Текст книги "Всегда с тобой (ЛП)"
Автор книги: Хармони Уэст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
– Я вернусь и прочту их прямо здесь.
Я усмехаюсь. Он, должно быть, шутит.
– Ты больше не войдешь в мою комнату.
– Я не вернусь в твою комнату, пока меня не пригласят, – исправляет он, и я ненавижу то, как от этого взгляда в его глазах нагревается каждая клеточка моего тела с головы до кончиков пальцев ног.
– Тебя никогда не пригласят.
Он улыбается. На этот раз по-настоящему. Не своей ухмылкой или лукавой полуулыбкой. Он уверен в себе и демонстрирует все свои идеальные зубы. Как будто он знает что-то, чего не знаю я.
– Это мы еще посмотрим.
Похмелье – не самое худшее, что у меня когда-либо было, но в голове стучит так сильно, что я подумываю о том, чтобы заявить о болезни, прежде чем вспоминаю, что нам нужны деньги. Авиабилеты, учебники, мусорные баки и новый ноутбук обойдутся недешево.
Я опускаюсь рядом с кассой, подперев подбородок рукой, пока наша соседка Тесс проговаривает свой заказ, потому что ей слишком нетерпеливо ждать, пока я подойду к ее столику. У нее такой хриплый голос, что, возможно, у нее хронический ларингит.
– У тебя все в порядке, милая?
– Я в порядке. – Я заставляю себя улыбнуться, потому что, если я не убедю ее, что это правда, она расскажет маме, какой грубой я была сегодня утром.
– Как дела у Джордана? Держу пари, он очень взволнован играть за команду колледжа, а?
– Ага. Действительно взволнован, – говорю я. – На подходе две вафли.
Я несу заказ Мэйбл на кухню, где она готовит все в одиночку. Она убирает одну из немногих седеющих прядей волос за ухо.
Мэйбл назвала заведение Mariano's, которое всегда сбивает людей с толку, потому что они ожидают итальянской кухни, но это всего лишь закусочная, где подают стандартную американскую еду. В зависимости от моей смены я ухожу, пахнущая блинчиками или картошкой фри, и, похоже, не могу избавиться от этого запаха, сколько бы я ни скребла.
– У меня заказ для Тесс, – говорю я ей.
– Вафли с добавлением сливочного масла и сиропа. Поняла. – Голос Мэйбл скрипит, как лопатка по металлической сковороде.
Я беру две дымящиеся тарелки с яичницей-болтуньей и жареным картофелем со стойки диспетчера и выношу их к столику № 7 – красной кабинке у двери, – беру дополнительные салфетки для столика № 2 с неряшливым малышом и наливаю чашку кофе Тесс, хотя последнее, что ей нужно, – это кофеин.
За стойкой кассира я проверяю свой телефон. До конца моей смены еще час. Возможно, я закончу раньше.
Меня ждет шквал видео от Натали.
Ты видела видео, которое выложила Эшли??
Боже мой, она опубликовала это в tiktok и reels
Это, честно говоря, немного жутковато
Эм. Тебе действительно нужно посмотреть второе видео. И ты должна мне объяснить??
Я сказала ей удалить это, но она игнорирует меня
И, по-видимому, ты тоже!!
Ты ведь еще не спишь?? Разве тебе сегодня не на работу?
МЭДДИ! ВОЗЬМИ ТРУБКУ!
Когда я нажимаю на первый TikTok, я уменьшаю громкость, чтобы Мэйбл не застукала меня за разговором по телефону – правило номер один – и смотрю, как камера фокусируется на Майлзе.
Он стоит в нескольких футах от группы Эш, засунув руки в карманы. Внимание приковано к кому-то в толпе. Одиночка, оправдывающий свою репутацию.
Затем камера следит за его взглядом, направленным на сцену. Где я танцую с Натали и Лив. Когда я покидаю сцену, глаза Майлза следуют за мной. Всю дорогу до холодильника.
И как раз перед тем, как я успеваю заметить, что он наблюдает за мной, Эш сокращает расстояние между ними и наотмашь бьет его по руке, так что он поворачивается к ней лицом.
– Почему бы тебе не пойти и не пригласить ее на свидание?
Она знает, что я с Джорданом. Она пыталась настроить Майлза на отказ? Она настолько жестока?
