Текст книги "Подкрутка"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9

Десять часов.

Майрон снова воспользовался именем Уина и поставил автомобиль на стоянке «Мэриона». Он поискал «ягуар» своего друга, но не нашел. Болитар выбрался из машины и огляделся в поисках охранников. Никого. Все стояли у главного входа. Тем лучше.

Он быстро переступил через белый трос, окружавший поля для гольфа, и двинулся по стриженой лужайке. Уже стемнело, но ему хватало света, падавшего из окон соседних зданий. Несмотря на свое громкое имя, «Мэрион» занимал маленькую территорию. От парковочной площадки до Гольф-Хаус-роуд была всего сотня ярдов.

Майрон медленно тащился вперед. Висевшая в воздухе влага оседала на нем тяжелым одеялом из мельчайших капелек. Рубашка стала липкой. Треск сверчков, настойчивый и неистощимый, звучал так же монотонно, как песни Мэрайи Кэри, хотя действовал не столь раздражающе. Трава хлестала его по ногам.

Несмотря на свою нелюбовь к гольфу, Майрон все-таки ощущал некий трепет, шагая по этой священной земле. Призраки прошлого словно витали вокруг него в ночном воздухе, как и в любом месте, овеянном старыми легендами. Майрон вспомнил, как однажды стоял на игровой площадке в «Бостон-Гарден», когда там не было ни души. Это случилось спустя неделю после того, как «Кельты» зачислили его в свою команду в первом же отборочном туре НБА. Накануне Бокс Арнстайн, знаменитый менеджер «Кельтов», представил Майрона прессе. Это было здорово. Все смеялись, улыбались и называли Майрона новым Ларри Бердом. В тот вечер, когда он стоял один в огромном зале, ему казалось, будто спортивные флаги склоняются над ним и покачиваются в воздухе, нашептывая что-то заманчивое о великом прошлом и о грядущей славе.

Майрон так никогда и не сыграл на той площадке.

Подойдя к Гольф-Хаус-роуд, он остановился и перешагнул через белый трос. Потом нырнул за дерево. Да, нелегкая задача. Не только для него, но и для человека, которого он выслеживал. В таких местах все необычное сразу бросается в глаза. Например, незнакомая машина. Вот почему он оставил свою на стоянке «Мэриона». Может, похититель сделал то же самое? Или его автомобиль стоит на улице? Или кто-нибудь его подбросил сюда?

Майрон пригнулся и перебежал к другому дереву. Наверное, со стороны это выглядело нелепо – верзила шести с лишним футов ростом и весом не менее двухсот фунтов ныряет от куста к кусту, как второстепенный персонаж, вырезанный из окончательной версии «Грязной дюжины».

Но разве у него был выбор?

Не мог же он просто так идти по улице. Похититель сразу заметил бы его. План держался на том, что Майрон обнаружит злоумышленника раньше, чем тот увидит его. Как это сделать? Неизвестно. Майрон не мог придумать ничего лучше, чем ходить вокруг дома Колдренов, суживая круги и высматривая… ну, что-нибудь высматривая.

Он огляделся по сторонам, не очень ясно понимая для чего. В поисках какого-нибудь хорошего местечка для преступника. Там, где он мог надежно спрятаться или забраться на дерево и наблюдать за всем с помощью бинокля. Ничего. Ночь абсолютно тихая и безветренная.

Майрон обогнул квартал, смело лавируя между зарослями и чувствуя себя как Джон Белуши, когда тот пробирался в дом Дина Уормера в «Зверинце».

«Грязная дюжина» и «Зверинец». Надо смотреть поменьше фильмов.

Продолжая описывать круги вокруг дома Колдренов, Майрон задумался, а кто он, собственно, – дичь или охотник? А вдруг не он следит, а за ним? Он попытался спрятаться получше, превратиться в часть окружающего пейзажа, слиться с ночным мраком и стать невидимкой.

Майрон Болитар, мутант-ниндзя.

