Текст книги "Сплетение (ЛП)"

Автор: Хизер Диксон

Оригинальное название: Entwined 

Название на русском:Сплетение 

Серия:нет 

Перевод:Алёна Лещенко

Редактор: Алёна Лещенко

Переведено специально для группы http://vk.com/club43447162

 Любое копирование без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! 

 Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

Придите и излечите свои разбитые сердца здесь. 

Когда Азалия чувствует что у нее есть все: красивые платья, лихие женихи и залы наполненные танцами и шарами, у нее все это забирают. И Азалия оказывается в ловушке. Хранитель это знает. Он также находится в ловушке дворцовых стен на протяжении веков. Поэтому и приглашает ее. 

Каждую ночь Азалия и ее одиннадцать сестер могут пройти сквозь заколдованную дверь в своей комнате и танцевать в серебряном лесу, но у всего есть своя цена. Хранителю нравится это. Но Азалия не понимает насколько запуталась в этой паутине, пока не становится слишком поздно.

ГЛАВА 1

За час до начала своего первого бала Азалия расхаживала по танцевальному залу, выводя фигуры вальса одетыми в пуанты ножками. Ей предстояло открывать бал с Королём, который... танцевал как медведь.

Однако, это её не пугало, ведь неуклюжие и плоские па Короля она может приукрасить дополнительными взмахами и поворотами. Если она в чём и преуспела, так это в искусстве танца. А в этом году, из-за болезни Матушки, хозяйкой бала выступала она, и Азалия стремилась, чтобы всё прошло безупречно.

Не так, как в прошлый раз, когда Святки обернулись скандалом. Слишком юные, чтобы присутствовать на единственном ежегодном танцевальном приеме, устраиваемым королевской семьёй, Азалия вместе с её десятью младшими сестрами собрали во дворце все одеяла, плащи и шали и спрятались за окнами бального зала. Азалия помнила ледяной воздух, как царапались розовые кусты, и как они жались друг к другу, чтобы согреться. Сквозь замерзшие стёкла лучами расходился золотой свет. Девочки прижимали свои носики к окнам и восхищались танцующими, особенно Матушкой, которая кружилась в танце как ангел.

Они уснули в тех самых кустах роз, уткнувшись друг в дружку, точно мышата. Едва обнаружив исчезновение девочек, Матушка прервала празднование и заставила всех заняться поисками, даже музыкантов. Нашел сестёр премьер-министр Фейрвеллер. Содрогаясь, Азалия проснулась и увидела, как он стоит над ними с лампой в руке и хмурится.

В ответ девочки забросали его снежками.

В наказание за тот знатный-скандал-со-снежками-в-розовых-кустах на две недели отменили танцевальные занятия, но все сёстры согласились, что оно того стоило. Тем не менее, Азалия надеялась, что в этом году Святки пройдут благополучно. Поджимая пальчики в бальных туфельках, она порхала над столом с десертами в главном зале, переставляя блюда и давая указания нанятой прислуге, которая приносила подносы с заварным лимонным кремом и сладостями с корицей.

Мистер Пудинг застал её, когда за высокими арочными окнами только начали кружиться снежинки, а недавно прибывшие музыканты настраивали скрипки в углу. Азалия стояла на коленях на мраморном полу в облаке из шелков и кринолинов, собирая разбросанные сосновые иголки. Мистер Пудинг был Королевским дворецким. А также Королевским конюхом, Королевским чистильщиком обуви и Королевским подайте-вещи-с-верхней-полки. С усилием он преклонил колени.

– Все в порядке, мистер Пудинг, – сказала Азалия. – Я справлюсь.

– Слушаюсь, мисс, как скажете, – ответил он, собирая хвою грубыми руками. – Только... ваша мать хочет видеть вас, мисс.

Азалия замерла, иголки кололи ей ладони.

– Хочет видеть? – повторила она. – А Король не будет против?

– Конечно не будет, мисс, – заверил мистер Пудинг, помогая ей подняться. – Он не сможет возражать, если ваша мама настаивает.