Один из парней шутит, что Майлз умрет девственником, и когда все они разражаются смехом, Эш толкает его в мою сторону.
Наше столкновение на вечеринке не было случайным.
И все же он не винил Эш. Он извинился передо мной, как будто это была его вина, ничья больше.
Даже при уменьшенной громкости невозможно пропустить хихиканье Эш. Майлз снимает толстовку и протягивает ее мне. Когда появляются Лив и Натали, видео заканчивается.
Эш подписала это: любовь витает в воздухе
Мое сердце бешено колотится. Я ненавижу ее.
Все комментарии – это версия: Брат Софи такой жуткий.
Почему он так на нее смотрит?
Мэдди лучше оборачиваться.
Боже, скажите мне, что она сбежала от него к ЧЕРТОВОЙ матери!!
Они все слишком много читают во взгляде Майлза. Он узнал меня, вот и все.
Когда я нажимаю на второй TikTok, у меня сводит желудок.
Видео было снято из-за "Мустанга" Майлза, когда он останавливался с включенными стоп-сигналами.
И я, спотыкающаяся и пьяная, сажусь в его машину.
Эш была в "Тойоте", которая проехала мимо нас. Этот ТикТок она подписала так: Куда дальше направляются влюбленные птички?
Боже, сколько времени прошлой ночью Эш следила за мной? Следит за каждым моим движением, просто ждет момента, когда моя юбка поднимется и все увидят нижнее белье или я споткнусь о собственные ноги, чтобы она могла издеваться надо мной по всем социальным сетям?
Комментарии переполнены предположениями о том, что именно мы с Майлзом делали вместе после того, как я забралась на его пассажирское сиденье.
Натали оставила два комментария.
Эшли, ты можешь удалить это?
Нам не нужна эта драма. Старшая школа окончена.
Эш ненавидит, когда ее называют Эшли. Но Натали этого не знала.
Одному человеку не понравилось ни одно из видео и он не прокомментировал их.
ДЖОРДАН.
Может быть, он до сих пор их не видел.
Он не воспримет комментарии или подписи Эш всерьез. Он знает, что я бы никогда, ни за что не изменила ему. Я слишком сильно люблю его, и я прекрасно понимаю, что у меня самый лучший парень на свете. Но это все еще видео с Майлзом Мариано, братом-одиночкой его бывшей девушки, который, возможно, имеет какое-то отношение к исчезновению собственной сестры, а возможно, и нет, где он осматривает свою пьяную подругу, отдает ей свою толстовку и отвозит ее домой.
– Готово!
Крик Мэйбл заставляет меня подпрыгнуть. Я бросаю свой телефон под стойку, пока она не увидела, и хватаю тарелки для стола № 1. Как раз в тот момент, когда я ставлю огромные порции яиц, бекона и тостов перед Джорджем и его седовласым отцом, Джорджем-старшим, совладельцем единственного в городе магазина автозапчастей, я замечаю в окне знакомую копну голубых волос.
За стойкой ждет женщина, но она больше сосредоточена на том, чтобы заставить своего четырехлетнего ребенка слушать ее, чем на оплате счета, поэтому я делаю перерыв.
Выйдя на улицу, я прикрываю глаза от солнечного света и окликаю Эш, которая останавливается посреди своего типичного похода по магазинам в черную пятницу. Ее глаза подведены темной подводкой, ресницы покрыты густой тушью, а ногти выкрашены в синий цвет в тон волосам. Даже в семидесятиградусную погоду она в джинсах и темно-синей толстовке с закатанными до локтей рукавами.
– Привет, Мэдс. Как дела?
Меня передергивает от прозвища, которое дала мне Эш, когда переехала в Бомонт в середине седьмого класса. Тогда Эш была достаточно новенькой, чтобы не знать, что я никому не нравлюсь. Нам обоим нужен был друг, и никто другой не выстраивался в очередь на эту должность. Я спросила, не хочет ли она быть моим партнером в научном проекте, она сказала "да", и все. Она таскала меня на вечеринки, на которые я не хотела идти, и бросала меня, пока шла курить травку. Однажды она подтолкнула меня присоединиться к ней, и когда я закашлялась так сильно, что подумала, что могу сломать ребро, она рассмеялась надо мной. Если бы я сказала ей, что мне нужно на работу или поужинать с мамой, когда она попросила бы потусоваться, она бы усмехнулась и назвала меня плохим другом. В седьмом классе она смеялась над моими пятерками и сказала, что я выгляжу как шлюха, когда на следующий год у меня подросла грудь и я посмела показать намек на декольте.
