Текст книги "Сплетение (ЛП)"
Автор книги: Хизер Диксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
По лицу лорда Брэдфорда пробежало смущение, и Азалия, испытывая жар, вновь повела его на чердак башни по шатким ступенькам.
Башня – квадратная, симметричная и старая – высилась над вестибюлем. Воздух здесь был затхлым с острым запахом металла. Азалии пришлось прикрыть глаза, когда они взобрались на главную платформу. Солнечный свет разливался сквозь стеклянный циферблат, отбрасывая на пол тени цифр. Лязгали и звенели блоки с шестеренками.
Лорд Брэдфорд как зачарованный изучал конструкцию, трогая каждую огромную размером-с-колесо-повозки шестерню, его глаза светились возбуждением.
– Это магия, – сказал он, указывая на главный механизм, вращающий вал и стрелки. – Мне было интересно, как противовесы двигаются без пара и усилий. Взгляните.
Азалия пристально посмотрела на шестерню. Возле центра, словно выкованная кузнецом, была отметка, идентичная той на чайном сервизе – DE. Знак Д'Иса.
– Вполне возможно, – сказала она. – Здесь повсюду очаги магии со времен Его Королевского Величества.
По идее, мысль о том, что когда-то дворец был покрыт злыми чарами, должна была ужасать ее, но она не боялась. Сложно трястись от страха перед зданием с запахом старой гренки. Некогда, полагала Азалия, дворец был величественным и пугающим: волшебные стены, через которые можно пройти, дымоходы, на которых не гнездятся птицы. Когда убили Его Королевское Величество – сначала отравили несколько раз, затем расстреляли из пистолетов, потом отрезали голову и испепелили его в главном дворцовом камине... никто, по правде говоря, не любит распространяться об этом – Гарольд Первый каким-то образом расколдовал дворец, перестроил его и сделал его пригодным для проживания.
Остались только частички магии, такие как чайный сервиз и эта башня.
– Мой отец поговаривал о волшебстве во дворце, – сказал лорд Брэдфорд, направляясь к крохотному камину в стене. Азалия чувствовала, как при каждом его шаге двигаются половицы у нее под ногами. – Он рассказывал, что, когда наши отцы были мальчишками, они частенько играли вместе в магических переходах.
Брови Азалии поползли на лоб.
Как странно представлять играющего Короля. Или даже думать о нем как о мальчике. Однако, когда лорд Брэдфорд взял совочек с каминной стойки и пошел обратно к ней, снова скрипя половицами, Азалия спросила: "Волшебные переходы? Здесь? В нашем дворце?"
Лорд Брэдфорд улыбнулся еле заметно и под медленно вращающимся валом заговорчески наклонился к ней. Азалия подошла ближе и уловила запах свежего белья с ароматом хвои.
– Эта метка, знак Д'Иса. Оставленная на кирпиче, она обозначает тайный проход. Вы знали это? Его можно открыть, потерев серебром.
– В самом деле? – воскликнула Азалия.
– Хотя, насколько я помню, он говорил, что сейчас эти помещения используются только как кладовые. Боюсь, это не очень захватывающе.
Азалия кивнула, но отложила эту крупицу информации у себя в голове.
Помня о цели визита и все еще держа совочек, лорд Брэдфорд по приставной лестнице легко поднялся на платформу с колоколами и шестеренками. Громоздкий механизм скрыл его, и Азалия прикусила губу и поджала пальцы в пуантах. Очень скоро помещение заполнил ржавый бескомпромиссный скрип. Затем – обрушилась тишина. Тиканье прекратилось. Азалия протянула вверх руку и дотронулась до вала на циферблате. Оттого, что он не вращается больше, у нее скрутило желудок.
Лорд Брэдфорд появился из-за шестеренок уже без совочка, его лицо вновь приняло серьезный вид. Азалия, в стремлении скорее уйти, повела его вниз по ступенькам.
Он, казалось, чувствовал, что она была не в настроении разговаривать, и торжественно хранил молчание.
Азалия остановилась от звука удара и тихого "У-у" лорда Брэдфорда.
– Вы не ушиблись? – спросила Азалия.
– Вроде нет, – последовал ответ после паузы.
– В атаку!
