Текст книги "Всегда с тобой (ЛП)"

Автор книги: Хармони Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Несмотря на то, что он назвал меня деткой и его сообщение звучало нормально, я все еще на взводе, когда прихожу домой. Я наполовину ожидаю, что Джордан будет сидеть возле моего дома, ожидая момента, чтобы порвать со мной. Но снаружи только его машина. Блестящий BMW торчит, как больной палец, рядом с гаражом с погнутой дверью и старым ржавым «Мустангом» Майлза.

Прежде чем я подхожу к входной двери, волосы у меня на затылке встают дыбом.

Кто-то наблюдает за мной.

Но когда я оборачиваюсь, там никого нет. Ничего, кроме пустой улицы.

Остановись. Ты становишься параноиком.

Как только я взбираюсь на крыльцо, входная дверь со стоном распахивается.

Джордан маячит в дверном проеме. На нем темно-синяя рубашка, обтягивающая бицепсы, и темные джинсы, которые он надевает только по особым случаям. Его волосы уложены идеально, потому что Джордан именно такой и есть – совершенство.

Он улыбается, и я подбегаю к нему. Целуя его, я обвиваю руками его шею и прижимаюсь к нему всем телом.

– Я так по тебе скучала! – Я улавливаю запах томатного соуса, доносящийся изнутри. – Чем так вкусно пахнет?

Он берет меня за руку и ведет внутрь, где аромат ванили смешивается с запахом еды. Джордан выключил весь свет и зажёг по всей кухне ванильные свечи: три на столешницах, одну в середине стола.

Напротив друг друга стоят две тарелки, на обе положена лапша для спагетти и томатный соус, по бокам в мисках разложены салаты, сверху посыпанные тертым сыром пармезан. Бокалы с шампанским находятся на столешнице, как будто стояли там какое-то время.

Он сделал все это для меня. Моя грудь вздымается.

– Джордан! – Я прыгаю в его объятия, улыбаясь так широко, что становится больно.

Он разворачивает меня в объятиях, от которых ломаются кости.

– Добро пожаловать домой, детка.

Когда он отпускает меня, я пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы выразить свою благодарность, но ничего не кажется достаточным. Поэтому я соглашаюсь на:

– Это потрясающе.

– Я рад, что тебе нравится. – Его улыбка становится шире.

– По какому случаю все это?

– Без повода. Просто хотел показать своей девушке, что она для меня особенная. – Он выдвигает мой стул и даже придвигает его для меня, когда я сажусь. Я щиплю себя и испытываю облегчение, когда не просыпаюсь. – И еще один сюрприз.

Он протягивает коробку темного шоколада. Я заставляю себя улыбнуться, потому что главное в подарках – это жест, а не сам подарок. Темный шоколад вызывает у меня отвращение, но мама его съест.

– О, спасибо.

Джордан садится напротив меня, широко улыбаясь. Его куртка от letterman висит на спинке стула. Он никогда раньше не готовил для меня. Я могла бы растаять от этого. У моих любимых книжных бойфрендов нет ничего общего с Джорданом.

Когда я ловлю себя на мысли, что надеюсь, что он никогда не готовил для Софи, я выбрасываю образ ее красивого, совершенного лица из головы.

Джордан ждет, пока я начну есть салат, прежде чем приняться за свою еду.

Все идеально.

Почти.

Все, кроме одного мучительного вопроса, от которого я не могу избавиться: почему Джордан игнорировал меня три дня, а потом приготовил ужин? Зачем вести себя так, будто меня не существует, только для того, чтобы в следующую секунду окутать меня романтикой?

Я не должна расстраиваться из-за него. Прошло три дня. Что в этом такого? Я просто неуверена в себе. Я провела последние семьдесят два часа, представляя, что Софи снова связалась с ним, что они созванивались и писали о своих планах воссоединиться, но я не могу обижаться на Джордана только потому, что позволила своему воображению взять верх.

Он берет бокал с шампанским и протягивает его мне, пока я не делаю то же самое.

– Ура. – Он постукивает своим бокалом о мой, и мы делаем глоток. Пузырьки щекочут мне горло.