Я не знаю, нравились ли мы когда-нибудь друг другу по-настоящему, но мы нуждались друг в друге, потому что у нас больше никого не было.
Сейчас Эш – последний человек, которого я хотела бы попросить об одолжении. Именно поэтому она сняла эти видео.
– Ты можешь убрать эти тиктоки?
Она наклоняет голову в притворном замешательстве.
– Какие именно? Тот, где ты надеваешь одежду убийцы, или тот, где ты садишься в его машину?
Я не утруждаю себя вопросами, почему она толкнула Майлза или почему она все это снимала. Эш всегда ненавидела девушку, которая имеет все то, что она хочет, и делала все возможное, чтобы низвергнуть ее с пьедестала.
Она не может смириться с тем, что Джордан выбрал меня. Но она не в его вкусе. Ему не нравятся девушки-социопатки.
– Оба.
Эш делает шаг вперед, опускает голову и заговорщически произносит:
– О черт. Ты действительно изменяла Джордану?
Это предложение настолько нелепо, что я смеюсь. После того, как я начала встречаться с Джорданом, она назвала меня одной из тех жалких девчонок, которые всю свою жизнь вращаются вокруг своего парня. Так что она должна знать, что я никогда не сделаю ничего, что поставит под угрозу наши с ним отношения.
– Конечно, нет, – говорю я ей. – Но эти видео просто… Они могут заставить Джордана волноваться без причины. Просто… пожалуйста, удали их.
Эш складывает руки на груди.
– Зачем мне их удалять, если ничего не случилось?
– Эй, королева выпускного! – С противоположной стороны улицы до нас доносится сопрано Натали.
Она, как обычно, гламурна – гладкие черные волосы коротко подстрижены, в ушах бриллиантовые заклепки, болтающееся ожерелье и позвякивающие серебряные браслеты, которые придают ей вид сошедшей с обложки журнала мод, а не провинциальной американки.
Она тянет за собой неохотно идущую Лив, одетую в свои обычные темные штаны для йоги и укороченный свитер, который приоткрывает нижнюю часть ее живота.
Когда Натали замечает Эш, она резко останавливается.
– О.
Эш громко говорит:
– Если ты так боишься, что твой парень увидит пару невинных видео, может быть, тебе действительно есть что скрывать.
Взгляд Натали переключается на меня. Она ничего не говорит, но на секунду, клянусь, я замечаю вспышку сомнения.
– Я не хочу. Не важно. Оставляй видео, мне все равно.
Все, чего Эш когда-либо хотела, – это реакции. Я ей ее не дам.
Она отступает, размахивая вейпом в воздухе.
– Увидимся, Мэдди.
Лив хватает меня за руку и тянет в тень закусочной, требуя:
– О чем, черт возьми, ты думала, садясь в машину Майлза? – в то же время Натали говорит:
– Эм. Тебе многое нужно мне рассказать!
– Я не думала, – шепчу я, освобождаясь от хватки Лив. – Я была пьяна, паниковала, и он предложил подвезти меня домой. – Я поворачиваюсь к Натали. – Ничего не произошло. Очевидно.
– Но ты видела то другое видео? – Натали настаивает. – То, где он пялится на тебя? Тебя это не взбесило? У меня от этого мурашки побежали по коже, а ведь за мной даже не наблюдали.
– Пялиться на кого-то – это не преступление. Он узнал меня со средней школы, вот и все.
– Да, хорошо. – Натали улыбается и закатывает глаза. – Он подумал, что ты симпатичная, и не мог оторвать от тебя глаз. – Она игриво подталкивает меня локтем, пока сама не съеживается. – Джордан собирается разобраться.
Мое сердце бьется сильнее.
– Что? Почему?
– Его пьяная подружка села в машину с другим парнем. – Она смеется. – Он точно не обрадуется этому.
– Не просто к еще одному парню, – добавляет Лив. – Придурок-брат его пропавшей девушки.