Боевой клич эхом разлетелся по башне, гулко отражаясь от колоколов. Голос Брэмбл! Тотчас же в воздух взлетел рой картофелин. Бац! Бум! Ба-бах! У подножья лестницы в тусклом свете стояли все девочки, их юбки были подвернуты вверх, как корзины. Картофель сыпался градом, налетая на кирпичные стены, тонкие перила, деревянный пол и на лорда Брэдфорда. Он умело защищался рукой.
– Вы что все с ума посходили? – закричала Азалия. – Прекратите немедленно... ай!
Картофелина попала ей в голову. Дельфиния швырнула в нее еще одну, которую лорд Брэдфорд поймал своей высокой шляпой до того, как она достигла цели.
– Что вы творите? – спросила Азалия, сбегая вниз по оставшимся ступенькам. – Ева! Флора и Злата! И Кловия... только не ты!
Кловия, которая не бросила ни единого клубня, отошла назад, краснея от стыда, на ее глаза навернулись слезы.
– А вы, – обратилась Азалия к Брэмбл. – Что с вами тремя?
По крайней мере, на пару секунд, Брэмбл снизошла до виноватого взгляда, а затем гневно вздернула подбородок.
– Мы не можем бездействовать, – сказала она. – Если он не запустит часы на башне снова, то мы будем повсюду опаздывать, а если мы будем все время опаздывать, то...
– Король будет еще более сердитый, чем прежде! – закончила Дельфиния.
– Он вскоре уйдет на войну, и мы никогда его больше не увидим, – это была Злата.
В очередной раз Азалия стояла среди сестер, чьи губы дрожали, а щеки были мокрыми от слез. Жасмин калачиком свернулась на полу, ее детские кружевные панталоны подергивались черной рябью. Она завопила тоненьким звонким голосочком.
– У меня есть часы.
Азалия вздрогнула, вспомнив о присутствии лорда Брэдфорда. Он спустился вниз и протянул ей свою руку, в которой были золотые часы на цепочке с брелоком.
– Пожалуйста, примите их, – сказал он. – Вы можете спрятать их в кармане на время траура и следить за временем.
Азалия могла поклясться, что это была семейная реликвия. Между орнаментальными завитками золото почернело от времени.
– Мы не можем взять их, – сказала Азалия.
Брэмбл выхватила карманные часы из ладони лорда и, прижимая их к груди, отскочила.
– Ах, ты! – Азалия попыталась забрать их обратно, но Брэмбл все дальше убирала руки.
– Возьмем их в залог, – сказала Брэмбл. – Получите их назад, когда запустите башенные часы.
Лорд Брэдфорд поклонился.
– Как пожелаете.
– Значит, они наши до тех пор.
– Именно так.
– И вы не получите их до тех пор.
– Как вы и сказали.
– И...и... что ж... ладно... хорошо тогда, – заключила Брэмбл.
Бледная от смущения Азалия собирала картофель, пока младшие сестры обступили Брэмбл, демонстрирующую им как карманные часы заводить, а также открывать и закрывать. И, только когда все было убрано, Азалия осознала, что лорда Брэдфорда в комнате уже не было.
Азалия стрелой пролетела через холл к мезонину в вестибюле. Он еще не ушел. Азалия, едва дыша, остановилась у лестницы и прислонилась к перилам.
– Сэр, – позвала она. – Лорд Брэдфорд.
Он обернулся. Его взгляд скользнул вверх и он увидел Азалию.
– Спасибо, – сказала она.
Лорд Брэдфорд низко поклонился, снимая при этом шляпу, которая снова взъерошила ему волосы. Когда он выпрямился, его лицо озаряла улыбка, такая же изогнутая, как и его галстук, и Азалия не смогла не улыбнуться в ответ.
ГЛАВА 5
Похороны состоялись на следующий день. Принцессы, прижимаясь друг к другу, держались настолько далеко от могилы, насколько позволяли приличия. Кладбище и прилегающие улицы были переполнены скорбящими – на всех была черная одежда, черные вуали и чепчики. Лошадей для процессии покрасили черной краской, уличные фонари обернули черной тканью. Всё черное.
Лишь суровыми белыми хлопьями на черный пейзаж падал снег.
Король стоял возле могилы, рядом с членами парламента, втянув щеки и плотно прижимая руки к бокам, что говорило о его раздраженности. Он не смотрел на могилу. Он не смотрел на девочек. Он смотрел... в пустоту.