В просторных домах сквозь жалюзи пробивался свет. Это были красивые и уютные дома, добротные и основательные, не любящие чужаков. Прочные. Как у третьего поросенка. Никакой волк в них не заберется.

Он был уже совсем рядом с домом Колдренов. По-прежнему ничего – и ни одной машины на дороге. Майрон обливался потом, как горячий кекс сиропом. Господи, скорее бы принять душ! Он пригнулся и оглядел дом.

Что теперь?

Ждать. Следить за каждым движением. Майрон никогда не любил слежку. Обычно подобным занимался Уин. Он умел сидеть на месте и хранить терпение. А Майрон уже начал нервничать. Надо было купить журнал какой-нибудь.

Бесконечные минуты ожидания прервала открывшаяся дверь. Майрон привстал. На крыльце появились Эсме Фонг и Линда Колдрен. Они прощались. Эсме крепко пожала руку Линде и направилась к автомобилю. Миссис Колдрен закрыла дверь. Эсме Фонг завела мотор и уехала.

Увлекательная вещь эта слежка.

Майрон снова устроился под кустом. Тут было полно зелени. Куда ни взглянешь, сплошные заросли. Наверное, благородным потомкам первых эмигрантов нравятся кусты. Может, они привезли их с собой на «Мейфлауэре».

Ноги у него стали затекать. Он выпрямлял то одну, то другую. Больное колено, оборвавшее его баскетбольную карьеру, ныло все сильнее. Хватит. Ему жарко, он весь липкий и страдает от боли. Пора выходить.

Неожиданно он услышал звук.

Он донесся со стороны задней двери. Майрон вздохнул, поднялся и обогнул дом. Сзади нашелся еще один удобный куст, и, спрятавшись за ним, он выглянул наружу.

На заднем дворике стоял Джек Колдрен со своим кэдди, Дайаной Хоффман. Джек держал клюшку, но мяча перед ним не было. Он просто беседовал с Дайаной Хоффман. Очень оживленно. Она отвечала тем же. Вид у обоих был раздраженный. Майрон не слышал, что они говорят, но видел, как оба энергично размахивают руками.

Спор. И весьма горячий. Любопытно.

Конечно, все это могло иметь вполне невинный смысл. Игроки и кэдди часто ругаются друг с другом, подумал Майрон. Он где-то читал, что Севе Баллестрос, бывший испанский вундеркинд, буквально дрался со своим кэдди. Обычное дело. Спортсмен и кэдди слегка повздорили, тем более на чемпионате, который всем вымотал нервы.

Вот только время они выбрали странное.

Человек получает звонок от похитителя. Он слышит, как сын кричит от боли. А через два часа спокойно идет на задний двор и спорит с кэдди о своем бэксвинге.

Тут что-то не вяжется, верно?

Майрон решил приблизиться к дому, но прямого пути к нему не было. Везде торчали кусты, похожие на фальшивые фигурки футболистов, какие втыкают в поле во время тренировки. Придется добраться до угла дома и зайти сзади. Майрон сделал быстрый маневр влево и снова бросил взгляд на дворик. Жаркий спор продолжался. Дайана Хоффман шагнула к Джеку.

Вдруг она влепила ему пощечину.

Резкий звук рассек ночную тишину, как взмах косы. Майрон замер на месте. Дайана что-то крикнула. Он расслышал слово «ублюдок», но больше ничего. Дайана швырнула окурок к ногам Джека и в бешенстве удалилась. Джек постоял, глядя на траву, медленно покачал головой и вернулся в дом.

Так, так, подумал Болитар. С его бэксвингом явно что-то неладно.

Майрон остался сидеть за кустом. На дороге послышался шум машины. Очевидно, уехала Дайана Хоффман. Могла ли она играть в этой истории какую-то роль? Судя по всему, она постоянно находилась в доме. А если это загадочный соглядатай? Майрон устроился поудобнее, обдумывая версию. Однако ему ничего не успело прийти в голову, потому что он увидел мужчину.

