Текст книги "Всегда с тобой (ЛП)"
Автор книги: Хармони Уэст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Он не торопится, поначалу нежно. Но, слава богу, он не перестает сосать. Он стонет в мою сторону, и это эхом отдается во всех моих нервных окончаниях, которые уже горят.
Я начинаю пульсировать под ним, мышцы внутри меня сокращаются. Биение моего сердца эхом отдается в ушах, в голове. Вплоть до того места, где его рот пожирает меня. Он сосет, чавкает и облизывает, как будто умирал с голоду. Как будто он ждал этого всю свою жизнь и наконец получил это.
– Давай, Мэдлин, – шепчет он. – Позволь мне увидеть, как ты кончаешь.
Его голова так сильно вдавливается в меня, что мои груди мягко покачиваются в такт его движениям. Когда он внезапно вводит в меня палец, я не могу удержаться от крика.
– Черт!
– Вот именно, – бормочет он, покачивая пальцем взад-вперед внутри меня. – Мне нравится, когда я заставляю тебя сходить с ума.
Я выдыхаю слова:
– Ты можешь… сделать это… в любое время.
Он сжимает палец и сосет сильнее, и я не могу больше выносить этого ни секунды. Мое сердце готово разорваться в груди, когда я, наконец, перехожу грань, выгибаюсь дугой и хватаюсь за его волосы, одновременно вскрикивая. Удовольствие настолько ошеломляющее, что мои глаза слезятся. Он продолжает сосать и двигать пальцем внутри меня, пока я пульсирую вокруг него. Мое тело корчится, но он удерживает меня на месте, крепко обхватив рукой мои бедра.
Мои ноги опускаются на матрас, когда я начинаю опускаться обратно, теперь они полностью обмякли. Он не прекращает сосать, даже когда я хнычу и пытаюсь оттолкнуть его голову. Я больше не могу этого выносить. Но он еще не закончил.
– Пожалуйста, – умоляю я.
Он едва заметно качает головой.
– Я хочу еще.
Боже, он такой чертовски сексуальный, когда говорит подобные вещи.
– Так дай мне еще. Пока ты внутри меня.
Наконец, он поднимает на меня взгляд.
– Ты не хочешь еще один такой же?
– У нас будет еще много дней, чтобы сделать это, – говорю я ему. – Я хочу тебя, прежде чем потеряю сознание.
Он снимает джинсы и боксеры, прежде чем наклониться надо мной, и мне удается поднять свои измученные руки достаточно надолго, чтобы погладить гладкую кожу вдоль его рук, груди и живота. По твердым выпуклостям и напряженным мышцам. По буквам, аккуратно выведенным чернилами под его плечом. Каждый дюйм его тела совершенен.
– Тогда я буду тебе очень признателен, – говорит он.
– Признателен? Громкое слово.
Он одаривает меня своей дерзкой ухмылкой.
– Я тоже читаю, помнишь?
Черт возьми, да. Как я могла забыть? Это одна из самых сексуальных черт в нем. Где-то в длинном-предлинном списке между его прессом, волосами, голосом, смехом, улыбкой, веснушками, татуировкой и языком…
Не отрывая взгляда от моего лица, он трется своей твердой длиной у меня между бедер. Я всхлипываю. На этот раз ему придется сделать всю работу. Его рот сделал меня бесполезной.
– Презерватив, – выдыхаю я.
Его глаза напряженные, умоляющие.
– Могу я почувствовать тебя обнаженной? Всего на секунду.
– Как только ты начнешь, – предупреждаю я, – тебе не захочется останавливаться.
– Если ты хочешь, чтобы я остановился, тогда я это сделаю. – Он наклоняется, его дыхание ласкает мое ухо. По моей спине пробегает дрожь. – Я в твоей власти.
Он всегда точно знает, что сказать. У меня по рукам бегут мурашки.
– На секунду.
Он приоткрытыми губами целует мою шею, благодаря меня. Затем он приподнимается на локте, чтобы наблюдать за моим лицом, пока он грубо входит в меня.
Он входит так легко, что я ахаю, когда он неожиданно погружается так глубоко. Он издает резкий скрежет, которого я никогда раньше от него не слышала. Один этот звук вызывает у меня желание скакать на нем, пока он не кончит сильнее, чем когда-либо.
