– Почему вы хотите мне помочь?

Хью медленно направился к столу со сложенными за спиной руками. Он снова был одет так, будто собирался на утренний прием в королевский дворец, и Микаэла должна была признать, что он очень красив, хотя, к своему удивлению, обнаружила, что внешность Хью Гилберта проигрывает по сравнению с ликом лорда Шербона. Хью был скульптурно совершенен, очарователен; Родерик Шербон – высокий и таинственный – и от этого буквально захватывало дух.

– Если Рик потеряет Шербон, у меня не будет другого дома, – спокойно сообщил Хью. – Я занял денег подо все, чем владел, чтобы принять участие в крестовом походе, и если я вернусь домой, мне нечем будет платить моим кредиторам… – Хью пожал плечами, затем ироническая улыбка вновь вернулась на его лицо. – Боюсь, я не обладаю качествами, которые можно было бы продать. Я достаточно хорошо одеваюсь, могу сочинить приличные вирши и сижу на лошади лучше любого в этих краях. Но куда это может меня привести, а? Странствующий менестрель, и только? – Он хмыкнул и покачал головой: – Я не что иное, как ненужное украшение, всюду, кроме Шербона.

Микаэла кивнула. Жизнь многих людей зависела от замка Шербон. И больше всех, пожалуй, самого лорда.

Возможно, что она слишком поспешно и слишком строго оценила Хью Гилберта.

– Наша дружба может быть благотворна для всех, – задумчиво произнесла она.

У Хью взлетели брови.

– Разумеется.

– Отлично. Что я должна делать? – спросила Микаэла.

Родерик допивал четвертый кубок вина в течение часа, когда Хью тихо постучался, а затем открыл дверь.

Родерик знал, что его друг придет к нему. Хью не мог удалиться на ночь без того, чтобы не поделиться своими впечатлениями о событиях вечера, – иначе он лопнул бы прежде, чем пропоет петух.

Хотя Родерик ценил дружбу Хью, который был его единственным другом с момента возвращения в Шербон, он многое отдал бы, чтобы провести долгие ночные часы в одиночестве, размышляя над тем, как обстоят его дела с Микаэлой Форчун.

Вот уж действительно леди Удача.

– Ни минуты покоя, согласен? – выразительно спросил Хью. Он подошел к Родерику, сидевшему в кресле, плюхнулся в кресло напротив и взял графин с вином. – Клянусь, Рик, здесь больше интриг, чем в борделе Аурелии.

Родерик фыркнул и осушил свой кубок. Хью сделал большой глоток и удовлетворенно вздохнул.

– Продолжим упражнения сегодня ночью? Знаю, что ты весь в ссадинах после нашей прогулки верхом, но это пойдет тебе на пользу.

– Не сегодня, Хью, – ответил Родерик, совершенно забыв об этих мучительных для него прогулках. – Я буду беспомощен на ринге – моя нога…

– Да, твоя нога, моя задница, – глумливо произнес Хью. – Уверен, мисс Форчун тебя соблазнила. Именно это меня беспокоит.

– Ничего подобного, – как-то по-детски возразил Родерик, не желая обсуждать с Хью свои чувства к Микаэле.

– Нет? – с вызовом спросил Хью. – Я понимаю, время быстро летит. Отпусти мисс Форчун, женись на следующей, какой бы она ни была.

– Почему тебе не нравится мисс Форчун? Ей нет и двадцати, она не уродлива, не хуже других. Не ты ли пилил меня за то, что я отпугиваю женщин? А сейчас уговариваешь меня поступить точно так же с мисс Форчун.

– Значит, ты находишь ее привлекательной? – спросил Хью.

Родерик снова фыркнул:

– Во всяком случае, не безобразной.

– Собираешься уложить ее в постель?

– Хью, – вздохнул Родерик.

– Только твоя гордость удерживала тебя, – отрезал Хью, – что бы ты ни говорил, Рик. Кроме того, не думаю, что мисс Форчун выбросит тебя из своей постели.

– Нет?

– Впрочем, особо не обнадеживай себя. По-моему, она шлюшка.

– Черт тебя подери! – рассмеялся Родерик.

– Смейся сколько угодно, но… – Хью пожал плечами и поднес кубок к губам.

Родерик снова посерьезнел.

– С чего ты взял, что она шлюшка? В каком бы отчаянном положении ни находился мой кузен, вряд ли он поселил бы проститутку в своем доме, чтобы она составила компанию его дочери.

