Текст книги "Всегда с тобой (ЛП)"

Автор книги: Хармони Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ

ВОСЬМАЯ

Джордан подносит к губам бутылку «Джека Дэниэлса», его лицо блестит от пота и дождя. Мелькнуло его запястье, и чуть ниже него на коже появился ярко-красный порез.

Там, где порезали лезвия бритвы, когда он попытался схватить устройство слежения, которое сам же и установил.

Я не уверена, должна ли я позвонить 9-1-1 сейчас или попытаться продолжать играть в его игру. Потому что, возможно, это единственный способ для нас с Софи выбраться отсюда живыми.

– Нашла что-нибудь стоящее в гараже? – От его голоса у меня по спине пробежали мурашки. Теперь они царапают мой скальп, каждый дюйм моей кожи, как острые когти.

Вспышка молнии в окне позади меня, за которой следует раскат грома, заглушающий стук моего колотящегося сердца.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Я сглатываю, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. – Я думала, что… сделаю тебе сюрприз. Буду здесь, когда вернешься с работы.

Выражение его лица не меняется – он ни на секунду не купился на это. Он кивает на телефон в моей руке.

– Мне пришлось отключить твою службу сети. Возникла проблема со счетом.

Нет.

Я разблокирываю экран. Вверху крошечное предупреждение об отсутствии сети.

Я пожимаю плечами и засовываю телефон в задний карман. Мне не нужна служба, чтобы позвонить в 911, но, возможно, он этого не знает.

– Без проблем. – Я стараюсь говорить спокойно. – Мы можем исправить это позже. Итак, Лив рассказала мне кое-что странное. – Мое сердце так громко стучит в ушах, что я едва слышу слова, слетающие с моих губ. – Она сказала, что ты все лето не работал в загородном клубе.

Джордан снова подносит бутылку к губам.

– Какое это имеет значение?

Мои пальцы так и чешутся сжаться в кулаки.

– Потому что ты мне сказал, что работаешь там.

– Но не имеет значения, что я тебе скажу, верно? – Его взгляд пронзительный. Опасный. – Ты поверишь во что захочешь. Вот почему ты в моей комнате.

Дерьмо. Прикидываясь дурочкой, я ничего не добьюсь. Он знает, что я все знаю. Но, может быть, я смогу убедить его, что я здесь по другой причине.

– Ты вообще ездил в путешествие со своим отцом? Или ты использовал это время, чтобы трахать Эш за моей спиной?

"Джек Дэниэлс" плещется у него под боком, когда он медленно приближается ко мне.

Я нащупываю нож в кармане. Мое сердце готово разорваться в любую секунду.

Я всегда думала, что Джордан достаточно большой, чтобы защитить меня. Теперь я понимаю, что он также достаточно большой, чтобы убить меня.

– Я не знаю. Как долго ты трахала Майлза Мариано после меня?

– Я этого не делала, – настаиваю я, но мой голос дрожит.

– Чушь собачья, – рычит он.

Я отступаю, бросая взгляд на порез на его руке, когда он делает еще один глоток из своей бутылки. Я не позволю ему контролировать меня. Больше нет.

– Как твоя рука?

Он останавливается всего в нескольких дюймах от меня. Все его шесть футов четыре дюйма нависают надо мной. Его глаза, которые когда-то напоминали мне голубое небо, ласковую воду, теперь отражают лед, такой острый, что может проткнуть меня.

Гремит гром, ветер завывает и сотрясает стекла. Электричество мигает.

– Я знаю, что ты мой сталкер, Джордан.

В доме воцаряется зловещая тишина.

Его рот кривится от ярости, которую он едва сдерживает.

– Я не сталкер, – выплевывает он, капли слюны попадают мне на щеку. Я едва сдерживаюсь, чтобы не поперхнуться.

– Тогда зачем ты это делал? – Мой голос наконец срывается.

– Я не преследовал тебя. Я приглядывал за тобой. Тебе нельзя доверять. Никто из вас не заслуживает моего доверия.

Я хочу рухнуть на пол. Позволить себе сломаться так, как мне этого хочется. Почему-то я все еще надеялась, что ошибаюсь. Что он предоставит мне какие-то доказательства, что мой преследователь – кто-то другой. Кто-то вроде Эш или Челси. Кто-то, в кого я не влюблялась, с кем у меня не было секса, кто-то, чье предательство не ранило бы так глубоко.

