Текст книги "Сплетение (ЛП)"
Автор книги: Хизер Диксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
– Полагаю, сударыням пора спать, – произнес он шоколадным голосом, наблюдая как Азалия, с помощью Брэмбл, прихрамывает к выходу, и следом за ними волокутся остальные.
– Спасибо, мистер Хранитель, – поблагодарила Азалия, не сомневаясь, что лицо ее пылало малиновым. Между пальцами ног она ощущала вязкую струйку крови. – Даже не знаю, как отплатить вам за вашу гостеприимность.
Губы Хранителя тронула неуловимая ухмылка.
– Уверен, я что-нибудь придумаю.
Утро следующего дня началось с переполоха – никто не желал обуваться. Азалия и упрашивала, и подначивала; в конечном счете девочки, оживленно гримасничая, зашнуровали ботинки. Больше всех возмущалась Холли, и Азалия поняла почему, когда вытряхнула из обуви малышки катушку с нитью, ложечку, монетку и три зеленые пуговицы. Поскольку ботинки передавались от сестры к сестре, младшим нередко приходилось набивать носочки тряпками.
– Боже, Холли, – вздохнула Азалия, запихивая свои чулки в ботинки Холли. – Так нельзя. Где твоя ветошь с прошлой недели?
– Патиляла в павилёни, – промямлила Холли. Цветом ее лицо напоминало редиску, почти в тон волосам. – Я сняла обувь и никого не было лядом, но я забыла всё велнуть.
Азалия вновь вздохнула. Холли без конца что-нибудь теряла.
– Ненавижу быть бедной, – пожаловалась Дельфиния, накладывая кашу из горшочка на круглом столе. – Иначе мы бы могли позволить себе собственную обувь, а не донашивать обноски за сотней старших сестер.
– Кстати, говоря о пропажах, нигде не могу найти свою иглу для вышивания. – Флора поджала губы, закончив одевать Лилию в черный отделанный оборками наряд. – А я ведь почти закончила узор.
– Очень странно, – произнесла Брэмбл, застегивая блузку. Она даже не взглянула на свою тарелку с кашей. – На прошлой неделе я посеяла кружевные перчатки.
– Право же, – удивилась Азалия. – Может и нам последовать примеру Короля и подписывать вещи, чтобы знать где что лежит.
Занятия начались позже. К тому времени учитель уже сладко спал за своим столом, а на партах лежали книги, учебники, грифельные доски и мелки. Азалия принялась шепотом вести урок. Не прошло и двух минут, как в раздвижных дверях показался Король с тарелкой овсяной каши в перевязанной руке, и кипой писем в здоровой. Он казался озадаченным, но оглядев присутствующих, остановился.
Его взгляду предстала интересная картина: учитель Рамзден дремал, не отпуская трость, а Азалия стояла перед партами и показывала надпись на дощечке SPONDEE, SPONDERE, SPONSUM.*
*(в переводе с латинского – обязаться, прим. перевод)
– Барышни, – поприветствовал их Король.
– Д-доброе утро, – запинаясь, произнесла Кловия. Остальные, не отводя взоров от испачканных мелом ладошек, лишь крепче вжались в стулья. Король нахмурился, но промолчал. Взамен, он опустил тарелку на стол и передал Азалии пачку писем.
– Мисс Азалия, сие адресовано вам.
Комнату сотрясли взволнованные шепотки, шелест юбок и звуки отодвигаемых стульев – все девочки ринулись к Азалии. Они разглядывали через плечо изящно обвязанные лентами письма с тиснеными витиеватыми буквами, охая и ахая от восторга.
– Приглашения! – воскликнула Азалия.
– На балы и приёмы!
– О, Лия, как тебе повезло, что ты уже взрослая!
– Только помни, они приглашают тебя не потому что ты – это ты, а потому что тот, кто женится на тебе получит...
– Боже, Делфи! Форточку свою закрой!
– Вскрывай конверты!
– Зачем они их присылают? – спросила всегда рассудительная Ева. – У нас же траур.
– Вежливость обязывает, – разъяснила Азалия. – Когда Матушка болела, мы регулярно получали приглашения, хотя все знали, что она не придет. После обеда я научу вас, как учтиво написать отказ.
