Текст книги "Любовь по расчёту"
Автор книги: Ханна Хауэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Ханна Хауэлл
«Любовь по расчёту»
Глава 1
Ланглейвилл, Пенсильвания
Апрель 1794 года
– Ты не выходишь замуж?
– Да, мама, я не выхожу замуж. Это письмо от Томаса, он разрывает нашу помолвку, хотя делает это в самых учтивых выражениях.
Кловер Шервуд вздохнула и посмотрела в окно, расположенное в небольшой гостиной их городского особняка. Было прекрасное весеннее утро, но она не могла в полной мере оценить его красоту. Весна – время возрождения и надежды, но этой весной она, ее матушка и два младших брата-близнеца оказались в тяжелейшей ситуации, на грани нищеты.
Агнес, ее бедная мать, выглядела очень плохо – она как-то сразу побледнела и осунулась. Кловер была готова рвать на себе волосы – свои прелестные белокурые волосы, которыми так часто восхищался ее жених, но леди не имела права на подобное выражение эмоций.
Ее жених, Томас Диллингсуорт, заметный человек в Ланглейвилле, казался им скалой, на незыблемости которой они строили все свои планы, но «скала» вдруг рухнула и рассыпалась. Кловер понимала, что личная боль, вызванная тем, как ее жестоко отвергли, была почти ничтожной по сравнению с той отчаянной неопределенностью, перед которой вдруг оказалось ее семейство, но легче от этого не становилось.
– О небеса, что же нам теперь, делать? – прошептала Агнес.
Когда ее матушка, закрыв лицо руками, начала рыдать, Кловер закусила нижнюю губу и приложила все усилия к тому, чтобы сдержать свое раздражение и не дать волю подступившим слезам. Письмо, которое она сжимала в руке, являлось неопровержимым доказательством того, что Томас Диллингсуорт не стоит даже одной ее слезинки.
Несмотря на цветистые признания в любви и сладкие поэтические бормотания о ее голубых, как барвинок, глазах, он оставил свою возлюбленную, как только у семьи Шервудов начались неприятности. Его любовь оказалась поверхностной и была больше похожа не на искреннее чувство, а на неплохо сыгранную роль. Гордо вскинув подбородок, Кловер мысленно поклялась себе, что постарается как можно скорее справиться со своей болью.
Матушка продолжала рыдать, и Кловер решила приготовить ей чашечку травяного чаю. Так как слуги покинули их практически сразу после самоубийства отца Кловер, ей пришлось самой заниматься кухней, но это ее не очень тяготило. Впрочем, даже если бы кто-то из слуг и оставался в доме, она все равно сейчас приготовила бы чай сама. Это давало возможность немного побыть в одиночестве и успокоиться. Она понимала, что у ее матери есть весомые причины для переживаний, но этот неиссякающий поток слез начал уже утомлять Кловер.
Ставя тяжелый железный чайник на плиту, она подумала о том, что впереди их ждет еще немало испытаний. Все долги, которые оставил им ее несчастный отец, уже выплачены, но семья оказалась на грани нищеты. Через две недели они вынуждены будут покинуть свой прекрасный каменный дом. И пока им некуда переехать. Даже простая еда станет для них проблемой, и со временем их положение будет лишь ухудшаться, если только судьба не улыбнется им. Но теперь, когда Томас трусливо сбежал от нее, надежды на везение таяли, как первый шотландский снег. Пока Кловер несла чай матери, ее воображение рисовало ей мрачную картину. Войдя в комнату, она с удовлетворением отметила, что матушка немного успокоилась. Мужество и выдержка – вот что нужно им сейчас. Ведь должно же быть какое-то средство, которое поможет остановить их стремительное падение в бездну и защитит от полного разорения. Но найти это средство они смогут только в том случае, если не станут поддаваться унынию и упиваться жалостью к самим себе.
– Вот, мама, попей. Этот чай тебя успокоит. – Кловер подала матери чашку и села в изящное кресло напротив кушетки, на которой сидела Агнес. – Мама, мы не должны сдаваться и опускать руки, если хотим справиться со свалившимися на нас проблемами.
