Текст книги "Закон Долга. С востока на запад (СИ)"

Автор книги: Гюрза Левантская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Карраж встречал их перешёптыванием зевак, бряцанием доспехов, оттесняющих их солдат, пируэтами пары десятков нир-за-хар в небесах и туманом, скрывающим горизонт. А выше него – горы.

Ира впервые видела их вживую так близко. Их неясные очертания она начала различать, поднимаясь в небо с Варном, задолго до того, как их увидели её пешие спутники. Чем ближе, тем яснее становились горные контуры, тем явственнее проступало их величие. И настал момент, когда они загородили горизонт даже для стоявших на земле. Снег на вершинах лежал редкими точками, оттеняя склоны ровного мшистого цвета, периодически перемежавшиеся с серым голым камнем.

– Тизамские горы, – пояснил Варн. – Наш дом. Если двигаться вдоль них на север, то достигнешь разлома, который зовут Тихоструйным ущельем. По имени реки Тихоструйки, текущей по его дну. Коварная речка. Вода кажется спокойной, но плавать там не стоит. Глубокая, тёмная. Тихоструйное ущелье отделяет Тизамские горы, где живём мы и влари, от Лакских гор на северо-западе, где обосновались харасса и их прихвостни авери. А уже они плавно переходят в Северные горы, что служат границей между Рахидэтелью и Туманным пределом на севере. Там живут ведьмы.

Горы давили своим величием и авторитетом. Совершенно не хотелось оказаться рядом, когда, как выражалась О-Мариф, «задрожит земля под тобой или на соседнем пике». И всё же глаза возвращались к ним снова и снова. Было ли это влиянием тёплых чувств Варна, который искренне любил свой дом, или естественной тягой к природе, Ира не знала. Горы были столь прекрасны, что перетягивали на себя внимание, несмотря на то, что город, к которому они подъезжали, тоже стоил того, чтобы его как следует рассмотреть.

Первое, что бросалось в глаза, – огромный шпиль высокого здания. Прямой как стрела, он, казалось, готов был в любую секунду сорваться с крыши и вспороть небеса острым концом.

– Это и есть Собор, учебное заведение и кладезь науки одарённых, – сказал барон с нескрываемой гордостью.

– И влари не возражают, что учебное заведение для наделённых волшебством находится у них под боком? Вы же говорили, что они не любят тех, на ком благословение Сестёр, – уточнила Ира, не способная отвести глаз от шпиля.

– Не любят. Но с десятка два поколений назад один из ставленников, тогда ещё амелуту, сумел убедить влари, что умение обращаться с магией – это тоже вид творчества и работы над собой, которая к тому же несёт пользу многим другим. Влари подписали разрешение на постройку Собора с обязательством никогда не допускать одарённых в Каменную Империю. Сами они также никогда не посещают Собора, хотя и интересуются книгами, которые одарённые пишут, и совершенно не брезгуют продавать учёному совету необходимые им запасы пишущих средств, бумаги и машины, что позволяют изготавливать печатные хранилища знаний в необходимых количествах. Одно плохо: повторить такие машины мы не способны. Если выходят из строя даже из-за самой маленькой поломки – приходится покупать новые. Хотя иногда влари и идут навстречу, снижая цену, если старую машину возвращаешь им.

– Неужели не нашлось ни одного способного мастера?

– Нет. Повторить машины влари не может никто.

Эта новость несколько остудила пыл Иры, если не сказать напугала. Что такого сложного в печатном станке? Да ещё в старинном. Чай не принтер, при наличии даже поломанного механизма можно собрать новый. Такое простое устройство! Хороший столяр запросто изготовит детали и соберёт вместе, а железные запчасти сделает любой рукастый кузнец. Что за технологию используют влари, что её не смогли повторить? Может, её знания и не будут иметь такой ценности, как она рассчитывает…

Город приближался. Солдаты Саланталя хранили молчание, и грань между почётным караулом и конвоем с каждым шагом становилась всё размытее. Они не скрывали, что не спускают глаз с жителей болот, лишь изредка отворачивались, когда Альтариэн обращал на это внимание. Ира ехала боком, стараясь не упасть, вцепившись окоченевшими пальцами в верёвку. Поверх платья был накинут плащ, его широкие полы скрывали шокирующий наряд, но о езде по-мужски речи даже не шло. Доваль потратил уйму времени, чтобы убедить свободолюбивого Смагу ехать без выкрутасов и нести «неправильно» сидевшую всадницу безопасно и плавно.