Азалия одну за другой взломала восковые печати. Она узнала имена гостей со Святок и нескольких друзей Матушки, все приглашали ее на предстоящие балы и прогулки, и даже просто потанцевать в гостиной. Она с радостью отметила, что в некоторых письмах настаивали прийти с "мисс Брэмбл", а в одном еще и взять с собой Кловию, хотя ей не было пятнадцати. Брэмбл осклабилась, едва ли не смущенно, а Кловия, лучезарно улыбаясь, приковала взгляд небесно-голубых глаз к скатерти. Азалия передавала приглашения по кругу, предоставляя сестрам возможность потрогать тиснения и понюхать надушенные листы.
– Траур ужасен! – пожаловалась Холли, потирая бугристую печать.
– Не имеет значения. – Дельфиния отдала благоухающее цветами приглашение. – Азалия выйдет замуж за Фейрвеллера.
Время замерло.
– Мы с Евой выяснили, – поспешно добавила Дельфиния, – что никто не хочет видеть королем иностранца. Фейрвеллер – исбериец, премьер-министр и к тому же богат.
Кровь отлила от лица Азалии. Мысли взбунтовались, и она представила блеклого Фейрвеллера, и как его похожие на лапы паука руки обхватывают ее за талию, и как он дышит ей в ухо. От отвращения она поперхнулась.
– Да вы что! – из-за неожиданной реплики Короля девочки вздрогнули. Сморщив лоб, он провел забинтованной рукой по выступающим кустам роз. – Никому из вас не придется вступать в отношения с теми, кто вам не нравится. Таково правило.
Рвотные позывы Азалии притупились, и она, не поднимая головы от грифельной дощечки, буркнула спасибо.
Далее Король обратился скорее к себе, нежели к дочерям:
– Всё дело в том, как вообще знакомиться с молодыми людьми во время траура? Хм.
Азалия сложила письма аккуратной стопкой. Айви, ковыляя, поднесла старшей сестре последнее приглашение. Король поднял взгляд.
– Айви, – произнес он. – Что случилось? Болит нога?
Айви побелела и в полном отчаянии посмотрела на Азалию.
– Я... я... я не знаю, – пропищала она.
– Подойди. Я посмотрю.
– Все хорошо, – вмешалась Азалия. – Садись, Айви.
Заметив, едва прикрываемые стулом, стопы Азалии, Король нахмурился еще сильнее. Она вдруг осознала, что приподнимает воспаленную ногу. Опустив ступню на пол, Азалия вздрогнула.
– Так, – протянул Король. Он зашагал к Айви, схватил ее под мышки и посадил на стол. Айви было всего пять лет от роду, и она захныкала, когда он расшнуровал и осторожно снял с нее ботиночки.
Стянув следом чулочки, Король помрачнел. Его взору предстали покрытые волдырями пальчики и растертые до крови лодыжки.
– Это, просто, из-за ботинок, – произнесла Дельфиния.
– Снимайте обувь, – приказал Король. – Все. Немедленно.
Послышались возмущенные возгласы, но Король не отступал. Под храп учителя он посадил на стол Жасмин и разул ее, обнажая крохотные красные ножки. У Кейл он увидел то же самое.
После угрозы позвать сэра Джона, старшие сестры медленно и неторопливо ослабили шнуровку и стянули ботинки. У Дельфинии – мозоли на пальцах и лодыжке, правая нога Евы отекла, а у Брэмбл просочилась через чулки кровь. Однако, Азалия в изумлении заметила, что ей досталось больше всех. Пальцы вновь кровоточили, покрывая чулки красно-коричневыми пятнами. Правая лодыжка сильно распухла.
– Ничего не скажешь! – Король рассматривал ноги. – В самом деле! Вы танцуете! Танцуете, после того как я категорически запретил вам! Несмотря ни на что!
Девочки покраснели до ушей, но молчали. Упрямо молчали. Король втянул щеки, затем резко выдохнул.
– Вы знаете, что значит траур, – утвердительно сказал он. – Знаете, что траур подразумевает. Я не потерплю больше этих плясок. Как вы можете осквернять светлую память вашей матери таким варварским отношением?
Азалия изо всех сир уперлась ладонями в лежащую на столе грифельную дощечку и даже исцарапала ее ногтем большого пальца, пытаясь сдержать подкатившую к горлу ярость. Неожиданно, с несвойственной ей храбростью заговорила за всех Кловия.
– Мы не перестанем... танцевать, – заявила она сладким тягучим голосом. – Танец... напоминает нам о... о Матушке.
