Текст книги "Бесполезная жена герцога южных земель (СИ)"

Автор книги: Хэйли Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

12

Поехавшая! В край! Я его любила, я его убила – тут тоже из этой оперы похоже актриса затесалась!

Я, конечно, слышала в прошлом всякие рассказы про злобных свекровей, которых душит любовь и ревность к собственным сыновьям, но даже они не смогли меня подготовить к таким откровениям.

По герцогу и Генри видно, что оба в одинаковом шоке. Если младший бледнеет, то вот лицо старшего наливается краской. По смирно заложенным за спину рукам с захватом запястья видно, что он старается подавить свои эмоции, но кого тут обманешь, когда челюсть сжата так, что только удивляться остается, как у него зубы не раскрошились во рту, а брови сведены к переносице.

Что значат слова Фриды о том, что у Глена не будет наследников? – проскальзывает важная мысль. Поджимаю губы. Глен даже брата по голове погладить не смог, и это при том, что на руках у него перчатки были… может ли быть, что потому он и сказал, что не намеревается меня пальцем коснуться и брачной ночи не будет, ибо у него элементарно какая-то фобия на касания?

Ну, тут понятно, как делать наследников, если ты девушку за руку даже не осмелишься взять? Я не трус, но я боюсь. Для герцога как для мужчины обнажить его проблему вот так вот вслух должно быть, весьма постыдно. Хотя я не нахожу психологические травмы и проблемы такого характера хоть сколько-нибудь смущающими. Но это потому, что я с Земли.

– И это вся причина? – спрашиваю спокойно у экономки, скрещивая недоверчиво руки на груди. – Ненавижу герцогство и весь юг, поэтому буду издеваться над маленьким ребенком и неповинной девушкой, за которую некому заступится? Ну что за мания величия, Фрида. Никто тебя на одиночество не обрекал, ты сама так решила, сама загнала себя в подобное положение. Жаль твоих родных, они наверняка хотели бы видеть тебя счастливо встречающей свою старость.

– Ты! – ревет женщина и бросается вперед, но едва ей удается седлать пару шагов вперед, как один из рыцарей, которой, кто знает когда, перестал разгружать повозку, четко скручивает ей за спиной руки. На этом крики сумасшедшей женщины не кончаются. Но мне уже становится лень ее слушать, такого потока брани я в жизни ни от кого не слышала.

Я вздыхаю. Ну, вот и все. Почти. Смотрю в сторону Глена, но похоже, он сейчас вне зоны доступа. Поза вся такая же, скрывающая агрессию, но глаза смотрят вперед, не фокусируясь ни на чем. Протягивая руку и легонько, осторожно касаюсь его плеча и быстро отнимаю руку назад, когда супруг вздрагивает.

– Ты как? Порядок? – мягко улыбаюсь промаргивающемуся и вернувшемуся в настоящее Глену.

Его сиятельство невольно отступает назад, явно было лишним самой инициировать физический контакт. Ну, теперь я на все сто уверена, что подразумевалось в словах Фриды. Не может ни к кому касаться и сам не терпит прикосновений. Сколько же в этой маленькой семье, состоящей из двух братьев сложностей!

– Заприте ее в комнате для допросов, и оставьте кого-нибудь следить, – выдыхает Глен, массируя одной рукой местечко меж бровями. Он выглядит бледнее обычного.

Безмолвный рыцарь с абсолютно безмятежным выражением лица несмотря на то, чему свидетелем он стал, повинуется, по-прежнему крепко держа руки экономки в захвате, на помощь ему споро бросается второй еще недавно разгружавший мои вещи мужчина. Эти двое проделали такой путь из столицы и даже успели грузчиками поработать, а силы хоть отбавляй, респект!

Оглядываюсь назад, Генри тоже не в лучшем состоянии. Сокращаю между нами дистанцию и серьезно заглядываю в его рассеянное лицо.