– Возможно, тебе следует попробовать поговорить с Томасом, – сказала Агнес, сделав несколько глотков ароматного чая.
Считая подобный разговор бессмысленным и унизительным, Кловер все-таки сдержалась и ответила насколько могла спокойно:
– Зачем мне это делать? – Она достала письмо из кармана своей светло-голубой юбки и показала его матери. – Письмо Томаса не оставляет никаких сомнений – помолвка разорвана.
– Да, но, наверное, есть какие-то веские причины, заставившие его поступить так не по-джентльменски. Возможно, он уже сожалеет о своем поступке.
– Есть только одна причина, по которой он разорвал нашу помолвку, – и она состоит в том, что у меня больше нет приданого.
Кловер сунула письмо обратно в карман.
– Но ведь он же любил тебя.
– Да, он говорил об этом, но теперь ясно, что это были только слова. Если бы он действительно любил, то был бы сейчас здесь, а он фактически бросил нас на произвол судьбы. – Она вздохнула, заметив, что ее матушка хмурится, с недоверием воспринимая слова дочери. – Мама, одна из немногих ценностей, которые у меня еще остались, – моя гордость. Я не могу и не стану унижаться.
– Гордость на стол не подашь. – Агнес поморщилась, потом быстро поднесла чашку к дрожащим губам. – Моя милая Кловер, я не прощу тебя унижаться и просить его о чем-то, но просто пойти и поговорить с ним ты все же можешь.
Битый час Кловер пыталась убедить свою заупрямившуюся матушку, что вести переговоры с Томасом – неразумно, но все было бесполезно. Ее мать отказывалась поверить в то, что любовь Томаса была корыстной и держалась лишь на богатстве Шервудов. В конце концов, устав от препирательств, Кловер все-таки согласилась пойти поговорить с Томасом. Пусть все это наконец закончится!..
Такое простое событие, как прогулка по небольшому, но растущему городку стало настоящим и даже суровым испытанием – это Кловер поняла еще до того, как преодолела половину пути до конторы Томаса, расположенной в районе порта. Она с трудом подавляла желание закутаться в свой плащ и поглубже натянуть шляпку, чтобы скрыться от любопытствующих и не всегда доброжелательных глаз. Некоторые встречные и вовсе делали вид, что не узнают ее, будто боялись, что она бросится к ним с просьбой о помощи.
«А ведь многие из них располагают немалыми свободными средствами», – подумала она с горечью. Ланглейвилл имел идеальное расположение для того, чтобы получать прибыль от поселенцев, охотно селившихся по берегам Огайо. Томас как раз был одним из тех людей, которые неплохо зарабатывали, скупая товары у поселенцев и переправляя их по реке в Питсбург, Филадельфию и дальше на восток. Многие из живущих в лесной глуши не хотели совершать дальние поездки в крупные города, и это обеспечивало Ланглейвиллу постоянный источник дохода. Кловер казалось очень странным, что среди их знакомых в городе не нашлось никого, кто захотел бы им помочь.
Уже собираясь войти в контору при товарных складах Томаса, Кловер огляделась и нахмурилась. В доках было необычайно оживленно. Впрочем, вспомнила она, весна – это то самое время, когда поселенцы выбираются из лесных дебрей и устремляются в город, чтобы продать добытое и шумно провести время в портовых тавернах. Раньше она намеренно избегала доков Диллингсуорта.
Кловер, стараясь выглядеть независимой, пожала плечами, вошла в контору Томаса и, гордо встретив изумленный взгляд клерка Джона Тимбла, мило улыбнулась. Тот несколько напряженно улыбнулся в ответ. Кловер поняла, что известие о разрыве ее отношений с Томасом стало достоянием горожан.
– Томас у себя? – спросила она тихо, намереваясь вести себя спокойно и с чувством достоинства.
– Э-э, не уверен. Пойду посмотрю.
Джон поспешно исчез в дальней комнате, явно стараясь не допустить, чтобы Кловер разглядела, что происходит внутри.