Девочки возбужденно закивали. Король дернулся, будто слова Кловии обжигали.
– Не поможет, – грубо возразил он. – Никак не поможет. От танцев никакой пользы.
– Уже помогает, – продолжала Кловия. – Она смотрела в пол, ресницы касались щек, но собрав волю в кулак, она шагнула вперед. – Матушка... Матушка тоже танцевала по ночам. В бальном зале... и... вы там тоже были, и вы вдвоем танцевали сплетение, и... вы поймали ее, а она поцеловала вас. В нос, – Кловия густо покраснела. – Наверно, это самое романтичное из всего, что я видела в жизни.
Она говорила так, будто перед этим сотню раз репетировала, почти не заикалась. Азалия убрала руку с дощечки, вспоминая о Матушке и сплетении, мудреном танце с кушаком. Если Матушку поймали, то только потому, что она позволила Королю поймать ее.
Король от напряжения отшатнулся, прижимаясь к розовым кустам, и сухие колючие ветки уперлись в спину. На лице читалась боль.
– Танец помогает помнить, – повторила Кловия.
– Мы не будем разговаривать о вашей матери, – отрезал Король. Голос его звучал ровно, но жестче и холоднее ледяной стали. – Занятия на сегодня окончены. Отправляйтесь в комнату.
Его слова казались ударами плети. Кловия съежилась, сглотнула и, сжимая ботинки, нетвердым шагом выскочила из комнатки. В холле эхом отдались сдавленные рыдания.
– Кловия, милая! – крикнула Флора. Сцепив руки, она и Злата бросились в догонку.
– Ааа! Видите, что вы наделали! – зарычала Дельфиния. Подхватив Лилию, она, прихрамывая, поспешила за ними. Выбежали Кейл, Ева, Жасмин и Холли, следом – Брэмбл, которая перед уходом бросила на Короля испепеляющий взгляд.
Учитель Рамсден фыркнул, во сне прохрипев на латыни:
– Тero, terere, trivi*
*(формы глагола «тереть», «изнашивать» – прим. переводчика)
– Азалия... – начал Король.
Азалия так сильно вцепилась в грифельные дощечки, что заболели пальцы. В дверях, она обернулась.
– Пожалуй, они запомнят, – тихо сказала она, – что вы не способны считаться с нами.
Вечером пришел сэр Джон. Девочки сидели на краю кроватей, а он, вставая на колени перед каждой, задавал вопросы спокойным тоном врача. Он оставил мази, бинты и сладкие карамельные палочки. Король, сложив руки на груди, сосредоточенно ждал в дверном проеме.
Из-за осмотра и ощупывания Азалия забеспокоилась и даже обхватила подушку, пока сэр Джон, мрачно поглядывая на ее ноги, забинтовывал ей лодыжку. Выходя из комнаты, он что-то вполголоса объяснял Королю.
Немного погодя, миссис Грейби с одной из служанок принесли на ужин картофельный суп и еще оставили на столе какую-то корзину. Девочки сразу вцепились в неё, и Азалия, развернув верхний сверток, от удивления открыла рот.
Внутри, укрытые разноцветными лентами, ютились двенадцать пар танцевальных туфелек.
Азалия громко рассмеялась от облегчения. Девочки восторженно завизжали и перевернули корзинку, вытряхивая на ковер атласный водопад. Они подобрали свои размеры и тут же надели. Нашлись даже крошечные голубые тапочки для Лилии.
– Чудесно! – воскликнула Дельфиния. – Настоящие пуанты! Я словно плыву по воздуху! Невзирая на бинты!
– Хм, восторг, ликование, радость и всё такое, – сказала Брэмбл, в ее желто-зеленых обращенных к Азалии глазах пробежала искра. – Должно быть сэр Джон убедил Короля.
На дне корзины была прикреплена записка. Азалия отцепила ее и прочла:
"Надеюсь, вы будете приходить на уроки вовремя. И я не услышу ни слова о вашей матери или танцах".
ГЛАВА 13
После двух вечеров мучений танцы на пуантах показались раем, скольжением по облакам. И хотя девочки быстро устали, смеялись они так заливисто, словно не случалось никогда Зеликого разочарования в ботинках. На утро сестры с несказанной радостью узнали, что как и раньше, когда Матушка учила их танцевать, сапожник будет ежедневно чинить туфельки и приносить залатанные пары во дворец, забирая корзину с новой партией. Близнецы едва не разрыдались от счастья. Пришивая подошвы, бедняжки искололи себе все пальцы.
