Текст книги "Бесполезная жена герцога южных земель (СИ)"

Автор книги: Хэйли Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

22

– Ева? – в который уже раз, интересно, дозывается меня герцог, пока я наконец не моргаю и не возвращаю себе рассудок.

– А? – тянусь взять из рук мужа улетевшую шляпку, но Глен улыбается и, качая головой, собственноручно водружает мне беглянку на голову. – Эм, спасибо.

– Пожалуйста. Как прошло чаепитие?

– Весьма неплохо. А десерт вообще выше всяких похвал.

Супруг улыбается, дает отмашку рыцарям продолжать тренировку, передает подбежавшему парнишке свой меч и забирает у него полотенце, которым сразу же вытирает с лица пот.

Я же тем временем слежу за его действиями и стараюсь делать вид, что чужие взгляды меня не волнуют. Мужчины бывают охочи до сплетен и зрелищ похлеще дам. Ничего незаконно не совершаю, это мой законный муж, не абы кто! Находиться с ним рядом, вдыхать аромат душистого мыла с древесными нотками вперемешку с запахом пота от мужского разгоряченного тренировкой тела, вести чинную беседу и получать в свой адрес улыбки совсем незазорно.

– О, слухи о том, что вдова, образно выражаясь, увела из-под носа повариху графа дошли и до моих ушей. Должно быть, угощение удалось на славу.

Я давлю смешок, вспомнив о пире для глаз, и решаю умолчать об этой детали. На всякий случай, чтобы не обидеть и не выдать мужчине секреты дамских салонов мадам Уолберг.

– Кстати об угощении, его и для тебя передали, – показываю на корзинку в руках Эмили. – Может, чаю?

Я уверена почти на сто процентов, что Глен вежливо откажется, но внезапно мужчина удивляет.

– Да, я был бы рад. Идем, Ева?

Удивленно вздергиваю бровь, не сразу сообразив, как реагировать.

Герцог идет, на полшага впереди меня, прямой наводкой в собственную резиденцию, явно предполагая, что я последую за ним. Я так понимаю, что чай пить мы будем сегодня там.

Расстояние невелико, поднявшись по крыльцу, проходим внутрь основного дома.

– Проходи пока в западную гостиную, я освежусь и переоденусь. Заодно и Генри по пути вытащу, снова закрылся у себя, с красками экспериментирует, – герцог кивает Дакоте, которой выпадает честь сопроводить меня до обозначенного места и, еще раз по-мальчишески улыбнувшись, убегает вверх по лестнице.

Надо же. Чего это с ним сегодня?

Наша холодная война давно уже окончена, но такого потепления я не ожидала.

Мужчины семьи Грейстон спускаются и входят в гостиную один за другим. А тут уже накрыто, на кофейном столике и чайник, и различные пирожные на красивой трехъярусной тарелке. Генри жадно набрасывается на десерты, Глен вежливо съедает одну корзиночку с кремом, запивая большим количеством черного чая, я же, наевшаяся и напившаяся в доме у баронессы, потягиваю медленно из фарфоровой чашки травяной сбор, составляя ребятам компанию.

Едва кончается это спонтанное поедание угощений и незамысловатые и довольно приятные разговоры, как одна из горничных поместья оповещает о том, что обед готов. Изначально я лишь хотела отдать Глену корзинку с пирожными и уйти к себе, но каким-то образом мне не просто пришлось составлять компанию мужу, но и идти теперь за ним в столовую для полноценного обеда. Ну, разрешили мне свободно ходить по территории герцогского поместья, да, но я старалась не наглеть и перед лицом не питающего симпатий в мою сторону мужа не маячила, поэтому приглашение вместе поесть – совершенно для других нормальное и естественное – меня так выбивает из колеи.

Дальше – больше. На обед у нас стейки, и Глен, долго и упорно разрезающий мясо на мелкие кусочки, закончив, меняет стоящее передо мной блюдо на свое, заботливо приведенное в удобный для потребления вид. Тут не только у меня глаза на лоб лезут, сидящий по другую руку от брата Генри переводит глаза с меня на герцога и обратно, силясь найти ответ на свой немой вопрос.