Болезнь Матушки не относилась к тем резким и тяжелым заболеваниям, которые внезапно обрушиваются на человека. Её недуг развивался медленно и тянулся годами, маленькими кусочками лишая здоровья. Неделями она чувствовала себя лучше, настолько, что могла позволить себе пить чай в саду с Азалией и её сестрами и учить их танцевать. Но гораздо чаще, особенно в последнее время, в ее глазах мелькали огоньки боли. И несмотря на это, она всегда говорила, что чувствует себя лучше и непременно озаряла комнату лучезарной улыбкой. В этом была вся Матушка.

Учитывая скорое появление малыша, Король запретил Азалии или ее сестрам устраивать чаепитие в покоях Матушки или даже навещать ее дольше нескольких минут в день. Тем не менее, когда через два лестничных пролета Азалия, затаив дыхание и сияя, оказалась в комнате Матушки, повсюду виднелись следы пребывания сестер. Комод украшали заклеенные игральные карты, а вазы с засушенными розами и красной вербой наполняли комнату цветочным ароматом. В камине пылал жаркий огонь, отбрасывая желтые тени на украшенную цветочным орнаментом мебель.

Матушка сидела на вертикальной софе, ее золотисто-каштановые волосы по обыкновению выбивались из прически. На ней было ее любимое голубое платье, местами заштопанное, но опрятное. Ее руки покоились на животе.

Она спала. Улыбка Азалии исчезла.

Втайне надеясь, что шелест юбок разбудит Матушку, Азалия сложила стопкой колоду карт, но вскоре осекла себя за такую мысль. В последнее время лишь во сне Матушка чувствовала упокоение. На столике возле софы слабо позвякивал старый волшебный чайный сервиз, бесцеремонно наливая чай в чашку.

Азалия не беспокоилась из-за этого старинного посеребренного чайного сервиза. Несколько сотен лет назад, задолго до того, как на улицах Исбери появились фонари и мощеные дороги, по дворцу гуляла магия. Правящий монарх, Его Королевское Величество Повелитель Д'Ис, был помешан на ней. Он накладывал чары на портьеры, чтобы те сплетались вокруг шей слуг, заставлял мерцать лампы, если кто-то шел мимо, и заманивал неудачливых гостей в свои зеркала навечно.

Девятый прадед Азалии, Гарольд Первый, сверг его. Однако, во дворце еще остались очаги магии, одним из которых был этот старый чайный сервиз. Были даже щипцы для сахара, хватающие девочек за пальцы, если они хотели больше, чем один кубик. За это они прозвали его сахарные зубы, а Азалия полагала, что они такие же злые как и в прошлом их создатель.

– Только попробуйте разбудить ее, – угрожающе произнесла Азалия, понизив голос, поставив полную чашку на большом плоском блюде. – И клянусь, я расплавлю вас в кольцах для салфеток.

Чашка отскочила на подлокотник софы и уткнулась в руку Матушки. Азалия схватила ее и воткнула между помятой сахарницей и чайником. Сахарные зубы выпрыгнули из чаши и ухватили ее за пальцы.

– Ой! – вскрикнула Азалия. – Ах вы, маленькие...

Матушка встрепенулась.

– Вот дурашки, – произнесла она, открывая глаза и выдавливая улыбку. – Не сердись. Ты же знаешь, они всего лишь пытаются помочь.

– Они драконят тебя! – возразила Азалия, чей боевой дух усиливался, несмотря на созерцание боли в глазах Матушки. У Матушки была особая мужественная манера улыбаться, от чего у нее появлялись ямочки на щеках, и в комнате становилось светлее. – Отнесу их на кухню. Как ты себя чувствуешь?

– Ммм, лучше. Где девочки? Я их тоже хотела увидеть.

– Думаю, гуляют где-то в саду.

В суете приготовлений и снования туда и обратно, Азалия совсем потеряла их из виду. Они даже не пришли посмотреть на ее бальное платье. Миссис Грэйби и одна из служанок помогали ей на кухне одеть платье и затянуть корсет, пока она нетерпеливо вычерчивала мысками круги и линии.

– Надо же, – удивилась Матушка. – Хорошо. Если они веселятся в Рождественский сочельник, то... я рада них. Ах! Но взгляни на себя! Наследная принцесса! Ты прямо девушка с картинки! Зеленый так подчеркивает твои глаза. Я знала, он тебе пойдет.