Я хочу запомнить, как стакан соприкасается с его губами, как подрагивает его горло, когда он глотает. Я хочу запечатлеть образ его лица в своем мозгу, как клеймо, чтобы никогда не забывать даже мельчайших деталей. Бледно-голубые радужки, небольшая ямочка на подбородке, мягкий плюш губ, белый шрам, такой крошечный на щеке, что только лучшая девушка заметила бы его, точно запомнила бы, где он находится. Могла бы отследить его в темноте.

– Как долго ты это планировал? – Спрашиваю я.

– Недолго. Я взял ключ у твоей мамы чуть раньше.

Я улыбаюсь и накручиваю спагетти на вилку. На мой телефон приходит сообщение, за ним быстро следуют еще два, и мое сердце на мгновение останавливается.

На долю секунды я встречаюсь взглядом с Джорданом, и он наблюдает за мной, ожидая, пока я проверю свой телефон.

Когда я это делаю, напряжение в моих плечах спадает. Это не мой преследователь. Это Натали.

Как дела с Джорданом?

Что с сюрпризом??

Пожалуйста, скажи мне, что это был не он

Она отправляет эмодзи с баклажаном, и я блокирую экран, не отвечая.

Джордан кивает в сторону моего телефона.

– Кто это был?

– Натали.

Я делаю глоток своего шампанского. Должно быть, он достал бутылку крепкого, потому что у меня уже начинает болеть голова в висках.

Он медленно возвращает свое внимание к макаронам.

– Я подумал, мы могли бы заняться чем-нибудь завтра.

– Я бы с удовольствием! Мне нужно поработать несколько часов после обеда, но позже я буду свободна.

– Потрясающе. Могу я быстро воспользоваться твоим телефоном? Я проверю погоду.

– Конечно. – Я разблокировала его, прежде чем передать.

Он щелкает и проводит пальцем.

– Завтра будет тепло. Чистое небо. – Возвращая телефон, он одаривает меня своей победоносной улыбкой. – Похоже, у нас все в силе.

– Что мы будем делать? – Образы пикника, свидания в кинотеатре "драйв-ин", ночного купания в его бассейне – все это проносится у меня в голове. Каждый из них заканчивался тем, что Джордан оказывался на мне сверху, доставляя удовольствие каждой мышце.

– Это еще один сюрприз. – Он запихивает в рот огромный кусок спагетти. – Так ты видела Майлза после вечеринки?

Мы оба знаем, что между мной и Майлзом ничего не было, но, учитывая, что он стал причиной нашей последней ссоры, это кажется опасной территорией.

– Эм. Да, – признаю я. – Он переехал к Мэйбл. Она его…

– Бабушка, – говорит Джордан ровным голосом. Верно. Конечно, он это знает. – Почему он переехал к ней?

Листья салата хрустят под зубцами моей вилки.

– Мэйбл нашла ему работу в закусочной.

– Подожди. Он работает с тобой? – Он хмурится еще сильнее.

– Да. – Я пожимаю плечами. В голове становится легче, шампанское взбивает содержимое моего желудка. – Ничего особенного. Он хреново справляется со своей работой, и никто на самом деле не хочет, чтобы он там был, но…

Джордан качает головой.

– Я не доверяю этому парню. Мне не нравится, как он смотрел на тебя на том видео. – Это Джордан пытается защитить или ревнует?

– Со мной все будет в порядке. – Я ободряюще улыбаюсь ему.

– Как ты можешь быть так уверена? – Его потрясающие голубые глаза стали бурными.

Может быть, он прав. Может быть, я не могу быть так уверена, что со мной все будет в порядке. Больше нет.

Я не могу держать это от него в секрете. Не так, как Софи.

– На самом деле… я должна тебе кое-что сказать.

Он откладывает вилку и пристально смотрит на меня. Мне нравится, когда я полностью завладеваю его вниманием. Нет ничего лучше, чем наслаждаться этим. Я девушка, о которой он заботится. Девушка, которую он любит. Девушка, с которой он хочет провести остаток своей жизни.

Я торопливо выплевываю слова:

– Кто-то преследует меня. Я обратилась в полицию, но они не помогли.

Он хмурится.

– Преследует тебя? Кто?

– Понятия не имею. – Я показываю ему учетную запись, а затем сообщения.

Когда он наклоняется ближе и, прищурившись, смотрит на экран, он говорит:

– Подожди. Что за черт? Это ты.