Накалываю на вилку кусочек и опускаю в рот. Вкуснота. И как будто мясо от того, что кто-то разделал его за тебя, стало еще вкуснее. Так, Ева, спокойно. Ты – женщина, этим все и объясняется. Это просто вежливость, не более. Не забывай, как муженек твой мечтает о разводе.

– Кстати, – после затянувшейся паузы, во время которой наша троица активно работала челюстями, замечает Глен. – Вскоре после твоего отъезда, жена, приходил господин Эван Грин. С весьма интересным предложением и историей того, как его на путь истинный наставила герцогиня Грейстон, посулив приличные суммы на воплощение его идей в реальность.

Хлопая глазами. Ну надо же! Быстро, однако, работает этот молодец.

– О, как далеко он уже зашел в своих делах? Он получил согласие от местных жителей? Я думаю, что первым делом необходимо проложить дорогу, участок под застройку находится далековато, карета туда вряд ли проедет… – начинаю думать вслух, в голосе энтузиазм.

Ох, как же я устала сидеть дома и предаваться лени. Какой сегодня хороший день! И в местное светское общество успешно влилась, и проект Эвана уже утвержден и одобрен. Только, я же говорила ему идти после визита правителю юга ко мне…

Подозрительно поворачиваюсь к Глену, сидящему во главе стола. Его руки на столе сжаты в кулаки, а лицо снова хмурое, неодобряющее.

– Я ему отказал. Запретил всякую стройку. Близко к герцогине он тоже больше не подойдет.

– Что?!

Неверяще смотрю на его сиятельство.

– Но почему? Разве это плохо? Наоборот, югу нужны подобные проекты и инновации!

Глен качает сурово головой, смотрит так, словно я ослушавшийся его ребенок.

– Это дело не стоит рисков.

Нет, совершенно не понимаю, в чем причина такой зашоренности. Мне казалось, что герцог для этого мира довольно современный и рассудительный, но, видимо, было ошибкой так считать. Нет, ладно он забраковал идею Эвана, но запрещать близко приближаться ко мне, какое имеет право?! В груди вспыхивает раздражение. Я встаю на ноги, стул скрипит ножками, отъезжая назад.

– Каких рисков? Неужто так нравится, что все считают юг диким местом? Туристы, развитие экономики и приток денег, квалифицированных кадров, да улучшение качества жизни население этих земель в конце концов! Стоит боятся рисков из-за подобных перспектив? Это не просто мимолетная блажь!

Глен смотрит снизу вверх на повысившую голос меня и молчит. Но он совершенно не убежден. Каков упрямец!

– Хорошо. Допустим, нужна еще доработка плана. Но какое ты имеешь право приказывать, кому можно со мной разговаривать, а кому нет?

– Ты – моя жена. И слышать о том, как ты обедаешь с каким-то проходимцем, сулишь ему деньги и приглашаешь его к себе в гости мне глубоко неприятно.

У меня падает вниз челюсть. Я неверяще перевожу глаза на Генри, ожидая, что он засмеется над шуткой брата, но тот воспринимает сказанное вполне серьезно, пусть по лицу подростка и видно, что он бы многое отдал за то, чтобы сейчас не находится с нами в одной комнате.

– Раньше тебя не волновало то, что я твоя жена.

– Герцогиня должна уметь вести себя на людях и с незнакомцами неизвестного происхождения не сближаться, за одним столом не сидеть, – холодно отрезает муж.

От той мальчишеской улыбки, заставляющей сердце спотыкаться на ровном месте, не осталось и следа. Если бы я его плохо знала, подумала бы даже, что он меня ревнует!

Нет, что такого?! Я же не в спальню Эвана потащила, и вообще, чисто деловые отношения выстраивала. И старалась не только для себя! До смерти обидно. Как лучше ведь думала сделать, помочь не себе, а этой земле и всем тем, кто на ней проживает. Разве так уж ужасны были мои намерения, чтобы вот так вот выслушивать упреки без объяснения причины?