– Но мисс Форчун с ним спала, а они не были женаты, даже помолвлены не были…

– Почему ты так уверен в том, что мисс Форчун с ним спала?

– Брось, Рик, в Торнфилд-Мэноре на пиру все об этом говорили. Почему она сочла себя такой униженной, когда Торнфилд женился на другой? Каждую ночь он провожал мисс Форчун в ее комнату, после того как его дочь ложилась спать.

– То, что произошло между леди Микаэлой и Торнфилдом до ее приезда в Шербон, не имеет значения ни для настоящего, ни для будущего. Она предпочла не возвращаться туда, и это главное.

– Думай что хочешь, но мисс Форчун любит его, – как бы между прочим сообщил Хью. – Твой брак с ней поставит тебя в неловкое положение, поскольку она наверняка останется любовницей твоего кузена.

– Ты все слишком драматизируешь, Хью.

– Ты так считаешь? А каково тебе будет, если она начнет просить тебя простить Алану Торнфилду его долги? Когда она будет выставлять свои отношения с ним здесь и в Торнфилд-Мэноре? Ты станешь посмешищем для всей округи. И можно даже допустить, что ее пребывание в Шербоие не что иное, как план, разработанный ею вместе с Торнфилдом.

– Она не вернется в Торнфилд-Мэнор. – Родерик был в этом уверен. Какие бы чувства ни питала Микаэла Форчун к Алану Торнфилду, все это были лишь девичьи мечты, которые Торнфилд разбил, женившись на другой. Родерик не верил, что Алан Торнфилд сочтет в своих высших интересах внедрить Микаэлу – как любовницу или в каком-нибудь ином качестве – в логово Шербонского дьявола.

– Хорошо, пусть не Торнфилд, – снизошел Хью. – Но такая женщина вряд ли останется одна в своей постели надолго.

Родерик пожал плечами:

– Меня это не заботит. Если захочет, пусть заведет себе любовника, лишь бы все оставалось в тайне.

– Ты готов растить ребенка от другого мужчины? Родерик бросил на друга быстрый мрачный взгляд.

– Я просто сказал это, чтобы испытать твою щедрую натуру, Рик. – Хью вытянул ноги и осушил кубок. – Поверь мне, первой задачей мисс Форчун будет окрутить тебя вокруг своего маленького пальчика и с помощью блестящей уловки сделать вас двоих близкими друзьями. Меня нисколько не удивит, если она зайдет так далеко, что соблазнит тебя.

Родерик грубо рассмеялся, хотя образ Микаэлы Форчун, увлекающей его в ее постель, разбудил в нем его мужское начало. Он пошевелился в кресле.

– Сомневаюсь, что она зайдет так далеко.

– Не знаю, Рик, мне она кажется какой-то отчаявшейся, – сказал Хью.

Родерик почувствовал себя так, словно Хью нанес ему удар. Одно дело, если такие низкие мысли о себе бродили у него в душе, и совсем иное – услышать их из уст лучшего друга.

Однако Хью как ни в чем не бывало продолжал:

– Знаешь, готов поспорить на серебряную монету, что в следующий раз, когда вы окажетесь наедине, она попытается заставить тебя поцеловать ее.

Родерик рассмеялся, думая про себя, насколько он был близок к этому, когда появились Хью и Харлисс.

– Хью, ты перегибаешь палку.

– Боишься проиграть? Или боишься, что я выиграю? – поддразнил его с ухмылкой Хью. Из кармана своей туники он извлек маленький кожаный кошелек и дернул за шнурок. – Так, давай. – Хью швырнул на столик между их креслами серебряную монету. – Клади свою монету там, где прячутся твои убеждения, лорд Родерик Шербон, ты, дьявол!

Родерик не мог не рассмеяться.

– Хорошо, хорошо! Я принимаю это пари, сэр Хью Гилберт, лорд Ничтожество.

– Ты прав, черт подери. – Хью протянул руку через стол Родерику, и тот с готовностью пожал ее, скрепляя пари. – Теперь отрывай свой зад – мне нужно подвергнуть тебя пыткам, ты заслуживаешь их после твоего обращения с Харлисс. Пойдем, Рик.

Когда Родерик с трудом поднимался с кресла, он еще раз осознал, как ему повезло, что Хью – его друг. Пусть грубый, прямолинейный, но именно благодаря ему Родерик остался жив. А это дорогого стоит.