Текст книги "Бесполезная жена герцога южных земель (СИ)"

Автор книги: Хэйли Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

42

– Ну и что? Не вижу препятствий. Всем известно, что герцог и герцогиня даже под одной крышей не живут! Брак не консумирован, значит, тем более нет никаких препятствий! Глен – родной племянник императора, к тому же, южное герцогство граничит с королевством, что гораздо удобнее далекой северной столицы с ее ужасным и вредным для моей кожи климатом, – выдает принцесса, праведно приподнимая брови и доказывая свое. – Мы с принцем Августом скорее друг друга поубиваем, чем разделим ложе. Разве не имею я права хотя бы на такой выбор?

Я открываю и закрываю безмолвно рот, пребывая в полном шоке от происходящего. Однако ни у кого из присутствующих возражений против нелепого предложения ее высочества Сильвии не имеется.

* * *

Немногим ранее

– Светится как новенький золотой.

– Тише, – сквозь стиснутые в широкой приветливой улыбке наставляю Генри, недовольно поглядывающего на прибывшего недавно принца Августа и киваю проходящим мимо дамам – женам каких-то высокопоставленных чиновников.

К встрече с невестой его высочество не сказать, чтобы готовился. Видимо, ему что на охоту, что на смотрины, одинаково неважно в какой одежде появится. Рядом с не имеющим право позволить себе небрежность во внешнем виде хозяином поместья герцогом Грейстоном, сложно сказать, кто из них наследник престола.

Неудивительно, что и кружащаяся по парадной зале принцесса чаще останавливает свой взгляд именно на моем супруге.

Как…неприятно.

Если вчера я еще смогла побороть зачатки ревности, то теперь мне стало ясно как день, что Сильвия интересуется герцогом как мужчиной, а не будущим родственником со стороны супруга.

Вот же чертовка! Желание повырывать заезжей принцессе косы растет во мне с каждой минутой. И муж мой тоже хорош, разве не видит, что Сильвия к нему питает отнюдь не дружеские намерения?

Выдыхаю и привожу себя в чувства. Ни к чему устраивать на глазах у всех скандалы. Одерни я ее высочество, в итоге сама же прослыву невежественной особой. Такой позор ни мне, ни герцогству, которое только-только начало развиваться и привлекать к себе внимание ни к чему. Одно успокаивает – на руках моего мужа снова перчатки.

– Ваше сиятельство Ева! – Август вальяжной походной сокращает дистанцию, заметив нашу с Генри тщетно пытающуюся казаться невидимой парочку возле колонны.

– Ваше высочество, – в унисон выдыхаем приветствие мы с Генри.

– Великолепно выглядите.

О нем я, увы, сказать такого же не могу. Галстука нет, камзол и жилет расстегнут, воротник рубашки перекошен. Такое чувство, что он это специально. Честное слово, ведь давно уже не ребенок, что за глупый протест?

– Благодарю, – принимаю равнодушно комплимент, продолжая наблюдать за преследующей по всему залу моего мужа принцессой.

Вот же Август, уж точно не мне ему следует отвешивать такие любезности! Его почти невеста летает по залу будто манимый излучаемым Гленом светом мотылек, а принцу и дела нет.

– Ваш батюшка еще не спустился?

Моей фальшивой улыбки как не бывало. Август как обычно, попадает не в бровь, а в глаз.

Отец Евы, достопочтенный и богатый маркиз Эверетт, северный дворянин и поставщик сырья для оружия прибыл накануне утром в качестве члена делегации, сопровождающей кронпринца нашей империи. Мы успели кивнуть друг другу в качестве приветствия издалека. Но беседа тет-а-тет, не сомневаюсь, долго ждать себя не заставит.

Облизываю губы и качаю головой.

– Август, твоя невеста сейчас содержимое своего декольте на моего брата вывалит, может, тебе стоит… – многозначительно тянет, намекая не тонко, а жирным шрифтом черным по белому Генри своему кузену.

Хорошо, что хоть кто-то сказал вертящееся на языке у всех наблюдающих за первой встречей двух будущих супругов вслух.

Однако, хитрую улыбку принца увидеть я не ожидала. В голову даже закрадываются мысли, что это его какой-то хитроумный план.

– Не переживайте, мадам Ева, Гленни сам разберется. Или принцесса посеяла в вас сомнения относительно его вам верности? – Август вздергивает бровь и смеется. – Послы королевства еще не сделали своего хода, а я слишком джентльмен, чтобы наносить удар первым.

