Текст книги "Четвертый под подозрением"

Автор книги: Хьелль Ола Даль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– А может, Аструп ошибся и грабителей было трое?

– Сомневаюсь. В своих показаниях он четко описал все как было, представил готовый мотив для убийства. С его показаниями совпадают и следы жженой резины на дороге за оградой.

– Значит, их было четверо.

Гунарстранна кивнул:

– Если тебе удастся найти ее… Элизабет Фаремо… попробуй вытащить из нее парочку подходящих имен.

– Чьих имен?

– Четвертого грабителя.

Глава 17

Инспектор Гунарстранна свернул с Драмменсвейен на Люсакер. Его совсем не радовал предстоящий визит к Рейдун Вестли. Он сам себе удивлялся. Зачем он к ней едет? Чтобы сделать любезность Фрёлику? Нет. Хотя он понимал, что чутье, вероятнее всего, не обмануло его младшего коллегу. Трудность в том, что он, строго говоря, не имеет права допрашивать Рейдун Вестли.

Пытаясь оправдаться в собственных глазах, он внушал себе: очень важно проверить надежность Элизабет Фаремо. Возможно, Рейдун Вестли наведет их на след Элизабет, которая в конце концов стала главной свидетельницей защиты. Оставив машину за красной деревянной оградой, он зашагал по дорожке к дому Рейдун Вестли. Похолодало. Между заиндевевшими крышами соседних домов мерцало почти бесцветное солнце. Он остановился перед коричневой дверью тикового дерева, посмотрел на дверной молоток в виде львиной головы, задумался. Позвонил. Никто ему не открыл. Гунарстранна постучал молотком. К его удивлению, оказалось, что входная дверь не заперта. От удара она чуть приоткрылась. Гунарстранна прислушался. До его ушей донесся глухой стук, как будто на пол упал небольшой предмет. Он огляделся.

Со всех сторон на него смотрели черные, безжизненные окна. Порыв ветра захлопнул дверь – щелкнул замок. Он снова постучал. И снова услышал глухой стук.

Решившись, Гунарстранна приоткрыл дверь и громко крикнул:

– Эй!

Он остановился на пороге. По полу прихожей раскатились помидоры. Рядом стоял пластиковый пакетик с виноградом. У входа в гостиную валялся раздавленный банан, рядом разлилась винная лужа. Судя по всему, в магазинном пакете стояла разбитая бутылка. Стоит ли входить?

– Эй, вы!

Гунарстранна круто повернулся. На него смотрел маленький мальчик в лыжном костюме. Из носа у мальчишки текло.

– Вы к старухе, что ли, пришли?

– Да… к даме, которая здесь живет.

– А ее увезли на «скорой».

Когда позвонил Гунарстранна, Фрёлик спускался в машине с горы Рюэнберг к центру.

– Вообще-то напрасно я тебе звоню, – начал Гунарстранна. – Обо мне могут неправильно подумать!

– Вот не знал, что ты такой моралист, – ответил Фрёлик, выискивая взглядом место, где можно остановиться.

– Цель моей работы – исправление нравов. Плохой я был бы полицейский, если бы доверял всем подряд. Я придерживаюсь невысокого мнения о человечестве в целом. Наша с тобой функция, Фрёлик, сродни той, какую выполняют камеры-ловушки на дорогах! Если даже мы не видим, как кто-то нарушает закон, наша обязанность – подумать о возможных неправедных поступках.

До Фрёлика дошло, что его коллега необычно словоохотлив. Он заехал в первый же автобусный карман и остановился, чтобы можно было разговаривать. Он понятия не имел, с чего вдруг Гунарстранна заговорил о камерах-ловушках, и потому осторожно возразил:

– Не согласен. Нельзя заранее подозревать всех в нарушении закона. Камеры-ловушки – совершенно другое дело. В конце концов, они помогают предотвращать дорожные происшествия.

– Блестяще, Фрёлик! Ты в двух словах пересказал то, о чем наши чиновники произносят долгие напыщенные речи. Они называют установку камер-ловушек профилактической мерой. Поэтому фотографии, сделанные камерами-ловушками, можно предъявлять как улики на последующих судебных разбирательствах. Нам с тобой и остальным стражам порядка платят за то, чтобы мы подвергали сомнению моральную чистоту наших сограждан. Но я позвонил тебе, в общем, не поэтому.

– Так я и подозревал.

– До сих пор не могу понять, почему ты так хотел, чтобы я побеседовал с Рейдун Вестли.