Вот и ворота.

Карраж казался неприступным. Позади него высилась гора, а сам он стоял на огромном каменистом холме у её подножья. Если поднять глаза чуть выше, то можно увидеть широкую дорогу, уходящую к вершине: город имел два выхода. Однако обойти кругом и ударить со спины было так же невозможно, как убежать с Мрекского болота. Практически вертикальные откосы справа и слева от городской стены казались естественным её продолжением, и мысли приставить к ним лестницу ради штурма даже не возникало – головокружительная высота. Единственный способ попасть в город – в лоб. Через ворота в три человеческих роста, по подъёмному мосту, через обрыв, который даже не требовалось наполнять водой: неудачный шаг с краю, и каменистая почва примет неосторожного.

У моста на почтенном расстоянии стояла толпа зевак, теснимая солдатами. Деревенские жители с округи, в основном амелуту, но некоторое количество эйуна самого разного ранга вряд ли сильно уступали им в численности. Бряцание железа и цокот копыт по вымощенной булыжниками дороге не прерывали ни разговор, ни шёпот.

«Не в гости едем, а на казнь», – поёжилась Ира.

Им не стали препятствовать ступить на мост. Вытянувшись в линию по двое, они пересекали его, держась на безопасном расстоянии от краёв. Близость пропасти заставляла Ирино сердце биться чаще. Не от страха, нет, ведь страх высоты нынче был ей неведом. Скорее наоборот, хотелось почувствовать, каково это – пролететь над пропастью. Стараясь отвлечься от этих самоубийственных идей, Ира подняла глаза вверх и увидела над воротами красивый герб на причудливо изогнутом по краям щите. Холмик с воткнутым в него мечом, пространство до горизонта и встающее солнце. А выше надпись, которую не смогла прочитать, поскольку знаки были незнакомы.

– Простите, господин виконт, это герб города? – обратилась она к ехавшему рядом с ней Саланталю. – Нет, госпожа вестница. Ворота Карража венчает герб народа, из которого происходит действующий ставленник.

– То есть это герб эйуна?

– Да. Меч означает военную стезю, на которую мы ступаем, едва научившись ходить. Холм – это и могилы предков, и напоминание о том, что даже самая длинная жизнь имеет конец. Меч, воткнутый в него, означает самую желанную смерть – в бою. Поле за холмом – чистый мир в самом начале творения, пустота без разума, из которой вышли все мы и которую собственными глазами видели наши прародители. А также пустыня, что почти осталась от Рахидэтели после восстания Первых. Наказ не повторять ошибок. Восход первой звезды – честь, что как луч должна озарять наш жизненный путь, и тот, за кем мы следуем, – наш тану, Свет Лару, приказ которого не подлежит обсуждению. Девиз, начертанный на гербе: «Мы помним». Это вся наша история и наш образ жизни.

«Вот тебе и краткая экскурсия в геральдику», – Ира не скрывала, что впечатлена объяснением.

– Каю, – обратилась она к едущему впереди барону, чуть не прикусив язык, потому что забыла о необходимости соблюдать формальное общение. – То есть, господин барон, а какой герб у амелуту?

Тот чуть притормозил архи и поехал рядом с ними.

– Наш герб хоть и проще в смыслах и не имеет столь многих подтекстов, но весьма нагляден. Это голубое поле – твердь небес, надежда на завтрашний день. Мост Маяры, на который мы все рано или поздно вступим, прожив нашу краткую жизнь. И три дороги, которыми способен пойти человек: меч – военный путь, защита ближнего; колос – дорога земли, работа на её благо и на благо всех вокруг; и ладонь одарённого – путь духовный. Наш девиз: «С честью до Моста». Короткая жизнь, которую надо прожить как дóлжно.