– Это она плохая. Твоей вины ни в чем не было и нет. Ты был маленьким и слабым ребенком. Повтори.

– Я был ребенком и ни в чем не виноват, это все Фрида, – под моим настойчивым взглядом Генри все же повинуется и добавляет тихо, переводя взгляд вперед на старшего брата: – Я никогда не питал к тебе ненависти. Никогда. Ты же моя единственная семья. Мне казалось, что это ты меня терпеть не можешь…

Да уж, как все печально. Но пока мы живы, ничего не потеряно! Главное, что время есть. Прошлое не переменить, но будущее и настоящее в наших руках!

Глен отпускает раздражение, крики Фриды, уводимой все дальше и дальше становятся едва слышны. Вот так потеха была наблюдавшим из окон дома слугам, больше, чем уверена, что они приличиями себя не стали ограничивать и уши хорошо погрели.

– Я должен извиниться. Как хозяин поместья я был невежественно глуп и слеп.

На лице герцога крайняя степень затрудненности. Я переглядываюсь с Генри. Не знаю, что именно читает в моих глазах подросток, но он кивает. Э-э?

О, ясно!

– Не плачь над разлитым молоком, Глен. Упрекай себя недолго. Но помни об этом долго-долго. Хорошо? – улыбаюсь я.

– Хорошо, – отвечает герцог.

Не стоит позволять сожалениям превратиться в шрамы. Ни я, ни Генри не настолько жестоки и бессердечны, чтобы до конца жизни винить Глена в том, что не было полностью его виной. Недоразумения случаются из-за недостатка взаимопонимания, но это не смертный грех, над этой проблемой можно поработать и устранить ее. Все пройдет. Да, пусть сейчас и в прошлом все было не очень прекрасно, но ничто в этой жизни не вечно. Через год солнце все также будет вставать каждое утро, так что прими это и живи дальше.

Глен стал герцогом в пятнадцать лет. С тех пор минуло десять. Наследников титула обучают, но даже с завершением этой учебы настоящая школа жизни не прекращается. Как с получением диплома освоение какой-либо профессии только начинается, так и становление властителем обширных земель всего лишь начало пути, а не конечная точка. И если взять во внимание факт, что мой благоверный не просто пришел в эту точку неподготовленным и раньше срока, но и еще не имел никакой помощи и людей, которым можно было бы верить, вообще удивительно, что он дожил до своих лет и сохранил свой титул и южные территории.

После сцены на крыльце и устранения с глаз экономки – пусть Глен с ней сам разбирается, так просто мужчина не спустит с рук ее преступную деятельность – мой багаж переносят на лужайку перед моим домиком. Помимо Эмили я обзавожусь еще тремя горничными и вместе с ними пару дней убиваю на то, чтобы все сверить со сметой, которую передает мне один из рыцарей, отвечавших за перевозку груза из столицы до герцогства Грейстон, на предмет наличия и целостности рассортировать и убрать на выделенное для хранения место.

Сундуки с приданным занимают всю свободную гостевую комнату на втором этаже. Я богата! А если добавить к этим деньгам те, которые должны были быть положены мне в качестве содержания, что передает лично в руки муж, то богата я неприлично! Приданое можно не трогать и сохранить на случай чего, а жить спокойно на выделяемые герцогом денежки.

Если раньше дни были полны скуки и лени, то сейчас такое чувство, что эти качества возвели в квадратную степень. Никто меня не трогает, герцога я вижу редко, Генри выписали из столицы наставника, что должен прибыть со дня на день, и со слов юноши, который теперь получает уроки от брата, этот человек занимался учебой самого герцога и славится своим уникальным мышлением и подходом. Даже не знаю, хорошо это или нет, но кажется, Генри выбором брата доволен, и ждет прибытия наставника с большим энтузиазмом.

Диета младшего Грейстона после удаление с глаз Фриды, что находится под стражей где-то в дальней части поместья, претерпела значительный апгрейд. Теперь малец за обе щеки уплетает крем-супы и различные бульоны, полдничает и завтракает смузи и даже позволяет себе побаловаться холодцом – ради приготовления которого мне пришлось провести на кухне немало времени.