– Черт возьми, Мэдлин. – На этот раз он единственный, кто не может этого вынести, зажмурив глаза. – Ты чувствуешься… так… чертовски… – Я сжимаюсь вокруг него, и он шипит сквозь зубы, почти падая на меня сверху. – Дерьмо.
– Трахни меня, Майлз.
Он двигается назад, пока почти не выходит из меня, а затем медленно растягивает меня, входя обратно. Затем он снова останавливается, рука, удерживающая его, начинает дрожать. Мне нравится тот эффект, который я на него произвожу.
Я не жду, пока он снова пошевелится. Я обхватываю его ногами и толкаюсь бедрами вниз.
Он дергается и прижимает тяжелую руку к моей груди, чтобы остановить меня.
– Дерьмо. Подожди. Позволь мне надеть презерватив.
Он выходит из меня, блестя от моей влаги, и натягивает презерватив.
– Может быть, мы сможем как-нибудь попробовать это снова, – говорю я ему. – Когда ты поработаешь над своей игрой на выбывание.
Он замирает и поднимает бровь, глядя на меня.
– Надеюсь, ты, блядь, серьезно.
– Да.
– Ух. – Он стонет и придавливает меня своим телом, пожирая мой рот своим. – Ты невероятна.
Я улыбаюсь.
– Я знаю.
Но он не шутит.
– Надеюсь, ты видишь, как чертовски сильно я в тебя влюбляюсь.
Это останавливает мое сердце. Дыхание перехватывает в моих легких. Майлз влюбляется в меня.
Я почти уверена, что я уже влюблена.
– Значит ли это, что ты трахнешь меня сейчас?
Он ухмыляется, хватает меня за задницу и приподнимает над кроватью, прежде чем снова быстро погружается в меня. Я ахаю.
Он замедляет темп, но каждый толчок получается жестким. Вонзаясь в меня так глубоко, как только может. Его глаза не отрываются от моего лица. Убеждаются, что я наслаждаюсь каждой секундой.
Мои глаза закрываются, а рот открывается, когда я стону, груди подпрыгивают с каждым медленным, сильным толчком внутри меня. Он не прикрывает мой рот рукой и не пытается заглушить мои стоны. Он позволяет мне кричать так громко, как я хочу.
Одной рукой он сжимает мою грудь, а другой – шею. Он надавливает ровно настолько, чтобы кровь в моих венах запела.
– Это то, что ты представляла для нашего первого раза? – он шепчет мне на ухо.
– Да. – Это слово вырывается с придыханием. – Но это в тысячу раз лучше.
– Правда? – Я слышу его улыбку, не открывая глаз. – Лучше, чем ты воображаешь?
– Намного лучше.
Он убирает руку с моей груди и опускается, чтобы пососать мой сосок. Я всхлипываю, нерешительно обвивая его ногами. Затем его рука скользит между моих ног и надавливает. Сильно.
Мои глаза распахиваются.
– Мне нужно, чтобы ты кончила снова, – умоляет он.
– Я не знаю, смогу ли я, – признаюсь я. Это первый раз, когда я кончаю дважды. Я даже не знаю, возможен ли третий. Мое тело такое измученное, что я сомневаюсь в этом.
– Черт. Тогда я собираюсь быть внутри тебя всю ночь.
Я сжимаюсь вокруг него. О боже.
Его глаза вспыхивают на мне.
– Прекрати это. Я схожу с ума, когда ты это делаешь.
– Что? – Невинно спрашиваю я. – Это? – Я снова сжимаюсь вокруг него.
Он шипит и закрывает глаза. Он толкается в меня так яростно, что я вскрикиваю. Если это то, как я заставляю его продолжать делать это…
– Я хочу, чтобы ты кончила, пока я внутри тебя, но, если ты продолжишь это делать, я кончу первым.
Я пожимаю плечами.
– Я не возражаю. Я привыкла не кончать, пока все не закончится. Вообще-то, я никогда этого не делала. Перед тобой.
В его глазах появляется ярость.
– Ну, привыкай кончать каждый раз. Я не остановлюсь, пока ты этого не сделаешь.
– А что, если я не смогу? – Я бросаю вызов.
– Ты можешь. – Его глаза скользят по моему обнаженному телу, которое вздрагивает при каждом сильном толчке его бедер. – Я знаю, у тебя там есть еще кое-что для меня.