Азалия уловила свое отражение в сердитом чайном сервизе. Каштановые локоны обрамляли лицо, а из-за туго затянутого корсета пылали щеки. До талии через плечо спускался серебряный шарф. Она выглядела по-королевски, что совсем на нее не похоже.

– Все говорят, что я – вылитая ты, – застенчиво сказала Азалия.

– Ты – везунчик! Сделай реверанс Шлезвиг.

Еще до того, как Азалия полностью осознала, что делает, ноги ее перехватили контроль, и она опустилась в глубокий реверанс. Струящиеся потоки от подушечек пальцев на ногах до кончиков пальцев на руках обернулись в одно волнообразное движение, сопровождаемое шелестом юбок. Она исчезла в воздушном облаке кринолинов.

– Мастерски! – засмеялась Матушка. – Ты гораздо лучше, чем я! Вверх, выше, выше. Очень хорошо! Дамские плащи – в библиотеку, мужские шляпы в...

– В вестибюль. Да, я помню, – Азалия разгладила свои юбки.

– Замечательно. Мужчины будут сходить по тебе с ума. Танцуй со всеми одинокими кавалерами и выбери для себя самого лучшего. Мы не можем позволить парламенту решать все.

Азалия поджала пальцы в балетных тапочках.

Она ненавидела это тошнотворное чувство, возникающее при мысли о ее будущем мужчине. Она представляла себе это в виде бала длинною в жизнь, на котором парламент выбрал ей партнера для танцев. И она не знала, будет ли это деликатный танцор, тот, кто с легкостью поведет ее через все сложные повороты, или он будет пошатываться на каждом шагу. Или даже хуже, если он силой поведет, насмехаясь над ней, когда она будет спотыкаться в его руках. Азалия старалась подавить это чувство.

– Я очень хочу, чтобы ты смогла прийти, – сказала она.

– Твой отец придет.

– Это не одно и то же. – Азалия наклонилась и поцеловала Матушку, вдыхая сладкий запах бисквитного кекса на яичных белках и детской мази. – Мне тебя не хватает.

– Азалия, – произнесла Матушка, протягивая руку к плечу дочери, – перед тем, как ты уйдешь, присядь.

Немного удивленная Азалия встала на колени. Пышные юбки окутали ее облаком. Пуффф.

Из ящика в конце стола Матушка достала серебряный платок, сложенный квадратом. Серебряный был цветом королевской семьи. В мягком свете переливались вышитые инициалы Б.E.В.

Матушка прижала его к рукам Азалии.

У Азалии перехватило дыхание – настолько у Матушки были ледяные руки.

– Твои сестры, – сказала Матушка. – Ты так хорошо за ними приглядываешь все эти месяцы, пока я нездорова. Ты же всегда будешь заботиться о них?

– Что-то не так?

– Обещай мне.

– Разумеется... – ответила Азалия, – ты же знаешь.

Едва слова соскочили с губ, как холодная волна мурашек пробежала по всему телу. Покалывание началось внизу спины, по венам направилось к кончикам пальцев на руках и ногах, обдавая все ее тело душем из ледяных иголок. Незнакомое ощущение заставило Азалию резко перевести дыхание.

– Мама...

– Я хочу, чтобы ты сберегла платок, – продолжала Матушка. – Он теперь твой. Леди всегда нужно носить носовой платок.

Азалия держала ее холодные руки в своих, пытаясь согреть. Матушка устало засмеялась. Ее смех переливался как ручей, несмотря на измученность. Она подалась вперед и поцеловала пальцы дочери.

К побелевшим от нажима губам медленно возвращался естественный цвет.

– Удачи, – сказала Матушка.

Король не оторвал взгляда от своих бумаг, когда Азалия ворвалась в библиотеку. От преодоления двух лестничных пролетов в объемных шелковых юбках у нее сбилось дыхание, и она ловила воздух крошечными глотками.

– Мисс Азалия, – произнес он, макая ручку в чернильницу. – У нас при дворе установлены правила, разве нет?

– Да, сударь, я знаю...

– Правило номер восемь, параграф первый, Мисс Азалия.

– Сударь...

Король посмотрел на нее. Когда он хмурился, казалось, что воздух замерзает и раскалывается словно лед.

Азалия сжала кулаки и едва удержалась от резкого ответа. Два года! Почти два года она занимается домом, пока Матушка болеет, а он все равно заставляет ее стучать! Она вышла из библиотеки, хлопнув дверью, сосчитала до двух и громко постучала.