– Бывшей девушки, – поправляю я.
– О чем вы двое вообще говорили? – Спрашивает Натали.
Я пожимаю плечами.
– На самом деле ни о чем. Школа, колледж.
– И это все? Вы вообще не говорили о Софи?
Конечно, мы это сделали. Никто в этом городе не может прожить и дня без разговоров о ней.
– Мне действительно нужно вернуться в кафе.
– Хорошо, но тебе лучше поговорить с Джорданом, как только закончится твоя смена, – говорит Натали.
– Я не думаю, что он даже смотрел видео. Кроме того, он бы знал, что ничего не произошло, – настаиваю я. – Мы с Джорданом – это финал.
Лив опять закатывает глаза.
– Я знаю, что ты ничего не сделала, и ты это знаешь, – говорит Натали. – И я уверена, что Джордан тоже, но… после смерти Софи он также наверняка беспокоится о том, что потеряет тебя.
Я даже не думала об этом. Я не хочу представлять, какой ужас испытал бы Джордан, наблюдая, как его подвыпившая подружка садится в машину обвиняемого в убийстве после вечеринки.
Если он посмотрит эти видео, я буду нести ответственность за то, что пробудила в нем этот страх.
– Мне нужен кофе, – объявляет Натали и направляется в кафе.
Мэйбл стоит за кассой.
Она в бешенстве.
– И что, по-твоему, ты делаешь? – она огрызается.
– Извините! – Я спешу за стойку, чтобы занять место. Три человека стоят в очереди, чтобы заплатить. – Произошла чрезвычайная ситуация.
– Я не вижу никакой крови. – Она обыскивает закусочную и говорит себе: – И где, черт возьми, он?
Натали и Лив находят свободную кабинку у стены с окнами и берутся за руки через стол. Мне удается пройти мимо трех человек, стоящих в очереди, чтобы рассчитать их, а затем четвертый подходит к стойке, опираясь на нее локтями так сильно, что его руки почти оказываются на моей талии.
Майлз.
Чувствует ли он спиной жаркий взгляд Лив?
При ярком свете дня я замечаю несколько веснушек – одну в уголке его глаза, одну вдоль линии роста волос, еще одну на подбородке.
Я не могу не смотреть. Он действительно здесь, вернулся в Бомонт. Мне не приснилось все, что произошло прошлой ночью. Мне почти хочется протянуть руку и прикоснуться к нему, убедиться, что он настоящий.
На нем потрепанная джинсовая куртка, как будто он только что вышел из фильма 80-х.
– Хорошая куртка.
– Софи подарила мне её пару лет назад. Предполагалось, что это подарок в шутку. Но это шутка над ней. Я выгляжу чертовски сексуально.
Меня бесит, что он прав.
– Итак. Ты мой новый босс? – Почему его голос должен звучать так? Низкий и скребущий, как будто зубы царапают мою кожу. Воспламеняя каждый дюйм моего тела.
– Что ты…
– Эй! – Рявкает Мэйбл позади нас. – Ты должен был быть здесь десять минут назад!
– Скажи это моему будильнику.
Она поднимает палец.
– Правило номер один: в моей закусочной не должно быть умников.
– Я думала, правило номер один – не звонить, пока ты на смене? – Спрашиваю я.
Майлз смеется, мелодично и низко, прежде чем я осознаю, что мой невинный вопрос прозвучал как болтовня.
– Что я только что сказала? – Мэйбл огрызается.
Когда Майлз неторопливо обходит стойку, она сует ему черный фартук.
– Она научит тебя обращаться с кассой.
Это последнее, что я хочу делать. Достаточно того, что мне приходится делить с ним дом. Теперь он еще и вторгается в мою работу?
– Моя смена заканчивается через час, – напоминаю я Мэйбл.
– Если ему потребуется больше часа, чтобы научиться работать с кассой, я не хочу, чтобы он был здесь. – Она исчезает обратно на кухне.
– Вот это и есть семейная любовь. – Майлз снимает куртку, чтобы заменить ее фартуком.
– Тебе нужно найти другую работу, – шиплю я.
Его брови хмурятся.
– Почему?
– Потому что я не хочу торчать с тобой по шесть-восемь часов подряд четыре дня в неделю.