Он смотрит прямо мне в глаза, когда его большой палец ложится на мой клитор и надавливает вниз. Я стону, цепляясь за твердые мышцы его рук. Он усиливает давление каждый раз, когда врезается в меня, и я вскрикиваю снова, и снова, и снова.
Я разрываюсь между криком удовольствия и рыданием от изнеможения. Я хочу еще, но не знаю, выдержит ли мое тело большего.
Словно прочитав мои мысли, Майлз набирает скорость. Его бедра двигаются быстрее, его большой палец все неистовее вращается между моими бедрами, и теплое ощущение распространяется по моим ногам до кончиков пальцев ног.
– Ну же, Мэдлин, – умоляет он сквозь шлепанье кожи о кожу. – Мне нужно, чтобы ты кончила ради меня. Мне нужно это увидеть.
Я могу только хныкать в ответ. Я как тряпичная кукла под ним, конечности безвольные и безжизненные. Полностью его.
Мой пульс учащается, удовольствие нарастает, как при неуклонном подъеме на американских горках к вершине перед падением.
– Ты такая чертовски красивая, когда кончаешь, – говорит он мне. – Я хочу заставлять тебя кричать для меня каждую ночь.
Боже, я тоже этого хочу. Больше всего на свете.
– Не надо. Остановись, – приказываю я, мое сердце колотится о грудную клетку в такт его толчкам.
– Не сдерживайся. – Он наклоняется к моему уху, погружаясь по самое основание, в то же время его большой палец выписывает дикие круги по моему клитору. Заставляя меня видеть звезды. – Дай мне все.
Освобождение пронзает меня, когда крик удовольствия вырывается из моего горла. Американские горки набирают высоту. Взрыв бомбы.
Каждая клеточка моего тела кричит вместе со мной.
– Черт возьми, да, – шипит он и входит в меня так быстро, как только может. Слезы текут из моих глаз, пока я кричу до хрипоты. Он растирает меня, преодолевая волну за волной моего оргазма, мои ноги дрожат так сильно, что я не знаю, когда снова смогу ходить. Он продолжает трахать меня еще долго после того, как я больше не могу этого выносить. Пока он не входит в меня в последний раз, и я чувствую, как вся его длина пульсирует, когда он изливается во м. не
Мы тяжело дышим, грудь в грудь. Я поражена, что мое сердце еще не отказало мне, когда это произошло с остальным телом.
Прежде чем я успеваю перевести дыхание, Майлз накрывает мой рот своим.
– Мне нравится трахать тебя, – шепчет он.
– Мне тоже нравится трахать тебя.
И, кажется, это самое близкое, что я могу сказать сейчас к правде. Потому что я не просто люблю трахать Майлза Мариано.
Мне нравится в нем все.
Я люблю его.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ
ВТОРАЯ
Майлз все еще тихо дышит рядом со мной в темноте, когда всплывают воспоминания. О всеобщих предупреждениях о нем.
Он следит за тобой всю ночь, а на следующий день у тебя появляется преследователь.
Так очевидно, что он твой преследователь, но ты даже не видишь этого.
Не доверяй ему, Мэдди.
Тебе не кажется, что это довольно удобно, что он единственный человек, который что-то знает о преследовании Софи?
Он сказал ей, что собирается убить ее.
Очевидно, кто это. Твой новый сосед.
Из-за него у тебя могут быть неприятности. Он может стать проблемой.
Нет. Я знаю, что он не мой преследователь. Я знаю это. Но… мама права. Я еще многого о нем не знаю. Я многого не знала о Джордане, а мы были вместе уже несколько месяцев.
Я нахожу телефон Майлза рядом со своим на прикроватном столике. У него есть пароль, от которого узел в моем животе затягивается еще туже, даже если этого не должно быть. Все блокируют свои телефоны. Это не значит, что им есть что скрывать.
Я наклоняюсь и касаюсь его руки. Он не шевелится. Я прижимаю его большой палец к экрану, и главный экран открывается.
Его телефон минималистичен, с несколькими приложениями. Kindle, Netflix, YouTube. Никаких социальных сетей, конечно. Единственные недавние сообщения были между ним и его мамой, папой, Мэйбл и мной. Затем есть несколько непрочитанных сообщений – от Стейт Фарма о страховке его автомобиля, предложение о покупке нового телефона от AT & T, защитный код Paypal, напоминание о встрече у стоматолога. Сообщения для Софи, на которые месяцами не было ответа.