Девушка в раздражении топнула ногой. Она догадывалась, что скорее всего получит отказ, хотя наверняка и в самых изысканных выражениях. Кловер узнавала эти признаки – более того, они уже становились до боли знакомыми. Но, решила девушка, она не позволит оттолкнуть себя, как грязную портовую попрошайку. Сделав глубокий вздох, она выпрямилась до своих четырех футов одиннадцати дюймов и решительно прошла в кабинет Томаса, едва не столкнувшись с торопливо выходящим Джоном. Войдя в комнату, она огляделась и тут же увидела Томаса, судорожно пытавшегося поднять закопченную ставню окна. Горькая усмешка появилась на ее губах.
– Сбегаешь, милый? – спросила она сладким голоском.
Ее бывший жених, оставив попытку справиться с перекосившейся рамой, повернулся к ней.
– Я не понимаю, почему ты считаешь возможным устраивать подобные рандеву, – произнес Томас, даже не пытаясь скрыть своего недовольства.
Она молча смотрела, как Томас ставит на место щеколду, как идет к своему конторскому столу, и в который раз отметила для себя, насколько хорош этот молодой человек с его густыми золотистыми волосами и ореховыми глазами. Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что деловой, процветающий молодой человек с приятной внешностью не хочет брать в жены бесприданницу, да еще с иждивенцами, тем более что имя невесты запятнано скандалом. Такая женитьба могла бы серьезно повредить его весьма успешной карьере. Он может устроить свою жизнь гораздо лучше. Но все же больно было осознавать, что его чувства к ней оказались такими несерьезными.
– Вообще-то, Томас, я здесь по настоянию моей матушки. Она нежная романтическая натура, и ей трудно поверить, что те чувства, о которых ты говорил с таким пылом, вдруг внезапно исчезли.
Молодой человек покраснел.
– Мужчина должен заботиться о своем будущем.
– И жена, у которой в качестве приданого стареющая мать и два младших брата, вряд ли будет способствовать этому будущему?
– Я рад, что ты это понимаешь.
– Томас, сейчас мне понятно лишь одно: я слишком долго слушала твою сладкую ложь. Я пыталась объяснить своей матушке, как именно обстоят дела, но, как я уже сказала, она слишком романтична, чтобы поверить в истинное положение дел.
– Ты закончила? – раздраженно спросил Томас!
Резко встав, он схватил шляпу с вешалки, стоящей позади его стула.
– А-а, у тебя, конечно, назначена деловая встреча, не так ли?
– Именно так.
Он прошел к двери, распахнул ее и, нахмурившись, повернулся к Кловер.
– Что ж, не буду тебя задерживать, – пробормотала она, направляясь к двери. – Сара Марстен весьма ценит пунктуальность.
– С чего ты взяла, что я встречаюсь с Сарой Марстен?
– У тебя дурная привычка оставлять на столе открытый ежедневник.
– Может быть, подвезти тебя домой? – выпалил он.
– Ты всегда отличался хорошими манерами, но, спасибо, не стоит. Я с удовольствием пройдусь, день прекрасный, – сказала она сухо.
Когда Томас, буквально выскочив из своей конторы, с грохотом захлопнул дверь, Кловер поморщилась.
– Мне очень жаль, мисс Шервуд, – промямлил Джон, делая шаг вперед.
Видя искреннее сожаление на приятном лице клерка, Кловер улыбнулась.
– Если не думать о том, что мы связывали с этим человеком какие-то наши надежды, то на самом деле сожалеть не о чем. Лучше еще до свадьбы выяснить, насколько струны его души тесно переплетены со шнурком его кошелька.
– Возможно, к лучшему, что вы не стали его женой.
– Что вы хотите этим сказать?
– О, ничего. Просто я имею в виду его непостоянство. – Джон запнулся, покраснел, затем взял себя в руки. – Что вы будете делать теперь, мисс Шервуд?
– Об этом придется хорошенько подумать.
– А как насчет вашей сестры, миссис Лавингтон? Она не сможет вам помочь?
– Могла бы, но не захочет. Элис никогда не отличалась особой преданностью семье.
– Что ж, если я услышу что-нибудь полезное для вас, то обязательно сообщу вам об этом.
– Большое спасибо, Джон. Мне пора.
– Будьте осторожны, мисс Шервуд. Сегодня в городе немало… грубых людей.