– Нет, – несогласно качаю головой, немного успокоившись. – Объясни мне. Раз уж я твоя жена, так сделай так, чтобы я поняла, чем ты руководствуешься.

Глен сжимает челюсти и мне кажется, сейчас он окончательно разорется. «Женщина, выполняй, что тебе велено, как смеешь спорить! Как можешь перечить мужу?!»

Но вместо того, чтобы ударить по столу кулаком, герцог трет лоб обтянутыми перчаткой пальцами и облизывает губы.

– Риски в том, что этот бизнес просто не дадут вести. Граница с королевством Соммер близко, отношения империи с соседом становятся напряженнее. Повстанцы здесь даже жизни свои не жалеют, напали на самого герцога и его супругу, что им какие-то столичные аристократы, прибывшие на юг ради лечения и отдыха? Достаточно будет одного инцидента, чтобы дворяне севера и столицы побежали к его величеству с жалобами и требованиями, которому только предлог и повод нужен. Свалит вину на радикалов и шпионов королевства, и герцогство превратится в поле битвы. Вдобавок, если выяснится, что сама герцогиня вложила свой капитал в подобное дело, все шишки посыплются на тебя, Ева. Твой отец богат и могущественен, но и у него много врагов, насолить ему случая они не упустят. Да и императора поддерживают не все, часть дворянства считает, что новые экспансии стране не нужны, они крайне противятся военным планам правителя.

Моргаю, обдумывая запоздало сказанное мужем.

Что прошлый раз, когда мы обсуждали его политику разрешения проблемы преступности, что сейчас, явно свидетельствует о том, как он осторожен и вдумчив. Но мне кажется, что эти вот размышления о последствиях – зыбкая почва для построения риторики. Кто знает, что – будет, а что – нет. Боясь рисков, может вообще тогда я затворницей стану, обрезав все контакты с внешним миром? Мало ли, всякое же может произойти и, наоборот, не произойти.

Стране выгоден сильный и процветающий юг. С выходом к морю, с достаточным количеством работоспособного населения и профицитом бюджета, уплачиваемыми в казну налогами. У любой медали есть и другая сторона, не все же пессемистичные мысли плодить. Но, вряд ли я могу достучаться до герцога. Мы с ним совершенно разные.

– Тогда еще более странно, Глен, что ты поддался своему дяде и женился на мне. У такого осторожного труса как ты, разве не было запасного плана как избежать этой свадьбы? – слова выходят хладнокровными, и я почти мгновенно жалею о том, что произнесла их вслух, но остановиться уже не могу. – Может, ты и о том, как нам развестись прямо сейчас, без необходимости ждать год, знаешь? Поделишься? Без меня в качестве герцогини и залога поставок вооружения ведь будет меньше рисков и для тебя, и для твоей вотчины.

23

Выражение лица у Глена становится таким, словно я зарядила ему оплеуху.

Сожаление сожалением, но назад сказанного вернуть невозможно. Да и просить прощения, когда пусть в грубой форме, но высказала все, что накипело, я тоже не собираюсь. Он тоже много чего позволил себе лишнего!

Глен к моему удивлению, не злится и не кричит, он вообще предпочитает никак не реагировать, накинув на лицо холодную маску после короткой вспышки разочарования и боли в черных обсидиановых глазах.

Я фыркаю. Даже сейчас продолжает осторожничать. В порыве ярости и гнева я видела его лишь тогда, когда вскрылась правда про экономку.

Бессмысленно оставаться, никакого ответа, даже категорично-отрицательного, мне не дадут. Разворачиваюсь на каблуках и иду прочь из столовой и главного здания. Внутри клокочет вулкан тихой ярости.

Я терпела. Долго. Много. Делала то, что от меня ожидалось, противореча себе, и что в итоге? Что тогда, что сейчас, на мое мнение всем плевать. Даже удосужится объяснить свою позицию не хотят, приходится клещами вытягивать.

Разве я настолько вызываю сомнения и недоверие, что так сложно становится поделится точкой зрения? Либо считает, что я изначально не пойму, либо предполагает, что вовсе не достойна знать – вот и все причины подобных поступков.

