Текст книги "Подкрутка"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Десять лет назад он и с Уином обедали в «Мэрионе». Уин тогда с ней не говорил. Зато она разговаривала с ним. Воспоминание заставило Майрона поежиться.

– Ты уже сообщил Уину? – поинтересовалась Эсперанса.

– Нет. Может, посоветуешь как?

Она задумалась.

– Лучше по телефону. С безопасного расстояния.

Глава 3

Понемногу стало что-то проясняться.

Майрон сидел в гостиной вместе с Линдой, когда позвонила Эсперанса. Баки поехал обратно в «Мэрион», чтобы привезти Джека.

– Паренек обналичил банковскую карточку вчера вечером, в шесть восемнадцать, – сообщила Эсперанса. – Он взял сто восемьдесят долларов. Это произошло в филиале «Первого филадельфийского банка» на Портер-стрит, в южной части города.

– Спасибо.

Информацию подобного рода получить нетрудно. Любой, кто знает номер счета, может позвонить в банк и узнать все, что надо, притворившись его владельцем. Не говоря уже о том, что почти у каждого недоумка, хоть раз засветившегося в правоохранительной системе, есть необходимые контакты, коды доступа или на худой конец немного денег, чтобы заплатить за нужный файл. И стоить это будет недорого, учитывая, как много развелось в последнее время всяких технологий. Современная техника не только обезличивает людей; она потрошит и выворачивает их наизнанку, лишая последних остатков того, что когда-то называлось «частной жизнью».

Пара щелчков «мышью» – и человек как на ладони.

– Что там? – воскликнула Линда Колдрен.

Майрон объяснил.

– Из этого еще не следует то, о чем вы подумали, – нахмурилась она. – Похититель мог узнать пин-код у Чэда.

– Да, – признал Майрон.

– Но вы так не думаете, верно?

Он пожал плечами:

– Я очень сомневаюсь.

– Почему?

– Во-первых, размер суммы. Сколько у Чэда лежало на счете?

– Пятьсот долларов.

– Тогда почему похититель взял лишь сто восемьдесят?

Линда задумалась.

– Если бы он взял больше, это могло вызвать подозрения.

Майрон сдвинул брови.

– Но если преступник так осторожен, – возразил он, – зачем рисковать ради ста восьмидесяти долларов? Всем известно, что в банках стоят камеры наблюдения. И простейшая компьютерная проверка покажет, где обналичили чек.

Она бросила на него холодный взгляд:

– Значит, вы не считаете, что мой сын в опасности?

– Я так не сказал. Ситуации иногда выглядят обманчиво. Вы правы в одном – лучше считать, что похищение действительно произошло.

– Что вы собираетесь делать?

– Пока не знаю. Деньги взяли в банковском автомате на Портер-стрит, в южной Филадельфии. Чэд часто бывал в тех местах?

– Нет. Мне никогда не приходило в голову, что он может там оказаться.

– Почему?

– Это трущобы. Один из самых скверных районов города.

Майрон встал.

– У вас есть карта города?

– В бардачке машины.

– Хорошо. Я на время возьму ваш автомобиль.

– Куда вы поедете?

– Хочу покататься вокруг банкомата.

Она нахмурилась:

– Зачем?

– Не знаю, – признался Болитар. – Я уже говорил, что расследование – не точная наука. Надо двигаться, ходить, смотреть, дергать за разные ниточки, и тогда что-нибудь получится.

Линда достала из кармана ключи.

– Вероятно, похитители схватили его там, – пробормотала она. – Вдруг вы увидите его машину или что-нибудь еще?

Майрон чуть не хлопнул себя по лбу. Автомобиль! Как он мог забыть такую важную деталь? Ему почему-то казалось, что мальчик добирался до школы на желтом автобусе или просто бодро шел пешком, вскинув на плечи рюкзачок. А автомобиль он упустил из виду.

Майрон спросил о марке и модели. Серая «хонда-аккорд». Не самая примечательная машина. Номера штата Пенсильвания, «567-АШ». Он позвонил и рассказал все Эсперансе. Потом дал Линде номер своего мобильника:

– Позвоните мне, если что-нибудь случится.

– Обязательно.

– Я скоро вернусь.

Ехать было недалеко. Ему показалось, что он почти мгновенно пересек границу, отделявшую зеленый рай от бетонных джунглей, как в тех эпизодах «Звездного пути», где корабль проваливается во временной портал.