После того, как прочли молитвы, уложили в могилу хвойные ветви, остролист и омелу, толпы присутствующих двинулись на выход через старые шаткие ворота. Семье и членам парламента предстоял поминальный обед в кафетерии. Король, не говоря ни слова, ушел вместе со скорбящими. Он даже не плакал. Азалия пыталась сдерживать свое негодование – ее ладони все еще саднили со вчерашнего дня.
Девочки не двигались, пока кладбище совсем не опустело. Они не отводили взглядов от изваяния плачущего ангела. На их рыжие, золотистые и каштановые макушки в безмолвии приземлялись снежинки, каплями стекающие по волосам.
– Нас хватятся, – спустя некоторое время произнесла Азалия. – А нас ждет обед с Королем. Он обязан прийти, ведь там будут гости. Таково правило.
Крепко ухватившись за отвороты плащей и покрывающие плечи шали, сестры не проронили ни слова.
– Мисс Азалия.
Азалия обернулась и увидела Фейрвеллера. Он выглядел еще мрачнее обычного. Держа шляпу в руке, он жестом указал на узкую тропинку, ведущую вдоль деревьев и могильных плит.
– Не соизволите пройтись со мной?
Азалия пошла за ним, минуя обледенелые ветки и покрытые инеем листья. Ощущая на себе любопытные взгляды сестер, она слегка поморщилась, предвидя бесконечный поток поддразниваний. Фейрвеллер – молодой, статный, красивый, но неприятный, как шершень, и пахнет мятой.
– Здесь присутствовал премьер-министр Делчестра, – наконец произнес Фейрвеллер. Под его ногами хрустел снег. – На похоронах. Вы видели его?
Азалия вспомнила бородатого мужчину с моноклем и кивнула.
– Вам известно, что недавно Делчестр вынудил нас исполнить условия альянса и выступить с ними в схватке? И то, что вашему отцу, также как мне и полкам, придется скоро отправиться на войну?
Азалия резко остановилась, юбками сметая снег с тропинки.
– Он же не сейчас уходит? – спросила она
Фейрвеллер печально кивнул:
– Ему предоставили достаточно времени, чтобы проститься с вашей матерью, но пришла пора вспомнить о долге. Войска могут отплыть уже завтра, пока не начался шторм. Я подумал, вам следует узнать об этом не из газет.
Азалия хранила безмолвие. До этого, лишь Матушка разговаривала с ней о таких вещах, сглаживая острые углы. А теперь, слушая Фейрвеллера, ей казалось, что в порывах ветра закружили колючие кристаллики льда. Азалия сильнее натянула шаль.
– Так скоро, – сказала она. – Вы уверены, что ему уже обязательно уезжать? А как же траур?
Фейрвеллер слегка покачал головой.
– К сожалению, в политике нет места чувствам.
– Но он же король! Ему и вовсе не обязательно участвовать! Уверена, король Делчестра и не будет!
Он протянул вверх одетую в перчатку руку и с хрустом отломил обледеневшую веточку. Перед тем, как снова заговорить, он долго разглядывал ее, держа в ладонях.
– Существует старинная магия, – медленно начал он. – Она очень сильная и связана с обещаниями. Она берет истоки со времен Его Королевского Величества Повелителя Д'Иса и первого генерал-капитана. Ваш отец дал такую клятву, когда мы заключили союз с Делчестром. Мы все поклялись. Нельзя не считаться с этим.
– Он дал клятву, – глухим, ничего не выражающим голосом, повторила Азалия.
– Поэтому, мы обязаны идти. Если это вас хоть немного утешит, то я уверен, что война закончится быстро. Несомненно, она не продлится и года.
Азалия прислонилась к стволу заиндевелого дерева, в очередной раз сдерживая слезы. Серые глаза Фейрвеллера, такие же бесцветные, как и он сам, внимательно наблюдали за ней. Спустя некоторое время он поклонился и ушел прочь через железные ворота.
Кусты за спиной Азалии затрещали, и вовсе не ветер был тому причиной. Она уставилась на укрытую снегом землю и вздохнула.
– Теперь можете выходить, – сказала она.