Я качаю головой.

– Нет, это было нечто большее. Ты бы не отправлял все эти сообщения, электронные письма и угрозы, если бы это было так.

Джордан крепко сжимает губы, пока не делает еще один большой глоток из бутылки.

– Ты хотел напугать меня. Ты хотел, чтобы я… думала, что ты нужен мне для защиты. Чтобы ты мог держать меня рядом. Контролировать меня.

– Тебе действительно нужна моя защита.

– Нет, мне нужна защита от тебя! – Я пытаюсь отойти, но Джордан следует за мной. Стены смыкаются, и скоро я не смогу убежать от него. – Ты также хотел вывезти Майлза из города. Вот почему ты подставил его. Вот почему ты так старался убедить меня, что он был моим преследователем. Чтобы у меня не было никого другого. Только ты.

С каждым шагом, который я делаю от него, он делает шаг ко мне. Осторожный танец по его спальне.

– Я – все, что тебе нужно. – Каким-то образом его угроза звучит как нежное, наполненное любви обещание.

И это, возможно, самое худшее из всего. Как он может говорить так, будто любит тебя, будто он защитит тебя, когда он самый опасный человек в комнате.

Снова гремит гром, молния сверкает раз, другой.

Затем питание отключается. Погружая нас во тьму.

В тусклом свете вспышек между облаками Джордан – тень, которая следовала за мной. Ужасающая, надвигающаяся фигура из моих ночных кошмаров.

– Держись от меня подальше, – предупреждаю я.

Храбрость – это не отсутствие страха. Храбрость – это когда твой разум на исходе, и у тебя нет другого выбора, кроме как сражаться.

– Я не могу этого сделать, Мэдди, – говорит он. – Я никогда не был способен на это.

Джордан приостанавливает наш медленный, осторожный танец. В мгновение ока он бросается на меня.

Я вытаскиваю нож из кармана.

Лезвие высвобождается прежде, чем я вонзаю его ему в ногу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ

ДЕВЯТАЯ

Бушующий шторм заглушает рев Джордана. Мои ноги стучат по лестнице, достаточно громко, чтобы он точно знал, куда я направляюсь.

Хорошо. Пусть он последует за мной, чтобы Софи могла сбежать. Ради нее и Майлза. Я многим им обязана. Я воткнула им обоим нож в спину: Софи, когда я сказала ей убегать и что мне все равно, что с ней случится, и Майлзу, когда я поверила, что он мой преследователь, и позволила полиции арестовать его.

Даже если Джордан догонит меня, найдет, причинит мне боль или что похуже… По крайней мере, у Майлза все еще будет его сестра. Он может потерять меня, но не может потерять ее. Только не снова.

Джордан с грохотом скатывается по лестнице позади меня. Я пробегаю через кухню и выхожу через раздвижную стеклянную дверь, под проливным дождем и по мокрой земле, в лес, где я могу спрятаться.

Он не сможет убить меня, если не сможет найти.

Ветки и камни хрустят под моими ногами, дождь барабанит по листьям и веткам высоко над моей головой.

Но есть и другой звук.

Хлюпанье тяжелых ног по размокшей земле. Треск всего, что попадалось на пути.

Он ранен. Я могу убежать от него. Я могу убежать.

Он меня не поймает.

Я собираюсь сбежать…

Мой носок зацепляется за что-то твердое, и я пытаюсь удержаться, прежде чем ударяюсь лицом в грязь.

Мои ладони саднит, теперь они покрыты крошечными порезами и грязью. Моя лодыжка пульсирует, и я откидываюсь назад.

– Ты просто не могла оставить это так, как есть, не так ли? – кричит он.

Мне удается подняться и двигаться дальше, прихрамывая на одну ногу, но звуки шагов позади меня становятся все ближе.

Над головой гремит гром. Никто не услышит моих криков.

Пожалуйста, нет. Позволь мне уйти. Позволь мне…

Что-то толкает меня сзади, отбрасывая.

Мое тело под его ладонями чуть больше перышка, а голова ударяется о твердое дерево. Перед глазами все расплывается.

Он толкает меня на землю, и вздох едва успевает вырваться из моих легких. Корень врезается мне в спину. Голова кружится, в виске пульсирует. Заглушая боль, исходящую от моей лодыжки.