– Да, вы можете войти, – прозвучал голос Короля.

Азалия стиснула зубы.

Король был уже одет для бала, в официальных цветах – красном и серебряном. На его военной форме был ровный ряд пуговиц и медалей, сверху одет серебряный кушак от груди до запястья, как у Азалии. Пока он перебирал бумаги, Азалия увидела несколько слов: соглашение, войска и сражение. Как генерал-капитан, он уйдет вместе в кавалерийскими полками на несколько недель помогать соседним странам в войне. Азалия не любила об этом думать.

– Теперь порядок, – сказал он, когда Азалия подошла к столу. – Невозможно управлять страной без законов; невозможно управлять хозяйством без правил. Это так.

– Сударь, – сказала Азалия, – дело в Матушке.

Услышав это, Король отложил бумаги.

– Я думаю, нужно послать за сэром Джоном, – сказала Азалия. – Я знаю, он приходил сегодня утром, но... что-то не так.

Образ матери с белыми губами, еле-еле краснеющими, всплыл в голове Азалии, она сжала пальцы. Король встал.

– Хорошо, – произнес он. – Я сам приведу его прямо сейчас. – Он взял пальто и шляпу с вешалки возле камина. – Уделите внимание гостям. Они скоро прибудут. И... – Король нахмурился. – Убедитесь, что ваши сестры находятся в вашей комнате. Они пообещали, что не выйдут, но... вы же их знаете.

– Вы заставили их пообещать, что они не выйдут из комнаты? – негодуя воскликнула Азалия. – Даже Брэмбл?*

(*"Bramble" в переводе с англ. «ежевика» прим. перевод.)

– Особенно Брэмбл.

– Но это же традиция – подглядывать на Святки! Даже Матушка...

– Традиция отменена, мисс Азалия. Я не допущу этого, после полного фиаско в прошлом году.

Азалия поджала губы. Разумеется, она не хотела, чтобы бал закончился как в прошлый раз, но держать сестер в комнате, как в клетке, было несправедливо.

– Вот что мы сделаем, мисс Азалия, – сказал Король. – Я послал сладости в вашу комнату и разрезал рисунок, чтобы они вместе собрали его по кусочкам. Им не будет грустно.

Король собрался уходить, и Азалия спросила вслед.

– Вы вернетесь в течение часа? К первому танцу?

– Азалия, в самом деле! – ответил Король, надевая плотную шляпу. – Неужели для тебя все сводится к танцам?

Это и в самом деле было так, но в данный момент Азалия решила не акцентировать на этом внимание.

– Так вы вернетесь вовремя? – спросила она.

Король махнул рукой на прощание.

– Как скажете, – ответил он и ушел.

ГЛАВА 2

Примерно час спустя часы на башне пробили восемь, бальная комната заполнилась гостями, напоминающими яркие цветные букеты, ароматы мускатного ореха и сосны витали в воздухе, стоящие в углу рождественские елки сверкали и мерцали стеклянными шарами, а Азалия шла под руку с премьер-министром Фейрвеллером.

– Он правда не смог прийти? – беспокоилась Азалия, пока Фейрвеллер вел ее в центр бального зала. – Что-то случилось? Или он просто хотел избежать танцев?

– Он передал, что сожалеет, – сказал Фейрвеллер, – и напомнил, чтобы вы ухаживали за гостями. Он захотел остаться с вашей матерью. Но доктор не выглядел обеспокоенным.

Азалия вытолкнула из головы образ белых губ. Вместо этого она пристально посмотрела на руку Фейрвеллера в черной перчатке. Почему Король попросил Фейрвеллера сопровождать ее? Фейрвеллер неплохо выглядел, был молод – особенно для премьер-министра. Но, Боже! Азалия помнила бывшего премьер-министра, лорда Брэдфорда, ровесника Короля. Азалия была совсем маленькой, когда лорд умер. Это был приятный джентльмен с блеском в глазах, от которого пахло мылом и кофе, а на губах играла едва заметная улыбка.

Фейрвеллер, напротив, казался грозовой тучей. Он никогда не улыбался, носил он только черное, даже черные запонки и жилет и походил на большого скользкого паука. И еще один недостаток – его нельзя было раздавить.