Банкомат стоял у обочины дороги в квартале, который с большой натяжкой можно было назвать деловым. Множество видеокамер. Никаких служащих. Стал бы похититель так рисковать? Вряд ли. Майрон задумался. Как раздобыть банковскую видеопленку, не прибегая к помощи полиции? Уин может кого-нибудь знать. Финансовые учреждения всегда почитали за честь работать с семьей Локвуд. Вопрос в том, захочет ли Уин помочь?

Вдоль дороги тянулись заброшенные склады, гигантские грузовики с грохотом проносились мимо, словно в каком-нибудь боевике. Майрону это напомнило повальное увлечение портативными рациями во времена его детства. Отец, родившийся в центре Бруклина и со временем построивший в Ньюарке фабрику нижнего белья, разумеется, тоже купил себе такую и обожал орать в нее что-нибудь вроде «Эй, позывной один-девять!» с акцентом, позаимствованным из фильма «Избавление». Проезжая по Хобарт-Гэп-стрит от дома до Ливингстон-Молл – всего-то одна миля, – он неизменно осведомлялся у «добрых парней», нет ли поблизости «легавых». Майрон невольно улыбнулся. Ах, рация. Наверное, она до сих пор где-нибудь валяется у отца. Например, рядом со старым восьмидорожечным магнитофоном.

Возле банкомата торчала бензозаправка, настолько безликая, что у нее не было даже названия. Под обшарпанным навесом стояло несколько ржавых машин. Грязноватый «немой отель»[5]5
  «Немой отель» – американская комедия, где герои превращают захудалую гостиницу в процветающий публичный дом.


[Закрыть] с гордой вывеской «Корт-Мэнор-инн» приветствовал посетителей зеленой надписью: «19,99 долл. в час».

Из «Правил путешественника» Майрона Болитара, пункт три: когда отель так откровенно напирает на свои почасовые цены, на пятизвездочный сервис можно не рассчитывать.

Под ценником черными буквами помельче было написано: «Специальные номера с зеркальными потолками – чуть дороже». Специальные номера? Лучше даже не представлять. Внизу снова зеленела крупная строка: «Посетите наш клуб завсегдатаев». Господи Иисусе!

Майрон спросил себя, стоит ли тратить время, и решил, что стоит. Видимо, это ничего не даст, но если Чэд скрывается или его похитили, почему бы не поискать парня в третьесортном отеле.

Он припарковался на автостоянке. «Корт-Мэнор-инн» был образцовой двухэтажной развалюхой. Его опоясывали наружные лестницы и галереи из гниющих досок. Шероховатые стены выглядели такими грубыми и неровными, что хотелось держаться от них подальше, чтобы ненароком не содрать кожу. Землю покрывала бетонная крошка. Вместо королевского стража вход охранял автомат «Пепси» с выдернутым из стены шнуром. Майрон ступил на порог и шагнул внутрь.

Он ожидал увидеть обычный вестибюль и небритого неандертальца в куцей майке, который, развалившись за пуленепробиваемым стеклом, жует зубочистку и прихлебывает пиво. Однако он ошибся. В «Корт-Мэнор-инн» имелся высокий деревянный стол с бронзовой табличкой, на ней красовалась надпись: «Консьерж». Майрон с трудом удержался от смешка. У стола стоял внимательный и опрятный юноша с лицом младенца, в тщательно выглаженной рубашке с накрахмаленным воротником и черном галстуке, завязанном в строгий «Виндзор». Он улыбнулся Майрону.

– Добрый день, сэр! – громко сказал юноша. Он выглядел как копия Джона Тэта из «Еженедельника развлечений». – Добро пожаловать в «Корт-Мэнор-инн», сэр!

– Угу, – отозвался Болитар. – Привет.

– Могу я быть вам чем-нибудь полезен, сэр?

– Надеюсь.

– Прекрасно! Меня зовут Стюарт Липвиц. Я новый менеджер «Корт-Мэнор-инн».

Он выжидающе взглянул на Майрона. Тот буркнул:

– Поздравляю.

– О, это очень любезно с вашей стороны, сэр. Если у вас возникнут какие-то проблемы или вас не устроит уровень обслуживания в отеле, немедленно обращайтесь ко мне. Я займусь этим лично. – Широкая улыбка, сияющий взгляд. – В «Корт-Мэнор-инн» мы гарантируем вам полное удовлетворение.