Я цепляюсь за мокрую грязь, пытаюсь подняться, уйти, но он уже на мне.

Набрасывается на меня, прижимая к земле.

И это то, чего я не избегу.

Он отбросил бутылку из-под спиртного недалеко от себя. В его руке перочинный нож, который я вонзила ему в ногу. Скользкий и багровый от его крови.

Теперь он прижимается к моему горлу.

– Ты ударила меня ножом, маленькая сучка. – Голос Джордана низкий. Страшнее, чем когда он кричит. – Я мог бы перерезать тебе горло.

Крошечный белый шрам на его щеке блестит при вспышке молнии.

Той же формы, что и отметина на лице Майлза после того, как Лив поцарапала его ногтем.

За исключением того, что порез, который она сделала, был недостаточно глубоким, чтобы остался шрам. Но у Софи получилось.

Она сопротивлялась. Она оставила свой след на Джордане.

Я тоже.

– Ты не смог убить Софи, и ты не убьешь меня, – шиплю я. – Полиция уже в пути. Я позвонила им до того, как ты появился.

Он выпрямляется и роняет нож к моим ногам. На секунду я почти думаю, что это сработало.

– Хорошая попытка. Я отключил твой сервис, помнишь? Я видел все твои исходящие звонки. Но не волнуйся. Я позволю им обвинить Майлза и в этом. Я позабочусь о том, чтобы твоя ДНК была по всей его машине.

Джордан собирается убить меня. Последнее, что он может приписать Майлзу.

Я пытаюсь выбраться из-под него, но он не сдвигается ни на дюйм. Он слишком массивный, слишком тяжелый. Наковальня, удерживающая меня на месте.

Поэтому я плюнула в него.

– И моя ДНК повсюду на тебе.

Он вытирает слюну с руки, во рту пересохло.

– Я сотру это.

После того, как он убьет меня, он будет отбеливать свою плоть до тех пор, пока моим убийцей не станет кто угодно.

Я хватаюсь за нож, лежащий на земле, плечо кричит от отчаянной попытки взяться за свою единственную надежду. Просто вне досягаемости.

Все, что я могу представить, – это лицо мамы. Как она упадет на колени, когда они сообщат новости. Как она будет убита горем, когда ее маленькая девочка погибнет.

Слезы капают мне на уши. В горле скапливаются сопли. Грязь застревает у меня под ногтями – единственное, за что ухватываются мои пальцы.

Я издаю самый высокий, громкий крик, на который способна моя раздавленная грудь. Трель, сдавленный звук, который не достигнет ничьих ушей, кроме моих собственных и моего убийцы.

Что происходит, когда девушка кричит в лесу, а рядом никого нет, чтобы это услышать?

– Я собираюсь сделать с тобой то же, что сделал с ней, – шипит он. – Но на этот раз я заканчу это дело.

Его руки хватают меня за горло. Сдавливают трахею с такой силой, что у меня перед глазами все расплывается. Точно так же он пытался задушить ее, чтобы помешать ей уйти от него. Теперь он останавливает меня.

Он уронил нож, потому что хотел наблюдать, как жизнь медленно покидает мои глаза. Он хочет убить меня голыми руками.

Руки, которые нежно держали мои, гладили по волосам, приподнимали мой подбородок для поцелуя.

Руки, которые слишком сильно притянули меня к нему, железной хваткой держали мои бедра, слишком крепко сжимали мою руку, толкали меня сзади.

Руки, которые сжимают. Которые душат.

Как они делали всегда.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Прежде чем тьма поглотила меня, материализуется Мрачный Жнец. Пришел забрать мою душу после того, как мой парень закончит выжимать ее из моего тела.

Но Мрачный Жнец не ждет, пока я умру.

Оно тянется к бутылке, из которой пил Джордан, и по ослепительной дуге опускает ее ему на голову.

Лицо надо мной сначала кажется далеким, расплывчатым. Затем в фокусе начинают появляться темные глаза и волосы, острый подбородок, мягкие губы и россыпь веснушек.

Первое лицо, которое я увидела, закрыв глаза. Лицо, которое я вижу во сне.

Майлз.

– Давай. – Его слова искажены, произносимы сквозь воду. – Нам нужно идти.

Софи стоит над нами, тонкие черты ее лица искажены страхом. – Он скрывается.