Ворота казались всё выше и выше с каждым шагом. Широкая и глубокая арка под ними разбила цокот копыт эхом, который оборвался, стоило им въехать внутрь.

Город замер. Буквально секунду назад слышались голоса, перешёптывания и стук отдалённых молоточков, но стоило ступить за ворота, как он пропал подобно миражу. Саланталь тормознул у самых ворот, о чём-то тихо переговорив с мужчиной-амелуту, обладавшим лицом знатного чиновника, а тот, в свою очередь, шепнул что-то писцу, сидевшему рядом за низким и неудобным столом. Им подали наспех нацарапанную бумагу. Формальности были улажены, и они тронулись дальше.

Ира поглубже зарылась в капюшон и запахнула плащ. Сейчас совершенно не хотелось привлекать лишнего внимания, но толпа, казалось, и не замечала странной всадницы, целиком и полностью отдав своё внимание дайна-ви. В толпе совсем не было детей, разве что изредка мелькали подростки-эйуна, маленькие солдаты при старших наставниках. Скорее всего, напуганные амелутки сейчас сидят по домам, не отпуская своих чад от покрывала. Внезапно Доваль пришпорил своего архи и выехал вперёд.

– Канаш! Дружище! – воскликнул он и направил животное в сторону одетого в чёрные одеяния мужчины.

От его вида у Иры мороз пополз по коже. Точно такой же человек стоял на помосте в Ризме, перед тем как уступить место палачу.

– Какими судьбами?! Ты же в Гая был… – Доваль осёкся и машинально затормозил архи.

Мужчина поднял на него абсолютно пустые глаза. На губах гуляла блаженная улыбка, а по подбородку неспешно текла слюна. Несколько мгновений Доваль стоял замерев, а после медленно слез с седла, и Ира увидела, как по его щекам поползли слёзы.

– Как же ты так… дружище… – сдавленно проговорил он.

Он подошёл было к мужчине, но тот, словно не заметив его, прошёл мимо прямо к Смаге. Улыбнувшись, как ребёнок, увидевший конфетку, он поднял к небесам абсолютно счастливые глаза и, пустив слюну ещё раз, обнял того за шею, а после сделал шаг и неожиданно погладил Иру по ноге. Та вся сжалась, абсолютно не зная, как общаться с сумасшедшим, но оттолкнуть или отстраниться от этого странного человека с глазами маленького мальчика не смогла.

– Госпожа всё-таки обнимет Печального принца. Ты рада? – спросил он твёрдо. Ребёнок, демонстрирующий игрушку из своих запасов, наверное, спросил бы так же. Не сомневаясь в положительном ответе, искренне веря, что весь мир должен склониться в восторге от вида его сокровища. Невозможно не ответить.

– К-конечно, – выдавила она из себя.

И снова улыбка, способная озарить мир.

Доваль тихо подошёл сзади, обнял сумасшедшего, прильнувшего к нему, как дитя к отцу, и, дёрнув головой в сторону, безуспешно стараясь скрыть почти рыдания, собрал волю в кулак, чтобы голос звучал ровно.

– Господин барон, разрешите я…

– Разрешаю, капитан, – сказал Каю резко. Он тоже с трудом сдерживал эмоции. – Я вас не ограничиваю во времени.

– Я вернусь к вечеру, – кивнул Доваль и аккуратно потянул мужчину, засунувшего большой палец в рот и принявшегося его сосать, прочь.

Толпа расступалась, смотрела сочувственно.

– Простите за эту сцену, Ириан, – тихо сказал подъехавший Вакку, у которого глаза тоже были на мокром месте, – Доваль сегодня потерял очень близкого друга. Эх, если бы не дар…

Встретившись с Ириным абсолютно ничего не понимающим взглядом, он постарался взять себя в руки и пояснил:

– У каждой богини своя плата. Канаш – Голос Маяры. Они те, кто провожают души покойных в последний путь, слышат посмертные желания, облегчают груз вины, помогают пройти по Мосту и приблизиться к Чертогу. Но столь частое общение с миром мёртвых не проходит даром. Их цена – рассудок. Сначала миражи наяву. Потом кошмары. И в конце концов – это. Мы видели Канаша несколько месяцев назад, он был, – Вакку всхлипнул и прикусил губу. – Видимо, пока нас не было… Таких всегда привозят в Карраж… тут Приютный Дом, где такие, как он… Мы знали, что это когда-то случится… Но не думали… – говорить дальше одарённый не смог.