Из-за надгробных памятников и голых деревьев, где они прятались все это время, практически бесшумно стали появляться сестры. Они смотрели на Азалию широкими испуганными глазами. Кловия прижимала к груди Лилию. Они все хранили молчание, за исключением одиннадцатилетней Евы, которая сгребла снег, слепила из него снежок и запустила его в изваяние плачущего ангела над могилой Матушки. Пфф.
– Ненавижу эту статую! – закричала она. – Она совсем не похожа на ангела! – Пфф, – Кажется, будто она подавилась ложкой! – Пфф.
– Ева, – позвала Азалия. Ева икнула, сняла очки и потерла глаза покрасневшей рукой.
Усилившиеся порывы ветра трепали локоны девочек; бедняжки стояли неподвижно – притихшие и несчастные. Азалия перевела дыхание.
– Флора, Злата, можете выполнить па из мазурки прямо здесь? – спросила она.
Флора фыркнула и замотала головой.
– Это не так уж и сложно, – настаивала Азалия. – Просто попробуйте, у вас получится. Никто вас здесь не увидит.
В нерешительности, Флора предприняла попытку: повернувшись на девяносто градусов, она сделала шаг назад, но оперлась не на ту ногу и запуталась. Ее подбородок задрожал.
Я вообще ничего не могу в этих ботинках, – пожаловалась она. – Они такие тяжелые.
– Это было хорошо! – Азалия поставила близняшек рядом с собой. – У тебя почти получилось. Разобьем движение на части. Давай, Злата. Сначала левую ногу, шаг назад. Поворот, хорошо, прыжок направо, изящный поворот, вместе. Хорошо!
– У нас получилось, – воскликнула Флора. Она повторила па, ее светло-русая коса подскакивала при каждом прыжке. Злата вторила ее движениям.
– Это легко! – просияла Злата.
– Вы обе, так быстро учитесь, – улыбнулась Азалия. – Давайте попробуем вместе. Возьмитесь за руки. Холли, Айви, вы делаете только базовые шаги. Поняли?
На этот раз возражений не было, даже Ева, едва сдерживая улыбку, произнесла: "Мы, должно быть, нарушили, по крайней мере, уже правил пятьдесят". Они соединили руки. Холли наклонилась, чтобы свободной рукой ухватиться за Кейл. Стараясь не замечать могильных плит, они начали танцевать в снегу. Шаг, скольжение, вместе, вперед. Они сомкнули руки в центре круга, затем разъединили и хлопнули в ладоши.
Темп задался быстро. Азалия уже забыла о ветре и стуже, о том, что они на кладбище, и даже о трауре, и о том, что тяжелые ботинки натирают ноги – она чувствовала только уже знакомое трепетание в груди. Теплая мерцающая частица. Все девочки теперь улыбались.
Едва Азалия собралась в очередной раз повернуться, как девочки перестали танцевать. Нарушая круг, они пытались спрятаться за старшей сестрой, затем сложили руки и опустили глаза.
– Что случилось? – удивилась Азалия. – Вы были так прекрасны. – Нахмурив брови, она обернулась – перед ней стоял не кто иной, как сам Король.
Танец словно выбило из нее. Азалия оступилась.
– Сударь! – сказала она.
Король открыл рот, закрыл его, затем открыл снова.
– Что вы делаете? – спросил он.
– Э-э, – запнулась Азалия. – Всего лишь... танцуем, и только.
– Да, это я вижу, – сказал Король.
Девочки шаркали по снегу ногами.
– Мы же очень тихо, – защебетала Холли, – как мышки!
Король растерянно почесал голову. Вблизи он выглядел таким уставшим и измученным, паутинка морщин вокруг глаз стала более заметной, чем раньше, то же можно сказать и о складке между бровями.
– Не сердитесь, – сказала Азалия. – Все в порядке, правда – нас никто не видел.
– Только потому, что вас никто не видел и не слышал, не значит, что все в порядке, – произнес Король. Он крепко схватил Азалию за плечи, отчего она съежилась.
– Траур подразумевает проявление наших внутренних страданий, – продолжал Король. – Танцы оскорбляют память о вашей матери. Плохой пример, Азалия! Как будущей королеве, тебе следует лучше стараться! Плохой пример!