– Может, у Матушки начались роды? – спросила Азалия. – Но ведь еще рановато для этого, да?

– Не могу знать, – ответил Фейрвеллер.

Азалия коварно улыбнулась ему милой улыбкой.

– Я надеюсь, вы хорошо танцуете, – процедила она сквозь зубы.– Или бал будет окончательно испорчен.

Фейрвеллер встал с ней в идеальную танцевальную позицию.

Заиграла музыка, разговоры стихли. Азалия начала вальсировать с Фэйрвеллером. На удивление он оказался мастерским танцором. Они скользили по танцевальной зале в такт музыке, лавируя между другими парами. На самом деле была только одна неправильная вещь в танце с Фейрвеллером ... это сам Фейрвеллер.

Вальс закончился. Премьер-министр проводил ее к краю бальной комнаты, Азалию обступили мужчины, приглашая на танец.

Веселая музыка, праздничные украшения, витиевато падающий за окнами снег, отражающийся в зеркалах комнаты, и танец превратили бальный зал в нечто почти магическое. Танцуя джигу, кадрили и вальсы, Азалия почти забыла, что помещение было старое, отовсюду сквозило, а окна протекали во время дождя.

Она каждый раз ухмылялась, когда партнер ставил ее в танцевальную позицию и его брови вздымались все выше и выше, покуда он вел ее по залу. Они проносились мимо дам в шифоне и кружеве, заставляя их кринолины колыхаться от легкого дуновения. Азалия танцевала легко, даже самому неуловимому из движений придавая совершенную форму, и не пропускала ни единого па. Когда приходила пора провожать ее к бархатному креслу у стены, кавалеры сияли и восхваляли ее грациозность. Азалия отвечала на комплименты идеальным глубоким реверансом, во время которого ее зеленые юбки укладывались на полу шелковым водопадом, и она хихикала про себя, видя их отвисшие челюсти. Наступит день, твердо решила она, когда она будет также грациозна как Матушка. Матушка не ходила, она, словно, плыла.

Пол задрожал, когда куранты пробили десять, и гости приступили к подвижной польке. Азалия не очень любила этот тяжелый изматывающий танец. Сквозь неясные очертания танцующих она незаметно пробралась в угол, где стояли елки в надежде ненадолго уединиться. До настоящего времени все шло великолепно. Если бы только Матушка и ее сестры были здесь, то было бы совсем идеально.

Азалия подумывала метнуться наверх и проверить их. Она представляла девочек, запертых в своей комнате, сквозь пол доносится музыка. Они сидят за круглым столом, стеклянными глазами вглядываясь в кусочки картинки. Азалия вздохнула и легонько ударила по одному из шаров на украшенной серебряными лентами елке.

Послышался звон шаров. Из-за веток выросла рука с платком между пальцами. Азалия отскочила.

– Вытри слезы, птенчик, – сказало дерево.

– О, Господи! – вскрикнула Азалия, принимая платок от бестелесной руки, которая, шурша, скользнула обратно в дерево. В углу платка красовались небрежно вышитые буквы Б.Е.В.

– Тем не менее, казалось, ты вот-вот разразишься слезами, – послышалось из-за дерева.

– Брэмбл!

Из-за веток, увешанных шарами из серебряными украшениями, подмигнула пара желто-зеленых глаз. Азалия подавила восторженный возглас.

– Привет, Аз!

Установленные вокруг угла в танцевальном зале елки сформировали пустое пространство, напоминающее по форме кусочек пирога, в котором сейчас разместились сестры.

– Выглядит... уютно, – произнесла Азалия.

– Ничего страшного в том, что мы уже не чувствуем ног, – криво ухмыльнулась Брэмбл. – Здесь немного неудобно, но оно того стоит.

Азалия посмотрела сквозь ветки. Кловия* укачивала Жасмин и Кейл*, которые беспробудно спали. Ева* прижалась к ней, сжимая книгу. Ее лицо прикрывала сосновая ветка.

* («Clover» – в переводе с англ. «клевер». прим. перевод.)(«Kale» – в переводе с англ. «капуста лиловая». прим. перевод), (англ. Eve)

– Как там у вас, Ева? – спросила Азалия.

Ева перевернула страницу книги.