Ира не знала, что сказать. Да, человек жив, но для Вакку и Доваля он уже мёртв. Обычное «соболезную» прозвучит сухим, как песок, и столь же не к месту. Она протянула руку и сжала ладонь Вакку, который тут же вцепился в её пальцы мёртвой хваткой. Ему не сразу удалось успокоиться, он успел искусать губы до крови. Утерев рот, он отстранился и тронул архи. Дальше ехали в молчании, Ира только услышала, как Саланталь совершенно искренне проговорил барону:

– Сочувствую утрате ваших солдат.

Глава 8

Ставленник

После сцены на дороге уже никто не обращал внимания на зевак и тем более не рассматривал достопримечательности. К дворцу ставленника они прибыли, едва ли заметив, как это произошло. Спроси кто, Ира даже не смогла бы описать внешний вид здания.

У входа их ждали несколько подростков, исполнявших роль не то пажей, не то оруженосцев. Они помогли придержать архи, с любопытством косились на Смагу и урусов. Саланталь что-то шепнул одному из них, и тот как ошпаренный понёсся к дверям дворца, быстро затараторив что-то застывшим церемониймейстерам. Небольшая привязь с кормушками, полными сена и чистой воды, стояла чуть в стороне, и они потратили время, чтобы с удобствами устроить животных. Для урусов слуга принёс несколько кусков чуть заветревшегося мяса.

Во дворце у них приняли верхнюю одежду, держась с достоинством, будто каждый день привечают врагов народа и вестников. Только Ира вцепилась в свой плащ, чтобы не околеть в платье окончательно. Им навстречу вышел старик-амелуту в строгом костюме и с осанкой мачты корабля.

– Ставленник Карража готов принять вас и ваших спутников сей минут, – с расстановкой сказал он, поочерёдно осматривая гостей. – Он настоятельно просит согласиться на встречу в узком кругу и засвидетельствовать своё гостеприимство вам, Свет Леллы, вам, господин барон, и вам, госпожа вестница. Остальные ваши спутники пока могут расположиться в гостевых покоях и отдохнуть с дороги. Большой пир с аудиенцией состоится завтра вечером. Извольте, я провожу.

Альтариэн чуть прищурил глаза, но в итоге кивнул.

Старик повёл их к огромной лестнице. Ира последний раз кинула взгляд на удаляющихся спутников и попутно отметила, что Варн куда-то делся. Пошарив в эфире и убедившись, что чувствует его присутствие, она успокоилась. После Руин-Ло такие проверки вошли в привычку. Тишина предвещала беду, но сейчас всё было хорошо. Скорее всего, ящер умотал общаться с родичами, вряд ли он, не признающий титулов, захотел бы присутствовать на официальной встрече.

Ира постаралась собраться, но на душе было тускло. Она глубоко сочувствовала Вакку и Довалю. Страшно это… вот так. Её глаза поначалу бесцельно блуждали по стенам, сложенным из строгого серого камня, под стать её настроению, но новое место постепенно отвлекло от мрачных мыслей, и она смогла его оценить.

Ира не знала, кем являлся архитектор, что строил здание дворца, но готова была поспорить на деньги, что эйуна. Он лишь немногим отличался от казармы. Потолки повыше, окна поширше, а в остальном камень, острые углы и серость. Сделать его достойным высокого титула жилища правителя города пытались. На деревянных дверях и воротах разместили кованые украшения в традиции амелуту. Пол был выстлан мозаикой разных оттенков серого и чёрного, перемежавшейся металлическими медальонами, создающими эффект декоративной плитки. На окнах хоть и блёклые, но витражи. Цветными пятнами – портреты на стенах. И мебель, сплошь из дерева самых тёплых оттенков – не очень успешная попытка согреть холодный интерьер. Самое приятное впечатление, как ни странно, произвёл пыльный ковёр цвета перезревшей сливы, бежавший дорожкой по лестнице. У него был высокий ворс, и замёрзшая Ира всерьёз рассматривала перспективу запустить в него заледеневшие пятки, и плевать на пыль, что поднималась при каждом шаге.