По крайней мере он подумал, что это мужчина. С его места трудно было разглядеть как следует. Майрон смотрел на дом, не веря своим глазам. Он ошибся. Попал пальцем в небо. Наблюдатель вовсе не прятался в кустах или на дереве. Майрон в оцепенении наблюдал, как одетая в черное фигура вылезает из окна верхнего этажа. Если он правильно понял, там находилась спальня Чэда Колдрена.

«Привет, парень».

Майрон пригнулся к земле. Что теперь? Ему нужен план. Да, точно. Хорошая идея. Но какой? Схватить злоумышленника? Нет. Лучше проследить. Вдруг тот выведет его на Чэда Колдрена?

Он опять выглянул из-за куста. Фигура в черном спускалась вниз по белой решетке, увитой густым плющом. В нескольких футах от земли человек спрыгнул вниз. И тут же бросился бежать.

Великолепно!

Майрон последовал за ним, стараясь держаться как можно дальше, Но незнакомец мчался не останавливаясь. Трудно преследовать такую цель, не поднимая шума. Майрон немного отстал. Будет плохо, если его засекут. К тому же у преступника наверняка есть автомобиль или напарник, который ждет его. На этих улицах почти никто не ездит. Он сразу услышит шум мотора.

Но что дальше? Что делать, когда злоумышленник окажется в машине? Бежать назад, к своему автомобилю? Нет, упустит время. Следовать за ним пешком? Чепуха. Как же поступить? Хороший вопрос. Жаль, тут нет Уина.

Преступник продолжал бежать. Он быстро удалялся. Майрону уже не хватало воздуха. Черт, за кем он гонится – за Фрэнком Шортером?[22]22
  Чемпион в марафонском беге на Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене.


[Закрыть] Они мчались еще четверть мили, как вдруг незнакомец резко свернул вправо и исчез из виду. Все произошло так неожиданно, что Майрон испугался, не заметил ли его преступник. Вряд ли. Он держался далеко сзади, а преследуемый ни разу не оглянулся через плечо.

Майрон решил ускорить темп, но под ногами лежал гравий. По такой поверхности двигаться бесшумно невозможно. Все равно надо догонять. Он рванул вперед, высоко вскидывая ноги и балансируя на цыпочках, словно Барышников во время диареи. Господи, только бы его никто не видел!

Вот и поворот. На табличке написано название улицы: «Грин-Эйкерс-роуд». «Зеленые просторы»? Мелодия из старого телешоу завертелась у Майрона в голове, будто кто-то нажал кнопку в музыкальном автомате. Он не мог остановить ее. Эдди Альберт ехал на тракторе. Ева Габор открывала коробки в своей квартире на Манхэттене. Сэм Друкер махал рукой из-за прилавка магазинчика. Мистер Хэйни оттягивал подтяжки большими пальцами. Поросенок Арнольд хрюкал.

Кажется, эта влажность его доконала.

Майрон свернул направо и посмотрел вперед. Ничего. Грин-Эйкерс-роуд была тупичком, где стояло не более пяти домов. Роскошных, он успел заметить. По обеим сторонам улицы тянулись высокие изгороди из зелени. Путь к особнякам преграждали ворота, открывающиеся дистанционно или набором цифр на кодовых замках. Майрон остановился и оглядел дорогу.

Так где же парень?

Он чувствовал, как сильно бьется его сердце. Никаких следов преступника. Он мог укрыться только в леске, видневшемся между двумя домами. Наверное, там он и исчез, если действительно хотел сбежать, а не спрятаться в кустах. Видимо, все-таки заметил слежку. И решил затаиться среди деревьев. А потом, когда Майрон пройдет мимо, нападет на него из засады.

Не очень-то приятная мысль.

Что теперь?

Майрон слизнул капельки пота с верхней губы. Во рту сухо. Он почти слышал, как по телу струятся ручьи пота.