Майрон молча смотрел на него, ожидая, когда ослепительная улыбка начнет гаснуть. Не дождался. Он протянул снимок Чэда Колдрена:

– Вы видели этого молодого человека?

Стюарт Липвиц даже не опустил голову. Продолжая улыбаться, он ответил:

– Простите, сэр. Вы из полиции?

– Нет.

– Боюсь, в таком случае я не смогу вам помочь. Мне очень жаль.

– Не понял?

– Извините, сэр, но мы в «Корт-Мэнор-инн» гордимся атмосферой свободы и доверия.

– С парнем нет проблем, – заверил Майрон. – Я не слежу за неверным мужем или что-нибудь в этом роде.

Улыбка осталась неизменной.

– Прошу прошения, сэр, но это «Корт-Мэнор-инн». Наши клиенты обращаются к нам по разным деликатным поводам и часто настаивают на полной анонимности. Мы в «Корт-Мэнор-инн» уважаем их желания.

Майрон вгляделся в лицо юноши, пытаясь уловить какие-нибудь признаки насмешки. Ничего. Менеджер сиял улыбкой, как ведущий в вечернем телешоу. Болитар перегнулся через стол и посмотрел на его ботинки. Они сверкали, как два зеркала. Волосы гладко зачесаны. Даже блеск в глазах казался неподдельным.

Майрон не сразу сообразил, что все это может значить. Потом он достал бумажник и вытащил двадцатидолларовую банкноту. Положил купюру на стол. Стюарт Липвиц посмотрел на нее, но не сдвинулся с места.

– Зачем это, сэр? – спросил он.

– Подарок, – ответил Майрон.

Менеджер не притронулся к бумажке.

– Мне нужна кое-какая информация, – продолжил Болитар. Он достал еще купюру и помахал ею в воздухе. – Могу добавить, если хотите.

– Сэр, в «Корт-Мэнор-инн» есть одно правило: желание клиента – закон.

– Вы позаимствовали его у проституток?

– Простите, сэр?

– Не важно.

– Я новый менеджер «Корт-Мэнор-инн», сэр.

– Да, я уже слышал.

– И мне принадлежат десять процентов в капитале.

– Видимо, соседки вашей матушки умирают от зависти.

Стюарт не моргнул глазом.

– Я хочу сказать, сэр, что для меня важна перспектива. Таков мой подход к бизнесу. Перспектива. Не только на сегодня и на завтра. А на долгий срок. В перспективе. Понимаете?

– Да, – сухо кивнул Майрон.

Липвиц щелкнул пальцами.

– Наш девиз: «Есть много мест, где вы можете потратить деньги на разврат. Мы хотим, чтобы вы потратили их здесь».

Майрон немного помолчал.

– Впечатляет, – отозвался он.

– В «Корт-Мэнор-инн» мы трудимся изо всех сил, чтобы завоевать ваше доверие. А доверие бесценно. Поймите, каждое утро, просыпаясь, я должен смотреть на себя в зеркало.

– В зеркало на потолке?

Его улыбка не дрогнула.

– Давайте я объясню иначе, – предложил менеджер. – Если клиент будет знать, что в «Корт-Мэнор-инн» можно рассчитывать на полную конфиденциальность, он с большей вероятностью придет к нам снова. – Стюарт перегнулся через стол. – Вы понимаете?

Майрон кивнул:

– Постоянные клиенты.

– Вот именно.

– Плюс бесплатная реклама, – добавил Болитар. – Типа: «Эй, Боб, я знаю отличное местечко, где можно трахнуться на стороне».

– Вижу, теперь вы поняли.

– Очень мило, Стюарт, но мальчику всего пятнадцать лет. Пятнадцать. – На самом деле Чэду шестнадцать, но какая разница. – Это противозаконно.

Улыбка осталась, но во взгляде Стюарта мелькнуло легкое разочарование.

– Не желаю вас огорчать, сэр, но по законам штата статья за растление малолетних относится к подросткам до четырнадцати лет. К тому же ни один закон не запрещает пятнадцатилетним селиться в номере отеля.

Парень много болтает, подумал Майрон. К чему разводить всю эту бодягу, если мальчик никогда тут не бывал? Впрочем, кто его знает. Может, Стюарту просто нравится говорить. Например, у него проблемы с головой. В любом случае надо немного поднажать.

– Зато закон запрещает вламываться в номера, – заметил Майрон. – Постоялец утверждает, что кто-то открыл его комнату дубликатом ключа.

Мистер Блеф в Филадельфии.