Рабочий кабинет ставленника находился на третьем этаже в конце показавшегося бесконечным коридора. Большая комната встретила их распахнутым окном, сквозняком, поколебавшим бумаги на столе и скинувшим пару штук на пол, жарко натопленным камином и ещё одним пушистым ковром, на сей раз чисто убранным.

За тяжёлым, как монолит, столом сидел пожилой эйуна, поднявшийся при их появлении. У него был крайне домашний вид. Шерстяная туника крупной вязки, тёплый шарф, кожаный пояс, толстые штаны и сапоги на меху. Выглядел он статно и бодро, но такая закутанность выдавала в нём человека, которому возраст диктует свои правила общения с погодой.

За его спиной стоял солдат, не уступавший ему в возрасте, а чуть подальше, привалившись к раме окна, причина сквозняка – Варн собственной персоной. Который, судя по всему, не стал утруждать себя ни подъёмом по лестнице, ни уточнением, ждут ли его вообще. Ира изогнула бровь. В голове были лишь две картинки, как ящер мог попасть в комнату: влететь в незакрытое окно или постучать в него и напроситься. Скорее всего, второе, поскольку тепло, стремительно убывающее из комнаты, заставляло ставленника ёжиться, и, надо полагать, он не враг самому себе – оставлять в такую погоду окна нараспашку. Варн усмехнулся её мыслям и плечом толкнул тяжёлую раму, закрывая окно и одним этим действием показывая, что покидать помещение в ближайшее время не планирует. Но ближе не подошёл, даже сделал шаг назад, чтобы облегчить состояние Каю, которому его присутствие доставляло ощутимые неудобства.

Ставленник дёрнул плечом, услышав хлопок рамы, но ни взглядом, ни жестом не выразил недовольства самоуправством.

– Карраж рад приветствовать Свет Леллы, – прозвучал в тишине спокойный выверенный голос. – Вы тоже, уважаемый советник, всегда желанный гость в этих стенах. Мы рады оказать вам гостеприимство и примем со всем радушием.

А вот поклон дался ставленнику с трудом. Он ни секунды лишней не захотел замереть в этой позе и снова выпрямился, принимая вид хозяина, который вправе решить, пустить бездомного погреться или нет.

– Мы тоже рады встрече, Дринтаэцель, – сказал Альтариэн, поискав глазами, куда бы кинуть перчатки, и не найдя, подошёл и положил на стол прямо рядом с документами. – Признаться, путь был не из лёгких. Мы приехали засвидетельствовать своё почтение его императорскому величеству За. Он согласился принять нас только через два дня, потому пока спешить некуда. Мы с удовольствием воспользуемся карражским гостеприимством. Надеюсь, в кладовых ещё не истощились запасы пафа? Я помню, что дворцовый повар виртуозно готовит глиф.

Ставленник замер.

– Вы уже успели получить разрешение на посещение Каменной Империи?

– А чего тянуть? – Варн чуть осклабился. – Моя небесная сестра торопится, так что За согласился оказать… как это у вас… любезность, во! И выделил время.

– Небесная сестра?

– Гонцы совсем подошвы постирали и не успели добежать, или вино в трактирах по дороге отшибло им память? – нахмурился Альтариэн. – Я велел тебе доложить, что мы сопровождаем вестницу. И да, Рах-на-Варн её небесный брат. Позволь представить. Госпожа Ириан.

Альтариэн подал ей руку и вывел чуть вперёд из-за спины барона, за которой она до сего момента пряталась, стараясь стать незаметной. Словно желая усилить произведённый эффект, он жестом предложил забрать у неё плащ, коротко кивнув на жаркий камин. Оставшись в парадном платье, Ира поправила юбку одним движением и нервно присела в неглубоком реверансе.

– Рада познакомиться, господин… ставленник, – она всё же не рискнула пока произнести имя, боясь, что на нервах опять перепутает буквы местами, хотя зубрила его последние дни до стёртого языка.