«Какого черта?!» – сказал себе Майрон. В нем шесть футов и четыре дюйма роста и двести двадцать фунтов веса. Он большой парень. Добавь сюда черный пояс по тхеквондо и натренированное тело. Он отразит любую атаку.

Если преступник не вооружен.

Итак, тренировки и опыт, конечно, помогают, но они не делают пуленепробиваемым. Никого, даже Уина. Впрочем, Уин не дал бы себя втянуть в такую дурацкую ситуацию. Майрон носил оружие в тех случаях, когда считал это абсолютно необходимым. А Уин всегда таскал с собой пару пистолетов и еще что-нибудь длинное и острое. Он был вооружен до зубов, на зависть странам третьего мира.

Так что же все-таки делать?

Майрон посмотрел направо и налево, но спрятаться было особенно негде. Шеренга кустов выглядела плотной и непроходимой. Оставался лишь лес в конце дороги. Но там царил полный мрак, и лезть туда не хотелось.

Да и нужно ли?

Нет. Хотя бы потому, что бессмысленно. Майрон не имел ни малейшего понятия, что это за лес, насколько он велик, куда ведет. При подобном раскладе шансы найти преступника близки к нулю. Есть еще вариант, что злоумышленник просто спрятался и ждет, когда Майрон исчезнет.

Исчезнет? Похоже на план.

Майрон вернулся в начало Грин-Эйкерс-роуд, свернул налево, прошел пару сотен ярдов и устроился за очередным кустом. Теперь он и кустарники – неразлучные друзья. Вот этому можно дать какое-нибудь имя, например Фрэнк.

Он ждал час. Никто не появился.

Замечательно.

Майрон встал, попрощался с Фрэнком и направился к своей машине. Наверное, злоумышленник удрал через лес. Это означало, что он тщательно продумал план отхода или, что более вероятно, хорошо знал эти места. Из чего следовало, что это Чэд Колдрен. Или похитители были прекрасно осведомлены обо всех их действиях. Они могли знать, что в дело вмешался Майрон и Колдрены нарушили их инструкции.

Майрон очень надеялся, что похищение мальчика – розыгрыш. Но если оно настоящее, ему придется подумать о последствиях. Как похитители отреагируют на то, что он сделал? Шагая по полю для гольфа, Майрон вспоминал их последний звонок, когда в телефонной трубке раздался жуткий крик Чэда Колдрена.

Глава 10

«А тем временем в роскошном имении Уэйна…»

Подъезжая к стальным воротам в усадьбе Локвудов, Майрон невольно вспомнил эту фразу из старого телесериала «Бэтмен». На самом деле семейное гнездо Локвудов имело мало общего с домом Брюса Уэйна, хотя производило примерно такое же впечатление. Широкая подъездная аллея серпантином вилась по склону холма и подводила к внушительному зданию из кирпича. Вокруг зеленели просторные лужайки, где каждая травника идеально подстрижена и причесана, как голова политика во время предвыборной кампании. Имелись тут и пышные сады, и искусственные гроты, и пруд, и бассейн, и теннисный корт, и конюшни, и даже специальная площадка для выездки лошадей.

В общем, поместье Локвудов было вполне роскошно и заслуживало названия «имения», что бы оно ни значило.

Майрон и Уин всегда останавливались в домике для гостей, который отец Уина предпочитал именовать коттеджем. Массивные балки над головой, паркетные полы, камин, новая кухня с огромным очагом, бильярдная, не говоря уже про пять спальных комнат и четыре ванны. Хороший коттедж.

По дороге Майрон пытался осмыслить последние события, но в голову лезли какие-то дурацкие парадоксы, вроде: «Что было раньше, курица или яйцо?» Взять хотя бы мотив. С одной стороны, вполне имело смысл похитить Чэда Колдрена, чтобы помешать Джеку. Но Чэд исчез до турнира, а это значит, что похититель был либо сверхпредусмотрительным, либо ясновидцем. С другой стороны – за мальчика запросили выкуп в сотню штук, что превращало все дело в типичное преступление ради денег. Сто штук – кругленькая сумма, немного маловато за похищение ребенка, однако совсем неплохо за непыльную работку.