– Ой, правда? Мне просто нравится быть рядом с тобой. Почти так же весело, как удаление корневого канала в зубе.
Я стискиваю зубы. Если мы оба будем здесь работать, один из нас не выживет.
Из-под рукава его футболки выглядывает маленькая татуировка. Улыбка. Странная татуировка для парня, который определенно предпочитает хмуриться.
– Это напоминание о том, что нужно улыбаться или что-то в этом роде? – Спрашиваю я, указывая на это.
Майлз приподнимает рукав, как будто забыл о чернилах, навсегда отпечатавшихся на его коже.
– Не-а. Когда мама звала меня или Софи, она всегда начинала с имени другого человека. Со – Майлз! Ма – Софи! Поэтому мы сказали ей, чтобы она просто начала называть нас смайлами, и мы оба придем. – Он пожимает плечами и опускает рукав. – Довольно глупо, но Софи сказала мне сделать такое тату на мое восемнадцатилетие, и поскольку ее не было рядом, чтобы отговорить меня от этого, я её сделал.
Софи такая эгоистка из-за того, что сделала, зная, что ее брату придется праздновать свой день рождения без нее. Ее исчезновение привело к эффекту домино, которого она даже не потрудилась предвидеть: брата выгнали из школы, отец в тюрьме, весь город скорбит.
Он кивает в сторону кассы и заступает на мое место, его рука касается моей, прежде чем я отдергиваюсь от него.
– Думаю, тебе лучше показать мне, как это работает.
Натали, сидящая за своим столиком у окна, одаривает меня сочувственной улыбкой, прежде чем снова обратить внимание на меню.
Но Лив продолжает пялиться на Майлза.
Как будто она могла бы убить его.
ГЛАВА ПЯТАЯ
После окончания моей смены, я бегу к дому Джордана, мои ноги уже болят от многочасовой работы в закусочной. Он живет на другом конце города, на Хантер-роуд, где особняки расположены на расстоянии нескольких акров друг от друга.
Его особняк в королевском колониальном стиле окружен высокой оградой из камня и кованого железа. Замок в нашем городке бунгало и коттеджей. Дом возвышается над близлежащими деревьями, бетонная подъездная дорожка окружает идеально ухоженный цветочный сад с фонтаном в центре, а система полива сохраняет траву сочно-зеленой.
В его доме царит такая тишина, что кажется, будто входишь в музей, где твои ботинки скрипят по полу, а каждый кашель эхом отражается от стен и высоких потолков.
Я надеюсь проскользнуть мимо мамы Джордана, но она уже выходит из кухни, стук ее каблуков эхом разносится по коридору.
– Привет, дорогая. – Она хватает свою сумочку от Chanel и одаривает меня ослепительно-белой улыбкой мэра. Резко выделяющейся на ее загорелом, намазанном ботоксом лице. – Я как раз собиралась уходить. Джордан наверху, в своей комнате.
Я дарю ей свою самую широкую, ослепительную улыбку и надеюсь, что нравлюсь ей больше, чем Софи.
– Спасибо, миссис Голдман.
С той ночи, когда пропала Софи, Джордану запретили устраивать вечеринки. Но это не помешало нам двоим проводить время в этом огромном доме без присутствия взрослых. Когда мы вдвоем, я чувствую себя королевой замка.
Я бегу наверх и вхожу в его открытую дверь. На полках и комодах выставлены трофеи, а на стенах висят награды, некоторые из которых относятся ко временам начальной школы. Трофеи за тай-бол, памятные вещи за побитые им рекорды, его победные тачдауны. Куда бы Джордан ни посмотрел, он видит свои победы.
В его комнате нет того хаотичного беспорядка, в котором, как я предполагаю, живет большинство парней – углы его кровати аккуратно заправлены, поверхности протерты от пыли едким дезинфицирующим средством, вся его грязная одежда брошена в корзину. Результат тяжелой работы их домработницы.
Он без рубашки, стоит перед своим шкафом, волосы мокрые. Каждый загорелый, мускулистый дюйм его тела идеален. Обычно он бы развернулся ради меня, но сегодня он оглядывается через плечо, когда скрипит дверь. Затем поворачивается обратно.
– Привет. – Его голос ровный, и моя грудь сжимается так сильно, что становится больно.
Он видел видеозаписи.