– У нас нет дубликатов ключей, – возразил Липвиц.

– Однако номер был открыт.

Все та же улыбка, вежливый тон.

– В таком случае, сэр, здесь уже должна быть полиция.

– Туда я и обращусь, – заверил Майрон, – если вы мне не поможете.

– Значит, вы просто хотите узнать, останавливался ли в отеле этот молодой человек? – Липвиц кивнул на фотографию Чэда.

– Да.

Улыбка стала еще ярче. Майрон чуть не зажмурился.

– Но если вы говорите правду, сэр, молодой человек сам может сказать, был он здесь или нет. Я вам для этого не нужен, верно?

Майрон сохранял невозмутимый вид. Новый менеджер «Корт-Мэнор-инн» только что обставил мистера Блефа.

– Да, – согласился он, на ходу меняя тактику. – Я знаю, он был тут. Я задал вопрос, просто чтобы завязать беседу. В полиции всегда спрашивают фамилию, даже когда она известна. Так сказать, для затравки.

Мистер Импровизатор сменил мистера Блефа.

Стюарт Липвиц взял листок бумаги и начал что-то писать.

– Это фамилия и телефонный номер адвоката «Корт-Мэнор-инн». Он поможет решить все ваши проблемы.

– А как же индивидуальный подход к клиенту? И полное удовлетворение?

– Сэр. – Менеджер подался вперед, глядя ему в глаза. Ни малейшего нетерпения в лице и голосе. – Можно мне говорить напрямик?

– Валяй.

– Я не верю ни единому вашему слову.

– Спасибо за прямоту.

– И вам спасибо, сэр. Приходите опять.

– Еще один лозунг проститутки.

– Простите?

– Ничего, – буркнул Майрон. – Можно и мне высказаться напрямик?

– Да.

– Я могу расквасить тебе физиономию, если ты не сообщишь, был ли тут этот парень.

Мистер Импровизатор разозлился.

Дверь открылась настежь. В помещение ввалилась крепко обнявшаяся парочка. Женщина открыто гладила мужчину по брюкам.

– Нам номер, и побыстрее! – потребовал клиент.

Майрон обернулся к ним и спросил:

– У вас есть карточка клуба завсегдатаев?

– Что?

Стюарт Липвиц все еще сиял.

– До свидания, сэр. Приятного вам дня. – Он обновил улыбку и повернулся к слипшейся паре: – Добро пожаловать в «Корт-Мэнор-инн». Меня зовут Стюарт Липвиц. Я новый менеджер.

Майрон вышел и направился к своей машине. На стоянке он остановился и перевел дух. Визит казался ему таким же нереальным, как истории с похищением инопланетянами, только без анальных проб. Болитар сел в автомобиль и набрал номер Уина. Он просто хотел оставить сообщение на автоответчике. К его удивлению, Уин взял трубку.

– Излагай, – промычал он.

Майрон был застигнут врасплох.

– Это я, – пробормотал он.

Молчание. Уин терпеть не мог банальностей. «Это я» – неуклюжая фраза и совершенно бессмысленная. Уин вполне мог бы узнать его по голосу. А если нет, подсказка «это я» ему вряд ли помогла бы.

– Я думал, ты не отвечаешь на звонки, когда работаешь, – произнес Майрон.

– Еду домой переодеться, – объяснил Уин. – Потом поужинаю в «Мэрионе». – Плейбои никогда не едят, они ужинают. – Хочешь присоединиться?

– Хорошая идея.

– Подожди!

– Что?

– Ты в подходящей одежде?

– Да, только забыл клюшки, – ответил Майрон. – Меня все-таки пустят?

– Ну-ну, очень смешно, Майрон. Надо это записать. Как только перестану смеяться, сразу начну искать авторучку. Правда, меня так переполняет веселье, что я могу вдребезги разбить свой «ягуар» о телеграфный столб. В конце концов я умру от смеха.

Уин, что с ним поделать!

– Есть разговор, – сообщил Майрон.

Молчание. С Уином всегда легко.

– Расскажу тебе за ужином.

– Ладно, – отозвался Уин. – А я пока попытаюсь заглушить свое нетерпение бокалом коньяка.

Щелчок. «Обожаю этого парня».

Майрон проехал еще с милю, когда у него зазвонил мобильник. Он включил связь.

Это был Баки.

– Звонил похититель.

Глава 4

– Что он сказал? – воскликнул Майрон.

– Они хотят денег, – ответил Баки.

– Сколько?