Майлз наклоняется ближе, и я хочу дотянуться до него, коснуться его щеки, но не могу пошевелить руками. Все, что я могу делать, это моргать. И дышать. И пялиться.

– Ты… – я пытаюсь сказать ты спас меня, но у меня перехватывает дыхание. Слезы брызнули из моих глаз от боли, которую я никогда раньше не испытывала. Как будто кто-то засунул пламя мне в горло и сжег все внутри дотла.

– Успокойся, – бормочет Майлз, стряхивая что-то – грязь? Траву? Кровь? – с моей щеки. – Он только что пытался тебя задушить.

– У тебя какое-то время будет болеть горло, – вмешивается Софи. – Поверь мне. Майлз, нам нужно идти. Сейчас же.

Он кивает ей и, не говоря больше ни слова, подхватывает меня на руки. Софи направляется обратно к своей Kia. Она открывает заднюю дверцу со стороны пассажира, куда Майлз с болезненной нежностью сажает меня, пристегивая ремень безопасности, прежде чем забраться рядом со мной.

Софи включает фары и жмет на газ. Колеса буксуют и мы срываемся вперед.

Впереди мы видим единственные стоп-сигналы на дороге. Мы следуем за ним.

– Какой у нас план? – Спрашивает ее Майлз.

– Я не знаю, – признается она.

Я достаю свой телефон, экран треснул, сигнала нет, но я все еще могу напечатать заметку. Что случилось?

Челюсть Майлза сжата.

– Когда я добрался туда, Софи сказала, что нам нужно помочь тебе. Что он пытается убить тебя. – У него перехватывает горло. – Я схватил бутылку и ударил его. Он вырубил меня и успел добраться к своей машине. Хотя, судя по следам, у него довольно сильное кровотечение.

Когда Джордан наконец замечает, что мы следуем за ним, он ускоряется. Опасно быстро для проливного дождя и затопленных дорог. Вода брызжет из-под его шин. Он с трудом преодолевает реку, текущую по асфальту.

Софи сильнее зажимает газ, крепче сжимая руль.

И все же я не так напугана, как тогда, когда руки Джордана обхватили мое горло.

Я набираю еще одну заметку на своем телефоне. Спасибо.

Майлз не тянет ко мне руки. Возможно, он беспокоится, что я сейчас отшатнусь от него. Вместо этого он придвигается ближе и прижимается своим лбом к моему. Тихо, так, чтобы слышала только я, он бормочет:

– Прости, что я отпустил тебя одну.

Я печатаю«Я была не одна» и улыбаюсь Софи на водительском сиденье.

Я потратила столько времени, завидуя ей. Но Софи никогда не была идеальной. Я была слишком поглощена собственными несовершенствами, чтобы замечать ее. Слишком поглощенная тем, чего мне не хватало, что было во мне недостаточно хорошего, почему я не могла быть красивее, умнее, смешнее, лучше. И я вымещала все это на ней. Меня даже не волновало, что она пропала. Я была просто счастлива, что у меня появился шанс занять ее место.

Тогда я и не подозревала, что это последнее место, где я хотела бы быть.

Я так рада, что я больше не Мэдди. Что Майлз вернул меня себе.

Следующая записка, которую я печатаю, адресована Софи: Он подарил тебе кольцо-обещание?

Она хмурится, не сводя глаз с его машины перед нами, и костяшки ее пальцев на руле побелели.

– Он пытался в прошлом году. Но я сказала ему, что не могу принять это. Мы были всего лишь подростками. Я даже не знала, хочу ли я поступать в колледж, не говоря уже о том, хочу ли я вот так посвятить ему себя.

По крайней мере, у нее было больше здравого смысла, чем у меня.

– Он тебе тоже подарил такое? – спрашивает она.

Я киваю. Знак того, что я когда-то считала любовью, на самом деле был отметкой. Ярлыком.

Моим.

Обещание не любить меня и не быть мне верным. Обещание никогда не отпускать меня. Не важно, как сильно я боролась бы, чтобы уйти.

Перед нами Джордан медленно поворачивает направо. Это дорога в больницу. Интересно, как он объяснит колото-резаную рану на ноге, стекло, вонзившееся в кожу головы, и трех человек в машине позади него, обвиняющих его в покушении на убийство.

– Ты успела воспользоваться ножом? – Спрашивает Майлз.

Когда я киваю, уголок его рта приподнимается.