Наступил любимый день недели – воскресенье, до траура считавшийся наказанием. И вот, в единственный день, когда девочек выпускали из дома, они послушно слушали мессу, даже покорнее, чем обычно, ведь рядом с ними сидел Король. Затем, со звоном колоколов они выскользнули на кладбище позади собора.
Это нельзя было назвать прогулкой: ни украшенных цветами изгородей, ни поросших мхом садовых фонтанов, но солнечные лучи неровными желтыми пятнышками ложились на всё вокруг, а в воздухе пахло листьями – и сестры искренне радовались мгновениям за стенами дворца.
Немного погодя к железным воротам подошел Король. Стягивая перчатку с перебинтованной руки, он увидел, как на изваяние плачущего ангела девочки набрасывают ленточки от букетов. Король сдвинул брови.
– Карета готова, – сообщил он, когда к нему приблизилась Азалия с Лилией в руках. – Азалия...
– Не сердитесь, – перебила она, выпрямляясь возле его возвышающейся фигуры. – Дайте им еще немного времени. Это наша единственная возможность развеяться. Это ведь считается Делом Королевской Важности, да?
Король все еще хмурился, всматриваясь в бледное личико Лилии, затем посмотрел на Азалию, чье лицо обрамляли черный чепчик и вуаль. Он перевел взгляд на девочек, скромно играющих на солнце, увидел какие они белые и морщины на его лбу стали заметнее.
– Полагаю, считается, – согласился он. – Не задерживайтесь.
Король повернул в сторону улицы. Внутри у Азалии шла борьба.
– Подождите, – произнесла она.
Король обернулся, и Азалия с трудом пролепетала:
– Спасибо. За пуанты.
Король втянул щеки, оставляя на их месте глубокие ямы. В руках он держал шляпу и барабанил по ней пальцами.
– Я не потворствую этому, – сказал Король.
– Конечно, сударь, – быстро вставила Азалия.
– Наш дом в трауре. Вы будете вовремя приходить на все занятия и приемы пищи, и я не допускаю никаких разговоров о танцах. Есть возражения?
– Нет, сударь.
– И я, вне всякого сомнения, не одобряю, что вы что-то скрываете. Вы знаете, что мне известно, куда вы ходите, и мне известно, что вы знаете, что я знаю.
– Хм-м, – Азалия пыталась распутать высказывание Короля, но сдалась. Она спрашивала себя, что именно ему известно о волшебном переходе. Знает ли он о лесе? Вряд ли. Вероятно, без мистера Хранителя там была всего лишь старая кладовка.
– Никаких больше тайн в нашем доме. – Король надел шляпу. – Я иду домой. Мистер Пудинг подождет вас в карете. И, мисс Азалия, проследите, чтобы ваши сестры не запачкались. Сегодня к ужину приедут.
Вечером в спальне девочек не утихали споры, младшенькие, сменяя друг друга, прыгали на кровати и выглядывали в окна, стараясь не проглядеть прибытие лошадей. Уже несколько месяцев они не ужинали с гостями.
– Нет, – упрямо заявила Дельфиния, сидя на кровати. – Мы не пойдем. Мы поклялись всегда кушать в нашей комнате. Мы ненавидим есть с Королем, помните?
– Она права, Аз. – Брэмбл причесывала гладкие рыжие локоны. – Я тоже предпочла бы остаться здесь. Он же не думает, что мы в самом деле спустимся? Кроме того, я прямо... задыхаюсь в его присутствии.
– Это же правила, – сказала Флора.
– Пункт семнадцать, раздел второй. – Ева протерла очки краем подушки.
Кловия, всегда по-доброму отзывающаяся обо всех, добавила:
– Он же... вернул нам пуанты.
Поджав губы, девочки смотрели то на Азалию, то на Дельфинию, то на Кловию, то на Брэмбл, то на Еву. Азалия щелчком открыла часы лорда Брэдфорда, потом закрыла, снова открыла и закрыла. Она мысленно представила накрытый стол, за которым в неловкой тишине разглядывая суп, сидят Король и гости. Через некоторое время в библиотеку подают кофе. Король не умел вести беседу, именно Матушка всегда искусно лавировала между темами, направляя разговор в нужное русло. Азалия покосилась на ладони с отпечатками ногтей, затем на корзину с пуантами, завязанными для предстоящей ночи, и захлопнула карманные часы.