– Света маловато.

Азалия бросила быстрый взгляд на гостей, все еще поглощенных танцами.

– Король ужасно рассердится, – сказала она, – разве вы не пообещали ему не выходить?

– А мы и не выходим! – парировала Брэмбл. – Та-дам! В следующий раз Королю следует дважды обдумывать свои слова. Ты рада, что мы здесь?

Восторг охватил Азалию, и она не смогла сдержать смех.

– Неописуемо!

Девочки наперебой затараторили.

– В этом году бал совершенно чудесный!

– Не могу дождаться, когда вырасту!

– Еда выглядит изумительно!

– Ты покорила всех мужчин!

– Только помни, не привязывайся ни к кому из них, – сказала Дельфиния*, считающая себя экспертом в любовных делах, ведь ей было уже двенадцать. – Они танцуют с тобой не потому, что ты – это ты, а потому, что если они женятся на тебе, то получат корону.

*(«Delphinium» – в переводе с англ. дельфиниум. прим. перевод.)

Улыбка Азалии погасла. Она отошла от елок, чувствуя будто невидимая рука скрутила ей живот.

–Ох!... перестань, Дельфиния! – сказала Брэмбл.

– Я всего лишь считаю, что ей не следует влюбляться и все тут, – настаивала Дельфиния. – Как только парламент выберет следующего Короля она...

– Да, спасибо. – Брэмбл оттолкнула Дельфинию назад, из-за чего хвойная масса зашелестела. Шары зазвенели. Брэмбл снова повернулась к Азалии с уже знакомой кривой ухмылкой.

– Надеюсь, ты великодушна, – сказала она. – Наш знатный ёлочный переполох занял много времени. Мы заверили Короля, что будем в нашей комнате весь день, ну, знаешь, дуться. А затем проскользнули сюда после чая.

– Вы здесь так давно? – удивилась Азалия. – Вы, должно быть, голодны!

– Голодны? Да мы умираем от голода!

– О, да! – загудели остальные девочки. – У нас нет ни крошки покушать, ни крошки, ни крошки, ни крошки!

Хвойная масса затряслась.

Азалия, смеясь, отпрянула.

– Это я могу исправить! – сказала она и невинно поплыла к столу с десертами.

Она наполнила тарелку всеми видами сладостей: засахаренной малиной, пирожными с розмарином, глазированными орехами, липкими сладкими булочками, яствами, которые они могли позволить себе лишь раз в году, поскольку бал на Рождество финансировал парламент. Их собственный довольно бедный стол состоял из каш и картофеля. По возвращении к елкам, как только заканчивалась полька и начиналась мазурка, Азалия наклонялась, будто рассматривая свои туфельки, и проталкивала тарелку между веток. Несколько пар жаждущих рук затягивали ее внутрь, и из-за деревьев раздавались восторженные визги.

Примерно каждый пятый танец, старательно наполняя тарелку во время быстрой джиги так, чтобы не быть замеченной, Азалия приносила девочкам сладости. Каждый раз тоненькими голосками они выражали свое одобрение. Пока пары танцевали варшавянку, Азалия со звоном расставляла на своем блюде этажами десять изящных хрустальных чаш с пудингом – спецзаказ от девочек. И с осторожностью пробираясь к деревьям...

...Азалия едва не столкнулась с джентльменом.

Азалия потеряла равновесие, и маленькая верхняя чаша с пудингом соскользнула с нижних. С поражающей быстротой молодой человек поймал ее большим и указательным пальцами, отступая назад, когда юбки Азалии успокоились. Его взгляд скользнул по ней, ее каштановым локонам и шелковом платье, а затем остановился на тарелке, заставленной пудингами. На верхушке каждого из них красовался сладкий крем.

С пылающим лицом Азалия высоко подняла подбородок и холодно уставилась на него, не позволяя своим видом никаких вольных замечаний в ее адрес.

Он открыл рот, потом закрыл. Затем медленно, будто ожидая от нее удара, он осторожно с хрустальным позвякиванием поставил чашу с пудингом на вершину и отступил.

– О! Да у вас кровь! – воскликнула Азалия.