– Я ведь тебе говорил.

– Но я тебе не верю до конца.

– Лучше рассказывай, что случилось, – устало попросил Фрёлик.

– Возможно, она не выживет.

Через пару часов он нашел место для парковки на Сковвейен. Перешел Бюгдёй-аллее и зашагал к зданиям компании «Норшк гидро» и Гидропарку. Когда Франк Фрёлик был маленьким, он часто бывал здесь у дяди, работавшего в отделе закупок «Норшк гидро».

Скучающие охранники развлекались тем, что лениво тыкали друг в друга кулаками. Они не замечали его до тех пор, пока он не постучал в окошко и не попросил позвать Лангоса. Старший из двух охранников снял трубку и позвонил. Молодой развернул таблоид «Верденс Ганг» и погрузился в чтение. Охранник, звонивший по телефону, прикрыл трубку рукой и спросил, как представить гостя. Франк Фрёлик назвался. Охранник снова прикрыл трубку рукой:

– Лангос говорит, что не знает человека с таким именем.

Франк Фрёлик сказал:

– Передайте ему, что я хочу встретиться с ним немедленно. Предпочитаю обсудить дело лично с ним и не посвящать в него посторонних.

Вскоре после этого на турникете при входе зажегся зеленый свет. Фрёлик направился к лифту. Поднялся на нужный этаж. Около лифта Фрёлика уже ждал человек, разменявший шестой десяток. Разделенные на прямой пробор длинные седые волосы были стянуты на затылке в конский хвост. Короткая бородка отличалась ухоженностью. Коронка на верхнем зубе придавала обаяния его кривой улыбке. Образ бывшего хиппи плохо сочетался с дорогим костюмом. Фрёлик помрачнел. Непонятно, почему он сразу же настроился против своего собеседника.

– Вы хотели поговорить со мной?

Франк Фрёлик представился.

– И в чем же дело? У меня очень плотное расписание, а свободного времени почти нет.

– Речь пойдет о вашей бывшей жене, Рейдун Вестли.

– Кто вы такой?

– Полицейский. Сейчас я в отпуске.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

– Ладно, – сказал наконец Лангос. – Поищу свободный кабинет.

Фрёлик следом за Лангосом зашагал по коридору. Они миновали несколько кабинетов и комнату, где работал ксерокс. Мужчина и женщина беседовали в стеклянной клетке; оба что-то пили из бумажных стаканчиков. Лангос завел его в какую-то клетушку, в которой стоял стол с растением в горшке. Они сели друг против друга.

Фрёлик сразу приступил к делу.

– Она в больнице, – сказал он.

– Я знаю.

– На нее напали в собственном доме.

– Это я тоже знаю.

– У меня есть основания полагать, что нападение связано с делом, которым я сейчас занимаюсь.

– Даже в отпуске?

Фрёлик не ответил. Некоторое время они обменивались осторожными, выжидательными взглядами. Потом Лангос склонил голову набок – не насмешливо, а скорее оценивающе.

Молчание нарушил Франк Фрёлик:

– Нападением на вашу бывшую жену занимаются другие. У меня есть основания полагать, что…

– Вообще-то мне нечего сказать, – перебил его Лангос. – Полицейский, который звонил мне насчет Рейдун, сказал, что к ней в дом кто-то вломился. Могу ответить вам так же, как и ему: мы с Рейдун уже много лет в разводе. О ее личной жизни мне известно столько же, сколько и о личной жизни соседа председателя нашего профсоюза.

– Хотя именно вас она назвала ближайшим родственником.

– В данном случае слово «родственник» – чистая формальность. Кстати, я на такую роль не напрашивался. Рейдун сама так решила. Я уважаю ее выбор, хотя и отказываюсь его понять.

– Значит, вы с Рейдун все же иногда общаетесь?

– В нашем случае «иногда» означает «почти никогда». Послушайте, мы с Рейдун…

– Она когда-нибудь упоминала при вас имя Элизабет Фаремо? – перебил его Фрёлик.

– Нет… во всяком случае, я такого не помню. Погодите, послушайте меня! Вы сами сказали, что сейчас в отпуске. Так что не впутывайте меня в свои дела, особенно в связи с моей бывшей женой!

– Вы видели эту женщину?

Фрёлик придвинул к своему собеседнику фотографию Элизабет Фаремо.

Лангос стал рассматривать снимок.

– Судя по вашему молчанию, вы ее видели.