– Не знаю.

Майрон удивился:

– Как не знаете? Они не объявили?

– Думаю, нет.

Голос Баки заглушал какой-то шум.

– Вы где? – спросил Майрон.

– В «Мэрионе». Дело в том, что на звонок ответил Джек. Он все еще в шоке.

– Джек ответил на звонок?

– Да.

Новая неожиданность.

– Похититель позвонил Джеку в «Мэрион»?

– Да. Майрон, вы не могли бы вернуться к нам? Так будет проще объяснить.

– Уже еду.

Он свернул на автостраду и скоро оказался среди зелени. Вернее, в море зелени. Окрестности Филадельфии утопали в сочных лужайках, буйном кустарнике и густых деревьях. И все это находилось совсем рядом – в географическом смысле по крайней мере – с самыми захудалыми улочками города. Майрон вспомнил, как пару лет назад они с Уином ехали на игру «Орлов» к стадиону ветеранов. Сначала миновали итальянский район, потом польский, затем афроамериканский; выглядело это так, будто кто-то провел между ними невидимую, но нерушимую границу, как в «Звездном пути». По этнической пестроте «город братской любви» вполне мог сойти за бывшую Югославию.

Майрон свернул на Ардмор-авеню. «Мэрион» находился милей дальше. Его мысли снова вернулись к Уину. Интересно, как он отреагирует на «материнский аспект» в данном деле? Вряд ли положительно.

За годы их дружбы Майрон лишь раз слышал, как Уин упоминал о матери. Это было в начале их учебы в университете Дюка. Они жили в одной комнате и только что вернулись после бурной студенческой вечеринки. Пиво текло рекой. Майрон никогда не отличался особо крепкой головой. После двух стаканов уже лез целоваться с тостером. Сам он считал, что в этом виновата дурная наследственность – его предки не дружили с алкоголем.

Уин вел себя так, словно вместо молока его вскормили шнапсом. Спиртное на него вообще не действовало. Правда, на той пирушке крепкий коктейль с водкой повлиял даже на его твердую походку. Он только с третьей попытки открыл дверь в комнату.

Майрон сразу плюхнулся на постель. Потолок крутился над ним с неимоверной быстротой. Он закрыл глаза. Руки вцепились в кровать. Кровь отхлынула от лица. В желудке слабо шевелилась тошнота. Майрон спрашивал себя, вырвет ли его, и молился, чтобы это случилось скорее.

Милые студенческие вечеринки…

Какое-то время никто из них не говорил ни слова. Майрон подумал, что Уин заснул. Или исчез. Растворился в ночи. Наверное, он плохо держался за свою кровать и центробежные силы выбросили его в окно и швырнули прямо в бездну.

Вскоре из темноты раздался голос Уина:

– Посмотри на это.

У кровати появилась рука и что-то бросила на Майрона. Тот осторожно отпустил одной рукой кровать. Вроде ничего. Он нащупал лежавший на груди предмет и поднес к глазам. При ярком свете с улицы – кампусы освещают, как рождественские елки, – разглядел, что это фотография. Изображение выцвело и потускнело, но Болитар различил что-то похожее на дорогую машину.

– Этот «роллс-ройс»? – спросил Майрон. Он не разбирался в автомобилях.

– Нет, «бентли эс три континенталь флайн спур», – поправил Уин. – Тысяча девятьсот шестьдесят второго года. Классическая модель.

– Она твоя?

– Да.

Кровать продолжала вращаться.

– Откуда ты ее взял?

– Подарил один парень, который трахал мою мать.

И все. Конец. Больше Уин не сказал ни слова. Словно воздвиг между ними стену, не только непроницаемую, но и неприступную, окруженную рядами противопехотных мин, глубоким рвом и мотками колючей проволоки под током. В следующие десять с половиной лет Уин больше ни разу не упоминал о матери. Ни тогда, когда каждый семестр к двери его университетской комнаты приносили посылку излома. Ни позднее, когда посылки приходили ко дню рождения в его офис. Ни в тот далекий день – десять лет назад, – когда Майрон встретился с ней лично.

Простой деревянный знак у дороги гласил: «Гольф-клуб „Мэрион“». Никаких тебе «Только для членов клуба». Или «Мы элита, проходите мимо». Или «Для этнических меньшинств – служебный вход». Зачем? Все понятно и так.