Театр он не любит, хмыкаю про себя. Да ему прямая дорога в актеры драматических постановок. И что за намеки такие дурацкие?! Я в своем супруге не сомневаюсь, я другим нисколечко не верю.

Ответить я не успеваю, в зал выходит очередной персонаж.

– Дочь.

Мужчина за пятьдесят, среднего роста и телосложения, с лысеющей седой макушкой и глубокими морщинами на переносице меж бровей теснит в сторону ухмыляющегося наследника имперского престола.

– О-отец, – пищу я, лихорадочно вороша все воспоминания прошлой хозяйки тела о родителе.

Весь мир – театр, и все мы в нем актеры. Я не исключение. Папа неловко обнимает меня за плечи и быстро отпускает, кивает приветственно Августу, заинтересованно поглядывает на такого же заинтригованного им Генри и улыбается.

После обмена приветствиями беседа сворачивается к короткому обсуждению погоды, последних новостей и паре шуток. Говорят в основном маркиз и кронпринц. Но отец продолжает стоять по правую от меня руку, со стороны сразу давая всем понять, что мы друг другу не чужие.

Пока что вроде все идет неплохо, да?

Наконец, эта часть приема подходит к концу, и дипломаты обеих стран удаляются в более уединенную комнаты для начала уже конкретных переговоров. Понравились ли друг другу будущие жених с невестой никого не волнует.

Август и мой папенька тоже удаляются на обсуждение, а вот Глен, герцог южных земель и хозяин поместья, остается с нами, простыми смертными в общем зале. К счастью, прилипшая к нему словно ядовитая колючка девица была вынуждена последовать за лордом Томасом в переговорную.

– Скучала? – муж занимает освободившееся рядышком со мной место и наклоняется, чтобы слышать его могла только я.

– А ты?

– Очень.

Обида и ревность потихоньку рассеиваются прочь. Поворачиваюсь к его сиятельству лицом и улыбаюсь в ответ на его улыбку.

– Что задумала эта принцесса и ее королевство? Наш принц тоже странно себя вел. Мне это не нравится.

Глен пожимает плечами, но мне видно, как напряжены его губы. Видимо, в эти игры его посвящать никто не стал.

– Послушай, я тут подумал…когда все закончится и народ разъедется, как ты смотришь на то, чтобы нам жить…

Закрывшиеся десять минут назад за делегациями тяжелые двери зала резко и громогласно распахиваются снова.

– Ваше высочество! – кричит кто-то вслед ворвавшейся внезапно принцессе.

Сильвия, лихорадочно блестя своими зелеными очами, находит взглядом Глена. Однако, когда видит наши с мужем сомкнутые руки, в ее глазах, и мне это абсолютно не мерещится, взрывается бешеное негодование.

Э-э? Пардон? Какое вы, леди, право имеете на ревность и ярость ко мне, законной жене?

Гости, оставшиеся в зале, которые, как и мы без понятия, что там было за обсуждение между нашими и иностранными послами, молча наблюдают сцену.

Принцесса, замершая в дверях, пока искала глазами Глена, решительным шагом идет в нашу сторону и останавливается, цокнув напоследок каблуками в громогласной тишине, в паре шагов напротив кузена ее жениха.

– Женитесь на мне?

У меня отвисает вниз челюсть. Пальцы сами собой сжимаются вокруг ладони мужа так, что без боя я их отлепить не дам.

– Я уже женат.

Глен чеканит каждое слово. В его тоне нет ни злости, ни жалости. Просто четко и уверенно констатирует известный всем вокруг – и Сильвии в том числе – факт.

Далее следует полная наглого возмущения и бравады тирада, которая еще больше ввергает меня в шок. И не только меня, будем честны.

Абсурдные слова принцессы надолго повисают в воздухе.

Брак не консумирован – с какого момента вообще всем известно о нашей лично жизни? И что – «хотя бы такой выбор»?! Это что вообще должно значить?

С ума сошла? Решила, что ей все позволено?

Нет, это просто немыслимо, при всех так открыто заявлять, что претендуешь на чужого мужа! Это же не мне одной кажется странным?

И к чему такой обиженно-праведный, давящий на жалость тон. Сильвия думает, что ее очарования хватит, чтобы эти слова могли принять всерьез?

Следующий за толпой мужчин обратно в зал Август забавляется, и даже имеет наглость подмигнуть нам с Гленом.