Мой супруг расширил свое дозволение с кухни до всей территории герцогской резиденции – могу ходить где хочу и сколько хочу. Но в основном здании я в основном посещаю кухню или библиотеку. И даже так, встретить случайно Глена удается с огромным трудом, а если подобное и случается, мы довольно мирно приветствует друг друга и обмениваемся дружелюбными репликами.

Существенный прогресс по сравнению с первой встречей и жесткими условиями. Но я продолжаю ломать голову, что зачем вообще был нужен этот брак. Раз от существенного приданого герцог отказался, то нужны были ему для развития южных земель не деньги? Что тогда? Связи Евиного папеньки?

После обмозговывания всей ситуации, этот вариант кажется каким-то смешным. Уж племянник императора, за которым возвышается сам монарх, какую сделку он не сможет заключить?! Кто настолько будет смелым, что позволит себе покрутить носом и отказаться?

Еще больше сомневаюсь в то, что двигали заботливым венценосным дядюшкой исконно добрые намерения старого сводника. В раки он хотел женить племяша ради одного лишь потомства, как бы грубо это не звучало.

После устранения недопониманий с Гленом, могу сказать, что неприязни он ко мне очевидно не питает. Мы не друзья, но и не враги. Из того, что стало известно, у него явно фобия прикосновений, а это значит, что мое подозрение о том, что причиной отселения меня в пристройку может быть наличие любовницы у герцог лишается всякого смысла.

Если причина не в том, что это может расстроить его любимую, то что тогда стало руководствующим фактором не дать герцогине поселиться в главном здании поместья? Не привлекаю как женщина – это вряд ли, я же не прошу близости, а покои выделить противоречий здесь с основной посылкой не возникает. Сколько не думала, а мотивов муженька мне не понять.

Много информации о недавно присоединенных к империи южных землях мне найти не удалось, Эмили и остальные горничные родом отсюда, но и их рассказы не дали мне всей полноты картины, однако, они стали источником информации получше старых вырезок из газет и пространных книг.

13

– Ваше сиятельство.

Одна из присланных Гленом горничных – Клер – прерывает в мою послеобеденную сиесту. В одной руке у меня бокал домашнего лимонада со льдом, полулежа на новеньком шезлонге на веранде я уныло наблюдаю за тем, как битый час кружится вокруг обвивающих деревянную изгородь цветов трудолюбивая пчела.

– А?

– Ваша почта.

– Почта? – одно это слово пробуждает мой интерес. Разве я не метафорическая родственница полковника, которому никто не пишет? За полтора месяца жизни на Юге мне еще не было адресовано ни строчки.

– Из-за того, что какое-то время повстанцы блокировали горный перевал часть писем прибыла только сейчас.

Горничная оставляет поднос с низкой стопкой конвертов на стоящем рядом столике, делает реверанс и удаляется. Вот это выправка у нее, малышке Эмили до подобного сервиса еще учиться и учиться, чем она, впрочем, и занимается, поскольку остальные служанки Клер, Иша и Дакота, оказавшиеся в моем распоряжении после того, как Фрида потерпела крах, взялись за нее основательно. Понимаю их, мне тоже от нечего делать и такое не слишком приятное занятие – безвозмездно обучать других – пришлось бы по душе.

Первое письмо от отца Евы, северного маркиза Оскара Эверетта, стального магната и толстосума, дата отправления на нем следующий после свадьбы день. Если кратко, то папаша долго изгаляется во всяких светских приличиях, прежде чем перейти к сути. Зная свое чадо как собственные пять пальцев, отец настрого запрещает Еве, то бишь мне, действовать рискованно и опрометчиво, советует во всем слушаться мужа и не устраивать сцен. А еще жестко заявляет, что в случае развода назад он дочь не примет.