Лангос кивнул.

– Где и когда?

– На Пасху. Она приезжала в загородный домик – хютте – вместе с Рейдун.

– Где находится ваш загородный домик?

– В Вальдресе. В коммуне Вестре-Слидре.

Фрёлик замолчал в надежде, что его собеседник скажет что-нибудь еще. Лангос наклонился вперед и спросил:

– Значит, вы ищете ту девушку? Она что же, изменила вам с Рейдун? Вы ревнуете? Откуда мне знать, не вы ли вломились в дом Рейдун и избили ее?

– Нет, к вашей бывшей жене вломился не я. Но… да, я действительно немного ревную к ней Элизабет. У нее была связь с вашей бывшей женой и одновременно со мной. Правда, к вам я пришел не поэтому. Дело в том, что я люблю Элизабет и у меня есть все основания полагать, что ей грозит серьезная опасность. Вот почему она сейчас где-то прячется. Более того, мне кажется, что грозящая Элизабет опасность напрямую связана с нападением на вашу бывшую жену.

Лангос закатал рукав и посмотрел на часы. Классная штучка: часики, которые работают под водой. Как у Джеймса Бонда. Лангос демонстрировал свою крутизну.

Фрёлик показал на фотографию:

– Я пришел к вам потому, что хочу найти Элизабет и помочь ей выпутаться из неприятностей. Я пробовал расспрашивать вашу бывшую жену – кстати, не я один, мои коллеги тоже обращались к ней. Она отказывается отвечать на вопросы. Возможно, ваша бывшая имеет какое-то отношение к делу. Вас я прошу всего лишь…

– Мне надо идти, – перебил его Лангос. – В чем бы там ни была замешана Рейдун, меня ее дела совершенно не касаются. Я счастлив в браке, Фрёлик. Буду с вами совершенно откровенен. На самом деле одной из причин нашего развода стали… м-м-м… пристрастия Рейдун. Мы поженились, когда были еще очень молоды. Потом мы поняли, что не подходим друг другу и духовно, и… в общем… в других отношениях. Следовательно, сейчас у нас с Рейдун не осталось почти ничего общего. Детей у нас не было. Кроме того, бракоразводный процесс проходил непросто. Одним из поводов для обострения отношений послужил именно загородный домик, о котором я вам говорил. На протяжении двух поколений хютте принадлежал членам нашей семьи. Его построил мой дед. Но Рейдун повела себя совершенно бессовестно и захватила домик, когда мы разводились. В то время я так расстроился, что не сумел отстоять свои права. Будучи сентиментальным, я купил себе коттедж по соседству с нашим фамильным хютте, который Рейдун у меня отняла. Там мы с ней чаще всего и встречаемся. Время от времени натыкаемся друг на друга, когда на Пасху ездим кататься на лыжах… – Лангос постучал пальцем по фотографии Элизабет Фаремо. – Эту девушку я видел, когда ходил на лыжах. Они отдыхали на лыжне на склоне, и я поговорил с ними минуты три, может, пять – из вежливости. Во всяком случае, имени ее я не спросил. Насколько я понял, у нее были какие-то неприятности. Она была молода, наверное, вдвое моложе Рейдун. Вот и все, что мне известно, вот и все, что я могу вам сообщить. Теперь, если позволите… – Он встал, открыл крышку своих шикарных часов и снова захлопнул ее, как школьный учитель, который звякает ключами.

– Спасибо, – сказал Фрёлик, понимая, почему Лангос возится с часами: ему не хотелось пожимать гостю руку.

Глава 18

Она сидела в кресле у окна и смотрела на улицу. Ее спина в белом халате казалась особенно хрупкой и жалкой. Каштановые волосы были расчесаны. В темном стекле рядом с ее профилем Гунарстранна увидел собственное отражение.

Он немного постоял, не говоря ни слова.

– Я знаю, кто вы, – тихо и равнодушно сказала она, не поворачивая головы.

Их взгляды в окне встретились.

– Хотите кофе? – спросил Гунарстранна и добавил: – Если вы уже настолько окрепли, чтобы спуститься в кафе.

Наконец она посмотрела на небо.

– Думаете, с таким лицом, как у меня, можно спускаться в кафе, показываться на людях?

Гунарстранна промолчал.

– Чего вы от меня хотите? – Распухшие губы двигались с трудом. Под глазами чернели кровоподтеки.