Джордан врезается в еще один огромный поток воды, хлещущий поперек дороги.

Но на этот раз ему не удается его обойти.

Его BMW разворачивается, визг шин оглушает. Софи ахает.

Джордан съезжает с дороги, и мое сердце подскакивает к горлу, хотя он последний человек, о котором я должна беспокоиться.

Машина переворачивается, скрежет металла громче, чем раскаты грома над нашими головами. Затем он переворачивается один, два, еще три раза вниз по насыпи, пока, наконец, не останавливается, вращая колесами в воздухе.

Софи сбавляет скорость, прежде чем мы успеваем въехать в воду на дороге, и съезжает на обочину.

– Стоит ли нам пойти посмотреть? – спрашивает она в тишине.

– Так можно убедиться, что он мертв. – говорит Майлз.

Я никогда не думала, что буду надеяться, что Джордан мертв, но я надеюсь. Я надеюсь, что он никогда больше не причинит вреда ни мне, ни Софи, ни Майлзу, ни кому-либо еще.

Когда мы с Софи выходим из машины, Майлз не следует за нами.

– Ты не пойдешь? – она спрашивает его.

– Не-а. – Он откидывается назад и вытягивает ноги. – К черту этого парня.

Мы с Софи медленно спускаемся по скользкой насыпи, Софи поддерживает вес, который я не могу перенести на свою лодыжку. У меня кружится голова, мышцы на руках слабые и тяжелые. Но это того стоит.

Я должна знать – жив он или мертв?

Разбитое стекло устилает траву. Кровь сочится из того места, где Джордан ударился головой в аварии. Смешиваясь с кровью из того места, куда Майлз ударил его.

Легкая улыбка растягивает мои губы, когда я замечаю кровь, пропитавшую его джинсы в том месте, куда я ударила его ножом.

Ему удалось повязать рану белой тканью, но кровотечение это не остановило.

Сначала его взгляд останавливается на Софи.

– Софи? – Его голос срывается на хрип.

– Да. Я жива, придурок.

Когда он замечает меня, его глаза снова вспыхивают.

– Мэдди? Помоги мне.

Конечно, он выжил. Такие парни, как Джордан Голдман, думают, что они непобедимы, потому что весь мир убеждает их в этом. Даже после всего, что он натворил, он должен это пережить.

– Позвони 911. – стонет он. – Забери меня отсюда. Я не могу отстегнуть ремень безопасности.

– Хорошо. – Софи встает из своей согнутой позы. – Звонить или нет, – говорит она мне. – Это твой выбор. – Она направляется обратно на холм. – Мне здесь нечего делать.

Как долго ему придется болтаться, прежде чем он истечет кровью и умрет? Надеюсь, что это будет долго. Но недостаточно долго, чтобы его нашел кто-то другой.

– Мэдди! – рявкает он.

Даже на пороге смерти он думает, что может кричать на меня. Думает, что может контролировать меня. Думает, что может использовать прозвище, которое он мне дал. То, которое напоминает ему о другой девушке, которую он пытался убить.

Я сглатываю пепел, застрявший у меня в горле, и хотя слова вырываются хриплым карканьем, они вырываются.

– Я Мэдлин.

– Позвони 911! – Изо рта у него вылетает слюна, лицо становится безобразно красным.

Я его больше не узнаю. Мой первый парень. Мой первый раз. Парень, которого я считала своим навсегда.

Мой преследователь. Мой обидчик. Человек, который пытался меня убить.

Возможно, он все еще цепляется за жизнь, но теперь он мертв для меня.

– Не могу. – Я поднимаю телефон. Слова застревают у меня в горле, но они того стоят. – Моя служба была отключена.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ПЕРВАЯ

Маме и Андре наконец разрешили отвезти меня домой после двух дней в больнице. На дорогах нет воды, светит солнце. Деревья повалены, а в некоторых все еще нет электричества, но я рада вернуться домой и начать все сначала. Мой врач разрешил мне поступить в колледж на следующей неделе, и пока я в состоянии, я должна переехать в свою квартиру в эти выходные.

С тех пор, как я очнулась на больничной койке, мама не отходила от меня ни на шаг, так что Андре провел последние два дня, суетясь вокруг, принося ей кофе, одеяла, свежую одежду и сэндвичи.

Вид их вместе заставляет меня улыбнуться.