Тот словно преобразился. Поклон на сей раз вышел полным изящества. Он обернулся, позвонил в лежащий на столе колокольчик, и уже через пару мгновений в кабинет вошли слуги, несущие несколько удобных кресел. Ставленник лично усадил Иру и словно позабыл о других гостях, предоставив им самим заботиться о собственном комфорте.

– Добро пожаловать в Карраж, госпожа вестница! Удивительное событие! Счастлив быть его свидетелем. И прошу вас, давайте отложим высокие манеры, зовите по имени.

«А может, оставим как есть?» – мысленно скривилась Ира и, разве что не помолившись об успехе операции, выдавила:

– Спасибо, Дрин…таэцель, – всё-таки запнулась и покраснела. – Простите, я, как у вас говорят, милостью Сестёр, только недавно обрела дар связной речи. Ваши имена для меня пока ещё слишком сложны.

– Вы можете не переживать, – чуть улыбнулся он. – Когда мы узнали о вашем скором визите, то были готовы даже к тому, что понадобится толмач. Познакомьтесь! Это Длань Илаэры Балтариэн. Он готовился помогать мне переводить ваши слова, но вижу, вы не нуждаетесь в его услугах.

Ира почувствовала, как дрогнули пальцы, и судорожно начала закрывать сознание. Маг-практик с силой верховной богини. Умеющий узнавать и выуживать правду. Он не просто так здесь. Так же, как не просто так была Мерини в свите короля. Может, именно поэтому гонцы, что должны были сообщить об их визите, так внезапно «забыли» тот факт, что Варна и её связывает братание. Они не могли не знать, что этот обряд дал им взаимное понимание речи. А есть понимание – зачем переводчик? Но ставленнику понадобилось под благовидным предлогом протащить в эту комнату одарённого. Она почувствовала, как чуть задрожал воздух. Ей не понравилось это ощущение, что-то в нём было смутно знакомое, неприятное. Не «пальцы», а что-то более мощное.

– Не волнуйся, – сказал Варн вслух, и её окутало тепло его эмоций. – То, что ты чувствуешь, это щиты. Ставленник без них даже спать не ложится, всё боится, что мы его государственные тайны подсмотрим. Будто семья спит и видит, как бы до них добраться. Нужны они нам, как в горах песчаные дюны! Его защита строилась силой Илаэры, потому и ощущается так непривычно. Отличается от того, что делаем мы, и той брони, что я поставил на твоё сознание.

Молчание затянулось. Дринтаэцель никак не прореагировал на то, что о нём говорили в третьем лице. Давно общаясь с ящерами, знал, что им на его титулы плевать с высокой колокольни. Но словно подобрался изнутри. А одарённый, едва услышав, что Ира что-то там чувствует, серьёзно напрягся. Воздух вокруг ставленника стал плотнее, а сама она ощутила, как нечто ткнулось в её щит и скользнуло, как капля по стеклу, не способная пробиться внутрь. Варн только усмехнулся и «погладил» её по сознанию.

«Хватит когтями по нервам водить. Успокойся. Этот одарённый не доберётся до твоих мыслей. Сил не хватит против нас двоих. А на ломку щитов он не пойдёт – это причиняет боль и будет расценено твоими дружками как нападение». И уже вслух, одарённому:

– Не старайся. Такой щит, как ты выстроил, она снесёт. И что-то мне подсказывает, что после Руин-Ло даже время ослабит эту способность ненамного. Прочесть не прочтёт, но вот на эмоциях убрать преграду может. Так что для здоровья всех будет полезнее, если вы и дальше будете общаться, соблюдая этот ваш этикет.

– Госпожа вестница, как вас угораздило связать себя братанием с этим созданием? – поморщился ставленник, усаживаясь в свободное кресло. – И, простите, вы сказали Руин-Ло?

– Мы только что оттуда, – барон чуть усмехнулся.

– Но как?! Послание Света Лару говорило, что вы совсем недавно покинули Каро-Эль-Тан!

Барон бросил предостерегающий взгляд на Варна. Не надо было читать их мысленный диалог, чтобы понять, что он всё ещё яростно против упоминания скорлупок и его людей в одном предложении.