– Правило номер семнадцать, – произнесла она. – Всем умываться.
Умытые и причесанные, девочки подоспели в столовую почти вовремя. Король быстро встал и несколько секунд не отводил от них взгляда. Лицо его оставалось бесстрастным.
Одним из присутствующих, к немалому огорчению Азалии, оказался Фейрвеллер. Он сидел справа от Короля и выглядел слегка недовольным, впрочем, как обычно. Рана на шее заметно затянулась.
Выражение лица другого гостя излучало мягкость и серьезность. Азалия помешкала у дверей, рука невольно скользнула к тикающим в кармане часам.
Лорд Брэдфорд. Он склонил перед ней голову.
У Азалии перехватило дыхание. Он вернулся! Целый и невредимый. Она, без сомнения, знала об этом, ни в одной статье не сообщали, что он ранен, но совершенно иначе было видеть его здесь. Его и эти нежные карие глаза, устремленные на нее...
– Это тот гадкий мелочный простофиля-бирюк аферюга, остановивший часы на башне! – зло прошипела Брэмбл. – Надеюсь, он подавится!
– Он лорд, – ответила Азалия. – И если ты ему хоть что-нибудь сделаешь, я тебе шею сломаю.
Миссис Грейби вернулась из кухни с дюжиной тарелок, словно ожидала девочек в любую минуту, и Азалия помогала сервировать стол, пока джентльмены отодвигали сестрам стулья. Под шум и звон тарелок, Король наклонился к Азалии.
– Давно пора нам вновь ужинать как семья, – тихо произнес он.
– Это только на сегодня, – заговорила сидящая рядом с Азалией Дельфиния, не отрывая глаз от тарелки.
– Правило номер семнадцать, – машинально сообщила Ева с другой стороны.
Король выпрямился. На его лице застыло странное выражение. Несколько мгновений он просто стоял. Затем, нацепив маску беспристрастности, он отвернулся.
Ужин из зажаренного в собственном соку цыпленка, картофеля и торта шел своим чередом. Правда, Брэмбл завладела солонкой, а Айви накладывала на мясо горы джема, но, в целом, они вели себя прилично. На другом конце стола Фейрвеллер и лорд Брэдфорд обсуждали политику, а Король о чем-то размышлял.
– Выборы в парламент состоятся в следующем году, – говорил Фейрвеллер. – В Палате представителей найдется место для толкового молодого человека... Его Величество и я подумали, что сможем вас убедить.
Брэмбл, сидящая рядом с Азалией, забрала у Дельфинии один из цветных карандашей и принялась писать на салфетке.
– Баллотироваться? – уточнил лорд Брэдфорд.
Его манера говорить завораживала Азалию. Он не разбрасывался словами. Разительный контраст для нее, живущей в бесконечном щебетании дюжины сестер.
Кейл, которая занимала место рядом с лордом Брэдфордом, съела кусочек картофеля и заскучала. Она встала на стул и потянулась к его бокалу с вином. Когда он отодвинул бокал, малышка надула губки и плюхнулась обратно на стул. Потом она прижалась к нему, потерлась щекой о его руку и укусила.
От неожиданности лорд Брэдфорд охнул.
– Я бы воздержался, – ответил он Фейрвеллеру, аккуратно снимая Кейл с руки. – Я не гожусь в политики.
– Согласно моему опыту, – настаивал Фейрвеллер, – самые преданные стране люди, как раз те, кто об этом не подозревают. Вашего отца считали достойным членом правительства. Того же ожидают и от вас.
Краем глаза Азалия уловила, что именно написала Брэмбл на салфетке бледно-фиолетовым карандашом Дельфинии:
"Ваши часы все еще у нас. Можете забрать их сегодня вечером. Для этого вам нужно всего лишь после ужина прокрасться в башню, завести механизм и сбежать из страны. По рукам?"
Азалия не на шутку смутилась, когда Брэмбл обернула салфетку вокруг карандаша и вместе с булочками передала ее лорду Брэдфорду. Его темные брови едва уловимо подпрыгнули. Затем он сложил записку и положил под тарелку. Желто-зеленые глаза Брэмбл искоса наблюдали за происходящим.