Теперь все слышали историю Софи. Никто не хотел в это верить, но доказательства неопровержимы. Джордан пытался убить меня, и когда он оставил меня там, думая, что я мертва, он поехал в больницу. Но прежде, чем он смог туда добраться, он погиб в автомобильной катастрофе.

Это то, во что мы позволяем им верить. В каком-то смысле это правда.

Джордану всегда нравилось искажать правду.

Мама плакала, когда сообщили новости, извиняясь и коря себя за то, что не заметила признаков. Точно так же Майлз винил себя после исчезновения Софи. Поэтому я позаботилась напомнить ей, что единственный виноватый – это Джордан.

Я не видела Майлза с тех пор, как умер Джордан. Я думала, может быть, он сможет оставить все позади после того, через что мы прошли, но, думаю, нет. Я сломала нас, и нет пути назад к тому, что у нас было раньше.

Но я не могу позволить всему просто… закончиться. Не так. Он должен знать, как сильно я ценю все, что он для меня сделал. Он должен знать, как я благодарна ему за то, что он помог мне увидеть себя такой, какой видел меня он. Что именно благодаря ему я обрела этот… покой в себе. Я счастлива такой, какая я есть. Я счастлива быть Мэдлин. И мне не нужно и не хочется быть кем-то другим.

На нашем крыльце нас ждут девушка с черными волосами и девушка со светлыми волосами.

Прежде чем я успеваю полностью выйти из машины, Натали сбегает с крыльца и обнимает меня.

– Осторожно, – предупреждает мама.

Натали ахает и тут же спрыгивает с меня.

– Я сделала тебе больно?

Я отрицательно качаю головой, хотя она так и сделала.

Андре удается убедить маму оставить нас наедине, и она дважды сжимает мою руку и четыре раза говорит, что любит меня, прежде чем они заходят внутрь.

Натали плачет и снова обнимает меня.

– Мне так жаль, что я отвернулась от тебя, когда ты больше всего во мне нуждалась. Когда тебе нужен был друг.

– Ты защищала свою девушку. – Даже несколько дней спустя мой голос все еще хрипит. Обращаясь к Лив, я говорю: – Мне жаль, что я обвинила тебя.

– Мы могли бы действовать, – говорит Лив. – Нам не следовало вот так просто отступать. Мы могли бы как-нибудь доказать, что это не я. – Она пожимает плечами, потому что ни один из ответов не прост, и нет смысла зацикливаться на ”что, если".

– Теперь все кончено.

– Да, это так. – Лив действительно обнимает меня впервые в жизни. Затем, достаточно тихо, чтобы я могла расслышать, она говорит: – Я рада, что он мертв.

На следующий день я обнаруживаю «Мустанг» Майлза, припаркованный через дорогу от «Мариано». Он снова там работает, и поскольку я переезжаю через несколько дней, Мэйбл сказала мне взять последнюю неделю летних каникул и возвращаться на смену, когда я буду готова.

Я оставляю противень с брауни с прикрепленной запиской на его водительском сиденье. Они будут не такими вкусными, как те брауни, которые он испек для меня и мамы, но, надеюсь, он воспримет их как предложение мира, к которому я стремлюсь.

Дорогой Майлз,

Ты спас мне жизнь, и я никогда не смогу отблагодарить тебя за это. Всех брауни в мире было бы недостаточно, но я надеюсь, что они тебе все равно понравятся.

Прости, что сомневалась в тебе. Прости, что позволила им арестовать тебя. Прости, что поверила им, а не тебе. Это одна из худших ошибок, которые я когда-либо совершала. Хотя в глубине души я верила тебе, я сомневалась в себе. И из-за этого я позволила другим людям убедить меня, что я ошибалась на твой счет.

Я пойму, если ты сейчас не захочешь иметь со мной ничего общего. Я переезжаю через несколько дней, так что тебе не придется беспокоиться о том, чтобы видеть меня в городе, за исключением выходных, когда я навещаю маму и когда возвращаюсь на каникулы. Но кто знает? Может быть, к декабрю ты переедешт куда-нибудь еще. Откроешь собственную закусочную. Еще лучше, пожалуйста, открой пекарню. Твои брауни намного вкуснее моих.

Ты – причина, по которой я жива сегодня, и причина, по которой я та, кто я есть. Ты помог мне найти дорогу обратно к себе. И я так, так благодарна.

Целую,

Мэдлин