– Милостью Сестёр, волею Видящей и Сияющей. Да и у госпожи вестницы потрясающий талант находить помощь там, где никому не пришло бы в голову, – перехватывая слово, расплывчато пояснил Альтариэн. – После Каро-Эль-Тана мы успели побывать в Руин-Ло, иметь весьма… далеко идущую беседу со связующей души Енной, выразить свои добрые намерения Великому Низзу и доехать до Карража по дороге на Мрекское болото.

– За столь короткий срок? Удивительно! Надеюсь, вы поведаете мне о столь волшебном способе передвигаться? Понимаю! Не сейчас! Вы устали с дороги, время для долгих историй ещё будет. Но вот что мне действительно хотелось бы знать безотлагательно, каковы ваши дальнейшие планы и в каком… качестве прибыли сюда рабовладельцы. Слово Карающей свято, но для того, чтобы заключить под стражу, меча можно и не поднимать, – он перевёл потяжелевший взгляд на Альтариэна.

– Слово Карающей ясно даёт дайна-ви, прибывшим с нами, право говорить от лица их общины. И уж точно не предполагает заключения в темницу тех, на ком её благословение, – резко ответил тот. – Они прибыли сюда в качестве переговорщиков. Госпожа вестница также взяла их под полог гостеприимства, воспользовавшись правом судьи каравана. А это право было положено на неё Великой Матерью.

– Надеюсь, на такой шаг были весьма серьёзные причины. И о чём же нарушившие кодексы желают говорить с нами?

Это «с нами» резануло Ирин слух. Конечно, ставленник имел в виду «с нами – народом эйуна». Но уж больно часто слышала она эту фразу в совершенно другом контексте. «Мы – Варин Раслинг». «Мы – король всякого человека». Намеренно ли Дринтаэцель так построил фразу, она не знала, но ощущение, что их считают пришедшими не вовремя, не ко двору, глубоко сидело внутри. И на самом деле очень захотелось рыкнуть.

– Простите, господин ставленник, – опередила она герцога, – но дайна-ви приехали к его императорскому величеству За. Мы попутчики. Так получилось. А его светлость и господин барон сказали, что Карраж, лежащий по дороге в Каменную Империю, стоит того, чтобы его увидеть. После посещения Колыбели я подумала, что будет правильным, если я пока попутешествую и посмотрю на ситуацию своими глазами. Потому никто из нас не знает, о чём конкретно будут договариваться дайна-ви с За. Об их целях вам лучше расспросить их самих.

Дринтаэцель со всей силы упёр подушечки пальцев в подлокотники кресла. В центре ногтей от силы нажима образовались бескровные пятна.

– Значит, наш прекрасный город – лишь одно из мест по дороге? Ну что ж, я рад, что он стоит того, чтобы затормозить на пути к вашей цели, которая, как всегда у вестников, важна и неотложна. Но надеюсь, вы выкроите в своих плотных планах время, чтобы его осмотреть со всем тщанием, и примете приглашение на завтрашний пир, устроенный хоть и наспех, но в вашу честь. Не каждый день в Карраж ступает творец.

«Оскорблённое достоинство пополам с показным гостеприимством, разбавить собственными взглядами на жизнь и не пойми какими видами на эту встречу. Варн, я права?»

«Настолько, что я бояться начинаю. Это тоже по зрачку определила?»

«Нет. Пальцы».

«Хм… Что-то мне кажется, ты сейчас его добивать будешь?»

«Да ну тебя! Зачем так грубо? Вежливость – наше всё!»

– Спасибо, господин ставленник! Безусловно, мы примем приглашение и осмотрим Карраж. Сверху, я думаю, начнём, да, Варн? Только переоденусь, а то в платье летать холодно. А после можно и погулять. Мне рекомендовали виконта, что сопровождал нас сюда, в качестве того, кто может показать город. Если вы, конечно, не возражаете.

Ставленник посмотрел на ящера и чуть скривился.