– Ох, ваше высочество! – догоняет убежавшую вперед принцессу посол Томас Риланд. – Вам следует извиниться. Вы поставили герцога в неловко положение.

Мужчина достает платочек и вытирает взмокшее от пота лицо, пробегаясь по нам с Гленом быстрым взглядом.

– Однако…

Я хмурюсь, вставая к мужу вплотную.

Август, скромно притулившийся спиной к дверному косяку скрещивает на груди руки и наклоняет голову вбок, кривя губы в усмешке. Он…этот черт, он точно что-то такое подозревал!

– В словах ее высочества Сильвии, вынужден согласиться, имеется резон.

Какой, осмелюсь я спросить?! Это что – групповое помешательство?

Королевский посол продолжает:

– Южное герцогство действительно гораздо ближе, нежели столица империи Норталис, к границе с Соммер, что существенно облегчит душевные страдания принцессы после замужества и расставания с домом. Ее высочества юна и непорочна, и как все дамы, конечно же, заботится о своем внешнем облике и сохранении красоты. Северный климат, боюсь, совершенно не подходит такому робкому и болезненному ребенку, как наша принцесса…И потом, разве то, что известно всем о браке властителя южного края – не правда? Разве эти двое молодых людей не были жертвами очередной политической игры?

Томас Риланд указывает в нашу сторону.

Я слышу, как Глен скрипит зубами. Это признак того, что он очень зол.

– Скажите, кому будет плохо от такого союза? Принц Август, как все могли заметить, едва ли питает к нашей Сильвии теплых чувств. Союз двух государств – дело решеное. Так зачем мучить испытывающих друг к другу неприязнь людей браком, скрепляя уже существующие и не терпящие пересмотра договоренности? – мужчина с праведной улыбкой оглядывает толпу.

К своему ужасу, я замечаю, что некоторые из аристократов кивают, соглашаясь со сказанным.

– Ева Эверетт.

Я вздрагиваю, когда произносят мое имя и девичью фамилию.

– Разве кто-то спрашивал желает ли она замуж за герцога Грейстона, интересовался ее мнением? Разве мечтала она покинуть свой дом в столице империи ради того, чтобы жить в непривычном месте, страдая от вечного зноя и прячась от палящего солнца? Вряд ли найдется хоть одна молодая девушка, мечтающая стать залогом совершения сделки. Все мы знаем, что я имею в виду.

Прищуриваюсь, среди сегодня прибывших имперцев замечаю виноватое лицо отца Евы. Все же, он любит свою дочь. И, наверное, его мнения в вопросе замужества родной кровинки тоже никто не спрашивал. Если сам император приказывает, остальным остается молча исполнять.

А письмо то было больше предупреждением не наделать впопыхах непоправимых глупостей, чем реальной угрозой. Сомневаюсь, что папенька не пустил бы на порог свою единственную дочку, окажись сей союз полной шляпой.

– К тому же…у нынешней герцогини уже был тот, кто покорил ее сердце. Получив послание Ская Солсберри, я тоже не мог поверить поначалу, однако его рассказ не вызывает сомнений…

У меня в ушах возникает гул, стоит услышать незнакомое и в то же время какое-то родное имя. Перед глазами все мутнеет, едва могу стоять прямо. Будто эти два слова стали ключиком от запечатанного уголка казавшейся мне досконально изученной памяти прошлой Евы.

Что это за чувство? Что это за…

Я разжимаю пальцы и вырываю руку из ладони супруга. Прижимаю собственные руки к груди, сердце бешено колотится, кажется, вся кровь отлила прочь от лица.

Мужчина продолжает говорить дальше, но я едва могу различить, что за околесицу он несет.

– Ева?

Голос любимого настигает издалека как бы я не старалась сфокусироваться и взять себя в руки.

– Глен, – выдыхаю я в озабоченное хмурое лицо. Но перед глазами вспыхивают картинки и воспоминания о совсем другом человеке.

Это…неужели это – правда?

43

Единственное, что вселяло в меня уверенность и было поддержкой, когда я оказалась в чужеродной среде незнакомого мира – это память, оставленная прошлой хозяйкой тела, оригинальной Евой.

Было то, что мне не нравилось, было то, что находила удивительным в повседневной действительности и порядках, царящих вокруг, но как ни крути, унаследованные воспоминания служили сундучком с подсказками и инструкциями, к которым я без сомнений и опасений обращалась при необходимости.