– Они фотографировали меня. Они следили и за тобой. – Затем я быстро добавляю: – В Instagram. Не в реальной жизни.

По крайней мере, насколько я знаю, нет.

– Правда? – Он достает свой телефон, чтобы проверить. – Я не был онлайн пару дней.

– Я заметила, – признаюсь я. – Я скучала по тебе.

Джордан мягко толкается своим коленом о мое под столом.

– Я тоже по тебе скучал. Я сказал папе, что хочу вернуться пораньше, чтобы сделать тебе сюрприз.

– Вернуться пораньше? Откуда?

Он наклоняет голову.

– Из нашей поездки? Я рассказывал тебе об этом.

Я ломаю голову, пытаясь вспомнить хоть один раз, когда он рассказывал мне о поездке, но ничего не приходит на ум. Я качаю головой.

– Я не думаю, что ты рассказывал.

– Я определенно это сделал. – Он выпячивает нижнюю губу в притворном разочаровании. – Думаю, я недостаточно важен, чтобы меня слушать.

Я знаю, что он шутит, но от его слов у меня в животе все еще бурлит паника. Держу пари, Софи никогда не забывала ничего из того, что говорил ей Джордан. Особенно о таком важном деле, как поездка с его отцом.

Я хочу спросить, куда они ездили, что делали, но это только насыпало бы соли на рану.

Не могу поверить, что провела последние три дня, беспокоясь по пустякам.

– Ты что, – настаиваю я. – Ты самый важный.

Он наклоняется через стол и целует меня, прогоняя пустую боль внутри меня, которую оставило его отсутствие.

Когда Джордан со мной, я снова цельная.

– Не беспокойся об этом подонке, – говорит он. – Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

На диване позади меня тихо посапывает Джордан. Утренние лучи проникают в окна, и на кухне Мэйбл играет Metallica. Она уже несколько часов играет у Мариано, и я никогда в жизни не слышала, чтобы она слушала такую музыку, так что, должно быть, это Майлз.

Я выкидываю из головы образ того, как он переворачивает блинчики в одном фартуке.

Джордан сжимает меня крепче. Обернутая в его объятиях, я чувствую его силу, защиту. Мне так повезло, что он у меня есть. Особенно сейчас, когда за мной следит сумасшедший человек.

Мне нужна вода. В голове стучит, а во рту сухо, как будто я провела прошлую ночь напиваясь. Я и не подозревала, сколько алкоголя содержится в шампанском.

Прежде чем я успеваю высвободиться из объятий Джордана, он притягивает меня ближе. Теперь он проснулся и становится твердым, прижимаясь к моей заднице. Пальцы скользят под мою рубашку, дразня мой сосок. Вода может подождать.

Когда мой сосок напрягается под его прикосновением, он со стоном прижимается к моей спине. Он обеими руками массирует мою грудь, и я выгибаюсь навстречу его прикосновениям.

– Боже, Мэдди, – стонет он.

Мне нравится, когда он так произносит мое имя.

Он переворачивает меня на спину, засовывая голову мне под рубашку. Он целует, лижет и сосет мою грудь, вызывая все те вздохи и стоны, которые он хочет услышать. Его рука скользит вниз по моим шортам и трусикам, потирая именно то место, где я хочу его.

Как только он просовывает палец внутрь и чувствует ожидающую его влажность, то рычит:

– Ты нужна мне сейчас, – и переворачивает меня на живот.

Раздается шуршание презерватива, а затем он скользит, медленно и горячо, внутри меня. Потягиваясь, я издаю стон.

Тепло его тела окутывает, когда он ложится на меня сверху.

– Ты такая тугая, – бормочет он.

Он толкается. Неторопливо. Нежно. Медленное нарастание удовольствия мучительно, и я впиваюсь ногтями в диван, не в силах сдерживать свои стоны.

По другую сторону стены визг гитар и грохот барабанов становятся громче. Чтобы заглушить звуки того, как мы с Джорданом занимаемся сексом.

Может быть, позже я почувствую вину или смущение из-за этого, но прямо сейчас я не могу заставить себя думать ни о чем, кроме пульсирующей потребности, растущей внутри меня.

Я бы хотела, чтобы Джордан потер меня между ног, поэтому я делаю это сама. Когда он замечает, то говорит:

– Хорошая девочка.

