Текст книги "Пробуждение любви"
Автор книги: Хизер Гротхаус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– Хью, постарайся оставаться как можно ближе, но смотри, чтобы тебя не смыло. Я буду передавать их тебе одного за другим.
– А как насчет Харлисс? – спросил Хью, но когда ответа не последовало, он протянул Родерику свой кинжал. – Я не сдвинусь с места, пока снова не увижу тебя, Рик, клянусь. Ну, с Богом!
Родерик пригнулся и протиснулся в отверстие пещеры, которая напоминала склеп.
Пещера проглотила первую небольшую волну одним глотком, послав брызги холодной соленой воды на Мика-элу и прижавшихся к ней детей. Элизабет вскрикнула, Лео захныкал.
Микаэла посмотрела на Харлисс, все еще сгорбившуюся у стены, с которой капала вода/ в руке она держала потрескивающий факел. Казалось, женщина не заметила вторжения первой волны, уставившись на зев туннеля и что-то бормоча себе под нос.
– Харлисс, – позвала ее Микаэла. – Начинается прилив – мы немедленно должны уйти отсюда, иначе утонем.
– Ты никуда не уйдешь, мисс Форчун, – заявила Харлисс. – Заткнись.
– Но ведь есть другой путь получить то, чего ты хочешь, – настаивала Микаэла, и ее паника увеличилась, когда другой ручеек, затем высокая волна проникли в пещеру. Вода поднялась на двадцать дюймов, залив весь пол, и будет подниматься все выше и быстрее с каждой последующей порцией прилива. Скоро море воды захлестнет пещеру, потопив их всех. – Дети невинны – умоляю тебя, отпусти их, пока еще есть время спастись.
– Микаэла! – раздался голос Родерика где-то рядом из туннеля.
– Родерик! – закричала Микаэла. – У Харлисс нож!
Седая старуха бросилась к девушке и ударила ее кулаком, в котором была зажата рукоятка ножа. Микаэла почувствовала, как рот наполнился кровью.
Элизабет снова вскрикнула, а Лео громко заплакал. Еще одна, более тяжелая и полная, волна проникла в пещеру со странным звуком, и затем показался Родерик, распростершись на полу. У Микаэлы перехватило дыхание, когда она увидела его ногу, заканчивающуюся чуть ниже колена, где была зашита штанина.
Он пришел за ними сам, таким, каким был.
И он был большим и сильным, могучим и красивым.
Он смотрел на нее лишь мгновение, прежде чем на него набросилась Харлисс, размахивающая ножом, направленным вниз к его спине, ее безумный визг рикошетом отскочил от скользких стен пещеры.
Но Родерик отразил ее атаку крепкой рукой, с гневным криком откинув Харлисс к стене. Он встал на правое колено, держа в правой руке кинжал, и Микаэла узнала украшенный драгоценными камнями кинжал Хью Гилберта. Родерик, округлив глаза, смотрел на старуху.
– Откуда ты взяла это платье? – задохнувшись, спросил он.
– Оно тебе нравится? Знаешь, оно принадлежало Дорис – ты его помнишь, да? – Харлисс обнажила зубы. – Ну конечно, помнишь. Мы нашли его в ее постели после ее смерти. В последний раз ты видел ее в этом платье.
– Где ты взяла его? – вновь закричал Родерик.
– Я сняла его с нее, – самодовольно усмехнулась Харлисс. – Такое красивое платье! Я не могла позволить, чтобы оно пострадало от морской воды. Я часто надевала его в моей комнате и в комнате твоего отца. Он ни разу не заметил, что оно принадлежало ей. Он не обращал на нее никакого внимания, когда она была жива.
Микаэла увидела, как его лицо исказилось от ярости и страдания. И она вспомнила слова, сказанные ей Харлисс налесной дороге Шербона: «Когда надумаешь снова встать мне поперек дороги, запомни это: я не боюсь холодной воды и у меня очень сильные руки».
– Ты убила ее, – прошептала Микаэла. – Ты убила Дорис Шербон.