Пытаюсь протолкнуть воздуха в легкие, но продолжаю задыхаться. Перед глазами все окончательно поплыло. Даже лицо и голос любимого мной – не той Евой, а мной – человека, не могут притянуть мой стремящийся в темноту рассудок обратно, в реальность.

Шум вокруг, чужие возгласы, взгляды – сейчас не волнует ничего из этого. Плевать на то, что думают и решают посторонние люди.

Тело подается вперед, ноги не способны больше меня твердо держать, кажется, Глен или кто-то рядом ловит…дальше я уже отключаюсь.

– …делать? Если это правда…

– Кто такой тот…

– …Глен?

– даже если она захочет…

Хмурюсь и с трудом разлепляю веки. Обрывки разговора не складываются в единый пазл.

Несколько секунд требуется на то, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. В окно напротив постели пробиваются лучи заходящего солнца.

Хочу поднять руку, чтобы протереть глаза, и только тогда замечаю, что мои пальцы переплетены с чужими, но такими знакомыми и родными. Поворачиваю лежа голову в сторону.

Макушка темноволосого Глена лежит на соседней стороне постели, утопая в пухлой подушке, он в той же одежде, в которой был на приеме ранее, в неудобной позе.

– Ева?

Герцог открывает глаза, стоит ему почувствовать мои неловкие телодвижения.

– Проснулась? Ты как?

В голосе неподдельное беспокойство.

Облизываю высохшие губы и выдавливаю улыбку.

– Мы в твоей комнате.

– Да.

– Мне стало нехорошо.

– Угу, – муж протягивает другую руку и гладит меня по голове.

Сразу становится спокойнее на душе. Но как бы не хотелось, а перестать думать о приведших нас в эту ситуацию событиях у меня не получается.

Как он может так улыбаться после всего случившегося накануне?

В отличии от меня, Глен не в курсе, что чувства и отношения прошлой Евы, не являются моими, что той Евы больше нет, что мы с ней – два совершенно разных человека. Разве не появилась у него ко мне хотя бы пара вопросов?

Как бы я себя вела, если бы узнала, что до этой свадьбы в жизни Глена уже был дорогой сердцу человек? Что бы чувствовала? Нашлись бы во мне силы на такую вот улыбку?

Тяну руку вперед и касаюсь кончиками пальцев морщинок в уголках мужских губ, прохожусь по щеке – за день уже успела отрасти короткая колкая щетина.

Он так переживал, что я с ним против своей воли, был готов отпустить, поставить благополучие любимого человека превыше собственного… и тут – такие новости: мол, оказывается, твоя жена любила, и, может быть, продолжает любить другого, ты – помеха, вставшая на пути ее счастья.

Сказать, что знать не знаю этого Ская Солсберри, что с ним не знакома и он не заставляет мое сердечко биться чаще без раскрытия правды о том, что я – попавшая ненароком в не успевшее остыть тело скоропостижно скончавшейся девушки, будет звучать как нелепая ложь.

Воскрешаю в памяти потаенные воспоминания о любовнике прошлой хозяйки этого тела. Слова посла, те, которые я успела услышать, были истинными. Человек с таким именем, оказывается, действительно существовал и был объектом чувств той Евы.

Ответа на вопрос, почему все эти месяцы существование возлюбленного оставалось для меня такой же тайной, как и для остальных, хотя в отличии от них, стороной являюсь наиболее причастной, у меня просто нет.

Только гадать остается.

Может, таким образом умирая, та Ева хотела защитить драгоценного для себя человека, или, когда ее сердце перестало биться, то угасли и дорогие ему воспоминания…Не знаю. Почему они внезапно вернулись, тоже не знаю. Однако, с самого начала я могла определить, где кончается прошлое Евы Эверетт и начинается мое.

Мы с ней два разных человека.

То, что она любила этого Ская, не значит, что и я должна. Даже от первого лица просмотрев и пропустив через себя открывшиеся словно новый уровень в игре спрятанные до этих пор воспоминания, во мне не шевелиться и клочка от былой страсти, что испытывала оригинальная Ева к тому человеку.

Глен берет мою руку в свою и прислоняет к губам.

– Все пошло не так, как мы предполагали.

– Это точно! – смеется муж. – И принцесса, и ее надменные приспешники.

Конечно, Сильвии невыгодно вступать в брак с Августом и рожать от него наследника.