Шлепки его кожи о мою становятся громче по мере того, как он все быстрее и быстрее двигается внутри меня. Затем он приподнимает мои бедра и шлепает меня по заднице, прежде чем погрузиться обратно, заставляя меня ахнуть и вцепиться в подлокотник.

Его пальцы сжимают мои бедра так сильно, что я знаю, что позже там останутся следы, но мне все равно. Не тогда, когда он, наконец, протягивает руку, чтобы потереть у меня между ног.

Это знакомое, волшебное удовольствие – подниматься. Я так близко.

– Давай, детка, – шепчет Джордан. – Пусть он услышит, как громко ты стонешь для меня.

Я замираю. Джордан хочет, чтобы Майлз нас услышал?

Он набирает скорость, входя и выходя из меня быстрее, быстрее. Я вскрикиваю. Этот угол такой глубокий. Я пытаюсь заглушить свои звуки, вжимаясь лицом в подлокотник.

Он издает стон, который я узнаю, прежде чем врезаться в меня в последний раз, пульсируя снова и снова, пока он не выходит.

Я падаю на диван, а Джордан направляется в ванную. Перед уходом он шлепает меня по заднице.

– Не хочешь принести нам воды?

Да. Сейчас мне определенно нужна вода.

На нетвердых ногах я направляюсь на кухню, но когда переступаю порог, что-то хрустит под моей босой ногой. Я вскрикиваю и отскакиваю назад.

Мой телефон. Разбился об пол. Весь экран затянут паутиной, и я не могу сказать, то ли это из-за того, что я наступила на него, то ли ущерб был нанесен прошлой ночью. Несчастный случай затерялся в тайниках моей памяти.

Я безнадежно пытаюсь включить свой телефон, но, конечно же, он не поддаётся.

Дерьмо. Мы не можем позволить себе новый. Не вдобавок к школьным принадлежностям, учебникам, новому ноутбуку, билету на самолет…

Я вздыхаю, бросаю бесполезный телефон на стол и достаю из холодильника две бутылки воды. Когда Джордан возвращается с каплями воды на лице, я спрашиваю:

– Ты помнишь, как я разбила свой телефон прошлой ночью?

Он смеется.

– А ты нет? Я знал, что ты была пьяна, но не думал, что настолько. – Он рассматривает обломки моего телефона. – Я все время забываю, что ты такая легковесная. Ты допила свой бокал, начала спотыкаться и твой телефон выскользнул. Я думаю, ты могла наступить на него в какой-то момент. Я просто рад, что ты не сожгла дом дотла.

Мама убьет меня. Слава богу, ее здесь нет, чтобы увидеть мое похмелье, сломанный телефон или парня, который остался у меня ночевать.

– У тебя есть где-нибудь старые телефоны, которыми я могу пользоваться, пока не смогу позволить себе новый? – Хотя я понятия не имею, когда это произойдет.

Джордан бросает телефон обратно на стол.

– К черту это, я просто куплю тебе новый.

Облегчение переполняет мою грудь.

– Мне не нужен новый. Просто рабочий, пока я не накоплю денег. – Я целую его. – Спасибо тебе.

Его руки обхватывают мои бедра.

– Ты шутишь? Ты получишь новый телефон. Для моей девочки все самое лучшее.

Он действительно идеальный парень.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Мое любимое место в мире – это место на моей крыше прямо за моим окном. Здесь я читаю, смотрю на звезды, отправляю голосовые сообщения и FaceTime своим друзьям и Джордану, когда не хочу, чтобы меня подслушивали. За исключением того момента, когда у меня нет телефона.

Рядом со мной скрипит пластик. Я подпрыгиваю и чуть не роняю книгу на колени.

Майлз вылезает на крышу. На нем потертые джинсы и черная толстовка с капюшоном, который натянут на голову, как будто сейчас не середина июня.

Он останавливается, когда видит меня, и я думаю, может быть, он собирается вернуться тем же путем, каким пришел.

– Не знал, что здесь кто-то есть.

– Ну что ж. Я здесь.

Он пожимает плечами, затем с важным видом подходит и плюхается рядом со мной, оставляя между нами всего несколько дюймов пространства.

Мое сердце колотится, на ладонях и спине выступают капельки пота.

– Тебе обязательно сидеть так близко?

– Где наш парень? – Он осматривает подъездную дорожку под нами.