– Карраж – приют многим существам. И небо принадлежит семье нир-за-хар. Но я рад, что нашёлся хоть кто-то, кто решил спросить разрешения. Хотя бы для вида. Саланталь проводит вас, только скажите ему, когда изволите… налетаться.

– Спасибо вам!

– Пока не за что. Госпожа вестница, а давно ли вы прибыли в нашу страну?

– Больше года назад по вашему исчислению. Около восьми месяцев провела на Мрекском болоте, потом около полугода в городе Ризме и дальше в дороге. Каро-Эль-Тан, Руин-Ло, теперь вот – Карраж.

– В послании сиятельного тану не было сказано о цели вашего путешествия. Мы знаем, что вы сопровождаете дайна-ви, и вы сами упомянули, что планируете вновь вернуться на Болото. Могу я узнать причину?

«Нет!» – хотелось крикнуть Ире. Она переглянулась с Альтариэном и Каю, ища в них поддержки. Если уж тану не рассказал ставленнику всего, то значит, эта информация такова, что пока стоит оставить её при себе. Будь она сейчас в Ризме, Мерини с её «пальцами» не дала бы ей соврать, но одарённый эйуна, который, кстати, опять ткнулся в её щит аккуратным прикосновением, такой возможностью не владел. Кажется, пора перестать маяться вопросом, ошиблась ли она, приняв братание от Варна. Что бы она сейчас без него делала?

– Я знаю, что на Мрекском болоте тяжело жить. И скорее всего, именно это место – цель моего прибытия к вам. Сейчас моё дело смотреть и учиться. Окончательного решения, как помочь, у меня ещё нет. Я слышала, что Подгорная Империя полна чудес. Поскольку моя родина идёт по похожему пути развития, захотелось сравнить и узнать возможности.

Расплывчато. Почти правда. Без деталей.

– Что ж. Многие вестники выбирали именно этот путь. Путешествие. Хотя, признаться, ваш маршрут не вселяет в меня радости. Но волю Карающей я выполню. Завтра мы ждём всех вас на празднике. И дайна-ви тоже, хотя, видят Сёстры, многим гостям это дастся тяжело. Гроза военная не сразу покидает небеса.

– Мы это понимаем, Дринтаэцель, – сказал Альтариэн. – Потому буду признателен, если ты доведёшь до сведения всех присутствующих, что они – молодая раса.

Ставленник вскинулся.

– Что?!

– Тридцать поколений. Вот сколько у них прошло со времён войны. Перед нами не наши преступники. А их далёкие потомки. Которые уже давно живут по иным законам.

Дринтаэцель некоторое время переваривал эту новость. Затем он и одарённый обменялись ошарашенными взглядами.

– Что ж… Это многое меняет. Хотя в моей свите есть и те, кто собственной волей принимал участие в карательных налётах. Боюсь, для них уже нет разницы. Они дрались с ныне живущими. Им есть что вспомнить. И смерть друзей, и собственные раны.

– Но тебе же не сложно будет сделать так, чтобы их было как можно меньше на пиру?

– Я могу. Но приказывать не буду. Пусть решают сами. И в своих солдатах я уверен, – он насмешливо улыбнулся. – Они выполнят приказ, даже если прикажу подносить рабовладельцам глиф во время пира.

– Таких крайностей не надо, – насмешку Альтариэн пропустил мимо ушей.

– Госпожа вестница, а чем мы могли бы развлечь вас на пиру? – вдруг спросил ставленник. – Закон гостеприимства обязывает меня утолить скуку моих гостей. А может, вы сами чем-то порадуете наше общество?

Ира растерялась. Чем развлечь… Хороший вопрос. Так, спокойно, не ломаться. Это их бал и их правила. Хех. Что бы такое изобразить… Песенку про доброго жука^[9] выдать? А собственно, почему бы и не да?

– Харана говорила, что вашему народу нет равных в пении и музыке. Мне доводилось слышать только одного из ваших одарённых. Фаль… виконт. Длань Лайоли.

– Фальятоэн? Он прекрасный певец! Вам повезло.

– Не очень. Нет, сначала повезло, он с друзьями выступал на площади в Ризме. Но, увы, впечатление немного подпортила «Пытка совестью», которую ему пришлось применить во время открытого суда.