Но если это обычное похищение «за пригоршню долларов», время для него выбрано странное. Почему именно сейчас, когда проходит Открытый чемпионат США? И почему именно в тот год, когда – впервые за последние двадцать три года – его проводят в клубе «Мэрион»? Когда Джек Колдрен, тоже в первый раз за четверть века, получил шанс искупить и исправить самый большой провал в жизни?

Многовато совпадений.

Логичнее выглядела версия о мистификации, она звучала примерно так: Чэд Колдрен исчез накануне турнира, чтобы помотать нервы папаше. Когда это не сработало и отец, наоборот, начал выигрывать, он поднял ставки и сфальсифицировал собственное похищение. Далее, Чэд Колдрен вполне мог быть тем человеком, который вылез из окна его спальни. В конце концов, он там живет. Ему хорошо известна местность. В том числе дорога через лес. А вдруг он спрятался у приятеля на Грин-Эйкерс-роуд? Или где-нибудь еще?

Пока все сходится. Отличная версия.

Правда, отсюда следовало, что Чэд не любит отца. Есть ли для этого какие-нибудь основания? Майрон считал, что есть. Чэду шестнадцать лет. Проблемный возраст. Аргумент так себе, но нельзя упускать его из виду. Джека Колдрена вечно нет дома. Никто из спортсменов не разъезжает так много по свету, как игроки в гольф. Ни баскетболисты, ни футболисты, ни бейсболисты, ни хоккеисты. Ну может, еще теннисисты. В гольфе и теннисе турниры проходят практически круглый год – никакого межсезонья, – а про «игру дома» и говорить нечего. Если повезет, вы окажетесь в родных стенах раз в году.

Самое важное свидетельство – Чэд исчез из дома на два дня, и никто даже бровью не повел. Болтовня Линды Колдрен про самостоятельность детей и правильное воспитание – чепуха. Странную беспечность родителей можно объяснить лишь тем, что подобное случалось раньше или, в лучшем случае, что ожидали чего-нибудь похожего.

Впрочем, с этой версией имеются проблемы.

Например, как в нее вписывался тот «отстойный парень» из универмага?

Да, что-то не сходится. Какую роль мог играть бритоголовый нацист? Или у Чэда Колдрена был сообщник? Допустим, но тогда его трудно привязать к версии о мести. Если за всем этим стоял Чэд, вряд ли чистюля гольфист стал бы связываться с грязным скинхедом, на котором красовалась татуировка в виде свастики. И что из этого следует? Ничего.

Подъехав к домику для гостей, Майрон почувствовал, как у него заколотилось сердце. Рядом стоял «ягуар» Уина. А за ним – зеленый «шевроле».

О Боже!

Майрон медленно вышел из автомобиля. Он проверил номера «шевроле». Незнакомые. Так он и думал. Майрон проглотил комок в горле и направился к коттеджу. Открыл входную дверь и порадовался неожиданной струе воздуха из кондиционера. Свет в доме не горел. Секунду он стоял в холле, закрыв глаза и наслаждаясь веявшей в лицо прохладой. В темноте громко тикали часы. Майрон открыл глаза и включил свет.

– Добрый вечер.

Голос донесся справа. Уин сидел возле камина в кожаном кресле с высокой спинкой. В руках он держал бокал с бренди.

– Так и сидишь тут в темноте? – спросил Болитар.

– Да.

Майрон нахмурился:

– Немного театрально, тебе не кажется?

Уин включил настольную лампу. Его лицо порозовело от спиртного.

– Хочешь ко мне присоединиться?

– Пожалуй. Сейчас вернусь.