– Ему нужно работать.

– Ой, до того, как он заставил тебя кончить? Облом.

Я захлопываю книгу.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Ты брала уроки актерского мастерства на Pornhub?

– Что…

Он ухмыляется.

– Эти фальшивые стоны были почти убедительными.

Боже, мое лицо в огне. Если бы я сейчас дотронулась до своей щеки, то обожгла бы руку.

– Я не притворялась.

– И ты определенно не утруждала себя попытками имитировать оргазм.

Я сжимаю руки в кулаки.

– Так ты хочешь сказать, что заставил кончить всех своих подружек?

Если он действительно так думает, то он полон дерьма.

– У меня никогда не было девушки.

– Ладно, тогда друзья с привилегиями. Приятели для траха. Называй их как хочешь.

– Никогда ни с кем такого не было. – Он действительно выглядит серьезным. Я предпологала, что такой парень, как Майлз, будет спать со всеми подряд столько, сколько сможет.

Я закончила говорить об этом. Майлзу не нужно ничего знать о моей сексуальной жизни, а я не хочу ничего знать о его. Я снова открываю книгу, надеясь, что он поймет намек.

– Пойдем со мной в дом моей мамы.

Я снова смотрю на него. Его лицо ничего не выражает.

– Что? Зачем?

Он встает и протягивает руку.

– Есть кое-что, на что ты захочешь посмотреть. Хотя моя мама работает по ночам в больнице. Так что мы должны вести себя потише.

Я не беру его за руку.

– Что значит потише? Я ничего с тобой не делаю и никуда не иду. У меня есть парень.

– Расслабься. Я не хочу тебя трахать. – Его взгляд становится пустым, и он засовывает руки обратно в карманы.

Это не должно меня оскорблять, но почему-то это задело. Хуже того, это разочаровывает меня.

– Тогда что ты хочешь, чтобы я увидела?

– Мама забрала мой рюкзак после того, как меня выгнали. В блокноте есть список, о котором я тебе рассказывал. Ты хочешь его увидеть или нет?

Список подозреваемых. Если я смогу заполучить в свои руки список людей, одержимых Софи настолько, чтобы изводить ее и преследовать по всему городу – я смогу вычислить, кто из этого списка мог бы захотеть сделать то же самое со мной.

Когда мы подъезжаем к одноэтажному дому на ранчо, Майлз поднимается по узким бетонным ступенькам и возится с ключом у двери. Ветви деревьев почти нависают над крышей, а кустарник ползет к окнам. В углу двора пылится газонокосилка, несмотря на то, что трава щекочет мне лодыжки.

Я жду внизу лестницы, потому что теперь, когда я здесь, последнее, что я хочу делать, это заходить в этот дом.

Комната Софи там. Майлз сказал, что его мама оставила ее нетронутой, как будто надеялась, что однажды утром проснется и Софи волшебным образом вернется в свою постель. Как будто ничего не изменилось.

Есть что-то в осознании того, что с моей комнатой может случиться то же самое, что заставляет меня хотеть держаться от этого подальше.

Прежде чем Майлз успевает отпереть дверь, она рывком распахивается.

Его мать – копия Софи через двадцать лет. Тот же оттенок каштановых волос, те же бледно-зеленые глаза. Только нос у нее длинный и узкий. Она вздыхает через него.

– Сколько денег нужно твоему отцу?

– Не знаю. Пришел забрать свой рюкзак.

Ее глаза сужаются.

– Зачем?

– Потому что там спрятаны мои наркотики.

– Майлз Мар…

– Нам нужно кое-что из моего блокнота. – Он прислоняется к дверному косяку, скрестив руки на груди.

Бровь его мамы приподнимается при упоминании нас, и она оглядывает его. В тот момент, когда ее взгляд останавливается на мне, ее поведение становится ледяным.

– Что ты здесь делаешь?

Я замираю. Я чувствую, как мои глаза выпучиваются, но ничего не могу с собой поделать. Майлз тоже смотрит на меня, такой же растерянный, как и я. Я видела ее издалека во время поиска и в новостях, но никогда по-настоящему с ней не разговаривала, так что не уверена, как она может уже ненавидеть меня.

– Я привел ее посмотреть список.

– Мне все равно. Я хочу, чтобы она ушла с моей территории. Вам обоим нужно уйти.