Ну и ну! Это что же получается? Дорогой родитель, отдал в лапы непонятно кого кровиночку и все, ручки умывает? А если брак этот развалится без вины Евы, то, как прикажешь быть?

Если исходить из сложившегося по кусочкам воспоминаний словно какой-то паззл образа отца этого тела, вряд ли маркиз Оскар так уж серьезен в том, чтобы отказаться от дочери. Пугает, возможно. Потому что и его запугали? Или предложили такие условия, что сложно отказаться, вот он и отдал Еву на откуп в руки императора и его племянника, поэтому теперь боится, что дочурка подведет?

Бизнесмен на то и бизнесмен, что прежде всего его волнует прагматизм и выгода, а потом уже все остальное. Пожалуй, это главный недостаток Евиного папеньки. И это не может не беспокоить. Если, как говорит Глен, через полтора года мы с ним мирно разведемся, то не продаст ли меня – вернувшуюся под его опекунство дочь – маркиз Эверетт кому другому?

Я вздыхаю, принимая факт, что хорошенько все следует обдумать, хотя бы время есть, полтора года точно, и берусь за следующее письмо. А, снова из столицы. Кто-то из друзей предыдущей Евы то ли глумиться, то ли действительно искренне волнуется за ее житие в далеком крае, по тону начертанных на бумаге слов не ясно. На него можно ответа не посылать.

Идем дальше.

Приглашение на чаепитие от местной дворянки. Интересно. Состоится через три дня. Вот и пожалуйста, кто сказал, что на юге светской жизни мне не видать? Я так надеялась, но получите-распишитесь, социализироваться зовут, затворницей прикинуться не получится.

Что ж, людей нашего круга здесь быть должно не много, можно и сходить, себя показать, на других поглядеть. Тем более, что это обязанность герцогини. Неудобно деньги мужа тратить, и ничего взамен не делать. Да и непыльная же это работенка, справимся!

Четвертый же конверт никак не подписан, и даже не запечатан. Странно, верчу его в пальцах. Внутри письмо, содержание которого больше походит на угрозу. Написано оно не рукой, а составлено из приклеенных к бумаге печатных букв разного размера, что, судя по всему, вырезали из газеты. Я невольно покрываюсь мурашками и озираюсь. В саду никого.

Что за жесть? Анонимное письмо с угрозами безо всяких требований. Это шутка такая? Или у меня завелся недоброжелатель? Фриду определили в монастырь в глуши герцогства, она под надзором круглые сутки – это мне Генри поведал – и слать оттуда «любовные» послания мне явно не может. Других же кандидатов нет. Я же почти никого и не знаю, да и зачем вообще кому-то возиться без причины? Кроме экономки ни я, ни прошлая Ева ни у кого ненависти не вызывали.

Откидываюсь назад на шезлонг и делаю глоток лимонада. Но зябкое чувство внутри не уходит. Страшно. Что я такого кому сделала – даже из поместья носа не казала, и нате вам, хейтерами обзавелась. Или в комплекте с богатством и статусом идут и вот такие вот «мелочи жизни»?

Письмо с угрозами отправляется в ящик письменного стола к другой корреспонденции в кабинете на втором этаже моего домика, как с ним поступить я пока не придумала. Стоит ли оно внимания, или же это чье-то баловство тоже не ясно, на ровном месте разводить трагедию не хочется.

На следующий день после получения почты в гости заглядывает Генри, которого в последние дни не было видно из-за прибытия нового учителя.

Им оказался отставной военный и заядлый путешественник – Брюс, самый позитивный человек, вопреки своей прошлой профессии, которого я когда-либо знала. Серьезно, раскаты его хохота пугают с насиженных в кронах деревьев мест птиц, что случается теперь весьма часто.

Первое впечатление было оправдано, даже высокая гора мышц, что представляет собой фигуру нового наставника Генри, не может скрыть той компанейской и располагающей к себе ауры, источаемой каждой клеточкой своего обладателя.