– Нет, не могу претендовать на всю славу, – произнесла Харлисс, по-девичьи склонив голову набок. – Она вошла в воду по собственной воле, поначалу – полная решимости. Но видимо, нервы подвели ее, и я должна была… помочь ей довести все до конца. Поверьте, она этого хотела. Она была такой слабой! Слишком слабой для Магнуса, слишком беспомощной для Шербона. Она это знала.
Родерик бросился на Харлисс, но та ловко увернулась, шагая по воде, достигавшей теперь более двух футов, и продолжала быстро подниматься. Харлисс приставила лезвие ножа к горлу Микаэлы.
– Не подходи! – крикнула Харлисс. Вода затекала внутрь, словно ее вращало мельничное колесо. – Наконец ты получишь то, чего заслуживаешь! Ты, неблагодарное отродье! Чего только не дал тебе отец, а ты плевал на это! Смеялся над ним, перечил ему во всем, цепляясь за слабую, хрупкую Дорис. Ему нужен был сын, а ты его подвел! Вот почему он поставил условие, при котором ты сможешь получить наследство, чтобы твоя слабая кровь укрепилась через твоего наследника. Он скорее отдал бы Шер-бон любому, чем видеть, что он попал к тебе, никчемному и ни к чему не способному.
– Это Магнус лишил меня всего, Харлисс, – возразил Родерик. – Он превратил мою жизнь в сплошной кошмар своими требованиями и своей жестокостью и тем, как он дурно обходился с моей матерью. Я никогда не мог угодить ему, так было тогда, так есть и теперь.
– Потому что ты слабак! – визгливо крикнула Харлисс, ее лезвие впилось в тонкую кожу за ухом Микаэлы. – Я могла бы помочь тебе тогда, я любила твоего отца – он был великий, могущественный человек, И я пыталась любить тебя тоже, Родерик. Я хотела, чтобы ты стал моим сыном, а ты называл меня… Бессердечной. – Она задыхалась, ловя воздух открытым ртом.
– Ты мучила меня!
– Я лишь пыталась помочь тебе, неужели ты не понимаешь? Дорис хотела умереть! Она покинула тебя! Я же всегда оставалась рядом с тобой! Даже когда ты жаловался на меня, когда проклинал меня. Когда ты оставил отца, отправившись в странствие, и вернулся обратно калекой! – Она посмотрела на его ногу, от которой осталась лишь половина. – Я держала его, когда он умирал. Я слышала его предсмертный шепот, его слезные слова. «Родерик, мой сын. Где Родерик?» – спрашивал он. Это было унизительно, до чего он дошел в последние минуты жизни. Рядом, кроме меня, не было никого достаточно сильного. Даже когда он ушел в другой мир, я осталась в Шербоне, когда все остальные разбежались. Я сохранила для тебя твой дом, а ты изгнал меня! Я посвятила всю мою жизнь Шербону!
– Ты просто хотела занять место моей матери – стать леди, – упрекнул ее Родерик.
– Разве это было так плохо? – спросила она. – Хотеть выйти замуж за человека, которого любишь? Родить ему детей? Я надеялась, что после того, как Дорис…
– Однако Магнус не женился на тебе! Ты была ниже его. Достаточно хороша для одинокой мужской постели, для работы по дому, но не для того, чтобы дать тебе свое имя. Ты простолюдинка.
– Нет! Он не женился на мне из-за нее, а потом – из-за тебя, потому что ты меня ненавидел!
– Я ненавидел тебя, это правда. Но ты заблуждаешься, если думаешь, что Магнус из-за меня или из-за кого-либо еще лишил бы себя того, чего хотел. Он использовал тебя, Харлисс, как использовал всех.
– Нет! – закричала Харлисс, выронив кинжал. Ми-каэла почувствовала, как он скользнул около ее бедра. Харлисс, казалось, не заметила, что она больше не вооружена, и протянула пустую ладонь к Родерику.
Микаэла поискала рукой по воде рядом с собой, схватила клинок и почувствовала, как лезвие вонзилось ей в пальцы, но она не выпустила его. Вода теперь доходила ей до груди и до плеч Лео и Элизабет. Губы детей посинели от холода, глаза были широко открыты и словно заледенели, когда их щеки прижимались друг к другу. Они больше не дрожали, и Микаэла знала, что для них обоих время было на исходе. Она поднесла клинок к веревкам, которые теперь находились под водой, и неловко принялась перепиливать их.