Королевство Соммер и те, кто стоит во главе его власти прекрасно понимают, что хочет провернуть наш император. Если у Августа родится от их принцессы дитя, у империи окажется законный и вполне себе неплохой способ без боя увеличить за счет присоединения соседа территорию.

Для достижения цели соммерцев – сохранения независимости и правящей династии – им нужно всеми возможными силами отменить свадьбу принцессы с нашим принцем, но при этом не дать повода для конфликта и обострения без того шатких отношений.

Герцог южных земель неплохой вариант.

Вроде и имперских кровей, с высоким дворянским титулом, но далек от двора и его интриг, не обладает масштабным влиянием, да еще и живет у самой границы, далековато от глаз императора Константина и его соратников.

Опыт повстанцев – как покушений на Глена, так и «удачное» избавление от его отца – давно дал им понять, что провернуть подобное еще раз вполне, с большей вероятностью успеха, реально и возможно.

Конечно, я не исключаю того, что принцесска соседней страны могла без памяти влюбиться в моего супруга. Это же Глен. Как от него не потерять голову?

Но вот действия посла, Томаса Риланда, настораживают, и именно они дают понять, что все было спланировано заранее. Разворошил словно улей с пчелами прошлое герцогини Грейстон, и вывалил словно грязное белье на публику. Ведь помехой для их плана является именно наличие у Глена законно супруги.

И это я еще продолжения его самоуверенно тирады не слышала. Даже предположить страшно, что еще он там наплел, промывая мозги развесившим уши дворянам ложными ценностями.

– Все будет хорошо, – уверенно произносит Глен, растирая морщинку меж моих бровей. – Если беда не приходит одна, необязательно бороться с ней в одиночку. Этому меня ты научила.

Почему он так мне верит? Разве не интересно узнать, правду ли говорил посол? Развеять свои сомнения, или окончательно убедиться в правдивости недавних речей.

– Разве?

– Ага. Пусть прошлое остается в прошлом, меня волнует только твое настоящее и будущее.

Сглатываю и закатываю глаза наверх, чтобы не дать волю непрошенным слезам.

– И ты не думаешь, что я тебя обманула?

Глен пододвигается ближе и притягивает меня к себе.

– «Я люблю тебя» не означает «Я никогда не сделаю тебе больно». Это мой личный выбор быть сейчас рядом с тобой. Пока ты сама не скажешь мне уйти, я никогда тебя не покину. Если выбирать источник своих печалей и радостей, то только тебя, любовь моя.

Наши губы соприкасаются. Вопреки нежным словам внутри Глена кипит океан страсти. Я пыталась целовать его в ответ, но мужчина не оставил мне ни шанса.

Нежные поглаживания превращаются в яростный напор, лишая меня быть хозяйкой в собственном рту. Язык потерял управление, сносимый будто утлое суденышко бурными волнами во время шторма.

– Погоди, – разрываю со смущающим звуком поцелуй и толкаю Глена в грудь.

– Брачные обязанности священны, – хрипло шепчет Глен и берет мое лицо в свои руки.

В лучах почти зашедшего за горизонт солнца темные глаза герцога лихорадочно блестят, напоминая расширившиеся зрачки вышедшего на охоту дикого кота.

– И я требую их выполнения.

Супруг, страдавший до недавних пор фобией прикасаться к другим людям, нежно гладит меня по щеке.

– Прямо-таки требуешь? – улыбаюсь я игриво.

– Угу. Со всем присущим мне сейчас отчаянием.

Ложусь на Глена сверху и смотрю прямо ему в глаза. Он прерывисто выдыхает. Такая реакция не может не льстить. Знание, что я для него особенная и единственная дарит такое счастье.

– Сердце у меня одно. И любить я могу только одного человека.

Чмокаю мужа в губы, чтобы он точно не ошибся, о ком идет речь.

Ночь окончательно вступает в свои права. И наш брак, на зло всем интриганам, наконец, обретает свое полноценное подтверждение.

44

– Доброе утро, – хрипит спросонья Глен, довольный словно добравшийся до сметаны кот, заметив, что я открыла глаза.

Как давно он проснулся?

– …Доброе, – смущенно шепчу в ответ.

– Теперь никто в фиктивности брака нас не обвинит.

Меня пробирает на смех не столько из-за фразы, сколько из-за самодовольства на лице супруга. Смущение после прошедшей ночи незаметно отступает. Верно. Теперь все официально. Самая настоящая женатая пара.