Майрон достал из холодильника холодный «Йо-Хо» и сел на диван напротив друга. Он встряхнул банку и открыл крышку. Несколько минут они пили молча. Часы уютно тикали. Тени на полу дрожали тонкими полосками, точно струйки дыма. Жаль, что сейчас лето. К такой обстановке больше подходили растопленный камин и шум ветра за окном. Кондиционер тут не нужен.

Майрон только начал ощущать себя более или менее комфортно, как из туалета послышался шум смываемой воды. Он вопросительно взглянул на Уина.

– Я не один, – объяснил тот.

– Вот как. – Майрон шевельнулся на диване. – Женщина?

– Догадливый, – хмыкнул Локвуд. – Поразительная проницательность.

– Я ее знаю?

Уин покачал головой:

– Нет. Даже я ее не знаю.

Естественно. Майрон пристально взглянул на друга.

– Хочешь об этом поговорить?

– Нет.

– А то я к твоим услугам.

– Да, я вижу.

Уин взболтал содержимое бокала. Он опустошил его одним глотком и снова потянулся к хрустальному графину. Его речь звучала немного невнятно. Майрон попытался вспомнить, когда Уин – вегетарианец, мастер нескольких видов боевых искусств, владевший восточной медитацией и в любой ситуации чувствовавший себя легко и непринужденно, – в последний раз перебирал спиртного.

Очень давно.

– У меня к тебе вопрос по гольфу, – пробормотал Майрон.

Уин кивнул.

– Как по-твоему, Джек Колдрен сможет сохранить лидерство?

Его друг налил себе бренди.

– Джек выиграет, – объявил он.

– Ты уверен?

– Да.

– Почему?

Уин поднял бокал ко рту и взглянул на Майрона:

– Я видел его глаза.

Болитар скорчил физиономию:

– И что?

– То, что у него снова есть это. Взгляд.

– Надеюсь, ты шутишь?

– Вероятно. Но позволь тебя кое о чем спросить.

– Валяй.

– Что отличает великих спортсменов от просто хороших? Мастеров от ремесленников? Проще говоря, в чем секрет победы?

– В таланте, – ответил Майрон. – В опыте. В умении.

Уин покачал головой:

– Ты знаешь, что это не так.

– Я?

– Да. Талант есть у многих. И опыт тоже. Суть настоящей победы в ином.

– Во взгляде?

– Да.

Майрон поморщился:

– Надеюсь, ты не собираешься мне спеть про «глаз тигра»?

Уин склонил голову набок.

– А кто исполнял песню?

Очередная игра в викторину. Уин-то уж точно знал ответ.

– Это было в «Рокки II», верно?

– В «Рокки III», – поправил Локвуд.

– Там, где появился мистер Ти?

Его друг кивнул.

– И кто играл…

– Клаббер Лэндж.

– Отлично. А исполнитель песни?

– Не помню.

– Группа под названием «Уцелевший», – сообщил Уин. – Забавное название, если вспомнить, как быстро они исчезли.

– Угу, – буркнул Майрон. – Так в чем твой удивительный секрет, Уин? На чем основана победа?

Уин взболтал бокал и сделал глоток.

– Желание, – ответил он.

– Желание?

– Жажда.

– Ага.

– Можно было догадаться, правда? – продолжил Уин. – Взгляни в глаза Джо Димаджио. Или Ларри Берду. Или Майклу Джордану. Вспомни Джона Макинроя во времена его расцвета или Крис Эверт. Посмотри на Линду Колдрен. – Он помолчал. – Посмотри в зеркало.

– В зеркало? У меня он тоже есть?

– Когда ты выходил на «паркет», – произнес Локвуд, – у тебя был взгляд как у психа.

Они замолчали. Майрон отпил большой глоток «Йо-Хо». Приятно чувствовать в руках холодный алюминий.

– Ты говоришь о «жажде» так, словно сам никогда ее не ощущал, – заметил Майрон.

– Да.

– Чепуха.

– Я хороший гольфист, – промолвил Уин. – Точнее, очень хороший. В юности я много тренировался. Даже выиграл несколько турниров. Но у меня никогда не было особого желания подняться на ступеньку выше.