– Я хочу лишь того, что причитается мне, – запричитала Харли ее.. – Я так хорошо заботилась о Шербоне, и я хочу вернуться туда. – Она с трудом начала пробираться по воде к Родерику. – Это мой дом, – прошептала она. – Я хочу заботиться о твоем сыне. Может быть, он научится называть меня бабушкой…
– Никогда, – выпалил Родерик. Вода уже лизала его шею, где он оперся о камень пещеры, чтобы удержать равновесие.
Веревки поплыли в сторону, и Микаэла дернула вверх Лео и Элизабет, помогая им поднять головки из ледяной соленой воды, которая теперь вливалась с шумом и высокими волнами, поднимаясь выше и выше по телу девушки. Еще несколько минут – и пещера окажется залитой морской водой, превращаясь в темную могилу.
– Пожалуйста, Родерик, – молила Харлисс, подбираясь все ближе к нему.
Микаэла видела, как его глаза на мгновение обратились к туннелю, и она его тут же поняла. Она потащила детей через воду за спиной Харлисс, шум волн скрыл их побег.
– Тогда я убью всех нас, – пригрозила та, – и мы будем вместе на века…
– Никогда, – снова прошептал Родерик. И закричал: – Микаэла, уходи!
Харлисс повернула голову и издала пронзительный крик, затем бросила ему в голову зажженный факел. Микаэла подняла Элизабет, за которую все еще держался Лео, в тот самый момент, когда в пещеру хлынула вода. Она держала детей как можно выше около потолка пещеры, где еще оставалось немного воздуха. Выход из туннеля исчез под водой, но они все равно не могли его видеть. В тот же момент факел утонул, в пещере стало темно.
– Задержите дыхание, задержите дыхание! Держитесь за камни, потом плывите изо всех сил! Вас ждут на воле, – сказала Микаэла в то место, где она все еще чувствовала теплое дыхание детей, и она молча молилась, чтобы кто-то действительно ждал и вытащил детей из воды, прежде чем их смоет в бескрайнее море. – Я иду прямо вслед за вами! – Затем она подтолкнула их к отверстию, которое вело в туннель, и толкнула их вверх и вперед.
Микаэла повернулась, изогнула шею и прижала лицо к потолку. Она ничего не видела и не осмеливалась идти дальше, боясь потерять направление в бушующей темноте и не найти снова туннель.
– Родерик! – хрипло позвала она.
Ответа не последовало, только вода и темнота вокруг. И вдруг Микаэла почувствовала, как цепкая рука схватила ее за бедро, и она поняла, что на нее напала Харлисс. Микаэла уперлась стопой в мягкую часть ее тела, изо всей силы оттолкнула, и рука отпустила ее.
– Я должна удостовериться, что Лео в безопасности, – прорыдала Микаэла. – Я должна защитить сына Родерика. Я должна защитить Элизабет.
Она нащупала стены туннеля и оттолкнулась от пола, когда вода последним приливом накрыла ее с головой, оглушив и целиком заполнив пещеру; откат воды поднял Микаэлу вверх и еще выше, вынеся в просторы открытого океана.
И тут кто-то схватил ее за волосы, потянул вверх, дыхание свободно вырвалось у нее из груди, и дождь принялся сечь ее лицо. Микаэла в отчаянии, поднесла руку к голове, вцепившись в того, кто держал ее, и сильные, тонкие пальцы Хью Гилберта поймалц ее запястье.
– Где Рик? – закричал Хью, вытягивая ее из воды и водружая на выступ над пещерой. – Микаэла, где Рик?