Последний трисам – игра, в которой участвуют три игрока, – на турнире только что закончился, и публика успела разойтись. Во время соревнований «Мэрион» вмещал всего семнадцать тысяч зрителей – вдвое меньше, чем другие поля для гольфа, – но на автостоянке все равно было не протолкнуться. Большинству посетителей приходилось парковаться по соседству – в колледже Хаверфорд. Регулярно курсировали «челночные» автобусы.

У въезда на автостоянку Болитара остановил охранник.

– У меня встреча с Уиндзором Локвудом, – объяснил Майрон.

Последовал кивок. И приглашающий жест руки.

Баки подбежал к нему прежде, чем он успел выбраться из автомобиля. Его круглое лицо раздулось, точно он набрал за щеки мокрого песка.

– Где Джек? – спросил Майрон.

– На западном поле.

– Где?

– В «Мэрионе» два поля, – объяснил старик, задергав головой. – Восточное и западное. Первое более известно. Во время чемпионата западное поле используют для тренировок.

– И ваш зять сейчас там?

– Да.

– Тренируется?

– Разумеется. – Баки бросил на него удивленный взгляд. – Так делают после каждого раунда. Все гольфисты это знают. Кажется, вы играли в баскетбол? Разве вы не отрабатывали броски после игры?

– Нет.

– Я уже говорил: гольф довольно специфичен. Игроки просматривают запись сразу после матча, даже если провели его удачно. Они изучают свои хорошие удары и стараются понять, что было не так, если удары получались плохо. Как бы переигрывают день заново.

– Понятно, – хмыкнул Майрон. – Так что насчет звонка похитителя?

– Я отведу вас к Джеку, – произнес Баки. – Пойдемте.

Они миновали восемнадцатый фервей,[6]6
  Часть поля между стартовой зоной и гримом – финальной площадкой, где находится лунка.


[Закрыть] потом пересекли шестнадцатый. В воздухе пахло свежескошенной травой и цветочной пыльцой. В этом году на Восточном побережье летали тучи пыльцы; местные аллергологи потирали руки, подсчитывая барыши.

Баки покачал головой.

– Взгляните на эти рафы,[7]7
  Участки высокой и грубой травы вокруг фервея.


[Закрыть] – пробормотал он. – Невероятно.

Старик указал на длинную траву. Майрон не представлял, о чем он говорит, поэтому просто кивнул и зашагал дальше.

– Чертова ААГ[8]8
  Американская ассоциация гольфистов.


[Закрыть] хочет сделать площадку непроходимой для игроков, – продолжил Баки. – Вот почему здесь столько рафов. Господи, это все равно что играть на рисовом поле. А как они выкашивают траву на грине? С таким же успехом можно было бы превратить его в каток.

Майрон молчал. Они быстро шли вперед.

– Вот одна из знаменитых дырок от каменоломни, – заметил Баки, немного успокоившись.

– Ага.

Старик болтал без умолку. Это бывает, когда люди нервничают.

– Строители проходили шестнадцатую, семнадцатую и восемнадцатую лунку, – говорил Баки тоном гида, рассказывающего о Сикстинской капелле, – и наткнулись на каменный карьер. Но вместо того, чтобы обогнуть препятствие, включили его в игровое поле.

– Надо же! – отозвался Майрон. – Храбрые тогда были люди.

Кто-то болтает, когда нервничает. А кто-то начинает ехидничать.

Они миновали стартовую зону и свернули направо, вдоль Гольф-Хаус-роуд. Хотя соревнования закончились час назад, кучка игроков еще гоняла тут мячи. Поле для тренировок. Да, профи отрабатывали удары всевозможными клюшками – «деревяшками»,[9]9
  Клюшка с большой головкой.


[Закрыть]«железками»[10]10
  Клюшка с плоским крюком.


[Закрыть] и орудиями покрупнее, которым давали ласковые прозвища вроде Берта или Кэти, – но этим дело не ограничивалось. Большинство участников чемпионата бурно беседовали, обсуждая тактику своей игры, проверяли новую экипировку со спонсорами, обменивались информацией и просто болтали с другими спортсменами, энергично дымили сигаретами (странно, но многие профессионалы были заядлыми курильщиками) и даже общались со спортивными агентами.

В среде гольфистов поле для тренировок называлось «офисом».