Теперь она поняла, почему он прятался между елками и портьерами. Он был ужасно растрепанный. Прядь его взъерошенных волос неопределенно цвета, между оттенками темный блондин и каштановый, спадала на глаза. Его скулы и красивый черный костюм были измазаны грязью, а платок, который он опять прижал к руке, пестрел еще и кровью.

– Все... в порядке, правда, – запинаясь, произнес он.

Но Азалия уже поставила тарелку на мраморный пол, послышался звон ложек, и извлекла из рукава чистый платок Брэмбл.

– Тихо. – она взяла его за руку и прижала его рану пальце. – Все на так уж плохо. Мы сейчас ее промоем. И о чем вы думали, используя такой грязный платок?

Рана была неглубокая, и молодой человек стоял смирно, пока Азалия рассматривала ее. На фоне его больших ладоней ее собственные казались крошечными, и ей не сразу удалось перевязать порез.

– Моя лошадь подскользнулась по пути сюда, – объяснил он. Его голос напомнил Азалии сдобные густые сливки, какие можно добавить в любое блюдо, тем самым улучшая его вкус. – Мост на Дворцовой дороге. Я только приехал.

Азалия кивнула, думая о том, как Король избегал этого ледяного моста каждую зиму. Со знанием дела она завязала концы платка в тугой изящный узел. Молодой человек коснулся его.

– Спасибо, – поблагодарил он.

– Вам, вероятно, не следует здесь задерживаться, – сказала Азалия. – Вам необходима надлежащая повязка, иначе будет заражение, и рана будет пульсировать каждый раз, когда вы повернете девушку для следующего па. Вы же не хотите этого.

– Несомненно, – намек на улыбку заиграл на его губах.

Азалия снова взглянула на него, не обращая внимания на грязные и растрепанные галстук и волосы. Что-то в нем показалось очень знакомым. Как он стоял, его решительный мягкий характер, длинный нос и глаза – теплые карие глаза, которые подчеркивали черты лица. В ее семье у всех были голубые или зеленые глаза. Карие застали ее врасплох и очаровали.

– Азалия, где наша еда? – зашептало дерево позади нее.

– Мы умира-аа-аем от голода!

Азалия пнула ногой ветки, заглушая шум звоном шаров.

– Вы что ли...?

– Нет, – перебила она. – Мы раньше не встречались?

Молодой человек снова улыбнулся и дотронулся до уголка перевязанного платка, на котором были вышиты буквы Б.E.В.

– Много лет назад, – сказал он. – Когда мы оба были младше. Вы... не помните меня?

Азалия покачала головой.

– Сожалею, – ответила она. – Как ваше имя?

Он наклонился.

– Лорд Брэдфорд.

– Брэдфорд! – воскликнула Азалия. – Как бывший премьер-министр?

– Похоже, что так, – сказал он. И Азалия заметила искорку в его глазах, мелькнувшую сквозь серьезное выражение лица. Она улыбнулась. Неудивительно, что он показался ей таким знакомым! Она рассматривала его и думала, знает ли он, что все в Исбэри ждут, что он будет баллотироваться на пост премьер-министра, как и его отец. С взъерошенными волосами и в помятом костюме он – не лучшая кандидатура.

– Вы не ... заняты на следующий танец, не так ли? – сказал он. – То есть, если вы...

Внезапно он остановился, резко закрыв рот. Он смотрел перед собой. Позади них зазвенели шары, Азалия посмотрела вниз и увидела маленькую пухлую ручку, высунувшуюся из-под дерева и схватившую его за низ брюк. Азалия съежилась.

– Не туда, Айви, ты – настоящая идиотка, – прошептал голос из-за веток. – Налево, налево, нет, левее...

Рука, высунувшаяся из-под елки, обшаривала все вокруг и нащупав край блюда, она медленно со звоном и шумом затащила тарелку под дерево. Глаза лорда Брэдфорда округлились, когда он увидел, как замок из пудингов медленно исчезает под ветками. Из-за дерева послышались восторженные писки.

Азалия закрыла лицо руками.

– Ааа, – произнес Лорд Брэдфорд.

– Не надо, – сказала Азалия. – Просто... не надо.

– Вот вы где! О, дорогая, я вам помешала?

Азалия и Лорд Брэдфорд быстро отступили друг от друга, увидев приближающуюся Леди Кавершем с глазами полными невинности. Леди Кавершем напомнила Азалии одну из кукол в магазинах на Серебряной улице: бледную, идеальную и дорогую. Азалия выдавила из себя улыбку.