– Я не смогла найти его! – захлебываясь, пробормотала она, у нее вырывались рыдания, изо рта вытекала соленая вода, ужасный холод сковывал ее. – Он боролся с Харлисс, затем пещеру затопило – ее затопило, Хью! И Родерик все еще…
Микаэла громко вскрикнула, когда гигантская волна ударила ее о скалу и чуть не смыла, но Хью крепко стоял на ногах и удержал ее. Он только на мгновение взглянул ей в глаза, и она увидела его отчаяние и решимость. Безрассудное и бесстрашное намерение, более сильное, чем утес, на котором они стояли.
Хью сошел с выступа, бросившись в воду, как колонна, и тут же исчез в черноте моря.
Он должен был умереть.
Он оказался под тяжелой холодной водой, одна нога была не способна оттолкнуться, чтобы он смог поднять себя вверх. Пальцы скользили по камням, которые разрезали его ладони, обламывали ногти.
Легкие готовы были разорваться.
Родерик почувствовал, как воздух покидает его тело вместе с криком.
Прощай, Микаэла. Прощай, Лео. Хью, Хью… прощай.
Что-то прицепилось к его уху. И на мгновение он подумал, что это Харлисс, но ему было все равно. Теперь его мысли угасали и ему наконец стало тепло.
Затем его подбородок что-то оцарапало. Сначала его схватили за волосы, потом за рубашку. Сильные пальцы впились ему в подмышки, и его с шумом вытащили из воды. Нога ударила его в живот. И снова, камни со стороны туннеля колотили, били и резали его.
Но Родерик уже ничего не чувствовал.
Глава 25
Она оставила рыдающих, мокрых, съежившихся детей, когда помогала Алану выловить Хью и Родерика из ледяных объятий моря. Родерик казался слабым и безжизненным – его зеленые глаза прятались под лиловыми веками, на землисто-белом лице выделялись посиневшие губы.
Как они подняли его на утес, Микаэла не могла вспомнить. Но когда они положили его на замерзшую, мертвую траву, когда Хью упал рядом с ним, горька плача, хрипя, кашляя и растирая грудь друга, Микаэла могла только молча смотреть на действия Хью.
– Папа! – услышала она слабый крик Лео у себя за спиной и успокаивающий, дрожащий голос Элизабет:
– Нет, милый. Нет, Лео, оставайся здесь, со мной. Вот хороший мальчик.
Родерик был мертв.
– Рик! – Хью сжал огромное тело друга и придвинул к себе. Рука Родерика безжизненно упала на землю, и Хью принялся безжалостно колотить его по спине: – Плюй же, ты, упрямый сукин сын, плюй! Рик!
Алан лишь беспомощно смотрел вниз. Он медленно повернул голову к Микаэле.
– Его нога… – растерянно проговорил он. – Я… я не мог представить этого.
Микаэла лишь кивнула головой, прижала костяшки пальцев к распухшим, пораненным губам и закачалась на коленях. Она подползла к Родерику, положила ладонь на его холодную, жесткую щеку. Казалось, что мускулы его подбородка были напряжены, зубы сжаты. Хью плакал, его хриплые рыдания вырывались с каждым ударом по спине Родерика.
Микаэла взяла Родерика пальцами за подбородок и потянула вниз. Его рот раскрылся.
– Да, – выдохнул Хью. – Да суньте туда палец – расширьте рот!
Она так и сделала, и через несколько секунд огромная порция тепловатой липкой воды вырвалась из Родерика. Его грудь вздымалась, живот склонился в сторону и задрожал, когда его легкие боролись за возможность вздохнуть.
Затем он начал давиться, ловя воздух, и кашлять. Его тело судорожно дергалось и изгибалось.
Наконец он стал дышать. Оба, Микаэла и Хью, склонились над ним, Хью старался поднять его, чтобы он прислонился к нему спиной, одной рукой обнимая его за шею, другой поддерживая за грудь. Глаза Хью были закрыты, и он прислонился щекой к лицу друга, из глаз его лились слезы. Хью, сотрясаясь от рыданий, целовал Родерика в щеку, в мокрые волосы на висках, в ухо.
Микаэла схватила холодные, как у трупа, руки Родерика в свои ладони и пристально вгляделась в его лицо.
– Родерик, любовь моя, ты слышишь меня? Открой глаза, Родерик, посмотри на меня! Ты справился – ты спас нас всех! Меня, Лео и Элизабет – мы теперь в безопасности.