Зачем все это – свадьба, альянс двух неугодных друг другу людей, которые даже под разными крышами находясь, не могут друг с другом ужиться и договориться?!

Топаю к своему домишке и поджав губы, влетаю внутрь, игнорируя удивленных служанок. Только в собственной комнате, когда идти уже некуда, я перевожу немного дух.

Что на меня такое нашло? Чего я вообще злюсь, принимаю близко к сердцу?

Ничто меня не держит на этих землях и вообще в империи, – приходит вдруг удивительная мысль. Так подумать, что преданность родителю Евы, что ее верное подданство взрастившей ее империи – мне лично до лампочки на эти заморочки.

Я – не она.

Ни муж, ни страна, ни отец не являются для меня тем, ради чего я бы терпела невзгоды. Мир не ограничивается одним этим континентом. Вполне можно было бы сесть на корабль и уплыть на далекие земли, где никто не знает имени Евы Эверетт и ее прошлого, начать там сначала без балласта обязанностей и ожиданий, что идут в комплекте с этим телом. Честно говоря, этот поступок даже кажется правильней и проще, чем плясать от чужих исходных данных, доставшихся в наследство с телом.

Бросить все и сбежать – как же заманчиво. А если найдут, снова скрыться. Хотя, можно и вовсе инсценировать свою гибель, тогда и искать не будут…

Остаток дня и вечер я провожу в наивных и несбыточных мечтаниях о том, что никогда не случится. Но то и дело всплывающие в мыслях слова герцога не дают покоя и наконец берут верх доводы рассудка.

Глен так поступил, потому что волновался. И в случае с Эваном, которому вынес запрет на приближение, и в ситуации с строительством лечебного курорта…я четко вижу разумные опасения в его словах.

Его отец делал для Юга все, и в одно время эти земли достигли небывалого для своей истории подъема в экономике, но на этом пике произошел «несчастный случай», из-за которого он оказался в могиле, не дожив и до сорока лет. Как ни крути, но причинно-следственная связь тут прослеживаться должна.

Если взять во внимание положение Евы в разворачивающейся геополитической игре, то ей выгодно быть в браке с Гленом как можно дольше. Только он, герцог, может ее защитить.

Очевидно, из двух зол, эта лучше, нежели оказаться разменной монетой в руках батюшки-магната руды и императора, с которым тот явно находится по одну сторону баррикад. Да, пусть изначально сам этот брак был результатом промысла этих двоих, но для бесправной женщины, уж лучше быть герцогиней и невесткой его величества. Отнимая свободу, они одновременно и наделили меня некоторыми ее аспектами, как бы подобное не было смешно.

Мой муж не хочет войны, не хочет провоцировать собственного дядю и соседа за линнная кровать шире моей, на такой и шестеро взрослых смогут спокойно спать, везде порядок, только на спинке одного из кресел с синей бархатной обивкой висит тонкая туника. Я невольно краснею.

С таким мужем никакой гарем официантов в узкой форме не нужен.

Опускаюсь на краешек соседнего кресла и робко кладу руки на колени поверх юбки. Так, спокойно. Смотреть можно, трогать нельзя. Помним, что не для нас эта красота предназначается.

Довольно быстро герцог возвращается, в этот раз одетый. Плотная рубашка и черные брюки, повседневная одежда без лишних деталей. Главное, что не мокрая и не просвечивающая.

Глен облизывает губы и садится в кресло напротив.

– Что ж…

– Я хотела…

Мы переглядываемся и улыбаемся. Фух, про себя вздыхаю я, зла и обиды на меня не держат, хороший знак.

Достаю из кармана платья небольшой блокнот, любопытные глаза герцога следят за моими движениями. Глен молчит, явно намекая на то, что слово первой держать мне.

– Хорошо, – киваю и открываю свои заметки.

В этот раз не хочу ничего испортить. Нужно сказать то, что я действительно думаю, что по-настоящему в своем сердце считаю правдой. Ярость может затмить на какое-то мгновение разум, слова могут ранить сильнее ножа, но ошибки признавать свои нужно уметь. Поднимаю глаза от блокнота, начинать нужно не с того, что мне пришло в голову за ночь.