Выговор причинял острую боль. Азалия внезапно почувствовала, насколько холодным был ветер, и как он бил ей в лицо. Она отвернулась.
– Идите в дом, – подытожил Король, освобождая ее и потирая лицо рукой. – Все вы. Немедленно, пока не начался шторм.
Тем вечером Азалия спорила со своими сестрами. Это происходило крайне редко, но обстановка накалялась, и им подали ужин в их комнату – жестокое наказание. За окном стучал дождь, через щели в крыше падали капли в предусмотрительно подставленную чашу на столе. Девочки сидели возле огромного камина и маленькими глотками пили грибной суп. По крайней мере, суп был горячим.
– Я просто считаю, что нам всем следует извиниться, – сказала Азалия. Она намазала маслом очередную оставшуюся-после-поминального-обеда булочку для Айви, нетерпеливо выхватившую деликатес. – Даже, если мы считаем, что не прав он. Мы не можем оставить все как есть.
– Я просто считаю, что это странно, – сказала Брэмбл, потирая руки о горячую чашку. – За несколько дней он впервые к нам обратился и кричал при этом.
– Он пообщается с нами перед отъездом, – произнесла Азалия. – Он обязан. Это правило номер двадцать один. Помните? Прощаться, соблюдая формальности. Мы всегда выстраиваемся в линию в вестибюле перед его поездкой по длительным Д.К.В.
Брэмбл мрачно улыбнулась.
– Кушать с семьей тоже было правилом, – съязвила она.
Во время перебранки губы Дельфинии становились все жестче и тоньше. Она периодически посматривала на Еву, которая молчала весь вечер. Ева сидела на краешке своей кровати и, пытаясь не заплакать, издавала звуки подавленных рыданий.
– Ева? – обратилась к ней Азалия.
Ева вертела на коленях свои очки.
– Ладно, – сказала Азалия. – Дельфиния?
Дельфиния подняла острый подбородок, бросая упрямый дерзкий взгляд. Ева сглотнула и заговорила.
– Он не попрощается с нами, – сказала она, все еще пристально рассматривая очки своими синими глазами. – Он уедет и даже не придет повидать нас.
Сестры посмотрели друг на друга, затем на Азалию. Азалия сморщила лоб.
– Ева, сейчас...
– Она права, – бросая на пол скомканный платок, перебила ее Дельфиния, – О, блаженное неведение! Не могу поверить, что вы до сих пор ничего не уяснили. Ева и я все поняли еще два дня назад!
– О чем ты?
– Король, – сказал Ева. – Он не... – Она оттягивала кончики своих густых темных волос. Вмешалась Дельфиния.
– Он не любит нас, – произнесла она. – И мы ему не нужны.
Она была настолько бледная, что Азалии показалось, что на этот раз она может упасть в настоящий обморок. Холли, Айви и двойняшки переводили встревоженный взгляд с Азалии на Дельфинию. Азалия сердито сложила руки.
– Что? Конечно он любит нас, – сказала она. – Иначе быть не может. Дельфиния, так и есть.
– Он... он всегда кушал с нами, – смело заявила Флора. – И... он дает нам туфельки для танцевальных занятий.
– Он КУШАЛ с нами и ДАВАЛ нам туфельки, – поправила ее Дельфиния, – потому что Матушка была рядом, и она хотела, чтобы он так поступал. Неужели вы не видите? Он уделял нам внимание только тогда, когда его просила об этом Матушка. Теперь, когда Матушки не стало, зачем ему считаться с нами? Вероятно, он даже рад уехать.
– Дельфиния...
– Лия? – послышалось от Флоры.
Азалия сдавила горку из пустых чаш с такой силой, что они хрустнули. Она уверяла себя, что у нее нет любимых сестер, но, если бы были, то Дельфиния не попала бы в этот список.
– Чушь, – парировала Азалия. – Брэмбл тоже не верит в это.
– Ну, Аз, – Брэмбл постучала ложкой о край своей тарелки. – Он никогда не проявлял к нам великой любви.
Азалия с грохотом поставила тарелки на стол.
– И ты туда же? Как вам всем в голову могла прийти такая ужасная мысль? Он... он хотел открывать бал со мной, помните?
– Потому что ему Матушка так сказала, – прошептала Дельфиния. – А он бросил тебя с Фейрвеллером.