Грудь вздымалась, и из горла вырывался хрип, словно в память о соленой морской воде.
Вода изо рта пролетела мимо Микаэлы, а Лео бросился к отцу и Хью с криком:
– Папа! Папа! Все холосо? Папа! – Маленькие ручки обхватили лицо Родерика, тормоша и пощипывая осунувшиеся щеки. – Папа! Ставай! Это Эо!
Веки Родерика задрожали и приоткрылись, взгляд был тусклый и серый в ночи.
– Папа любит тебя, Лео, – прохрипел Родерик.
У Микаэлы наконец вырвалось долго сдерживаемое рыдание, и она закрыла лицо руками. Родерик с трудом поднял руку и привлек Лео к себе.
– Эо убит папу! – сказал малыш, уткнувшись в промокшую тунику Родерика.
К Микаэле приблизился Алан. Она подняла голову и увидела, как здоровой рукой он обнимает Элизабет. Лицо девочки пряталось у него на боку, плечики вздрагивали.
– Я возвращаюсь в Шербон и пришлю экипаж для его светлости, – торжественно сообщил Алан. – Я возьму с собой детей, если не возражаете.
– Не иду! – закричал Лео и крепче прижался к Родерику. Его истерический плач перешел в кашель.
– Все в порядке, Лео, – прохрипел Родерик. – Отправляйся с лордом Аланом в замок. Я приду вслед за тобой.
– Нет, папа! Эо остася…
Родерик слегка отстранил от себя мальчика и посмотрел ему в глаза:
– Я обещаю, Лео. Ступай переоденься и съешь бисквит, сегодня ты будешь спать вместе со мной и леди Ми-каэлой.
Лео кашлянул и шмыгнул носом.
– С вами двумями?
Родерик слабо кивнул и постарался улыбнуться. Лео глубоко, со свистом вздохнул.
– Холосо, папа. – Он спустился с колена Родерика, встал и обнял Микаэлу. – Эди Микэ-а идет тоже?
– Да, Лео, конечно, я иду.
Мальчик затих, потом прошептал на ухо Микаэле:
– Эо говоит «мама». Холосо?
Микаэла думала, что у нее разорвется сердце.
– Я очень-очень хочу этого, – призналась она, прижимая к себе малыша.
Лео поцеловал ее в щеку.
– Холосо, мама. – Потом он встал и протянул ручки к Алану – жест полного доверия. – ^ Эо готов.
Элизабет отпустила отца, и Алан неловко, но не колеблясь обнял Лео.
– Спасибо, Торнфилд, – поблагодарил Родерик кузена.
Алан взглянул на лежавшего на земле Родерика, и его подбородок дрогнул. Он опустился на одно колено и припал к земле в знак признательности, здоровой рукой крепко держа Лео за спину.
– Это большая честь для меня.
Элизабет протянула руку Микаэле, та взяла ее, и они обменялись улыбками.
– Увидимся в Шербоне, – сказала девочка, и в ее голосе Микаэла услышала взрослые нотки, которых не было прежде.
Микаэла кивнула, сжала ее пальцы, прежде чем отпустить, и наблюдала за мужчиной и детьми, пока те не скрылись из виду.
– Я люблю тебя, Микаэла, – прошептал Родерик. – Очень люблю. Пожалуйста, прости меня за то, что я вел себя как последний дурак!
Микаэла покачала головой, затем коснулась губами губ Родерика, тонкая линия шрама была ей теперь так знакома и очень дорога.
– Я полюбила тебя с того самого момента, как увидела твое прекрасное лицо.
Он снова поцеловал ее, не с жаром возлюбленного, а с чувством, превосходящим страсть. Со страстью, которая не нуждается в словесных заверениях или клятвах в вечной любви. В том поцелуе их сердца говорили друг с другом без слов, вечность подразумевалась и покорно принималась.
Наконец Родерик оторвался от нее и повернулся к Хью. И Микаэла, и Родерик были многим обязаны Хью Гилберту…
– Ну вот, ты опять сделал это, – сказал Родерик. Хью судорожно сглотнул и попытался улыбнуться. Но это ему удалось лишь наполовину.