Никаких сообщений случайным девушкам. Никакой Челси. Никакой Эш.
Слава богу. Из моей груди вырывается вздох облегчения.
Но меня тут же захлестывает волна вины. Я должна была догадаться, что он совсем не похож на Джордана.
Я замечаю свое имя в последнем сообщении его отцу. Я не хочу еще больше вторгаться в его личную жизнь, но мне слишком любопытно, чтобы не кликнуть.
Не могу дождаться, когда ты познакомишься с Мэдлин.
Я ухмыляюсь. Он несколько раз писал своему отцу, рассказывая ему о своей жизни, пока его отец в тюрьме.
На следующий день после того, как Майлз переехал в двухуровневую квартиру, он написал:
Добрался до бабули. Красивая девушка из другой части дома.
Раньше я был по уши влюблен в нее.
Пожелай мне удачи, старина.
Что-то сжимается у меня в груди. Хотя я знала, что он тоже был влюблен в меня, есть что-то особенное в том, чтобы видеть написанные слова. Признание вслух.
Я собираюсь положить телефон обратно, когда замечаю несохраненный номер. Я прокручиваю вверх до первого сообщения. Отправлено Майлзу в августе прошлого года – через неделю после исчезновения Софи.
Я в порядке
О боже мой. У меня пересыхает во рту.
Это она?
Софи все еще жива?
Но нет. Мой преследователь – наш преследователь – прислал мне сообщение, что она мертва. Они выследили ее после того, как она исчезла? После того, как она отправила это сообщение?
Майлз ответил на сообщение немедленно.
Соф?
Это ты?
Где ты?
Могу я заехать за тобой?
Мне все равно, где ты находишься. Дай мне адрес, и я буду там.
И все без ответа. После этого он продолжал писать по крайней мере раз в день в течение двух недель.
Соф?
Пожалуйста, ответь.
Мне нужно знать, что с тобой все в порядке.
Он больше не получал сообщений с этого номера.
Я отправляю сообщения на свой телефон.
Когда я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что Майлз все еще спит, его глаза широко открыты.
Смотрит прямо на меня. Как я роюсь в его телефоне.
В тишине мы оба слышим, как колотится мое сердце.
Прежде чем он успевает перейти в наступление, это делаю я. Я беру его телефон.
– Ты писал Софи? После того, как она исчезла?
У меня не было возможности просмотреть журнал его звонков. Возможно, он звонил ей и смог с ней поговорить. Он скрывал это от меня все это время.
– Я думал, что это может быть Софи. – Он садится. Его голос низкий, хриплый со сна. – Полагаю, она написала сообщение с одноразового телефона, поскольку я больше ничего от нее не слышал.
– Почему ты мне об этом не сказал? – Я шиплю. – Это своего рода важная вещь, которой нужно поделиться, когда я помогаю тебе выяснить, где она.
Он пожимает плечами, прищурив глаза.
– Копы сказали, что кто-то издевался надо мной. Они получили много ложных сообщений и наводок.
Все эти посты на Reddit. Все те люди, которые утверждали, что видели Софи живой и здоровой, живущей своей жизнью. Скольким подсказкам полиция воспользовалась, прежде чем поняла, что люди звонили либо потому, что увидели девушку, которая чем-то напоминает Софи, если прищуриться, либо потому, что хотели привлечь к себе внимание? Хотели ввязаться в дело, которое не имело к ним никакого отношения, чтобы поиграть в героев.
Майлз перелезает через меня, спрыгивает с кровати и забирает свой телефон обратно.
– Вот вопрос получше: какого хрена ты рылась в моем телефоне?
– Я просто… – я пытаюсь подобрать нужные слова, но ни одного из них не будет достаточно. – Я хотела убедиться, что ты мне не лжешь.
– Лгу о чем? – выплевывает он.
– О других девушках. – Мой голос дрожит, потому что я знаю. Я знаю, что все разрушаю, ведь он – лучшее, что когда-либо случалось со мной.