«Грубых людей, верно замечено», – размышляла Кловер, выходя из конторы Томаса. К несчастью, в это время дня такого типа люди как раз выходили из доков, и по пути домой ей необходимо было идти мимо них. Расправив плечи и проклиная свое хрупкое телосложение, она отправилась в путь. То, что эти мужчины угрожающе выглядят, вовсе не означает, что они действительно страшные, решила она, старательно гоня от себя страхи.
Кловер уже готова была вздохнуть с облегчением, радуясь, что почти миновала опасный участок, когда вдруг крупный бородатый мужчина преградил ей путь. Трое приятелей громилы похохатывали в сторонке. Открыв щербатый рот, поселенец широко улыбался, распространяя чуть ли не на всю улицу запах дешевого рома.
– Куда направляешься, малышка? – спросил он.
– Домой, – коротко ответила Кловер. – Будьте так любезны, пропустите меня.
– Такая милая крошка – и вдруг злючка!
Вся компания громко расхохоталась.
Кловер попыталась обойти великана, но он неожиданно обхватил ее своими громадными ручищами и прижал к своей широкой и жесткой, как кора дуба, груди. От мужлана воняло даже сильнее, чем она вначале предположила. Но когда Кловер поняла, что великан держит ее так крепко, что она не то, что вырваться, а просто пошевелиться не сможет, проблема дурного запаха давно немытого тела отошла на второй план. Толстые пальцы стискивали ее плечи так, что девушке стало трудно дышать. Она попыталась побольнее лягнуть приставалу, но это не оказало на мужчину никакого эффекта.
Ей и в голову не могло прийти, что судьба может быть такой жестокой. На ее семью и так обрушился шквал несчастий – самоубийство отца, скандал, суровая нужда. Похоже, ко всем этим несчастьям добавится еще и изнасилование.
– Пойдем, милашка, – сказал ее тюремщик. – Ты неплохо повеселишься с Большим Джимом.
– Сейчас же отпусти меня, вонючий дикарь!
Но тип только хмыкнул и как пушинку подхватил девушку под мышку. Кловер закричала, но то был глас вопиющего в пустыне – никто даже не обернулся в их сторону.
Пытаясь вырваться, Кловер что было сил принялась колотить его, но удары маленьких кулачков по огромному телу лишь вызвали у гиганта очередной приступ хохота. Решив попытаться еще раз позвать на помощь, Кловер открыла было рот, собираясь закричать, но тут же широкая, как весло, и грязная, как подошва, ладонь жестко легла ей на губы. Но уже через секунду он отпустил ее лицо и, как-то странно вздрогнув, остановился. Кловер, как смогла, взглянула вверх, и глаза ее широко раскрылись. Насильник стоял, высоко запрокинув голову, его черные сальные волосы крепко удерживала чья-то рука, а к грязному горлу негодяя прижималось ярко блестевшее лезвие ножа.
– Отпусти девушку, Большой Джим, – медленно произнес глубокий голос.
В следующее мгновение Кловер лежала лицом вниз, распластавшись прямо на пыльной дороге. Сев и слегка отряхнувшись, она наконец посмотрела на мужчину, державшего Большого Джима. Ее спаситель был одет гораздо лучше, чем Большой Джим и его друзья, но даже если бы этот мужлан не был раньше знаком с ее спасителем, с первого взгляда было ясно, что этот человек тоже входит в когорту поселенцев. В нем явно чувствовалось нечто дикое, весьма далекое от цивилизации. Хотя этот человек пришел ей на помощь, его знакомство с Большим Джимом вряд ли могло сулить ей что-то хорошее. Мужчина медленно убрал нож и отпустил волосы Джима.
– Можно было и без ножа обойтись, Макгрегор, – заметил Большой Джим.
– Как видишь, на мне наряд жениха, Большой Джим. И я не собирался рисковать им, объясняя тебе правила поведения в городе. С тобой все в порядке, малышка? – обернулся он к Кловер.