Я спешу к нему и касаюсь пальцами его руки. Не уверена, что от прикосновения к нему станет лучше или хуже.
Когда он стряхивает руку, у меня уже есть ответ.
– Почему ты вчера ушла с вечеринки с Майлзом Мариано? – Джордан выплевывает имя Майлза, как проклятие. Вешалки скрипят, когда он перебирает свои рубашки, но я едва слышу их, потому что мое сердце стучит в ушах.
– Джордан, ничего не случилось. Клянусь. Меня просто нужно было подвезти домой.
Раньше он никогда так долго не отказывался смотреть на меня. Я не привыкла чувствовать себя невидимой рядом с ним. Паника заставляет мое сердце биться сильнее, кожу нагреваться, кровь закипать. Джордан никогда раньше не злился на меня. Никогда. Я не могу с этим справиться.
– Тогда почему ты держала это в секрете? – спрашивает он.
Потому что, если я скажу ему, что Майлз Мариано подвез меня домой, он запаникует. Предположит, что это будет последний раз, когда он меня видит, потому что Майлз собирается убить меня. И он думал бы о Софи. Последнее, что я когда-либо хотела бы делать, это напоминать Джордану о ней. Девушка, которая разбила ему сердце, когда бросила его. Которая так основательно разбила его, что мы никогда не говорим о ней. Даже не произносим ее имени.
В те дни, когда мы активно искали ее, Джордан замолкал каждый раз, когда я произносила ее имя вслух. Либо он плакал, либо его челюсти сжимались, и я быстро понимала, что если я хочу Джордана, мне нужно похоронить Софи.
– Я не думала, что это имеет значение, – говорю я ему. – Кто-то предложил подвезти меня домой, и я согласилась. Мы пробыли в машине всего пару минут.
– Не просто кто-то. – Теперь его голос дрожит от гнева. – Майлз Мариано. Ты же знаешь, что люди говорят, что он убийца, верно?
– Но они этого не знают. Я знала его. Он не причинил бы вреда собственной сестре. – Я не знаю этого наверняка, но это то, что Джордан должен услышать.
Хотела бы я рассказать ему все, что знаю. Что с Софи все в полном порядке. Она сбежала, потому что не оценила, как ей здесь хорошо. Потому что она хотела еще большего внимания, чем уже получала.
Но если я расскажу ему, откуда мне это известно, он никогда больше не заговорит со мной. Потому что я так долго хранила это в секрете.
Джордан находит рубашку поло и натягивает ее. Рукава его рубашки натягиваются на плечи, и мне грустно видеть, как напрягаются мышцы на его руках и животе. Должно быть, он готовится к летней работе в загородном клубе. Ему не нужны деньги, но единственное, что для его семьи важнее денег, – это связи.
– Ты настолько хорошо его знаешь, да? Ты с ним переспала?
– Что? Нет!
Джордан качает головой, стиснув челюсти так сильно, что они могут хрустнуть.
– Мне изменяли и раньше. Мне не нужно быть с кем-то, кто просто хочет отнять у меня время.
Кто бы стал изменять такому парню, как Джордан? Это была Софи?
Я беру его за руку, надеясь, что это правильный шаг. Да, возможно, меня влечет к Майлзу. Я не могу этого отрицать. Но это не значит, что я буду действовать в соответствии с этим. Единственный человек, которого я хочу – это Джордан. Он идеальный парень. Он относится ко мне как к королеве. Жизнь, которую я хочу, не будет полной без него.
– Ты знаешь, что я люблю тебя. Я бы никогда так с тобой не поступила. Нужно быть идиоткой, чтобы изменять тебе, Джордан.
Он не сводит взгляда с наших соединенных пальцев. Там, где поблескивает аметист на моем кольце-обещании.
– Ты единственный человек, с которым я хочу быть, – говорю я ему. – Ты знаешь это, не так ли?
Напряженные мышцы его лица медленно расслабляются, и, наконец, ярко-голубые глаза Джордана останавливаются на мне, и это похоже на волшебство. От облегчения у меня подкашиваются колени.
Он притягивает меня к себе и зарывается подбородком в мои волосы, его щетина царапает мою кожу.
– Да, – бормочет он. – Я знаю.
Я хватаю его за лицо и целую изо всех сил, извиняясь и предлагая перемирие.