– Ты, никак, поправился? – удивленно таращусь на младшего брата мужа. – И загорел.

Генри осушает бокал холодного чая и довольно кивает, занимая напротив свободный стул в моем приведенном в порядок саду. Мы под навесом, но я чувствую, что кожа на щеках начинает неприятно зудеть. Все бы было прекрасно, если бы не чувствительная кожа!

– Ага. Мы с Брюсом готовимся к походу. Будем жить в лесу, вдали от цивилизации, спать в шалаше и питаться тем, что поймаем и сами приготовим! Однако еще нужно кучу всего узнать. Географию местности, что водиться в этих землях, какие ягоды ядовиты и как воду чистую добыть…

Глаза подростка сияют. Если честно, идея с походом сомнительная, но подход учителя я ценю. Поставить перед Генри цель, дать стимул и знания будут им усваиваться в разы проще, да и физически юноша будет сам хотеть развиваться, а с этим быстро возрастет нужда в калориях и твердой пище…

– Здорово, – киваю я.

Помимо Брюса Глен нанял еще учителей, вместо мечника, однако, герцог на удивление остановил выбор на учителе изобразительных искусств.

– Смотри, – Генри достает из сумки альбом и протягивает мне, несколько смущенно отводя при этом взгляд.

Листаю его работы. Бабочки, пауки на паутине, жуки, цветы и замысловатые узоры на коре деревьев… В лес он потому рвется, что там полно так называемых моделей для его рисунков? Ибо как я голову не ломала, но Генри и «выживание» в джунглях у меня в общую картину никак не складываются. А этот бывший вояка довольно проницателен, не мудрено для того, кто когда-то и Глена учил… Не ошибся муж с выбором, хвалю!

– Очень красиво. Ты хорошо передал игру света и тени вот здесь. И тут, набросок, но весьма яркий, даже при отсутствии цвета…

– Брату тоже понравилось.

Подросток довольно ухмыляется.

Я мягко улыбаюсь в ответ, подавляя легкое недоумение. Какая разительная перемена! Отношения этих двоих заметно улучшились за те короткие две недели после сцены на крыльце и увольнения Фриды. Хотя, немножко становиться обидно, что Генри поделился художествами с герцогом вперед меня.

– Кстати, я сегодня из-за Глена и пришел. Он сказал, чтобы я у тебя спросил, хочешь ли ты с нами завтра выбраться в город?

В южных землях населенных пунктов не так уж и много, имеется несколько небольших городков. Один из них находится от резиденции герцога относительно недалеко, примерно в тридцати минутах езды верхом.

Я оживляюсь. Сидеть в поместье уже осточертело.

– Я только за. Но почему он сам меня об этом не спросил?

Я только сегодня утром видела супруга, но тот в мою сторону даже не обернулся, важно промчался мимо по коридору основного здания и быстро исчез из виду.

Генри хитро улыбается и пожимает плечами:

– Кто его знает.

Какое-то шестое чувство мне подсказывало, что младшенький Грейстон точно в курсе, но делиться не собирается.

Мужчины! Кто бы их понял!

14

На следующий день после визита Генри, после сытного завтрака, я долго выбираю подходящий для поездки в город наряд. Багаж Евы прибыл, платьев там была тьма, и не все из них, к моему великому счастью, оказались с корсетами.

Ах, какой же замечательный сегодня день! Давно я так не радовалась. Обычная поездка в город, а столько эмоций вызывает. Прошлая я бы глаза закатила на себя нынешнюю.

Останавливаю свой выбор на светло-зеленом легком платьице и шляпке в тон, и даже волосы уложить даю Ише, мастерице по различным прическам. Не каждый же день в свет выбираюсь, надо бы привести себя в подобающий герцогине вид.

Интересно, чего это вдруг мой супруг вдруг решил меня взять с собой? У него какие-то дела в городе? Но даже так никто ведь герцога не обязывает с собой брать неугодную жену? Ладно, это не суть важно, главное, что Глен немного оттаял и волей-неволей эти брачные отношения теперь на пути к достижению взаимной гармонии.