– Но я видел тебя на ринге, – возразил Майрон. – На соревнованиях по боевым искусствам. И ты казался мне очень «жаждущим».

– Это другое дело.

– Почему?

– Потому что я не считаю боевые искусства просто спортивным соревнованием, где победитель притаскивает домой сверкающие трофеи и хвастается ими перед коллегами и друзьями. Так же как не вижу в них источник тех пустых переживаний, которые люди склонны именовать «славой». Борьба для меня вообще не спорт, а искусство выживания. Если я проиграю там, – он нарисовал пальцем воображаемый ринг, – то могу проиграть и в жизни. – Уин поднял глаза к потолку. – Но… тут есть еще нюанс.

– Неужели?

Уин сплел пальцы вместе.

– Видишь ли, для меня борьба – вопрос жизни и смерти. Так я ее понимаю. Но спортсмены, о ком мы говорим, идут дальше. Для них каждое соревнование, даже самое пустячное, вопрос жизни и смерти, а проигрыш – то же самое, что смерть.

Майрон кивнул. Его это не впечатлило, но пусть говорит.

– Я вот чего не понимаю, – сказал он. – Если у Джека есть такая «жажда», почему он не выиграл ни одного соревнования?

– Потому что он его потерял.

– Кого, желание?

– Да.

– Когда?

– Двадцать три года назад.

– На Открытом чемпионате?

– Да. У большинства спортсменов это происходит постепенно. Они просто устают или выигрывают так много, что им удается утолить голод, пылающий у них внутри. Но с Джеком было по-иному. Его огонь погас в одно мгновение, как свечка. На глазах у всех. Двадцать три года назад. На шестнадцатой лунке. Мяч попал в карьер. И все кончено.

– До сегодняшнего дня, – добавил Майрон.

– До сегодняшнего дня, – согласился Уин. – У него ушло двадцать три года, чтобы опять раздуть пламя.

Оба продолжали пить. Уин прихлебывал. Майрон делал крупные глотки. Холодный шоколад приятно скользил в горле.

– Давно ты знаешь Джека? – поинтересовался Болитар.

– Мы познакомились, когда мне было шесть лет. А ему пятнадцать.

– В то время у него уже была «жажда»?

Уин улыбнулся:

– Он с большей охотой согласился бы выковырять перочинным ножом собственную почку, чем проиграть кому-нибудь на поле для гольфа. – Взгляд Уина скользнул по Майрону. – Была ли у Джека «жажда»? Он воплощал ее в себе в чистом виде.

– Похоже, ты им восхищался.

– Да.

– А сейчас?

– Нет.

– Что изменилось?

– Я вырос.

– Ух ты! – Майрон опять глотнул «Йо-Хо». – Сложный ребенок.

Уин усмехнулся:

– Ты все равно не поймешь.

– А ты попробуй.

Локвуд отставил бокал в сторону и подался вперед:

– Почему победа так привлекательна? Люди обожают победителей. Они смотрят на них снизу вверх. Победитель вызывает восхищение, более того – поклонение. Его называют «героем», «смельчаком», «мужественным парнем». Все хотят оказаться рядом с ним, прикоснуться к нему. Все мечтают быть как он. – Уин развел руками. – Но почему? Что такого есть у победителя, чему мы можем подражать? Слепое стремление к успеху? Себялюбивое желание повесить себе на шею очередной кусок металла? Одержимость, которая готова принести в жертву все на свете, включая других людей, лишь бы завладеть еще одной позолоченной статуэткой? – Он взглянул на Майрона, и его обычно спокойное лицо передернулось гримасой. – Почему мы аплодируем этому эгоизму, этой самовлюбленности?

– Соревновательный дух – не так уж плохо, Уин. Ты берешь крайности.

– Но как раз крайностями мы больше всего и восхищаемся. Твой соревновательный дух по самой природе направлен к экстремизму и сметает все на своем пути.