– Ты серьезно, Мэдлин? – он кричит. Я бросаю взгляд на дверь, надеясь, что мама спит достаточно крепко, чтобы не слышать. – Я совсем на него не похож. Прекрати сравнивать меня с этим мудаком.
– Как я могу тебе доверять? Я тебя едва знаю!
В мгновение ока его кулаки упираются в кровать, и он оказывается в нескольких дюймах от моего лица.
– Ты едва знаешь меня? Я был внутри тебя всего два часа назад.
Я пытаюсь подобрать слова, но ничего не приходит на ум.
– Я хочу тебя. Только тебя. – Он выпрямляется и качает головой. – Но, может быть, твоя мама была права. Может быть, тебе нужно больше времени, прежде чем мы сможем… стать чем-то большим.
Мое сердце падает. Я поднимаюсь на колени.
– Нет…
Он поднимает руку, останавливая меня.
– Когда ты будешь готова, у нас будет шанс. Но я не хочу портить нас неудачным выбором времени. Ты слишком важна для этого.
Мое зрение затуманивается. Я снова теряю первого парня, которого когда-либо любила.
– Майлз…
Но он уже направляется к двери. Поворачивая ручку, он не захлопывает ее за собой. Он закрывает дверь с последним, оглушительным щелчком.
Меня тошнит. Я хочу кричать. Рыдать. Я все испортила. Я все испортила еще до того, как все началось.
Потерять Джордана больно. Но потерять Майлза – это агония. Когда я наконец-то, наконец-то заполучила его. Когда мальчик моей мечты, наконец, стал моей реальностью.
Я бегу к его двери и стучу снова и снова, зову его. Но он не отвечает.
– Майлз! Майлз!
Он игнорирует меня, пока я не сдаюсь, побежденная и измученная, и не падаю обратно в постель.
Дрожащими руками я беру телефон и набираю номер, который может принадлежать, а может и нет, пропавшей сестре Майлза.
Это Софи?
Тишина.
Если это ты, мне нужно знать. Это Мэдлин Янг. Твой преследователь сейчас преследует меня. Пожалуйста.
Ответа нет.
Мама дома, готовит обед, пока офицер Джексон – Андре – устанавливает наши новые камеры слежения. Оказывается, Андре был маминым кавалером на днях. Теперь он, по сути, ее парень, ухватившийся за любой предлог, чтобы зайти и повидаться с ней, например, за перегоревшую лампочку или шаткую ножку стола, которую нужно починить.
Я не разговаривала с Майлзом с той ночи, и несколько дней у меня оставалась пустая боль в груди. Этим утром я наконец написала ему. Выстрел в темноту. Мне жаль.
Он не ответил. У него есть полное право хранить молчание.
Не могу поверить, что я думала, что он тоже предаст меня. Он не Джордан. Но расставание, измена – это слишком свежо. Все это сделало все размытым. Даже если мне неприятно не быть с Майлзом… Я знаю, что он прав. Мне нужно время, прежде чем я буду готова к большему.
Я также до сих пор не получила ответа с этого номера. Еще один тупик.
Надвигаются дождевые тучи. Капли падают на мои голые ноги, свисающие с перил крыльца, но мне все равно. Приятно что-то чувствовать.
Когда Андре протягивает ладонь, я протягиваю ему еще один шуруп.
В нескольких ярдах от нас кто-то окликает нас.
– Эй! Нужна помощь?
Джордан не ждет ответа. Он подбегает к тротуару в баскетбольных шортах и кроссовках, его белая майка пропитана потом.
Я подавляю стон. По крайней мере, через пару недель он отправится в Калифорнию, и мне не придется беспокоиться о встрече с ним до зимних каникул.
Впервые с тех пор, как мы расстались, мое сердце не болит при виде него. Я не тоскую по тем дням, когда мы все еще были вместе и все казалось идеальным. Все, чего я хочу сейчас, – это время и пространство вдали от него, чтобы я могла исцелиться и двигаться дальше.
Джордан резко останавливается посреди нашего двора, щурясь на что-то над моей головой.
А потом он бросается ко мне.
– Он там, наверху! – кричит он.
– О чем ты говоришь? – Я зову.
На крыльце он распахивает дверь. Андре переводит взгляд между нами, нахмурив брови.
– Майлз, – говорит Джордан. – Он в твоей комнате.