Вновь проклиная свой маленький рост, она посмотрела снизу вверх на своего спасителя. По причине, которая пока была ей совершенно не ясна, ее глубоко обеспокоило, что этот Макгрегор принял ее за ребенка. А еще не поддавалось объяснению, то, что его низкий спокойный голос с приятным шотландским акцентом дает ей ощущение успокаивающего тепла. Кловер кивнула. Мужчина протянул девушке руку, собираясь помочь ей подняться, и она уже почти подалась вперед, но тут заметила за его спиной какое-то движение.
– Берегитесь, сэр! – вскрикнула Кловер, но сразу поняла, что предупреждение было излишним – ее слова еще не успели затихнуть, а Макгрегор, молниеносно развернувшись, увернулся от нападения Большого Джима и мощным ударом бросил того в дорожную пыль.
– Полагаю, это означает, что Большой Джим хочет поторговаться, – сказал Макгрегор, снимая свой черный фрак и передавая его одному из своих товарищей, которых ранее Кловер просто не заметила. – Подержи-ка это, Ламберт. Похоже, наш старый друг Большой Джим ничему не научился после той взбучки, которую я задал ему дома.
Один из стройных юношей, одетых в оленьи шкуры, подхватил фрак Макгрегора. Второй усмехнулся, затем аккуратно взял Кловер под мышки и поставил ее рядом с собой. «Словно ребенка», – подумала она недовольно, но тут ее внимание полностью переключилось на начавшийся кулачный бой. Мистер Макгрегор явно уступал в весе гиганту, и Кловер не на шутку испугалась, что, спасая ее, Макгрегор серьезно пострадает.
Но после первых же ударов стало ясно, что Большой Джим не может тягаться с Макгрегором. Несмотря на то, что она совершенно не разбиралась в искусстве кулачного боя, Кловер смогла понять, что Макгрегор, двигавшийся подобно торнадо, может без какого-либо ущерба для себя и своего праздничного наряда хорошенько поколотить Большого Джима. Единственное, что входило в контакт с огромным телом Большого Джима, – это быстрые и сильные кулаки Макгрегора. Когда громила наконец рухнул и уже не смог подняться, приятели поспешно подхватили его под руки и поволокли прочь, выкрикивая проклятия в адрес Макгрегора.
Победитель неспешно вернулся к тому месту, где все еще стояла Кловер, и вновь надел свой щегольской черный фрак. Кловер отметила, что росту в нем было больше шести футов, он был худощав и, по-видимому, обладал недюжинной силой. Ее немного смущало сознание того, что даже если бы она встала на цыпочки, ее макушка доставала бы лишь до плеча мужчины. А когда он пальцем осторожно приподнял ее подбородок и улыбнулся, у нее перехватило дыхание. Это было странно и чуть-чуть тревожно. Его зеленые глаза светились на красивом смуглом лице. Мимоходом Кловер отметила, что стычка ничуть не испортила аккуратную прическу, в которую были уложены густые волосы цвета эбенового дерева.
– Он не причинил тебе вреда, крошка? – спросил Макгрегор.
– Нет, – произнесла она голосом, больше напоминающим кряканье дикой утки. – К сожалению, и мне не удалось причинить ему вреда.
Он рассмеялся, и этот смех был таким богатым и свободным, что она не смогла не улыбнуться.
– Благодарю вас за помощь, сэр.
– Баллард Макгрегор, – представился мужчина и взял девушку под локоть. – Справа от меня – мой брат Шелтон, а рядом с ним – мой кузен Ламберт Олдрич.
– Очень приятно с вами познакомиться, я Кловер Шервуд.
– Я не хочу, чтобы ты думала, что в Кентукки все такие, как Большой Джим Уоллис. Он не слишком популярен в Поттерсвилле.
Она кивнула:
– Боюсь, что в каждом городе есть свой Большой Джим. – Кловер не смогла сдержать любопытства и добавила: – Вы определенно шотландцы, но ведь имена Баллард, Шелтон и Ламберт не похожи на шотландские.
– Наша матушка была англичанкой по фамилии Олдрич, как и Ламберт. В свое время она заявила отцу, что раз она нас вынашивает, то и имена нам будет давать тоже она. Чтобы ублажить наших шотландских предков, наш отец дал нам вторые имена, и мне досталось имя Александер, а Шелтону – Роберт. – Он подмигнул ей. – Такие имена звучат пышно, как у богачей.