Ударом ладони он останавливает ее от того, чтобы закрыть дверь у него перед носом.

– Тот же самый мудак, который преследовал Софи, преследует и ее.

Майлз ждет, пока его мать поймёт, что я могу быть ключом к разгадке того, что случилось с ее дочерью.

Но ее лицо не меняется. Если уж на то пошло, ее рот из поджатого превращается в оскал.

– Я уверена, что это так.

Она такая же, как офицер Каллахан, только хуже. Каллахан, очевидно, тоже мне не поверила, но, по крайней мере, она наполовину притворилась, что воспринимает меня всерьез.

Мама Майлза думает, что я лгу сквозь зубы. Каким-то образом все это выдумываю.

Она исчезает внутри, не пригласив меня войти. Я опускаюсь на нижнюю ступеньку и жду, когда Майлз вернется со своим рюкзаком. Он бросает его на землю между ног и достает блокнот.

– Что ты с ней сделала? – спрашивает он. – Нагадила у нее во дворе?

Я пожимаю плечами.

– Без понятия. Почему она злится на тебя? За то, что тебя исключили?

Он почти незаметно качает головой.

– Долгая история.

Он открывает свой блокнот на последней странице. Список из двух колонок написанных имен, таких маленьких и неаккуратных, что их почти невозможно прочитать. Его плечо прижимается к моему, когда он придвигается ближе, чтобы мы могли вместе просмотреть страницу. Даже когда я отстраняюсь, то все еще чувствую жар его прикосновения.

Я бы хотела, чтобы от него хоть раз пахло потом, а не обычным мускусом его одеколона. Аромат настолько опьяняющий, что напоминает мне о тех днях, когда мы с Джорданом только начали встречаться, и каждый раз, когда я вдыхала запах его одеколона, все, чего я хотела, это чтобы он заключил меня в объятия, чтобы я могла вдохнуть его.

– Почему в твоем списке все чирлидерши? – Спрашиваю я.

Майлз включил сюда всех старших чирлидеров прошлого и нынешнего годов. Натали, Рейчел, Челси…

– Софи была капитаном. Возможно, они хотели занять ее место.

– Ты действительно думаешь, что кто-нибудь из этих девушек так сильно жаждет роли капитана группы поддержки, что убьет за это? – Я прикрываю рот рукой. Я только что намекнула, что кто-то убил его сестру.

Даже если это то, что с ней случилось, ради себя я должна цепляться за надежду, что она все еще жива.

– Эм. Я имею в виду… Я не имела в виду, что она…

Майлз качает головой, отвергая мою неуклюжесть.

– Не совсем, нет. Но я хватался за соломинку. Написал все возможные варианты, которые только мог придумать.

Я беру список, чтобы еще раз просмотреть его, и начинаю вычеркивать имена. Это определенно не могут быть Натали или Джордан. Когда я нахожу имя Лив в списке, я указываю на него.

– Ты думаешь, Лив могла что-то сделать Софи? Но они были лучшими подругами.

Он пожимает плечами.

– Говорил же тебе, записал всех, о ком смог вспомнить.

Этот список – тупиковый. Слишком много имен, и все в этом списке знают нас обоих. Это может быть кто угодно.

Когда я добираюсь до имени, нацарапанного внизу, у меня кровь стынет в жилах.

Мэдди.

Я проглатываю комок в горле. Что такого ужасного он слышал обо мне, что внес мое имя в этот список?

Он всегда называл меня Мэдлин. Он не знал о моем новом прозвище.

Я складываю список и возвращаю его ему. Я собираюсь оставить его таким.

Когда я прихожу в закусочную, меня ждет букет белых роз от Джордана. Я ухмыляюсь в течение первых двадцати минут своей смены, даже после того, как Мэйбл ворчит, что это не почтовое отделение, а Майлз бросает на цветы косой взгляд.

Натали заходит в "Мариано", осматривает закусочную, пока не обнаруживает, что я принимаю заказ, и подходит ко мне. Ее темные глаза обрамлены густыми ресницами, на веках переливаются золотые искорки, а в ушах она носит ожерелье и кольца в тон. Еще только десять утра, а она уже выглядит очаровательно.

– Где ты была той ночью? Мы должны были смотреть «Друзей».