– Совсем нет, – ответила она. – Ему уже лучше.

Лорд Брэдфорд снова удивленно посмотрел на елки, и Азалия впилась в него взглядом с самым просительным выражением, на которое только была способна, умоляя его не устраивать скандал.

– Ой! – Леди Кавершем резко вскрикнула. – Что это?

– Где? – одновременно отозвались Азалия и Лорд Брэдфорд.

– Елка! За ней что-то шевелится!

Кровь отхлынула от лица Азалии.

– Я не... видела ничего, – с запинкой произнесла она.

Леди Кавершем шагнула вперед, пытаясь заглянуть между веток, позади нее развевались тонкие оборки ее платья.

– Там что-то было... О! Вот опять!

– Леди Кавершем, – сказал Лорд Брэдфорд, вставая перед ней. Он протянул руку и поклонился. – Окажите мне честь пригласить вас на следующий танец.

Леди Кавершем отвела взгляд от деревьев и сосредоточила его на предложенной руке Лорда Брэдфорда. Она искоса посмотрела на Азалию, и на ее безупречном лице заиграла едва уловимая усмешка.

– Если вы настаиваете, – сказала она. Победоносно глядя на Азалию, и схватив протянутую руку Лорда прямо за место перевязи – отчего он и Азалия вздрогнули – Леди Кавершем тянула партнера на танцевальную площадку с таким видом будто ее пришлось долго уговаривать.

Он быстро обернулся. Азалия поборола желание потянуть его обратно и пригладить ему волосы.

Оставшийся вечер Азалия его не видела. Бал затихал подобно музыкальной шкатулке, гости постепенно расходились. Около полуночи доставив девочкам очередную порцию сладостей, Азалия закатила под елки рождественское яблоко. Оно прикатилось обратно. Сестры уснули.

Последний танец, сплетение*, был любимым у Азалии. Она надеялась, что ее пригласит лорд Брэдфорд, но к тому времени он уже ушел, и взамен она стояла в танцевальной позиции с мистером Пенбруком – молодым, довольно вспотевшим джентльменом, который, казалось, не мог поверить своей удаче. Оставшиеся гости сомкнулись кольцом, наблюдая, как Азалия и мистер Пенбрук держали концы длинного шарфа.

*('Entwine' в переводе с англ. «сплетать». прим.перевод.)

Заиграла музыка и...

Хлопнула дверь.

Двери танцевального зала рикошетом распахнулись. Гости вздрогнули, музыканты затихли.

Это был Фейрвеллер.

– Бал окончен! – заявил он, шагая к ближайшему окну.

От присутствующих послышались вежливые возражения.

– Министр, что вы делаете? – спросила Азалия, выходя из позиции.

Фейрвеллер не ответил. Он взял кочергу с каминной подставки, чтобы расцепить у потолка веревки, удерживающие портьеры в виде арок. Ткань рябью опустилась на пол, пряча за собой покрытые инеем окна.

– О нет! – произнес один из старых парламентеров. – Это что? Снова нашкодили маленькие принцессы? Хо-хо! Вы заглядывали в люстры?

Некоторые гости хихикнули. Азалия покраснела.

– Если нужно, мы поможем искать, – сказала одна из дам. – В прошлом году они едва не замерзли насмерть.

– Мне нужно, чтобы все разошлись по домам. – Фейрвеллер шагнул к другому окну, чтобы также зашторить его. – Если вы не возражаете.

Гости повернулись к Азалии, щеки ее горели.

– Министр, – начала она.

Их взгляды встретились, пересекая зал. Что-то застыло в железных серых глазах Фейрвеллера, что-то непонятное Азалии, но это поколебало ее решительность. Она отпустила конец шарфа.

– Хорошо, – сказала она. Затем обратилась к гостям, – спасибо вам всем за то, что пришли. В следующем году у нас... определенно будет бал с традиционным завершением.

Ее речь вызвала смешки и редкие аплодисменты. Пока Фейрвеллер продолжал занавешивать окна вдоль всей стены, Азалия проводила каждого присутствующего до двери, помогла музыкантам запаковать инструменты и пожелала всем веселого праздника на прощание.