Она улыбнулась, затем спросила:
– А куда вы направляетесь, сэр?
– Провожаю тебя домой, моя хорошая. Где ты живешь?
– На Болтон-стрит. Вы знаете, где это? – Она понимала, что эту часть города люди из глуши редко посещают.
– Надо же, черт возьми, какое совпадение! Именно туда я и направляюсь.
– У вас есть знакомые на Болтон-стрит?
– Да, мисс Сара Марстен. Я за этой девушкой ухаживаю.
– Круглый дурень, – пробормотал его брат.
– Хватит уже, Шелтон. – Баллард бросил строгий взгляд на своего младшего брата.
– Но, тысяча проклятий, Баллард, она совсем не та девушка, которую можно увезти с собой в Кентукки.
– Тогда объясни мне, почему она позволяет мне ухаживать за ней, а?
– Откуда, черт возьми, мне знать, что за игру ведет эта девица?
– Тогда закрой свой рот и не вякай.
– И вообще непонятно, зачем тебе нужна жена, – пробормотал Ламберт с мягким английским акцентом.
– Не собираюсь проводить еще одну зиму в одиночестве! – отрезал Баллард.
– Ты не один. У тебя есть мы, – ответил Шелтон.
– Мой дорогой неразумный братец, есть нечто такое, что может мне дать только жена, а если вы ничего об этом не знаете, то пришла пора долгого разговора. Но конечно, не при этой милой девчушке.
– А вы знаете эту мисс Марстен? – спросил Шелтон у Кловер, не обращая внимания на язвительное замечание своего брата.
– Ну, не слишком хорошо, хотя мы соседи, – ответила Кловер.
– Конечно, она не знает Сару, – сказал Баллард. – Они ведь разного возраста.
Он был прав, но Кловер решила, что сейчас не время сообщать Балларду Макгрегору, что она на год старше этой пользующейся таким вниманием Сары. Наверное, подумала она, ее свободный плащ не позволяет ему заметить, что она совсем не ребенок. Также, подумала она, не стоит рассказывать этому, по-видимому, неплохому человеку, что Сара уже принимает ухажера.
Ей совсем не хотелось оказаться в центре этого запутанного треугольника.
– А вот и мой дом, – тихо сказала Кловер, когда они почти прошли мимо.
Баллард остановился и заявил:
– Что ж, постарайся впредь быть поосторожней. И не выходи из дома одна.
Его нравоучительный тон вызвал у нее легкое раздражение, но она улыбнулась:
– Я постараюсь, сэр. Еще раз спасибо.
Она замешкалась, но, решив, что добавить больше нечего, быстро поднялась по кирпичным ступенькам к входной двери.
– Прелестная малышка, – пробормотал Баллард, когда за Кловер закрылась дверь, потом нахмурился и посмотрел на своих спутников. – В ухаживании я обойдусь без вашей помощи.
– А я думал, мы должны познакомиться с Сарой, раз уж ты намерен на ней жениться, – сказал Шелтон.
– У вас будет возможность понять, что она собой представляет, когда будем возвращаться в Кентукки. А теперь проваливайте.
Как только Шелтон и Ламберт скрылись из виду, Баллард разгладил лацканы фрака и направился к дому Сары Марстен.
– Сара Марстен, – ворчала Кловер, на ходу сдергивая с себя плащ и торопливо проходя на кухню. – Чертовка просто играет с этим мужчиной.
Она быстро наполнила два стакана лимонадом. Этот напиток сейчас был для них непозволительной роскошью, но план, который неожиданно возник в ее голове, требовал активных действий, и тут уж было не до экономии. План был невероятным, и хорошо, что у нее не было времени на его обдумывание. Это было сущее безумие, которое не выдержало бы никакого серьезного осмысления. Кловер понимала, что если она хоть на минуту остановится, ее одолеют сомнения, и она уже ничего не сможет сделать.
– Зачем тебе этот лимонад? – раздался тоненький голосок. – Мама говорит, что теперь мы себе этого не можем позволить.