– Во-первых, меня интересует ваше самочувствие. Вид довольно плачевный… я имею в виду ваш дом, – поспешно добавил он. – Вы помните, что произошло? Хоть что-нибудь?

– Помню, как меня увозили на «скорой»… Только смутно.

– Вы помните хотя бы примерно, сколько времени прошло между тем, как приехали медики, и?..

– Нет.

Она встала, и Гунарстранна непроизвольно протянул к ней руку. Он хотел помочь, поддержать ее, но она отдернулась при его приближении и заковыляла к низкому кофейному столику у стены. Он последовал за ней и устроился с другой стороны.

– На самом деле все не так страшно, как кажется, – сказала Рейдун Вестли.

– Вы видели его?

Вопрос застал ее врасплох. Она опустила глаза. Гунарстранна ждал.

– Кого – его? – спросила она наконец.

– Я не принуждаю вас к ответу. Если хотите, давайте я скажу, как я истолковываю ваше молчание и ваше состояние. По-моему, вы видели того, кто на вас напал, но либо боитесь, что, если дадите мне его приметы, он вам отомстит, либо не хотите, чтобы его настигло возмездие.

Она молчала. В дверях показалась медсестра в белой форме. Она вошла в палату и спросила, все ли в порядке. Гунарстранна жестом показал на Рейдун Вестли:

– Лучше ее спросите.

Рейдун Вестли взглянула на медсестру отрешенным взглядом:

– Да, все хорошо. Можно чего-нибудь попить?

Они сидели молча и наблюдали, как сестра подходит к шкафчику в углу, достает бутылку минералки, тщательно споласкивает стакан под краном, потом подает стакан с соломинкой и выходит.

– Как он к вам попал?

– Через дверь. Как же еще?

– Он позвонил в звонок?

Рейдун Вестли молчала.

– А может, он подкараулил вас, когда вы вернулись из магазина?

Она по-прежнему молчала.

– Хотите подать на него жалобу?

Рейдун Вестли медленно покачала головой.

– Почему?

Никакого ответа. Гунарстранна подался вперед.

– Кто вас избил? – настойчиво спросил он.

Рейдун Вестли не ответила.

– Вы можете его описать?

Вместо ответа, она поставила стакан на стол и стала водить донышком по столешнице. Щелкнула минутная стрелка на больших настенных часах, пройдя полный круг.

– По-моему, – сказал Гунарстранна, – человек, который так с вами поступил, дошел до крайней степени отчаяния. Если вы не хотите сказать, кто он, или описать его, объясните хотя бы, чего он хотел – кроме причинения вам вреда. Очень важно, чтобы ваш обидчик сел за решетку. Важно для нас, для вас, но особенно для Элизабет Фаремо.

Последнее имя как будто зажгло свет в сознании Рейдун Вестли. Она медленно подняла голову.

– Уходите, пожалуйста, – попросила она.

Гунарстранна придвинул к ней фотографию Видара Балло:

– Вас избил он?

Рейдун Вестли смотрела на фотографию, не произнося ни слова. Гунарстранна придвинул к ней несколько снимков Йима Ройнстада. Его снимали при аресте: анфас и профиль. Рейдун Вестли по-прежнему молчала. Гунарстранна показал ей фотографию Фрёлика. На лице Рейдун Вестли не дрогнул ни один мускул.

Инспектор достал вырезанный из газеты снимок Лангоса, ее бывшего мужа. И на сей раз никакой реакции.

– Значит, не они? Кто-то еще? – тихо спросил Гунарстранна.

Рейдун Вестли посмотрела на небо невидящим взглядом.

Гунарстранна откинулся на спинку кресла и повторил вопрос:

– Вас избил кто-то, кого нет на этих фотографиях?

Рейдун хрипло позвала:

– Эй, сестра, сюда! Я больше не могу!

Гунарстранна встал.

– Я сейчас уйду. Остался последний вопрос. – Он убрал фотографии во внутренний карман. – При разводе вы с бывшим мужем никак не могли поделить хютте в Вальдресе. Кто сейчас официально является владельцем загородного домика?

Дверь открылась. Вошла медсестра.

– Я ухожу, – сказал Гунарстранна, чтобы успокоить ее.

– Погодите! – Рейдун Вестли бросила на него озабоченный взгляд.

Сестра вышла, закрыв за собой дверь. Рейдун Вестли тяжело дышала.

– Зачем вам это?

Гунарстранна ответил не сразу.