– Ты упрощаешь, Уин.

– Потому что все и есть очень просто, приятель.

Майрон некоторое время разглядывал потолочные балки, потом произнес:

– В твоих рассуждениях есть ошибка.

– Какая?

– Когда я играл в баскетбол, – начал он, – то есть когда я влез в это по-настоящему и достиг того уровня, о каком ты говоришь, мне было, в общем, наплевать на счет. Я почти не думал ни о противнике, ни о том, чтобы у кого-то выиграть. Я был один, будто в другом измерении. Может, это прозвучит глупо, но играть на пределе своих сил – тут что-то есть от дзен-буддизма.

Уин кивнул.

– И когда ты чувствовал это острее всего?

– Не понимаю, о чем ты.

– На тренировках? Нет. На каких-нибудь малозначительных играх или когда твоя команда вела на тридцать очков? Нет. В сладостную нирвану, друг мой, тебя погружал дух соревнования. Страстное желание – почти неизбежность – побить самого сильного противника.

Майрон хотел открыть рот, чтобы возразить, но почувствовал усталость.

– Не уверен, что у меня есть правильный ответ, – пробормотал он. – В конце дня я хотел выиграть. Не знаю почему. Например, я люблю мороженое. А почему, не знаю.

Уин нахмурился.

– Оригинальное сравнение, – сухо произнес он.

– Слушай, уже поздно.

К дому подъехала машина. В комнату вошла молодая блондинка и просияла улыбкой. Уин улыбнулся в ответ. Она наклонилась и поцеловала его в щеку. Уин не возражал. Он всегда был вежлив со своими девушками. Никогда не выставлял их из дому. Если они хотят остаться на ночь, ради Бога. Кто-то мог бы подумать, что у него мягкое сердце и добрая душа! Ничего подобного. Уин позволял им оставаться, потому что ему все равно. Они ничего для него не значили. Он для них неуязвим. Абсолютно непроницаем. Ну, так пусть остаются, почему бы нет.

– За мной приехало такси, – сообщила блондинка.

Уин продолжал улыбаться.

– Мне понравилось, – добавила она.

Никакой реакции.

– Ты всегда можешь найти меня через Аманду, если хочешь… – Девушка бросила взгляд на Майрона, потом снова на Уина. – В общем, ты знаешь.

– Да, – сказал Уин. – Знаю.

Блондинка наградила его натянутой улыбкой и удалилась.

Майрон смотрел ей вслед, стараясь делать вид, что ничего особенного не происходит. Проститутка! Боже мой, это проститутка! Уин обращался к ним раньше – в далекие восьмидесятые, когда, заказав еду в китайском ресторанчике, звонил в бордель «Ноубл-Хаус» и приглашал к себе азиатских девушек, чтобы устроить так называемую китайскую ночь, – но теперь, в его возрасте?

Потом он вспомнил про «шевроле» и похолодел.

Майрон повернулся к Уину. Минуту они смотрели друг на друга.

– Мораль читаешь, – усмехнулся Уин. – Мило.

– Я же ничего не сказал.

– Неужели?

Уин встал.

– Куда ты идешь?

– На улицу.

У Майрона сжалось сердце.

– Не против, если я пойду с тобой?

– Против.

– Какой автомобиль ты возьмешь?

Уин не ответил.

– Спокойной ночи, Майрон.

Болитар лихорадочно соображал, как лучше поступить, но он сознавал, что это безнадежно. Уин уходит. И никакие силы его не остановят.

В дверях Уин задержался и взглянул на друга:

– Можно задать вопрос?

Майрон кивнул.

– Кто вышел на тебя первым? Линда Колдрен? – спросил Уин.

– Нет.

– Тогда кто?

– Твой дядя Баки.

Локвуд поднял одну бровь.

– А кто порекомендовал тебя Баки?

Майрон молча смотрел на друга, не в силах унять дрожь. Уин кивнул и повернулся к двери.

– Уин!

– Иди спать, Майрон.