За мной заходит Генри, и, довольно болтая, мы с подростком доходим до главных ворот поместья, где уже поджидает пустой экипаж.

– А герцог… – удивленно начинаю было я, но тут один из сопровождающих карету всадников привлекает внимание.

– Брат предпочитает передвигаться верхом, – объясняет Генри, отводя взгляд, словно ему есть, что скрывать. – Давай, Ева, я тебе помогу, забирайся.

Парень протягивает руку, и я оказываюсь внутри искусно выполненного и богато украшенного экипажа. Выглядываю любопытно в окно, встречаю взгляд непроницаемого Глена и отворачиваюсь обратно, когда карета начинает движение и всадник на вороном коне исчезает из виду.

Сидящий напротив Генри достает из сумки блокнот и карандаш.

– Зрение испортишь.

– Нам ехать почти час, скучно.

Вздыхаю и рассматриваю вышивку на лежащей рядом подушке. Клер, горничная, которая вызвалась меня сегодня сопровождать, сидит по струнке рядом, но с ней не поболтаешь.

– Слушай, Генри.

– А? – юноша даже головы не поднимает от своих художеств.

– Зачем твоему брату вдруг в город понадобилось?

– А-а…Школу хочет проверить, ее должны скоро были сдать, но вдруг подрядчик сообщил, что к началу осени строители не поспевают. Вот и едем разбираться…

– Школу?

Я удивленно вскидываю бровь. Ничего себе.

Это формально южные земли вошли в состав империи пару лет назад, на самом же деле, частично отдельные населенные пункты и территории переходили под управление короны на протяжении без малого тридцати лет. Прошлым наместником императора, а потом уже получившим титул герцога этих земель, был отец Глена, родной младший брат самого императора Константина, нынешнего правителя.

Богатый юг – долина с плодородной почвой – с одной стороны омываемый морем, с трех других окруженный высокими горами и скалами, лакомый кусочек среди соседей: с запада королевство Соммер, с севера и востока империя Норталис, которая и преуспела в подчинении и присоединении края, наше славное государство…Однако, все ли так радужно?

Первые территории юга были завоеваны огнем и мечом, кто знает, сколько пролилось тогда крови. Да, эти земли не были необитаемы, несколько народов жили здесь испокон веков в мире, но отставали в своем техническом прогрессе от быстро растущей империи-соседа, что живет войнами и кормится ресурсами проигравших. Тем не менее, после короткой оккупации, имперцы закрепились в долине и принялись активно осваивать новые территории. Благодаря прошлому герцогу, отцу Генри и Глена, установился шаткий мир. Но в последние годы, после его трагической смерти, как мне рассказали горничные, многие местные подались в повстанцы, некоторые стали и вовсе радикальными бойцами против имперской власти. Они саботируют работу больниц и школ, нападают на патрулирующих рыцарей, поджигают поля, травят скот и перекрывают дороги.

Стоит отметить, что, на удивление, не все коренное население юга оказалось против имперцев. Отец Глена, дело которого мой муж, судя по всему, продолжает, прекратил военные действия и вывел войска из этих земель, оставив небольшие отряды для защиты территорий и пограничья, активно выступал за разоружение и лично устанавливал мирные связи и сотрудничество с местными, строил объекты инфраструктуры и всячески показывал, что может дать населению Норталис. Школы, больницы, храмы, сиротские дома, корабельная верфь и дороги…

Пусть с препятствиями, но дело идет, постепенно интегрируется и эта земля в качестве имперской провинции. Да и денег у герцога куры не клюют, зачем же тогда ему я? Какой толк от этого брака? Я отчаянно не могу понять ход мыслей нашего императора, с легкой руки которого я оказалась новой герцогиней Грейстон.