Получив порцию поцелуев и ласки с утра, признаю, что пора наконец выбираться из постели, мы и так потеряли счет времени и опоздали на завтрак. Хотя, ни меня, ни Глена факт собственного отсутствия за большим столом в парадной столовой для приема пищи в компании высокопоставленных особ, не гнушающихся совать нос не в свои дела, нисколько не колышет.

Когда Эмили, моя служанка, приносит мне сменную одежду в комнату герцога, узнаю от нее, что принцесса закатила утром очередной скандал, не поделив что-то с его высочеством Августом.

Пожалуй, эти двое не так уж и не совместимы, как может по первой показаться. Два бессовестных эгоиста, уж лучше пусть будут навеки вместе, мотая нервы друг другу, чем кому-то еще.

В такой погожий день, в отличии от нас с мужем, настроения у остальных обитателей и гостей поместья Грейстон оставляет желать лучшего. Все предпочли отсиживаться в своих комнатах. Что за дела?

Когда мы с Гленом выходим на поздний завтрак – или ранний обед – из безопасной и уединенной спальни, сразу же попадаем в не столь безопасное общество.

Уж не знаю, как именно расползается по дому информация, но сведения, что герцогская чета наконец явила свой лик народу быстро расходится по поместью.

Я только-только заняла место за столом рядом с Гленом, наотрез отказывающимся отпускать мою руку из своей (как же это до невозможности мило!), а принц Август, черт бы его побрал, уже на пороге. К счастью, он один.

– Вас можно поздравить?

Недовольно щурюсь. Все знали, что мы не консумировали брак, теперь всем известно, что мы наконец это сделали. Неужто людям так интересно копаться в чужой личной жизни? Никакой приватности!

– Тебя тоже? – отвечает Глен вопросом на вопрос.

Август не отвечает, садится на свободной место и закидывает в рот кусочек сыра.

– После вашего обморока, Ева, – неплохой, кстати, ход – наши послы резко осадили лорда Томаса и напомнили ему о том, что он попирает богами освященный союз двух законных супругов. Между прочим, у жены посла тоже были интрижки до того, как она вышла за него, посему я, следуя его логике, предложил ему развестись и освободить свою супружницу от того, к кому она не питает любви.

Я давлюсь бутербродом.

Может быть, поспешно я невзлюбила Августа? Не такой уж он и плохой, когда обращает свои подколки против общего врага.

– Жена посла, к слову, это сестра нынешнего правителя королевства Соммер – тетя принцессы. О моей благоверной: та быстро сдулась, стоило ей немного «пригрозить», претендовать на Глена она не собирается. Что поделать, тут всем вертел именно посол по договоренности с королем. Принцессе выбора не оставляли, я пообещал ей надлежащее ее будущему статусу обращение и…

Август поджимает губы, делая недовольное лицо:

– Поклялся не препятствовать ее актерской карьере на сцене лучшего театра империи, после чего она с легкостью согласилась на брак со мной. Вынужден признать, талант к игре у нее и впрямь имеется. Даже я на пару минут поверил. Но то, как она смотрела на кузена отличалось от взгляда влюбленной женщины.

Мы с мужем переглядываемся, Глен кивает, рассеивая мои сомнения, и сжимает ладонь.

Это и впрямь правда. Но…звучит все как бред.

– Да, именно так, герцогиня, этот взгляд не подделать – говорит Август, хитро усмехаясь.

Я хмурюсь.

Что получается? Все накануне – очередная интрига? А принцесса действительно не имеет на Глена своих видов? Всего лишь очередная подчинившаяся воле мужчин женщина? Если так, то в успехе принцессы на театральном поприще я не сомневаюсь, она прирожденная звезда.

– Он рассказал мне только после того, как ты потеряла сознание. Клянусь, я не собирался ничего скрывать. Просто не нашлось момента рассказать… – оправдывается муж, почувствовав мое недовольство. Хорошо же он успел уже меня изучить.

Еще бы, где ему там найтись, этому моменту, учитывая, чем мы занимались ночью?

Значит, это все принц виноват?

«Послы королевства еще не сделали своего хода, а я слишком джентльмен, чтобы наносить удар первым» – вспоминаются слова его высочества.

– Признаюсь, что именно задумала делегация соммерцев мы не знали до самого начала «постановки». Подозревали какую-нибудь подлость не готового сдаться соперника, но не попытки на матримониальную рокировку! Надо же было до такого додуматься! Разыграли целое представление! Ха-ха! Однако, шансы на успех у них были мизерные. Никак не пойму, на что рассчитывали.