Майрон узнал Грега Нормана и Ника Фалдо. Потом заметил Тэда Криспина, восходящую звезду гольфа, шедшего в рейтинге сразу после Джека Никлоса, – лакомый кусочек для каждого агента. Это был симпатичный двадцатитрехлетний паренек, спокойный и приятный, с красивой молодой невестой. И агента у него, кстати, еще не было. Майрон проглотил слюну. «Черт возьми, а что вы от него хотите? В конце концов, он тоже человек. И ему нужны хорошие клиенты».

– Где Джек? – спросил Болитар.

– Чуть дальше, – ответил Баки. – Заявил, что собирается поупражняться в одиночестве.

– Как на него вышел похититель?

– Позвонил в «Мэрион» и сказал, что у него срочное дело.

– И это сработало?

– Да, – подтвердил старик. – Вообще-то на линии был Чэд. Он назвался сыном Джека.

Интересно.

– Когда поступил звонок?

– Минут за десять до того, как я позвонил вам. – Баки остановился и кивнул в сторону: – Вот он.

Джек Колдрен оказался невысоким толстяком с пухлым торсом и огромными бицепсами, как у Папая-морячка. Копна растрепанных волос колыхалась на ветру, обнажая пятна залысин. Он держал в руках клюшку и яростно размахивал ею. Кому-то это могло бы показаться странным. Тебе говорят, что твой сын похищен, а ты катаешь мячики. Но Майрон его прекрасно понимал. Тренировка успокаивает нервы. Когда Майрону приходилось туго, он выходил во двор и бросал мяч в баскетбольную корзину. Каждый расслабляется по-своему. Один пьет. Другой глотает таблетки. Третий носится по дорогам на машине или играет в компьютерные игры. Когда Уину хотелось разрядиться, он смотрел видеопленки со своими сексуальными похождениями. Но это Уин.

– А кто рядом с ним? – поинтересовался Майрон.

– Дайана Хоффман, – пояснил Баки. – Его кэдди.

Майрон знал, что женщины-кэдди часто встречаются на профессиональных турнирах. Некоторые игроки даже нанимают своих жен. Получается неплохая экономия.

– Она в курсе того, что происходит?

– Да. Дайана находилась здесь, когда Джеку позвонили. Они близкие друзья.

– Вы уже сказали Линде?

Баки кивнул:

– Я ей сразу сообщил. Вы не против, если я вас покину? Хочу вернуться в дом и посмотреть, как там дочь.

– Хорошо.

– Как мне с вами связаться, если что-нибудь произойдет?

– Позвоните на мобильник.

Баки тяжело вздохнул.

– В «Мэрионе» запрещены звонки на сотовые телефоны.

Табу…

– Я тут новичок, – возразил Майрон. – Просто позвоните.

Болитар направился к спортсменам. Дайана Хоффман стояла, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, и внимательно смотрела на согнутую спину Колдрена. Во рту у нее почти вертикально торчала сигарета. Она даже не повернула голову в сторону Майрона. Джек Колдрен изогнулся и распрямился, как сжатая пружина. Мяч полетел к дальним холмам.

Колдрен обернулся, взглянул на Майрона, сухо улыбнулся и кивнул.

– Вы Майрон Болитар?

– Да.

Гольфист пожал ему руку. Дайана Хоффман хмуро следила за движениями игрока, словно проверяя, насколько безупречна техника его рукопожатия.

– Спасибо, что согласились нам помочь, – произнес Джек.

Теперь, когда они стояли лицом к лицу в нескольких футах друг от друга, Майрон увидел, как измучен этот человек. Блеск и уверенность успешного игрока уступили место болезненной бледности. В глазах застыло удивленное непонимание, как у человека, которому неожиданно заехали кулаком под дых.

– Вы недавно пытались вернуться в спорт, – заметил Колдрен. – С «Нью-Джерси».

Майрон кивнул.

– Я видел вас в новостях. После такого перерыва это трудный шаг.

Тянет время. Не знает, как начать. Майрон решил ему помочь.

– Расскажите мне о звонке.

Взгляд Джека скользнул по лужайке.

– Вы уверены, что это безопасно? – тихо проговорил он. – Тот парень сказал – никакой полиции. Мы должны вести себя как обычно.

– Я всего лишь агент в поисках клиентов, – возразил Болитар. – Общаться со мной – обычное дело.

Колдрен секунду подумал и кивнул. Он так и не представил Майрону Дайану Хоффман. Женщина, похоже, не возражала. Она стояла в десяти футах от них, неподвижная, как камень, прищурившись, обветренное лицо сдержанно и хмуро. Пепел на ее сигарете стал таким длинным, что почти бросал вызов силе тяготения. Дайана была в кепке и специальном костюме кэдди, смахивавшем на робу дорожного рабочего.