Черт. Конечно, Майлз в моей комнате. Возможно, он зашел, чтобы найти меня, поговорить, но я не могу им этого сказать. Я не могу позволить Джордану узнать, как быстро я пошла дальше, и я не могу позволить маме узнать, что она была права, я действительно трахалась с парнем по соседству под ее крышей. Последний парень в этом городе, с которым она хотела бы, чтобы я встречалась.
Но подождите. Майлза не может быть в моей комнате. Его машины нет на подъездной дорожке. Его даже нет дома.
Мы с Андре следуем за ним по пятам, когда Джордан пробегает через кухню и поднимается по лестнице.
Мама хмурится, ставит тарелку с сэндвичем с тунцом и идет за нами.
– Что происходит?
Джордан распахивает дверь в мою спальню.
Комната пуста. Все точно там, где я это оставила.
– Он был здесь, – настаивает Джордан. – Я видел его в окне.
Его веки и кожа под глазами припухли. На лице нет обычного румянца. Он измотан. От того, что слишком много тусовался, или трахал слишком много девушек, или беспокоился обо мне, я не знаю.
– Джордан, я думаю, тебе могло померещиться, – медленно говорю я ему. – Его машины даже нет на подъездной дорожке.
– Вот именно! Он хочет, чтобы ты думала, что его здесь нет, чтобы ты его не заподозрила. – Я открываю рот, чтобы возразить, но Джордан перебивает меня. – Это становится смешным, не так ли? Мы знаем, кто преследует Мэдди. Почему бы нам просто не пойти и не заглянуть в его комнату? Вероятно, там у него спрятаны все ее украденные вещи.
На лице Андре появляется настороженное выражение. Его офицерское лицо.
– Мы не можем просто так войти в чей-то дом без разрешения.
Джордан сжимает подбородок.
– Тогда как насчет чердака? Это общее пространство, верно? – он спрашивает маму.
– Технически…
– Отлично. Пошли.
– Джордан, подожди… – я тянусь к нему, но он уже бежит на чердак.
Он стал настолько одержим своей теорией о том, что Майлз – мой преследователь, что полностью убедил себя в том, что это правда, убедил себя, что мы что-то найдем, хотя я знаю, что это не так.
Когда он распахивает дверь на чердак, меня мгновенно поражает воспоминание о том, что мы с Майлзом делали на той лестнице. Воспоминание о его стонах наполняет мои уши, призрак его рта и рук по всему телу, и я пытаюсь подавить боль между ног.
Ступеньки скрипят у нас под ногами, и когда мы достигаем лестничной площадки, я задыхаюсь от запаха пыли и нафталина. Наверное, прошли месяцы с тех пор, как кто-то поднимался сюда. Может быть, годы.
Крошечная полоска серого света проникает к нам из маленького одинокого окна. Дождь яростно барабанит по стеклу и крыше.
Майлза здесь, конечно, нет. Как я и знала, что его не будет.
– Что именно мы делаем здесь, наверху? – Мама сжимает локти, ее так же раздражает пребывание на чердаке, как и меня.
Джордан достает свой телефон и включает фонарик. Он размахивает им по полу, освещая коробки с рождественскими украшениями, забытые безделушки и что-то у стены под окном…
– Подожди. Направь свет вон туда, – говорю я ему.
Он так и делает, следуя по освещенной дорожке к небольшой куче…
Одежда.
– Ничего не трогайте, – инструктирует Андре. Снова офицер Джексон. Он достает пластиковую перчатку и надевает ее, прежде чем присесть и поднять один из предметов двумя пальцами.
Кружевные черные стринги, которые Джордан купил мне в Victoria's Secret.
Желчь подступает к моему горлу.
Мама ахает, а Джордан практически рычит:
– Я так и знал.
Остальное мое недостающее нижнее белье находится под ними. Вместе с парой пижамных шорт.
Мое сердце колотится в груди так сильно, что причиняет боль.
Рядом с моей одеждой стоит незнакомый ноутбук и дрель.
Все вещи, которые были украдены из моей комнаты, все это время находились прямо у меня над головой. Пока я трахала Майлза под этой лестницей, моя пропавшая одежда была всего в нескольких футах от меня. Все, что, как я думала, мой преследователь забрал у меня, когда вломился в наш дом, было прямо здесь.
Оказывается, никому не нужно было вламываться. Он уже живет здесь.