Азалия запустила в Дельфинию ложкой. Она пролетела мимо и попала в украшенную драпировкой банкетку. Азалия резко повернулась, юбки со свистом рассекли воздух позади нее. Она упрямо зашагала к двери.
– Я приведу его прямо сейчас, – сказала она, хватая задвижку с такой силой, что ее рука запульсировала от боли. – Вот увидите. Это не правда! Вот увидите!
Дверь библиотеки была открыта. Азалия постучала по деревянной панели рядом с дверной коробкой и заглянула внутрь.
Возле стола Короля на корточках сидел человек. Разочарованно Азалия увидела, что это был вовсе не Король, а мистер Пудинг. Престарелый дворецкий, медленно оборачивая книги в ткань, улыбнулся, когда вошла Азалия.
– Мисс! – сказал он, – Холодает, мисс.
– Где Король? – спросила Азалия.
Улыбка мистера Пудинга растаяла, он всячески избегал взгляда хозяйки.
– Он отбыл, мисс. В порт.
Не в силах сдерживать себя, Азалия глубоко вонзила ногти в ладони, в горле застрял ком.
– Он не мог! – прошептала она.
– Он сказал, что не хотел вас беспокоить из-за всей этой суеты и тяготы расставания и все в этом роде, мисс.
Азалия выскочила из библиотеки, от негодования у нее побелели костяшки пальцев.
В глубине сознания Азалия понимала всю нелепость своей затеи. Невзирая на нелюбовь к лошадям, ей все-таки удалось оседлать Теккери дамским седлом и, рискуя свалиться, поскакать на нем в порт. Азалия ненавидела верховую езду. Танец был легче и он не мог сбросить тебя, а еще от него не несло так... по-лошадиному.
В спешке Азалия забыла одеть плащ. Ледяной дождь насквозь промочил ей одежду и волосы, но она не обращала внимание на озноб. Кровь, бурлящими потоками, разливалась по ее венам, не подпуская холод.
Порт располагался неподалеку. Все судна входили в доки и вели торговлю там же – на реке Ализарин, протекающей через весь город. По мере приближения Азалии к пристани, скупой свет фонарей становился все ярче. К тому времени она уже упустила поводья, теперь беспокойно свисающие, и что есть силы вцепилась в гриву Теккери. На деревянных планках из-под копыт коня вылетали комья мокрого снега.
Невзирая на ненастную погоду, в порту кипела жизнь. Десятки рабочих заводили промокших лошадей на помосты, после чего кран переносил на корабль обвязанный сетками груз. Вдыхая запах старого сырого дерева, Азалия сначала увидела Фейрвеллера в нескольких шагах от нее, а потом услышала Короля, громким голосом раздающего указания. Петляя, она протиснулась сквозь толпы кавалеристов и лошадей.
– Сударь! – закричала Азалия. Приближаясь к Королю, она пустила своего скакуна легким неказистым галопом, но потеряла равновесие и выпала из седла, как раз в тот самый момент, когда Теккери поравнялся с Диккенсом. Падая, она ухватилась за сумку, перевешенную через круп Диккенса, и по металлическому звону выпавшего из нее предмета, поняла, что это был серебряный меч.
Его незаточенное лезвиe было покрыто вмятинами и пятнами, на рукояти нанесен клеточный узор, и обычно он хранился в футляре в портретной галлерее. Поскольку меч принадлежал еще Гарольду Первому и имел историческое значение, Король брал его с собой на парады или когда предстояло произнести речь. Ничего удивительного, что также это оружие берут с собой на войну.
– Азалия! – две сильные руки подхватили ее, уберегая от падения на мокрый деревянный настил, развернули на сто восемьдесят градусов, и Азалия оказалась лицом к лицу с Королем, его выражение было очень обеспокоенным. – Бога ради! На тебе даже плаща нет.
– Не подумала, – сказала Азалия, осознавая, что ее трясет. Ее насквозь промокшее черное платье прилипло к телу.
Король расстегнул свой плотный плащ, снял его и накинул Азалии на плечи. Она едва не пошатнулась под его тяжестью. Затем Король поднял меч с планок и внимательно изучил его, хмурясь при этом.