– Я чувствую то же, что и ты. Мне тоже кажется, что я загнана в угол, из которого нет выхода. Все, что делаю, кажется бессмысленным и никому не нужным. Зачем все это? В чем смысл стараться, когда все вокруг все равно найдут, в чем обвинить?

Вспоминаю прошлую жизнь и то, что тогда никто, ни одна душа не была на моей стороне. Сколько я не пыталась, усилия оставались незамеченными, а любой промах казался концом света, в который меня то и дело тыкали носом.

– Но бросить все – легко. Слишком легко… Нужна огромная смелость, чтобы продолжать бороться за свои убеждения. Идти на уступки, где необходимо, а в других делах настаивать на своем. Такой человек далеко не труслив и не беспокоится о том, что могут подумать другие люди. Наверняка он со всей серьезностью относиться к каждому своему решению и действительно хочет сделать правильный выбор.

Глен так внимательно и откровенно смотрит мне в глаза, что я почти теряю нить размышлений. Очевидно, простые выводы, к которым я пришла после того, как улеглись разгоряченные чувства, его сильно удивили и тронули. От меня он точно не ждал принятия и анализа его поступков.

«Ты не трус. И ты не должен позволять другим, в том числе мне, обесценивать свой труд и ставить под сомнения твои взгляды, но…»

Внешность обманчива. Порой мы легко читаем других, словно открытую книгу. Все их мысли, настроения и чувства отображаются у них на лицах словно на экранах мониторов. Но некоторые могут прятать свое лицо под маской, скрывать за ней свои чувства и вещи, которые не хочется никому показывать. Критиковать легко, но попытаться понять другую сторону бесконечно трудно.

Такие люди, как мой муж, наверняка привыкли постоянно быть неправильно понятыми. Объясни он все сразу, расскажи мне о своих опасениях перед тем, как ставить перед фактом, приняв касающееся меня решение в одиночку, все было бы иначе. Вот что послужило настоящей причиной моей злости и разочарования. Даже не однозначный отказ его сиятельства от плана Эвана, а это – задевшее мою гордость и самооценку пренебрежение. Оба хороши, чего говорить, за советом к супругу я тоже пятками не сверкала.

– Но…почему бы тебе не быть немного скромнее, Глен? – улыбаюсь я.

– Я кажусь тебе наглецом? – удивленно переспрашивает герцог, борясь с довольной как у сытого кота улыбкой на губах.

– Да. Почему считаешь, что правду, которую видишь ты, я увидеть не смогу? Думаешь, герцогиня – недальновидная глупышка? Я смогу понять твой ход мыслей, и вместе мы станем думать над решением. Все просто. Моя мама всегда говорила, что недоразумения случаются из-за недостатка взаимопонимания. Вчера у нас обоих не хватило друг к другу понимания. Мы хорошенько постараемся, и такого недоразумения больше не возникнет. Идет? – поднимаю задорно брови и протягиваю вперед руку.

Герцог проигрывает и улыбается так, что в его глазах зажигаются искорки.

– Идет.

Моих пальцев касается теплая большая мужская ладонь.

24

Едва кто-либо из нас понимает, что произошло, герцог быстро одергивает руку, словно обжегшись. Даже кажется, что ничего и не было, настолько невероятно сие событие. Но тепло от прикосновения и легкое будто от удара статического тока покалывание на кончиках пальцев мне явно не привиделось.

Без перчаток, на пару мгновения я действительно держала его руку в своей.

– Это…

Глен хмурится и поджимает губы. Ясно, говорить ну эту тему мы явно не желаем. Что ж, пусть будет по-твоему, муженек. Несмотря на произошедшее, герцог быстро возвращает самообладание. Да и шока и приближающейся паники – как это могло быть у страдающего фобией при непосредственном возникновении причины страха – мной не замечается.