– Я польщен, – отозвался лорд Брэдфорд насыщенным густыми сливками голосом. Азалия вслушивалась в его тембр, задумываясь пел ли он когда-нибудь или, может, увлекался каччей. Сочный окрас его голоса способен обогатить звучание любого хора...
Лорд Брэдфорд продолжил:
– Я предпочел бы не баллотироваться в парламент.
Брэмбл взяла у Дельфинии другой карандаш, у Азалии умыкнула салфетку и набросала новый текст.
"Признайте, вы боитесь Короля".
Азалию перекосило от острого осознания унизительного положения. Она не отводила взгляда от нетронутого содержимого своей тарелки, пока лорд Брэдфорд читал послание. На этот раз он, стараясь не вызвать подозрений, на коленях писал ответ.
– Дело не в желании, – не унимался Фейрвеллер, с каждой минутой выказывая все большую досаду. – И даже не в том, к какой партии примкнуть. Дело, скорее, в моральном обязательстве. Мне не понятно, почему вы избегаете исполнения гражданского долга. Он будет подходящим членом парламента, вы не находите, Ваше Высочество?
– Что? Хмм? А. Да. Непременно.
Несколько секунд Фейрвеллер обескураженно смотрел на Короля, этого хватило, чтобы лорд Брэдфорд передал салфетку Брэмбл. Она прочла ее и залилась румяцем.
"Это очевидно, сударыня. А кто нет?"
Брэмбл поджала губы и пнула лорда Брэдфорда под столом, сильно пнула. На мгновение он потерял самообладание – его передернуло. Азалия закрыла лицо руками.
– Мы лишь просим вас подумать. Только и всего, – добавил Фейрвеллер.
– О, – произнес лорд Брэдфорд немного сдавленным голосом. – Конечно. Спасибо.
Брэмбл швырнула исписанную салфетку в тарелку и сказала:
– Я поела. Можем мы теперь вернуться в нашу комнату?
Впервые за вечер Король с присущей ему официальностью подключился к разговору.
– Хм, нет. Никак нет. В библиотеку, сударыни. – он встал и многозначительно посмотрел на девочек. – Таковы правила.
И без того ошарашенная обращением сестер с лордом Брэдфородом, Азалия просидела весь вечер на диване напротив него, умирая от стыда несчетное количество раз. Дельфиния якобы случайно пролила на него кофе, Лилия добралась до его ботинок с намерением пожевать шнурки, а Айви и Холли оккупировали его с обеих сторон, вышивая и каждые две минуты спрашивая, нравятся ли ему узоры. Он отвечал, что вполне.
Что интересно, без малого казалось, что ему весело. Необъяснимо. Как и Королю.
Желая хоть как-то спасти вечер, Азалия отвела девочек наверх, затем проскользнула в главный двор, где мистер Пудинг занимался лошадью лорда Брэдфорда. Азалия объяснила ему причину ее появления, и дворецкий отдал ей поводья, потрепал животное по голове и зашел в дом.
Азалия терпеливо ждала, накручивая поводья на запястья. Лошадь постукивала копытами по гравию, но благодаря хорошей выучке не пыталась обнюхивать волосы девушки – Азалия ненавидела эту лошадиную привычку. Некоторое время спустя в дверях показался лорд Брэдфорд со стопкой книг в руках, скорее всего о политике – так Король и Фейрвеллер пожелали ему спокойной ночи. Азалия вынырнула из-за лошади, радуясь, что черное часто сливается с обстановкой.
Когда дверь захлопнулась, Азалия шагнула навстречу.
– Лорд Брэдфорд...
– Аааах!
Спотыкаясь о ступеньки, он попятился к перилам.
– Простите! Простите! – взмолилась Азалия. – Я же не напугала вас?
– Нет, нет, ничего... страшного, – он сполз с перил и принялся собирать разбросанные книги. – Разумеется...
– Разумеется... – с облегчением повторила Азалия. Она подняла с земли шляпу и помогла ему с книгами. – Простите. Я просто хотела извиниться. За сегодняшний ужин. Честное слово, мы не пинаем и не кусаем, и не бросаемся картофелем во всех наших гостей.
Губы лорда Брэдфорда изогнулись в улыбке.
– Вашей семье присущ боевой дух, – произнес он, когда Азалия отдала ему шляпу. – Мне понравился вечер.