Кловер вздрогнула, тихонько чертыхнулась и, обернувшись, увидела своих семилетних братьев-близнецов – Клейтона и Деймьена. Вот еще причина, по которой она не может отказаться от своего импульсивного плана, подумала Кловер и, вздохнув, ответила на вопрос Клейтона:
– Да, лимонад очень дорогой, но сейчас он мне просто необходим. Понимаешь, у меня есть план, в осуществлении которого может помочь лимонад. Это самый простой способ проявить гостеприимство, и мы можем себе это позволить.
– Ты пытаешься найти для нас новый дом? – спросил Деймьен.
– Возможно, милый. Точно я сказать не могу. Пока это только план.
Она взяла стакан с лимонадом и направилась к входной двери, близнецы последовали за ней. Деймьен открыл дверь, но когда Кловер собралась выйти, в холл вышла матушка. От досады Кловер чуть не застонала. У нее не было времени на пустые разговоры. Она была уверена, что Баллард Макгрегор не задержится в обществе Сары, и она должна оказаться на пороге своего дома, когда он будет выходить от Марстенов.
– Куда ты направляешься с лимонадом? – спросила мать.
– У нее есть план, – ответил Клейтон.
– Как замечательно! – Агнес захлопала в ладоши. – Значит, я была права. Томас действительно…
– Томас благополучно сбежал от меня. Он, понимаешь ли, опаздывал на свидание с Сарой Марстен. Я сейчас не могу говорить, – добавила девушка мягче, так как новость о Томасе явно шокировала ее мать. – Мне надо выйти на улицу. Мама, пожалуйста, доверься мне, хорошо?
– Конечно, милая, – ответила Агнес. – Делай то, что ты считаешь нужным. Только возьми плащ. – И она накинула его на плечи дочери.
Кловер с облегчением вздохнула и поспешила на улицу. Она поставила лимонад, потом сняла плащ, расстелила его на ступеньках и села… Исходя из ее плана, нужно сделать так, чтобы у мистера Макгрегора была возможность как следует рассмотреть ее лицо и фигуру. Она почти уверена, что Баллард Александер Макгрегор не станет придавать особого значения приданому невесты.
Она окинула взглядом свои более чем изящные формы и поморщилась. В этом она не может соперничать с Сарой Марстен. Мужчина может решить, что она слишком худая и больше похожа на мальчика-подростка. Будет обидно, если мистер Макгрегор, увидев ее без плаща, так и не поймет, что она уже взрослая женщина. Кловер отмела эту мысль. Подобный казус может заставить ее отступить, а она не имеет на это права. Этот мистер Макгрегор, так вовремя выбравшийся из своей глухомани, вероятно, ее единственная надежда на спасение.
«Слава Богу, отец не видит, до чего дошла его дочь», – думала Кловер. Его бы замучили угрызения совести. Старший Клейтон Шервуд был трагически наивным и слишком доверчивым человеком. В конце концов его характер стоил ему состояния, а затем и жизни. Кловер сожалела, что отцу не хватило силы воли вытащить себя из черного омута отчаяния. Пустив себе пулю в висок, он, по сути, бросил свою семью, оставил перед лицом грядущих несчастий.
На какое-то мгновение она вновь остро ощутила горечь потери отца. Он был хорошим человеком. У них был счастливый дом. И ей будет не хватать этого гораздо больше, чем денег или той беззаботной жизни, которую могли дать деньги.
Как ей хотелось, чтобы ее мать была хоть чуточку сильнее. Агнес Шервуд была милой и порядочной женщиной, но она совсем не умела о себе позаботиться, хотя сейчас они так нуждались в этом. Почувствовав укол совести, Кловер отбросила эти мысли. Она любила свою мать и молила Господа, чтобы ей удалось преодолеть все свалившиеся на их плечи трудности.
Ворча себе под нос, Кловер вдруг подумала, что, может быть, она сама тоже не приспособлена к жизни, как и ее мать. Ведь она задумала любым путем найти мужчину, который разрешил бы их проблемы. Нет, решила она, это не совсем то, что она собирается сделать. Она не ищет мужчину, который снял бы с нее всю ответственность. Она ищет того, кто смог бы эту ответственность с ней разделить. Ей нужен партнер, а не хозяин.