– У вас все в порядке? – в окошко кареты заглядывает Глен. Его темные глаза задерживаются на мне дольше, чем на Генри, который вяло что-то бурчит под нос, продолжая рисовать. – Мы почти приехали.

Через десять минут экипажа въезжает в городок. Он небольшой, и не сравнится с теми, что на своем веку посетила прошлая хозяйка тела, но довольно милый, аккуратный и чистый. Видно, что за состоянием улиц и построек следят, дорога и тротуар выложены камнем, вдоль проезжей части расположены фонари…нецивилизованный по слухам юг в очередной раз опроверг сложившиеся о себе стереотипы.

– Я и Чейз пойдем на строительную площадку, переговорим с рабочими и ответственными, а ты Генри, отвечаешь за сопровождение герцогини, рыцари будут обеспечивать вам охрану, не убегай и не подвергай риску даму, – наказывает Глен младшему, когда я выбираюсь из экипажа.

Настигает легкое чувство разочарования. Я думала, мы вместе проведем время, а супруг по работе уже убегает. Ну и ладно. Он же на благо моего содержания горбатится, прощаю.

Чинно беру под руку юношу и довольно расплываюсь улыбке.

– С чего начнем?

Генри ведет меня в лавку с принадлежностями для различных прикладных занятий, останавливается у стенда с баночками краски и уходит в свой мир. Прохожусь по рядам с пряжей, бисером и шелковыми лентами с тканью, но никакого интереса у меня это все дело не вызывает. Когда юный художник опустошает кошель и довольный несет бумажный сверток с купленным, мы отправляемся бороздить торговые лавки дальше.

У портного я заказываю парочку платьев на свой вкус, каким бы утонченным виденье прошлой Евы не было, мне бы хотелось чего-нибудь, что будет более практичным и моим. Задерживаемся в лавке с чаем, вот где я пускаюсь во все тяжкие, скупая всего по чуть-чуть на пробу. Время почти обед, и Генри ведет меня в ресторацию с дорого выглядящей вывеской. Внутри, кроме пары занятых гостями столов, в основном пусто.

Кушанья неплохие, но за время пребывания в поместье герцога мои вкусовые рецепторы привыкли в подобной пище и особого интереса и восторга она не вызвала. Четверка сопровождающих рыцарей и Клер внутрь с нами не вошли и остались снаружи, хотя я и предложила им занять соседний от нас стол и пообедать, наверное, посмущались столоваться в подобном месте за счет своей госпожи. Но разве это так дорого? Не для меня, по крайней мере, я же теперь богачка!

Жду десерт и скучающе смотря на сидящего напротив Генри, склонившегося над альбомом. Да, а я думала, что будет вылазка в город повеселей. А оказалось, особой разницы и нет, что в поместье сидеть, что в ресторане обедать…вот бы интернет сюда и смартфон, ну или кабельное хотя бы, пусть телевизор я и смотрела редко.

– Поверьте, это выгодная идея! – восклицает за соседним столиком один из мужчин, привлекая мое внимание.

– Представьте, если только узнают столичные толстосумы, как полезны для здоровья наши источники и грязи, отбоя не будет. Курортов в империи не так много, за три года цена проекта себя отобьет, при надлежащей рекламе, я уверен, убытков вы, граф, не понесете.

Энергичному мужчине, вопреки своим речам, заинтересовать собеседника не удается. Тот скучающе возит вилкой с наколотым запеченным помидором по тарелке и смотрит в окно, потом в тарелку, потом снова в окно, оставаясь на месте и внимая небылицам молодого на вид человека лишь из-за присущих в обществе приличий.

Я заинтересовано отодвигаюсь на стуле от стола, раскинув уши. Курорты? Грязи? Что же за проект такой?

– Ваша милость, вы знаете, что я отчаянно ищу инвесторов. Земля куплена на последние деньги, но строительство без дополнительного капитала не начать, я прошу вас хотя бы рассмотреть мой проект, лично, не через секретарей и помощников…

Граф, скучающий мужчина, наконец, переводит взгляд прямо на сидящего напротив отчаявшегося.