Я записываю последнюю часть заказа и направляюсь на кухню.

– О черт, извини! Джордан приготовил мне ужин, мы немного подвыпили, и я разбила свой телефон.

– Ты понимаешь, что я была вынуждена посмотреть теннисный матч с Лив, потому что у меня не было веского предлога отказаться от него. Ты у меня в долгу, Мэдди.

– Да. Я заглажу свою вину, клянусь.

Майлз кладет перед ней на стойку пончик и салфетку.

– Угости ее бесплатным пончиком.

Натали корчит ему гримасу, но как только он заходит на кухню и скрывается из виду, она с легкой улыбкой хватает пончик.

– Мне нужно ехать в ветеринарную клинику, но почини свой телефон и напиши мне, чтобы мы могли пообщаться.

После того, как обеденный ажиотаж спадает, у нас с Майлзом наконец-то получается сделать перерыв, чтобы поесть. Он готовит нам бургеры и картошку фри, и я не говорю этого вслух, но бургеры даже лучше, чем у Мэйбл. Это, пожалуй, самый высокий комплимент, который может сделать человек. Это приводит в бешенство – почти невозможно ненавидеть того, кто кормит тебя вкусной едой.

Его волосы растрепаны из-за того, что он проводит по ним рукой всякий раз, когда кто-то действует ему на нервы. Он закидывает руки за голову и зевает, хлопок туго натягивается на его плечах и поднимается, обнажая мускулы на бицепсах. Он делает это нарочно.

С набитым говядиной и хлебом ртом я говорю ему:

– Мне неприятно это говорить, но тебе нужно стать шеф-поваром или кем-то в этом роде.

Он фыркает.

– Да, хорошо.

– Серьезно. Ты на самом деле… хорош в этом. – Сказать комплимент – все равно что провести кинжалом по моему языку. – Тебе следует попросить Мэйбл перевести на гриль.

– Не-а.

– Почему нет?

– Мы оба там, на кухне? Только один выживет, и это буду не я.

– Перерыв окончен! – Мэйбл кричит из-за кассы. – Приступайте к работе!

Я со вздохом запихиваю в рот горсть картошки фри.

– Над чем ты хочешь поработать сегодня? Английский, математика, естественные науки или обществознание?

Майлз вытаскивает свои огромные учебные пособия для получения общего образования и со стуком бросает их на стол.

– Боже, они все звучат так весело.

– Хорошо. Я выберу за тебя. Английский. – Я открываю запрос. – Напиши свой ответ, пока я пойду отдам чек 4-му столу.

Как только один из трех пожилых мужчин за столиком 4 отдает деньги, входит мама Майлза. Она делает паузу, когда встречается со мной взглядом, затем подтягивает свою сумочку поближе и направляется к прилавку.

Она замечает Майлза, но ничего ему не говорит. Он тоже ничего ей не говорит.

Я спешу к кассе. Прежде чем я успеваю спросить, что она хочет, она выкрикивает заказ.

– Черный кофе. На вынос.

– Э-э, конечно. Это будет…

Она протягивает мне свои наличные, и после того, как я отдаю ей сдачу, я молниеносно наливаю кофе в стаканчик на вынос.

– Могу я предложить вам что-нибудь…

– На этом все. – Она хватает его, и я возвращаюсь на свое место напротив Майлза. Она останавливается у нашего столика и смотрит свысока на книги, разбросанные по всей поверхности. – Что это?

– Готовлюсь к аттестату зрелости, – бормочет Майлз.

– А ты? – спрашивает она меня.

– Э-э-э… я его… наставник.

Она коротко кивает.

– Что ж. Удачи. – Затем она выходит за дверь.

Воздух, скрученный в тугой комок в моей груди, со свистом выходит наружу.

– Я не могу сказать, кого она ненавидит – меня или тебя.

Но это должна быть я. Что за мать ненавидит своего ребенка? Даже того, кого обвиняют в убийстве его сестры. Она не может в это верить.

Может ли она?

– Меня. – Его голос низкий, и он не отрывает глаз от блокнота, хотя написал всего одно предложение и его ручка не двигается.

– Почему?

Его темные глаза могли прожечь бетон. Он наклоняется ко мне, и солнце, падающее через окно позади нас, высвечивает веснушки у линии роста его волос и на подбородке. Моим пальцам до боли хочется погладить их, почувствовать, какая мягкая у него кожа.