Неожиданно тяжелая, украшенная резным узором дверь дома Марстенов распахнулась. Кловер сжалась и нервно разгладила юбку своего голубого платья. Она напряглась еще больше, когда на улицу торопливо вышел легко узнаваемый высокий худощавый мужчина. Взяв стаканы с лимонадом, Кловер быстро встала, готовая остановить его сердитое отступление, и вдруг поймала себя на мысли, что считает Сару Марстен круглой дурой, хотя она совсем не знает Балларда Макгрегора.
– Мистер Макгрегор, – окликнула она его, когда тот проходил мимо ее дома.
Мужчина остановился и посмотрел на нее.
– Почему ты все еще на улице, милая Кловер?
Немного удивившись нехитрому комплименту, Кловер приподняла поднос со стаканами:
– Не хотите лимонада?
Мужчина на мгновение замешкался, затем поднялся по ступенькам и взял стакан.
– Ты меня поджидала.
Кивнув, она снова села и приглашающе похлопала ладонью по ступеньке.
– Я подумала, что вы наверняка захотите немного освежиться.
– Ты предполагала, что я не задержусь у мисс Сары, зная, что там уже кое-кто есть, не так ли? – спросил он, присаживаясь.
– Да, я знала и хотела предупредить, но, – она пожала плечами, – я не могла сообразить, как лучше об этом сказать.
Он понимающе кивнул, сделал глоток и пробежался взглядом по ее фигуре, потом вновь посмотрел на ее лицо. И едва не поперхнулся лимонадом. Медленно, внимательно он вновь посмотрел на нее. Его взгляд задержался на ее высокой груди. Она была небольшой, но и не слишком маленькой. У нее были тонкая талия и округлые бедра. Он прищурил глаза и стал рассматривать ее тонкие и даже изящные черты лица, имеющего форму сердечка. Широко распахнутые голубые глаза цвета барвинка, обрамленные длинными темными ресницами под тонкими, выгнутыми плавной дугой бровями. Небольшой прямой носик, полноватые губы, обещающие удивительные поцелуи. Густые светлые волосы аккуратно уложены в красивую прическу.
– Ты не ребенок, – наконец произнес он. – И не могла придумать, как сообщить мне об этом.
– Я просто не знала, что это имеет какое-то значение, ведь наша встреча была мимолетной.
Потягивая напиток, она тайком рассматривала его. Он очень красивый мужчина, решила Кловер. Кому-то он мог показаться слишком высоким, слишком худощавым или слишком смуглым, но ее все это не смущало. Понятно, почему Сара Марстен с самого начала поощряла его намерения. Его красивое мужественное лицо и глубокий богатый голос должны были привлекать женщин. Однако у Кловер было такое чувство, что он пока еще до конца не осознает своей привлекательности и не знает, как легко мог бы добыть себе если не жену, то любовницу. «Если немного отшлифовать его, то он может стать настоящим Лотарио[1]1
Повеса, ловелас. По имени литературного персонажа, героя пьесы Николаса Роу «Прекрасная грешница».
[Закрыть]», – размышляла она.
Его лицо просто очаровало Кловер. Черты были прорисованы очень четко. Длинный прямой нос располагался между высокими скулами и указывал на прекрасно сформированный рот с не очень тонкими, но достаточно чувственными губами. Под мягко изогнутой линией бровей – зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами. У него был решительный подбородок и широкий умный лоб. Густые иссиня-черные волосы непокорно выбивались из аккуратной косички. Его внешность идеально соответствовала тщательно подобранной одежде, но Кловер заметила, что этот наряд явно тяготит его.
Кловер понимала, что внешность этого мужчины и ее отчаянное положение явились причиной зарождения ее безумного плана, но в то же время она догадывалась, что истинная причина лежит гораздо глубже. Несмотря на то, что она совсем его не знала, за эту первую мимолетную встречу Кловер успела заметить некоторые позитивные стороны его характера.
Баллард Макгрегор был способен на благородные поступки – ведь он бросился спасать совершенно незнакомую женщину. Он мог быть жестким, даже жестоким, но только в ответ на проявленную агрессию. Он мог быть увлекающимся и игривым, но, как ребенок, готов был вспылить или загрустить, если не получал того, чего хотел в этот момент.