– Ну наверно, да, вы же только что вернулись с войны, – догадалась Азалия.
Лорд Брэдфорд рассмеялся. Приятный смех. Умиротворенный, первобытный, искренний. Он очаровал Азалию.
– Очень сожалею, что мы так долго вам их не отдавали. – она достала из кармана юбки часы, завернутые в платок Матушки. Развернув платок, Азалия в сложенных колыбелькой ладонях протянула часы лорду Брэдфорду. – Прежде всего, нам не следовало их забирать.
Брови лорда Брэдфорда полезли на лоб, он открыл рот, и закрыл рот. Он посмотрел на книги, затем снова на Азалию; уголки его губ приподнялись.
– Когда мы впервые повстречались, – медленно начал он. – Давным давно. Вы угостили меня карамельной палочкой. Тогда, вы точно так же сложили руки, как сейчас. Вы помните?
Азалия приподняла бровь.
– Когда только умер мой отец, – тихо продолжил он. – Вы пришли на кладбище, кушая карамельную палочку. Увидели меня. Вложили конфету в мои руки, загнули мои пальцы поверх конфеты и поцеловали их.
– Наверно, они потом липли, – предположила Азалия.
Лорд Брэдфорд засмеялся. Теплой зыбкой рябью на Азалию накатило воспоминание: базарный день, она отстает от Матушки. Пахнет сидром. Вдруг, через железные створки кладбищенских ворот она замечает одинокого мальчика. Он сидит на каменной скамье. Воспоминание, такое далекое, словно выцветший сон.
– Знаете, – добавил лорд Брэдфорд, – все эти годы я принимал вас за вашу сестру.
Азалия понимающе пожала плечами.
– Многие ошибаются. Из-за небольшой разницы в возрасте – меньше чем год. И действительно, из всех нас Кловия, как нам кажется, выглядит самой старшей.
– Ваш платок все еще у меня, со Святок.
– Да ну? Правда?
Он вытащил примятый чистый платок и передал его Азалии. Она вновь протянула лорду Брэдфорду часы, но он лишь покачал головой.
– Это же залог, верно? Заберу их, когда запущу куранты.
Азалия улыбнулась, щеки залило жарким румянцем.
– Что ж, с ними чрезвычайно удобно. Спасибо вам, лорд Брэдфорд.
Книги не помешали ему с легкостью сесть верхом, и он улыбнулся половинкой рта.
– Мистер Брэдфорд, – робко поправил он.
– Мистер Брэдфорд, – согласилась Азалия. Теперь ее щеки пылали. Приятное смущение.
– Благодарю вас, – произнес он, приподнимая шляпу, – за чудесный вечер. Доброй ночи, принцесса Брэмбл.
– Что? – удивилась Азалия.
Но он уже направил лошадь легким галопом, разбрызгивая позади гравий. Азалия изумленно смотрела на удаляющийся силуэт, затем уставилась на платок. Кровь отлила от лица – в уголке красовались небрежно вышитые инициалы Б.Е.В.
– Брэмбл! – воскликнула она. Еще со Святок он уверен, что она Брэмбл!
Подняв глаза, она увидела, как возле ворот он сбавляет ход. Поймав ее взгляд, он, не останавливаясь, улыбнулся, отсалютовал и исчез в ночи.
Азалия обхватила себя руками, размышляя над тем, что ей придется всё исправить при следующей встрече. Если, конечно, таковая состоится.
– Доброй ночи, – пожелала она вслед.
ГЛАВА 14
Всю неделю Азалия обучала сестер сплетению – замысловатому танцу вроде вальса с элементами соперничества, в котором партнеры крепко держали края длинного пояса-кушака. Мужчина пытался как бы поймать женщину, обмотать кушак вокруг ее запястий и притянуть к себе, обходя ее со всех сторон и набрасывая путы снизу, тогда как дама вальсировала, выскальзывая из его объятий, не давая шарфу обвиться вокруг нее.
Два года назад Матушка пригласила для Азалии опытного танцмейстера, чтобы поупражняться в сплетении. Он двигался быстро и умело, но Азалия проворно увиливала от него, и через три минуты оба обессилели. Улыбаясь, танцмейстер с восхищением и уважением поклонился девушке. С тех самых пор, танцуя сплетение, Азалии каждый раз казалось, что в груди у нее звучат захватывающие напевы маленькой флейты, а ноги вот-вот оторвутся от земли.