– Ко мне подошел президент клуба и шепнул, что мой сын просит меня срочно подойти к телефону. Я вернулся в раздевалку и взял трубку.

Внезапно он заморгал. Дыхание стало тяжелым. Джек был в желтой тенниске в обтяжку, и при каждом вдохе было видно, как его грудь вздымается под тонким хлопком. Майрон ждал.

– Это был Чэд, – наконец выдавил Джек. – Он только успел сказать «папа», и кто-то вырвал у него трубку. Потом я услышал низкий мужской голос.

– Голос очень низкий?

– Да.

– Вам он не показался немного странным? Может, неестественным?

– Теперь, когда вы об этом упомянули, – пожалуй, да.

Электронный преобразователь, решил Майрон. С помощью подобных штучек можно заставить Барри Уайта говорить голосом четырехлетней девочки. И наоборот. Достать их нетрудно. В любом магазине электроники. Значит, слова Линды и Джека про «мужской голос» ничего не стоили. Похититель с таким же успехом мог быть женщиной.

– Что он вам сказал?

– Что мой сын у него. И если я позвоню в полицию или куда-нибудь еще, Чэду придется плохо. Он утверждал, что за мной постоянно следят.

Колдрен оглянулся по сторонам. Вокруг не было ничего подозрительного, только Грег Норман улыбнулся им издалека и поднял большой палец: «Хороший день, приятель».

– Что еще? – уточнил Майрон.

– Он объяснил, что желает денег.

– Сколько?

– Много. Пока не знает точно, сколько именно, но хочет, чтобы я был наготове. А потом он перезвонит.

Майрон скорчил гримасу:

– Он не назвал вам сумму?

– Нет. Сказал только, что много.

– И вы должны быть готовы?

– Да.

Бессмыслица. Похититель, не знающий, сколько намерен получить?

– Можно говорить начистоту, Джек?

Колдрен выпрямился и одернул тенниску. У него была почти мальчишески обезоруживающая внешность. Широкое и приятное лицо, слишком мягкое, чтобы таить в себе какую-то угрозу.

– Не надо меня щадить, – пробормотал он. – Выкладывайте правду.

– Это может оказаться мистификацией?

Джек быстро взглянул на Дайану Хоффман. Она шевельнулась. Джек повернулся к Майрону:

– Что вы имеете в виду?

– За этим может стоять Чэд?

Длинные пряди его волос упали на глаза. Джек откинул их. На лице появилось какое-то новое выражение. Раздумье? В отличие от Линды Колдрен эта мысль не заставила его взвиться на дыбы. Он отнесся к ней всерьез, вероятно, потому, что она давала ему надежду на безопасность сына.

– Было два голоса, – буркнул он. – Там, по телефону.

– Существуют преобразователи речи. – Майрон объяснил, что это такое.

Лицо Колдрена сморщилось.

– Не знаю…

– Вы полагаете, Чэд здесь замешан?

– Нет, – ответил Джек. – Но разве можно ожидать подобного от собственного ребенка? Я просто пытаюсь быть беспристрастным, насколько это вообще возможно. Думаю ли я, что мой сын способен на такое? Нет, разумеется. Но я знаю, что есть много родителей, которые ошибаются насчет своих детей.

Верно, подумал Майрон.

– Чэд когда-нибудь сбегал из дома?

– Нет.

– В семье возникали какие-нибудь проблемы, которые могли толкнуть его на данный шаг?

– Разыграть собственное похищение?

– Ну, я не говорю, что это должно быть что-то очень серьезное. Например, вы или Линда просто вывели его из себя.

– Вряд ли. – Голос Джека прозвучал отчужденно. – Не могу припомнить.

Он поднял голову. Солнце уже висело низко и не так сильно било в глаза, но Колдрен все равно щурился, приложив ко лбу ладонь вместо козырька. Этот жест напомнил Майрону фотографию Чэда в доме.

– У вас есть какая-то идея, Майрон? – вдруг спросил Джек.

– Так, пустяки.

– Я все-таки хотел бы ее услышать!

– Насколько сильно вы хотите выиграть этот турнир, Джек?

По губам гольфиста скользнула слабая улыбка.

– Вы спортсмен, Майрон. Сами знаете.

– Верно, – согласился Болитар.

– Так в чем дело?

– Ваш сын тоже спортсмен. Наверное, он тоже знает.