Август дожевывает последний кусочек сыра.

– В общем, приношу извинения. Но, смотрите, нет худа без добра, вы наконец закрепили свой брак…ай!

Виноградинка попадает принцу точно в лоб.

Я довольно улыбаюсь. Десять очков мне за попадание в цель! Август поднимает зеленый снаряд и отправляет его в рот. Кары за атаку принца фруктом не следует. Но мне немного полегчало.

Он ждал до последнего. Мог же сразу пресечь тот фарс! Но наблюдал за накаляющейся ситуацией! Подлец! Помню-помню его хитрый взгляд и ухмылку.

– Сдаюсь-сдаюсь! Виноват! – принц со скрипом поднимается из-за стола, за который его садится никто и не приглашал, пугает его не угроза новой расправы с моей стороны, а нечитаемый взгляд Глена. – Совет да любовь, мои поздравления! Долгих лет и дюжину спиногрызов!

– О, и насчет Ская Солсберри… – роняет якобы невзначай Август, стоя одной ногой за порогом столовой.

Я напрягаюсь всем телом. Пальцы мужа сжимают успокаивающе руку. Верно. Что было в прошлом, совсем неважно, но…

– Он давно уже покинул империю. Вместе с молодой женой и выводком карликовых нортальских гончих.

Его высочество наконец изволит удалиться.

Выдыхаю. Что ж, по крайней мере, не стоит опасаться ожидать на порог герцогского поместья брошенного и забытого любовника прошлой Евы. Всего ему хорошего, надеюсь, никогда не встретимся.

Если не считать пары бутербродов, больше мне в рот ничего не лезет, после таких-то новостей.

– А меня покормишь?

Муж тянется ко мне с улыбкой и кивает на тарелку с фруктами.

Фыркаю и подношу к припухшим от поцелуев под покровом ночи губам любимого алую черешню.

– Тебе – только самое сладкое.

Вся заварушка на приеме разрешилась без нашего с Гленом участия. Однако, для честности, не мы ее и заваривали.

Недовольные послы королевства Соммер покидают поместье и южное герцогство после обеда, принцесса Сильвия, принеся свои самые искренние извинения нам с Гленом, сердечно обнимает меня на прощание – вот это реально неожиданно – и уезжает вместе с Августом и его сопровождением в столицу после ужина.

Остается в поместье только один гость.

Мой, то есть прошлой Евы, отец.

Маркиз Эверетт испытывает неловкость, это видно по нему невооруженным взглядом. Отпустив страх быть раскрытой и заклеймённой ведьмой за попадание в чужое тело, я замечаю, что находится рядом с родителем становится в разы проще.

Те несколько дней, что Оскар Эверетт гостит в нашем с Гленом доме, проходят мирно и тихо.

А еще я окончательно оккупирую покои мужа.

В гардеробной появляется все больше сменной женской одежды, а в ванной различных девичьих мелочей вроде кремов и шампуней, парфюмерных масел для тела. И Глен ничего против не имеет. Напротив, кажется, словно он только рад такому соседству. И проведенные совместно ночи это доказывают.

Отец вместе с Гленом и Генри выбираются на рыбалку, вчетвером мы пару раз выезжали в город на ужин в дорогой ресторации, маркиз пожелал сопровождать меня во время моей рабочей вылазки на место начавшейся стройки отеля-курорта и даже вступил с Эваном в ожесточенный спор по поводу выбора предстоящего названия будущей южной достопримечательности.

В целом, могу судить по выражению лица отца, он неплохо проводит время. За это время я успела лично узнать родственника и отпустила все сложившиеся на его счет предрассудки.

– Прости, – говорит отец, когда мы с Гленом провожаем его в дорогу на крыльце дома. Глен отворачивается и принимается контролировать погрузку веще в карету, предусмотрительно оставляя нас наедине.

– Он весьма неплох. Когда в первый раз увидел его в храме, решил, что отдаю тебя такому же хитрому и прожженному лису, как его высочество Август, но вопреки их родству…они совершенно разные. Какое облегчение.

Я скромно улыбаюсь, чувствуя, что это не все, что хочет сказать родитель.

– Я рад, что у тебя все хорошо, дочь, – в глазах маркиза лучится тепло.

Он многое не говорит, но и я не та девушка, которой предназначены несказанные вслух слова.