Через несколько секунд он отстраняется, касаясь большим пальцем моего подбородка.
– Если что-то подобное случится снова, я хочу услышать это от тебя. Не узнавать из видео какой-то случайной девушки.
– Договорились.
– Просто держись подальше от Майлза Мариано, – говорит он. Я хочу сказать ему, что планирую это, но я не уверена, как это возможно сейчас, когда он живет в моем дуплексе и работает со мной в закусочной. – И не держи от меня секретов, ладно?
– Я не буду.
Никаких новых секретов.
Джордан целует меня и запускает руки в мои волосы, притягивая меня к себе так сильно, что наши тела сливаются в одно единое. Жар пробегает от моей головы до кончиков пальцев ног.
Его язык раздвигает мои губы, и его стон наполняет мой рот. Такую реакцию я привыкла получать от Джордана, когда мы одни.
Он поддерживает мою спину, пока я не ударяюсь о стену. В следующую секунду он хватает меня за запястья и поднимает мои руки над головой. Предвкушение прикосновения его губ к моей коже посылает электрический разряд по моему позвоночнику. Секс с Джорданом всегда был потрясающим, но в том, как его глаза пожирают меня на этот раз, есть что-то более интенсивное.
Это примирительный секс? Натали сказала, что нет ничего лучше, чем секс после ссоры.
Майлз забыт. Софи забыта. Эти дурацкие ТикТоки, Эш, и все остальное забыто. Сейчас не существует ничего, кроме нас.
Одной рукой он прижимает мою к стене. Другая скользит вверх по моему бедру и сжимает мою задницу. Он припадает ртом к моей шее, посасывая так сильно, что я знаю, он оставит след. Его след.
Я занята. Я принадлежу ему. Именно этого я всегда хотела.
Джордан задирает мою футболку и закрывает ею мое лицо. То, что я не могу видеть, где он и что собирается делать дальше, всегда заставляет меня ерзать. Ему нравится смотреть, как я извиваюсь.
Он оттягивает каждую чашечку моего лифчика вниз, затем целует мой сосок. Затем другой. Его язык кружит вокруг них, а затем он втягивает один в рот, и я ахаю, выгибаясь ему навстречу. Он сосет их оба, взад и вперед, пока я не начинаю хныкать, зажатая в его объятиях.
Его лицо внезапно оказывается рядом с моим ухом.
– Ты хочешь меня. – Это не вопрос.
Он стягивает с меня шорты, просовывает палец в трусики и рычит от ожидающей его гладкости. Я дрожу. Его палец скользит внутри меня, сначала медленно, пока я растягиваюсь вокруг него. Боже, я так сильно хочу его.
Медленно, он почти вытаскивает из меня палец, затем погружается обратно, в то же время поглаживая меня. Я стону, и мои колени начинают подгибаться. Я не знаю, как долго еще смогу держаться на ногах.
Слава богу, его мамы нет дома. Ему не нужно заглушать мои стоны.
Как только я собираюсь сказать Джордану, чтобы он отнес меня на кровать, он выходит из меня и разворачивает, прижимая к стене. Он тверд напротив моей задницы, и его рука скользит обратно в мои трусики, палец обводит мой клитор и входит в меня, а после выходит из меня. Восхитительно мучительно.
По кругу. Внутрь. Наружу. По кругу. Внутрь. Наружу.
Мне хочется кричать, умолять.
– Джордан, – стону я. – Ты нужен мне.
– Наконец-то. – Он поднимает меня и бросает на кровать, стаскивая с меня рубашку и лифчик. Затем он срывает с меня трусики и бросает их на пол.
Я сажусь на колени и стаскиваю с него рубашку. Боже, он великолепен. Сделан из мрамора, высечен из камня. Я провожу руками по загорелой коже, твердым мышцам. Я никогда не перестану хотеть его.
Пока он снимает штаны, я роюсь в ящике прикроватной тумбочки в поисках презерватива.
– Надень его, – говорит он мне. Он откидывается на спинку кровати, лениво закинув руку за голову.
Я так и делаю, не торопясь медленно натягиваю презерватив, поглаживая, чтобы заставить его опустить голову и застонать.
Джордан толкает меня назад. Предвкушение нарастает, когда он устраивается между моих ног и прижимается ко мне, удовольствие разливается по каждому мускулу.