– Что именно я сделал, Рик?
– Ты спас мне жизнь. Это уже во второй раз, Хью.
– Похоже, это весьма раздражающая привычка, не так ли? – Хью взял руку Родерика выше локтя, но Родерик потянул друга к себе и обнял.
– Ты самый верный друг из всех, кого я знал, Хью. Ялюблю тебя больше, чем любил бы брата.
Поверх плеча Родерика Микаэла увидела, что Хью крепко зажмурился, а из глаз потекли слезы.
– Так же и я тебя, никогда не забывай об этом. Хью поднялся.
– Мне пора, – сказал он. – Торнфилду нужна помощь и… – Он не договорил. – С вами все будет в порядке, Рик? – Он повернулся к Микаэле: – Мисс Форчун?
– Иди, Хью. Обсохни и выпей, сколько пожелаешь. Мы вскоре последуем за тобой, – сказал Родерик, Микаэла кивнула.
Хью подошел к Микаэле, взял ее руки в свои.
– Хорошо, тогда я ухожу, – сказал он громко. Это нарочно, подумала Микаэла, но когда посмотрела в глаза Хью, все поняла.
– Не надо, Хью, – прошептала она. Ей было невыносимо видеть выражение лица Хью, и на глаза ей навернулись слезы.
– Позаботьтесь о них обоих, мисс Форчун, – тихо попросил Хью. – Я оставляю их на ваше попечение – двоих самых дорогих мне людей.
– Хью, пожалуйста, что я скажу ему?
– Не говорите ничего. Я предпочту, чтобы он возненавидел меня, думая, что я просто покинул Шербон из-за создаваемых ими обоими проблем, чем презирал меня за правду. – Хью провел пальцем по губам Микаэлы и поцеловал ее.
Микаэла ответила на его поцелуй, взяв в ладони его усатое лицо. Они медленно отступили друг от друга, на лице Хью появилась печальная улыбка.
– Думаю, что тебя преследует достаточно юбок, так что не приставай к моей нареченной, Хью.
– Ты прав, Рик. – Хью постарался улыбнуться повеселее. – Но знаешь, я ничего не мог с собой поделать. Кто знает, может быть, мисс Форчун убежит со мной.
Родерик рассмеялся:
– Да уж – она получит очаровательный титул: «Мисс Форчун, леди Ничтожество»!
– Ну что ж. – Хью пошел задом, словно не мог оторвать глаз от Родерика – словно желая смотреть на него как можно дольше. Он беззаботно помахал им: – Я ушел. Заботьтесь о себе, вы, двое.
Родерик помахал в ответ:
– Увидимся в зале, Хью.
Хью улыбнулся Микаэле – улыбка была искренней и душераздирающе красивой. Ее пальцы были прижаты к губам, так что она просто протянула руку в его сторону.
– Прощайте, Хью, – прошептала она так тихо, что ее мог услышать разве что Господь Бог.
Хью скрылся в темной ночи.
– Иди сюда, женщина, согрей меня, – раздался голос Родерика, – у меня зуб на зуб не попадает.
Микаэла с улыбкой повернулась к нему, села рядом и крепко обняла. Казалось, что они сидели вот так, обнявшись, очень долго. Микаэла открыла было рот, чтобы спросить о его ушибах, но приближающийся стук копыт остановил ее.
Родерик и Микаэла встревожились.
– Торнфилд вряд ли послал бы всадников…
– Я… я не знаю… – начала Микаэла.
Но стук копыт звучал совсем не так, как у домашних животных, – они ржали, как стада дикихжеребцов и мощных боевых коней. Казалось, их были тысячи, и земля дрожала под их седоками.
Затем, как будто на крыльях морского ветра, на них налетел вой, голоса сотни гончих, голодных и ищущих, словно они примчались из ночных кошмаров Микаэлы в реальную жизнь.
– Нет, – выдохнула Микаэла. Они с Родериком были счастливы, но их счастью грозила опасность.
Был канун Рождества.
И Охотник наконец вернулся за Микаэлой.