Поэтому я решаю «забыть» обо всем и возвращаюсь к повестке моего визита. Расправляю невидимые складки на юбке и открываю блокнот, заглядывая в него за подсказками для своей речи.

– Я много думала о том, что ты сказал вчера. И поняла, что беда кроется в ворошащих спокойствие в герцогстве крысах. У нас имеется много проблем, но они вполне решаемы. Послушаешь, что я предлагаю?

Глен до сих пор с нечитаемым видом смотрит вниз на лежащую на колене собственную руку.

«Нахальная конечность, как посмела предать своего хозяина!»

– Что смешного? – поднимает глаза муж, выглядя при этом довольно взволнованно.

Я качаю головой, когда герцог поднимает голову, услышав фырканье, которое мне сдержать не удалось.

– Ничего, просто ты выглядел мило… – я прикусываю язык и меняю тему, неловко прокашлявшись, стараюсь не смотреть на мужчину напротив. – Кхм, в общем, первая проблема, это разбойники. Они не желает зарабатывать честным трудом и спускают деньги на развлечения и пьянство. Но тем не менее, часть их заработка направляется на поддержку семей, что от них зависят. Это и есть корень всех бед. Изловить всех лиходеев рыцарей герцогства не хватит, да и лишить семью кормильца, лишь плодить бедность и преступность. Наверняка многим из разбойников и самим не нравится так жить, но никто не предоставлял им шанса. Если дать им землю и семена, возможно, многие оставят жизнь бродяг с большой дороги, соблазнившись честно трудится ради своей семьи и потомков. Не бесплатно, долг люди смогут отработать, отдавая часть прибыли с продажи урожая и принося выращенные своими руками плоды для нужд поместья. Конечно, не все из преступников будут согласны оставить грабежи, и далеко не все из них вообще, согласно закону, подлежат амнистии и помилованию, таких бандитов необходимо судить, но вместо того, чтобы отправлять их в тюрьму или на плаху и ждать от них раскаяния, можно привлечь их к общественно-полезному труду. Строительство дорог, больниц, работы на полях – все это требует значительного человеческого ресурса. Я просмотрела записи с последней переписи населения, трудоспособных и здоровых мужчин становится меньше, многие предпочитают покинуть эти земли в поисках лучшей жизни. Конечно, условия труда и время работы должно быть четко регламентировано. За хорошее поведение можно пообещать уменьшение срока отбывания наказания. И после того, как эти люди обретут свободу, они смогут получить часть заработанных денег на построение новой жизни, – неловко кусаю губу, следующие мои слова могут звучать для росшего в иной эпохе герцога даже более новаторскими.

– Еще, мы можем привлечь некоторых разбойников на свою сторону. Как никто другой они лучше знают скрытые места и тайники, темные дорожки и тому подобное на родных землях. Наверняка не раз многие из них сталкивались с радикалами и шпионами, и знают тех в лицо. Если такие люди будут работать на герцога, сумеют тайно внедрятся в группировку этих сеющих хаос анархистов, то получить необходимые сведения и поймать их будет проще…

Забываю про блокнот с заметками на коленях, продолжая с энтузиазмом:

– А, еще можно ввести на время сухой закон, открыть несколько бесплатных секций для подростков, чтобы им было чем заняться, потому что беспризорники и шатающиеся по улицам дети становятся легкой добычей различных криминальных авторитетов. О, и еще! Может, стоит снять ограничения о благородном происхождении для желающих стать рыцарями? Нам бы пригодилась городская стража, и постовые на дорогах…Тогда, думаю, многие находящиеся на попечении герцогства сироты могли бы обучаться фехтованию. Если предложить им хорошее довольствие и подъемные на покупку жилья…

Я замолкаю, когда понимаю, что говорю уже долго, а реакции о Глена все нет. Мужчина не перебивает и слушает молча. Совершенно не понятно, имеет ли смысл то, что я так перед ним распинаюсь.