– Ты его поцарапала. – перед тем, как спрятать его обратно в ножны, Король показал дочери крошечную тонкую черточку. – Это государственная собственность, Азалия. И вообще – зачем ты здесь?
– Вы уезжаете, – содрогаясь от холода, сказала Азалия. – Вы даже не попрощались! Девочки...
Чьи-то громкие возгласы прервали ее, люди кричали Королю о необходимости разделения войск и припасов. Запах мокрых лошадей, раздаваемые Королем оглушительные приказы, скрип реек и копыт на планках – все это было чуждо Азалии. Она крепко вцепилась в отвороты плаща и слова, бурлящим потоком, соскочили с губ.
– Вы не можете уехать сейчас! – воскликнула она. – Правило номер двадцать один! У нас есть правила!
Король повернулся к ней, его красивая красная форма почернела от дождя. Сверкнула молния, отбрасывая грозные тени на его лицо.
– Я не могу бросить здесь людей, Азалия! Они нуждаются в своем генерале.
– Если вы не приедете, – продолжала Азалия, – девочки решат, что вы... что вы не... пожалуйста, сударь, вам необходимо вернуться и попрощаться!
– Министр Фейрвеллер, – позвал Король. – Министр, сопроводите Азалию обратно во дворец. И, ради всего святого, проследите, чтобы она не свалилась!
В следующий миг Король усадил Азалию на спину Теккери и передал поводья Фейрвеллеру, сидевшему верхом на своей белоснежной кобыле – ЛедиФейр.
Азалии показалось, что внутри нее кипит чайник, обжигая ей пальцы, сдавливая горло и вызывая головокружение. Фейрвеллер уводил ее все дальше от доков, она смотрела как впереди подпрыгивал хвост ЛедиФейр. К счастью, Фейрвеллер не пытался завести разговор.
Гнев, наполняющий Азалию, был таким пронзительным и таким яростным, что она уже не контролировала себя. Не успел Фейрвеллер довести ее до булыжной мостовой, как она, наклонившись вперед, вырвала повод из его рук.
– Сударыня! – только и произнес министр, когда она пустила лошадь галопом, удаляясь от него.
– Ах так! – закричала Азалия сквозь падающие ледяные капли, когда копыта вновь застучали по дереву. – Ну ладно! – Возле Короля она резко остановилась, Теккери заскользил.
Король перевел взгляд с поводьев в его руке на Азалию. Сначала он удивился, потом нахмурился.
– Азалия... – начал он. Азалия перебила его.
– Вам известно, как много мы думали о вас! Вы могли хотя бы... хотя бы вести себя так, будто вам не все равно!
Она стянула с плеч его плащ и скомкала его в мокрый тяжелый клубок.
– Нам стыдно, что мы питали глубокую привязанность к человеку, совсем не заслуживающего этого. Если мы не нужны вам, что ж... ладно! Вы нам тоже не нужны!
Со всей силы она бросила плащ в Короля. Насквозь пропитанный водой, он упал на платформу всего лишь в футе от нее.
– Прощайте! – крикнула она.
Она рывком развернула Теккери и пустила его быстрым галопом – подальше от порта, по скользким улицам обратно во дворец. От необъяснимой эйфории у нее горели пальцы и щеки, она почти смеялась, испытывая зловещее головокружение.
Все же, когда Теккери довез ее до ворот дворца, пламя внутри потускнело до унылого пульсирования, а головокружение обернулось болью. Она вновь развернула лошадь и взглянула на серебряную гладь реки, тонкими лучиками подсвеченную портовыми фонарями. Тяжелые капли дождя стекали по ее лицу.
– Прощайте, – повторила она.
ГЛАВА 6
– Мастерски! – засмеялась Матушка. – Ты гораздо лучше, чем я! Вверх, выше, выше. Очень хорошо! Дамские плащи – в библиотеку, мужские шляпы в...
– В вестибюль. Да, я помню, – Азалия разгладила свои юбки.
– Замечательно. Мужчины будут сходить по тебе с ума.
– Я очень хочу, чтобы ты смогла прийти, – сказала Азалия.
– Твой отец придет.
– Не придет. Он будет здесь с тобой. А мне придется танцевать с ужасным Фейрвеллером.
– Что, прости?
– Боже мой. Снова этот сон! – простонала Азалия и проснулась.