Брэмбл повязала на рукаве платок и изображала джентльмена, хриплым голосом бросая замечания и подражая мужским манерам – да так, что девочки покатывались со смеху.
– Судааааарыняааа. – Брэмбл отвесила Азалии глубокий поклон. Девочки громко захихикали, а Азалия вздохнула. Показывать парные танцы оказалось весьма непросто.
– Сударыня, – послышался другой голос, и повернувшись, девочки увидели у входа мистера Хранителя. Не отводя от них темных глаз, он усмехнулся, и скулы на его лице заострились.
Азалия попятилась. Внутри нее флейта уже неистово исполняла глиссандо. Девушка сглотнула, стараясь незаметно вытереть о платье ладони. Его глаза будто заглядывали ей в душу.
– Прошу меня простить, – обратился он, беззвучно подойдя ближе. – Не смог удержаться. Может ли так случиться, что мне позволят пригласить вас на этот танец?
Девочки как по команде затихли. Азалия представила себя в объятьях мистера Хранителя, и трель в ее груди перешла на писк, который различили бы лишь самые маленькие птички. Если он танцует так же как и двигается – плавно, волнообразно – значит он непременно искусный танцор.
– Насколько я помню, вы говорили, что не умеете, – заметила Ева.
– Сударыня, я говорил, что не танцую. Сие вовсе не означает, что я не умею.
– А вы хоть знаете сплетение? – с сомнением спросила Флора.
Мистер Хранитель зашагал к Азалии, впиваясь в нее своими темными глазами. Позади него буйно раздувался плащ.
– Сударыня, – отвечал мистер Хранитель, но взгляд его оставался прикован к Азалии. – Этот танец придумал я.
Отточенным движением Хранитель протянул руку Азалии поверх своей и повел девушку в центр танцевальной площадки. Мягко и нежно. Не успела Азалия моргнуть, как Хранитель развернул ее в открытую танцевальную позицию. Она сглотнула. Будет нелегко.
– У нас есть только это, – сказала Азалия, доставая платок Матушки. – Хотя боюсь, что он коротковат.
В бледном свете сверкнуло серебро. Хранитель содрогнулся.
– Так не годится, – заключил он. – Но, взгляните! Вот то, что надо.
Мистер Хранитель взмахнул рукой, и из воздуха появился длинный шарф. Одним щелчком Хранитель развернул его. На серебристо-белом фоне кушак вспыхнул ярко-красным. Теперь вздрогнула Азалия.
Брэмбл назначили ответственной за часы мистера Брэдфорда, установленные на десертном столе для отсчета времени. Сплетение длится ровно три минуты. Незримый оркестр заиграл медленный вальс, и девочки в легком головокружении от предвкушения не спускали с пары восторженных глаз.
Азалия лихорадочно подалась назад, когда мистер Хранитель вступил, обвивая кушак вокруг нее. Танцевал он с той же элегантностью, с какой передвигался и разговаривал. Нечеловеческая грациозность.
– Сударыня скользит подобно лебедю, – промолвил он, подбрасывая шарф вверх, заманивая ее поближе. – Вы лучшая из моих партнерш. А я, сударыня, танцевал со многими.
Он притянул кушак поближе, и Азалия уловила его взгляд – тот же алчный блеск она подметила, когда он держал часы мистера Брэдфорда.
Азалия судорожно выпустила кушак.
Это означало немедленную дисквалификацию. Оркестр замолк.
– Только сорок пять секунд, – разочарованно глядя на часы сообщила Ева.
– Понимаете, мистер Хранитель, – начала Азалия. – Мы так и не были подобающе представлены друг другу. Матушка всегда говорила, что...
– Ах, ваша матушка, – перебил Хранитель. В его черных глазах читалось полное равнодушие. – Полагаю, у вашей матери всегда были наготове слащавые фразочки, типа "ты принцесса только тогда, когда ведешь себя должным образом" и прочий вздор.
– А разве это не правда? – краснея, спросила Азалия.
Хранитель ответил с неприятной холодной усмешкой.
– Никак не иначе.
– Если задуматься, Азалия попала в точку, – сказала Брэмбл, собирая вместе с Кловией засыпающих детей. – Мы знать о вас ничего не знаем. Где вы научились так танцевать?