– Откровенно говоря, поводов для такого вопроса у меня несколько. Давайте начнем со страховых выплат. Мне интересно, кто получит выплаты по страховке, если с хютте случится… что-нибудь непредвиденное.

– Что вы имеете в виду? – прошептала она.

– Вас ведь, кажется, сегодня выписывают? – спросил Гунарстранна. – Позвольте подвезти вас домой. По пути и поговорим.

Рейдун Вестли медленно кивнула.

– Теперь зовите сестру, – сказал Гунарстранна.

Глава 19

Войдя в кабинет, Гунарстранна успел лишь кивнуть Иттерьерде и снять пальто, когда зазвонил телефон. Он поднял трубку и, как обычно, рявкнул:

– Покороче, пожалуйста!

– Это Фрёлик.

– Доброе утро. Ну что, сегодня у тебя настроение получше?

– Вчера я побеседовал с Лангосом, бывшим мужем Рейдун Вестли.

– Все никак не успокоишься?

– Он сообщил кое-что важное. Элизабет приезжала в хютте вместе с Рейдун.

– Ну и что?

– Мне показалось, раз ты не прячешь от меня свои карты, то и я должен ответить тебе тем же. Так вот, сейчас я поеду туда и выясню, не там ли Элизабет. Очень может быть, что она там. По-моему…

– Про хютте мне все известно, – сказал Гунарстранна, тут же пожалев о том, что перебил Фрёлика. На том конце линии стало тихо, и он понял, что именно он должен первым нарушить молчание. – Домик находился в Вестре-Слидре.

– Что значит «находился»?!

– Несколько дней назад он сгорел.

– Как – сгорел?!

– Я, кстати, по случаю побывал там.

– И что же за случай привел тебя туда?

Гунарстранна потянулся. Достал из кармана сигарету, сунул в рот. Он не спешил.

– Эй! – раздраженно окликнул его Фрёлик. – Ты меня слышишь?

– Франк Фрёлик, ты сейчас сидишь или стоишь?

– Хватит! Выкладывай!

– Ты все-таки лучше сядь. Вчера я получил от судмедэкспертов протокол осмотра места происшествия. Я не обратил бы на него никакого внимания, если бы в нем не упоминался кадастровый паспорт объекта недвижимости… Речь шла о доме, сгоревшем до основания. По документам дом принадлежал Рейдун Вестли. Сотрудники местного отделения полиции сообщили, что на пепелище найдены длинные трубчатые кости.

Снова молчание.

– Длинные трубчатые кости, Фрёлик! Ты понимаешь, что это значит?

– Не обязательно, что это она.

– Конечно, не обязательно.

Снова молчание.

– Итак, загородный домик Рейдун Вестли сгорел несколько дней назад. Меня беспокоит только то, что во время пожара в хютте кто-то был. Если Рейдун Вестли не прятала там Элизабет Фаремо, возможно, в ее домик влез грабитель или бездомный и заснул с непогашенной сигаретой. Это и стало причиной пожара. Но ведь мы с тобой так не думаем, верно? Мы оба думаем: есть вероятность, что Вестли пустила туда Элизабет.

– И как ты собираешься расследовать это дело? – раздался напряженный голос Фрёлика.

– Как обычно. Эксперты будут искать образцы ДНК, чтобы идентифицировать останки.

– Где они будут искать ДНК?

– Мы провели обыск на квартире у Фаремо.

– Нашли что-нибудь?

– У нее на кровати лежала щетка для волос. Когда сделают анализ ДНК, можно будет сличить его с анализом ДНК костей, найденных в хютте.

На сей раз молчание длилось дольше, потом Фрёлик спросил:

– Когда ты ждешь результаты?

– Как только, так сразу.

Положив трубку, Гунарстранна немного посидел, угрюмо глядя на телефон. К нему повернулся Иттерьерде:

– Как он воспринял?

Гунарстранна помялся и сказал:

– А как по-твоему?

Глава 20

В ту ночь Франку Фрёлику не спалось. Одеяло насквозь пропотело, как будто у него поднялась высокая температура. Когда он попытался встать, оказалось, что ноги его не слушаются. Голова гудела. Он думал: «Надо поехать туда, надо найти хютте». Он понятия не имел, где находится загородный домик Рейдун Вестли, понятия не имел, с чего начать поиски. В то же время он не мог просто лежать и ничего не делать. Он должен выяснить, где находится хютте. И спросить об этом можно только одного человека. Поэтому он оделся и вышел из дому.