Некоторое время она рассматривала ниспадающий над головой навес балдахина, ее волосы каштановыми завитками раскинулись на подушке.
Сон! Она не видела его уже, по крайней мере, недели три и думала, что больше не увидит. Поначалу – три месяца подряд – он снился ей, чуть ли не дважды в неделю, и всегда казался столь реальным, что она могла почувствовать, как от Матушки пахнет бисквитным кексом на яичных белках, лекарствами и детской мазью, а рядом с ее креслом ощутить исходившее от огня тепло. Конечно, Азалия предпочла бы сновидения о пикниках и поездках на ярмарку, а вовсе не о том, как Матушка испытывала невыносимую боль в предсмертный час. Азалии претила мысль о ее страданиях.
И все же Азалия хотела, чтобы сон длился дольше.
Нащупав в кармане ночной рубашки часы лорда Брэдфорда, она щелчком открыла их, в очередной раз испытывая благодарность. Из-за черных занавесок, покрывающих окна, даже в дневное время казалось, что на улице ночь.
Все еще рано. Азалия плотнее укутала одеялом Кейл – свою соседку по кровати – и убедилась, что Лилия спит в своей колыбели, после чего выскользнула из комнаты.
Хотя по календарю шел июнь, Азалия босыми ногами чувствовала, как в танцевальной зале от мраморного пола веяло холодом. От горевшего светильника в ее руке замерцали люстры, играя огоньками в зеркалах. Она поставила лампу и сделала глубокий реверанс своему отражению, отводя ногу назад и взмахивая рукой. Она любила упражнения на гибкость и во время танца растягивала мышцы ног. Она встала на носочки и закружилась, чувствуя, как легкий ветерок от ночной рубашки окутывает ее. Фокусируя взгляд, на каждом повороте "удерживая" точку на дальней стене, вращая ногами и еще быстрее головой, она задерживалась на каждом туре, и казалось, что нижняя часть ее тела двигается самостоятельно.
– Ты п-прекрасна.
Азалия завершила фуэте реверансом, затем выпрямилась и увидела Кловию, держащую на руках Кейл. Позади них угадывались силуэты сонных девочек в ночных рубашках.
– Доброе раннее утро, – сказала Азалия. – Вас Кейл разбудила?
– Угадала, – ответила Брэмбл, распутывая рукой свои длинные до колен волосы.
Улыбнувшись, Азалия покачала головой. Кейл было всего два года, но ее пронзительному голосу позавидовала бы любая примадонна. Как показала практика, если она закатывала истерику, то либо получала желаемое, либо доходило до рвоты. Азалия взяла малышку, и та тут же крепко схватила старшую сестру за шею. Кейл, к тому же, имела привычку кусаться, и Азалия всячески пыталась держать свои плечи подальше от нее.
– Ты... ты снова... видела этот сон, да? – спросила Кловия, когда они все уселись вокруг лампы. На золотистых волосах девочки переливался слабый свет. – Поэтому... ты спустилась сюда?
Азалия пожала плечами.
– М-может тебе стоит... написать об этом Королю, – предложила Кловия. – Возможно он... поможет.
– Спятила что ли? – вмешалась Брэмбл. – Оно ему надо?
Кловия слегка замялась и уставилась на свои руки.
– Ну хватит, – Азалия выпрямилась. – Мы же договорились – ни слова о Короле.
Девочки, заламывая руки, не поднимали глаз. Это напомнило Азалии о том позднем декабрьском вечере, когда она, дрожа от холода, вернулась во дворец настолько промокшая, что вода с нее стекала на ковер лужами. Тогда она ничего не рассказала сестрам. Всё было написано на ее лице. Не издавая ни единого звука, они помогли ей переодеться в сухую одежду, а потом расчесывали и заплетали ее влажные волосы.
Азалия также ничего не объяснила и после, ибо безжалостная правда способна терзать любого, ожесточая его сердце. Как это происходило с ней – воспоминания неистово ожигали внутренности, застывая комом в горле. Внешне она умело скрывала свою боль, но крошечные серповидные шрамы запечатлелись на ее ладонях.
– Что ты танцевала? – спросила Злата.
– Ничего конкретного. Хотя собиралась зингареллу, – Азалия улыбнулась и сказала в потолок, – если бы только нашла достаточно людей для этого танца.