– Эван. Я скажу честно. Пока продолжается вся эта неразбериха с радикалами и протестующими, я дальше собственного поместья деньги вливать никуда более не намерен. Называй меня как хочешь, но на юг я перебрался только из-за налоговых льгот и по глупости, когда еще думал, что край этот полон перспектив. Но посмотри, где мы спустя три десятка лет – все та же глушь, все то же опостылевшее сельское хозяйство, поля, скот и навоз. Из-за этих идиотов-повстанцев к морю не приблизиться, что толку от верфи! Так они еще и дорогу основную с империей умудрились подорвать! А чем занимается наш уважаемый герцог? Строит для их этих нищих школы и лекарский пункты, когда их надо бы загнать всех в какую-нибудь глушь за забор, изолировать от нормальных людей… – граф чинно вытирает рот салфеткой.

Его мне видно с места хорошо, но вот собеседника с бизнес-идеей разглядеть не возможно.

– Поэтому, мой тебе совет, мальчик. Продавай эту землю, а если не получится, я готов ее выкупить у тебя, и езжай отсюда, пока еще не прирос с корнями. На север, или в столицу, где больше перспектив, где живут нашего круга люди…Найдешь себе там подходящую девушку, женишься, а эти глупости забросишь.

Граф встает, бросает пару бумажек на стол со словами, что он угощает, и удаляется прочь.

– Ева.

– А? – я перевожу взгляд обратно на Генри.

– Десерт принесли.

Ага, еще какой лакомый кусочек.

Встаю и, пока Эван не успел погрязнуть в отчаянии и действительно поверить словам «заботливого» графа, так высокопарно мечтающего устроить на южных землях резервацию для коренного населения, занимаю только что освободившееся место не оценившего идею недо-инвестора.

Передо мной оказывается молодой человек примерно двадцати четырех лет, со светлыми волосами и симпатичными чертами лица.

– Доброго вам дня!

Явно не ожидающий подобного мужчина округляет глаза, разглядывая мое лицо.

– Леди, вы ошиблись…

– Давайте сюда ваш бизнес-план. Если он мне понравится, то в средствах не обижу, – скалюсь довольно я.

Банковской системы как таковой не имеется, а уж положить внушающее приданое на вклад и жить на проценты от него и вовсе звучит как несбыточная мечта. Чем деньгам лежать и не работать, неплохо бы их вложить в дело. Только вот я сама руки умываю, не хочу возиться, брать ответственность и бегать в мыле.

Если представить, что папенькина угроза в случае развода выгнать меня взашей реальна, то надо как-то начать готовиться к самостоятельному выживанию. Ну, не перекроить мне годы независимости, не могу я довериться, надеяться на мужа и отца, сама должна твердо стоять на ногах, и благо, пока замужем и статус позволяет бизнесом заниматься, я могу обеспечить себя в случае чего подушкой безопасности, на которую если что будет мягко падать после развода и потери статуса герцогини. В идеале бы вообще добиться таких масштабов влияния, чтобы даже сам император меня бы не смог упрекнуть. Что ни говори, денег много не бывает, а мне надо столько, чтобы в случае чего – развода конкретно – меня никто снова замуж бы не погнал, и чтобы с моим мнением считались.

Когда сходятся человек с капиталом, один с идейным, другой с материальным, диалог всегда начинается быстро. Вот и сейчас, много Эвану не требуется, оценив с виду мои украшения – серьги и колье, доставшиеся от прошлой Евы – он пускается в объяснения.

Генри, немного полюбопытствовав, скучающе пересаживается за наш с Эваном столик и снова утыкается в свой альбом, официанты убирают стол и переносят заказанные мной десерты на новое место. Я кушаю довольно ванильный пудинг, пока Эван презентует свой проект, думая про себя, что нашла довольно неплохое хобби. По крайней мере, лучше вязания и вышивки.