– Потому что. – Майлз медленно вдыхает через нос. – В ночь исчезновения Софи… она написала мне, чтобы я пошел с ней на вечеринку ее парня. Я сказал ей ”нет". – Его кадык подпрыгивает. – Я не хотел ехать полчаса, чтобы потусоваться на какой-то дерьмовой вечеринке, и я не хотел, чтобы она ехала туда, потому что там мог быть ее преследователь. Думал, что если она будет достаточно напугана, то не пойдет без меня. Но она пошла. Я позвонил ей, и она сказала, что была с друзьями. Так что… я думал, она в безопасности.

У меня замирает сердце. Вот почему он никогда не защищался от обвинений – он тоже винит себя. Все это время он нес на себе этот груз. Обвиняет себя в том, чего не совершал, в исчезновении, к которому он не был причастен. В то время как весь мир тоже указывает на него пальцем.

– Мама не смотрела на меня так же с тех пор, как узнала о сообщениях. Она винит меня в исчезновении Софи.

Его собственная мама винит его. Я придвигаюсь ближе, пока наши колени не соприкасаются, и на этот раз не отстраняюсь.

– Твоя мама не должна винить тебя за это. Это не твоя вина.

– Да, но это так. Меня не было рядом, когда я был нужен своей сестре. Я был дерьмовым братом. Разрушил брак наших родителей. Всю нашу семью.

Я качаю головой и подумываю о том, чтобы взять его за руку и утешить. Но Джордан взорвется, если узнает.

– Ты не виноват в этом. Ты был ребенком. Брак твоих родителей – это их личное дело. Вот и все.

Он для всех козел отпущения. Тот, на кого все сваливают свою вину, чтобы очистить собственную совесть.

– Я должен был быть там, чтобы защитить ее. – Его голос становится хриплым, в горле перехватывает.

Он усиленно моргает, раз, другой. Видя, что Майлз на грани слез, я таю внутри.

– Если кто-то что-то с ней сделал, виноват только он. Не слушай людей, которые обвиняют тебя, чтобы самим почувствовать себя лучше.

Он кивает, но я знаю, что он в это не верит. Пока нет.

– И мы до сих пор не знаем, что произошло. Она могла уйти добровольно.

– Да. Может быть. – Он не выглядит убежденным, и маленькая, сумасшедшая часть меня хочет сократить то небольшое пространство, которое осталось между нами, прижаться своими губами к его губам и надеяться, что это заставит его почувствовать себя лучше.

Кто-то стучит в окно закусочной позади меня.

Я подпрыгиваю, и когда разворачиваюсь на стуле, мое сердце замирает при виде знакомой, неуклюжей фигуры с каштановыми волосами и сверкающими голубыми глазами.

Джордан улыбается мне и машет рукой. Затем он поднимает прямоугольную белую коробку с изображением телефона спереди.

Когда я встаю, Джордан замечает Майлза на сиденье рядом со мной, и улыбка сползает с его лица.

– Подожди. Он твой парень? – Лицо Майлза перекосилось.

Но у меня сейчас нет времени разбираться с Майлзом, потому что Джордан уходит.

Я выбегаю на улицу.

– Подожди!

Джордан поворачивается, обводя взглядом присутствующих, прежде чем затащить меня в небольшое пространство между "Мариано" и "Сладкоежкой".

– Я думал, ты сказала, что работаешь, – шипит он. От ликования, которое было несколько минут назад, не осталось и следа.

– Да. – Мой голос звучит плаксиво, умоляюще. – У меня была смена до обеда, а теперь я занимаюсь с Майлзом.

Густые брови Джордана взлетают вверх.

– Ты теперь занимаешься с ним?

Я отступаю. Джордан бережет свой голос для футбольного поля, не для меня.

– Мне нужны деньги.

– Тебе ничего не нужно – у тебя есть я. Просто скажи мне, что тебе нужно, и я это куплю.

Я бы с удовольствием приняла его предложение – уволиться с работы и ничего не делать, кроме как провести с ним все лето. Но мама никогда бы этого не позволила. Она мать-одиночка, которая надрывала задницу, чтобы добиться того, кто она есть, и она не позволит нам пользоваться благотворительностью Голдманов.