Подморозило, хотя холода он не чувствовал. На лобовом стекле машины намерзла толстенная ледяная корка, как на поверхности дороги. Фрёлик взял в багажнике скребок, но лед не поддавался. Он застучал по стеклу. Не помогло. Не прошло и нескольких минут, как он выбился из сил, запыхался – и все без толку. Тогда он сел в машину, завел мотор и, включив обогреватель на полную мощность, стал безучастно ждать, когда растает лед. Потом тронулся с места. Проехал через центр города в Векерё и повернул направо, на Векерёвейен.

Остановился у красного забора из штакетника. Западный пригород Осло утопал во тьме; горели лишь редкие уличные фонари, от которых на дома падали желтовато-серые конусы света.

Выйдя из машины, Фрёлик направился к дому Рейдун Вестли. Сейчас ночь… ну и ладно, плевать! Он несколько секунд смотрел на свои руки. Они дрожали. Фрёлик понятия не имел, правильно ли поступает, можно ли говорить с ней сейчас. Он прошел мимо пары машин с заледеневшими стеклами. Дойдя до нужной двери, взял дверной молоток и постучал. Тишина. Он прислушался – никаких звуков из дома не доносилось. Фрёлик спустился с крыльца и медленно обошел дом кругом. За ночь подморозило; на земле и на цветочных клумбах лежали там и сям кристаллы льда. Он вернулся и отступил на несколько метров, разглядывая дом, последний в ряду таких же домов. Фрёлик вернулся на замерзшую лужайку. Его ноги оставляли на заиндевелой траве отчетливые следы. Задняя веранда выглядела заброшенной – почти пустая, доски проваливаются, перила совсем сгнили. В углу притулились два горшка с какими-то завядшими растениями. Посреди веранды стоял горшок, до половины забитый песком и старыми окурками. «На пепелище найдены длинные трубчатые кости…» Он подошел к окну и заглянул в щель между занавесками. И увидел две белые ступни, торчащие в воздухе. Крашеный ноготь на большом пальце почти облупился… Он постучал. Никакого ответа. Ноги не шевельнулись. Он подергал дверь веранды. Она оказалась не заперта.

Она лежала на спине; рот сведен в судорожной гримасе, глаза закатились, смотрят вверх, словно выискивая кого-то взглядом. Фрёлик сразу понял, что она мертва. Медицинская помощь уже не требуется… На него неожиданно навалилась ужасная усталость. «Кто оплачет тебя?» – подумал он, чувствуя подступающую тошноту. «На пепелище найдены длинные трубчатые кости…» На прикроватной тумбочке – перевернутый стакан, вокруг него валяются таблетки снотворного. Несколько таблеток упало на пол, другие лежали на подушке в луже рвоты. Фрёлик представил себе фразу из отчета о вскрытии: «Причина смерти: отравление или удушье вследствие рвоты, вызванной реакцией организма на отравление». Вероятность? Один к двум. Он поставил на удушье.

Его мутило, однако не от трупного запаха, не от высохшей рвоты и не от спертого воздуха, насыщенного табачным перегаром. Тошнота стала ответом его организма на бесконечные смерти и злобу, на то, что его мир рушился. «Горевала ли Элизабет, когда потеряла брата?» Он прислонился к стене. «Кто оплачет тебя? – снова подумал он, разглядывая белые ступни, торчащие из-под одеяла. – Бывший муж? Да нет, наверное, он еще больше возненавидел тебя, когда хютте, предмет ваших ожесточенных споров, сгорел дотла».

Тошнота подступила к горлу. «Длинные трубчатые кости…» Он медленно сполз по стене и сел на пол, стараясь дышать глубже. Где предсмертная записка? Ни конверта, ни букв, выведенных дрожащей рукой на куске бумаги. Ничто не указывало на намерение покончить с собой. Фрёлик покосился на компьютер. Он был выключен. Но Гунарстранна наверняка им завладеет. Изнутри снова поднялась тошнота. Только сейчас ему было тошно от себя самого. Почему он так слаб, так жалок? «Длинные трубчатые кости…» Он сидит рядом с трупом одной женщины, а думает о другой. А если на пожаре все-таки погибла Элизабет? Может быть, Рейдун Вестли покончила с собой именно поэтому? Фрёлик сглотнул ком, встал, вышел на веранду и полной грудью вдохнул свежий воздух. Опираясь на сгнившие перила, сел на ступеньку веранды и позвонил Гунарстранне.