Да, я тут вываливаю на него свой поток мыслей, и, наверное, звучу невпопад, перебегая с одной темы на другую без особой конкретики. Невольно краснею от нарастающего чувства стыда. Наверное, он уже устал меня слушать и далеко не рад идеям какой-то женщины… В чужой монастырь со своим уставом не лезут. Видимо, герцог сейчас злится. Кто я такая, диктовать ему, как поступать и распоряжаться властью?! В груди вспыхивает сожаление. Зря я пришла…

Набираюсь смелости и наконец поднимаю глаза на мужа.

Выражение лица его сиятельства в прямом смысле слова сияющее.

– Глен? – робко зову мужа.

– …Спасибо.

– За что? – удивленно переспрашиваю я.

Мужчина улыбается, его черные очи необыкновенно ясны и лучатся светом и невысказанными вслух эмоциями. Он оставляет тайной, за что вдруг мне выпала благодарность, однако вместо этого не скупится на неожиданную для меня похвалу, которая как бальзам исцеляет меня от сомнений и необоснованных страхов:

– Твои идеи, Ева, действительно уникальны. Они во многом опережают привычные методы борьбы с преступностью в феодах империи. Знаешь, обычно всех неугодных отправляют на плаху для того, чтобы избавиться и показать другим, чтоб неповадно было. Но если я начну сносить головы с плеч, лишусь без малого доброй половины поданных, ведь так или иначе, промышляющие разбоем их соседи, братья, сыновья, отцы и так далее. Для них – я чужак. Такую ситуацию в свою пользу обернуть противникам империи не составит большого труда. Восстания начинались и по меньшим поводам.

Киваю. Ситуацию герцога, наместника дикого Юга, я осознаю прекрасно.

Между молотом и наковальней балансировать весьма непросто. С одной стороны ты герцог, служащий своей стране, с другой, распоряжаться всей полнотой, данной тебе власти на собственной земле, не можешь, поскольку желаешь сохранения шаткого мира. Однако, из-за этого все начинают считать тебя слабаком и трусом, и положение только усугубляется.

– Для меня всегда было два пути. Терпеть, поддерживая хрупкое равновесие, или же окропить эту землю кровью и сделаться тираном, страхом и силой сдерживая народный гнев. Но…оказывается, все может быть куда проще.

Я качаю головой.

– Куда проще было бы как раз избавиться от источника проблем, поотрубав всем головы.

Он выбрал самый сложный путь. И стойко его придерживался. Это не может не вызывать восхищения. Спокойный, тихий, упрямый, терпеливый и надежный, вникающий в суть до мозга кости…Не сказала бы, что лишенный недостатков, они есть у каждого, как иначе – все мы люди – но тем не менее такой удивительный человек, для которого не существует легких путей, но есть только правильный выбор.

Глен, опустив голову, задумчиво разминает пальцы руки, которую бездумно протянул мне вперед для рукопожатия и тихо бормочет:

– Действительно…

– А?

О чем он там снова задумался? Наклоняю голову к плечу, разглядывая новое выражение на лице мужа.

Глен качает головой и неожиданно улыбается, да так, что у меня сбивает дыхание. Это преступление. Быть таким красивым следует запретить законом.

– Ева, – произносит герцог низким баритоном, от которого у меня по всему телу проносится волна жара. – Наверное, ты права. Я действительно наглец.

Хлопаю глазами, не понимая, к чему вдруг эта фраза.

Молчаливый, отстраненный и холодный временами герцог…эх, мне уже жаль ту девушку, которая станет его избранницей. Ей понадобится немало сил и терпения, чтобы его понять. Но, даже немного завидно, потому что Глен, я в этом уверена, отдав ей свое сердце, сделает все для того, чтобы она была счастливой. И это будет стоить всех сложностей и недопониманий возникших у них на пути.

Кусаю досадливо губу. А ведь, одной из этих проблем наверняка буду я. Бывшая жена, первая герцогиня, избранная самим императором…надо будет потом все объяснить той девушке. Сказать ей, о том, насколько ей повезло, и что между нами с Гленом на самом деле ничего и не было, и попросить приглядывать за Генри…

Качаю головой. Ева, до чего ты дошла, честное слово! До развода еще дожить надо, а мысли твои уже бегут впереди паровоза.