Медленно он скользит в меня. Даже после разминки его пальцем я все еще чувствую растяжение. Я непроизвольно сжимаюсь вокруг него, и он стонет, на его лице расплывается широкая улыбка.
– Твою мать.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, заглушая мои стоны, когда он входит в меня и выходит из меня.
Я посасываю его шею, достаточно сильно, чтобы оставить засос.
– Быстрее, – выдыхаю я, и это все, что требуется.
Джордан опирается на кулаки, входит в меня и выходит обратно. Жестко. Жестче. Быстрее. Быстрее. Я хватаю его за спину, крепко обхватываю ногами его бедра, чтобы удержать его на месте. Мои груди подпрыгивают вверх-вниз при каждом прикосновении кожи к коже.
– Скажи мне, что любишь меня, – выдыхает он.
– Я люблю тебя. – Слова вырываются запыхавшимися, отчаянными.
Он идеален. Мы идеальны. Все в моей жизни идеально. За исключением одной вещи.
Одного человека.
Каким-то образом, несмотря на то, что она исчезла несколько месяцев назад, она все еще доставляет мне неприятности. Все еще облако нависает над моей головой, тень в каждом углу.
Когда я оставляю засос на шее Джордана, мне интересно, оставляла ли она свой след именно в этом месте. Когда мои ногти царапают его спину, я задаюсь вопросом, были ли ее ногти острее. Когда он смотрит на мое лицо, пока входит в меня, я задаюсь вопросом, хотел бы он, чтобы это было ее лицо, смотрящее в ответ.
Его глаза закатываются к потолку, когда он качает так сильно, что я ударяюсь головой о доску. Тук, тук, тук.
Мое сердце бешено колотится. Знакомая боль между ног нарастает, нарастает…
Внезапно Джордан врезается в меня и замирает, застонав мне в ухо.
– Блядь, детка.
Я ухмыляюсь. Мне нравится, когда он называет меня деткой.
Он скатывается с меня, грудь поднимается и опускается, на лбу блестит пот. Я переворачиваюсь на бок, провожу пальцами по его щеке, когда замечаю там кое-что.
Маленькая белая отметина в форме полумесяца. Крошечный шрам.
Я прижимаю к нему подушечку большого пальца.
– Как он появился у тебя?
– Хмм? – Он все еще запыхался, наполовину в бреду от удовольствия.
– Этот шрам.
Его лицо на секунду омрачается, прежде чем его глаза загораются. Он накрывает мою руку своей, прижимая ее к своей щеке.
– Никто никогда раньше этого не замечал, – бормочет он, обожание отражается на каждом дюйме его лица.
Я улыбаюсь так широко, что становится больно.
– Наверное, никто никогда раньше не любил тебя так, как я.
– Нет, такого не было. – Он убирает прядь волос мне за ухо. – Ты особенная.
Некоторые шрамы такие маленькие, что только человек, который любит тебя больше всех, найдет их.
После ужина мама раскладывает остатки ванильного мороженого по нашим мисочкам.
– Ты можешь поверить, что мы съели галлон мороженого за целых два дня?
– Это новый рекорд для нас. – Я снова проверяю свой телефон. От Джордана по-прежнему ничего.
Я написала ему, когда вернулась домой, и ожидала ответа вскоре после этого, когда он должен был уже приехать в загородный клуб. Потом я отправила одно прямо перед тем, как мы с мамой купили ужин у Мариано.
Тишина. Что странно для Джордана. Обычно я не провожу больше часа без вестей от него.
Мой разум немедленно перебирает наихудшие варианты. Авария по дороге туда. По дороге домой.
Софи вступает с ним в контакт. Звонит ему или пишет смс о том, как сильно она по нему скучала, о том, что возвращается в Бомонт, чтобы они снова могли быть вместе.
Они встречались со второго курса средней школы, пока она не исчезла прямо перед началом нашего выпускного класса – их история дольше. Конечно, он надел мне на палец кольцо с обещанием, но это было тогда, когда он думал, что она не вернется.
Я открываю TikTok и ищу Джордана Голдмана. Его закреплённый TikTok стал его первым вирусным постом: тот, который он сделал о Софи через неделю после ее исчезновения.
